Практикующий. Клятва ворона Воронцова Валерия

– Необходимость, – хмыкнула я уже из прихожей, застегивая куртку. – Все, до вечера.

Шлепая по лужам к спортивному корпусу, я поочередно прослушивала композиции Земфиры и «Сплина», полностью соответствующие моему настроению. Показалось, что дог даже подвывает в такт. По спине словно прошлись расческой, и, обернувшись, я увидела Дениса.

– Привет! – улыбнулся парень. – Буду банальным, так что, как дела?

Я – фамильяр у темного практикующего, который три месяца, возможно, с самой первой встречи, водил меня за нос, утаивая существование своей девушки и наверняка очень важную для меня информацию, зная, что делать этого не следует, и постаравшись, чтобы никто другой тоже ничего рассказать не смог. Даже моя лучшая подруга, которая, кстати, тоже фамильяр и в курсе событий.

Сегодня ночью я встретилась во сне с другим практикующим, и это было непонятно, раздражающе, а местами и вовсе мерзко. Не уверена, что такое возможно, но, похоже, моя сущность заболела, отказываясь подниматься на лапы, и лишь прячет под них морду, изредка скуля.

Количество сверхъестественных проблем растет как на дрожжах, и я абсолютно не знаю не только как их решить и к кому обратиться, но и с какой стороны начать. Конечно, половину способен устранить мой практикующий, вот только сейчас я не хочу его ни видеть, ни слышать и понятия не имею, сколько еще мне потребуется времени. Добавим к этому приближающуюся зачетную сессию, и суп-солянку «Агатино настроение» можно подавать к столу.

Все это пронеслось в моей голове со скоростью света, и, вместо только что перечисленного про себя хаоса, я чуть улыбнулась Хворостухину:

– Да… все как обычно. Как сам?

Хитро прищурившись, Дэн быстро выдернул у меня один наушник и поднес к уху:

– «Ты спросишь меня, какие танцы? На улице минус двадцать…» – пропел он вместе с Земфирой. – «Бери вазелин, бежим целоваться!» Прекрасный выбор, впрочем, в твоем музыкальном вкусе я не сомневался ни секунды.

– Спасибо, – улыбнулась я, выключая плеер. – У меня сейчас физкультура, а у тебя?

– Культурология в третьем, – сморщился парень. – Но… если хочешь, мы можем бежать целоваться, спасибо апрелю, что вазелин не нужен.

Моргнув, я уставилась на Дениса, совершенно не готовая к такому повороту событий. Не то чтобы я не догадывалась, что симпатична ему, и тогда в кино с нами он пошел вовсе не ради Ирки, но…

– Что, слишком быстро? – несколько стушевался Дэн. – Или у тебя есть парень и ты уже думаешь, как тактично сказать мне об этом?

– Я… Мм-м… У меня нет парня, – выдавила я истинную правду. Нежеланную, болезненную и неотвратимо реальную. – Но…

– Ты знаешь, что это ваше женское «но» следует запретить как отдельный вид психологического насилия?

И вот, второй раз за последние два дня, я рассмеялась искренне.

– Дэн, мне нужно спешить. – Мы как раз подошли к дорожке, ведущей к корпусу.

– Понял. А мы можем обсудить твое животрепещущее «но» вечером, на прогулке?

– Я… – А какого черта? Ирка права, нельзя все время уделять миру практикующих, пора немного подумать о себе. – Давай. Часов в шесть, у сквера возле памятника Толстому подойдет?

– Идеально, – озорно подмигнул Денис. – До вечера!

В раздевалке, как всегда, воняло дезодорантами, духами и застаревшим потом, казалось, впитавшимся в эти стены. Приветственно кивнув знакомым девчонкам, я нашла свободный крючок возле вещей Самойловой, как раз заканчивающей переобуваться.

– Привет, – подняла голову Ярослава. – Только что объявили, что сегодня физкультура в парке.

– Класс, – оценила я. – Побегаем по грязи и лужам.

– Мы еще и мяч тащим, – приподняла бровь Несмеяна.

– Волейбол в куртках и грязи, – поддакнула я. – Еще лучше.

Как я и предполагала, парк после вчерашнего дождя подсох только местами. Добравшись до площадки, мы были подвергнуты десятиминутной разминке конечностей и бегу на месте, после чего, наконец-то, нас разбили на команды и подбросили мяч. Полчаса волейбола заставили меня оставить все переживания и клубок неприятных мыслей за пределами спортплощадки.

Все, что я видела – мяч. Я не всматривалась в лица игроков ни своей команды, ни соперников, меня интересовало только одно. Мяч не должен был коснуться асфальта с моей стороны сетки. Когда цель всего одна – жить проще. Хотя бы на эти тридцать минут.

Бег, прыжки, тяжелые хлопки, с какими мяч отбивается руками, азартные крики «принимай!», «давай-давай!», «аут!»… Я была в своей стихии скорости, реакции, и это всколыхнуло и передалось догу. Ставя блок, я на короткое мгновение увидела ее выходящей на дорогу. Отлично. У меня есть я, и мы справимся. Нос по ветру, хвост пистолетом.

– Вот это игра, – поделилась Ярослава, когда мы шли обратно к корпусу. – Ты сегодня просто была везде.

– Выспалась, – отмахнулась я. – Что у нас следующее?

– Политология, лекция.

– Понятно, все дружно спим.

– Это точно, – хмыкнула Самойлова.

У родного одиннадцатого корпуса, как всегда перед второй парой, было оживленно и громко. Оглядевшись и нигде не заметив Ирку, я проверила телефон, но непрочитанных сообщений не было. Скорее всего, проспала, тем более что вчерашний день, а возможно, и ночь подруга провела у Березина.

К концу перемены Ругалова так и не объявилась, и я села за одну парту с Ярославой, ища, чем бы заняться. До этого все скучные пары отводились под общение с Владом, если он был свободен, или чтение. Электронная книга так и осталась дома на зарядке, а писать ведьмаку так скоро, по понятным причинам, я не собиралась.

– У меня есть кроссворды и судоку, – поделилась Ярослава, поняв мои метания.

– А бывает, что ты занимаешься чем-то, не тренируя мозги?

– Нет, – чуть подумав, ответила Самойлова. – Думать нужно всегда и везде. Чем лучше и чаще работает отвечающая за это мышца, тем легче.

– Согласна, – пробормотала я, гадая, где Ярослава и ее лозунг были раньше. Два месяца назад я, похоже, не думала вообще.

За решением задачек из запаса Самойловой и рефлекторным записыванием лекции пара прошла почти незаметно. Минут за десять до конца мне определенно послышалось лошадиное ржание. Еле уловимое, словно издалека или из-под толщи воды, что, конечно же, было невозможно.

Отвернувшись к окну, я прикрыла глаза, чувствуя острый приступ тревоги. Я не подвержена стихийным паническим атакам, как и галлюцинациям, так что… Дог на дороге смотрела назад, обратившись в слух и взволнованно принюхиваясь. Не послышалось.

Как только я взялась за телефон, он завибрировал в руке, оповещая об эсэмэске от Ругаловой.

«Преследует Алена. Тот же двор, оторвалась минут на 5. Помоги».

Вот черт!

– Мне нужно уйти прямо после этой пары. Сдашь за меня курсовую? – Я положила файл с ней перед Ярославой.

– Без проблем. Что-то серьезное?

– Небольшая проблема у Ирки, требующая моего немедленного участия, – пояснила я, собирая вещи в сумку.

– Понятно, – кивнула девушка.

Как ужаленная, я выбежала из кабинета вместе со звонком, наплевав, что, в теории, он для преподавателя. Вылетев из корпуса, перепрыгивая за раз по три ступеньки, я забежала за угол, устремляясь вниз по Смидович. Расстояние до двора было плевое, но Алена, видно, бегала не хуже меня, если Ирка не смогла оторваться от нее насовсем. Почему она не попыталась сбежать транспортом? Что вообще происходит и где Березин, который обычно подвозит ее в институт или до дома на машине?

После той стычки в феврале Ирка говорила, что когда-то наблюдала, как Саша скрутила Алену, и это было зрелищно. Неплохо, если Пантера подскажет, как одолела ее в прошлый раз. На бегу набрав Миркову, я, перемахнув через огромную лужу, прослушала три гудка, прежде чем Саша подняла трубку:

– Привет!

– Ты где? – без предисловий выпалила я, шмыгнув между домами, чтобы перелезть через трубы и зайти во двор с другой стороны.

– Мы на Советской у торгового центра, – настороженно ответила Саша.

Отлично, это не так уж и далеко. Стоит ли…

– Ты раньше дралась с Аленой?

– Крокодил? Она из какого болота к тебе выплыла? – судя по голосу, Саше Алена не нравилась с приставкой «очень», да еще и в энной степени.

– Она преследует Ирку, и я бегу к ним!

– Где вы? – собралась Миркова.

– Двор между девятиэтажек на Мира.

– С ума сошли, пространство ограничивать? Ладно Лошадка, а ты чем думаешь?

– Я еще не там!

– Бегите в парк через Оружейную! Мы вас там найдем!

Вбежав во двор, я обнаружила тяжело дышащую Ругалову у скамейки перед первым подъездом.

– Ир! Где она?

– По проспекту бежит, я эсэмэску написала… только когда увидела ее через дорогу у Трех штыков, проскочила на желтый, а ей… пришлось минуты полторы постоять до следующего, и я еще попетляла, чтобы сбить ее. Сразу поняла, что она… как это… открыла охоту. Лешка уехал в Новомосковск…

– Валим в парк, тут Миркова неподалеку с Праховой, давай, шевели копытами, позже объяснишь! – потянув Ирку за руку, я побежала вместе с ней к Оружейной.

– Вот она! – крикнула Ругалова, и, обернувшись, метрах в сорока, то есть очень далеко для нас, я увидела широкоплечую Алену в зеленой кепке, которой задолжала еще с прошлого раза.

– Прибавь скорости, мы успеем к парку!

Больше не оглядываясь, мы побежали, успешно лавируя между прохожими, большинство из которых просто расступались, глядя на нас как на ненормальных. В какой-то момент дорога исчезла, и остались только дог и лошадь, бегущие параллельно друг другу по одному полю. Что ж, по крайней мере, в беге нас натренировали отлично, я чувствовала, что мы увеличили отрыв, как и то, что чужой фамильяр не сдалась. Что бы ей ни было нужно от Ирки, она все еще намерена это получить.

– В какую сторону? – спросила я у Ругаловой, когда мы остановились у развилки отдышаться. – К пруду или попытаемся выскочить на Первомайскую?

– Туда, где меньше народу и никаких мамочек с колясками, – оперлась о колени Ирка, согнувшись. – Не хочу, чтобы мы кого-то задели на энергетическом уровне, тем более детей, если будет драка.

– Ты поэтому не решилась сбежать от нее транспортом?

– И это тоже, но на самом деле, как назло, ни у одной остановки, пока я пробегала, не было ни маршрутки, ни автобуса, – чуть отдышавшись, Ругалова выпрямилась и прислонилась к ближайшему дереву. – Уверена, что не случайно. К воде идти глупо, там у нее преимущество.

– Значит, давай на самую дальнюю аллею, там всегда слишком много тени и ветрено, – предложила я, вспомнив, какой дорожки обычно избегают посетители парка.

Ирка кивнула, и быстрым шагом мы отправились по большому кругу, присматриваясь к каждому силуэту и деревьям вокруг.

– С чего все началось?

– Понятия не имею, – обескураженно покачала головой Ирка. – Леша уехал в девять утра в Новомосковск к какому-то своему знакомому, сказал, что моя помощь не нужна, и я решила пройтись пешком ко второй паре, тем более что тут идти от пединститута всего ничего. – Я согласно угукнула, прикинув, что пешком вся дорога займет максимум минут двадцать. – Естественно, провозилась с волосами, так что успевала уже только к третьей. Сначала я почувствовала, что за мной следят. Вот клянусь, она меня поджидала! Повезло, что нас разделяла дорога. Я сразу поняла, что она настроена серьезно, не так, как тогда, когда подложила тебе волос, а реально кровожадно, ну и побежала. А потом, когда была минутка, написала тебе. Извини, я… испугалась. Трудно объяснить, что я от нее почувствовала, она просто в ярости!

– Правильно сделала, – утвердила я, заметив в карих глазах подруги смущение и неуверенность. – Ты Леше звонила?

– У него телефон отключен, как всегда во время работы, – отмахнулась Ирка.

– Он же должен почувствовать, что с тобой что-то не так?

– Даже если почувствовал, скорее всего, не может прерваться, целительство на паузу не ставится.

Дойдя до аллеи, где не было никого, кроме птиц, мы остановились возле центральной лавки, стараясь почувствовать приближение Алены. Я догадывалась, что она так же старается уловить нас, как ни крути, а парк был достаточно большой… Но, очевидно, не для взбешенного фамильяра.

– Вот черт, – прошептала Ирка вместе с тем, как я засекла приближающийся ураган гнева и знакомой мне силы откуда-то справа. Яблонев уделил много времени, объясняя, как изучить пространство вокруг себя с помощью инстинктов и звериной сущности. – Она не одна. Вот почему так долго.

– В смысле?

– С ней Паша, ее практикующий.

Значит, практикующего, которого на дух не переносит Влад, зовут Павел. В прошлый раз, после того как Яблонев помог мне снять воздействие Алены через волос, я спрашивала ведьмака, в чем причина их конфликта. Темный отказался говорить, сославшись на то, что это слишком личное и делиться переживаниями он не готов, тем более когда я еще не согласилась стать его фамильяром. Следовало вернуться к этому вопросу позже, после ритуала, но каждый раз находилось что-то поинтереснее…

– Это проблема, – протянула я, вместо волнения чувствуя что-то вроде предвкушения и любопытства.

– У нас нет шансов против него без Леши или Влада.

– Варвара с Сашей скоро будут здесь.

– Не успеют, а вот ты еще можешь уйти, не хочу подставлять тебя под…

– Заткнись, – оборвала я подругу. – Заткнись и не городи чепухи. Я им обоим задницу надеру, пусть только попробуют тебе что-то сделать, друзья мы или нет?

– Агата! Это не шутки и не какая-нибудь уличная драка, где все обойдется синяком и ушибленной коленкой! Это темный практикующий и его чокнутый фамильяр! – У Ругаловой затряслись губы, и вид был такой, словно она вот-вот начнет рвать на себе волосы. Да что такого она почувствовала от Алены, что настолько ее испугало?

– А я – потомственный фамильяр у темного практикующего. И ты не представляешь, насколько я сейчас зла. На этой энергии можно было бы запустить ракету в космос.

– Вы… ты так и не разговаривала с ним? – сглотнула Ругалова, опустившись на скамейку.

– Нет. Все. Успокойся.

Отвернувшись, я скрестила руки на груди, уставившись в начало аллеи. Дог остановилась на дороге как вкопанная, прижав уши к голове и оскалившись. Мы еще не видели врага, но уже чувствовали и знали, что без боя им к Ирке не подойти.

Алена показалась первой, на ходу переворачивая кепку козырьком назад. Ее глубоко посаженные глаза прошлись от меня к Ирке и остановились на Ругаловой, пригвождая ее к месту. Ладно, настроена Крокодил и впрямь серьезно. Даже со своего места я видела, как напряженно сжалась ее тяжелая челюсть.

Следом за Аленой, шагах в трех, шел парень в черных джинсах и кожаной куртке, с гривой каштановых волос до плеч, торчащих в разные стороны на макушке. Перстень на левой руке, еще две печатки на правой, серьга в ухе, колечко в нижней губе, темно-карие, чем-то похожие на мои глаза. Вид, в общем-то, грозный и соответствующий негласному дресс-коду темных, однако, на мой вкус, слишком много побрякушек. Владу не требовалась и половина из этого, чтобы выглядеть внушительно и опасно.

Увидев меня, ведьмак остановился, и Алена замерла, как по команде шагнув назад, ближе к нему. Судя по действию, она тоже брала несколько уроков у Мирковой. Надеюсь, ее Саша учила не так усердно, как меня.

Глубоко вздохнув, я попробовала воздух на кончике языка, стараясь распознать, кто практикующий по сущности. Запах… Что-то такое знакомое, собачье, и все же разительно отличающееся.

– Здравствуй, дворняжка. А где же сам Великий Князь? – насмешливо спросил Павел, скользнув взглядом по моему кольцу. – Я хотел бы лично поздравить его с приобретением очередной псины.

– Видимо, только собаки с ним и уживаются, – поддакнула Алена.

Что ж, он определенно понял, чей я фамильяр, а кроме того, обладал настоящим талантом нарываться на неприятности. Ни разу не видела, чтобы человек напрашивался на драку каждым сказанным словом. Неважно, что у нас сейчас происходит с Яблоневым и насколько я на него обижена, подобных насмешек в его сторону, краем задевающих меня и даже Кельта, я спускать не собиралась.

За спиной, откликнувшись на ярость и готовность к бою, возникло все мое собачье племя, дыша в спину и в нетерпении скребя лапами землю. Их присутствие придало уверенности, и, сконцентрировавшись на Павле, я, наконец-то, поняла, кто он такой и почему мне пахнет собакой, которая не собака. Гиена.

– Собака – лучший друг человека, – мило улыбнулась я. – Чего не скажешь о падальщиках.

– Надо же, ты и впрямь что-то можешь. Мне казалось, Яблонев в таком отчаянье, что готов назвать своим фамильяром первую подвернувшуюся суку. Пони не хочет вступить в беседу? – обратил он внимание на Ирку, недобро прищурившись.

– Катись к черту, – встала со мной на одну линию Ругалова.

– Мечтай, – процедила Алена.

– А в чем претензия? – поинтересовалась я, почти физически ощущая, как дог во мне напрягает каждую мышцу в ожидании той секунды, когда можно будет взвиться в воздух и проверить, так ли тверда крокодилья кожа, как выглядит.

– Наш светлый рубаха-парень Березин кое-что украл у меня, – покосился на меня Паша. – И когда я, заметь, по-хорошему вчера сказал ему вернуть, отказался.

– Бред, – среагировала Ирка. – Он не отказался, а сказал, что ничего у тебя не брал.

– В чем, конечно же, соврал, – пожал плечами Павел. – Марина не ошибается.

– Оно и заметно, – фыркнула Ругалова так уверенно, что я засомневалась, ее ли пыталась успокоить десять минут назад. Страха у подруги не было и в помине. Вероятно, сработал инстинкт фамильяра, вымещающий все остальное, когда дело касалось своего практикующего. – Ты – выбор всей ее жизни. Безошибочный и беспощадный.

– Осторожнее на поворотах, лошадка. Березин почувствует каждую секунду моего ожидания. Когда я с тобой закончу, передай, что это только разминка и ему лучше бы вернуть мне мое до конца недели.

– Слишком много слов, – мотнула головой Ругалова, и моя стая поддержала ее одобрительным лаем и предвкушающим воем.

– Ален, займи дворняжку, – кивнул на меня Паша.

– Во-первых, дог, – рыкнула я. – Во-вторых, в одном когте моей сущности породы больше, чем в тебе, падальщик. А в-третьих, я сама решаю, кем заняться.

Алена рванула с места, предугадав начало моего движения. Она была достаточно проворна, но значительно уступала в грации и скорости Сашке, так что, увернувшись, я подтолкнула ее в спину, прочь с асфальта, оказываясь лицом к лицу с Павлом, вытянувшим в мою сторону руку со скрюченными пальцами.

Холод сковал и заколол шею строгим ошейником, дог взревела, щерясь, я прижала руку к горлу, и горячая волна не принадлежавшего мне гнева взметнулась от напульсника, сокрушая холод. Влад. Где бы сейчас ни находился мой практикующий, он почувствовал, что на меня напали, и его ярость была под стать моей.

Отвлекшись на вспышку связи с Яблоневым, я получила удар в спину от Алены и едва не запнулась о бордюр, вовремя ухватившись за спинку лавки. Ирка и Павел кружили вокруг друг друга, не сближаясь. Ментальное пространство на пару секунд растворило реальность, и аллея превратилась в поле, где коричневая кобыла пыталась проломить копытами голову бегающей вокруг нее гиены, а крокодил надвигался на дога с открытой пастью.

Остановив руку Алены, я провела удар в живот раньше, чем обдумала. Рефлекс и опыт стаи, подсказывающей, что колени и глаза – слабые точки и нам ни в коем случае нельзя допустить крепкого захвата. Согнувшись, Крокодил взметнула руку, целя мне под подбородок. Отпрыгнув, я перехватила ее за запястье, обжигаясь о три браслета поверх напульсника, и потянула на себя с подсказки огромного волка, вышедшего на первый план как древнейший и опаснейший в нашем роду.

Крик Ирки больно резанул уши, я отправила Алену в просвет голых деревьев и, обернувшись, увидела подругу падающей на одно колено. Обе руки Павла были направлены на нее в уже знакомом приеме.

– Что, только травоядные по силам? – крикнула я, подбегая и толкая его в спину, прочь от Ругаловой.

– Не лезь! – рявкнул он мне, и карие глаза парня потемнели на несколько тонов.

– Крокодилу своему командуй, понял?

Меня атаковали с двух сторон. Со спины приближалась Алена, крича что-то угрожающее, а от Павла надвигалось нечто темное, холодное, похожее на сеть… Я попыталась выставить барьер, как учил Яблонев, но мне не хватало времени и сосредоточенности…

Ситуация изменилась в одно мгновение. На ментальное поле ворвалась черная как смоль пантера, набрасываясь на крокодила, а фиолетовая волна разрезала сеть до того, как та добралась до меня. Знакомое тепло, охватившее тело, и ветерок, ласково прошедшийся по макушке мягким крылом, подтверждали, что энергия, отогнавшая гиену, принадлежала вовсе не Праховой.

Недоверчиво оглянувшись, я увидела прикуривающую Варвару, краем глаза наблюдающую за Сашей и Аленой, и стоявшего рядом с ней Влада, вытянувшего правую руку в мою сторону. Позвонив Мирковой, я не догадалась уточнить, кто входил в понятие «мы», подумав, что она говорила о себе и Варе.

Выглядел Яблонев еще бледнее, чем обычно, под глазами наметились синяки, в серых глазах разразилась снежная буря, надвигающаяся на Павла, и то, как мой практикующий смотрел на него… Очередная вспышка нашей связи, вызванная сильными эмоциями Влада, помогла понять, что это такое, не тратясь на догадки. На короткое время я как будто посмотрела на Павла глазами темного, чувствуя с ним одно и то же.

Мы не просто презирали стоявшего перед нами. Мы его ненавидели. Мы чувствовали себя преданными. От одного его имени сводило зубы и руки сжимались в кулаки. А теперь эта… мразь смела нападать на наше. Оскорблять наше. Открывать свой поганый рот и выглядеть так, словно ничего не произошло ни тогда, ни сейчас.

– Не слишком ли много драмы на одном месте, Князь? – осклабился Павел, когда рядом с ним встала солидно потрепанная Алена, держа в руке измазанную в грязи кепку.

– Агата, – спокойно позвал Яблонев, как всегда, удивляя своей способностью выглядеть и звучать невозмутимо, когда внутри все клокочет от злости.

Не спеша поворачиваться к недругам спиной, я покосилась на Ирку и Миркову. Пантера насмешливо улыбалась парочке, наполовину закрывая Ругалову, и я отошла к Владу и Варваре, брезгливо кривившей губы в сторону Павла. Встав чуть в стороне от Яблонева, я скрестила руки на груди, ожидая, что будет дальше.

– Что тут произошло, кроме очевидного? – поинтересовалась Варвара, посмотрев на нас с Иркой.

– Падальщик обвинил Березина в воровстве, – ответила я. – Какая-то Марина там у него никогда не ошибается.

– «Какая-то Марина», – передразнил меня Павел. – Что, дворняжка, ни сном ни духом? – Он посмотрел на Влада: – Как это ты не поплакался?

Отлично. Чего еще я, черт возьми, не знаю!? Легче перечислить то, что знаю. Злость, появившаяся в субботу и накапливавшаяся до сих пор, выбралась наружу, как гной из лопнувшей мозоли. Все мое воскресное лежание, утренняя пара физкультуры, бег к Ирке и столкновение с Аленой и Павлом не помогли сбросить даже часть этой подгребающей под себя агрессии. Возможно, связано это было с тем, что я защищала, а не нападала.

Стая, только-только затихшая и даже почти убежавшая прочь, вернулась с торжествующим воем. Слюней во рту стало слишком много, десны зудели, горло щекотал зарождающийся рык. Опустив голову, я уставилась на асфальт под ногами, видя не его, а знакомую проселочную дорогу, утоптанную собачьими лапами.

– Ух ты. Яблонев, она у тебя привитая? – поинтересовался Павел, и это был последнее, что я услышала, прежде чем граница между реальным и ментальным окончательно стерлась.

Колючий ветер жестоко трепал траву и поднимал пыль на дороге в резко потемневшее небо, засверкавшее звездами. Внутри меня наступило самое благодатное время для любого хищника. Наступила ночь.

Волкодавы, дикие псы, огромный мастиф, изящная борзая и коренастый ротвейлер, свирепый волк и мощный алабай, овчарки всех пород и мастей и крупные терьеры, серьезная сторожевая и азартная хаски, гордая акитаину и сосредоточенный доберман… Их горячее дыхание и родные запахи трепетали на самом кончике носа. Вокруг не было никого, кто не смог бы одним укусом переломить кость или распороть кожу точным ударом клыка.

Они делали это за десятилетия, а некоторые и за столетия до моего рождения. Возможно, когда-нибудь я стану одной из них, растворюсь в стае семьи, чтобы помогать, подбадривать и защищать уже кого-то другого, но пока… Я была вожаком, и я вела эту охоту.

Земля задрожала под нашими лапами, темноту заполнило предупреждающее утробное рычание, советующее всем, кто нас слышал и чувствовал, забиться поглубже в норы. Нас встретил крокодил, но не он был нашей целью. Впрочем, мы были едины в аксиоме, что укусить можно каждого, да и кости крошатся у всех одинаково.

И мы укусили. Обрушились когтистыми лапами на глаза, прошлись по хребту, подпрыгнули, избегая хвоста, ударили единой силой в нос и обошли его, готовясь к первому и последнему прыжку на того, кто посмел оскорбить нас и наше.

Гиена взвыла, распушив шерсть. Припав на свои передние, слишком хрупкие для нас лапы, она обнажила пасть в оскале. Волкодавы и волк ответили хриплым лающим смехом, передавшимся и мне. Прижав грудь к земле, впиваясь в нее когтями, мы приготовились к финальному рывку к горлу. Если бы не это раздражающее карканье в вышине…

– АГАТА.

Не крик и не просьба. Зов, отдающийся эхом в ушах, отрезвляющий, тянущий назад, обдающий холодным дождем. Темнота, дорога, поле и стая развеялись дымкой, и я обнаружила себя стоящей перед Павлом, позади поднимающейся Алены. Бег до них, драку с фамильяром, на которую намекали ноющие костяшки пальцев, я не помнила. Нижняя губа пульсировала, похоже, какой-то замах девушки я все же пропустила… Проследив за своей рукой, я поняла, что она почти касается горла ведьмака, и в его карих глазах больше нет насмешки и желания уязвить. Лишь опаска и недоверие.

– Еще раз назовешь дворнягой, и Влад меня не остановит.

– Учту, – и глазом не моргнул Павел.

– Узнаю, что ты или твой фамильяр снова полезли к Ирке, а я это точно узнаю, потом не жалуйся.

– Князь подписывается под этими словами? – выглянул из-за меня ведьмак.

– С большим удовольствием, – ровно ответил Яблонев. – Это преимущество круга и дружбы. То есть вещей, о которых ты понятия не имеешь.

– Я всего лишь предоставил выбор, – осклабился Паша. – Проблема в том, что ты сам это знаешь, не так ли?

– Ты меня утомляешь, – вмешалась Варвара. – Что, по-твоему, украл у тебя Леша? И как он мог это сделать, если вы не пересекаетесь?

– Некоторые вещи негде хранить и неоткуда красть. Догадайся сама, – ответил ведьмак, когда я вернулась на прежнюю позицию, не встречаясь с Яблоневым глазами.

– Самоучка, – закатила глаза Прахова. – Светлый целитель не способен откачать темную энергию практикующего, даже если очень захочет. Даже если ему это, в чем я до бесконечности сомневаюсь, очень нужно.

– Мы все знаем, что Марина не ошибается на прямой от А до Б.

– Да-да, две самоучки, это, конечно, истина в последней инстанции, куда уж нам с нашими семнадцатью коленами темных практикующих до вас, – покивала Варвара, растянув губы в стервозной улыбочке. – Правда, Влад?

– Неоспоримая, – поддержал ее Яблонев, наблюдая за Павлом.

– Я хочу увидеть Березина и обыскать его квартиру.

– Перебьешься, – отрезала Ругалова.

– Обратись к Захаровой, если наберешься смелости, – добавила Варвара. – И Мариночку приводи, а то я начинаю забывать, как настоящие суки выглядят.

– Обращусь, не сомневайся, кош…

– Выбирай слова, – перебила его Саша. – Например, «до свидания».

– Уход по-английски нас тоже устроит. – Варя пробежалась пальчиками по плечу Пантеры, будто успокаивая.

Переглянувшись между собой, Павел и Алена повернулись и ушли по тропинке через парк, больше не оборачиваясь. То ли наконец-то поняли, что ловить им здесь нечего, то ли практикующий и впрямь не нашелся что сказать.

– Рвань подзаборная, – фыркнула Варвара, когда они скрылись из виду. – Знаний на полпальца, а строит из себя… Мне Березину позвонить? – спросила она Влада, пока мы с Иркой поднимали свои сумки со скамейки.

– Да. Ирку надо…

– Да-да. Лошадка? Пойдем, мы тебя с Сашкой сопроводим до Катерины. Саш, позвони Мише, может, он где-то по городу на машине.

– Сейчас. – Саша достала телефон.

– Спасибо, что помогла, – тихо обратилась я к Пантере.

– Пустяки, – отмахнулась Миркова. – Мне только в радость. Извини, что не успела предупредить. – Она покосилась на Влада, что-то тихо обсуждающего с Праховой.

– Ничего страшного, – сглотнула я, внезапно осознав, что кошачий тандем сейчас уведет Ирку и мы останемся один на один. – Справлюсь. Ир, ты как?

– Немного шатает, – признала Ругалова. – Хорошо, что ты была рядом, то… что он делал… Леша будет в бешенстве, не знаю, чем вообще все это закончится…

– Саш, Ир, все, идем к проспекту. Агата, до встречи, – крутанувшись на каблуках, ведьма направилась в сторону центральной аллеи, и фамильяры, попрощавшись (Ирка пообещала позвонить вечером), покинули аллею.

Все ранее случившееся здесь было ничем по градусу напряжения в сравнении с молчанием между мной и Владом. Сжав руки, я заставила себя опуститься на лавку, потому что бегство сейчас было бы детским поступком. Хотелось побыть ребенком, но ответы и правда интересовали сильнее. Миркова советовала выслушать Яблонева, и я решила покончить с этим, как с вывихом. Вправить быстро и болезненно, ради самой себя. Еще один пустой день мучительных догадок, переживаний и риторических вопросов не приведет ни к чему, кроме хронической усталости.

Влад медленно подошел и сел с другого края.

– Как ты? – чуть выждав, наверняка убеждаясь, что я не собираюсь рвануть куда подальше, проронил Яблонев.

В голове всплыла та же цепочка фактов, что и после вопроса Дениса этим утром. В целом, ничего не поменялось, разве что добавились требования Павла и Алены, сути которых я совершенно не понимала.

Влад тяжело вздохнул:

– Я могу посмотреть твой напульсник?

Не говоря ни слова, я отцепила вещицу от руки и бросила между нами. Подняв браслет, Влад зажал его между ладонями и согнулся, опираясь локтями о колени. Наверное, заряжал или восстанавливал после атаки Паши, которую сам же помог отразить.

– Держи. – Ведьмак положил его на то же место, где я оставила.

Покосившись на парня, я подняла напульсник и вернула на запястье, чувствуя тепло и легкое покалывание. В любой другой день, до прошлых выходных, вопросы посыпались бы из меня, как сахар из порванного пакета, но сейчас… Я не могла выдавить ни слова.

Остаток субботы, воскресенье, даже сегодня утром я думала, что скажу Владу. Вариантов речей было так много, один казался круче другого: от обвинений и ультиматумов до эмоциональных «почему?» и «зачем?». Теперь все они казались пустыми, недотягивающими до настоящего и не передающими и нескольких процентов того, что я думала.

– Нужно поговорить.

Предстоящий разговор обещал быть одним из самых трудных в моей жизни, оставляя далеко позади все ссоры с близкими. Я знала, что он может поставить точку в присутствии Влада в моей жизни, и все же кивнула. Правда, какая бы она ни была, всегда лучше иллюзии.