Сплетая рассвет Лим Элизабет
Зная, что служанки пристально за мной наблюдают, я сняла мерки, отмечая обхват и рост, но при этом отводя взгляд от голых шеи и рук. Один неверно истолкованный взгляд – и меня отправят прямиком в темницу. До чего будет стыдно, если меня, девушку, посадят в камеру за непристойное разглядывание леди Сарнай!
Но это сильно усложняло мне задачу, и, когда мои пальцы задели руку леди, пока я замеряла длину рукава, она сказала:
– У вас слишком нежное касание, для мужчины, мастер Тамарин.
Я тут же запаниковала и поклонилась, словно это замечание было смертным приговором.
– Я… простите. Я не хотел…
– Расслабьтесь. Для кого-то столь робкого вы подозрительно взволнованы.
Я закусила губу.
– Испытание много значит для моей семьи, ваше высочество.
– Вот оно что. Вы обладаете незаурядным мастерством для столь юного возраста, мастер Тамарин. Я бы сказала, что боги выказывают вам свое благоволение, но не заметила святыни или амулетов на удачу на вашем столе. Вы не суеверный человек?
– Я верю в упорный труд, ваше высочество. Упорный труд и порядочность.
Леди Сарнай рассмеялась.
– Я вижу, на Юге уже забыли легенды о демонах, но на Севере каждый их остерегается. Говорят, что все звери в северных лесах и джунглях наполовину демоны. – Она сухо улыбнулась. – Мне ли не знать. Мой собственный отец стремился натравить их силы на императора Ханюцзиня, но… нельзя торговаться с демонами, не заплатив высокую цену.
Я склонила голову, надеясь таким образом скрыть свое потрясенное выражение лица.
Зачем она все это мне рассказывала?
Я потупила взгляд, молясь, чтобы меня наконец отпустили, но леди Сарнай позволила молчанию затянуться, прежде чем заметила напряженность моих пальцев.
– Что с вашей рукой?
– Она… пострадала при пожаре.
– Жаль. Надеюсь, это не помешает вам в испытании.
– Ни в коем случае.
Я сделала шаг вбок и незаметно посмотрела на вышивку леди Сарнай. Та была не закончена, но я узнала очертание тигра – символику шаньсэня. Быстро вернула свое внимание к леди, пока она ничего не заметила.
Ее высочество начала обмахивать шею веером.
– Я мало что о вас знаю, мастер Тамарин. Мне предоставили доклады о всех портных, но информации о вас – и вашем отце – почти не было. – Она сложила веер. – Очевидно, что вы талантливы. Почему вы не пытались сделать карьеру?
– В Аланди шла война, ваше высочество, – сдавленно ответила я. – Меня призвали сражаться.
– В Пятизимней войне?
Я закончила снимать мерки и скрутила ленту.
– Да.
– Ваши два старших брата были убиты в бою. Министр Лорса упоминал об этом.
Я промолчала. Понятия не имела, почему она задерживала меня и задавала вопросы, на которые уже знала ответы.
– Должно быть, вы ненавидите моего отца за то, что он лишил вас родственников. И императора Ханюцзиня за то, что отправил на войну в столь юном возрасте.
– Служить на войне – мой долг. Я не держу зла на шаньсэня… или на императора Ханюцзиня.
– Вы хороший человек. Гораздо лучше, чем большинство. – Леди Сарнай взмахнула рукой, приказывая своим служанкам выйти. – Я знаю, что многие мужчины говорят одно, а подразумевают другое, – всмотрелась в меня. – Но вы не врете, мастер Тамарин. Вместо этого вы что-то скрываете. Я чувствую, что у вас есть какая-то тайна.
Я все больше и больше ощущала себя не в своей тарелке.
– Ваше высочество, если на этом все…
– Сохраните ее, – перебила леди Сарнай. – Меня не интересуют ваши секреты. А вот лорда-чародея… даже очень. Как и то, что он обратил на вас внимание.
– Только от скуки, – коротко ответила я. Это была правда – Эдан сам так сказал. – Сомневаюсь, что он по-настоящему заинтересован в ком-либо.
