Полночная страсть Кэмпбелл Анна

Будь проклята Антония. Неужели она не понимает, как необычайно ценен тот чувственный восторг, который им удалось выразить? Какой это редкостный дар?

Николас мучительно тосковал по ней. Его терзала жгучая боль. И никакая брань, никакие проклятия не приносили облегчения. Антония оставила его.

Великолепная таинственная леди Антония Хиллиард, единственная дочь графа Эйвсона. Когда Бентон назвал имя Антонии, она била так взволнована, что не заметила этого. Рейнло же охватила ярость. Ему хотелось схватить Антонию и хорошенько встряхнуть.

Какого дьявола представительница одного из знатнейших английских семейств разыгрывает роль няньки безмозглой Касси Демарест?

Даже после того как отец отказал Антонии от дома, у нее оставались родственники и друзья, к которым она могла обратиться за помощью. Те, кто постарался бы убедить ее, что опрометчивый поступок не вызвал сплетен. Те, кто помог бы ей занять достойное место в обществе. Низкий негодяй Демарест предоставил ей кров, но взамен превратил ее в служанку.

Рейнло не проявлял особого интереса к аристократическим семействам, но, разумеется, знал, кто такие Хиллиарды. История этого рода восходила к временам нормандского завоевания Англии. В своих обширных владениях в далеком Нортумберленде Хиллиарды правили как принцы.

Неудивительно, что Антония отвергла его предложение. Должно быть, она посчитала, что маркиз Рейнло не достоин ее руки.

Будь Антония Хиллиард не столь непримирима к себе в своем бесчестье, она давно вышла бы замуж и обзавелась кучей детей. Представив себе Антонию замужем за другим мужчиной, в объятиях другого мужчины, носящей ребенка от другого мужчины, Николас почувствовал, как горло больно сдавило спазмом.

Хиллиарды славились своим несметным богатством, непомерной гордостью и нордической внешностью. Боже праведный, Рейнло должен был угадать, кто такая мисс Смит, как только увидел ее без уродливого чепца и очков. Как он мог не узнать ее светло-пепельные волосы и голубые глаза, отличавшие Хиллиардов? Покойный отец Антонии, видный политический деятель, с его исполинским ростом и белокурой гривой походил на элегантного викинга.

Проклятие, Рейнло даже был знаком с лордом Генри, братом Антонии. Они вместе учились в Оксфорде, правда, Хиллиард был на год моложе. Они вращались в одном кругу, посещали одни и те же клубы. Молодой виконт Маскелл, наследник Эйвсона, увлеченно занимался науками в отличие от беспутных гуляк вроде Рейнло и его приятелей.

Покойный лорд Эйвсон слыл ревнителем строгой дисциплины. Рейнло легко мог себе представить, как старик не раздумывая прогнал дочь. Но Генри не походил на отца. Николас помнил его как человека мягкого, терпимого, независимого в своих суждениях. Маскелл обладал любознательным умом ученого, чуждым жесткой узколобости тирана. Едва ли он обрек бы на жалкое прозябание единственную сестру.

В дверь постучали: секретарь Рейнло принес почту. Слуги вернулись около часа назад. Молодой человек почтительно поклонился. Он явно удивился, застав хозяина сидящим в темноте, но благоразумно промолчал. Секретарь бесшумно удалился, а Рейнло подошел к столу и зажег лампу. Он угрюмо оглядел толстые конверты, доставленные из его многочисленных владений. Ему предстояло смириться со своей утратой и научиться жить без Антонии. Возможно, тогда у него появиться интерес к делам.

Пачку приглашений он отшвырнул, не потрудившись даже просмотреть.

Письмо из Ирландии…

Его пальцы сжали конверт. Ему невмоготу было видеть притворные попытки Элоизы успокоить его совесть. Нет, только не теперь.

С беспощадной ясностью перед ним предстала его жизнь. Антонию он потерял навсегда. Ему не удастся ее вернуть. Разве что он разожжет скандал, который окончательно ее погубит.

А значит, решится пожертвовать узами, связавшими их в эту долгую ночь, проведенную вместе.

Рейнло всегда считал себя жестоким. Должно быть, он ошибался. Ему не хватало бессердечия.

Антония оставила его. Он знал, что придется жить с этим, превозмогая ярость и жгучую боль.

Что ему еще оставалось?

Письмо Элоизы, полученное в эту горькую минуту, показалось ему посланием из рая. Или из преисподней.

Он ждал начала сезона, чтобы осуществить свою месть. Страсть к Антонии поколебала его решимость. Но теперь все изменилось.

Настало время посчитаться с Годфри Демарестом. Рейнло скрипнул зубами. Он не станет предаваться жалости к себе оттого, что женщина, которую он желал, ему отказала. Он не позволит взять над собой верх трусливой жалости к Кассандре. Пусть на малышке Демарест не лежало вины за грехи отца, но она была слишком удобным орудием мести, чтобы позволить ей ускользнуть.

Антония не разрушила его жизнь своим уходом, она лишь закалила его волю, сделала его сильнее. Двадцать лет назад Николас поклялся отомстить вероломному любовнику, бросившему его сестру, хотя и не произнес вслух слова клятвы. Он потратил впустую драгоценное время в погоне за призрачной иллюзией, что женщина способна предложить нечто более драгоценное, нежели мимолетное плотское наслаждение. Но теперь пелена спала с его глаз. Осталась лишь вера, что Демарест должен заплатить за страдания Элоизы.

Минувшей ночью в объятиях Антонии Рейнло почувствовал себя обновленным, очистившимся от груза грехов. Но оказавшись один, он понял, что остался тем же низким негодяем, каким всегда был. Его ожидала жизнь без Антонии, беспутная жизнь завзятого мерзавца. Что ж, он постарается стать холодным и бесчувственным или умрет, так и не достигнув успеха.

Тот расчетливый негодяй жил ради мести. Он обладал железной волей и неколебимой решимостью. Его сердце было высечено из камня. Его не заботили чувства других. Он не задумываясь погубил бы Кассандру Демарест и разбил бы сердце Антонии Хиллиард. Он обещал Элоизе, что отомстит за нее, и он исполнит клятву.

Николас яростно смял письмо, словно сдавил горло врагу. Он сознавал, какую цену придется заплатить за соблазнение Касси. Он всегда это знал. Обесчестив дочь Годфри Демареста, он навсегда лишится надежды вернуть Антонию. Но он и так уже потерял надежду. Он был в достаточной степени реалистом, чтобы понимать: ничто не заставит Антонию изменить решение. Она ушла. И этого не исправить.

Единственное, что оставалось Николасу, — хотя бы немного утешить сестру.

На следующий день Рейнло не составило труда отыскать Касси. Несмотря на его репутацию завзятого ловеласа, маркиза охотно приглашали на все светские рауты. Он сразу же отмел с полдюжины приглашений, остановив свой выбор на двух-трех домах, где вероятнее всего могла появиться юная мисс Демарест.

Удача улыбнулась ему на третьем балу. Он нашел Кассандру в обществе леди Мерриуэдер и ее дочери. Николас машинально поискал глазами Антонию, понимая, что надеяться нелепо. Леди Хиллиард не решилась бы явиться в дом, где могла столкнуться с Бентоном. Почувствовав горькое разочарование, Рейнло тотчас напомнил себе, что отныне неуязвим для сожаления.

Стараясь не замечать гнетущую тяжесть в груди, Николас заставил себя сосредоточить все внимание на малышке Демарест. Он и без того потратил слишком много времени, преследуя ее компаньонку.

К несчастью, очарование неподражаемого маркиза Рейнло, похоже, поблекло. Касси подарила ему два танца — добрый знак, учитывая его пренебрежение к ней, — однако Николасу никак не удавалось остаться наедине со своей жертвой. Девицу постоянно осаждала толпа юных дебютанток и молодых холостяков. Знаменитый повеса скрежетал зубами от досады.

Три вечера подряд он безуспешно пытался добиться своей цели. Проклятие! Пока девчонка находилась под неусыпным присмотром строгой компаньонки, подобраться к ней было намного легче.

Но Рейнло не терял надежды. Как и мисс Демарест, он получил приглашение на пикник в поместье Шериданов на Темзе. Увеселение обычно занимало большую часть дня. Знаменитые ежегодные пикники Шериданов считались гвоздем сезона и неизменно привлекали множество гостей.

Оказавшись в самой гуще веселой праздничной толпы, Рейнло быстро убедился, что Касси уже прибыла вместе с вездесущими Мерриуэдерами. Он тщательно продумал свой план и заручился помощью лакея, подкрепленной весьма щедрым вознаграждением. Николас чувствовал себя чужаком на этом шумном празднестве, но жребий был брошен, и никакая сила не смогла бы заставить его свернуть с избранного пути.

Увлечь малютку Демарест подальше от друзей и затеряться в многолюдной толпе, наводнившей обширное поместье, не составляло труда. Рейнло задумал совершить днем небольшое путешествие в Гемпшир. Он собирался устроить похищение Касси со всеми возможными удобствами, что многое говорило о его привычках.

Он представил, какой удар ожидает Демареста, когда тот узнает, что жизнь его дочери погублена, но мысль эта не принесла ему радости. Хоть Рейнло и был негодяем, презревшим все Божьи законы и жившим ради одной лишь мести, он собирался обесчестить Касси во имя долга, а не ради удовольствия.

— Тони?

Касси скользнула по узкой тропинке, обсаженной с обеих сторон кустами камелий. Этот уединенный уголок сада как нельзя лучше соответствовал нечестивым замыслам маркиза. День выдался солнечным, и гости Шериданов предпочитали бродить по лужайкам, играть в нелепые игры и, заливаясь глупым смехом, искать друг друга в знаменитом лабиринте.

Выступив из-за высокого куста, Рейнло схватил под руку девушку, готовую углубиться в цветочные заросли.

— Касси, ее здесь нет.

Из разросшегося кустарника за спиной Кассандры показался подкупленный маркизом лакей. Касси с недоумением посмотрела на Рейнло.

— Но в вашей записке говорилось, что меня хочет видеть Тони и дело не терпит отлагательств.

— Я отвезу вас к ней. Она не решилась показаться здесь.

Пальцы Рейнло крепко обхватили изящный локоть Касси, хотя она явно не подозревала подвоха.

Бедная глупенькая бабочка.

— Это из-за мистера Бентона? — встревожено спросила Касси, понизив голос. — Надеюсь, нет.

— Вам об этом расскажет сама мисс Смит, — отозвался Рейнло.

Его удивило, что Касси заговорила о Бентоне. Впрочем, он подозревал, что Кассандре известно о скандальном прошлом ее тети. Достав из кармана плаща блокнот и карандаш, он протянул их Касси.

— Нужно предупредить миссис Мерриуэдер, что неприятности дома заставили вас уехать.

Рейнло желал убедиться, что никто не попытается вырвать малютку из его когтей, прежде чем свершится месть.

— О да, вы правы. Я не хотела бы заставить ее волноваться. Миссис Мерриуэдер всегда была так добра ко мне.

Большие голубые глаза Касси смотрела на Николаса так доверчиво и простодушно, что в сердце его шевельнулось раскаяние. Но Рейнло тотчас подавил укоры совести.

Пока Касси царапала короткую записку, он подумал о том, что должно было случиться. Его план близился к завершению, и любой на его месте сходил бы с ума от волнения.

Четыре дня, проведенных в мучительной агонии, он пытался побороть смятение, смирить отчаяние. Наконец, благодаря пробудившейся гордости и обилию выпитого бренди, он сумел обуздать свои чувства. Теперь его душу сковывал ледяной панцирь, в сердце царила безмолвная Арктика, равнодушная ко всему.

Рейнло ничего не чувствовал.

Ни вины, ни тоски по Антонии. Ни радости победы, от того что его дьявольский замысел удался. Он превратился в чудовищную машину, приведенную в действие поворотом ключа. Он знал, что будет работать, пока не кончится завод. Будь он способен радоваться, ему бы понравилось это хладнокровие. Жить становится намного проще, когда лишаешься способности чувствовать. Рейнло искренне верил, что мог бы отрезать себе руку, даже не поморщившись.

— Вот.

Касси протянула ему блокнот.

Бросив беглый взгляд на записку, Николас вырвал листок, сложил его и передал ожидавшему рядом лакею.

— Для миссис Мерриуэдер, — коротко приказал он.

Слуга поклонился и стремглав бросился выполнять поручение. Учитывая размер вознаграждения, полученного им от маркиза, молодчику впору было лететь птицей.

— Нам нельзя мешкать.

Рейнло потянул Кассандру к ближайшим воротам, шагая так быстро, что ей приходилось бежать, чтобы поспеть за ним. Калитка открывалась в боковой проулок, тянущийся между двумя высокими стенами и ведущий к реке.

— Бедная Тони, это так несправедливо, — задыхаясь, пожаловалась Касси, словно обращалась к тому, кого искренне волновала судьба Антонии. — Ей пришлось бежать в Сомерсет и скрыться там. Этому подлецу Бентону следовало бы скрываться.

— Не сомневаюсь, — бросил Рейнло, ускоряя и без того быстрый шаг.

Меньше всего ему сейчас хотелось вести доверительную беседу об Антонии Хиллиард.

— Как бы я хотела, чтобы вы застрелили мистера Бентона, — призналась Касси, пытаясь угнаться за ним.

Эти слова вывели Рейнло из оцепенения. Резко остановившись, он повернулся к Кассандре.

— Что, прошу прощения?

Касси замерла, устремив взгляд на маркиза. Ее голубые глаза смотрели сурово, без улыбки.

— Вам следовало бы застрелить мистера Бентона. Он поступил подло, а за Тони больше некому заступиться. — Кассандра помолчала, нахмурив брови. — Кроме меня. А я не могу бросить вызов джентльмену.

Рейнло невольно усмехнулся, открывая калитку.

— А вы довольно кровожадны.

Касси вскинула голову и задумчиво оглядела маркиза, что ему вовсе не понравилось.

— Я забочусь о людях, которых люблю. Как и Тони.

— Весьма похвально, — сухо произнес Рейнло, сделав вид, что не заметил последних слов, произнесенных с нажимом.

Нетерпеливо сжав локоть Кассандры, Николас потащил ее за собой к улице, где дожидался легкий кабриолет, запряженный парой самых резвых лошадей из его конюшни. Эта часть плана была самой рискованной. Перед особняком Шериданов Касси могли увидеть, но кучер не сумел бы развернуть экипаж в переулке.

Кассандра вытянула шею, оглядывая улицу.

— Где же Тони?

Рейнло встал перед ней, закрывая ей обзор и заслоняя ее своей фигурой от посторонних глаз.

— Я же сказал, что отвезу вас к мисс Смит.

Ложь слетела с его губ так легко, что Кассандра тотчас ему поверила. Рейнло помог юной леди забраться в двуколку, уселся рядом и схватил вожжи. Кучер Боб отошел в сторону, и кабриолет унесся, грохоча по булыжной мостовой.

Антония собирала вещи у себя в комнате, когда раздался торопливый, взволнованный стук в дверь.

Вторжение не удивило ее. Последние четыре дня ей приходилось без конца отвечать на расспросы слуг, встревоженных новостью, что Антония покидает Лондон, а Касси предстояло провести остаток сезона с Мерриуэдерами. Ожидалось, что временная прислуга покинет дом на следующий день. Слуги из Сомерсета должны были запереть дом и вернуться в Баском-Хейли. Белла оставалась в Лондоне с Кассандрой.

Сказать, что Антония занималась сборами, было бы явным преувеличением. Она стояла неподвижно посередине комнаты, поглощенная мучительными раздумьями. Антония знала, что поступила правильно, оставив Николаса. Она не могла стать его содержанкой, а брак с ним обернулся бы для нее сущим адом. Но после расставания с Рейнло Антонию не оставляло ощущение, словно из ее тела вырвали душу. Выполнение самых обычных обязанностей стоило ей неимоверных усилий.

Она смотрела невидящим взглядом на раскрытый саквояж, лежавший на полу, а видела искаженное страстью лицо Николаса в минуту наивысшего блаженства. Она пыталась прогнать от себя этот образ и другие видения их прощальной ночи, с беспощадной яркостью запечатленной в ее памяти. Но в душе она понимала, что не забудет их до конца своих дней. А пока она помнит, ее будет терзать жажда.

В дверь забарабанили снова, да так сильно, что клацнула дверная ручка. Антония с тяжелым вздохом бросила в саквояж шаль, которую держала в руках, и поплелась к двери. Каждое мгновение было для нее пыткой. Она чувствовала себя глубокой старухой. Бесконечные пустые разговоры с прислугой вконец утомили ее. Казалось, нервы ее натянуты до предела. К изумлению Антонии, за дверью стояла Белла. Она в отчаянии ломала руки и пыхтела так, будто пробежала целую милю.

— Белла? — ошеломленно воскликнула Антония. — Что ты здесь делаешь?

Камеристка влетела в комнату, оттолкнув Антонию к стене.

— С Касси беда. — Она остановилась, хватая ртом воздух. — Вы должны что-то сделать.

Антония в ужасе схватилась за сердце. Грудь сдавило болью.

— Что случилось? Она опять заболела?

Боже праведный, неужели Касси вновь стало плохо? К племяннице так быстро вернулись силы, что Антония стала забывать, как еще недавно ее воспитанница лежала при смерти.

Белла в изнеможении привалилась к шкафу. Встревоженная Антония поспешила налить ей воды. Горничная схватила стакан и сделала несколько глотков.

— Что произошло? — прошептала Антония, холодея от страха.

Белла подняла голову. В глазах ее блестели слезы.

— Он добрался до нее. Я не знаю, кому еще сказать. Поднимется ужасный шум. О, моя бедняжечка, голубка моя.

Стакан задрожал в руках Беллы, Антония выхватила его.

— Кто до нее добрался?

Служанка сердито сморщилась, и Антония узнала прежнюю Беллу.

— Кто же, по-вашему? Подлый негодяй Рейнло, вот кто.

Имя это отравленной стрелой вонзилось в сердце Антонии.

Она неловко попятилась, прижимая к груди дрожащую руку, не заботясь о том, чтобы скрыть свои чувства.

— Маркиз Рейнло? — недоверчиво переспросила она. — Ты, должно быть, ошиблась.

— Он увивался за ней с самого начала. Грязный мерзавец. А теперь заграбастал ее.

«Ох, Николас, Николас, скажи мне, что это неправда».

Внезапная догадка заставила Антонию задохнуться от боли. Желудок словно стянуло в тугой узел, горло сжало спазмом. Конечно же, это правда.

Неужели Николас совершил эту подлость в отместку за то, что Антония его бросила? Нет, он не способен на подобное ребячество.

А может быть, все это время Рейнло охотился за Касси? И Антония просто доверчивая простофиля?

— К-куда он ее увез? — запинаясь, произнесла она.

— Кто знает? Я ждала возле дома Шериданов, боялась, как бы мой ягненочек не попал в беду. — В глазах Беллы сверкнула обида. — Хоть мы с вами и не всегда ладили, должна признать, вы приглядывали за нашей малышкой зорко, словно ястреб. Но сегодня вас не было рядом с ней, и я хотела убедиться, что все в порядке.

С Касси случилась беда. Антония и без того терзалась сознанием вины, теперь же она почувствовала себя преступницей.

Она отрешенно смотрела на Беллу, пытаясь осмыслить услышанное. Неужели Рейнло задумал жениться на Касси?

После того как на днях сделал предложение ей самой? Воспоминание отозвалось в груди жгучей болью. Предложение Николаса было всего лишь лживой уловкой. Ну, разумеется. Касси — куда более подходящая партия. Богатая, молодая, красивая, не запятнанная скандалом. По крайней мере, пока.

Но Антония не верила, что Рейнло намеревался взять Касси в жены. Даже теперь. Она подозревала, что маркиз похитил ее ради минутного удовольствия, не заботясь о том, как дорого обойдется ей это безрассудство.

Бессердечный мерзавец, за которого она принимала Николаса в первые дни знакомства, вполне мог совершить подобную низость. Но мужчина, подаривший ей незабываемую ночь страсти, был не способен на такое.

По крайней мере, так она воображала.

Ее пронзила боль, острая как кинжал. Чудовищный поступок Николаса не имел оправданий. Антония с трудом подавила желание скорчиться и закричать, выплеснуть бессильную ярость.

«Будь ты проклят, Николас. Будь ты проклят, вероломный лжец».

Антония впустила в свою постель двух мужчин. И оба ее предали.

Потом, позднее, она предастся горю, станет собирать осколки своего разбитого сердца. Антония всегда знала, что подпускать к себе Николаса слишком близко опасно, но лишь теперь поняла, насколько велика опасность. «Лживый, коварный, презренный негодяй».

— Белла, расскажи, что ты видела, — отрывисто бросила она.

Ее властный голос тотчас привел служанку в чувство. То был голос Антонии Хиллиард, хоть Белла и не догадывалась об этом. Горничная выпрямилась, лицо ее просветлело.

— Я стояла на улице, напротив особняка. Вдруг вижу, как лорд Рейнло вышел из переулка вместе с Касси. Прежде чем я успела помешать ему, он усадил нашу девочку в двуколку и помчался что есть мочи, словно сам дьявол гнался за ним по пятам.

— Может, он просто пригласил Касси прокатиться, — предположила Антония, уверенная в душе, что Белла не ошиблась в своих подозрениях.

— Не думаю.

Сейчас Белла ничуть не походила на старую брюзгу, без конца цеплявшуюся к Антонии. Она смотрела на компаньонку с мольбой. В ее голосе звучала неподдельная тревога.

— Что вы собираетесь делать?

Оцепенение, сковывавшее Антонию словно липкая паутина последние четыре дня, внезапно исчезло. Резко повернувшись, она наклонилась и пошарила в сумке.

Ее пальцы нащупали футляр красного дерева с дуэльными пистолетами, подарок отца на ее шестнадцатилетие, напоминание о тех днях, когда граф Эйвсон гордился храбростью и независимостью дочери.

— Я собираюсь уладить это дело.