Полночная страсть Кэмпбелл Анна
Сердце Антонии мучительно сжалось. Почему ее не оставляет чувство, что, покидая Николаса, она совершает великий грех? Непростительным грехом было прийти сюда.
Она с трудом заставила себя разомкнуть губы.
— Прощай, Николас.
Нахмурившись, он сжал ее руку.
— Я поеду с тобой.
Антония ошеломленно отпрянула. Ее охватил страх. Неужели Николас задумал затеять скандал? Нет, не может быть. Их связь была слишком мимолетной. Даже для маркиза Рейнло, записного повесы и распутника, это чересчур.
— Ты меня не слушал?
В дрожащем голосе Антонии ощущалось волнение — от прикосновения Николаса ее кожа пылала.
Губы Рейнло сжались в горькую линию.
— Я все слышал, мадам.
Он потянул Антонию за собой в коридор. Она послушно последовала за ним, не в силах сопротивляться.
— Я не отпущу тебя одну, без провожатого.
— Но ты не можешь… — беспомощно пролепетала Антония, хотя ее глупое, безрассудное сердце предательски забилось, предвкушая несколько минут наедине с Николасом в это ужасное утро.
Он продолжил тем же безжизненным голосом:
— Еще довольно рано. Нас никто не увидит.
Антония вздрогнула, как от боли. Последние слова Николаса прозвучали резко, словно удар хлыста. Ей захотелось возразить, заявить, что она с легкостью доберется до дома одна. Но ей не хватило сил.
Антония посмотрела на Николаса. Он явно ожидал, что она откажется от его сопровождения. Коротко кивнув, она направилась к лестнице.
— Спасибо.
Рейнло без труда нашел наемную карету. Сидя рядом с ним, Антония замкнулась в угрюмом молчании.
Николас поборол желание заговорить, потребовать объяснений, настоять на том, чтобы Антония изменила решение. Он ни разу в жизни не делал предложения, и теперь, когда единственная женщина, которую он просил стать его женой, высокомерно отказала ему, почувствовал себя оскорбленным, униженным.
Гордость маркиза, потерпевшая столь чувствительный урон, не позволяла ему умолять Антонию передумать. Он просил мисс Смит остаться с ним в роли любовницы или жены, но она отказалась.
Что ж, ну и черт с ней. Поделом ей.
Но, бросив украдкой взгляд на Антонию, дрожавшую рядом с ним в обшарпанном экипаже, Николас понял, что не желает ей зла. Ему захотелось обнять ее и утешить, заверить, что все будет хорошо.
Хотя, разумеется, он не ждал от будущего ничего хорошего. Черт возьми, а что, если Антония уже носит его ребенка? «Хорошо бы», — злорадно подумал он, чувствуя себя последним мерзавцем. Возможно, тогда Антония не решилась бы так поспешно ответить отказом на его предложение.
Ничего, она еще придет к нему умолять избавить ее от бесчестья.
Однако в душе Рейнло знал: Антония не станет просить его о помощи. Он никогда еще не встречал такой гордой женщины. Она ни за что не стала бы унижаться перед любовником, как бы тот ни стремился спасти ее.
Карета подъехала к парку, и Антония заговорила, впервые с той минуты, как они покинули дом.
— Пожалуйста, остановимся здесь. Мне удастся избежать вопросов, если я приду отсюда.
— Я провожу тебя до дома, — упрямо возразил Николас, хотя вкрадчивый голос нашептывал ему: «Пусть поступает по-своему, если ей так хочется».
Повернувшись, Антония окинула Николаса пристальным взглядом. Ее лицо, наполовину скрытое капюшоном, казалось печальным и бледным.
— В этом нет нужды.
Николас угрюмо стиснул зубы.
— Нет, есть.
— Как пожелаете, — сдавленным голосом отозвалась Антония.
В тени капюшона он не мог видеть ее лица, но чувствовал, как она дрожит. Антония казалась такой же сокрушенной, как и он сам. Николас надеялся найти в этом утешение.
Но ему стало еще больнее.
Он громко постучал в крышу кареты. Экипаж остановился, резко накренившись. Николас соскочил с подножки, сжимая руку Антонии. Он бросил несколько монет вознице и повел свою спутницу через парк в сторону Керзон-стрит.