– Он не самый приятный человек. Мне любопытно, согласитесь ли вы сделать кое-что для меня… – Леди подождала, пока я кивну. – Я заметила, как вы смотрели на мою вышивку, когда вошли.
– Очень хорошая работа, – искренне похвалила я. – Северный стиль знаком мне менее всех. Я невольно заинтересовался.
– Можете посмотреть поближе. Скажите, что видит ваш зоркий глаз.
Я подошла к ее пяльцам, боясь, что найду какое-то тайное послание в вышитой сцене и затем меня будут шантажировать за то, что я узнала, что она предала императора Ханюцзиня. Но там всего лишь изображались три разных зверя. Простота и смелость ее рисунка меня удивили. Северный стиль никогда не входил в число величайших школ вышивки Аланди, которые тяготели к более замысловатым и сложным дизайнам.
– Опишите, что вы видите.
– Тигра, – ответила я. – Это ваш отец. И дракона – император Ханюцзинь.
Там также присутствовал контур птицы; она парила над ними, сжимая в когтях жемчужину, к которой тянулись тигр и дракон.
– Вы явно растеряны, – сказала леди Сарнай. – Видите ли, жемчужина символизирует Аланди, а птица вносит раскол между тигром и драконом. Прямо как магия вносит раскол между Севером и Югом. – Она подалась вперед. – У вас, южан, и у меня могут быть разногласия, но мы благочестивые люди. Присутствие магии в Аланди противоестественно. Она приводит к конфликту между императором и моим отцом.
Я вспомнила предупреждения Иньди касаемо шаньсэня.
– Но не вся магия – работа демонов, не так ли, ваше высочество? Не вся она – зло?
Лицо леди Сарнай помрачнело, и я задумалась, чему же она стала свидетелем, когда жила с отцом.
– Магия – корень всего порочного, что есть в этом мире. И чародеи – ее сердце. В конце концов, кто такие демоны, как не впавшие в немилость чародеи? – Она фыркнула. – Но я не жду, что деревенский парень, как вы, поймет.
Я склонила голову.
– Да, ваше высочество.
– Отец никогда не доверял императору Ханюцзиню, но не говорил, почему. Даже не сказал, с чего он вообще решил начать войну. – Леди поджала губы, и мне показалось, что ее темные глаза наполнились грустью. Было трудно думать о ней – даме знатного происхождения – как о пленнице. – Я помню, как однажды в детстве встречалась с Ханюцзинем. Он был болезненным мальчиком, особенно в сравнении со старшим братом – наследником. У него была желтая, как песок, кожа, и он едва мог забраться на лошадь. Но взгляните на него сейчас. Такой…
Леди Сарнай не могла подобрать слово, а я не осмеливалась предложить свое: «величественный».
Ее высочество замолчала, будто ожидая моей реакции. Но даже под страхом смерти я не могла понять, какую мысль она пыталась до меня донести.
Каково ей было стать из принцессы Аланди дочерью предателя? На протяжении столетий из ее семьи выбирался шаньсэнь, чтобы служить военным лидером и защищать страну от враждебных северных соседей. Но когда погибли отец и брат Ханюцзиня, нынешний шаньсэнь отказался давать клятву верности императору. И так началась Пятизимняя война.
Мне было больно вспоминать времена, когда моя страна была единой, а семья полной. Даже сейчас, после заключения перемирия, никто не знал, почему шаньсэнь не захотел служить Ханюцзиню. Но леди Сарнай намекнула, что это как-то связано с магией.
– Я хочу, чтобы вы сблизились с Эданом, – наконец продолжила она. – Нашли его слабые и сильные стороны. Узнали, что связывает его с императором Ханюцзинем. В чем кроется причина его преданности?
Я сделала шаг назад.
– Я… сомневаюсь, что он мне расскажет.
– Он переменчивый человек, но что-то мне подсказывает, что вам он откроется. Вы симпатичный юноша, а лорду-чародею наверняка одиноко.
Должно быть, на моем лице отразился ужас, поскольку леди Сарнай рассмеялась. Затем сложила пальцы домиком.
– Вы хорошо себя показали во время испытания, мастер Тамарин, но мастер Норбу проявил себя даже лучше. Докажите, что можете быть мне полезны, и, возможно, это убедит меня отнестись к вам более благосклонно.
– Ваше высочество, я полагал, что это испытание на мастерство.
– На мастерство, – согласилась леди Сарнай, раскрывая веер. Он был самым прекрасным из всех, что я видела. Цветы были так детально прорисованы, что художнику, наверное, потребовался на них минимум месяц. – Но творчество – роскошь, которую можно себе позволить лишь тогда, когда в стране мир. – Она наклонила веер к свече. – Ремесленники, как вы, становятся солдатами во время войны. Не забывайте об этом.
– Как я могу? – сорвался шепот с моих губ. Сердце обливалось кровью при виде голодных языков пламени, облизывающих веер леди Сарнай. – Я вырос на трудностях войны.
– Совершенно верно. – Она кинула горящий веер в бронзовый горшочек с благовониями.
Мне пришлось впиться пальцами в ноги, чтобы не кинуться его спасать. Я наблюдала, как длинная деревянная ручка с треском сгорает, рисунок на шелковой ткани покрылся трещинами и превратился в угольки.
– Война дорого обходится, – сказала леди Сарнай, – и награда за эти жертвы – мир. Порой мы должны отдать то, что ценно для нас, ради будущего своей страны. Будь это прекрасный веер, доблесть или наши жизни. В конечном итоге все это так или иначе принадлежит богам. – Ее лицо помрачнело, и мне стало любопытно, о чем она думала. Возможно, жалела о своем обещании выйти замуж за императора Ханюцзиня? – Мне нужен портной, который будет не только ремесленником, но и моим солдатом, если возникнет такая необходимость. Вы способны на это? Можете ли вы доказать, что будете полезны как в мирное время, так и в военное?
– Да, ваше высочество, – строго ответила я. – Могу.
– Отлично. С нетерпением жду, когда увижу, что вы для меня приготовите, мастер Тамарин.
Я поклонилась и, не поворачиваясь спиной к леди Сарнай, вышла из комнаты. По пути обратно гадала, была ли эта встреча своего рода проверкой. И если так, прошла ли я ее…
Или с треском провалила.
Глава 14
Пока отстраивался Зал Высшего Прилежания, нам с Норбу выделили новые рабочие места неподалеку от дома леди Сарнай. Но я не могла там находиться. Мне нужно было спрятаться от ее пытливых глаз.
Поэтому я устроилась в саду неподалеку от моей комнаты, утешаясь письмом от отца. Оно было коротким и не упоминало Кетона, но от концовки у меня чуть не разорвалось в клочья сердце.
Императорское испытание будет трудным, но знай, независимо от того, предложат ли тебе остаться или отправят домой, для меня ты уже лучший портной в Аланди. Ты оседлал ветер, но я и так никогда не сомневался, что это произойдет.
Я прижала письмо к груди и прошептала:
– Оседлала ветер. Не становись воздушным змеем, который никогда не летает.
Это были слова Финлея. Как часто он повторял их мне раньше…
Я жалела, что не была так близка с ним, как с Сэндо. Финлей всегда защищал меня больше всех остальных братьев, но он же и поощрял меня покинуть отцовскую лавочку. «Ты не сможешь стать лучшей портнихой в мире, если только и будешь, что шить, – говорил он. – Ну же, давай отправимся в путешествие, чтобы расширить твое воображение!»
Я могла пересчитать на пальцах одной руки количество раз, когда соглашалась на его предложение. До чего упрямой я была! Сейчас я бы не мешкала.
– Я уже не в отцовской лавочке, брат, – прошептала я, надеясь, что, где бы Финлей сейчас ни находился, он мной гордился.
Осторожно сложила папино письмо. Оно заново распалило мою решимость, и я потянулась за блокнотом, чтобы придумать новый дизайн для финального состязания.
Нельзя, чтобы меня отправили домой, не тогда, когда император Ханюцзинь дал мне еще один шанс. Я так близка к победе! Последний наряд должен быть просто великолепным – достойным богов.
Но я никак не могла сосредоточиться, поскольку каждые пару минут в сознании всплывал приказ леди Сарнай. Мне не хотелось шпионить за Эданом!
«Но надо, если действительно хочешь победить».
Чувствуя к себе отвращение, я перечеркнула свои наброски и смяла бумагу. Затем еще одну и еще. И еще. Из меня вырвался полный раздражения стон.
– Слышал, Ханюцзинь дал тебе второй шанс.
Я быстро развернулась к незваному гостю. В кои веки меня не удивило его появление. На самом деле я была чуть ли не рада.
– Где вы были?
– Спал, – ответил Эдан. – Исцелять двадцать с чем-то сломанных костей – тяжелая работа, даже для меня.
Он взял меня за руку, и я мгновенно напряглась.
– Расслабься. – Лорд-чародей поднес мою ладонь к своему лицу, чтобы внимательнее ее изучить. – Заживает успешно, но прошло всего несколько дней. Тебе нужно больше отдыхать.
Я выдернула руку.
– Как я могу отдыхать, когда меня ждет еще одно состязание? Я чуть не проиграла.
Эдан прочистил горло.
– Император правильно сделал, что продлил испытание. Очень благородно с его стороны, хотя ничего другого я от него и не ожидал. – Я уловила намек на сарказм в его голосе. – Он сказал, что ты немного напоминаешь его самого.
Я вернулась к работе, но все же не сдержала любопытства:
– Чем же?
– Юноша, отчаянно пытающийся преуспеть. Знаешь, никто ведь не ожидал, что Ханюцзинь станет императором. Ему пришлось многому научиться за короткое время. Как и тебе… поэтому он не захотел с ходу отправлять тебя домой. – Когда я не ответила, Эдан прикрыл лицо от солнца. – Ты всегда работаешь снаружи?
– Только когда делаю наброски. Меня это вдохновляет.
Он заглянул мне за плечо и посмотрел на рисунок.
– Ты выбрала водную тематику для платья?
– Меня вдохновили воспоминания о доме. – Я вздохнула. – Но это все равно не имеет значения. Норбу победит.
– Да? – Эдан изобразил удивление. – Потому что его идеи лучше?
Я почувствовала укол зависти.
– Да. Он мастер-портной. Величайший в Аланди.
– Верно, он мастер, – согласился Эдан, – как и ты. Если бы на эти задания давался месяц, уверен, вы оба смогли бы творить чудеса. Но не за неделю. Не без помощи, по крайней мере. – Он шумно выдохнул. – Разве ты не помнишь, что я тебе говорил?
– Что Норбу использует магию. Но как?
– Его краска создает иллюзии. Очень примитивное колдовство. Длится всего несколько часов, максимум – пару дней. Раньше он действовал очень осторожно, не побеждая в состязаниях, а лишь проходя их.
Теперь все казалось вполне логичным. Вот почему ему постоянно было нечего показывать до дня вердиктов. Почему он всегда хранил свою работу в тайне. Почему захотел, чтобы его куртку сожгли.
– Магия – это дикая, необузданная энергия, которая повсюду окружает нас, – объяснил Эдан, – и некоторые люди к ней более предрасположены, чем другие. Мы, чародеи, носим талисманы, которые позволяют направлять ее, а в редких случаях зачаровываем обычные предметы, как твои ножницы, чтобы помогали нам в работе или для предоставления другим временного доступа к магии.
Мои брови недоуменно сдвинулись к переносице. Эдан не носил ни колец, ни амулетов, в отличие от императора Ханюцзиня.
– Я не вижу талисмана на вас.
– Ответ на этот вопрос наделит тебя слишком большой властью надо мной, – Эдан улыбнулся. – И не морщи так лицо. Морщины появятся.
Он подождал, пока морщинка между моими бровями разгладится.
– Мне, в отличие от обычного человека, как Норбу, не нужна заколдованная краска, чтобы создать иллюзию. Ему же приходится чем-то жертвовать, скажем, парой капель крови каждый раз, когда он хочет ее использовать. Должно быть, он потратил целое состояние на ее приобретение.
– Как такое возможно, что никто больше не заметил, что он создает иллюзии?
– О, он и сам по себе хороший портной, так что осмотрительно использует магию. Но я четко ее вижу, да и позаимствованные чары всегда можно развеять. – Эдан задумчиво постучал пальцами по подбородку. – Подозреваю, что ты смогла бы раскрыть его с помощью ведра воды – в конце концов, он использует краску.
– Я тоже использовала магию, – тихо напомнила я. От воспоминания об этом мне стало неловко.
– Так и есть. – Он наклонился. – Но твои ножницы – не позаимствованная магия.
– Что вы имеете в виду?
– Ты не платила за нее кровью, – рядом с левым уголком его губ возникла ямочка. – Это значит, что в тебе поет крупица магии.
Я не знала, каким образом ножницы достались моей бабушке и был ли папа в курсе, что они волшебные.
– Это так легко, – прошептала я. – Использовать ножницы… Работа выглядит как моя. Но на самом деле это не так. Даже не знаю, стоит ли мне гордиться, стыдиться или…
Ямочка исчезла.
– Тебе повезло. Ножницы выбрали тебя. Это дар, который может пригодиться, – его голос смягчился. – И который может исчезнуть, если ты перестанешь быть достойной его силы.
Грусть в словах Эдана задела меня за живое и заставила задуматься, считал ли он собственную магию даром. Почему я раньше ему не доверяла? Он всегда был моим союзником во дворце. Всегда в меня верил.
А леди Сарнай попросила меня предать его.
– Что-то ты притихла, – заметил Эдан. – Тебя обеспокоило то, что я сказал?
– Нет. – Я поменяла позу, из-за камешка в обуви нога болела больше, чем когда-либо.
– Тогда в чем дело? – его лукавая улыбка, чуть более мрачная, чем обычно, вернулась, но я видела, что он просто пытается разрядить обстановку. – Мне что, выудить из тебя правду? Возможно, сыворотка поможет…
Я больше так не могла.
– Леди Сарнай попросила меня шпионить за вами.
Прошла секунда в молчании. А затем, демон его побери, он разразился хохотом, из-за чего я начала терять самообладание.
– Я предана императору. Вы – его верный слуга. Поэтому я и решила рассказать.
– А я-то думал, что дело в нашей крепкой дружбе и моей симпатии к тебе.
– Вы мне больше нравились, когда я считала вас евнухом, – пробурчала я.
Эдан выглядел наполовину оскорбленным, наполовину развеселенным.
– Ты думала, что я евнух?
– Высокий. – Я задрала нос. – И одевающийся не по статусу.
– Я слишком хорош собой, чтобы быть евнухом!
– Я бы поспорила. Некоторые из них довольно привлекательны, а вы… – Я пыталась подобрать подходящую насмешку. – Император Ханюцзинь красивее.
Его губы растянулись в ухмылке, которую я совершенно не поняла. Задел ли его мой комментарий или позабавил?
– Это правда, что шаньсэнь вызвал демонов, чтобы убить отца императора?
Ухмылка испарилась.
– Кто тебе это сказал?
– Леди Сарнай. Она сказала, что ее отцу пришлось заплатить высокую цену за сотрудничество с демонами.
– Шаньсэнь действительно связывался с ними, – осторожно признал Эдан. – Но призывал ли он их, чтобы убить семью Ханюцзиня, уже другой вопрос. Странно, что ты услышала об этом от леди Сарнай.
– Кажется, она презирает отца за использование магии. И вас за то, что вы чародей.
– Она всех презирает, – ответил он, явно повеселев.
Я нахмурилась – уж слишком равнодушно он воспринял мою новость.
– Еще она сказала, что демоны – впавшие в немилость чародеи.
– Беспокоишься обо мне, Майя? – рассмеялся Эдан. – Бояться нечего. Заверяю тебя, мне стать демоном не грозит. И я могущественнее любого демона, которого мог завербовать шаньсэнь.
В кои-то веки я воспрянула духом от его самонадеянности. Мне хотелось ему поверить.
– Будь осторожна, Майя, – тихо произнес лорд-чародей. Внезапное изменение его тона меня напугало. – Леди Сарнай узнает, что ты предала ее доверие. Для меня важно, чтобы с тобой ничего не случилось.
Мне не нравилось, как я лишилась дара речи от его слов. Я вскинула бровь и повторила:
– Важно?
Эдан отстранился.
– Да, – легкомысленно ответил он. – Девушка или нет, но ты талантливый портной. Да еще и с некой способностью к магии. Этого достаточно, чтобы я чувствовал ответственность за тебя.
Я закатила глаза.
– Знаете, она напоминает мне вас.
Эдан нахмурился, будто я смертельно его оскорбила.
– Что ты имеешь в виду?
– Вам обоим нравится издеваться над другими. Она использует это испытание, чтобы унизить императора Ханюцзиня, а вы… вы наслаждаетесь…
– Я не насмехаюсь над императором, – твердо произнес Эдан. – Никогда.
«Но насмехаешься надо мной», – подумала я.
– Если у нас и есть что-то общее с леди Сарнай, так это то, что наше будущее мало от нас зависит. Она сгоняет свою злость попытками сорвать свадьбу, а я борюсь со скукой, тратя время на изучение.
– Изучение чего?
Его зоркий взгляд сосредоточился на мне.
– Людей, которые меня интересуют.
– Вы не похожи на человека, которого заинтересует состязание по шитью.
– Так и было, пока я не увидел твои ножницы.
Я уже знала, что он сейчас скажет.
– Я не буду их использовать, Эдан…
– Это не жульничество.
– Леди Сарнай ненавидит магию.
– Выбирая между двумя портными, использующими магию, она выберет того, кто делает это лучше. Ножницы олицетворяют твое мастерство; краска Норбу – нет. И ты здесь по иной причине. Лонхай, Норбу, Иньди – им нужна была эта должность ради славы. Ты… ты хочешь вернуть честь семьи. И, полагаю, доказать себе, что ты ничем не хуже мужчин.
Так и было. Хотя мне не хватало смелости произнести это вслух.
– Но спасибо, что предупредила меня о леди Сарнай. Я ценю это.
Я слегка опешила от его искренности.
– Не думайте, что я сделала это во имя нашей дружбы.
– У чародеев нет друзей. – Эдан прокашлялся. У меня возникло впечатление, что он открыл мне больше, чем хотел. – Доброй ночи, мастерица Тамарин.
– Мастер! – крикнула я ему в спину.
Однажды он станет моей погибелью. Я была в этом уверена.
…
По какой-то причине дверь в мою комнату оказалась распахнута. Я всегда крепко ее закрывала, особенно потому, что меня не удостоили привилегией в виде замка. Я ворвалась внутрь, сердце выпрыгивало из груди. Что-то было не так.
То малое имущество, что я привезла с собой, беспорядочно раскидали по кровати: мои эскизы, письмо из дома и папины ножницы среди них. Я чуть не пожалела, что нарушитель не вор, поскольку реальность была куда хуже.
Норбу.
– Убирайтесь, – приказала я ледяным тоном.
Он одарил меня напускной добродушной улыбкой.
– С чего бы? – поинтересовался он противным тоном. – Жаль, что ты не сгорел в зале. Как твоя рука, кстати? Лорд-чародей исцелил ее? – Мужчина провел пальцами по моей подушке. – Как ты отплатил ему за услугу?
Мне потребовались все силы, чтобы не врезать ему.
– Убирайтесь!
Норбу даже не пошевелился.
– Знаешь, какое наказание ждет за вранье императору? – протянул он, словно упиваясь каждым словом. – Твои кости обглодают одну за другой, глаза выклюют вороны, пока ты будешь еще жив.
– Не понимаю, о чем вы говорите.
Его улыбка стала шире.
– Ты довольно быстро бегаешь для хромого, юный Тамарин, учитывая твои травмы с войны.
У меня перехватило дыхание.
– Я не…
– Что-то в тебе всегда казалось неправильным, но я не мог понять, что, – перебил Норбу. – Я никогда не слышал, чтобы у старого мастера Тамарина был такой талантливый сын, как ты. Поэтому я навел справки. Твой отец потерял двух сыновей в Пятизимней войне. Выжил лишь калека. Никто ничего не знал о его навыках владения иглой, так что я оставил все как есть… до нашей встречи ночью. Я видел, как ты бежал по коридору, и это заставило меня задуматься. Кусочки головоломки сложились не сразу, но затем я узнал от министра Лорсы, что у старика Тамарина есть еще один ребенок… – Он поднял одну из моих льняных повязок на грудь. – Дочь, которая, по счастливой случайности, работает у него швеей.
Читать бесплатно другие книги:
