Сплетая рассвет Лим Элизабет
У меня подкосились колени. Хотелось обвинить его во лжи, но мой язык будто налился свинцом.
Норбу рассмеялся.
– Ты шьешь лучше, чем большинство девушек. Это единственный комплимент, который ты от меня дождешься. Выйди из испытания, и я не скажу его величеству, кто ты на самом деле.
– А что такое? – сплюнула я. – Боитесь проиграть женщине?
– Нет, – лицо Норбу исказилось от злобы. – Но после потери двух сыновей, любопытно, переживет ли твой отец смерть дочери.
Его слова словно вонзили невидимый кинжал в мое сердце.
– Вперед, расскажите императору, – ответила я дрожащим голосом. – А я… я расскажу, что это вы отравили мастера Хуаня.
Норбу расхохотался.
– Наслушалась Лонхая, а? Ты никак этого не докажешь. Ни ты, ни он.
Я сжала кулаки, пытаясь скрыть гримасу боли, когда мышцы напомнили мне, что по-прежнему заживают.
– Вы этого не отрицаете.
– Пришло его время уйти на покой. Его идеи устарели, да и император нуждался в новом портном.
– Этим новым портным будете не вы!
Я чуть не обвинила его в использовании магии, но вовремя остановилась. Если докажу это во время испытания, возможно, его отправят домой.
Норбу, посмеиваясь, коснулся моей щеки и прижался бедром к моей ноге.
– Я всегда считал тебя симпатягой. Может, одаришь меня поцелуем?
Я с силой наступила ему на пальцы ног и дала пощечину.
– Прочь из моей комнаты, – рявкнула я, хватая ножницы с кровати. Затем наставила их на его ребра. – Живо.
Норбу лишь посмеялся.
– Не волнуйся. Я не выдам твою тайну… пока. – Он подошел к двери, но затем оглянулся. – Я даже проникся к тебе долей уважения. Жаль, что ты забралась так высоко, тебя все равно ждет падение.
И с этими словами он ушел.
Паника, из-за которой я окаменела, теперь свернулась тугим узлом. Я умыла лицо холодной водой, дрожа всем телом, но это не изгнало мрак из моего сердца.
Я не могла позволить Норбу победить. Даже если он знал мой секрет, нельзя давать ему запугать себя.
Я выиграю в финальном состязании. Любой ценой.
Глава 15
После угрозы Норбу уснуть было невозможно. Я вздрагивала от каждого звука: от мышей, пищащих за дверью, от листвы, шуршащей на крыше. Тем не менее за мной никто не пришел, а значит, он не выдал императору мою тайну. Пока.
«Чем больше ты волнуешься об этом, тем меньше будешь сосредоточена на победе, – упрекнула я себя. Наткнувшись взглядом на ножницы, вскочила на ноги. – А ты победишь».
Я не спала всю ночь, делая наброски до тех пор, пока утренние лучи не осветили стены комнаты. Пальцы испачкались в угле и задеревенели от рисования, но в конечном итоге на бумаге возникло идеальное платье. Зажав блокнот под мышкой, я побежала к своему новому рабочему месту и начала выкладывать ткани на раскроечном столе.
Сперва собрала корсаж, накладывая мерцающий голубой шелк на атлас и сшивая их. Благодаря этому возник эффект сверкающего океана – пейзаж, который я наблюдала с детства.
Работа продвигалась медленнее из-за травмированной руки, но стежки по-прежнему получались идеальными – между ними даже игла не войдет. Я украсила воротник сотней крошечных жемчужин, сиявших как звезды, и серебристым кружевом.
Меня прервал тихий стук.
Я предположила, что это Эдан. Я уже привыкла к его неожиданным визитам и, если говорить по правде, ждала их, особенно сейчас. Возможно, он посоветует, что делать с Норбу.
Но это оказался не Эдан, а Амми с обедом.
Служанка одарила меня широкой улыбкой. Поставив поднос на круглый деревянный стол, ахнула и подняла корсаж с моих колен. Затем прижала его к себе и выдохнула:
– Это для платья леди Сарнай? Ничего прекрасней я не видела.
– Думаешь? Он еще не закончен.
Амми вернула его мне.
– Что еще ты сделаешь?
Я обрадовалась небольшому перерыву и показала Амми свои наброски.
– Как считаешь, ей понравится?
– Даже богине Амане оно бы понравилось, – уверенно заявила девушка.
Я вздохнула.
– Что-то мне подсказывает, что Амана менее привередливая, чем леди Сарнай.
Мы дружно захихикали, и на секунду я забыла, что должна притворяться парнем. Я быстро умолкла, но Амми, похоже, не заметила моей оплошности.
– Ты сможешь закончить платье за неделю? – спросила она.
Это волновало меня больше всего. Я закусила губу.
– Постараюсь из всех сил.
– Норбу еще даже не начал, – поведала она мне. – Я относила ему обед, но его не было за рабочим местом.
Я сглотнула, понимая, почему Норбу еще не приступил к работе над платьем.
– Ты знаешь, куда он ушел?
– Нет, но сегодня никто не покинет дворец. Вернулся лорд Сина. Император не рад его визиту – ворота будут закрыты до его отъезда.
– Рад знать. Спасибо, Амми. Ты помогла мне больше, чем предполагаешь.
Она дернула плечами, как я всегда делала, когда хотела сказать то, что говорить не стоило.
– Я видела, как лорд-чародей наблюдал за тобой во время состязаний, – выпалила служанка. – Почему ты не сказал мне… – закусила губу. – Я бы поняла, но думала…
– Ты думаешь, что я с Эданом? – Я даже не знала, смеяться мне или плакать. – Лордом-чародеем?
– Я никому не скажу, – заверила она. – Все равно это многое объясняет. – Амми прочистила горло и сильно покраснела. – Он постоянно флиртует со служанками, но я часто гадала, почему он никогда не заходил дальше этого. Небеса тому свидетели, они буквально набрасывались на него.
Я чуть было не исправила ее, мол, она сошла с ума, если думает, что у нас с Эданом своеобразный запретный роман, но затем закрыла рот. Если Амми считала меня юношей, не интересующимся девушками, мы могли бы стать друзьями. А я отчаянно нуждалась в друге во дворце.
– Он очень красив, – признала я, с удивлением понимая, что это правда. Поджала губы. Что еще можно сказать об Эдане? Он высокий и стройный – не как воин, подобно императору, но достаточно сильный. Нет, нельзя так говорить! Как и комментировать его глаза, постоянно меняющие цвет.
– Он присматривает за тобой. – Амми хихикнула. – И ты краснеешь.
– Ничего подобного! – воскликнула я. Желая побыстрее сменить тему, вновь взяла набросок платья для леди Сарнай. – А теперь скажи мне как девушка, которая большую часть своей жизни наблюдала за придворными, что предпочла бы леди столь высокого положения, как леди Сарнай: широкие рукава или с открытыми плечами, как сейчас модно на Западе?..
Амми провела со мной немало времени, рассказывая о стиле придворных дам и о том, что может понравиться будущей императрице. Когда она ушла, я шила, пока не лопнули волдыри на пальцах, из-за чего пришлось их перевязать. Чтобы закончить задание вовремя, мне потребуются волшебные ножницы.
Я выстелила на столе моток сапфирового шелка и потянулась к ним – свет отразился от лезвий и замерцал на стенах позади меня. Когда я подняла ножницы, они засияли.
…
Лишь после того, как я погладила платье и отнесла его в покои леди Сарнай, я поняла, что почти не ела и не спала последние дни.
Но я не чувствовала голода или усталости. Только страх.
Норбу уже был там, его платье висело на деревянном манекене. Он выбрал более тяжелый шелк; издалека материал напоминал бархат темно-бордового, словно кровь, оттенка. Как обычно, все детали его платья выглядели безупречно: блуза, отделанная черным мехом вдоль воротника; пояс, украшенный бусинами из резного алого лака и нефрита; юбка, расшитая золотыми фениксами, парящими на искусно драпированных складках. Но мое платье было потрясающим.
Я накрыла свою работу покрывалом, чтобы уберечь ее от солнца, и тут заметила боковым зрением, что Норбу подошел поздороваться. Он поддел ногой юбку моего платья.
– Неплохо для юноши со сломанной рукой, – сказал он, коснувшись моего предплечья.
Я отпрянула.
– Отойдите от меня.
Портной поджал губы, но послушался. Леди Сарнай, Эдан и министр Лорса уже прибыли. Но где же император?
Я покосилась на лорда-чародея, но он смотрел на мое платье. Мне показалось или на его губах заиграла улыбка?
Я отвернулась, взгляд зацепился за чайник на одном из столиков леди Сарнай. Я надеялась, что мне не придется выливать его содержимое на платье Норбу, чтобы развеять иллюзию. Казалось очевидным, что моя работа лучше.
– Мастер Норбу, – произнесла леди Сарнай, – ваше платье могла бы надеть моя мать.
Дочь шаньсэня подошла к моему углу комнаты. Как она могла быть одновременно такой грациозной и жестокой? Я невольно восхищалась и в то же время презирала ее.
Я сорвала покрывало с платья и услышала, как несколько служанок леди Сарнай резко втянули воздух.
– Оно чудесно, – перешептывались они между собой.
– Вы когда-нибудь видели что-то столь же эффектное?
– Теперь все придворные дамы захотят себе такое же.
Я оперлась на трость, упиваясь их похвалой. Уже в сотый раз попыталась оценить свое платье объективно и найти причину, по которой леди Сарнай могла бы от него отказаться. В голову ничего не приходило.
Оно было нежно-перламутрового голубого цвета – одного из многих оттенков моря, которые научил меня видеть Сэндо. Наружный слой – короткий халат с поясом, завязывающимся на серебряную веревку – был более насыщенного сапфирового цвета, длинные рукава я расшила крошечными бутонами роз и парящими журавлями с величественными белыми крыльями. На юбке были водяные лилии с опаловыми лепестками и золотые рыбки, плавающие в серебристом пруду над подолом, который я украсила жемчугом и кружевными оборками, напоминавшими рябь на воде.
Уверена, все согласятся, что мое платье больше подходило императрице, чем платье Норбу. Оно определенно было куда красивее.
Я шумно выдохнула, не сомневаясь, что наконец победила его.
– Очень хорошая работа, – пробормотала леди Сарнай. – Мастер Тамарин, вы действительно превзошли себя.
Ее лицо источало нежность, чуть ли не доброту. Может, после прибытия лорда Сины у нее улучшилось настроение?
– Увы, – сказала леди, – но испытание должно подойти к концу. Несомненно, мастер Тамарин и мастер Норбу сверх меры талантливы, но мне кажется, что один из них послужит мне лучше другого.
Вся нежность испарилась, и она стрельнула взглядом в министра Лорсу.
Евнух хлопнул в ладоши и объявил:
– Должность получает мастер Норбу!
Колени подкосились, к голове прилила кровь, в ушах застучало. «Что?!» Как это возможно после всего произошедшего? Я не могла подвести отца и Кетона!
– Он н-не может победить, – с запинкой сказала я. – Платье мастера Норбу – иллюзия.
Прежде чем кто-либо успел меня остановить, я потянулась к чайнику леди Сарнай и выплеснула его содержимое на платье Норбу.
То пожухло, насыщенный багровый цвет поблек, шелковая материя истончилась и огрубела. Мало-помалу мех и бусины исчезли, золотые фениксы сморщились и потрепались, пока не осталась просто белая шелковая ткань в форме платья.
– Итак, что здесь у нас? – спросил Эдан через секунду после того, как министр Лорса фыркнул, не веря своим глазам. – Магия, и довольно скудная. Мастер Тамарин более талантливый портной. Это очевидно.
Леди Сарнай скрестила руки, ее губы скривились в гримасе.
– Тем не менее я предпочту услуги мастера Норбу.
– Но, ваше высочество, – возразил Эдан, – всем известно, как вы относитесь к использованию чар.
– Решение принимаю я, – настаивала она. – Мы с императором договорились об этом во время заключения перемирия.
– Его величество и ваш отец договорились, что вы выберете портного, а не шпиона. Как я понимаю, мастер Норбу был сговорчивее мастера Тамарина, услышав ваши условия.
Челюсти леди Сарнай напряглись, и она окинула меня испепеляющим взглядом. Тем временем Норбу даже не шелохнулся.
– Мастер Тамарин? – спокойно спросил он. – Вы, наверное, хотели сказать мастерица Тамарин?
Он оказался слишком быстрым для такого крупного мужчины, и я не успела среагировать. Норбу сорвал пуговицы с моей туники, открывая вид на повязку на груди.
Леди Сарнай ахнула, служанки прикрыли рты руками.
Меня окатила волна ледяной тревоги. С секунду я не могла дышать. Просто стояла неподвижно, в то время как весь мир кружился от потрясения.
– Она девушка, ваше высочество, – сказал Норбу. – Она всех нас обманула.
– Нет… – начала я.
Леди Сарнай подняла руку, приказывая всем замолчать.
– Лорд-чародей, – поманила она Эдана пальцем. – Это правда?
Я не знала, обвиняла ли она его в том, что он знал, или просто хотела, чтобы он меня осмотрел. Эдан твердо взглянул мне в глаза.
– Да. Правда.
У меня сдавило грудь. Я посмотрела на леди Сарнай, ожидая, что сейчас дочь шаньсэня отправит меня домой своим привычным ледяным тоном. Но в кои веки ее лоб разгладился, губы перестали поджиматься в тонкую линию. Шли секунды. В ее взгляде появилось нечто, чего я никогда раньше в нем не замечала: сострадание.
Я осмелилась надеяться, что она сжалится надо мной. В конце концов, я такая же девушка, как она. Рискнувшая всем, чтобы освободиться от роли, навязанной этим миром. Она должна понимать меня, как никто другой.
Но затем леди Сарнай взмахнула рукой, и мое сердце ухнуло вниз.
– Уведите ее.
– Ваше высочество, умоляю! – закричала я. – Пожалуйста… нет.
Меня схватили стражники, и я повернулась к Эдану. Но он не произнес ни слова в мою защиту. Ни одного, пока Норбу ухмылялся, а слуги наблюдали за мной с округлившимися глазами.
– Каким будет ее наказание? – вот и все, что спросил лорд-чародей.
Дочь шаньсэня задумчиво замерла.
– Сорок ударов хлыстом по спине… если она потеряет сознание, приведите ее в чувство и начните сначала. Я попрошу его величество, чтобы утром ее повесили.
Я сдавленно вскрикнула.
Эдан поклонился леди Сарнай – кратко, но покорно.
– Как пожелаете.
Глава 16
В дворцовую темницу вело сорок девять ступенек. Не знаю, зачем я считала. Быть может, чтобы успокоиться. Безнадежная цель.
Мое сердце так быстро колотилось в груди, что к тому времени, как стражники стащили меня с последних ступенек, я успела запыхаться. От смрада гнили крутило желудок, у каменных стен раздавался шорох насекомых и крыс. Волоски на моей шее встали дыбом от страха. «Нельзя бояться, – твердила я себе. – Нельзя бояться».
Глаза пытались привыкнуть к темноте, я едва видела окружавшую меня стражу. Кто-то из них ударил меня по ребрам и толкнул на колени. Я приземлилась в кучку гнилого сена, кашляя и постанывая.
Один стражник схватил меня за волосы и приковал мою лодыжку к стене.
– Последний раз мы надевали эти оковы на служанку, которая крала у его величества. Он приказал отрубить ей руки. Интересно, что он сделает с тобой.
Я сильно закашлялась. Не могла представить, чтобы император Ханюцзинь выносил столь жестокое наказание. Но что я в действительности о нем знала?
Что я вообще о ком-либо знала?
Эдан даже не попытался мне помочь.
Это ранило больше, чем любое бичевание. Но он ведь предупреждал, что мы не друзья. Мне стоило прислушаться.
«Что бы дальше ни случилось, я не буду кричать. Не позволю им сломать меня».
Легче сказать, чем сделать.
Стражники сорвали с меня тунику и нагрудные повязки – так быстро, что я едва успела прикрыться руками, когда хлыст впился мне в кожу обжигающей линией огня. На ледяной каменный пол брызнула кровь. Я пыталась не смотреть на нее, сосредоточиться на том, чтобы прикрывать грудь, и на немыслимом счете до сорока. Помогало то, что от слез, стекавших по щекам, все размывалось.
Стража увеличила темп. Быстрее. Хлеще. Каждый удар рассекал мне спину. Я так сильно закусила губу, что рот наполнился кровью. На седьмом ударе из меня вырвался крик. Мир почернел, а затем взорвался красками, и так снова и снова. В какой-то момент я даже перестала делать вдохи между воплями.
– Довольно! – прогремел чей-то голос.
Я едва его узнала. Спина горела огнем. Я рухнула на пол.
Оковы со звоном упали. Эдан укутал меня в свой плащ и понес куда-то. Пламя факелов на стенах резало глаза, но воздух по-прежнему оставался сырым и холодным.
Затем послышался скрип металлической двери, и спустя пять шагов Эдан остановился. Аккуратно усадил меня себе на колени.
– Уйди, – простонала я, но слова прозвучали неразборчиво. Даже я не могла их разобрать.
– Открой рот. – Он приподнял мое лицо за подбородок и влил что-то между губ. – Ну же, Майя, глотай. Ты должна это выпить.
На вкус напиток был таким горьким, что я чуть его не выплюнула. На этот раз лорд-чародей не потрудился подсластить свою микстуру.
Но боль все же утихла. Со временем.
Шумно выдохнув, я начала отползать от Эдана, но его хватка на мне усилилась. Он коснулся пальцами моей голой спины.
– Я должен был прийти раньше, – процедил юноша сквозь стиснутые зубы.
Я вцепилась в его плащ, прикрывая им грудь.
– Меня повесят?
– Здесь держат заключенных знатного происхождения, – увильнул он от ответа. – Получше, чем темница, в которой ты сидела раньше.
Пахло по-прежнему отвратительно, но зато через небольшое окошко проникал свет.
Я отвернулась от него.
– Что произошло с Норбу?
– Его увели. Император был недоволен тем, что его преданность так легко купить.
– Значит, его казнят.
– Это наказание за ложь императору.
Я подняла взгляд, но слова не хотели срываться с языка.
– Меня тоже казнят?
Голос Эдана звучал напряженно:
– Я попросил Ханюцзиня сперва выслушать твои показания.
– Зачем? Все и так знают, что я девушка.
Он не ответил. Странно, но я почти не испытывала страха. Полагаю, стоит поблагодарить за это бичевание. Или чары, которые явно наложил на меня Эдан, коснувшись моей щеки.
– Ты останешься? – тихо спросила я.
Он вытер платочком уголки моих губ.
– Да, пока ты не уснешь.
Я устало положила голову ему на грудь. Он не пошевелился. Не обнял меня и не оттолкнул. Но его сердцебиение слегка участилось.
– Прости, Майя, – прошептал юноша.
Возможно, его слова имели бы для меня большее значение, если бы я знала, что Эдан, лорд-чародей, впервые в жизни попросил прощения.
…
Когда я очнулась, уже наступило утро. Стражи снаружи перекрикивались между собой, Эдан исчез.
Я осторожно коснулась спины. Кожа не болела, раны уже заживали. Даже льняные повязки вокруг груди вновь сплелись.
Магия.
Я с трудом сглотнула, вспоминая визит Эдана. Вспоминая, что ждало меня через пару коротких часов.
Вставать было трудно. Спина ныла, по ноге остро стрельнула боль, когда я проковыляла к двери и прижалась ухом к замочной скважине.
Раздался шорох и плеск воды.
– Быстрее, увальни! – крикнул кто-то. – Его величество уже идет.
Снова шорох и плеск. Затем тишина.
Я нервно расчесала пальцами волосы и забилась в угол. Мне было трудно представить, как император заходит в темницу.
Но вот он явился – прямо перед моей камерой.
Когда страж открыл дверь, на лице императора Ханюцзиня замерцал серый свет. Золотая оторочка его халата сверкала на фоне блеклых стен.
– Ваше величество, – прохрипела я, заставляя свое избитое тело согнуться в поклоне. Во рту пересохло, от меня, должно быть, ужасно пахло. Я не осмеливалась поднять на него взгляд.
Он сказал твердым голосом:
– Мастер Тамарин, вы оказались в неблагоприятном положении, солгав мне. Это тяжкое преступление.
Я повесила голову. Мне с самого начала было известно, что случится, если меня поймают на лжи. Нужно оставаться сильной.
– Вы обманули леди Сарнай, заставив ее поверить, что вы сын Калсана Тамарина. Но вы не Кетон.
– Нет, ваше величество. – Я уставилась на свои руки. – Меня зовут Майя. Я – младший ребенок Калсана Тамарина.
– Его дочь, – пробормотал император. – Да, теперь все складывается. Мне всегда казалось, что в тебе было что-то странное. Возможно, дело в глазах. – Он шагнул вперед и остановился под лучом солнца. – Они не подходят юноше, сражавшемуся в моей войне.
Когда он наклонил голову, свет засверкал на жемчуге и рубинах, свисающих с императорского головного убора. Его взгляд остановился на моих окровавленных повязках.
– Надеюсь, несмотря на бичевание, ты все равно сможешь шить.
Ханюцзинь протянул мне ножницы. Они не блестели даже в сиянии солнца – самые обычные ножницы, по крайней мере, с первого взгляда. Я затаила дыхание.
– Мой лорд-чародей сказал, что ты владеешь определенной долей магии. Это правда?
– Да, ваше величество.
Он поднял мое лицо за подбородок. По мне прошла легкая волна трепета, и я резко втянула воздух. Удивленно посмотрела в глаза императору.
И вновь меня пленило его загадочное великолепие. Даже находясь в темнице, император Ханюцзинь весь лучился – хватило одного его касания, чтобы я забыла о боли и позоре. И страхе.
– Жаль, что ты не рассказала мне раньше, – пробормотал он. – Такой талант редко встречается, особенно у девушек.
Он коснулся пальцем уголка моих губ, и я чуть не потеряла сознание от нежности этого жеста. Затем император убрал руку, но мы смотрели в глаза друг другу.
– Тебя следовало бы повесить. Но… – Он помедлил. – Но я нуждаюсь в твоем даре. Поэтому, пока что, я смягчу приговор.
Я подняла голову.
– Сир?
– Ты продолжишь скрываться под личностью брата. Должность императорского портного не открыта для женщин – так все и останется. Эдан позаботится о том, чтобы все забыли о твоем обмане. Но я буду помнить.
Я сглотнула и кивнула, несмотря на свое замешательство.