Холодный ветерок овевал его лицо, в густых кронах деревьев пели птицы. Утро дышало свежестью перед дневной суматохой большого города. Николас заметил несколько верховых на Роттен-Роу 2, но слишком далеко, чтобы различить всадников или чтобы всадники его узнали. Аллеи были безлюдны, а на улице уже показались первые торговцы со своими лотками.
Антония шла, опустив голову. Никто не узнал бы в ней чопорную компаньонку Кассандры Демарест. Даже погруженная в печаль, этим утром она казалась земным ангелом.
Они подошли к ближайшему от дома Демареста выходу из Гайд-парка, и Антония неохотно замедлила шаг. Боже праведный, если ей так отчаянно хотелось остаться, почему же она ответила отказом? Николас не стал бы упрекать ее, если бы она вдруг передумала.
Напротив поворота на Керзон-стрит они остановилась под конским каштаном. Николасу страстно хотелось проводить Антонию до дверей дома, но это было невозможно.
Она повернулась к нему. Рейнло приготовился к краткому прощанию, но Антония задержала на нем взгляд, словно пыталась запомнить каждую черточку его лица.
— Поцелуй меня, Николас, — прошептала она.
— Черт возьми, Антония, — прорычал Рейнло. — Что ты со мной делаешь!
В ее глазах блестели слезы.
— Пожалуйста. Я люблю…
У Николаса замерло сердце.
Любит?
Он словно обратился в камень. Затаил дыхание.
Если Антония его любит…
Она прерывисто вздохнула и продолжила тихим дрожащим голосом:
— Я люблю, когда ты меня целуешь. Ты целуешь меня так, будто мир перестанет существовать, если ты остановишься. В эти мгновения я чувствую себя самой желанной женщиной во Вселенной.
Горькое разочарование охватило Рейнло. Он не хотел, чтобы Антония его любила. Он знал: любовь — бессмысленное и опасное чувство. Ему не нужна ничья любовь, а тем более любовь женщины, которая решила его бросить.
Великое множество других женщин клялись, что любят его. Рейнло потерял счет бурным сценам, которые закатывали его любовницы, с неизбежными жаркими заверениями в любви.
Антония не закатывала бурных сцен. Антония просто не любила его. Проклятие!
— Так только мои поцелуи вызывают у тебя подобное чувство? — резко бросил Николас. — Должно быть, я теряю форму.
Щеки Антонии вспыхнули румянцем.
— Ну и остальное тоже. — Она робко улыбнулась. — Однако мне придется удовольствоваться поцелуем.
Николас не стал медлить, ведь Антония могла и передувать. Стремительно, властно, он схватил ее в объятия и прижался губами к ее губам.
У нее вырвался тихий стон, когда Рейнло впился в ее прикрытые губы, его язык проник во влажную глубину ее рта, яростно, страстно, словно желая завладеть ее душой.
Он силился обуздать себя, чтобы наказать Антонию наслаждением. Но когда она выгнулась дугой, обвила руками его шею и ответила на поцелуй, Николас не смог совладать с собой. Ему следовало бы догадаться, что любая попытка покорить Антонию обречена на провал. Слишком силен был пожиравший его голод. Рейнло снова и снова пытался помериться силами с этой женщиной и ни разу не одержал победы. Он лишь все глубже погружался в темную бархатистость, где существовала одна лишь Антония, жар ее тела, страстный призыв ее губ.
Как она могла отказаться от такого чуда? Это казалось чистым безумием.
Николас закрыл глаза и, отбросив капюшон Антонии, зарылся пальцами в ее спутанные белокурые локоны. Он целовал ее исступленно, жадно, словно пил драгоценную влагу из источника жизни. Он сжимал ее в объятиях, мечтая, чтобы это длилось вечно. Сейчас Антония всецело принадлежала ему, пусть всего мгновение. Он желал насладиться сполна этим кратким мигом.
Наконец Антония отстранилась. Медленно, неохотно, но решительно.
— Нет… — Рейнло и думать забыл о гордости.
— Я должна идти, — надломленным голосом произнесла Антония.
Вместо того чтобы отвернуться, она подняла руку к лицу Николаса и жадно вгляделась в его черты. Сердце Рейнло мучительно сжалось.
— Так иди, — хрипло отозвался он, выпуская Антонию из объятий.
Грудь его пронзило болью. Жалкий глупец, он воображал, будто, поцеловав Антонию, обретет над ней власть. Какая нелепость! Теперь он чувствовал себя псом, которого хозяин пнул сапогом в ребра.
— Прощай, Николас, — прошептала Антония, отворачиваясь.
— Нет, подожди. — Рейнло схватил ее за руку. — Еще один поцелуй.
— Ты же знаешь, что твои поцелуи лишают меня способности думать. Мне нужно…
— Антония?
Мужской голос, донесшийся с улицы, показался поглощенному спором Николасу окликом из другого мира.
— Какого дьявола?
Резко обернувшись, Рейнло увидел перед собой знакомую фигуру.
Антония застыла словно мраморное изваяние.
Николас слишком долго удерживал ее. А может быть, ей не следовало покидать его дом. Там она была бы в безопасности. Здесь же он не мог ее защитить. Рейнло едва сдержал желание подхватить Антонию на руки и убежать.
Подошедший даже не взглянул на Рейнло. Он не сводил глаз с Антонии, словно увидел перед собой привидение.
— Антония, мне сказали, что ты умерла, — сдавленно пробормотал он.
Антония медленно перевела взгляд на окликнувшего ее мужчину. В глазах ее застыла обреченность — казалось, она готовится взойти на эшафот, где уже ждет палач с занесенным топором.
— Джонни, — безжизненным голосом прошептала она.
Глава 25
Прошло десять лет с тех пор, как Антония оставила Джонни Бентона, но она тотчас его узнала. Он уже не был прекрасным Адонисом из девичьих грез, но все еще отличался восхитительной красотой. Сердце Антонии бешено заколотилось, однако, не от восторга, а от ужаса. И от бессильного гнева. Несмотря на все ее предосторожности и уловки, Джонни с легкостью отыскал ее.
— Антония…
Бентон ошеломленно повторял ее имя, не в силах двинуться с места. Казалось, он не верит собственным глазам. Едва ли он заметил, что ее спутник — один из самых отъявленных распутников во всей Англии, и появление с ним на улице в этот ранний час могло означать лишь одно: она провела ночь его постели.
У Антонии мелькнула отчаянная мысль: не прикинуться ли ей незнакомкой? Джонни не видел ее десять лет, из достоверных источников ему известно, что она умерла.
Но довольно было одного взгляда на изумленное лицо Бентона, чтобы понять: обмануть его не удастся. Антония не слишком сильно изменилась за минувшие годы. Вдобавок Джонни застал ее врасплох, без уродливой маски компаньонки. Она с тоской подумала о невзрачном платье, кружевном чепце и темных очках, забытых в спальне.
Антония почувствовала себя зверьком, угодившим в ловушку. Казалось, самый ужасный ее кошмар вдруг обернулся явью. Расставание с Николасом раскололо ее душу надвое. Теперь же она лицом к лицу столкнулась с мужчиной, разрушившим ее жизнь.
Джонни стоял неподвижно, словно в трансе. Его оцепенение не было наигранным, хотя и выглядело неестественно. В семнадцать лет Антония воображала, будто страсть Джонни к театральным эффектам обещает жизнь куда более интересную, чем пресная обыденность, к которой готовил ее отец. Сейчас же ошеломленный вид Бентона вызвал у нее одну лишь досаду.
Наконец Джонни заговорил.
— Я виделся с твоим братом, когда заезжал в Блейдон-Парк, пытаясь тебя разыскать. Лорд Эйвсон сказал мне, что ты умерла во Франции. Услышав это, я решил, что моя жизнь кончена. Десять лет я мечтал вернуть тебя, искупить свою вину, но когда, наконец, отважился вернуться на родину, оказалось, что я опоздал. — Бентон шумно перевел дыхание и добавил с изумлением, заставившим Антонию вздрогнуть от отвращения: — И вдруг я встречаю тебя, бредущую в рассветных лучах подобно самой розоперстой Эос.
Похоже, любовь Джонни к древнегреческой мифологии не иссякла. Антония мучительно пыталась подобрать слова, чтобы успокоить бывшего любовника и убедить его сохранить ее тайну. Если Бентон оповестит весь свет о том, что леди Антония Хиллиард не умерла невинной девушкой по ту сторону Ла-Манша, а живет в Лондоне, разразится скандал. И пострадают не только Демаресты, но и ее брат Генри.
Джонни нахмурился.
— Скажи же хоть что-нибудь, Антония. Осыпь меня проклятиями, только не молчи.
Антония с трудом сглотнула подступивший к горлу ком и отступила от Николаса, стоявшего рядом в зловещем молчании.
— Я не стану проклинать тебя, — устало проговорила она.
Антонии не следовало этого говорить. Джонни заметно приободрился.
— Так ты простила меня? Великая страсть толкнула меня на великий грех. Но если ты простила меня, возможно, не отвергнешь мое предложение.
— Предложение? — растерянно переспросила Антония, мечтая оказаться подальше от этого места.
— Да. — К ужасу Антонии, Джонни опустился на колени. — Моя жена скончалась. Я свободен и хочу исполнить свой долг. Я должен был просить тебя об этом десять лет назад.
Он замолчал, но охваченная ужасом Антония не решилась заговорить. Джонни продолжил тихим решительным голосом:
— Антония Хиллиард, моя прекрасная возлюбленная, ты станешь моей женой?
Николас презрительно фыркнул.
— Встаньте, чертов болван. Вы выставляете себя на посмешище.
Казалось, Джонни очнулся от грез. Он смущенно заморгал, перевел взгляд с Антонии на ее спутника.
— Рейнло?
На лицо Бентона набежала тень, и Антония поняла, что, потрясенный неожиданной встречей с ней, Джонни не заметил ее провожатого.
— Да, — процедил Николас.
Шагнув вперед, он грубо схватил Бентона и так яростно рванул вверх, что тот пошатнулся.
— Перестаньте, вы делаете ему больно! — невольно воскликнула Антония, в то время как больше всего ей хотелось кинуть своего бывшего любовника.
Да и настоящего тоже.
— Неужели вы принимаете всерьез это ничтожество?
Николас встряхнул Джонни, словно терьер крысу.
Если бы Антонии требовалось убедиться, что между двумя ее мужчинами нет никакого сходства, ей достаточно было взглянуть на них в эту минуту. Джонни беспомощно обвис в руках Николаса. Рядом с ним Рейнло казался огромным и властным.
Прежде Антонии нравилось, когда Николас выступал в роли ее защитника. Какая-то часть ее существа восхищалась его грубой силой, но на этот раз ее охватил гнев. Выходка Николаса, продиктованная глупым мужским тщеславием, принесла ее в ярость.
— Отпустите его, — резко потребовала Антония.
Джонни выглядел так, будто потерял соверен, а нашел шестипенсовик. Он был бледен и дрожал. И все же Антония могла не признать, что, даже униженный, он казался красавцем.
— Антония, что связывает тебя с этим человеком? Ты ведь… ты ведь не стала торговать собой? Правда?
Антония яростно стиснула зубы.
— Ты потерял право задавать мне подобные вопросы после того, как похитил меня из отцовского дома, поклявшись в вечной верности, но забыв упомянуть, что у тебя уже есть жена и ребенок.
— Ребенка не было, это оказалось ложью, — поспешно возразил Джонни. — Та женщина обманом вынудила меня жениться.
— Что ж, она получила достойную награду за свои старания, — отозвалась Антония, нисколько не смягчившись. — Рейнло, я же сказала вам отпустить его.
— Я бы с радостью размозжил ему голову о ближайшее дерево, — угрюмо проворчал Николас.
— Возможно, вам это и доставило бы удовольствие, но вы этого не сделаете, — резко возразила Антония.
Ей впору было испугаться Николаса, но, как ни странно, она не испытывала страха. Рейнло так и кипел гневом, однако Антония знала его достаточно хорошо и потому не сомневалась: здравомыслие одержит верх. Николас вел жизнь, полную удовольствий, и все же в нем не было ни легкомыслия, ни самовлюбленности, свойственных Джонни. Маркиз Рейнло в отличие от своего жалкого соперника всегда слишком строго судил себя.
Наступила напряженная тишина. Затем Николас пренебрежительным жестом отшвырнул от себя Бентона.
— Боже милостивый, да что на вас нашло?
Джонни неуклюже споткнулся, что, несомненно, больно ранило его самолюбие. Пыхтя от досады, он сердито уставился на Николаса, но предпочел благоразумно отступить на безопасное расстояние.
Теперь Антония ясно видела то, чего не замечала десять лет назад. Даже будучи неопытной девочкой, она должна была разглядеть в нем человека слабого и безвольного, мечтающего лишь об одном: всегда оставаться в центре внимания и вызывать всеобщее восхищение.
Пожалуй, Антония давным-давно угадала в нем слабость. Просто не поняла, как эта черта отразилась на характере мужчины, который, как она себя убедила, был ее великой любовью.
Обиженно надувшись, Джонни пригладил измятую одежду:
— Антония, я знаю, ты все еще любишь меня…
Антония изумленно рассмеялась.
— Разумеется, я больше тебя не люблю.
Подступив ближе, Джонни схватил Антонию за плечи.
— В тебе говорит гордость. Или, быть может, женская скромность. Могу себе представить, что тебе пришлось пережить за последние годы. Но все испытания, выпавшие на твою долю, моя вина, и я никогда, ни единым словом не обмолвлюсь о том, через что тебе довелось пройти.
Одним яростным движением Николас стряхнул руки Бентона с плеч Антонии.
— Прикоснешься к ней снова, и я тебя убью, что бы она ни говорила.
Голос его дрожал от гнева. Антония бросила на Рейнло колючий взгляд. Маркиз смотрел на нее не отрываясь, без тени раскаяния. В душе она была благодарна ему за защиту. Меньше всего на свете ей хотелось бы встретиться с Джонни наедине.
Бентон поспешно отступил. Пусть ему недоставало отваги, но хватало благоразумия.
— Я увезу тебя в Девоншир. Мы будем вместе, как и хотели всегда.
Антонию не оставляло ощущение нереальности происходящего, она с трудом стряхнула с себя оцепенение.
— Джонни, это было десять лет назад.
Бентон снова поднял руки, но безвольно уронил их, поймав на себе огненный взгляд Рейнло.
— Все эти десять лет я ни на мгновение не переставал любить тебя. Давай оставим в стороне прошлое. Позволь мне избавить тебя от жизни, полной порока и страданий.
У Антонии вырвался презрительный смешок.
— Не слишком ли много ты на себя берешь?
Бентон сурово нахмурился.
— Нам нет нужды лгать друг другу.
— Черт побери, судьба этой женщины не твоя забота, — прорычал Николас, шагнув к Антонии.
Антония попыталась урезонить Бентона.
— Джонни, будет лучше, если ты скажешь себе, что я умерла…
— Никогда! — с жаром возразил он.
— Прошло слишком много времени. Я уже не та девушка, которую ты знал.
— Ты недостоин ее, черт побери. Она всегда была слишком хороша для тебя, — вмешался Николас.
Антония сердито сверкнула глазами.
— Вы не слишком-то мне помогаете.
— А я и не собирался. — Рейнло высокомерно вскинул голову. — Пусть этот негодяй убирается восвояси.
— Лорд Рейнло, я протестую, — подал голос Джонни, держась на почтительном расстоянии. — Возможно, эта леди и оступилась, расточая свои милости слишком многим, но эти дни уже в прошлом. Я намерен превратить ее в порядочную женщину.
Антония неохотно перевела взгляд с Николаса на Джонни. Ее бывший возлюбленный был не злым человеком. Просто глупым, самовлюбленным и тщеславным. Но Николас сказал правду. Невзирая на все случившееся, Джонни убедил себя, что все еще любит ее.
— Джонни, то, о чем ты просишь, невозможно. — В голосе Антонии звучала нежность и легкая грусть о том давнем, пусть и иллюзорном, чувстве, которое когда-то связывало ее с Бентоном. Она тяжело вздохнула. — Никто не должен знать, что я жива. Подумай, какой разразится скандал, если эта история станет известна.
— Я хочу на тебе жениться, — упрямо заявил Джонни. — Брак защитит тебя от клеветы.
— Но я не хочу выходить за тебя замуж.
— Тебе по вкусу грязные ласки Рейнло? Я не могу в это поверить, Антония. Ведь в душе ты добродетельная женщина.
Щеки Антонии вспыхнули. Слова Джонни больно задели ее, ведь «добродетельная женщина» только что провела ночь в объятиях повесы.
— Между нами все кончено, Джонни. Это случилось, когда отец сказал мне, что ты женат. Забудь меня.
— Я никогда тебя не забуду. Я знаю, ты все еще меня любишь.
— Нет, не люблю, — твердо произнесла Антония.
Давным-давно она сказала себе, что излечилась от страстной увлеченности красотой и романтическим очарованием Джонни. Ведь она никогда не испытывала к нему ничего другого. Да простит ей Господь ее прегрешения. Встреча с Бентоном лишь доказала ее правоту. Глядя на него, Антония не почувствовала и тени желания.
Рядом с Николасом он казался сырой глиной, еще не нашедшей своей формы.
Антония заговорила прежде, чем Джонни успел возразить:
— Я не жила в грехе все эти годы. Я нашла себе достойное вместо в почтенной семье. — Она с усилием сглотнула и продолжила, пытаясь придать голосу твердость: — Джонни, если обо мне узнают, пострадают люди, давшие мне кров, когда ты меня бросил.
Антония готова была прибегнуть к шантажу, ели это могло заставить Джонни молчать. Однако, напившись, Бентон становился на редкость словоохотливым. Его разговор с Николасом в таверне ясно показывал, что за минувшие десять лет он ничуть не изменился.
— Я хочу, чтобы ты дал мне слово джентльмена, что никогда никому не расскажешь о нашей встрече.
Лицо Джонни недовольно вытянулось. Он перевел обиженный взгляд с Антонии на Николаса.
— И ты ждешь, что, встретив тебя в этот час в обществе такого человека, как Рейнло, с его репутацией первейшего волокиты, я поверю, будто ты не его любовница? Ради Бога, Антония, ты выглядишь так, словно только что вылезла из его постели. Имей в виду, теперь я не тот неоперившийся юнец, каким был когда-то, моя дорогая.
— Я оборву вам уши, негодяй, если вы не проявите должной почтительности к этой леди, — прорычал Николас, выступая вперед.
Он встал так близко к Антонии, что ей показалось, будто над ней нависла гора.
— Вы уверяете, что не увлечены этой дамой, а между тем держитесь как собственник, — огрызнулся Джонни.
Это было самое смелое высказывание, на которое он отважился, если не считать безрассудного предложения, сделанного женщине после десяти лет разлуки.
— Совершенно верно.
Николас отстранился от Антонии и угрожающе шагнул к Бентону.
— Прекратите, вы оба!
Антония вдруг почувствовала, что сыта по горло этой сценой. Она когда-то жаловалась на унылую жизнь компаньонки, но теперь это скучное существование показалось ей настоящим раем.
— Я не потерплю, чтобы вы сцепились, как пара собак, грызущихся из-за кости. Это оскорбительно.
Мужчины ошеломленно уставились на нее. На их лицах читалось изумление, словно ломовая лошадь вдруг поднялась, чтобы выступить с речью в палате общин.
— Антония? — в замешательстве проговорил Джонни.
Николас промолчал, но искаженное гневом лицо его разгладилось.
— Не желаю больше ничего слушать. Я ухожу. Можете поубивать друг друга, если вам так хочется. — Антония задержала сердитый взгляд на своем первом любовнике. — Джонни, я не стала бы твоей женой, даже будь ты единственным мужчиной на земле. Обладай ты хоть каплей здравого смысла, ты был бы мне благодарен за отказ.
Она обернулась к Николасу, и душившая ее ярость внезапно иссякла. Из последних сил Антония набросила на себя маску уверенности.
— Лорд Рейнло, благодарю вас за то, что вызвались сопровождать меня во время прогулки по парку. Доброго вам дня.
Взметнув юбками, она стремительно зашагала прочь, оставив обоих мужчин стоять на тротуаре. В эту минуту Антония от души желала всем представителям мужской половины человечества провалиться в преисподнюю.
Глава 26
Рейнло осушил еще один бокал бренди и едва удержался, чтобы не швырнуть изящный хрусталь в погасший камин. Этот жест больше подошел бы проклятому Бентону. Николаса душила бессильная ярость. Антония сбежала от него. Леди Хиллиард отвергла распутного маркиза Рейнло. Он вновь ощутил, как боль стягивает углом желудок, словно в горький миг расставания.
Николас обвел невидящим взглядом библиотеку. Разве спутников и циников терзает душевная боль? Бессердечный маркиз чувствовал себя покинутым и бесконечно одиноким, в нем кипел гнев. Один лишь гнев, сдерживаемый ценой невероятных усилий, помогал ему терпеть эту пытку.
Проклятая Антония. Черт бы ее побрал. Черт, черт, черт. Но смертельная мука терзала не женщину, осветившую его жизнь быстротечным счастьем, а самовлюбленного, беспечного повесу.
Эти слова показались Николасу унизительно фальшивыми.
Приказав негодяю Бентону держаться подальше от Антонии, Рейнло вернулся в пустой дом, населенный воспоминаниями. Он надеялся, что Антония задержится до вечера, но она покинула его. Покинула навсегда. Проклятие!
Темная пустая комната, по которой весь день бродил Николас, показалась ему горьким предвестием темных пустых одиночества.
Читать бесплатно другие книги:
