Песочный человек Кеплер Ларс
— Я здесь новичок, — произнес Андерс. — Разве из-за Вальтера когда-нибудь возникали проблемы?
— Из-за него пропала Сусанна Йельм, — ответил Брулин.
В кабинете стало тихо. Врач из общей психиатрии нервно снял очки и тут же снова надел.
— Я слышал, она в отпуске… думал — работает над научным проектом, — тихо сказал Андерс.
— Мы называем это отпуском, — пояснил Брулин.
— Я бы хотел знать, что случилось. — Андерс почувствовал, как внутри у него поднимается глухая тревога.
— Сусанна тайком пронесла письмо от Вальтера, но передумала. — Брулин уставился в стол. — Позвонила мне и все рассказала. Она была, не знаю, как сказать… плакала не переставая, клялась, что сожгла это письмо… Думаю, она и правда это сделала — она была очень напугана и твердила, что никогда больше не войдет к Вальтеру.
— Она взяла отпуск, — заметил директор, пошелестев бумагами.
Кое-кто улыбнулся, остальные сидели с озадаченным видом. Начальник службы безопасности спроецировал план отделения на белый экран.
— С точки зрения безопасности у нас нет проблем с тем, чтобы принять еще нескольких пациентов, — сдержанно сказал он. — Но в первое время нам придется быть постоянно готовыми к сигналу тревоги.
— Юрек Вальтер не должен видеть других людей, — настаивал Брулин.
— Но теперь ему это предстоит… Вам придется просто решить это технически. — Директор посмотрел на собравшихся.
— Так нельзя… Занесите в протокол: я отказываюсь нести ответственность за специальное отделение, пусть оно просто перейдет в ведение общей психиатрии или выделится в самостоятельное…
— Вы преувеличиваете.
— Именно этого Вальтер ждал тринадцать лет. — Голос у Брулина срывался от волнения.
Он встал и, ничего больше не говоря, вышел из кабинета. Тени снежинок медленно скользили вниз по стене с белой маркерной доской.
— Я уверен, что смогу контролировать трех пациентов независимо от их диагноза, — медленно проговорил Андерс и откинулся на спинку стула.
Собравшиеся удивленно посмотрели на него. Директор положил ручку и приветливо улыбнулся.
— Не вижу, в чем проблема, — пояснил Андерс, кивая на дверь, за которой скрылся Брулин.
— Продолжайте, — кивнул директор.
— Решение вопроса — медикаментозное лечение, — сказал Андерс.
— Но пациентов ведь нельзя усыпить, — рассмеялся Хоффман.
— При необходимости — более чем можно, — ответил Андерс с беззаботной улыбкой. — В больнице Святого Сигфрида… мы были настолько загружены, что у нас просто не было времени на инциденты.
Он заметил внимательный взгляд директора, беззаботно вскинул брови, хлопнул в ладоши и легко сказал:
— Мы знаем, что тяжелые лекарства… вероятно, некомфортны для пациента, но если бы я отвечал за безопасность в этом отделении, я бы не стал рисковать.
Глава 69
Агнес сидела на полу в голубой пижамке с пчелами. Держа в руках белую щетку для волос, она трогала пальцем каждый зубчик, словно хотела пересчитать их. Андерс взял Барби, уселся на пол перед дочерью и стал ждать.
— Причеши кукле волосы, — предложил он наконец.
Агнес, не глядя на него, продолжала трогать зубчик за зубчиком, ряд за рядом, медленно и сосредоточенно. Андерс знал, что дочь играет не спонтанно, как другие дети, а на какой-то свой манер. Ей трудно было понять, что видят и думают другие. Она никогда не одушевляла своих кукол. Девочка просто испытывала их механику, сгибала им руки и ноги, крутила голову.
Но на курсах, где рассказывали об аутизме и болезни Аспергера, Андерс понял: дочь можно научить играть, если разделить игру на следующие одна за другой части.
— Агнес? Причеши куклу, — повторил он.
Девочка перестала теребить щетку, потянулась и дважды провела ею по светлым волосам куклы.
— Какая она стала красавица! — восхитился Андерс.
Агнес снова принялась перебирать зубчики расчески.
— Ты видишь, какая она теперь красивая? — спросил он.
— Да, — не глядя на отца, ответила девочка.
Андерс достал куклу Синди. Он еще не успел ничего сказать, как Агнес потянулась и с улыбкой причесала куклу.
Через три часа, когда Агнес уже спала, Андерс сидел на диване и смотрел «Секс в большом городе». За окном фасада падали сквозь желтый свет уличного фонаря тяжелые снежные хлопья. Петра была на вечеринке — Виктория явилась с приглашением, когда было уже пять часов. Она обещала не задерживаться, но сейчас часы показывали почти одиннадцать.
Андерс выпил глоток холодного чая и отправил Петре сообщение: «Агнес причесала кукол».
Он устал, но чувствовал, что ему хочется рассказать о совещании в больнице, о том, что теперь он отвечает за специальное отделение и ему гарантировали, что его возьмут в штат на постоянную работу.
Началась рекламная пауза. Андерс зашел в комнату Агнес, чтобы потушить свет. Ночник в виде зайца в натуральную величину. От зайца исходил красивый розовый свет, мягкие блики лежали на простыне и спокойном личике Агнес.
Пол был, как ковром, покрыт детальками «Лего», куклами, кукольной мебелью, игрушечной едой, фломастерами, коронами, там же был рассыпан целый фарфоровый сервиз.
Андерс не мог понять, откуда здесь взялся такой кавардак.
Он шел, с трудом выбирая место, чтобы ничего не раздавить. Иногда игрушки с тихим шорохом перекатывались по деревянному полу. Он осторожно протянул руку к выключателю ночника, и тут ему показалось, что на полу у кроватки лежит нож.
У стены стоял большой дом Барби, но Андерс все равно разглядел сквозь кукольную дверь стальной клинок.
Андерс осторожно нагнулся. Сердце забилось быстрее, когда он понял: нож напоминает заточку, найденную в изоляторе.
Это было непонятно. Он ведь отдал нож Брулину.
Агнес жалобно захныкала и что-то прошептала во сне.
Андерс распластался на полу, напротив первого этажа домика. С трудом открыв дверцу в торце, он потянулся за ножом.
Пол тихо скрипнул, и Агнес прерывисто задышала.
В темноте под кроватью что-то поблескивало. Может, глаза плюшевого мишки. Разобрать толком через разделенные перемычками стекла кукольного шкафчика было невозможно.
— Ай, — шепнула Агнес во сне. — Ай, ай…
Андерс как раз нащупал нож кончиками пальцев, как вдруг увидел под кроватью глаза, блестящие на морщинистом лице.
Это был Юрек Вальтер. Он молниеносно схватил Андерса за руку, потащил…
Андерс проснулся от того, что дернул рукой. Задыхаясь, он сообразил, что уснул на диване перед телевизором. Потянулся, но не встал. Сердце колотилось.
В окно ударил свет фар. Такси развернулось на площадке и скрылось. Потом тихо открылась входная дверь.
Петра.
Андерс услышал, как она прошла сначала в туалет, потом в ванную и стала смывать косметику. Он тихо вышел и увидел в коридоре свет, падавший из ванной.
Глава 70
Андерс стоял в темноте, глядя на Петру в зеркало над раковиной. Петра почистила зубы, сплюнула, потом поднесла в ладонях воду ко рту, снова сплюнула.
Заметив, что муж наблюдает за ней, Петра на мгновение испугалась.
— Ты не спишь?
— Я ждал тебя, — ответил он каким-то чужим голосом.
— Как мило.
Петра выключила свет, Андерс вышел за ней из ванной. Петра села на край кровати, намазала кремом руки и подмышки.
— Весело было?
— Нормально… У Лены новая работа.
Андерс схватил ее левую руку, сильно сжал запястье. Петра встретила его взгляд.
— Ты же знаешь, утром рано вставать.
— Помолчи.
Петра хотела освободиться, но он схватил ее за другую руку и опрокинул на кровать.
— Ай!..
— Заткнись!
Он сунул колено ей между ног. Петра попыталась вывернуться, но потом затихла, глядя на него.
— Я серьезно: красный свет… Мне надо поспать, — спокойно сказала она.
— Я ждал тебя.
Несколько секунд она смотрела на него, потом кивнула:
— Запри дверь.
Андерс встал, прислушался, в коридоре — тихо. Он закрыл и запер дверь. Петра стащила с себя ночную рубашку и как раз открыла ящик. Улыбаясь, она доставала мягкие веревки, пакетик с плеткой, массажер и большой дилдо, и тут Андерс толкнул ее на кровать.
Петра просила его прекратить, но он сорвал с нее трусы с такой силой, что на бедрах остались красные полоски.
— Андерс, я…
— Не смотри на меня.
— Прости…
Петра не сопротивлялась, когда он связывал ее — крепко, даже слишком крепко. Может быть, из-за опьянения ее чувства притупились. Он потянул веревку вокруг ножки кровати, и бедра Петры раздвинулись еще шире.
— Ай! — простонала она.
Андерс принес повязку для глаз. Петра замотала головой, когда он положил повязку ей на лицо. Пытаясь освободиться, она дергала веревку, и большие груди раскачивались.
— Как ты хороша, — прошептал Андерс.
Закончили они только в четыре часа. Андерс наконец развязал веревки. Петра молчала, дрожа всем телом и растирая онемевшие запястья. Волосы были потными, на щеках — следы слез, повязка сползла на шею. Изорванные трусы он затолкал ей в рот, когда она не хотела, не могла больше.
Глава 71
В пять часов утра Сага бросила попытки уснуть. Оставалось девяносто минут. Потом за ней придут. Ощущая тяжесть во всем теле, Сага натянула спортивный костюм и вышла из квартиры.
Пробежала пару кварталов, увеличила скорость, спускаясь к набережной Сёдер-Меларстранд.
В такую рань машин на улице не было.
Сага бежала по молчаливым улицам. Свежий снежок был таким воздушным, что не ощущался под ногами.
Она знала, что еще может отказаться, но все же намеревалась расстаться сегодня со своей свободой.
Сёдермальм спал. Небо над светом уличных фонарей было черным.
Сага быстро бежала, думая, что не получила выдуманной личности, подписывается своим собственным именем и ей не нужно помнить ничего, кроме своих лекарств. Внутримышечные инъекции риспердала, тихо повторяла она. Оксасканд от побочных действий, стесолид и геминеврин.
Поллок объяснил ей: диагноз не имеет значения. Главное — ты железно знаешь свои лекарства, сказал он.
Это твоя жизнь. Ты выживаешь благодаря этим лекарствам.
Пустой автобус свернул на залитый светом безлюдный терминал, откуда ходили паромы в Финляндию.
— Триафлон, восемь миллиграммов три раза в день, — шептала Сага на бегу. — Сипрамил — тридцать миллиграммов, сероксат — двадцать миллиграммов…
Перед Музеем фотографии Сага сменила направление и побежала вверх по крутым ступенькам набережной Стадсгордследен. Остановилась наверху, на Катаринавэген, оглядела Стокгольм и еще раз повторила все правила Йоны.
Я должна оставаться самой собой, говорить мало и короткими фразами. Я должна точно знать, что говорю, и говорить только правду.
Это все, подумала Сага и побежала дальше, к Хорнсгатан.
На последнем километре она еще ускорилась и попыталась развить спринтерскую скорость на Тавастгатан, до самой двери.
