Его невеста Кистяева Марина

ГЛАВА 16

Давно Федор не был в городе, и в этой квартире в частности. Парадокс заключался в том, что эта квартира покупалась, как их с Ариной семейное гнездо, но Арина ни разу не переступила этот порог.

Дом выбирали вместе, квартиру — он единолично. Арина всегда была чем-то занята или в отъезде находилась. Они даже шутили по этому поводу.

Странно.

Федор усмехнулся и положил раскрытую ладонь на стеклянную стену. Опустил голову и посмотрел вниз.

Красиво.

Он привел сюда Наташу. Интересно, она понимает всю серьезность происходящего? Иногда ему казалось, что да. А иногда он смотрел на неё, и ему хотелось перекинуть её через колено и как следует приложиться ладонью по её тугой попке.

Зря он подумал про её попку…

Не только Наташа никак не могла справиться с переменами. Он сам чувствовал себя нестабильно. Забыл, что значит, когда женщина рядом.

Своя…

Вкусная. Идеальная для него.

Он готов ждать. Столько, сколько понадобится. Никуда не будет её подгонять. Постарается максимально доступно разъяснить про новую реальность.

Наташа ему нравилась. Сейчас он готов был признать, что запал на неё с первой встречи. Непонятно, устоял бы перед девочкой, не окажись она омежкой. Выгнал бы или, напротив, попытался бы задержать, начать ухаживать. Черт! Он уже и забыл, как это — завоевывать женщину.

У Федора всегда кто-то был. Девочки, которые примыкали к нему ради статуса, защиты. Влияния, денег, перспектив. Просто на ночь. Пара, с которой он рано или поздно встретится. Федор жил, работал, убивал. Защищал свою территорию и этот мир. Всё шло так, как должно идти.

С Наташей всё иначе. Её привезли к нему в дом, чтобы выдернуть из заточения. И дураку понятно, на что рассчитывали его родственники. Что ж, в принципе, он не против вернуться. Три года — достаточный срок, чтобы понять, куда он дальше хочет двигаться.

Отдохнул — можно снова в бой.

Бой, кстати, уже был.

Прорыв. На его, мать вашу, территории.

Хотя… ожидаемо. Те, кто пытается прийти сюда, тоже отслеживают изменения двуликих. Ищут слабости, моменты, когда лучше напасть.

Снова не получилось у них ничего. Не рассчитывали, что оборотень-демон Домаровский станет ещё сильнее. Ему было чем заняться в одиночестве.

Крик Наты застал Федора врасплох. Чего он не ожидал, того не ожидал. И сразу леденящие иглы по всей коже и выворачивающий внутренности страх, который один раз он уже испытывал. Федор сорвался с места и рванул к ванной. В его квартире не было никого постороннего! Он не чувствовал никого!

Но Наташа кричала.

И сильно. Испуганно.

Он снес дверь. Ему хватило мгновения, чтобы оценить ситуацию.

В комнате никого не было. Но между тем полностью обнаженная Наташа медленно оседала по стене на пол.

Он подбежал к ней, присел на корточки и прижал к себе.

— Тихо… Тихо… Что ты, маленькая…

— Там… там…

Он слышал, как сильно бьется её сердце. Федор невольно вспомнил их встречу в бане. Тогда она тоже боялась, но не настолько, чтобы мир окрашивался в красный цвет, и дыхание застревало в груди. Наташа дрожала. Как только он оказался рядом, она сразу потянулась к нему, позволив обнять.

Он гладил её по мокрым волосам и негромко шептал:

— Всё хорошо… Я рядом. Слышишь? Всё хорошо. Тебя никто не обидит, ты под моей защитой. Давай поднимемся. Вот так, умница.

Федор схватил большое белое полотенце и закутал в него Наташу. После чего поднял избранную на руки и понес в гостиную. Наташа слабо попыталась воспротивиться:

— Я мокрая… с меня капает.

— Плевать.

Она продолжала дрожать, вцепившись в его свитер пальцами. Прильнула. Федор, убедившись, что ничто не угрожает Наташе, даже испытал некого рода удовольствие, что она нуждается в нем. Не было бы счастья…

Дойдя до большого углового дивана с выдвижной боковиной, он аккуратно опустил Наташу на него и сам сел рядом. Ната не спешила отодвигаться от Федора. А он наслаждался тем, что она в нем нуждается. Сегодня был тяжелый день, его девочку штормило. В её глазах он читал нерешительность и боль. Физиологическую тягу к нему и полное неприятие их союза.

Федор давал ей время. Оглаживал голые плечи, отмечая, насколько они идеальны.

Ей ничто не угрожает.

— Может, выпьешь?

Она отрицательно мотнула головой.

— Хорошо… Успокаивайся.

Федор терпеливо ждал, пока Наташа окончательно придет в себя, на всякий случай снова сканируя пространство вокруг. Мало ли. Может, он переоценил себя?

Двумя этажами ниже жили ягуары. У них тихо. В соседнем подъезде цыганка сделала пентаграмму, почти правильную, немного всколыхнув пространство вокруг себя. Но её сила была ничтожной. Вернее, её почти не было. Начиталась книг, даже не древних, и решила, что в состоянии поколебать Грань.

Древние книги давно бы ликвидировали у неё, Старейшины не пускали Истину в этот мир. Ни к чему. Артефакты несли с собой не только знания, они больше несли опасность. Если чернокнижникам удавалось заполучить одно из древних сокровищ, начинались смуты и темные времена.

Такие, как Федор, Алан, Ден, и призваны охранять спокойствие мира людей и частично мира двуликих. Многие из собратьев перебрались сюда ещё тысячелетие назад, выстроили здесь свою иерархию, систему ценностей. Почему бы и нет? Федор никого не осуждал — они все выбирают то, что им по душе.

Поэтому вокруг было всё спокойно.

Но что-то же напугало Наташу.

Девушка задышала ровнее и даже немного отстранилась от него. По последнему он возражал, но пришлось сдержать порыв.

Федор поднял руку и убрал мокрые пряди с лица Наташи. Та по-прежнему оставалась бледной.

— Как ты? Лучше?

— Да, — выдохнула она, поднимая на него глаза. — Спасибо тебе.

— За что? — искренне удивился он.

— Ты пришел…

— Маленькая, я не мог иначе. Сейчас ты можешь мне уже рассказать, что тебя напугало?

Наташа заколебалась, поджав губы.

— Ты сочтешь меня сумасшедшей.

— Говори.

— Господи, ещё немного, и я сама себя уже сочту сумасшедшей…

— Наташ, прекрати. Что ты видела? Ты же что-то видела?

Она задрала мокрое личико выше.

Такая красивая… Нежная… Рядом с ним.

Почти в его объятиях.

— Я видела девушку. Молодую. Наверное, моего возраста. Всю в крови. Понимаешь? Всю. Кровь… везде. На волосах. На лице. На теле. Федор, я так испугалась, ты даже не представляешь. И я… я не могу понять, что это было. У меня же не галлюцинация, не расстройство психики?

Федор нахмурился, не спеша делать выводы.

— Ты можешь более подробно мне её описать?

В глазах Наташи засветилась надежда, а у него сердце заныло. Что он от неё хочет? Зачем вывалил правду? Нет чтобы поступить чуть умнее, начать ухаживать, дать девочке привыкнуть к себе.

Нет же, про Арину рассказал. Про то, что Наташу видеть не хотел — тоже.

— Постараюсь. Невысокая, хрупкого телосложения. Темные волосы. Наверное, темные, потому что более точно сказать не могу. Она такая реальная была.

— Как ты её видела? — Федор успокаивающе поглаживал спину девушки, стараясь не замечать, как собственное тело реагирует на близость истинной. Он снова пылал.

— Я провела рукой по стеклу и увидела её, — Ната протяжно выдохнула.

— А фон какой-то был? Или моя ванная?

— Фон?

— Да.

— Лес, город, квартира? Что-нибудь.

Наташа ответила не сразу.

— Больше серо-коричневые тона. Если бы ты меня не спросил, я бы не задумалась даже.

Разговаривая, она постепенно приходила в себя. Сходила бледность, глаза переставали быть затравленными.

— С тобой что-то подобное случалось ранее?

Он не мог не спросить.

— Нет. Наяву — нет.

— Во сне?

— Да.

— Расскажи подробнее.

— Я же говорила. Там, у тебя… Когда ты меня отвез на поляну, показав лес.

— Точно.

— Федор… Что значат мои видения?

— Пока не могу точно сказать. Но мы узнаем.

— У тебя ведь есть какие-то мысли на этот счет?

Федор дотронулся до её обнаженных плеч и негромко сказал:

— Если случился первый раз — случится и второй. Ты должна быть готовой. Смотри. Твои же сны не единичны? — Она отрицательно мотнула головой, отчего темные пряди снова упали на нежное лицо.

— Они тебя не пугают? Нет? Отлично. Уже хорошо. Если возможно, когда следующий раз у тебя будет видение, рассмотри детали. То, за что мы смогли бы зацепиться.

— Мы?..

— Наташа, конечно, мы.

Её последний вопрос задел его. Вот он — откат его несдержанности, неосторожности в словах. Федор ещё раз пожалел, что вывалил на девочку правду-матку. Одичал и забыл, как вести себя с хрупкими созданиями.

Его омежка… С тайной, которой им предстоит разгадать.

Она ничего не ответила, продолжая на него смотреть. Федор счел это хорошим знаком. Ему хотелось, чтобы Наташа в нем нуждалась. Именно нуждалась. То, что она испытывает к нему физическое влечение — это одно. Он его почти в расчет не брал. Приятно — да, но физиология у двуликих играла довольно простую роль.

А чувства…

Когда лично он захотел чувств от своей омежки? Чтобы тянулась к нему душой. Видела в нем друга. Защитника. Любовника.

Мужа…

У него сбилось дыхание, зверь оскалился, потянул к ней когтистую лапу. Заграбастать. Присвоить. Не отпускать.

Завалить прямо здесь. Сорвать слабую защиту, откинуть прочь полотенце и насладиться нежностью кожи.

— Федя…

А вот это зря.

Его сокращенное имя.

Произнесенное с легкой хрипотцой. Немного даже смущенно.

И щеки у неё порозовели иначе.

— Да, маленькая? — он с трудом сдерживался, чтобы снова не провести рукой по её щеке.

Но если проведет — всё, его накроет. А ему повторения того, что было в бане, не хотелось. Он не насильник, черт побери.

— А ты можешь… — она не договорила, покраснев ещё сильнее, и внезапно закрыла лицо руками.

— Эй… Ты чего?

Он настойчиво отвел её руки от лица.

— Я не могу, Федь… Вот правда. У меня там всё…

В воздухе появился терпкий, безумно сладкий запах её возбуждения.

Федор подобрался и слегка прищурился. Он постарался отвлечься. Черт! Сорвется сейчас. Снова.

— Договаривай, Нат.

— Поласкай меня, — быстро выпалила она, решившись. — Как ты говорил там… у себя в лесу.

Вот теперь Федора обдало жаром. Он не ослышался. Она на самом деле его попросила.

Он ничего не стал говорить. Слова в данном случае были лишними. Похеру на него самого! В конце концов, если что передернет. Справлялся же он со своим бешеным темпераментом три года? Сейчас тоже справится. Три года без женщины давались ему с трудом. Но он тотально огородил себя от их присутствия.

Это была его добровольная кара. Не сберег он Арину, своего будущего ребенка. Расплата должна быть.

Тогда почему ему дарован второй шанс?

Федор подался корпусом назад и быстро стянул с себя тенниску. Она ему мешала. Дальше раздеваться он не планировал.

Федор спустился с дивана на пол и встал на колени. Наташа, не моргая и почти не дыша, наблюдала за ним. Ему нравился её взгляд. Её трепет. То, что смотрит.

Как смотрит.

Немного настороженно. Робко. В то же время на самом дне её распахнутых глаз плещется вожделение. Ожидание.

Федор положил ей ладони на обнаженные колени. Полотенце — то ещё укрытие. Но и его он не спешил откидывать прочь.

Пусть. Так даже острее.

Их физические контакты отчего-то напрямую связаны с водными процедурами. Наташа всегда слегка влажная.

Подумал про её влажность, и взгляд сразу устремился вниз. К еще сомкнутым коленям, которые он начал разводить в стороны.

Медленно. Дразня себя. Её. Спешить не собирался.

Сегодня будет всё для неё.

Сам потерпит. Не маленький.

Он ей задолжал.

Под полотенцем, естественно, ничего не было. Розовенькая. Красивая.

Наташа заерзала, но из его рук не выскальзывала. Правильно, никуда он её не отпустит.

Федор тоже смотрел. Любовался. Её половые губки слегка припухли и поблескивали от влаги… или страсти?

— Иди ко мне.

Федор потянул её на себя, и Наташа поддалась. Вот так. Да.

Полотенце задралось, бедра полностью обнажились.

— Развяжи узел, — чуть слышно попросил Федор, жадно наблюдая за действиями Наташи.

Раскроется? Для него?

Раскрылась.

Неспешно, осознанно.

Она показала себя ему.

В комнате была приятная температура, не холодно. Плюс у Наты начались изменения, значит, не замерзнет. Он тоже постарается согреть её.

Какая же она красивая… Не налюбоваться. Он хотел рассмотреть её всю. Федор относился к визуалам, ему необходимо видеть партнершу. В сексе не должно быть преград, препятствий, смущения. Только открытость и драйф. Вот он сейчас и кайфовал.

Поднял руку и дотронулся до слегка опухших розовых лепестков.

— Не больно?

Ответом ему послужило невнятное мычание. Федор прислушался. Нет, страха в воздухе он не чувствовал. Значит, можно действовать дальше. Трогал он осторожно. Сейчас… немного полюбуется… ещё пару секунд.

А потом развел стройные ноги Наташи сильнее и дотронулся губами до лобка. Наташа сразу же пискнула, несмотря на то, что сама выступила инициатором, постаралась ноги свести.

Он уже не позволил. Наоборот, оторвался от сладких складочек, взял одну ножку, проложил дорогу из поцелуев от бедра к колену и поставил ступню себе на плечо. Наташа зажмурилась, откинув голову назад. Он хотел приказать смотреть на него, в последний момент передумал. Не стоит перегибать. Спугнет, и вовсе упорхнет его пташка. Не даст насладиться собой.

Член стоял камнем. Ныл. Появились неприятные ощущения в паху. Плевать…

Да и кто остался бы равнодушным, увидев такую красоту?

Хорошо, что Наташа была девственницей. Иначе он не успокоился бы, пока не узнал про всех её любовников. Что бы с ними сделал — другой вопрос.

Он снова дотронулся до неё губами. Ещё раз и ещё. Вкусная… Сладкая.

Наташа реагировала на каждое прикосновение. Лизнул — она застонала. Поцеловал клитор — подалась вперед. Федор вслушивался в её сбившееся дыхание. Как оно тяжелело, менялось. Он помнил, что причинил ей дискомфорт. Пусть наслаждается…

Он с наслаждением ласкал её. Она была невероятной. Маленькие губки. Набухшие. Сочные. Федор и сам периодически стонал, не сдерживаясь. Башку срывало от нетерпения, от неутоленной жажды. Зверь ликовал, пробуя её. Так. Во-от так. Снова и снова.

Присваивая её себе.

Только его.

Навсегда.

Когда бедра Наташи задрожали, Федор усилил напор, продолжая ласково её удерживать.

Она кончала, выгнувшись и пытаясь выскользнуть из его рук. Протяжно застонала, потом сорвавшись на крик. И сразу обмякая. Федор не отпустил её сразу. Поцеловал лобок, сначала одну внутреннюю сторону бедра. Потом вторую. И выше, к подрагивающему животику.

— Федя…

— Как ты, маленькая?

Наташа открыла глаза и смотрела на него. Взгляд слегка мутный, довольный, с долгожданной поволокой. Федор расставил обе руки по сторонам от её бедер, таким образом нависнув над ней. Он не мог сейчас отойти в сторону. Его грудь шумно поднималась и опускалась, каждый мускул во всем теле напряжен до предела.

Наташа тоже смотрела на него.

— Это… — она облизнула искусанные, так же чуть припухшие губы. — Впечатляюще. Теперь я хочу.

Он сначала не понял, эйфория и восторг продолжали гулять в крови.

Ната потянулась к нему и положила обе ладошки на его обнаженную грудь. Федор сжал зубы с такой силой, что послышался легкий скрежет.

— Ната.

— Я тоже хочу, — упрямо повторила она и неумелыми порывами попыталась заставить его подняться.