Практикующий. Клятва ворона Воронцова Валерия

– Зачем?

– Хочешь спрятаться от Влада? – оглянулась ведьма. – Лучше, чем жилище другого практикующего, места не найти. Светлые тебя сдадут. Захарова сейчас за городом. Нам он и звонить не станет, все еще корчит из себя глубоко оскорбленного Князя.

– Это точно, – поддакнула Саша, разжимая руку. – Пойдем, у нас спокойно и вкусная еда.

В квартире Праховой и правда было по-домашнему тихо. Особенно стало после того, как Саша закрыла шипящую и собирающуюся меня освежевать Анфису в спальне Варвары. Мы прошли на кухню, ведьма включила вытяжку, села у окна и закурила, придвинув к себе пепельницу. Саша выгрузила на стол разные мясные нарезки, разогрела вареную картошку и, получив отказ от красного вина, налила мне виноградного сока.

– Ты кушай, кушай, – подтолкнула тарелку Миркова, опустившись на табуретку.

– Что-то не особо хочется, – уныло признала я, не ощутив даже слабого голода.

– Борща поела, что ли? – повела носом Пантера.

Казалось бы, совершенно невинный вопрос. Судорожно вздохнув, я покачала головой, поспешно проводя костяшками пальцев под глазами, потому что картинка снова стала размытой.

– Мозгоклюю она его приготовила, а не ела, – закатила глаза Варвара. – Я бы посоветовала сигарету в качестве успокоительного, но ты у нас не куришь.

«Мозгоклюй». Я хохотнула и не смогла остановиться. Все, от чего бежала, резко догнало и накинулось со спины, придавливая к земле и когтями хищной птицы впиваясь куда-то под ребра. Зажав рот рукой, я затряслась, когда первые слезы прорвались на свободу, и Саша тут же обняла меня, прижимая к себе, заглушая всхлипы своим плечом. Телефон Праховой заиграл «Одинокую птицу» «Наутилуса», и моя истерика вышла на новый уровень.

– Та-ак, – Варвара взяла в руки наигрывающий смартфон. – Ты сможешь продержаться или мне выйти в другую комнату, раз уж Яблонев вспомнил об интуиции?

Я кивнула, закусив губу, и ведьма подняла трубку:

– Алло?

– Привет, – сдержанно поздоровался Влад, и короткой вспышкой по нашей связи я ощутила его волнение, грусть и горечь. Или это мои?

– Надо же, какие люди, – приподняла бровь Прахова.

– Я по делу, – несколько устало пресек Яблонев начало издевки. Впрочем, я уже давно поняла, что окоротить темного, если он настроен как следует пройтись по собеседнику, за редким исключением, невозможно.

– «Что ты тих, как день ненастный? Опечалился чему?» – процитировала ведьма Пушкина, и Саша насмешливо фыркнула, гладя меня по спине.

– Я ищу Агату.

– Тебя поздравить или посочувствовать? Я что-то не понимаю. – Варвара с силой прижала окурок к дну пепельницы, сминая его.

– Она у тебя?

– Княже… Ты с какой ноги сегодня встал? По твоему веленью и хотенью, – очевидно, настроение у Праховой сегодня было фольклорное, – был объявлен бойкот нам с Сашей. Я понятия не имею, где твой блудный фамильяр. Что, ты ее за хвост дернул?

– Тебя это не касается, – отрезал Яблонев.

– Неужели? – внезапно так же холодно, совершенно другим тоном возразила Варвара, подобравшись на стуле. – Твой звонок доказывает обратное. Что ты сделал, Влад?

– Я… разочаровал ее, – после продолжительного молчания признал Яблонев. – Подробности не важны.

От объяснения Влада я, вырвавшись из рук Саши, убежала в ванную, не в силах слушать этот разговор дальше. Разочаровал! Я с силой повернула кран с холодной водой. Это пробная характеристика произошедшего. Согласно лицензионной, он не только заставил почувствовать меня себя последней дурой, но и… растоптал. Вот оно, это слово. Растоптал, а не разочаровал.

Когда, в какой момент беспечности я перестала ожидать подвоха? Ведь изначально я что-то чувствовала, подозревала, выискивала мелкий шрифт в нашем обоюдовыгодном договоре, а Яблонев… Смог отвлечь и увлечь, поймав на моем же любопытстве. И впрямь оно не порок, но наказуемо.

– Ты там как? – постучала в дверь Миркова. – Утопиться в этой ванне – дохлая затея, сразу говорю.

– Какая жалось, – буркнула я, вытирая руки и лицо.

– Варвара тебя не выдала, если ты беспокоишься об этом, – пояснила Саша, когда я вышла в коридор.

– Не беспокоюсь.

– Давайте возвращайтесь и выбирайте, какой фильм мы будем смотреть, – позвала Прахова уже из зала.

– А у тебя сегодня нет клиентов? – заглянула я в комнату.

– Не работаю по выходным. Выходные у нас с Сашей сугубо для себя любимых и всего, чего хочется. – Она помахала мне флешкой. – Тут есть ужастик, но для меня все равно что комедия, есть какая-то сопливая мелодрама и, конечно же, приключенческое фэнтези с мечами, драконами и принцессами.

– Фэнтези, – хором решили мы с Сашей, и Варвара, закатив глаза, вставила флешку в телевизор.

– Пойду перетащу еду, – вышла Миркова. – Мороженое кто-нибудь хочет?

– Неси, а не спрашивай, – ответила ей ведьма. – Мне фисташковое!

– Сама знаю.

Хмыкнув, впервые наблюдая кошачий тандем в быту без посторонних, я опустилась на диван, поглаживая агат на кольце. Правильно ли я поступаю, отказываясь поговорить с Владом?

– Дело не в возможности, а в решительности, – обернулась на меня Варвара, достав плед. – Что? У тебя эта дилемма на лбу горит. Конечно, можно сейчас поговорить с Яблоневым, язык у тебя не отнялся, голова соображает, но есть ли желание выслушать?

– Нет, – призналась я, втискиваясь в мягкую спинку. – Почему ты не… сдала меня?

– Потому что так ему и надо. – Хозяйка квартиры села ближе к подлокотнику, поджав под себя ноги. – Не скажу, что поняла суть вашего конфликта, но догадываюсь. И если моя догадка верна, то я еще в феврале предупреждала Влада о последствиях.

– Каких?

– Вот этих. – Варвара кивнула на мое лицо. – У меня фамильяр пятый год, а у него меньше трех месяцев, и когда я говорила подумать, нужно было думать, а не считать, что все будет по-другому. Думаешь, Саша так от меня не бегала?

– По причине, которая у меня? Уверена, что нет, – осторожно ответила я.

– Дело не в причинах, а в действиях, – отмахнулась Варвара. – Война происходит по разным причинам на протяжении тысячелетий, но действия и финал всегда одни и те же. Смерть, чьи-то победа и поражение.

– И как действовала ты?

– Она выжидала, когда я достаточно успокоюсь и захочу не послушать, а услышать ее, – вошла Миркова с подносом. – Правда, Варваре в отличие от Влада не…

– Саша, – резко качнула головой Прахова.

– Я как тогда не была с этим согласна, так и сейчас мнение не поменяю. Вы с Настей видели это, и она – первая, кто должен знать! Я бы хотела знать, – с нажимом произнесла Миркова.

– Что? О чем я должна знать? – завертела я головой.

– Ты хотела бы знать это от меня лично, а не из третьих рук, будем честны. И ты знаешь правила. Лишнее вмешательство может только все испортить. Извини, Агата, но, что бы все мы ни знали, сказать должен Влад.

Пожалуй, это первый раз, когда я жалею, что не умею читать мысли. Что еще кроме своей девушки утаивал от меня ведьмак? И если Варвара говорит, что знают они все, значит ли это…

– Ирка тоже знает?

Короткая надежда на помощь Ругаловой погасла, как спичка на ветру, не успев разгореться как следует.

– Она последняя на земле, кто теперь может тебе что-нибудь сказать, – качнула головой Варвара, подтверждая мою догадку. – После клятвы Захаровой особо не поговоришь.

– Ты знаешь о ее клятве?

– Ты правда думаешь, что подобное не оставляет следа для тех, кто умеет видеть и понимать, что видит?

– Он… воспользовался ситуацией, – пробормотала я, начиная что-то понимать. – Связать Ругалову клятвой было его предложением…

– А никто и не сомневался, – пожала плечами Прахова. – Лошадка, из-за дружбы с тобой, была самым слабым и трепливым звеном.

В голове пролетела вереница эмоциональных предупреждений подруги. Ирка с самого начала была против. Настолько против, что это граничило с абсурдом. «Ты полная дура, если считаешь, что тебе он достался», – вспомнилась мне точная фраза в день нашей ссоры.

Что бы ни скрывал Яблонев, он не хотел, чтобы я это знала. Настолько, что поставил не на мое доверие, а на принудительное молчание Ирки. Понятное дело, секрет напрямую касается нашей связи, а согласно клятве, Ругалова не имеет права влиять на нее любым возможным способом.

Вопрос напрашивался сам собой. Чего Влад боялся настолько, что не мог мне рассказать, если я знала даже о его отце?

Сморщившись, я сцепила руки вокруг колен, чувствуя, как новая порция слез прорывается наружу. Получается, Влад утаивал от меня слишком многое. Не врал, а просто не говорил. Знал, что это важно, напрямую касается меня, и молчал. Может, он и моего отца уже давно почувствовал и нашел, но открывать правду ему невыгодно? Боги, я вообще хоть немного знала своего практикующего или все наше общение – это иллюзия, образы и слова, которые он показывал и говорил, потому что мне хотелось их видеть и слышать?

– Давайте лучше ужастик, – шмыгнула я носом, запихнув в рот разом три тонких конвертика ветчины.

– Давайте, – покосилась на меня Варвара, нажимая кнопки на пульте.

Сморгнув слезы, я закинула в себя еще один бутерброд с копченой колбасой, стараясь сосредоточиться на экране и не думать ни о чем, кроме фильма. Минут через двадцать, когда главная героиня, додумавшаяся въехать в старинный, по всем канонам зловещий особняк с тремя детьми, впервые увидела призрака, скинувшего на нее коробку с фотографиями, Варвара фыркнула.

– Что?

– Призраки не мигают и не могут двигать предметы, в отличие от сущностей, – пояснила Саша.

Кивнув, я вспомнила, как выползала сущность из-под дивана Виталины Андреевны. Хорошо, что в кино таких показать не могут. Слишком жутко для любого возраста и восприятия.

Вскоре события фильма повернули на линейку известных штампов с бу-моментами, перестукиваниями в шкафу, захватом одного из детей призраком и превращением кухни в зону военных действий. Минуты три было посвящено пророческому сну главной героини, заснувшей в полицейском участке.

Глядя на туманные сине-черные кадры, я подумала о собственных снах с незнакомцем и стаей собак, сопровождавшей меня каждый раз точно до встречи с ним. С последнего сна прошло чуть больше трех недель, и интуиция подсказывала, что это напрямую связано с чисткой кольца. После того как Влад обновил защиту, я спала крепче младенца. Я знала, что ведьмаку следовало рассказать об этом, но, как сегодня выяснилось, делиться мы должны не всем. Можно было бы посоветоваться с Иркой, но тревожить подругу не хотелось, да и как правильно это объяснить?

– Чего? – посмотрела Варвара, отпив вина.

– Я знаю, что бывают вещие сны, а еще покойные близкие могут во сне предупреждать о какой-нибудь беде. А может ли в чужой сон проникнуть живой человек?

Кошачий тандем переглянулся над моей головой, и Прахова почесала наманикюренным острым ноготком кончик носа, внимательно посмотрев на меня.

– Это теоретический интерес?

– Да.

– В таком случае, теоретически, обычный смертный, ни в каком ключе не связанный со сверхъестественным и потусторонним, не может.

– А практически?

– А для любого «практически» существуют практикующие, – приподняла бровь Варвара.

– То есть, если бы ты захотела, то смогла бы проникнуть в сон любого человека, даже если никогда не видела и не разговаривала с ним прежде?

– Нет, – ведьма покачала головой, отставляя бокал на поднос. – Для первого визита, проложившего бы тропу в незнакомое сознание, необходимо не только серьезное обучение и предрасположенность к подобному виду работы, но и ряд физических условий.

– Например?

– Банальное и очевидное: и хозяину сознания, и его визитеру необходимо заснуть хотя бы в одном часовом поясе. Лучше всего – в один и тот же час. Еще в это время в реальности должно происходить что-то, чем можно воспользоваться как якорем. – Видя, что я не совсем понимаю, Варвара снисходительно пояснила: – Гроза, смена месяцев или времен года…

– Полнолуние подходит?

– Полнолуние – идеально, – пробормотала Миркова.

– Это универсальный якорь и сопроводитель большинства ритуалов в любой сфере и специализации практикующих, – согласилась ведьма. – Естественно, практикующий также должен быть особо настроен на человека, в чей сон собирается проникнуть. Иметь при себе его вещь, фотографию, лучше всего частичку тела вроде волос. Самое редкое и, конечно, лучшее – это мысленное разрешение или ожидание визита от самого спящего. Все равно что распахнутая дверь.

– Как это возможно, если о визите практикующего изначально неизвестно?

Варвара усмехнулась:

– В старину многие практикующие, преимущественно мужчины, посещали сны приглянувшихся им девушек во время святочных гаданий. Дурехи высказывали зеркалу про суженого-ряженого или ложились спать с пожеланием, чтобы тот им приснился, и… вуаля. – Прахова щелкнула пальцами.

«На новом месте приснись жених невесте». Вот что сказал Влад в мою первую ночевку в его доме, в полнолуние. Могло ли это прозвучать как «вход свободен»?

– А кто-то другой может эту дверь распахнуть?

– Кровный родственник или другой практикующий, – сузила глаза Прахова. – Это точно праздное любопытство?

– Просто пытаюсь отвлечься, а фильм напомнил давний вопрос. Все время забываю спросить, – пояснила я, чуть поморщившись.

Если я не спятила и не параноик, то во сне меня навещал другой практикующий. Но почему он называл меня своей? Перепутал с собственным фамильяром? Или… принял за кого-то другого? Как будто мне своих проблем мало!

– Понятно, – протянула Прахова. – Ты у меня с ночевкой?

– Нет, – покачала я головой, стараясь, чтобы это выглядело и звучало не слишком резко. Оставаться в кошачьем царстве совершенно не хотелось. Было в этом что-то неправильное, вроде как оставаться на ночлег у чужого практикующего – перебор. Несмотря на то что сейчас меньше всего мне хотелось думать о Владе и всем с ним связанном, забывать о подобном не позволяла сама сущность. – Спасибо, что помогли и поддержали, но я, наверное, поеду сейчас домой.

– Воля ваша, – изящно повела рукой Прахова.

– Я провожу, все равно еще в магазин нужно, – поднялась Саша.

Попрощавшись с Варварой, я вышла за дверь в компании Мирковой, и до самого выхода из подъезда мы молча перепрыгивали ступеньки.

– Прости, Агат. Я хотела бы тебе все рассказать, но не хочу подводить Варвару, – заговорила Пантера, когда мы немного отошли от дома.

– Я понимаю. Тут никто ничего не может рассказать, не спросив разрешения у кого-нибудь из них, – проворчала я, подразумевая всех практикующих вместе взятых.

– Я думала, ты будешь злиться.

– Я злюсь. Правда, не на тебя, Варвару или Ирку. – Я пнула камень, попавший под ноги. – И остальные ни при чем. Это только между мной и им, а подробности неважны, – едко выдала я.

– Хочешь бесплатный совет от бывалого?

– Давай.

– Что бы он ни сделал или сказал тебе сегодня, дай Яблоневу шанс все объяснить. Поверь, иногда практикующие действуют во благо седьмой обходной дорогой, и без прямого указателя мы не понимаем, что это благо.

– То есть позволить ему оправдаться и поверить?

– Они никогда не оправдываются. В этом прелесть общения с ними: или говорят как думают, или молчат. До встречи. Если хочешь, можем как-нибудь погулять вдвоем, как фамильяр с фамильяром.

– Лучше как Саша с Агатой, – поправила я, в порыве благодарности крепко обняв девушку.

– Договорились. Твой автобус.

Попрощавшись с Мирковой, я забежала в полупустую «коробочку», сразу же проходя назад. Быстро доехав до своей остановки, я еще на подходе к дому почувствовала присутствие Ирки. Насколько я помнила, они сегодня с Лешей должны были поехать на очередную загородную прогулку…

Ругалова сидела возле моего подъезда, опершись локтями о колени и глядя под ноги.

– Ир?

– Боги! Наконец-то! – вскочила Лошадка, с облегчением осматривая меня с ног до головы. Карие глаза подруги особо задержались на лице, я видела, как с каждой секундой ее охватывает понимание, пока его не сменило что-то вроде сочувствия и недовольства в одном флаконе.

От правого до левого виска начал раскачиваться колокол, ударяя точно по центру. Хватит с меня на сегодня встреч. Слишком мало места для самой себя.

– Ясно, – мрачно выдала Ирка, доставая телефон и прикладывая его к уху: – Леш? Все, она дома, ничего не надо, ни приезжать, ни звонить, ни доставать каким-либо другим способом. Так ему и передай.

– Это… желание Агаты или твое?

– Мое, – сухо подтвердила я, что и повторила Ругалова Березину.

– А Агата случайно не сказала, где она была? – снова спросил Леша.

Я покачала головой, не собираясь выдавать Прахову и Миркову.

– Не-а. Ладно, я потом тебе позвоню, пока, люблю, – попрощалась Ирка, отключая звонок. – Хорошо, что ты в порядке, я немного перетрухнула, когда позвонил Влад и сказал, что не…

– Я не в порядке, – перебила я очевидной истиной. Как будто мое лицо, состояние и все, что могла увидеть и почувствовать Ругалова, требовали вербального подтверждения.

– Я…

– Ты тут ни при чем, я не злюсь и не хочу говорить, включать телефон, ноутбук и прочие средства связи как минимум до понедельника. Я устала и хочу побыть одна. Без всех. Притвориться, что моя квартира с мамой, телевизором и холодильником – единственное, что есть в этом мире. Да, ты меня предупреждала, по крайней мере, пыталась предупредить. Да, я не послушала. Да, я дура. Это лейтмотив сегодняшнего дня.

– Агата… – губы Ругаловой затряслись.

– Тпру. Увидимся в институте, спасибо за беспокойство. – Обойдя подругу, я прижала магнитный ключ к замку домофона и отсекла себя от улицы подъездной дверью.

Мамы дома не оказалось, чему я даже обрадовалась. На зеркальной дверце висел зеленый стикер, сообщающий, что она уехала в гости и вернется поздно. Удручало в ее отсутствии только одно: придется включить телефон.

Опустившись на диван, я села по-турецки, вертя в руках выключенную технику, раздумывая. С телефона взгляд перескочил на напульсники и кольцо. Электронные часы показывали начало восьмого.

Решившись, я оживила мобильный, пялясь на загорающийся экран, как приговоренный на помост для казни. Ожидаемо много пропущенных и сообщений, как в чате приложения, так и обычных эсэмэсок. Была даже парочка голосовых.

Зайдя в диалог с мамой, написала, что уже дома, очень устала и ложусь спать. Пару кругов по комнате спустя я разобрала и застелила диван, то и дело прожигая взглядом телефон. Всем, кто меня искал, должно было прийти уведомление, что абонент снова в сети, а это могло означать еще один круг звонков.

Выждав еще один поход в ванную и переодевание в пижаму, я залезала под одеяло, набираясь смелости. Всего-то и требовалось нажать на кнопку и прочесть. Коротко выдохнув, качая головой, я зашла в чат с Яблоневым.

14:20 «Пожалуйста, возьми трубку».

14:40 «Агата, я понимаю, как это выглядело. Пожалуйста, ответь».

15:10 «Нам нужно поговорить».

15:11 «Я знаю, как ты себя чувствуешь. Просто поговори со мной».

16:30 «Агата… Мне нужно услышать тебя».

17:00 «Хотя бы скажи, что ты дома».

19:08 «Напиши, когда будешь готова поговорить».

Последнее примерно тогда, когда Ира встретила меня и позвонила Леше. Отбросив сотовый, я упала лицом в подушку, натягивая сверху одеяло. Темнота и тепло моего «домика» вскоре стали влажными и солеными. Скулила я, скулила свернувшая с дороги и шлепнувшаяся на мокрую траву дог.

Вроде бы никакой особой трагедии, а мир рухнул мне на голову. Вроде бы никто ничего не обещал, а тело горит от обиды и унижения. Вроде бы за день слезы должны были закончиться, а они, кажется, только-только по-настоящему потекли. Вроде бы за сегодня мне попытались помочь и проявить участие сразу три девушки, а довериться я смогла только подушке.

Сомневаюсь, что темный понимал и знал, как я себя чувствую. Даже я сама отказывалась давать этому определение.

В странном порыве добавить себе еще переживаний я стащила с запястий напульсники и скрутила с пальца кольцо. Если все, что рассказала Варвара, – правда, значит, сегодня мы с незнакомцем снова пересечемся в туманном городе. Нужно решить хотя бы одну проблему, тем более ее решение уж точно отвлечет меня от основной.

К одиннадцати я перестала заставлять себя заснуть, признав, что это невозможно. Тяжело отключиться, когда тело хочет одновременно плакать и боксировать, память – поиграть в личную хронологию глупостей, заново проматывая все встречи с Яблоневым, а дог не затыкается ни на секунду, оповещая округу, как ей плохо.

В начале первого в дверном замке заскрежетал ключ, и в квартиру, стуча шпильками, зашла мама. Хорошо, что я догадалась разобрать и ее диван тоже. Слух и обоняние подсказывали, что ее посещение гостей прошло согласно обязательной программе со всеми ее прелестями. Хотя бы у кого-то эта суббота определенно удалась.

– Дочь, спишь?

– Нет, – буркнула я.

– Я тебе шашлыка из ресторана принесла. Будешь?

– Нет, не хочу.

– Ты не заболела? – Мама заглянула за книжный шкаф, к счастью, не догадавшись включить «большой» свет, а светильник у ее дивана и освещение прихожей до моего темного угла не добирались. – Не помню, когда ты отказывалась от шашлыка.

– Не хочется, и все. Я думала, ты ходила в гости, а не в ресторан… – поспешила я поменять тему.

– Сначала мы выпили вина у него дома, а после решили поужинать в ресторане. Не совсем стандартный план свидания…

– Свидания? – Я даже села, поворачиваясь лицом к комнате. – И как его зовут?

– Игнат. – В голосе мамы послышалась улыбка, пока она стягивала платье. – Очень интересный, приятный и умный мужчина.

– На работе познакомились? – предположила я, давно не слыша от нее такого энтузиазма и лестного отзыва о представителе противоположного пола.

– В магазине, неделю назад. Помог мне достать с верхней полки горошек, – усмехнулась Ма.

– Как мило, – кисло оценила я.

– А как прошло твое свидание?

Я сглотнула:

– Это было не свидание. Просто короткая встреча. Я почти весь день гуляла по городу.

– Что-то случилось? Вы что, поссорились? – Мамин нюх на мое состояние безошибочен и работал слаженно и четко, независимо от происходящего.

– Мы… Да вроде… – Я зажмурилась, когда она резко включила свет. – Мам!

– Красота, – оценила Ма, снова щелкнув выключателем и погрузив комнату в темноту. – А я-то думаю, чего это ты хрипишь и в нос разговариваешь.

– Да, мы поссорились, и я обиделась, – выдала я наиболее понятное объяснение. Вот бы так и было.

– Что ж… Когда он будет извиняться, помучай его подольше, – хмыкнула мама. – А не извинится, я ему уши оторву. Будут еще всякие Влады мою дочку обижать.

Согласно угукнув, я вернулась в прежнее положение, обняв подушку. Пожелав спокойной ночи, мама вскоре заснула, а я продолжила ворочаться с боку на бок, в каждый переворот посматривая на электронные часы. Два часа ночи… Половина третьего…

Я вышагивала по мокрому асфальту безлюдной улицы, ежась от ветра и густого, окутывающего ноги и цепляющегося за одежду тумана. Впереди, у самого последнего дома, горел единственный фонарь, причудливо отражаясь в черных пустых окнах. Из проулка справа ко мне выбежала знакомая немецкая овчарка, приветливо ткнулась холодным мокрым носом в ладонь и побежала рядом. Ее присутствие пригасило жуткость этого места, и с каждым шагом, по мере того как ко мне присоединялись крупные представители служебных и сторожевых пород, все вокруг неуловимо менялось, внушая уют и спокойствие. Туман и темнота больше не воспринимались коварными врагами, скрывающими опасность.

В доме, напротив фонаря, отворилась дверь, и я разглядела знакомый мужской силуэт. Сунув руки в передние карманы джинсов, он повернулся ко мне и застыл. Ждал, когда мы подойдем. Как я и думала, собаки отступили, попрощавшись со мной за несколько шагов до парня, и растаяли в нахлынувшем тумане.

– Здравствуй, – улыбнулся он. – Чем могу помочь, моя воинственная?

– С чего ты решил, что я «твоя»? – хмуро спросила я, успев устать еще за все предыдущие встречи говорить, что я своя собственная, а за такое обращение способна на физическую расправу. Хотя бы убрал «девочку», что уже можно было считать прогрессом.

– Все было решено давно и без нас, – пожал он плечами.

– Я не хочу ничего спрашивать.

– Значит, хочешь попросить, – решил незнакомец.

– Вообще-то, утвердить. Ты с кем-то меня перепутал.

– Исключено, – тут же отрезал он.

– Тогда объясни, зачем подстерегаешь меня в каждом сне, кто ты такой и что тебе нужно. – Я скрестила руки на груди, глядя ему в глаза.

– А говорила, что не хочешь ничего спрашивать, – хмыкнул он. – Для справки: что впервые, что сейчас – инициатор встречи ты. Как я говорил ранее, ты опережаешь события. Время настоящей беседы в мире живых еще не наступило.

– Ты уверен, что она произойдет?

– Разумеется.

– Ты – практикующий.

– А ты – фамильяр, – вернул парень. – Когда увидишь меня наяву, тебе не понадобятся вопросы. Все ответы найдутся сами.

Он оказался вплотную слишком быстро, совершенно неуловимо для меня. Так же незаметно его руки обхватили мое лицо. Уверенно, прочно и в то же время совсем не грубо. Запахи костра и грозы заползли в нос, по спине побежали мурашки, его теплое дыхание скользнуло по щеке слишком реально.

– Кто заставляет твое сердце биться чаще? – Он даже не сдвинулся, когда я толкнула его в грудь, пытаясь отстраниться. – Кто он? Тот, что так расстроил тебя. Тот, кто скрывает тебя от меня…

– Отвали и не приближайся ко мне! – рявкнула я, пытаясь вырваться из его удивительно цепкой хватки.

– Это невозможно, моя воинственная, – усмехнулся парень.

Прежде чем я осознала масштабы его наглости, он наклонился и… поцеловал меня. Несколько секунд я была слишком ошарашена и безвольна, отчего его напор лишь усиливался… Резко сжав зубы на его губе, я выпрямила руки изо всех сил, наконец-то разрывая его объятия и поспешно отбегая.

Отшатнувшись, практикующий хрипло расхохотался, стирая с подбородка кровь:

– Какое искушение… Обещаю, мы обязательно повторим это не во сне.

– Ты – псих! – рявкнула я.

– Мы все безумцы, – все еще смеясь, согласился он. – Кто-то больше, кто-то меньше. Приятно было увидеть тебя снова, моя воинственная.

Парень щелкнул пальцами, и все вокруг обратилось туманом, вышвырнувшим меня прочь под звонкий собачий лай. Открыв глаза, я села в кровати, зажимая рот рукой. Запахи, ощущения… Слишком реально! Часы показывали пять утра, когда, натянув кольцо на палец, я пошлепала на кухню, чтобы промочить пересохшее горло.

Разобралась с проблемой, ничего не скажешь. Ни ответов, ни ясности, ничего, кроме понимания, что я вляпалась во что-то посерьезнее случайного знакомства в сети. Как бы на моем месте поступили Саша или Ирка, попытайся кто-то выведать у них имя их практикующих? Обратились бы к тем за помощью. Еще пару дней назад я так бы и сделала, а сейчас Влад был последним, кому бы я захотела довериться.