Развернуться на скорости Николаева Елена

Он заметает наши ошибки.

Трек — Emin и А’Студио

Каждый раз, приезжая в Россию, убеждался, что экономические кризисы и прочие катаклизмы не помеха нынешним олигархам баловать себя роскошью. Здесь по-прежнему можно продавать тачки стоимостью в десятки и даже в сотни миллионов рублей.

Создавая дилерскую компанию, придерживался позиции, что буду ввозить в страну эксклюзивный товар, на который всегда найдётся свой покупатель. Обычно это модели всемирно известных брендов, выпускаемые ограниченным тиражом. Уникальные мощные машины, которые держат в своих гаражах мировые знаменитости: бывшие или нынешние чемпионы по гонкам, успешные футболисты, манекенщики, звёзды кино или шоу-бизнеса.

На три таких поступил заказ.

— Вадим, почему груз с тачками задерживается? — выясняю у брокера причину, по которой могут сорваться продажи. Если бы клиенты не ограничили временем, можно было бы не париться, но здесь всё упирается в скорость во всех планах и в приличное бабло.

— Из-за нашей ошибки, Евгений Дмитриевич. В декларацию неверно вбили номер транспортного средства, в связи с чем таможня тормознула товар и назначила досмотр.

«Да вашу ж мать!» — сцепляя зубы, ставлю последнюю подпись на документах.

— Ты понимаешь, что у нас до сделки времени в обрез? — начинаю отчитывать Вадима, едва сдерживая матерные слова.

— Я уже всё уладил, но машину выпустят не раньше, чем через двое суток.

«П*здец!»

— Влад, как хочешь перед ними пляши, но чтобы тачки появились на стендах до пятницы! — рявкаю, нервно бросая ручку на стол.

Сдерживать эмоции и спокойно отложить «Паркер», подаренный Стеллой, не получается. Пора бы и этот «канцелярский инструмент» заменить на новый. Раздражает!

— Марина, принеси два кофе, будь добра, и позови начальника охраны, — отдаю команду секретарю, вручая закрытую папку, затем набираю номер Яны. Мне необходима доза эндорфинов. С ней я получаю их с лихвой.

Утром улизнул из детской по-тихому, оставив на тумбочке включённым новый девайс. Ждал её звонка, но Янка снова врубила «задний ход» вместо сближения.

— Привет, — неожиданно удивляет меня быстрым ответом.

— Привет, — на секунду замолкаю, пропуская сквозь себя нотки её приятного голоса. Расслабляюсь, откидываясь на спинку кресла.

— Что-то случилось, Жень?

— Ничего особенного, — говорю неспешно, улавливая в трубке едва заметное учащённое дыхание девушки. — Просто хотел услышать твой голос, убедиться, что с вами всё в порядке и дети не разнесли дом Завальского в пух и прах.

— Всё отлично, — разливается в трубке приглушённый смех. — Ты обедал?

— Перекусил, пока ездил смотреть новое место под автомойку.

Прислушиваюсь к её реакции, непроизвольно растягивая улыбку.

— Чего вздыхаешь, Ян?

— За тобой нужно присматривать, как за Тимом.

— Скоро у тебя появится такая возможность. Я договорюсь с дизайнером, на следующей неделе ты с ней встретишься по поводу оформления дома. Обсудишь с Татьяной свои пожелания.

— Женя, ты же знаешь мой ответ, — вежливо выражает недовольство.

Приходится включить игнор. Не хочется дольше стеснять Лерку с Валом нашим присутствием.

— Знаю, поэтому ты сделаешь так, как я прошу. Яна, сегодня в дом завезут необходимую мебель. Завтра вечером мы переезжаем туда. Ключи от твоей квартиры с тобой?

— Да.

— Отдай одному из охранников, пусть едет туда и ждёт меня. Я подтянусь через пару часов, заберу необходимые вещи, остальное купим по ходу.

— Но… блин… это перебор! Собирать моё бельё…

Рычание Янки меня умиляет. Девочки такие прелестные, когда начинают делать вид храбрых и сильных. Я, конечно же, с ней согласен, рыться в чужом белье мне тоже особо не хочется, но выхода иного нет.

— Это не обсуждается, — прерываю её обиженное сопение твёрдым заключением. — Ты выспалась?

— Впервые за несколько дней, — доносится её негромкое ворчание.

— Помнится мне, ты не желала спать на одной кровати. Каждый раз противишься, делая только хуже.

— Отдыхать, — возмущённо уточняет, чему научил.

— Ну, да, — усмехаюсь я в трубку, — ты быстро схватываешь главное. До встречи, Яна. Если что-нибудь нужно — позвони или сбрось смс.

Отключаюсь. Поднимаю лицо на шум захлопнувшейся двери.

Терентьев Герман Петрович, бывший майор сорока девяти лет, пересекает кабинет размашистым шагом и останавливается напротив моего стола. Коренастый, коротко стриженый мужик в хорошей физической форме помимо того, что исполняет обязанности по обеспечению моей безопасности, является ещё и хорошим знакомым Валентина.

— Слушаю Вас, Евгений Дмитриевич, — задерживает на мне свой цепкий серебристый взгляд, который, кажется, никогда не перестаёт изучать и анализировать собеседника.

Поднимаюсь с кресла, с ходу сообщая дальнейшие действия.

— Поехали. Мне нужно забрать из своего гаража автомобиль. Затем съездим по адресу проживания Соколовой Яны Александровны. Заберём из её квартиры кое-какие вещи.

— Вам лучше отправить туда моего человека, — густые тёмные брови слегка съезжаются на переносице, придавая ему более хмурый вид.

— Я сам, — не хочу, чтобы какой-то охранник копался в белье Яны. Кроме Исаева никто не знает обо мне. Если только не вычислили её местонахождение. Но вряд ли так скоро. Яна не имеет отношения к семье Завальского. Чтобы связать её исчезновение со мной, им понадобится время.

— Это небезопасно. За квартирой девушки может быть установлена слежка.

— Вряд ли я их интересую, как «объект». Свидетели погибли в ДТП. Исполняйте свою работу, Герман Петрович, я буду делать свою.

Собираю и прячу по карманам все необходимые вещи: портмоне, мобилу, ключи и даже пачку сигарет. Кладу автоматически, так как после ссоры со Стеллой приходилось уже не раз успокаивать себя дозой никотина. Выхожу из-за стола.

— Ваш кофе, Евгений Дм…

— Спасибо, Марина. В другой раз, — прерываю секретаршу на полуслове, направляясь к выходу.

Начальник службы охраны следует за мной, раздавая по рации приказы подчинённым. Перед дверью приёмной меняемся позициями. Здание офиса покидаю, следуя позади него. К нам присоединяются ещё двое бойцов. Один из них водитель, открывает двери внедорожника, следя в оба за территорией.

Ныряю в салон с тонированными окнами. Ситуация слегка напрягает. После огнестрельного и пары автокатастроф на Формуле-1 особого страха за свою жизнь не испытываю, если только за Яну с малым. Их безопасность волнует меня до ледяного озноба в теле. Особенно сейчас, когда перед глазами встаёт та самая злополучная ночь.

Домой попадаю спустя долгих сорок минут из-за вечных московских пробок. Стелла в отъезде, поэтому спокойно пакую свои вещи в картонные коробки. Те, что более ценные для меня. Оглядываюсь вокруг и без доли сожаления ухожу из нашей квартиры. Спускаюсь в гараж.

Майбах оставляю Стелле. Помню, как она радовалась новой игрушке. Прыгала возле мерса до потолка, словно дитя малое. Клялась в вечной любви и преданности, обещала осчастливить. И она это сделала, хоть и неосознанно, подтолкнула меня к верному решению.

— Евгений Дмитриевич, Алекс доставит спорткар с вещами в ваш коттедж, Вы поедите с нами, — предложение Терентьева звучит равносильно приказу, выдергивая меня из потока воспоминаний. Попробуй ослушайся под прицелом тяжёлого взгляда.

Скрепя сердце отдаю ключи охраннику и следую за Петровичем в автомобиль нашей компании, облегчая ребятам работу.

— Бери курс по направлению второго адреса, — командует майор пока я проверяю свежую почту.

На дорогу до квартиры Яны уходит ещё час. Понятия не имею, что может ей пригодится в ближайшее время, поэтому набираю снова её номер.

— Подождите в машине, мы проверим местность, — охранники покидают салон, внимательно изучая территорию. Двор под вечер в этом районе пуст. На детской площадке играет несколько ребят, прохаживается с коляской семейная парочка.

— Алло! — чуть взволнованный голос Яны заставляет напрячься.

— Идёмте, Евгений Дмитриевич. Здесь чисто.

— Подожди секунду, Ян… — отвечаю ей, цепляясь взглядом за согнувшуюся над коляской фигуру мужика. Он выравнивается, взбалтывая в руке молоко в бутылочке, прикладывает пластик к щеке и снова наклоняется, чтобы покормить укутанного одеялом ребёнка.

Тревога отпускает. Выхожу из машины и ныряю в подъезд, натыкаясь на любознательную консьержку.

— А вы к кому, молодые люди?

— В квартиру Соколовой, — отвечает Терентьев, пресекая взглядом лишние движения седовласой женщины. — Да, Стас. Вы на месте? Отлично, мы уже здесь. С кем? — ставит ногу на первую ступень и резко тормозит. — Какого черта ты её сюда притащил?! Ты охренел, Стас?

Я спотыкаюсь на ровной поверхности, врезаясь взглядом в суровое лицо начальника охраны.

— Какой «всё под контролем»? — цедит сквозь зубы Петрович. — Ты уволен к чертовой матери!

Несколько секунд замешательства не сразу позволяют поднести трубку к уху.

— Ты где? — выходит резко. Напрягшись всем телом, сжимаю плотно челюсти и жду от неё ответа.

— Жень, я тут… В общем, я решила собрать свои вещи сама, — наконец в её голосе слышится твёрдая уверенность. — Я не могу сидеть взаперти. Со мной охранник.

— Ты!!! Бля… — глотаю подступившие к горлу матерные слова, направляясь к лифтам. — Ты в своём уме, Яна?! Я запретил тебе покидать безопасную территорию! Соваться сюда — несусветная глупость!

На этаж Яны поднимаемся молча. Едва сдерживаю порыв отключить телефон ударом об стену. От ярости, что сжирает меня изнутри, начинает закипать в венах кровь. Сжимаю до хруста кулаки, чтобы хоть немного её унять. Но хрен там! Кипит! Ещё как кипит!

— Ты уволен! — рявкаю Стасу в лицо, переступая порог её квартиры. — Мне нужны в охране понятливые люди.

— Это я приказала, — паршивка выходит из-за угла, таща за собой ярко-желтый чемодан на колёсах. — Стас вам звонил. Вы были вне зоны доступа. Жень, хватит! — повышает тон, вступаясь за телохранителя. — Со мной всё в порядке, как видишь. Я собрала всё необходимое. Ты бы не нашёл нужных мне вещей. В спальне ещё один чемодан с ноутом и жесткими дисками.

Останавливается напротив меня, сдувая упавшую прядку с лица. Командирша, млять!

— В подземке связь оборвалась, — напоминает Терентьев, чей голос доносится до моих ушей словно сквозь вату.

Не слушаю его, подхожу к ней впритык. Опускаю руку на хрупкую кисть, резко отрывая пальцы Яны от ручки. Чемодан с грохотом падает на ламинат, вынуждает девушку вздрогнуть.

То ли аромат её тела с лёгкой цветочной примесью духов, то ли тёплое дыхание, то ли взволнованные глаза вызывают во мне бурю эмоций замешанных на страхе за её жизнь, и меня тут же наполняет такой мощной смесью, что поднеси спичку, и рванет!

— Иди-ка сюда! — хватаю Яну за плечи, разворачиваю и утаскиваю в ближайшую комнату, захлопывая за нами дверь.

— Больно! — взвизгивает, ударяясь спиной о стену.

— Да ну? Серьёзно? — рычу ей в лицо, выискивая в глазах хоть каплю раскаяния.

Нет его!

Эта мелкая зараза потеряла страх.

— А если бы, не дай бог, ты нарвалась на уродов? Что тогда, Яна? Была бы такой же храброй? — впиваюсь пальцами в хрупкие плечи, задвигая дурные мысли в самый дальний угол души.

— Ты же приставил ко мне Стаса, — судорожно сглатывает, не в силах выровнять дыхание.

— А Стас у нас Господь Бог? — ехидно рычу ей в губы, обхватывая ладонями лицо. Глаза девчонки начинают покрываться влагой и блестеть.

Не реагирую. Мне бы сейчас взять и выпороть её задницу до красна, чтобы месяц к ней не могла прикасаться, не то, что садиться.

— Я тебе запретил соваться к матери, ты заявилась на квартиру ради пары трусов и нескольких платьев, рискуя своей жизнью. О Тиме ты подумала, или решила оставить на попечение Руслана? Будешь творить глупости, и я сам его усыновлю. Поняла? Пошли!

— Нет! — её резкий вскрик останавливает меня.

Застываю с согнутыми в локтях руками.

Как отпустил её лицо, так и замер.

Яна смотрит на меня с ужасом, будто демона во мне видит. Взгляд по лицу моему лихорадочно бегает. Во внутренних уголках потемневших глаз скапливаются слёзы.

— Ладно, Янка, прости. Проехали, малыш, — осознаю, что перегнул палку. Хочу обнять, но девчонка с яростью отбрасывает от себя мои руки. Врезается кулачками мне в грудь, отталкивая и крича:

— Пошёл ты в задницу, Захаров! Идите вы все к черту! Ты! Рус! Костя! Все! Ненавижу!

Закрывает на секунду веки. Крупные капельки скатываются, прочерчивая влажные дорожки к дрожащим губам. Зависаю на них взглядом. Желанные, манящие, сладкие. Если бы не знал, какие они податливые, не сходил бы сейчас с ума. Чувствую, как жжёт под лопатками, так хочется их поцеловать…

— Вам бы только новая дырка для члена, больше ничего не нужно! — вздрагиваю от её слов, приходя в себя. — Просто потрахаться! Удовлетворить свои хотелки. И ты такой же! Что я тебе должна за спасение? Что?! Себя? Всю? На сколько месяцев? Пока не надоем или не помиришься с женой? Затем найдёшь себе новую девочку для развлечений? Я не могу сидеть взаперти. Я схожу с ума, понимаешь ты это или нет? Ты мне ничего не рассказываешь. Не смей меня шантажировать Тимкой! — лупит в грудь, словно грушу.

Меня одолевает внезапный порыв. Хватаю девчонку за плечи и дёргаю на себя, прижимая к сердцу. Пальцы сами тянутся к её затылку, зарываясь в волосах. Внутри поднимается мощный ураган. В последний раз такое испытывал на старте первой гонки. Думал, сердце разорвётся на куски. Нужно было совершить полный круг, чтобы начало отпускать…

— С чего ты взяла? — шепчу, прижимаясь ртом к её виску. Пульс в венке стучит так сильно, что чувствую его губами. — Что за чушь ты несёшь? Я не хочу тебя потерять, понимаешь? — сгребаю в пригоршню мягкие волосы, оттягивая голову Яны назад.

Встречаемся взглядами. В какой-то момент притяжение становится таким сильным, что дух захватывает.

— Я только-только тебя встретил. Такую маленькую, практически невинную, судя по твоему опыту… О такой женщине я мечтал много лет. Тебе не понять. И не нужно понимать. Просто чувствуй меня, малыш. Я сам себя не понимаю. Перевернула ты во мне вселенную. Покой отняла. В душу забралась слишком глубоко. Осталось только сердце украсть. Чувствую, что и это тебе под силу. Я тупо боюсь за тебя. Никакая ты не «дырка», глупенькая. Откуда такие мысли? Кто тебя обидел, Ян?

— Мне страшно, Жень. Сон дурной приснился. Я поэтому искала тебя ночью. Хотела убедиться, что с тобой всё в порядке… Я видела кровь, как наяву. Когда всё это кончится? Я хочу вернуться к работе. Мне нужно заняться усыновлением Тима. Я не могу сидеть сложа руки. Я только поэтому сюда приехала, чтобы забрать носители информации и заняться фотографиями для предстоящей выставки. Дело не в тряпках. Мне бы хватило и тех, что есть…

Она замолкает, непрерывно глядя в мои глаза. Нежным взглядом разносит меня в пух и прах.

Я делаю медленный, глубокий вдох и наклоняюсь к её губам. Мне нужна эта доза, иначе начнётся ломка. Такая сильная, что я за себя не ручаюсь. Всех раздавлю, кто попадёт под горячую руку.

— Нужно убираться отсюда, малыш… — шепчу в приоткрытый рот, обжигаясь горячим дыханием.

Секунда. Вторая. Третья…

Не успеваю опомниться, ныряя в омут с головой. Выпивая до дна её протяжный и приглушённый стон. Отрываюсь от сладких губ, когда воздуха катастрофически начинает не хватать. Члену слишком тесно в брюках. Желание спустить пар настолько мощно пульсирует в голове, что затмевает разум.

— Верни мне свободу, Ян, — издалека слышу свой охрипший голос. — Отключи притяжение, иначе меня разорвёт на части, пока мы доедем домой.

— Жень? Покажи мне шрам от пули, — проводит пальцами по моему торсу, расстёгивая первые две пуговицы на рубашке.

— Сейчас? — удивлённо приподнимаю бровь. — Господи, Ян. Ты слишком впечатлительна. Забудь о снах, — перехватываю её пальчики и целую небольшие ладошки. Пошли. Нам пора. Здесь небезопасно находиться. Все свои тайные желания откроешь мне дома…

Глава 32

Я с тобой

Евгений

Не плачь, я боли не боюсь, её там нет.

Я больше может не вернусь, а может… я с тобой останусь…

Город 312, Останусь.

— Ждите здесь, — Терентьев отдаёт нам с Яной приказ, преграждая путь рукой. — Стас, чемоданы пакуй в багажник и проверь мужика с коляской ещё раз. Не нравится он мне. Мамочка где?

— Ушла минут пять назад, — рапортует охранник, который ждал нас внизу рядом с машиной. — Я подходил к ним, Герман Петрович, ребёнок плакал у них. Не стал семью беспокоить.

— Жень, — Яна устремляет на моё лицо обеспокоенный взгляд. — Всё будет в порядке? Да?

Между моих лопаток ни с того ни с сего невесомо пробегает липкий холодок, вынуждая прижать Янку к себе ещё крепче.

— Не волнуйся, малыш. Мы едем домой. Я с тобой до конца. Даже не думай, что когда-нибудь сможешь избавиться от меня.

— В машину! — раздаётся команда старшего из охраны.

Обнимаю Яну за плечи и веду к выходу.

Настороженная консьержка, забившись в угол, молча наблюдает во все глаза. Хорошо, хоть не достаёт назойливой болтовнёй.

Двор встречает нас порывом свежего ветра и моросящим дождём.

— Назад!!! — рёв начальника охраны врезается в уши вместе с хлопком закрывшейся позади нас стальной двери.

Отступать некуда. На инстинктах разворачиваю девушку обратно к подъезду и, прикрывая своим телом, впечатываю грудью в ледяное полотно из стали.

Плечо обжигает огнём.

— У него ребёнок в руках орёт! — раздаётся за спиной рычание Германа. Чувствую на себе тяжесть его тела и ни хрена не вижу. Не могу повернуть голову. — Не стрелять!

— Это диктофон! Там кукла! Петрович, уйдёт же! Сука!

— Давай за ним! Живо! Пали по ногам!

Пара оглушительных выстрелов разрезают вечернюю тишину.

— Яна, ты в порядке?! Ты слышишь меня?! — ору и следом прижимаюсь губами к её горячей макушке.

Тело девочки подо мной бьёт ознобом. Пальцами нащупываю влагу под глазом. Успел подставить ладонь под щёку, чтобы не ударилась лицом о дверь.

Вроде дышит, но рвано. Начинает вздрагивать и тихо скулить.

— Тише. Тише. Всё хорошо, — рычу сквозь зубы, испытывая жжение и подступающую боль в левом плече.

Лицо холодеет от гнева. Даже не знаю, кого винить. Этого не должно было случиться. Не должно, мать вашу! Не должно!

— В машину! Быстро! — командует безопасник. Отступая на шаг, позволяет мне оторвать Яну от двери и поднять на руки.

Напуганная до смерти малышка вцепляется мёртвой хваткой за мою шею и шепчет, словно в бреду:

— Не отпускай… Женя… Не отпускай меня… Женечка… не отпускай…

* * *

— Держу, Яна. Держу! — вторю ей, отсчитывая ногами ступени. Сердце бешено лупит о рёбра, норовит лопнуть на куски. Руки покрываются мурашками. Я сдавливаю ими хрупкое тело, сильнее прижимая к себе.

Какой-то беспощадный рок. Неизбежный. Выжигающий душу. Только очнулся от кошмара, и все по новой. Острота происходящего живьём выдёргивает из тела нерв за нервом, бьёт по вискам пульсирующим ужасом.

— Уйдёт, тварь! — рёв Германа заглушает ускользающие крики охранников. — В машину с ней, быстро! — командует, открывая заднюю дверь.

— Стас, он пушку сбросил! — доносится ветром. — Уедет! Перекрой выезд! По колёсам пали!

Наскоро впихиваю в салон Яну, забираюсь сам, улавливая боковым зрением сорвавшийся с места автомобиль.

— Брать живым! — звучит очередной приказ Терентьева.

Как только в машине захлопывается дверь, двор накрывает оглушительной волной взрыва. Телом прижимаю Яну к сиденьям, практически вдавливаю в них напуганную девочку. Обхватываю ладонями её макушку и, сцепляя зубы от боли, прислоняюсь щекой к её скуле, пока она громко и надрывно кричит, впиваясь пальцами в рану.

— Плечооо… — шиплю над её ухом, чувствуя, как перед глазами темнеет. Проваливаюсь в бездну, но в следующее мгновение цепляюсь за её тонкий аромат и снова возвращаюсь в реальность. Нельзя отключаться. Хочу чувствовать руками напряжённое тело Яны и знать, что она рядом, дышит подо мной — тёплая, живая и невредимая.

— Разожми пальцы, малышшшш… — мой ропот меняется на стон. — Всё будет хорошо. Отпусти плечо… Ааааррр… мать вашшшу… — не сдерживаю приглушённого рычания, приподнимаюсь, чтобы лучше рассмотреть бледное, перекошенное паникой лицо Яны.

— Жень..? — произносит сиплым и дрожащим голосом. Разжимает ладонь и подносит окровавленную руку ближе к прищуренным глазам, чтобы рассмотреть её.

— Жень, это..? Кровь? О, Господи… — лепечет, испытывая очередной ужас. Порывается привстать, но я не позволяю, придавливаю собой обратно к сиденьям.

— Лежи смирно, Яна. Не дёргайся! — рычу, опасаясь очередного обстрела. После взрыва некоторое время воцаряется тишина.

— Женя! Боже мой, ты ранен! Прости… Прости, пожалуйста… Покажи мне плечо. Нужно скорую вызвать. Женя! — обвивает руками затылок, притягивая к себе ещё ближе.

— Яна, угомонись, прошу, — зарываюсь лицом в её шею, чтобы надышаться одуряющим запахом кожи и немного притупить боль. Это работает. Действует, как морфий.

Когда мозг плывёт от неё, остальное забывается, становится неважным, не существующим. Она запускает в моём теле необратимые процессы, заставляет вибрировать каждый нерв. Разносит мою вселенную на мелкие осколки и мне приходится заново выстраивать её вокруг себя, заставлять работать в прежнем режиме. Только в прежнем не получается. С Яной все мои установки дают сбой. Рушатся, на хрен, как карточные домики.

— Потерпи, всё скоро закончится. Хочешь, уедем ко мне. Тимку Вал привезёт завтра. За него можешь не волноваться. Я хочу сегодня побыть с тобой наедине. Только ты и я. Давай затеряемся всего на один вечер. На одну ночь. Яна…

Выдыхаю с глухим стоном, касаясь губами дрожащей венки на шее.

— Женя, нужно вызывать полицию… Нужно скорую вызывать… — её сбивчивое дыхание сводит с ума. Я теряю себя снова, забывая обо всём. Впиваюсь губами в шею в надежде, что очередной кошмар на какое-то время отступит.

Яна

Немного придя в себя после ужаса, я в панике обнимаю его за затылок и держусь так крепко, будто бы вот-вот должна сорваться в гибельную чёрную пропасть, остаться совсем одна, без него… без Тима… без права на жизнь…

Боже, я ведь хотела как лучше, а вышло как обычно. По-глупому. Необдуманно. С грянувшей смертельной опасностью…

Хотела прошмыгнуть туда и обратно вместе с телохранителем. Прошмыгнула…

Второй раз он спасает меня ценой своей жизни. Второй раз рискует, получая очередной ответный удар.

Его болезненный приглушённый стон острым лезвием проходится по сердцу. Вынуждает притихнуть под ним, обжечься огнём, полыхающим на его губах.

Только бы всё обошлось… Быстрее бы всё закончилось… Кто-то же должен позвать правоохранительные органы на помощь. Где эта чертова охрана?

С трудом втягиваю горячий воздух, скопившийся вокруг нас. Проглотив удушающий ком, облизываю пересохшие губы и шепчу:

— Женя… Поговори со мной, пожалуйста. Не молчи. Хочешь, ругай, только не молчи. Я думала, всё обойдётся. Тихо проскочу туда и обратно… Со Стасом…

Зарываюсь пальцами в его волосах и сжимаю их, пытаюсь его расшевелить. В ответ получаю укус. В шею. Отрезвляющий. Такой, что дрожью всё тело моё и его пронимает, и слёзы наворачиваются сами собой.

Ревнует? Скорее злится. В итоге склоняюсь к мысли, что это приступ боли в плече.

— Он уволен, — подтверждает одну из моих догадок и следом целует обожженную кожу, нежно зализывая боль. — Дома выпорю. Будешь знать, как совершать глупость за глупостью, — хриплый голос щекочет ухо, заставляя сердце дрожать вместе с оголенными нервами.

Не верю, что Женя приведёт угрозу в действие, но всё же вернуться хочется к Тимке. До сих пор ему удавалось сдерживать в отце порочных демонов.

Я всё ещё не готова терять голову и срываться в любовный омут в предобморочном состоянии. С ним моё сердце рвётся на части, замирает, напрочь вырубает реальность.

— Я хочу увидеть Тима, — шепчу, улавливая вдалеке звуки сирены скорой помощи. Нарастающие сигналы проникают в сознание относительным спокойствием. Наконец-то мы в безопасности. Хотя бы на какое-то время.

Услышав вой полицейской машины, Женя напрягается всем телом. Приподымается надо мной и на пару секунд ловит мои глаза своими.

— Ты хочешь снова спрятаться за ним. В этот раз не выйдет, Яна, — негромко ставит в известность, оглядываясь по сторонам.

Звук открываемой двери пронзает меня холодным испугом и я дёргаюсь, неосознанно хватаясь за плечи Жени.

— Блять! Янааа… черррт… — гонщик шипит, закатывая от боли глаза.

— Прости! Прости! — бормочу, — Я не хотела. Прости меня, — поспешно смахиваю подступившие слёзы, замечая за его спиной фигуру начальника охраны с кровавыми царапинами на лице.

— Ментов втягивать не будем, — Терентьев сходу начинает говорить. Быстро и четко. — Не уверен, что мы можем им доверять. Сами разберёмся. Яна, Вы ничего не знаете. Отвечать за Вас будет Евгений Дмитриевич. Если спросят, молчите. Скажем так — у вас шок. О покушении в доме сестры и погоню забудьте. Понятно?

— Да, — согласно киваю головой.

— Пушку стрелка мы спрятали. Экспертиза установит владельца, если покойник не киллер. Взорванный автомобиль числится в угоне со вчерашнего вечера. Кто-то постарался замести следы.

— Что с остальными?

— Стаса задело осколком. Рана неглубокая, выживет. Тимур в порядке.

— Я могу сесть? — задаю вопрос, когда Женя сползает с меня, выбираясь из машины.

— Можете, но лучше не рисковать. Стреляли в Вас, Яна Александровна. Лежите смирно, пока я не дам отбой.

Глава 33

Вынужденная санкция

Яна

Когда в лицо так хлещет дождь

А мир пронзительно холодный

Я предложу тебе свое тепло

Я предложу все то что ты возьмешь…

Авиатор. «Навсегда».

Водителю был дан приказ следовать к его личному дому. Впоследствии пережитого кошмара я не стала возражать. Меня накрыло раскаянием, а вот гонщика, наоборот, прохладной отстранённостью.

После всех проведённых процедур в коттеджный посёлок мы попадаем около десяти часов вечера. Всю дорогу мы с Женей молчим. По его сжатым кулакам, расположившимся на бёдрах, видно, что злится. Мышцы тела напряжены. В залитом сумерками салоне черты лица выглядят особенно заострёнными. Пугают глаза: такие глубокие, чёрные, время от времени отражающие вспышки мелькающих на трассе огоньков.

Минуем пропускной пункт с двумя охранниками, затем едем ещё пару километров. Наконец мы останавливаемся напротив кованых ворот его двухэтажного особняка, обгороженного высоким каменным забором.

В доме горит тусклый свет. Значит, кто-то за ним присматривает помимо охраны.

— Свяжись с Самохиным, — твёрдо приказывает Терентьеву, пока наш автомобиль въезжает во двор и прячется в гараже. — Хочу узнать всё, что он успел нарыть. Экспертиза ствола когда будет готова?

— В ближайшее время, Евгений Дмитриевич. Я сообщу Вам.

— Хорошо. Мы с Яной переоденемся и спустимся к ужину. Поговорим позже в моём кабинете. Передай повару накрыть для нас стол через полчаса.

Женя покидает автомобиль, быстро обходит его и открывает дверь с моей стороны.

— Идём, я покажу тебе дом, — галантно подаёт свою руку.

Страницы: «« « ... 89101112131415 » »»