Право на любовь Бэнкс Майя

Глава 28

В приятное, подернутое легкой дымкой существование ворвался грубый крик. Мейрин не знала наверняка, спит или нет — просто было спокойно, тихо и совсем не больно. Она куда-то медленно, мирно улетала и не хотела возвращаться.

И вдруг ее начали безжалостно трясти. Трясли до тех пор, пока полет не прервался. Боль вернулась, а вместе с ней в сознание проник голос Юэна.

О Господи, до чего же он любит кричать! По любому поводу и даже без повода.

— В жизни не видел такой непослушной девчонки! — возмущался супруг. — Я же приказал тебе не умирать, а ты именно это и собралась сделать! Куда подевалась та львица, которая бесстрашно спасла моего сына? Она никогда бы не сдалась без боя, как делаешь это ты!

Мейрин обиделась. Вполне в его духе вести себя безобразно именно тогда, когда она тяжело больна и умирает. Можно подумать, что она делает это специально.

Юэн неожиданно засмеялся.

— Нет, детка, ты не умираешь. Тяжело больна, это правда, но не больше. Если не будешь слушаться, то отшлепаю.

Мейрин посмотрела на мужа сурово — во всяком случае, так ей показалось. В комнате все еще отчаянно не хватало света, а веки поднимались с трудом, как будто кто-то придавил их тяжелыми камнями. Внезапно стало страшно. А что если ее хотят похоронить? Кажется, на веки мертвых как раз и кладут камни, чтобы не открывались. Или монеты?

— Тихо, милая, не волнуйся, — ласково успокоил Юэн. — Постарайся открыть глаза. Ради меня. Никто не собирается тебя хоронить, даю честное слово. Ну, посмотри скорее. Я хочу увидеть твои прекрасные синие глаза.

Мейрин собралась с силами и медленно приподняла веки. Солнечный свет ослепил, и она снова крепко зажмурилась.

— Закройте окно! — распорядился Юэн.

Мейрин нахмурилась. С кем это он разговаривает? Почему в спальне посторонние?

Послышался тихий смех. Мейрин снова осторожно открыла глаза и рассмотрела расплывчатый силуэт, отдаленно напоминающий мужа. Поморгала и за его спиной, возле прикрытого шторой окна, увидела Аларика и Кэлена.

— Хорошо, что ты вернулся, Аларик, — похвалила Мейрин. — Поможешь Юэну с похоронами.

Аларик недовольно хмыкнул.

— С какими еще похоронами?

— С моими, — пояснила Мейрин.

Она попыталась поднять голову, но обнаружила, что слаба, как новорожденный котенок.

Кэлен засмеялся, и Мейрин недовольно поморщилась.

— Ничего смешного. Если я умру, Юэн очень рассердится.

— А потому даже и не пытайся совершить какую-нибудь глупость, — предупредил Юэн.

Мейрин наконец-то рассмотрела мужа. Таким измученным он еще никогда не выглядел: волосы всклокочены, глаза красные, а на щеках выросла недельная щетина.

— Я всегда беспрекословно исполняю твои распоряжения, дорогой. Если приказываешь не умирать, значит, постараюсь не умереть.

Юэн широко улыбнулся, а в усталых глазах вспыхнула радость.

— Грешно лгать, жена, но надеюсь, что в этот раз Господь простит маленькую неправду.

Мейрин смутилась.

— Но я же стараюсь слушаться.

— Да, милая, я строго-настрого запретил тебе умирать и очень признателен за то, что ты согласилась подчиниться. Благодарен настолько, что постараюсь сдержаться и не кричать в следующий раз, когда ты посмеешь ослушаться.

— Вы оба сумасшедшие, — буркнул Кэлен.

Аларик подошел к постели и осторожно сжал руку Мейрин.

— Добро пожаловать в мир живых, сестричка. Ну и напугала же ты нас!

Мейрин положила свободную руку на живот.

— Совсем не болит. Странно, но даже хочется есть.

Юэн просиял, поцеловал жену в лоб и замер. Губы почему-то дрожали. Потом он медленно поднял ее голову и так же медленно провел ладонью по волосам.

— Да ты уже на грани истощения. Лежишь три дня, а в первый день желудок полностью очистился.

— Три дня?

Мейрин никак не могла поверить, что подобное возможно.

— Да, милая, три дня.

Юэн вздохнул, и на лице снова появились следы усталости.

Мейрин провела пальцем по морщинам на лбу, по колючей щеке.

— Ты совсем измучился, муж. Советую тебе немедленно принять ванну, побриться и хорошенько отдохнуть.

Он поймал руку и поцеловал в ладонь.

— Теперь, когда ты, наконец, вернулась, пожалуй, действительно можно немного поспать. Но только не надейся, что сейчас же вскочишь с постели и снова начнешь бегать по замку. Нет, встанешь только с моего разрешения — ни минутой раньше.

Мейрин обиженно надулась, однако возражать не стала. Негоже затевать спор, едва вырвавшись из лап смерти. В конце концов, хотя бы иногда можно и промолчать…

Юэн расхохотался.

— Это точно, милая. Молчи хотя бы иногда.

— Когда же я научусь следить за своим языком? — пробормотала Мейрин. — Нельзя же постоянно думать вслух! Матушка Серинити предупреждала, что нелепая привычка сослужит плохую службу, а она все знает и никогда не ошибается.

Юэн склонился к жене, поцеловал ее и лукаво успокоил:

— А вот мне кажется, что твой язык безупречен.

Кэлен и Аларик, несомненно, поняли намек и насмешливо переглянулись, а Мейрин не на шутку смутилась.

— Юэн!

Она пунцово покраснела и с головой спряталась под одеяло.

Мужчины еще больше развеселились, а леди Маккейб была готова сквозь землю провалиться.

Вскоре лэрд выгнал братьев из комнаты и приказал принести еду. Он пробовал каждый кусочек и только после этого передавал жене.

Процедура напугала Мейрин. Страшно было даже подумать, что супруга постигнет ее участь.

Юэн, однако, лишь равнодушно пожал плечами:

— Заботиться о твоей безопасности — мой непосредственный долг.

— И ты выполнишь его отлично, если погибнешь по неосторожности, — недовольно проворчала Мейрин.

Она немного поела и откинулась на подушки. Слабость ощутимо давала себя знать, а еда, честно говоря, с трудом находила место в желудке. Впрочем, после трех дней полного голодания вряд ли стоило ожидать чего-то иного.

В дверь негромко постучали. Оказалось, что женщины принесли горячую воду для ванны.

— Я подумал, что тебе захочется искупаться, — признался Юэн.

В эту минуту она готова была задушить мужа в объятиях и, наверное, так бы и сделала, если бы могла поднять руки. Ну, а сейчас оставалось одно: лежать неподвижно и благодарно созерцать поднимающийся из ведер пар.

Как только ванну наполнили, Юэн наклонился и принялся осторожно развязывать тесемки ночной сорочки. Протестовать не было ни сил, ни желания, тем более что он все равно бы не послушался. Супруг снял сорочку, взял на руки Мейрин и отнес ее к большой деревянной лохани.

Опустившись в горячую воду, Мейрин застонала от удовольствия; ни о чем ином сейчас даже думать не хотелось.

Юэн не ушел, как можно было ожидать, а присел возле лохани. Взял с пола кувшин, наполнил водой и вылил жене на волосы.

Пока супруг старательно мыл ее густые пряди, Мейрин закрыла глаза и отдалась ощущениям: каждое заботливое прикосновение доставляло неведомое до сих пор наслаждение. Разве можно было представить, что доведется испытать абсолютную беспомощность?

Сильные ладони переключились на плечи и руки. Скрылись под водой, по-хозяйски коснулись груди, а большие пальцы даже сейчас не удержались и скользнули по вершинкам.

Задерживаться Юэн не стал, а продолжил деловито тереть каждый дюйм исхудавшего за время болезни, но такого любимого тела. К тому времени, как очередь дошла до ног, Мейрин уже дрожала от соблазнительных прикосновений. Вот Юэн невозмутимо завладел ступней и принялся методично массировать. Когда же добрался до пальцев, Мейрин засмеялась и попыталась отдернуть ногу: слишком щекотно.

Юэн, улыбнувшись, поймал ее за щиколотку.

— А я и не знал, что ты так боишься щекотки.

Провел ладонью вверх, до колена, а потом вернулся и, не выпуская из руки ступню, неожиданно смутил Мейрин тем, что поцеловал ее. Смелые пальцы поднялись к колену и дальше, к развилке бедер. Оказалось, что под водой прикосновения доставляют особенную, прежде неведомую радость.

И вот восхитительная процедура подошла к концу. Ни один уголок не остался без нежного внимания. Мейрин окончательно расслабилась и впала в состояние, близкое к летаргии: встать из ванны самостоятельно ей бы не удалось при всем желании.

Юэн взял ее на руки и немного подержал, чтобы стекла вода. Посадил на скамейку возле камина, укутал большой простыней.

— Как только волосы высохнут, снова уложу в постель. С мокрыми нельзя — простудишься.

Он взял полотенце и начал вытирать длинные локоны, а когда вода окончательно впиталась, в ход пошел большой деревянный гребень.

Живое, уютное тепло очага согревало, проникало в каждую клеточку, так что скоро Мейрин начала клевать носом.

Решив, что волосы приведены в должный порядок, Юэн отложил гребень и снова взял жену на руки. Прижался щекой к ее виску и, глядя в огонь, тихо признался:

— Ну и напугала же ты меня, милая.

Она со вздохом прильнула к его груди.

— Я сама испугалась, лэрд. Очень не хотелось бросать вас с Криспеном на произвол судьбы.

— Пока ты болела, сын каждую ночь спал в нашей постели: он с одной стороны, а я с другой. Так нам обоим было спокойнее.

Мейрин улыбнулась:

— Оказывается, иметь семью очень приятно.

— Конечно, милая. Тем более что мы втроем отлично друг другу подходим.

— Не забудь и Кэлена с Алариком. А еще Гэннона, Кормака и Диормайда. Постоянное внимание, конечно, раздражает, но все они такие терпеливые. И желают только добра. О, а как же Мэдди, Берта и Кристина?

Юэн усмехнулся:

— Все они и есть наш клан. А клан — это большая семья.

Да, семья. До чего же хорошо! Мейрин умиротворенно вздохнула и уткнулась лбом в плечо мужа.

— Юэн…

— Да, милая?

— Спасибо за то, что не позволил мне умереть. Я ведь и вправду уже сдалась, но твой крик не позволил мне уйти. Ты любишь пошуметь. Должно быть, обрадовался удобному поводу.

Маккейб сжал жену в объятиях.

— Как только окончательно поправишься, надо будет серьезно поговорить.

Мейрин хотела сесть, однако супруг не позволил.

— О чем же, лэрд?

— О словах, милая. О тех словах, которые я намерен от тебя услышать.

Глава 29

Две недели Юэн не выпускал жену из комнаты, осыпал бесконечными нежностями (разумеется, наедине), одаривал любовью… ах, девочка быстро поправлялась, и каждую ночь Маккейб доводил до экстаза и ее, и самого себя.

И все же она ни разу не сказала, что любит. Щедро расточала комплименты — это правда. Говорила, что он красив, смел, дерзок. Неизвестно, впрочем, считала ли Мейрин эти качества достоинствами.

Она высоко ценила его любовное искусство, да и сама быстро научилась дарить мужу несказанное блаженство.

Она должна его полюбить. Никакие иные чувства, будь то привязанность, благодарность или даже почитание, Юэна не устраивали. Жена продолжала проявлять упрямство и своеволие, отказывалась слушаться и подчиняться, но иногда, думая, что он не видит, бросала на него недвусмысленные, слишком выразительные взгляды. А в темноте спальни из ночи в ночь возносилась на вершины наслаждения.

Да, девочка уже влюбилась. Другого объяснения просто не существовало. Оставалось лишь заставить ее осознать это чувство и признаться.

Отравление и тяжелая болезнь научили Мейрин осторожности. Юэну нравилось, что она начала серьезнее относиться и к его предупреждениям, и к требованиям безопасности. И всё же порой ему не хватало прежних эмоциональных вспышек и перепалок — как правило, они возникали после очередного пренебрежения приказом. Случилось так, что смертельная опасность лишила девочку очаровательной первозданной наивности и непосредственности.

Только Юэн с братьями, Гэннон, Кормак и Диормайд знали правду: яд предназначался вовсе не леди Маккейб. Лэрд обладал достаточно вескими основаниями для того, чтобы сохранить информацию в тайне.

Во-первых, после инцидента весь клан начал охранять Мейрин. Каждый считал своим священным долгом позаботиться о госпоже, и остаться в одиночестве ей теперь практически не удавалось. Данное обстоятельство, конечно, не радовало леди, но вполне соответствовало намерениям лэрда: опасности со стороны Дункана Кэмерона, к сожалению, никто не отменял. Во-вторых, не хотелось пугать девочку и вселять тревогу за собственное благополучие. Трудно сказать, на что бы она решилась, узнав, что на жизнь мужа уже дважды покушался неведомый враг. Опыт показал, что ради защиты ближнего Мейрин себя не жалела. А в том, что она считала его близким человеком, Юэн нисколько не сомневался. Пусть жена еще и не произнесла заветных слов, которые он так мечтал услышать, но о праве собственности на супруга заявляла регулярно. От внимания Юэна не скрылся настороженный взгляд, которым леди Маккейб встретила Рионну.

Ей хотелось дождаться счастливого, спокойного, свободного от угроз и опасностей дня. Над замком все еще нависала мрачная тень, причем жертвой злых сил могла оказаться не только госпожа, но и любой из сородичей. Ну, а Мейрин, к счастью, вела себя хорошо: после болезни не случилось ни одной неприятности.

Однако, как вскоре оказалось, радоваться было рано…

— Лэрд, быстрее! Нельзя терять ни минуты!

Юэн обернулся и увидел Оуэна. Молодой человек тяжело дышал — должно быть, прибежал издалека. Вождь обсуждал с пастухом предстоящую стрижку овец, однако важный разговор пришлось немедленно прервать.

— В чем дело, Оуэн?

— У леди Маккейб неприятности. Весь замок возмущен. Госпожа поручила мужчинам самую грязную женскую работу!

— Что? — переспросил лэрд, но тут же потер лоб и глубоко вздохнул. — Немедленно расскажи, что там происходит.

— Хит пришел в ярость, господин, а что случилось потом, я не знаю, так как побежал за вами. Леди приказала ему и еще нескольким воинам стирать белье и готовить! Спаси, Господи! А еще чистить кастрюли и мыть в кухне пол…

Оуэн на секунду умолк, перевел дух и продолжил:

— Все они готовы восстать, потому что ваши братья не могут справиться с вашей женой!

Юэн нахмурился и тихо выругался. Хит был вспыльчивым молодым воином, который пришел к Маккейбам совсем недавно. Он был одним из множества внебрачных детей лэрда Маккинли, и перед смертью отец так и не захотел его признать. В результате юноша остался бездомным. После коварного налета Кэмерона и гибели значительной части воинов, Юэн годами собирал таких обездоленных скитальцев, чтобы пополнить ряды своей армии.

Необузданный сирота уже не раз затевал скандалы. К тому же ему удалось собрать вокруг себя целую компанию задиристых, неуживчивых молодых людей. Раньше, до появления вожака, парни вели себя дисциплинированно, и сейчас Маккейб решил в последний раз попытаться призвать их к порядку. Упоминание имени Хита не сулило ничего хорошего. Трудно сказать, к чему могла привести его стычка с горячей, вспыльчивой хозяйкой.

— Где мои братья?

— В зале, вместе с леди Маккейб. Ситуация очень напряженная, лэрд. Был момент, когда я не на шутку испугался за безопасность госпожи.

Все, достаточно! Маккейб бегом бросился к замку, а как только завернул за угол, увидел, что все воины, которые должны были тренироваться на плацу, застыли, повернув головы туда, откуда доносился оглушительный шум.

Господин пролетел мимо, вскочил на крыльцо и ворвался в зал.

Вокруг царил хаос, а в центре этого хаоса собралась группа молодых воинов. Здесь же, неподалеку, стояли Аларик, Кэлен, Мейрин и Герти.

Герти безжалостно отчитывала Кормака и Диормайда. Кухарка так разошлась, что угрожающе размахивала поварешкой, то и дело отвешивая оплеухи. Кэлен с Алариком сердито пытались удержать госпожу и закрыть собственными спинами, однако та и не думала подчиняться.

Но основное внимание лэрда сосредоточилось на супруге. Леди Маккейб, красная и взбешенная, бесстрашно рвалась в бой. Она приподнялась на цыпочки и, выглядывая из-за Гэннона, который доблестно пытался прикрыть ее собой, кричала на Хита.

Хит побагровел от ярости. Мейрин не знала непредсказуемого нрава воина и не представляла, в какую опасную историю ввязалась, а вот Юэну уже не раз доводилось сталкиваться с проявлениями несдержанности на грани бешенства. Вот и сейчас лэрд Маккейб увидел, как молодой человек поднял на госпожу руку.

Мейрин быстро пригнулась, однако кулак все-таки попал в цель, слегка задев ее подбородок. Мейрин отлетела в сторону, словно щепка. В этот же момент Юэн напал на Хита.

Если бы Кэлен и Аларик не схватили лэрда за руки, тот наверняка убил бы предателя на месте. А сейчас Хит лежал на полу, истекая кровью.

Юэн попытался вырваться, но братья держали его крепко.

— Прочь! Отойдите! — прорычал он.

Кэлен и Аларик оттащили вождя еще на несколько шагов и ослабили хватку. Он тут же вырвался и метнулся к Мейрин, которая как раз пыталась встать.

Юэн схватил жену в охапку, поднял и принялся озабоченно рассматривать ссадину.

— Почти не задел, — прошептала Мейрин. — Честное слово, совсем не больно.

Маккейб вскипел.

— Он вообще не имеет права к тебе прикасаться! Нападение карается смертью!

Лэрд крепко сжал руку жены и посмотрел по сторонам.

— Кто-нибудь здесь в состоянии объяснить, что произошло?

Все заговорили одновременно. Юэн грозно потребовал тишины и повернулся к Мейрин:

— Рассказывай все по порядку.

Мейрин торопливо опустила голову, однако супруг все-таки успел заметить, как предательски задрожали ее губы.

— Позвольте мне, — громко попросил Диормайд и шагнул вперед. — Госпожа приказала Хиту, Роберту, Корбину, Иэну и Мэтью выполнить женскую работу. — Воин никак не мог смириться с участью подчиненных. — Она велела им готовить, убирать и мыть полы!

Юэн увидел, как изменилось лицо Мейрин. Губы сжались и превратились в ниточку, а гнев сменился ледяным спокойствием. Она повернулась, чтобы уйти, однако супруг крепко схватил ее за руку.

— Жена? — коротко, но требовательно произнес он.

Подбородок Мейрин задрожал, глаза снова вспыхнули.

— Вы начнете кричать, лэрд, а мне почему-то не хочется терпеть унижение на глазах своего клана.

— Расскажи, что случилось, — сурово распорядился вождь.

Он решил, что ни за что на свете не проявит слабость. Единственное, чего ему хотелось, — это заключить любимую в объятия и поцеловать в дрожащие губы. Она с трудом держалась, чтобы не расплакаться, а он был готов на все, лишь бы не допустить слез. И все же положение обязывало. Следовало проявить справедливость, выдержку и дисциплину. Священный долг вождя — непредвзято разобраться в конфликте, а, следовательно, если жена затеяла очередную нелепую авантюру, придется это признать даже ценой обиды и слез.

Мейрин воинственно задрала подбородок. Вот это уже совсем другое дело. Упрямство лучше беспомощности.

Она презрительно ткнула пальцем в Хита.

— Этот… этот негодяй ударил Кристину.

Юэн застыл и посмотрел на Хита, которому Диормайд в то время помогал подняться на ноги.

— Это правда? — тихо спросил он.

— Она вела себя нахально! — прорычал в ответ Хит. — Ну и получила по заслугам.

Мейрин едва не задохнулась от гнева. Если бы Юэн не обнял ее за талию и не удержал, она бы снова налетела на обидчика. Госпожа попробовала вырваться, однако муж и не думал уступать. Более того, он повернулся к Аларику и сунул брыкающуюся леди в крепкие руки брата.

— Не отпускай ее.

Аларик схватил невестку в охапку, как малого ребенка, и прижал к груди. Мейрин, конечно, жутко обиделась, но сейчас лэрда больше интересовало объяснение Хита. Юэн снова повернулся к воину и пригвоздил его неумолимым взглядом.

— Немедленно говори.

Мейрин попыталась выскользнуть из объятий деверя, однако Аларик серьезно отнесся к поручению и не собирался идти на попятную.

— Юэн, пожалуйста, — взмолилась госпожа. — Я сама расскажу все, как было — с начала и до конца.

Она сгорала от ненависти, презрения и отвращения. Мужчины до такой степени оскорбили ее своим отношением к женщинам, которые их обслуживали, что она была готова схватить меч и зарубить всех до единого. И если бы смогла поднять оружие, то непременно так бы и поступила.

Поскольку Юэн не оборачивался и не обращал на нее внимания, Мейрин подняла голову и посмотрела на Аларика.

— Не одолжишь на минутку свой меч?

Деверь искренне удивился.

— Да ты его и двумя руками не удержишь.

— Так помоги. Видишь ли, мне необходимо немедленно наказать этого хама.

В ответ великан громко рассмеялся.

— Прошу тебя! — жалобно взмолилась Мейрин. — Он вел себя безобразно, недопустимо, а теперь вот пытается оправдаться перед вождем, выгородить и себя, и своих сообщников.

Аларик заметно смягчился.

— Не бойся, Юэн разберется. Он справедливый человек.

— И все же он мужчина, — настаивала Мейрин.

— Разумеется, — озадаченно подтвердил брат.

Прежде чем Маккейбу удалось услышать от Хита его версию событий, в зале снова грянула буря — на сей раз в лице толпы рассерженных женщин, крики которых могли бы испугать даже бывалого воина. К ужасу Мейрин, отряд вооружился не на шутку: кто-то держал в руках вилы, кто-то камни и палки, а некоторые устрашающе размахивали кухонными ножами.