Сага взбежала по лестнице, стащила, наступая на пятки, кроссовки на коврике в прихожей и направилась прямо в ванную, принять душ.
Удивительно, как легко высохнуть, когда нет длинных волос. Сага просто вытерла голову полотенцем.
Достала самое простое белье, какое только нашлось. Белый спортивный лифчик и трусы, которые она надевала только во время месячных. Джинсы, черная футболка, застиранная спортивная кофта.
Обычно Сага не испытывала беспокойства, но тут у нее вдруг свело желудок.
Было уже почти двадцать минут седьмого. За ней приедут через одиннадцать минут. Наручные часы Сага положила на прикроватный столик, возле стакана с водой. Там, куда она направляется, время умерло.
Сначала ее поместят в следственную тюрьму Крунуберг, но там она пробудет всего пару часов, а потом посадят в тюремный автобус и отвезут в Катринехольм. В больнице Карсудден она проведет несколько дней, прежде чем будет выполнено распоряжение о переводе в Лёвенстрёмскую больницу.
Сага медленно прошла по квартире, выключила свет, выдернула провода, потом вернулась в прихожую и натянула зеленую куртку.
Задание не такое уж трудное, снова подумала она.
Юрек Вальтер — пожилой человек, его накачивают тяжелыми лекарствами, его реакции притупились.
Сага знала, что он виновен в чудовищных вещах, но единственное, что она могла сделать, — это сохранять спокойствие, ждать, когда он подойдет ближе, когда он скажет что-нибудь, что может оказаться полезным.
Это или сработает, или нет.
Пора спускаться вниз.
Сага потушила свет в прихожей и вышла на лестничную клетку.
Она выбросила из холодильника все мясное, но никого не попросила присматривать за квартирой, поливать цветы и позаботиться о почте.
Глава 72
Сага заперла дверь на оба замка и спустилась по лестнице. Когда она увидела ждущую на темной улице служебную машину пенитенциарного ведомства, в ней затянуло свою песню беспокойство.
Сага открыла дверцу и села рядом с Поллоком.
— Автостопщиков подбирать опасно. — Она попыталась улыбнуться.
— Поспала хоть немного?
— Немного. — Сага пристегнула ремень.
— Я знаю, что ты в курсе, — сказал Поллок, искоса поглядывая на нее, — но все же хочу напомнить: не пытайся манипулировать Вальтером, чтобы добыть информацию.
Он переключил скорость, и машина покатила по пустой улице.
— Это почти самое трудное, — призналась Сага. — А если он будет говорить исключительно о футболе? Или вообще не будет говорить?
— Значит, так тому и быть. Ничего не поделаешь.
— А вдруг Фелисии осталось жить всего несколько дней…
— Это не твоя вина. В нашей операции все зависит от удачи, это все понимают, и все с этим согласны. Рассуждать, каким может быть результат, — последнее дело. То, что ты делаешь, никак не связано с нынешним расследованием. Микаэля продолжают допрашивать, мы отрабатываем старые следы и…
— Но никто не верит… никто не верит, что мы спасем Фелисию, если Вальтер не заговорит со мной.
— Не думай об этом.
— Тогда перестану прямо сейчас, — улыбнулась Сага.
— Хорошо.
Сага стала потопывать ногами и вдруг чихнула, уткнув нос в сгиб локтя. Голубые глаза все еще были как стекло, словно какая-то ее часть сделала шаг назад и наблюдала происходящее со стороны.
Мимо плыли темные дома.
Сага сложила ключи, записную книжку и прочие мелочи в специальный пакет с эмблемой пенитенциарного ведомства.
Уже перед следственной тюрьмой Крунуберг Поллок протянул Саге оптоволоконный микрофон в силиконовой капсуле и маленькую упаковку масла.
— Жирное замедляет опорожнение желудка, — пояснил он. — Но я все же думаю, что тебе не придется ждать дольше четырех часов.
Сага развернула упаковку, проглотила масло и посмотрела на микрофон в мягкой капсуле. Похож на насекомое в янтаре. Сага взяла себя в руки, сунула капсулу в рот, запрокинула голову и глотнула. В пищеводе кольнуло, и Сагу прошиб пот, когда микрофон медленно скользнул вниз.
Глава 73
Утром все еще было темно, как ночью. В женском отделении тюрьмы Крунуберг горели все лампы.
Сага сделала два шага вперед и остановилась, когда ей велели остановиться. Она хотела замкнуться в себе, сделать себя непроницаемой для окружающего мира и ни на кого не смотрела.
Что-то потрескивало в батарее.
Натан Поллок положил пакет с вещами Саги на стойку, получил квитанцию и ушел.
Отныне Саге придется справляться самой со всем, что бы с ней ни случилось.
Автоматическая дверь долго жужжала, а потом внезапно замолкла.
Никто не смотрел на Сагу, но она заметила, что тюремные служащие посерьезнели, поняв, что она — преступник самого высокого уровня опасности, какой только существует.
Пока за ней не придет автобус, ее следует держать в строгой изоляции.
Сага стояла неподвижно, не отрывая глаз от желтого линолеума и не отвечая на вопросы.
Перед тем как проводить ее по коридору в кабинет, где проводился личный обыск, ее осмотрели.
Две атлетически сложенные женщины обсуждали новый телесериал, вводя Сагу в дверь без окошка. Помещение, где обыскивали вновь прибывших, походило на комнату для медосмотра, с узкой койкой, затянутой хрустящей бумагой, и запертым шкафом у стены.
— Раздевайся догола, — равнодушно сказала одна из женщин, натягивая латексные перчатки.
Сага сделала, как велели, побросав свои вещи в кучу на полу, и встала голая под холодным дневным светом, свесив руки вдоль тела.
Светлое тело было по-девичьи хрупким, совершенным и мускулистым.
Тюремная служащая в перчатках замолчала на середине фразы, уставившись на Сагу.
— Ладно, — вздохнула одна из тюремщиц, помолчав. — Приступим.
Они осторожно посветили фонариком Саге в рот, ноздри и уши. Каждую мелочь отметили в протоколе, после чего попросили лечь на койку.
— Ложись на бок, и колено, которое будет сверху, подтяни как можно выше, — сказала женщина в перчатках.
Сага не торопясь послушалась. Женщина встала у нее за спиной, между стеной и койкой. Сага почувствовала, как покрывается гусиной кожей.
Сага отвернулась, и сухая бумага, которой была покрыта койка, зашуршала у нее под щекой. Сага крепко зажмурилась, когда из флакона выдавилась смазка.
— Сейчас будет немножко холодно, — предупредила женщина, засовывая два пальца как можно глубже Саге во влагалище.
Было небольно, но очень противно. Сага старалась дышать медленно, но не удержалась и вздохнула, когда женщина надавила пальцем в прямой кишке.
Через минуту осмотр закончился. Женщина быстро стащила с себя перчатки и выбросила.
Она дала Саге бумажку — вытереться — и объяснила, что в тюрьме ей выдадут новую одежду.
Сагу, одетую в зеленую мешковатую робу и белые кроссовки, проводили в камеру, в отделение 8:4.
Перед тем как запереть дверь, ее любезно спросили, не хочет ли она бутерброд с сыром и чашку кофе.
Сага помотала головой.
Когда женщины скрылись, Сага замерла в своей камере.
Трудно было понять, сколько времени, но, пока не стало поздно, она подставила ладони под воду, попила и сунула пальцы в глотку. Закашлялась, желудок свело. После нескольких тяжких болезненных спазмов капсула с микрофоном вылезла из нее.
Из-за рвоты на глазах выступили слезы. Сага промыла капсулу, ополоснула лицо.
Она легла на койку и стала ждать, спрятав микрофон в руке.
В коридоре тишина.
Сага лежала неподвижно, ощущая запашок из туалета и сливного отверстия в полу, глядя в потолок и читая надписи, которые год за годом процарапывали на стенах арестантки.
Прямоугольники солнечного света ползли по стене, приближаясь к полу, когда за дверью послышались шаги. Сага быстро сунула капсулу в рот, приподнялась и сглотнула. В ту же минуту скрежетнул замок и дверь открылась.
Пора было перевозить Сагу в больницу Карсудден.
Водителю в униформе выдали под расписку Сагу, ее имущество и сопроводительные документы. Сага стояла неподвижно, пока на нее надевали наручники и ножные кандалы и записывали заключение в документы о перевозке.
Глава 74
Следственная группа состояла из тридцати двух человек — гражданских специалистов, сотрудников Государственной уголовной полиции и отдела разведки, следователей и членов Государственной комиссии по расследованию убийств.
На стенах просторного кабинета на пятом этаже висели карты местностей, где пропадали и обнаруживались жертвы Вальтера — соответствующие точки были отмечены на картах. От цветных фотографий похищенных тянулись целые пучки стрелок — родственники, коллеги, друзья.
Полиция тщательно проверяла старые допросы родственников жертв и проводила новые. Члены группы изучали судебно-медицинские и криминалистические протоколы, опрашивали окружение жертвы, от ближайших родственников до людей, находящихся на периферии.
Йона стоял у окна в свете зимнего солнца и читал распечатку последней беседы с Микаэлем Колер-Фростом. После чтения в группе воцарилось мрачное настроение. Рассказ Микаэля никак не сдвинул расследование с места.
Когда специалисты очистили речь Микаэля от всего, что выражало тревогу и неуверенность, от его заявления почти ничего не осталось.
— Ничего, — проворчал Петтер Неслунд и свернул бумаги в трубку.
— Он говорит, что чувствует, как шевелится сестра, как она ищет его, проснувшись в темноте. — У Бенни было грустное лицо. — Он чувствует — сестра надеется, что он вернется…
— Ни черта я в это не верю, — перебил Петтер.
— Будем исходит из того, что Микаэль говорит правду, так или иначе, — сказал Йона.
— Но все эти сказки про Песочного человека… — фыркнул Петтер. — Хочу сказать…
— И про Песочного человека — тоже, — заметил комиссар.
— Он же говорит о сказочном персонаже! Нам что, допросить всех продавцов барометров?..
— Я уже составил список производителей и розничных продавцов, — улыбнулся Йона.
— Да что за…
— Я в курсе, что продавец барометров — это из сказки Гофмана. Я знаю, что мать Микаэля рассказывала детям перед сном сказку о Песочном человеке, но это не отменяет того, что Песочный человек существует в реальности.
— Ни хрена у нас нет, вот что надо признать. — Петтер бросил скрученный в трубочку протокол допроса на стол.
— Почти ничего, — терпеливо поправил Йона.
— Микаэлю дали снотворное, когда перемещали в капсулу, дали снотворное, когда уносили оттуда. — Бенни со вздохом провел рукой по своей лысой голове. — Мы не можем даже приблизительно очертить какое-нибудь место. Фелисия, вероятнее всего, находится в Швеции, но и этого мы не знаем наверняка.
Магдалена подошла к маркерной доске и написала в строчку все, что было известно о капсуле: бетон, электричество, вода, бактерии легионеллы.
Так как Микаэль не видел сообщника Вальтера и не слышал его голоса, члены группы знали только, что сообщник — мужчина. Всё. Микаэль был уверен, что кашель, который он слышал, — мужской.
Все остальные приметы были почерпнуты из детских фантазий о Песочном человеке.
Йона вышел из кабинета, спустился на лифте вниз, покинул полицейское управление. Поднявшись по Флеминггатан, он прошел по мосту Санкт-Эриксбрун и оказался в Биркастане.
Читать бесплатно другие книги:
