Соломон, колдун, охранник Свинухов, молоко, баба Лена и др. Длинное название книги коротких рассказов Харченко Вячеслав

Возврат кредита

В нашем банке дают кредиты населению. Без залога и поручителей, хотя и небольшие. Когда пьяные и довольные мужики приходят за деньгами, то они не знают, что сообщение об этом уходит не только в базы данных, но и в семью родственникам. Мужики вечером берут кредит на год, а утром приходят их жены и все возвращают. Они кричат операционисткам: «Вы кому даете, вы что, не видите, что это пьяные мужики, а вы им деньги суете. Поимейте стыд».

Сашка

Сашка с детства воровал и грабил, почти не учился и продавал анашу. На первой анаше он неплохо заработал, но потом всех забрали, и его направили в Благовещенское СИЗО. Он сидел в двадцатиметровой камере, где расположили сорок два человека, и слушался каждого движения воров в законе. За полгода сидения Сашка подрастерял былую романтику, а запах параши, у которой он спал, навсегда въелся в его кожу. На суде ему дали два года условно, и он долго благодарил судью за неожиданно свалившееся счастье.

Теперь Сашка работает бульдозеристом на строительстве Бурейской ГЭС, получает двенадцать тысяч рублей в месяц и очень рад жизни.

Сам рисовать буду

В изобразительном искусстве самое главное – это знать, кто чего может стоить, ведь любой художник, пока молодой, уйдет за копейки, а когда состарится или умрет, за его картины можно купить Эйфелеву башню. Я же сам не то что пишу, но вращаюсь в кругу художников, поэтому ко мне часто приходит Макей Федосеевич Иванов, владелец банка и страховой компании. Макей удобно устраивается на диване, листает каталоги и буклеты выставок, надолго задумывается. Потом громко спрашивает: «А Петров уже хорошо раскручен, чтобы покупать? А Гуньделыптейн уже достаточно известен, чтобы вкладывать деньги?»

Я никогда не знаю, что отвечать Макею. Недоуменно повожу плечами и отшучиваюсь, краснея. Макей Федосеевич обычно еще часа полтора пытает, а потом громко кряхтит и говорит, что лучше заберет мелки и карандашики у младшего сына и начнет сам рисовать.

Производственная повесть

Работа

Ha работе мы спим. Сидим за компьютерами и спим. Вдруг в комнату врывается что-то визжащее и начинает бейсбольной битой бить куда ни попади.

Тогда все просыпаются, мигают компьютеры, снуют люди с кипами разлинованной графиками бумаги, раздаются трескучие телефонные звонки, призывно чавкают принтеры и радостно гудят шредеры.

Но так же неожиданно, как появилось, что-то визжащее с битой пропадает, и мы одновременно засыпаем, бывает, что даже не на своих рабочих местах, а где застанет событие: в дверях, на полу, на подоконниках. Крепко сомкнуты глаза. Лишь кто-то что-то пробормочет во сне и тем самым нарушит тишину.

Изгнание бесов

Варвара, тридцатипятилетняя красавица, работает заместителем директора службы безопасности банка, знает карате и дзюдо, снайперски стреляет из пистолета и наблюдает за камерами слежения. Каждые выходные она ездит в деревню под Владимиром, а потом рассказывает в курилке, как ее тронул за пятку домовой, укусил за палец барабашка и побил всю посуду в кухонном шкафу полтергейст.

Однажды Варвара отвадила домового, приведя деревенскую знахарку. Узнав об этом, президент банка вызвала ворожею в Москву и прошла с ней по всем кабинетам центрального офиса. Знахарка брызгала на сотрудников водой и рвала и раскидывала собачью шерсть.

Когда об этом узнал директор службы безопасности Брюллов, он привез на бронеавтомобиле инкассации из ближайшей церкви священника Григория, который прошелся по всем кабинетам банка. Священник брызгал на сотрудников святой водой и давал причаститься красным вином «Кагор».

Священник нам понравился больше.

Крах банка

Когда у младшего специалиста по развитию банка Махеева кончились деньги на мобильном телефоне, он спустился с рабочего места в главный холл с последним полтинником и засунул его в приемник банкомата.

Банкомат долго и презрительно смотрел на купюру Махеева, но потом съел и застыл, мигая красной лампочкой. Махеев постоял-постоял и пошел домой (рабочий день уже кончился), хотя вышеозначенный полтинник на телефонном счете не появился.

Ровно в два часа ночи в дверь к Махееву постучали. На пороге стояли бравые молодцы из внутренней службы безопасности банка. Они сказали, что из-за Махеева главный бухгалтер Петров не может свести баланс, что Махеев недодал в банкомат три рубля, а это дело подсудное. Махеев сонно сунул охранникам три рубля и пошел спать.

Наутро он пришел на работу и стал судорожно изучать регламенты операций. Оказалось, что комиссия его банка за оплату мобильного телефона – пятьдесят рублей, а вознаграждение телефонной системы – три рубля. Банкомат съел комиссию банка и ждал вознаграждения системы, а Махеев ушел. Махеев чуть не привел к краху банк.

Любимая ленточка

У меня есть любимая ленточка с золотой полосочкой, которую я всегда вешаю на шею, когда прихожу на работу.

Однажды наш отдел навестил Главный Акционер. Он оглядел всех и спросил директора:

– А что это все люди как люди, а этот урод в углу с петлей на шее сидит?

– Понимаете, он выполняет письменный приказ президента банка об обязательном ношении пластиковых входных карт на шее.

На это Акционер задумался и громко сказал: «Вот, полюбуйтесь на примерного сотрудника, козлы».

Мы рисуем на доске

Мы долго просили директора департамента, чтобы он нам купил специальную доску для рисования. На ней мы могли бы изображать схемы баз данных и логическую функциональность компьютерных программ. Директор собирал нас и отнекивался: «Зачем вам доска, ну скажите, зачем вам доска?», – а мы кричали, и топали, и требовали доску. В один день директор сломался, и пластиковая красавица появилась на стене вместе с разноцветными фломастерами и поролоновой магнитной стиралкой.

Мы ахнули, а дизайнер Олег выхватил желтый фломастер и нарисовал обнаженную секретаршу Марусю на поляне. Получилось красиво, но главный аналитик Семен достал синий фломастер и изобразил темно-синий лес вокруг Маруси, чтобы сгустить атмосферу. Тогда я взял красный фломастер и начертил рыцаря, похожего на меня, на белом коне с красным знаменем, спускающегося с холма, чтобы было кому спасать Марусю.

Мы все стояли и смотрели на получившуюся картину, и не заметили, как подошел директор. Он стер и Марусю, и темно-синий лес, и рыцаря. Он помотал головой во все стороны и сказал, что мы паразиты и его подводим, и мы виновато разошлись по своим углам.

VIP-сотрудник

Если есть VIP-клиент, то, значит, есть и VIP-сотрудник. Он лежит грязный и вонючий с длинными засаленными волосами на диване в приемной или своем кабинете и курит в потолок ганжибас, а в это время девочки-секретари носят ему плюшки и абрикосовое варенье. Его никогда не заставляют работать (ну если только сам не запросит), ежемесячно платят премию в размере оклада, отпускают пораньше домой, а президент при встрече величает по имени-отчеству и никогда не увольняет, потому что понимает, как тяжело быть VIP-сотрудником.

Чествование Акционера

Наш банк еле насобирал денег на чествование Главного Акционера в Колонном зале Кремля. Когда же все завязывалось, я сидел в подсобке с Анютой Полыхаевой из рекламной службы и рисовал номера на пригласительных билетах по указанию завхоза Кротова.

Анюта томно вздыхала, брала билетик кончиками пальцев и говорила:

– А вот о чем болтали Заболоцкий, Введенский и Хармс, когда собирались вместе?

Я нервно подергивал плечом и отвечал:

– А вот, наверное, играли словоформами, чтобы испытать поэтическое наслаждение.

Анюта закатывала глаза и сладострастно шептала:

– Славик, Максимильян Волошин видел призвание творца в том, чтобы изназвать все вещи и явления, нарисовать Вселенную.

– Да, Анюта, – подхватывал я, – не зря же Аполлинера так любили писать и Пикассо, и Матисс, и таможенник Руссо.

Мы смотрели друг другу в глаза и понимающе кивали головами.

Через два часа, перед началом чествования мы сдали пронумерованные билеты Кротову.

А спустя пятнадцать минут после этого он прибежал, размахивая руками, как мельница Дон Кихотом.

Он тыкал в нас пальцами и кричал, что двойников и всякой шушеры набилось ползала, а все потому, что мы безалаберные людишки, не умеющие самого простого.

В Освенциме

Я выкуриваю по пачке в день, а на работе – по одной сигарете в час. Курят у нас на улице, поэтому, когда я спускаюсь вниз, одетый полярником, директор по розничному кредитованию Игнат Иванович рассказывает мне о смерти от рака и обязательном почернении и омертвении легких. Я на это останавливаюсь и говорю, что, как писатель, непрерывно стучу по клавиатуре компьютера и передышка мне необходима.

С первого января у нас выход на курение считается прогулом, поэтому все курильщики вне закона. Они выходят в обеденный перерыв и засовывают в рот сразу по пять сигарет, чтобы накуриться до окончания трудового дня. Еще всех курильщиков обнюхивают, как в школе, и советуют жевать «Детский Орбит» и пользоваться дорогой французской туалетной водой, потому что обычная вызывает аллергию у президента банка.

Хорошо себя чувствует охранник Свинухов, выкуривавший раньше по две пачки в день. Он купил китайский никотиновый пластырь за пятьсот рублей и наклеил его на ягодицу. Теперь не курит вторые сутки, но у него появились сухость во рту и сыпь на лице, а мы все ему сочувствуем.

Еще хорошо себя чувствует заместительша по безопасности Варвара. Она каждые выходные ездит на дачу в деревню под Владимиром и в муромских лесах проходит языческий обряд очищения, отчего неделю курит в воздухозаборник так, что никто не видит.

Если меня Игнат Иванович еще остановит и скажет о смерти, то я точно умру. Лучше быстрая смерть, чем психологические издевательства над человеком, как в Освенциме.

Здравствуйте

Директор департамента здоровается кивком головы и стремительно исчезает куда-то, словно бежит стометровку.

Главный Акционер здоровается со всеми за руку и говорит: «Привет, ёбть, брателло. Как дела?»

Уборщица тетя Глаша всегда громко кричит: «Здравствуйте! Вытирайте ноги».

Президент банка никогда ни с кем не здоровается. Даже если ее схватить за грудки, прижать в угол и проорать в лицо: «Здравствуйте!», она все равно молча просочится сквозь руки и медленно и степенно растворится в пространстве.

Любовь

Восемнадцатилетняя студентка Института культуры Маруся работает помощником секретаря президента банка. Проходя мимо меня, она нежно протягивает: «Здра-а-а-а-а-а-вствуйте, Вячесла-а-а-а-а-а-а-а-в Анато-о-о-о-о-о-о-о-льевич» – и строит глазки, энергично покачивая бедрами.

Мне тридцать пять лет, у меня пятнадцать килограммов лишнего веса, любимая жена и двое детей. Я курю как паровоз, хотя и не пью. Я не знаю, что мне делать. Я начинаю дергаться и заикаться и с трудом из себя выдавливаю: «3-з-з-з-з-з-з-з-д-д-д-д-д-р-р-р-авствуйте».

Потом останавливаюсь, открываю ей дверь на кухню и долго краем глаза наблюдаю, как она в кофеварке варит кофе с корицей для руководства. Потом я обычно до конца рабочего дня не могу ничего писать и только тупо шарюсь по Интернету и клепаю посты в ЖЖ.

Так продолжается уже больше полугода. Я только здороваюсь с Марусей и вздыхаю. Даже на корпоративной вечеринке, когда она пришла в легком, полупрозрачном платье, я лишь следил за ней из темноты нашего стола, а на танец не пригласил.

Недавно я вошел в приемную президента, и меня со всех сторон задергало руководство, и я не поздоровался с Марусей. Теперь при встрече она лишь молча кивает мне головой, не растягивает гласные и не покачивает призывно бедрами.

Дресс-код

Кругом сплошной дресс-код, то есть существует положение, в какой одежде ты должен ходить на работу. Но все его нарушают, даже не потому, что мы панки или рокеры, а просто из-за проявления свободного духа.

Например, я вместо костюма с галстуком и короткой стрижки хожу с длинными волосами до пупа, в кожаной куртке с заклепками и в кожаных штанах. На шее у меня висит железная цепь с килограммовым крестом, на пальцах пять перстней в виде печаток, в мочках по четыре серьги мутноватого цвета, а на черной футболке нарисован череп, раскроенный топором, с подписью: «Добро пожаловать в ад». В ушах у меня плеер с «Металликой».

Когда таким я ехал в лифте с менеджером по корпоративной культуре, она обрызгала меня из бутылочки водой. Вода была святая.

Информационная безопасность

К нам взяли нового директора по информационной безопасности. Информационная безопасность – это когда следят за интернет-трафиком, за посещением порнографических и прочих сайтов, за личной почтой, всевозможными фильмами, картинками, игрушками и нелицензионным программным обеспечением.

Новый директор месяц разрабатывал положение, а потом еще месяц его подписывал у руководства: у директора службы безопасности, у директора по информационным технологиям, у директора кадрового департамента, у заместителей по дисциплинарной работе и корпоративной культуре, у президента банка.

Когда положение дошло до нас, мы ужаснулись, так как почти все было запрещено и находилось под жутким контролем. Из-за этого нам приходилось постоянно работать, а не сидеть и развлекаться, но старый-престарый программист Елистратович всем сказал, что информационного безопасника скоро уволят. «Почему?» – хором спросили мы. «А вот увидите», – ответил Елистратыч.

Первым к информационному безопаснику прибежал директор службы безопасности. Он нелегально добыл из ФСБ базу данных по неплательщикам, но для ее установки в банке требовалась виза. Информационный безопасник визы не дал.

Вторым к безопаснику прибежал директор информационных технологий. Он тайно скачал у Билла Гейтса и взломал последнюю версию компилятора на языке Си #, и теперь эту навороченную нелицензионную бесплатную версию надо было поставить всем кодировщикам. Безопасник не разрешил.

Еще через неделю к безопаснику прибежали секретарши президента. Президент любила получать через Интернет пресс-релизы новых выпусков французской косметики, а сайты оказались заблокированы. Безопасник блокировку не снял.

Потом еще к нему бегали директор кадровой службы, заместитель по дисциплинарной работе, заместитель по корпоративной культуре и прочие, прочие, прочие. Все остались ни с чем.

Через месяц работы информационного безопасника уволили за несоответствие, и прав оказался Елистратович.

Из внутренней инструкции

Вход в рабочие помещения банка и в персональный компьютер пользователя производится по пластиковой карточке с микрочипом. Пластиковая карта должна висеть на белой ленточке с золотой полосочкой на шее каждого сотрудника. По ней заходят в комнаты ограниченного доступа, обедают в столовой, посещают курилку и туалет.

В кухнях и комнатах отдыха по пластиковой карте осуществляется доступ к кофеварильным машинам и бильярдным столам, а в туалете – к туалетной бумаге и устройствам многоразового слива.

Разветвленная система пластиковых карт с микрочипами дает возможность банку отследить маршруты каждого сотрудника, расход кофе на кухнях и воды в туалетах, а также число прикосновений персональных киев сотрудников к бильярдным шарам.

Любой сотрудник, работающий на компьютере при отходе от рабочего места, обязан вынуть персональную карточку из компьютера, чтобы появилась возможность пройти в другие помещения, а администраторы системы могли зафиксировать время его отсутствия на рабочем месте.

Уборщица тетя Глаша

Если рано-рано прийти на работу, то можно застать, как уборщица тетя Глаша в одиночестве моет в холле полы и цитирует И. Б. Ну там «кораблик из Александровского сада» или «помнишь, Постум».

В прошлой жизни тетя Глаша была инженером и проработала после вуза двадцать лет экологом на бетонном заводе. В качестве общественной нагрузки вела рабочее лито, устраивала чтения, приглашала мэтров из Союза писателей и печатала стихи заводских поэтов.

Когда началась перестройка, ее завод приватизировали и всю природоохранную службу уволили, а так как была тетя Глаша матерью-одиночкой с поздним ребенком, то пошла работать уборщицей, чтобы прокормить сына (ее образование и знания никому были не нужны).

За пятнадцать перестроечных лет она поработала уборщицей в отделении милиции, в загсе, на армянском рынке, в туристической фирме и в горвоенкомате. Нынешнее место в банке тетя Глаша считает очень хлебным, гордится и дорожит им.

Я люблю по утрам, закрывшись на кухне пообсуждать с ней новые стихи Г. В., А. А. и Е. Ж.

Как я стал хохлом-2

Я стал хохлом случайно, потому что мой дед получил фамилию в тридцатом году. При Сталине на Кубани стали обходить станицы и назначать национальность, хотя все говорили на едином особом кубанском диалекте – смеси украинского, белорусского и русского языков. В станице Ахтырской, где тогда была семья деда, всем в паспорта записали национальность «украинец», и стал мой род хохлами. Хотя отец очень обижается, когда его так называют. Останавливается и начинает доказывать, что он кубанский казак.

Я же к хохлячеству отношусь спокойно. Когда мне утром охранник Свинухов кричит: «Привет, хохол», я лишь улыбаюсь и прибавляю шаг.

Поздороваться с мэтром

Арнольд Шварценеггер и Юрий Власов

Арнольд Шварценеггер занимался по методикам выдающегося русского штангиста Юрия Власова.

Когда Власов выиграл Олимпийские игры в 1960 году, Арнольд Шварценеггер забрался за кулисы, пощупал его мышцы и воскликнул: «О-го-го», а Власов его даже не заметил.

У Юрия Власова росту было два метра, и поэтому ему было поднять штангу намного труднее, чем низкорослым соперникам. Ведь рычаг больше. Например, в Арнольде метр семьдесят, а он и то штангу не таскает, а качается, используя стероиды.

Когда Власов всех победил и стал писателем, Арнольд прислал ему слезное письмо с просьбой дать конспекты, по которым готовился Власов, и показать спортивные залы и снаряды, на которых тренировался Юрий.

Конспекты Власов отослал Арнольду посылкой сразу же, а зал и снаряды показал, когда умерли Брежнев и Андропов. Шварценеггер приехал в село Макеевка Донецкой области, где родился Юрий Власов, а тот водил Арнольда туда, где занимался. Выставлял давно стертые и проржавелые снаряды и проводил со Шварценеггером занятия.

Позже в своих мемуарах Арнольд написал, что не думал, что у Власова были такие чмошные снаряды, а из зала воняло.

С Большой буквы

Когда мы с учителем приезжали в Венецию из своих специальных английских, оплаченных отцами пансионов, он ставил нас посреди площади Сан-Марко и говорил: «Знайте же, о балбесы и профаны, слова „Бог“ и „Бродский“ я пишу с большой буквы».

Мы хлопали глазами, рассматривали покосившиеся здания и ржавые люки и ничего не понимали.

«Кто такой Бог?» – думали одни. «Кто такой Бродский?» – думали другие.

Три поэта

В детстве я знал трех поэтов: Есенина, Маяковского и Бориса Ручьева. Есенина маме вместо денег подарила жена секретаря райкома за пошитый костюм. Маяковского купил папа, когда я в школе проходил поэму «Владимир Ильич Ленин», чтобы я знал, кто такой ВИЛ. А Борис Ручьев достался в нагрузку к «Трем мушкетерам» за сданную макулатуру.

Ручьева я знал всего, хотя он был репрессирован, Маяковского любил больше, а в Есенине перечитывал «Анну Снегину».

В восьмом классе учительница литературы Лидия Григорьевна попросила всех прочитать свои любые стихи, и я продекламировал Бориса. Она долго слушала, а потом сказала, что ее дедушку тоже сослали в Воркуту за то, что он при Николае II был востоковедом. Написал две работы про ханси и манси, а в Париж не уехал.

Весь класс сочувственно слушал Лидию Григорьевну, но смотрел почему-то на меня. Я же жалко мялся у доски и думал, что лучше бы я прочитал «Анну Снегину».

Заводская пятница

Алексей Иванович Сидоров после рабочей заслуженной пятницы шел вечером с завода домой и присел, уставший, на пожарный ящик возле желтых крашеных ворот.

Так как с мужиками он выпил значительно, то идти дальше не мог и долгое время промучился от резких гудков машин, въезжавших на территорию через ворота. Алексей Иванович не сомкнул глаз, а утром оказалось, что сидел он возле вытрезвителя с докторами в белых халатах, залихватскими песнями спасаемых и сворой собак около пищеблока.

Он встал с ящика и еще долго не мог понять, как же его миновала злая судьба и в адрес начальства завода не ушло уведомительное письмо. Потом он обернулся на вытрезвитель, поднял в небо свой мозолистый кулак и крикнул: «Суки!»

Поздороваться с мэтром

Очень не люблю здороваться с поэтическими мэтрами. С одной стороны, не поздороваться – как-то нехорошо, плохой тон. Но с другой стороны, из-за моей незначительности в ответ со мной не здороваются.

Поэтому я сразу не здороваюсь с мэтрами, и все меня считают очень грубым и невоспитанным молодым человеком.

Вызывают в школу

Мой Павлик – поздний ребенок. Когда Павлик плохо учится, меня вызывают в школу, к директору. Анна Алексеевна ставит нас с сыном к доске и начинает: «Ваш Павлик, Вячеслав Анатольевич, учится так же плохо, как и вы учились. У него двойки по математике, двойки по физике и тройки по рисованию и физкультуре».

Она все говорит и говорит, а я краснею и краснею. В конце концов начинаю орать: «Да что же вы, Анна Алексеевна, все врете и врете. Да мне шестьдесят лет. Уже перемерли все, кто меня учил. Как вы можете знать, как я учился?! Да еще и Павлику моему мозги пудрите!»

Как жить

Когда партия развалила всю страну, Толя Гринберг уехал на постоянное место жительства в Израиль, где занялся бизнесом, и исчез на тринадцать лет.

В 2003 году наш университетский выпуск праздновал пятнадцатилетие окончания, и я неожиданно увидел в толпе Анатолия. Я подумал, что он проездом, но Гринберг оказался навсегда. Снял на Крылатских Холмах с семьей двушку и основал инвестиционную компанию.

Когда мы с Толей выпили порядком, я спросил его, почему он вернулся. На что Гринберг ответил: «В Израиле кругом одни евреи. Лохотронить некого. Поэтому никакого бизнеса не получается».

Сухой закон

Алексей Иванович работал слесарем на Люблинском литейно-механическом заводе в цехе проката. Любил он посидеть с друзьями, поболтать о международном положении и выпить, пока не женился на Люське, работавшей в железнодорожной поликлинике имени Семашко медсестрой.

До свадьбы Люська ходила с Алексеем Ивановичем по всем компаниям, крепко с его дружками прикладывалась, а потом по-фронтовому несла Алексея на спине к себе домой, чтобы накормить, вымыть и собрать утром на работу. Если у Алексея Ивановича в ранние часы тряслись руки, то Люська выдавала мензурку со спиртом, которую приносила из поликлиники. Эти мензурки не раз спасали Алексея от потери квартальной премии.

На второй год знакомства Алексей Иванович решил жениться на Люське, оказавшейся Люсей Федоровной. Сразу после ношения Люси Федоровны на руках у Алексея начался сухой закон. В первую очередь пропали мензурки со спиртом, во вторую очередь исчезли все дружки, а зарплату пришлось полностью отдавать Люсе Федоровне.

Теперь Леша хмурый ходит по двору. Коляску с первенцем во время прогулок он использует для хранения жигулевского пива. Слесарный ящик за унитазом – для конспирации портвейна. Однажды Люся Федоровна нашла Лешкины пустые бутылки на балконе и раскричалась, а Лешка все отпихивался: «Откуда я знаю, зачем ты их туда ставишь?»

37

Одному моему любимому московскому поэту друзья на тридцатисемилетие подарили копию пистолета Макарова.

Он долго примеривался, куда бы приставить дуло, и все нас спрашивал, что лучше: как Пушкин или как Маяковский? Мы только весело смеялись и оттаскивали его от опасной копии.

Но он все не слушался и грозился навсегда разобраться с ужасной датой: «Стихи, видишь ли, не пишутся, а время все идет и идет».