Напряжение сходится Ильин Владимир
Быть очень умной окажется куда сложнее, чем ей могло показаться, а структура клана, в котором обнаружится особый отдел, занятый искоренением внутренней и внешней угрозы, — куда шире, чем начитывали лекторы и можно было прочитать в родовых хрониках.
Официально ничего не изменилось, и средняя Дейю по-прежнему была на уроках со всеми, допуская обидные помарки и ошибки. Вместе с остальными завтракала, обедала и ужинала, изображая испуг и искреннее участие в те моменты, когда кто-то из сестер травился очередной самодельной гадостью. С ужасом смотрела, как вешают молодого слугу, который принес отраву.
А потом отправлялась в свою комнату, демонстративно еле сдерживая слезы, — но вместо них проходила через тайный ход в другое крыло здания. Комнату ей сменили почти сразу, в старой никакого выхода в тоннели не было — ведь неугомонные дети могли их и найти. Там она вновь возвращалась к событиям этого дня, но уже под контролем древней наставницы: разбирала мотивы и причины, механизмы и противовесы царящего на женской половине дворца заговора всех против всех. Полезные были сведения — пару раз даже узнавала, что ее все-таки решали отравить всерьез (чтобы подставить конкурентку), и она удачно избегала серьезных последствий для организма. Симулировала недомогание после первой ложки и уходила, краем глаза отмечая разочарование на лице той, что еще пару дней назад делилась с глупенькой сестричкой яблоком, вызывая благодарность и расположение к себе.
Обучение приемам Силы тоже были специфичны и куда более эффективны, чем эффектны и показательны. Техники усиливались — краем мысли Дейю отмечала, как растет мощь, наслаждаясь контролем над стихией, и уже с трудом халтурила на общих занятиях. В момент, когда контроль над Силой уперся в психологический и физический предел, а старуха устала пинать тело, которое валялось на песке и не могло найти энергии даже на то, чтобы подняться, пришло время посвящения Дворцу.
Дейю слабо разбиралась в мифологии своего народа. Что-то рассказывали в детстве, в качестве общей на всех сестер колыбельной в юном возрасте, когда они ночевали в одной большой комнате. Что-то прочитала и она сама, используя взамен обычных детских сказок (которых просто не было в клановой библиотеке). Сейчас ей предлагали поверить в сказку. Заставляли ее принять за истину, рассказывая самым серьезным языком все детали, начиная с сотворения мира и завершая взаимоотношениями между Дворцами. Окуривали дымами, от которых чудились мутные тени, и сюжеты историй приобретали объем. Заливали внутрь алхимию, и сны становились цветными, тревожными и реалистичными, а среди мутных образов внезапно слышался голос старухи и начинал вещать то же самое, что было днем, — но во сне имена обретали внешность, а Восточный дворец — мрачное величие дозорных башен и контрфорсов необоримой твердыни, полускрытой рассветным туманом.
Однако Дейю не верила в сказки и ничего с этим не могла поделать. Да и облик Дворца был слишком европейским для начитанной девочки, от этого нелепым для эпохи древнего Китая, и вся магия момента пропадала неведомо куда. Сложно быть слишком умной — бьют больно, кормят плохо, и все на тебя очень злы. Да еще голова адово болит от дыма и алхимии… Девушка была бы и рада во все это поверить — талант требовал опереться на что-то великое и грандиозное вне самого человека, чтобы преодолеть некую грань. Обычно для этого используют Честь и Долг роду, что превыше собственной жизни. Даже у Го среди сыновей это было распространено, равно как и дочерям внушали то же самое. Но это категорически не годилось для Дейю — так же как и для тех, кто на своем опыте познал, что даже внутри семьи может быть бесчестье, приравненное к высшей ценности.
Ей должна была помочь вера в Дворец, посвящение незримой силе, которой было правильным служить и мощью коей ее научат пользоваться. Но Дворец, как бы она его ни представляла, все равно казался пустым.
До тех пор, пока Дейю не поселила в этот Дворец себя. Ведь мужчины — Гоуман, Лэйгун, Фэнбо и даже сам Тай Хо — наверняка направились на войну, поэтому их нет. И кто-то должен присмотреть за могучим, но пустынным Дворцом в их отсутствие. Эта мысль не родилась сама по себе, но нельзя назвать ее источником сладкий дым и очередную порцию алхимии, которой ее накачали. Может быть, виновницей частично было очередное физическое опустошение от запредельных нагрузок, которыми ее гоняли, — но как и с прозрением своей будущей судьбы, Дейю приняла ее сама.
И Восточный дворец, внезапно принятый настоящим со всеми его мифами, стал населен одним человеком. Ею самой.
А непокорная до того техника Силы была исполнена с такой мощью, что дряхлая наставница довольно заохала, качая головой. Ведь Дворец Го Дейю надо было защищать.
Тренировки с того момента уже невозможно было скрывать. Для техник ранга «учитель» и выше недостаточно зала в закрытой секции, требовались простор и воздух. А значит — огласка.
К тому моменту девушке шел четырнадцатый год, и аттестовать вечную «среднюю» на такой ранг столь быстро никак не получалось. Прежде всего из-за возраста — ранг «ветерана» покорялся гениям клана к этому моменту, но быть «учителем» даже им было нормально только к восемнадцатой весне.
Пришлось делать из «средней» очередную жертву сильного отравления. Настолько тяжко протекающего и ударившего по разуму, что девочка стала убогой, но крайне одаренной. Одним словом, родственниц она узнавала и радовалась им, но даже книгу теперь держала вниз головой, уговаривая сердобольных сестричек ей почитать. Те старались даже близко не подходить к юродивой — ну а клан решил воспользоваться возможностью получить исполнительное, пусть и крайне тупое оружие. Ведь иным техникам главное — задать направление. А для этого достаточно повернуть дурочку на крепостной стене в сторону врага.
В общем, даже экзамен на ранг прошел при полном понимании членов клана. Теперь у клана Го был молодой гений, что поднимало род в рейтинге равных. Главное, чтобы за стены не прошел слух, что гений скорбен разумом.
Ну а тренировки — скрытые от остальных, потому как любая техника есть клановая тайна, начали проводиться каждый день, в ущерб остальным занятиям. Ведь дурочке уже не нужны обычные уроки. А вот будущему клановому ликвидатору крайне важно использовать возраст, когда после убийства вельможи стража не обратит ни малейшего внимания на хрупкую девчонку в автобусе, ждущем в очереди выезда из города.
Одним словом, на клановом полигоне гремело и грохотало, а родственники просто пожимали плечами. Подумаешь, убогая оказалась сильной одаренной…
Но, видимо, кто-то среди сестер все-таки встревожился.
В тот скверный день, когда бессмертный монстр из Карпатских гор пожелал забрать старый долг, ее покровительницу срочно куда-то вызвали. Ее наставниц убрали из кланового дворца под надуманным предлогом.
И когда клан встал перед вопросом, кого отдать в счет старого и крайне деликатного долга (его природу так никто и не пояснил), никто не возразил на предложение отделаться убогой клановой обузой с рангом «учитель».
Те старейшины, которые наверняка были в курсе судьбы Дейю, так и остались безмолвны. Ведь когда-то девушку могли отправить и за ними — так зачем испытывать судьбу и своими руками растить ликвидатора, верного только той старой карге?
Воистину в их роду появился гениальный манипулятор, и скоро новое княжество падет к ногам Го.
Но пока Дейю с облегчением и удовольствием отдали западному чудовищу, и она ничего не могла с этим поделать.
Разве что улыбаться, прикидываться средней, изображать незнание языков и топать ножкой, как положено принцессе. Правда, от последнего мальчишка, прибывший за ней, отучил достаточно быстро. У Дейю был очень слабый опыт взаимоотношений с сильным полом — и она совершенно терялась, когда нельзя было просто убить. Имеющийся же опыт принцессы предписывал испытывать жуткий стыд от нацепленных кошачьих ушек, хвостика и униформы горничной, в сравнении с которым желание вести прежнюю линию поведения просто испарилось.
Не сразу она обрела власть над собой. Помогало восприятие внешних признаков успеха, силы, влияния — и она успокаивалась, двигаясь по обычному городу на метро, затем среди обычных полупустых улиц, но никак не в пещере монстра, сжирающего людей живьем или во дворце, украшенном самоцветами и золотом. По всему выходило, что над ее родом изящно подшутили, отдав для развлечения в прислуги мальчишке. Возможно, даже безродному.
У мальчишки, правда, имелись свой самолет и два охранника, которым даже ей было страшно заглядывать в глаза, но тем тоньше подтекст издевки.
Потом, в крошечной квартирке дома на сотню семей — жалкой и достойной только прислуги, окончательно вернув себе спокойствие, она познакомилась с братом юнца.
И тот отнял ее технику из ее рук и скормил ручному дракону. Ее подарили Юсупову, и не было судьбы горше для Го, чем оказаться в его полной власти. Эти были теми еще сволочами, на которых была выделена отдельная неделя лекций. Во-первых, они смели брать силу из Восточного дворца, который принадлежал Го. Во-вторых, в присутствии патриарха Юсуповых клан Го обычно предпочитал вспоминать, что у них есть более интересные дела в других местах географической карты. Потому что эта тварь забирала так много силы из Восточного дворца, что на Го не оставалось ничего и небо не хотело их слушать. К счастью, у клана было достаточно вассалов иных стихий и укреплений в горах, чтобы Юсуповы даже не смели думать о Тибете, а иные старейшины клана всерьез могли потягаться силами даже с патриархом, но что было из этого пропагандой, а что нет, Дейю не знала.
Жен из рода Го Юсуповы не брали.
«И слава предкам», — содрогнулась, вспоминая об этом, Дейю, представив на мгновение Нику перед глазами.
Очень скверная вышла попытка взять ее в заложники, и образ себя-старой никогда теперь не отцепится от разума. Впрочем, тогда она еще даже думала, что Нику можно тихонько травануть. Всех их можно было травануть.
Пусть те предатели родины, которые забрали ее учить языки, и называли брата ее господина именем Тай Хо. Но в ее Дворце не было места для фальшивого Тай Хо, и Дейю пропустила слова мимо ушей.
Потом вообще стало не до мыслей — эти гады стали загружать ей словари прямо в разум, изводя пыткой до такой степени, что Дейю почти призналась, что отлично знает английский и немного русский. А когда сдалась окончательно, то поняла, что этим садистам плевать. И они знают, что она знает, что они знают, но наказание за нападение с ножом на госпожу должно прийти немедленно, вне зависимости от того, как милостив и благороден их господин. После чего ей мягко намекнули, что если случаи неподчинения повторятся то на свете еще очень много языков, которые она на самом деле пока не учила.
В конце концов, их всех тоже можно было отравить — и Дейю успокоилась.
Пусть и к обучению подошла ответственно, выдавая Максиму те же знания, что некогда поведали ей, — он ведь тоже не поверит ни слову этой сказки, а без уверенности нельзя будет опереться на Силу, запрятанную в легендах.
Что до отравления — эти глупцы нашли более удачный способ самоубиться, пленив истинную Аймара. Старшую наследницу еще одного сволочного рода, который не брал жен из рода Го.
Дейю была спокойна.
Пока не увидела на траве десять миллиардов тамошних туземных денег и не перевела их в более понятные юани. У них с плененной Аймара в руках были лопаты, рядом — горы денег, внутри дома — люди, от каждого из которых пробирали мурашки сильнее, чем от патриарха многочисленного рода Го. И тогда Дейю слегка надломилась.
Координаты и ориентиры более не существовали. Показная бедность не успокаивала. А в памяти раз за разом вспоминалось, как Федор плавит в пальцах золотой перстень, чтобы создать в руках нечто немыслимое, не поддающееся пониманию. Они не были людьми. Они — как джинны из восточных сказок, обретшие облик человека.
В этот момент ей впервые стало страшно за себя. Ведь настоящие легенды про джиннов никогда не завершаются для людей хорошо. Но Дейю быстро взяла себя в руки, и ей стало страшно за Нику — единственную, кого она ненавидела чуть меньше, чем остальных людей. Потому что эта была столь же глупая, милая и бестолковая, как ее старый образ, а Дейю себя любила.
Ведь если джинн платит за вас десять миллиардов, надо срочно бить тревогу, а не быть счастливой и довольной.
Что до братьев — оставалось только желание отравить. Хотя бы для того, чтобы вновь убедить себя в их человеческой природе.
Сегодня ее господин сожрал тарелку крайне эффективного яда, созданного из бытовой химии и Силы, и с жалобным видом попросил добавки… Это же сделал его брат. И злобная Аймара, нацепив чужой браслет, вычищала котелок ложкой по стенкам.
Им понравилось, как она готовит. Приятно…
Но она не оставила надежды отомстить. Уже сегодня вечером она приготовит еще вкуснее, но так мало, что они точно передерутся за добавку… Или будут молить об этом, стоя перед ней на коленях, — да, так приятнее…
Прозвенел дверной звонок, вырывая из потока мыслей. Наверняка ее господин вернулся. Да и вокруг потеплело — можно вставать.
— Эй, мейд ин чайна, там какие-то люди на пороге, — вломилась в комнату Инка. — Вроде военные или полиция. Я по-русски не понимаю.
— А я не пойду, — довольно поежилась Дейю. — Вдруг тебя пришли спасать. А тебя дома нет.
— Дейю, милая, — невольно затопталась на месте Инка, тревожно глянув на дверь. — Ну подойди, а?
— Рис промоешь сегодня? Треть кастрюли.
— Я сегодня домой, может, полечу! — возмутилась та.
— Так промоешь? — лениво поинтересовалась Го.
Вот же наивная.
— Ну, — хмуро ответила Инка, скрестив руки на груди, — если не уеду.
— Ладно, сейчас спрошу… — потянулась Дейю, присела на кровати и вдела ноги в тапочки.
Протопала до входа и заглянула в глазок.
Действительно, стоят двое — мундиры форменные, фуражки, бумажная планшетка в руках одного из них. Вид только бодрый для воскресного вечера, она-то повидала мытарей в свое время — проводили ей лекции, и все говорившие даже с утра были с видом насмерть замученных жизнью. Но, может, климат такой.
— Кто там? — спросила китаянка, не открывая двери.
— Откройте, полиция, — ответил ей хорошо поставленный голос.
— Что вам нужно? — вежливо поинтересовалась Дейю, тщательно изучая новенькую, с иголочки, форму.
А еще чистоту рук, цвет зубов, цвет глаз, форму носа — все то, что обычно быстро теряет честный человек из-за нервной службы.
— Еремеева Ника здесь проживает? — нетерпеливым тоном произнес полицейский с планшеткой. — Нам адрес из деканата дали. Сокурсник ее в аварию попал, Самойлов Максим. Надо опознать тело.
— Что говорят? — нервно зашептала подкравшаяся поближе Аймара.
— Говорят, Максима машина насмерть сбила… — напряженным тоном шепнула Дейю.
— Ой, радость-то какая!..
— Ты представляешь себе размер этой машины? — не верила китаянка.
— Мало ли какое чудо случилось! — радовалась Инка, прижав кулачки к груди.
— Хватит, — жестко произнесла Дейю, встревожившись. — Даже ты не могла его убить. А тот, кто может, не оставит и мокрого места, которое можно опознать.
— Ника, это вы? — произнесли из-за двери. — Родственники Самойлова проживают в княжестве Шуйских. Кроме вас, у него нет близких людей в Москве… Девушка, вам плохо?
Дейю навесила цепочку на дверь и приоткрыла створку.
— Госпожи нет сейчас дома, — с улыбкой произнесла Го.
— Как нет? Мы с улицы только что видели рыжие волосы в окне.
— Это ее подруга.
— Будьте добры, откройте дверь и покажите документы, — строгим голосом произнес полицейский.
— Звони Максиму, — шикнула на Инку китаянка, демонстративно завозившись с цепочкой — Сейчас-сейчас!
— Пф! Если это полиция, то пусть проверит мои документы! — тряхнула головой Инка.
— Это не настоящая полиция, — захлопнув дверь, якобы освободить цепочку, резко повернулась к ней Дейю, опершись спиной о дверной косяк. — Там туфли за пару тысяч юаней. Полицейские не носят таких.
— Всего пара дней — и ты так верна своему господину… — странным голосом протянула Аймара.
— Дура!.. — в отчаянии шикнула Дейю. — Ты ненавидишь Максима, я знаю. Но на секунду — хоть на секунду задумайся, какие у этой сволочи могут быть враги. Ты действительно хочешь с ними познакомиться?
Выражение лица Инки замерло, тут же сменилось задумчивостью, а потом и тревогой. После чего она кинулась в комнату за телефоном.
— Вы знаете, нам надоело ждать, — произнес враз заскучавший голос за дверью. — Мы вынуждены выбить дверь. Мы подозреваем, что вы грабите квартиру.
— Постойте-постойте! — снова зашебуршала цепочкой Дейю. — Уже открываю, добрые господа! Заходите и убедитесь, добрые господа! У нас очень вкусная дыня, добрые господа.
Затем, повернув голову, отвлеклась на шум шагов позади. Возле входа в комнату стояла бледная Аймара, показывая сотовый, звучавший белым шумом на громкой связи.
А по нервам ударило ощущение включившегося блокиратора Силы.
— Не надо никуда звонить, — вкрадчиво произнесли чуть изменившимся голосом за дверью.
И та, выбитая, вместе с умной, сильной, но легкой Дейю, отлетела в противоположный конец прихожей.
— Рыжая здесь, — посмотрев на Аймара, довольно произнес один из псевдополицейских, заходя в комнату. — Ну зачем же так? Ты могла сама пойти с нами в машину. Зачем все осложнять? — произнес он, цепляя на щеку золотой кружок с сеткой и извлекая небольшой аэрозольный баллончик из кармана форменного кителя.
Одно сильное движение рукой — и белый густой дым повалил в комнату, растекаясь плотным, словно живым и хищным облаком прямо в направлении Инки. Обволакивая ее силуэт, становясь ее дыханием, касаясь кожи и роговицы открытых глаз.
— Служанку подчисти, — произнес он себе за спину.
Затаившаяся под упавшей на нее дверью Дейю вздрогнула.
— Господа, — произнесла Аймара, словно очнувшись после длительного ступора, — я все взвесила и вынуждена вам отказать.
— О чем это она? — произнес псевдополицейский товарищу, шагнувшему в квартиру.
— Что-то на английском, — пожал тот плечами, поправляя золотую пластину на коже лица, — может, химия так работает.
— По условиям клятвы, данной мною Самойлову Максиму, — спокойно продолжала Аймара, — я не имею права сбежать и уклониться от исполнения долга. То есть я должна препятствовать моему похищению, так как оно нарушит мои обязательства. В то же время надо мной есть клятва не использовать Силу в адрес друзей, родных и близких Самойлова Максима. Скажите, вы являетесь его друзьями, близкими или родными?
Дейю, уже освобожденная от упавшей на нее двери, изображая слабость, робко спросила:
— Вы друзья Максима, да?
— Вот уж нет, — потянулся к ней второй.
— Вы его родственники? Близкие?
— Нет, дорогая. — Тот взял ее за руку, слегка пригнувшись, чтобы взвалить на себя.
— Все чисто, Аймара, — холодно произнесла Дейю, отдернув руку. — Вали их.
Глава 23
Человек пытлив и тщеславен — он даст имя звездам, до которых никогда не доберется, и придумает названия явлениям и вещам, о сути которых не имеет даже приблизительного понимания. Но так ему станет легче, и темная материя встанет в одну строку с черной дырой. Неведомо, что происходит там на самом деле, но если у этого есть наименование — то как-то немного спокойнее на душе.
Примерно так же было с «блокираторами».
Аймара Пакэри Инка Тинтайа не ведала, что они собой представляют, не знала принципов действия и не догадывалась о процессе создания. У этих вещей не было цены — если не считать человеческую жизнь, которую отберут у любого его владельца, а само изделие постараются уничтожить.
Зато был примерно известен год, когда это название появилось и было переведено на все языки. Вернее — вторая половина столетия междоусобных войн, охвативших Европу, Африку и Ближний Восток в тринадцатом веке. Времена безвластия, горя и насилия, прокатывающихся из края в край по обильным прежде землям, обернулись появлением в покосившихся деревенских лачугах и обворованных до каменных стен городских домах множества бастардов, о которых не ведали пьяные до победы и славы отцы. Много в этих историях боли и несправедливости, щедрыми всходами проросшими в сердцах сыновей и дочерей, в крови которых дремала Сила семейств, искренне считавших себя благородными.
Не то чтобы кто-то специально учил бастардов этой Силой пользоваться — вовсе нет. Но иногда, от удара кнутом, унизительного оскорбления или собственного бессилия противостоять этому, ненависть к обидчику пробуждала Силу, и та выплескивалась огненным шквалом на злобного старосту и его дом, рассекала водяным клинком отбиравшего последнее мытаря, подкидывала в небо и бросала оземь глумящихся солдат, накрывала курганом зарвавшегося аристократишку со свитой. После такого оставалось только бежать, бросая все. Прорываться Силой через кордоны на дорогах и мостах, сея горе и смерть.
Большинство «сорвавшихся» не доживали и первой недели, обретая смерть от загонщиков. Редким везунчикам доставался шанс остаться живыми, в обмен на службу любому, кто готов укрыть и защитить. Пусть даже службой этой станут новые убийства — и врагов нового господина, и врагов его врагов; но это лучше, чем гибель от арбалетного болта в брюхе. И немало влиятельных людей соблазнились пригреть беглецов, сознательно идя на риск — там, где выгода шагает рядом с возможностью потерять все в одночасье, всегда ценили неожиданный подарок судьбы, готовый убивать за кров и еду.
Будь эти случаи единичными, вряд ли бы кто-то обратил внимание. Однако чего было в избытке в те времена — это боли и голода, рано или поздно доканывающих даже самого смирного обывателя. А ведь дом старосты, сожженный вместе с ним, подрывает дисциплину; труп рассеченного мытаря расхолаживает чернь; смерть солдат аукается запрятанными в подвалах доспехами и оружием, ну а гибель аристократа порождает вооруженный бунт. И если во главе станет одаренный, гореть начнут уже поместья феодалов.
А уж когда разведка крупных аристократов, уже порядком раздраженных недобором податей от вассалов и паническими докладами уполномоченных на местах, обратила внимание, что иные купеческие приказчики ведут сознательный поиск детей с Даром среди деревенских юнцов, чтобы Сила служила толстым кошелькам, а не кошельки были запасом быстроизвлекаемых денег для Силы…
Словом, такое положение дел не могло понравиться истинным владетелям земли и Дара. Так появилась Инквизиция, созданная высшим духовенством, традиционно происходящим из тех же высших аристократов.
Новая организация встала во весь рост на нерушимом фундаменте логики, вещаемой народу: ведь если Сила настоящих феодалов от Него, то любому совершенно ясно, откуда Силу получают все остальные. А значит, долг истинно верующего — указать на людей «странных» и «отличающихся», проявляющих «таланты» или «особенности». Ну а если есть сомнения — всегда можно отправить человека на костер, где Сила, полученная им из преисподней, непременно постарается защитить своего владельца. А за сожженного ошибочно община не станет платить штраф, чему можно радоваться (заодно употребив его имущество по собственному разумению).
Только вот на подобных аутодафе выходило по-всякому: бывало, и сгорит одержимый под шумное ликование толпы, тщательно контролируемый одаренным из духовенства. А бывало — снесет ко всем демонам и палачей, и жадную до потехи темную толпу. Сила в крови бывала всякая.
Если простых людей инквизиторам было не особо и жаль (не их данники), то своих представителей — особенно благородных, способных вести поиски и удерживать «нечистое», недосчитываться было крайне болезненно. И пусть земли неудачников епископат отпишет себе, но служить-то далее кому? Не сильно много было и желающих подвергать себя угрозе даже за золото крупных феодалов, а истовые фанатики закончились первыми.
Так родились первые блокираторы. Неведомо как и кем изобретенные — нечто, завернутое от чужого взгляда в холщовые мешки, для народа названное мощами святых, по аналогии с реально существующими реликвиями веры. И пошли по свету люди в черных балахонах с сотнями — если не тысячами — «перстов» и «десниц»: вершить огненную казнь, порою над собственными племянниками, а иногда и детьми.
Кровавая вакханалия завершилась логично и просто — вырезав вместе с «проблемными» потомками поросль вообще всех одаренных и немалую толику просто умных и талантливых, вместе с кузнецами, учеными, книжниками, лозоходцами, мельниками и иным людом, традиционно приписанным к нечистому, Европа ослабла и пала под копыта монголо-татарского нашествия, спокойно добравшегося до большой воды на западе, не встретив более-менее значительного сопротивления и народного неприятия. Инквизиция новым хозяевам была ни к чему, как и сильное духовенство, — вместо них продвинули людей из народа, накрепко затвердив исключить любые проповеди об «избранности свыше», потому как в ставке хана на это другая точка зрения.
Вот выживших феодалов оставили на тронах — местным было проще собирать налоги и переправлять серебро на восток, — в качестве «пряника» и взятки отдав им все орденские и храмовые земли. Собственно, после этого церковь столетиями возвращалась к прежней структуре — там, где уже нет денег, а значит, и власти, амбициозным одаренным делать нечего. Да и высшая аристократия как-то не стремилась исповедоваться вчерашнему пахарю, оставив веру народу, — заодно и переписи населения велись, чтобы знать, с какого подворья какой налог.
Блокираторы новые хозяева постановили уничтожать по нахождении, имеющиеся же — изъяли и забрали с собой, вместе с караванами добычи из высоких каменных замков, считавшихся неприступными, но взятых измором.
Потом дела на Востоке завертелись куда стремительнее и интереснее, и отдаленные, уже разграбленные провинции завоевателям стали не очень-то интересны. Европа, облегченно вздохнув, продолжила резню, теперь уже будучи свободной от варварской власти и диктата. Но делала это, наученная горьким опытом, гораздо куртуазнее, с гордостью объявив о введении «правил войны».
А блокираторы в мире так и остались, пусть уже не увеличиваясь числом. Создателей, по всей видимости, вырезали — то ли свои, то ли захватчики… Но и сделанных хватало, чтобы налет разбойной шайки на благородный замок внезапно обернулся успехом и копьем в глотке вчерашнего «мастера». Тогда-то блокираторы уже официально объявили вне закона, показательно убивая любого, кто мог быть причастен к владению или видел, но не донес. Аристократы хотели жить — настолько сильно, что даже уняли свои аппетиты и перестали зажимать купечество и вольные города. Ведь всякий знает, что различие между «разбойной шайкой» и «купеческими наемниками» обычно исключительно в том, поймают или нет.
Некогда изделий было тысячи. Сейчас же владеть одним означало оснастить первоклассный клановый полигон, способный варьировать интенсивность применяемой Силы, что весьма способствовало обучению новой поросли одаренных и обеспечивало стабильный поток просителей-аристократов, готовых немало платить за аренду. Владеть же иным количеством, более потребным на полигоны, значило нарушать закон или быть законом на своей собственной земле.
Но ни в одной стране мира не допускалось свободное пользование блокиратором. Он обязан быть замурован под полигоном или лежать в клановом хранилище, пока не придет желание замуровать его под новым полигоном.
Для одаренных-преступников есть одаренные-полицейские; для одаренных-мятежников — одаренные-каратели, а благородную кровь потерявшего берега аристократа должна успокоить собственная родня, либо их всех придет и вырежет кто-то более могущественный или многочисленный. Впрочем, равные по Силе могут перелаиваться вечно. Но ни в одном сценарии общественных взаимоотношений не было места блокиратору.
Кроме тех редких случаев, когда свидетелей не должно остаться. Или в самом скором времени должны умереть исполнители, так и не рассказав о заказчиках, вручивших им в руки запретный артефакт. В мире было немало «одноразовых людей», так сильно жаждущих умереть за клан, что иногда им это великодушно позволяли сделать.
Одним словом, никакие погоны и форма не могут оправдать применивших блокиратор. А мотивы именно этих «одноразовых» — коли уж они с Дейю все еще живы, а вокруг клубится явная отрава, — прозрачны. Кому-то они нужны живыми, но в другом месте. Сожаления же о судьбах неудачливых похитителей не было ни малейшего.
Работа блокиратора никак не ощущается простыми людьми. Для одаренных же чувство от его активации похоже на первые секунды после выхода из воды — отступают приятные легкость и свобода движения, на коже появляется ощущение капелек воды, сдуваемых резким ветром, и становится зябко. Но совсем скоро никаких чувств более не останется — равно как и доступа к Силе. Тогда-то первой волной подступит паника, вместе с ощущением беспомощности и слабости. Панические попытки дозваться до Силы Крови провалятся — для этого тоже нужна толика Силы, которой нет. Нет ее и для обращения к артефактам — работают только те из них, которые не надо включать. Например, защитный браслет на руке Инки, белые полосы индикатора на котором стремительно желтели от клубившейся вокруг отравы, отражая, что времени осталось совсем мало.
Но Инка успеет. Не драться, вовсе нет — что такое две девушки килограмм по пятьдесят против мужчин в два раза тяжелее… Мало какое бойцовское мастерство поможет при такой разнице весовых категорий — да и не учили ее оставлять врага живым, а все современные боевые искусства основаны именно на этом. И даже не бежать — в выломанный дверной проем мимо напружиненных и настороженных людей в форме не прорваться, а за спиной — комната с закрытым окном на десятом этаже.
Она успеет позвать. Не голосом — хотя блокиратор и не в силах заблокировать мышцы горла, равно как способности мыслить, двигаться и дышать.
Аймара позовет тем самым способом, из-за которого в детстве у ее кроватки собирались в горку камни, чтобы юной принцессе было проще спуститься вниз; благодаря которому отступил обратно в чащобу побитый речным окатышем голодный ягуар, выследивший одиноко гулявшую девчонку; и благодаря которому сдохнут эти двое.
За те мгновения, что отделяют бездну размышлений от реальности, с виду мало что изменилось. Прямоугольник прихожей в три на пять метров по-прежнему освещался лампой дневного света; бледно смотрелись обои с ненавязчивым бежевым орнаментом; сквозило холодом из подъезда сквозь проем выбитой двери. Но кое-что, просто произнесенное вслух, меняло решительно все:
— Все чисто, Аймара. Вали их.
Препятствий более не было, как и нарушения клятвы, сковывающей разум и дух.
— Хорошо, — коротко кивнула Инка, со всей силой и предвкушением потянувшись с призывом к небесам, закрытым бетонными плитами.
Главное, что оно там было — удивительно живое для большого города, разное в каждой его точке: ненастное и чистое, всех оттенков закатного цвета, представшее перед ее глазами в воспоминаниях о сегодняшнем и прошедшем днях. И не подвластное никаким блокираторам мира.
Отражая истовый порыв души, распахнулись в сторону руки, а из горла во все дыхание легких вырвалась чистая и высокая нота…
— Заткнись! — мотнул голову удар, и Инка упала на пол, схватившись ладонью за левую щеку.
Рядом упрямо и напряженно смотрела на нее Дейю, пытаясь найти какой-то ответ в отрешенном и усталом взгляде.
Родные Анды все же слишком далеко… а небо — совсем чужое….
— Проводка ни к черту, — цокнул старший, глядя, как из розетки в стене и цоколя люстры с шипением защелкали электрические разряды.
Но это Небо тоже может слышать.
Инка резко перехватила дернувшуюся было Дейю, замыслившую воткнуть заколку в ботинок ближнего к ней злодея. Затем и вовсе сильным движением прижала ее к себе, спасая в объятии.
Потому что в следующую секунду стены прихожей буквально взорвались, нашпиговывая мелкими и крупными обломками всех, кого угораздило быть выше лежавшей Инки.
Камни — гранит и щебень, вложенные в железобетонные конструкции при их изготовлении, а некогда тоже бывшие частью гор, хлестнули по врагу, ломая кости и пробивая одежду, снося в сторону и погребая под массой бетонных обломков. Воздух наполнился плотной белесой пылью и едкой вонью сгоревшей проводки, но не было атмосферы приятнее и свободнее для тех, кто десятком секунд ранее не распоряжался своей судьбой.
Откинув от себя Дейю, Инка энергично метнулась к явно живому, но точно оглушенному старшему бандиту и принялась уверенно обшаривать его карманы. А когда под ладонь лег небольшой холщовый мешочек, завязанный бечевой, и Сила вновь хлынула к ней со всех сторон, с довольством констатировала:
— Пожалуй, на этом мои дела в этой стране завершены.
Блокиратор был немедленно запрятан поближе к телу.
Рядом слегка шокированно озиралась Дейю, все еще не спеша вставать в окружающем бедламе, в который превратилась вполне ухоженная прихожая — никаких внутренних стен более не было, разве что их огрызки по потолку и небольшой участок в полметра над полом. Зато света стало определенно больше — он шел от окон в комнатах.
— Одевайся, уходим, — холодно сказала Инка китаянке и заспешила в свою комнату.
Следовало упаковать золото, маску, ценные вещи и продолжить «спасать себя от похищения» в каком-нибудь другом месте.
Дейю же вместо этого отчего-то метнулась на кухню и принялась поджигать кухонное полотенце на газовой плите. «Вот же сумасшедшая!..» — отметила было Инка. Но потом, когда разгоревшаяся ткань была тут же потушена перед выбитым проемом, оставив после себя гадкий жженый аромат, а китаянка ринулась стучать в двери соседей и звонить им, истошно крича на русском: «Pojar!», — что и переводить не надо было, то Аймара даже с уважением покачала головой. Пожалуй, в общем потоке бегства их исчезновение будет не так заметно — вряд ли эти два идиота тут одни, должен быть и наблюдатель, который изымет девушек, артефакт и позаботится о том, чтобы исполнители никому ничего не рассказали.
Китаянка же, украдкой оглядев лестничную клетку через перила, ринулась на нижние этажи — обзванивать и пугать.
Тем не менее минут через пять — когда и сама Инка была готова — Дейю стояла рядом с ней полностью одетая. И даже согласилась понести одну из плотно набитых Аймара сумок — со всем натрофеенным в этом негостеприимном краю.
— Уходим через крышу? — деловито уточнила Инка, глянув на лестницу, соединяющую этажи.
— Смысла нет, — резко вдыхая воздух через нос, напряженно размышляла вслух Дейю. — Все подъезды выходят на одну сторону. Легко заметить.
— А если с людьми?
— У нас их блокиратор, — укоризненно, как маленькой, попеняла ей Го. — Они убьют всех, если почуют провал; весь дом разнесут, чтобы до него добраться!
— Но зачем тогда кричать про пожар и стрельбу?.. — с легким недоумением спросила Аймара.
— Чтобы вызвали пожарных и полицию, — закатила глаза Дейю и нервно притопнула. — Нужно, чтобы они побоялись огласки и ушли сами.
— В общем, сидим тут, пока не услышим сирены.
— Или пока не снесут дом! — неестественно хохотнула Дейю, выглядывая в лестничный коридор.
Мимо них в вызванный лифт проследовали озабоченно выглядящие соседи по этажу — милые люди даже дверь придержали, надеясь, что они зайдут вместе с ними.
По легенде Дейю, озвученной ее криками в двери соседей, пожар был на балконе у кого-то сверху, и двух девушек не за что было винить — равно как и прорываться к ним в квартиру с ведром воды наперевес. Бандитов хоть и оттащили в комнату, но вопросы по выломанной двери и состоянию стен определенно бы появились. А еще там, наверху, по словам Го, стреляли, и был слышен женский крик (да, крик-то уж слышали все) — так что владельцы проводных телефонов обязаны были вызвать и настоящих полицейских. Потому что сотовые все еще не работали.
— А если через крышу, и в дальнем подъезде, через окно второго этажа — во двор? — предложила Инка, которую откровенно корежила мысль о том, чтобы просто стоять и дожидаться, пока их тут похоронят, когда враги осознают поражение.
Потому что Дейю определенно права — чтобы скрыть нападение с блокиратором, неизвестный противник может запросто обрушить все здание. Тяжесть этого преступления все равно будет меньше. А принимать поединок под завалом было делом куда более сложным, чем имея маневр и ровную землю под ногами. В своей Силе Инка не сомневалась, равно как в способности победить врага лицом к лицу.
Ну или сбежать, не подвергая смерти посторонних, — на это уж ее ранга точно хватит.
— Надо же, толковая, — в ответ на предложение оценивающе посмотрела на нее Дейю и первой понеслась по лестнице вверх.
Бетонные ступени быстро кончились, сменившись металлической лестницей. Потом был квадратный стальной люк и место, наполненное гулом электрического лифта; еще один подъем — и покосившаяся дверка, держащаяся скорее не на петлях, а на амбарном замке — ее Дейю вышибла, даже не заметив, тут же оказавшись на черной плоскости крыши, продуваемой всеми ветрами. Пригнувшись, они пробежали до первого по счету подъезда, ударом освободили проем очередной двери и проделали короткий путь на лифте до нужного этажа, уже откровенно страшась напороться на лестнице на кого-то еще.
— Otkroite, policia! — Дейю вдавила кнопку звонка нужной квартиры, окна которой смотрели во двор, и уверенно продемонстрировала в дверной глазок красненькое удостоверение, явно прихваченное у бандита.
Власть, по всей видимости, тут уважали — дверь открыли почти сразу, как в глазке мигнул свет от включенной люстры.
— А в чем, собственно… — хотел было поинтересоваться лысоватый мужчина в майке, но так и замер от вида невысокой китаянки.
— Вперед, — скомандовала Го, отодвигая растерявшегося владельца и уверенно проходя внутрь однокомнатной квартиры, тут же юркнув в сторону кухни, откуда тянуло запахом сигарет и свежестью открытого балкона.
— Вы что себе позволяете! — возмущался хозяин, но Дейю продемонстрировала молнию в руке, и тот отчего-то юркнул в туалет, немедленно закрывшись.
Инка, загородившись белой кружевной занавеской, опасливо посмотрела во двор. С виду — вообще никого. Через тридцать метров возвышался параллельно такой же дом, а пространство между ними было отведено под небольшой парк с невысокими деревцами и кустарником, вытоптанными тропинками и несколькими пустующими по холодному времени скамейками. Слева виделась дорога в соседний двор, тупиковый участок которой был плотно заставлен машинами — непонятно даже, как будут разъезжаться. Но и в самом деле, казалось, ни души. Да и высота плевая — второй этаж, метров пять.
Го, по всей видимости, пришла к тем же выводам.
— Выпрыгивай, — поставив табурет перед распахнутым балконным окном, произнесла Дейю. — Куда с вещами! — тут же остановила она Аймара, намеревавшуюся перелезть с сумкой в руках. — Скидывай за окно!
— Но они сломаются! — возмутилась Инка, по-хозяйски прижав самое дорогое к груди.
— А иначе сломаешься ты!.. — зашипела на нее китаянка. — Силу не вздумай использовать! Почуют!
— Ладно, — признала Аймара правоту и прицелилась было выкинуть груз меж кустов.
Но тут же остановилась, расстегнула сумку, достала из нее бережно положенную сверху и обмотанную в новые кофточки золотую маску и только после этого равнодушно скинула оставшуюся поклажу вниз.
Маска же оказалась на лице Инки, как на самом надежном для хранения месте.
— Вторую сумку тебе в руки скину! Ну же, быстрее! — поторапливала Дейю, нервно оглядываясь по сторонам и назад.
Аймара ловко перелезла через перегородку, оперлась подошвами о стык в бетонном блоке и прыгнула вперед, уже через мгновение коснувшись ногами и руками земли. Падение вышло удачным — все целое, да и земля мягкая, не успела еще промерзнуть. Мигом выпрямившись, Инка отошла с места приземления и повернулась к дому.
— Прыгай! — произнесла она в пустоту.
Потому что даже балконные окна второго этажа оказались закрыты. Дейю не было.
— Коза, — безэмоционально выдала Инка, немедленно поднимая щиты.
А мгновением позже — такое ощущение, что на плечи навалилась тяжесть всей громады дома, тень которого накрывала внутренний двор. Прижала вовсе не метафизически — ноги девушки, обутые в сапожки на коротком каблуке, стали погружаться в землю, а каждый шаг вперед давался с огромным трудом.
Но Инка продолжала идти — просто потому, что с ее нынешнего места она не видела врага. Много Силы было в ее руках, много накопленного — и усовершенствованного! — знания она могла применить. Но знать бы, где скрывалась та сволочь, что бросила на нее, казалось, тяжесть всего мира и ушла… Как бороться с невидимкой?!
Рядом с кожей все еще был блокиратор — но противная суть артефакта в первую очередь уничтожила бы защитный конструкт самой Тинтайа, а ежели противник был далеко вне действия блокировки, то ее просто раздавит в пыль.
— Где ты?! — прорычала девушка, двигаясь дальше и пошатываясь от усилия.
Но даже ветер молчал, не шевеля желтой осенней листвой. Никакого движения и звука, и только ощущение близкой границы собственных сил, которая отчего-то ассоциировалась с границей света и косой тени, падающей от дома.
— Трус! — выдавила из себя Аймара, продолжая упорно шагать.
И все-таки вышагнула в заходящий свет солнца, немедленно ощутив невероятное облегчение от пропавшего с плеч груза. Невольно покачнувшись, Инка упала на колени, опершись руками перед собой и внимательно оглядывалась по сторонам, тщась заметить врага. Пока какое-то движение не тронуло взгляд на периферии зрения, моментально заставив дернуть головой. Только вот обычно так бывает, когда кто-то мелькнет слева или справа. Пусть даже сверху. Но движение почудилось прямо перед ней.
С каким-то равнодушием, под которым до поры прятался самый настоящий ужас, Инка смотрела, как тени от собственных ее рук неторопливо протянулись к тому месту, где у девушки было горло. Только, в отличие от собственной тени — эфемерной и невещественной, прикосновение и боль от сжавших шею ладоней она почувствовала самые настоящие.
Никакой щит не спасал. Резкий бросок в сторону завершился тем, что от боли в шее потемнело в глазах, а сама она захрипела, не имея возможности вздохнуть. Руки — настоящие ее руки — царапали собственную шею в надежде отцепить руки призрачные, но никак не могли уцепиться за тень — за то, чего быть не могло, но оно было и убивало Аймара… Уже в отчаянии Инка попыталась слепо нанести по двору удары молниями и всполохами Силы, но после первой же попытки боль в шее стала такой, что на мгновение потерялось сознание.
И Аймара притаилась. Ведь врагу все равно придется подойти, чтобы забрать пленницу? — а Инка сможет притвориться беспамятной и ударить. Пусть даже оковы резко охватили не только шею, но и руки, ноги, торс. Пусть неведомая сила прижала лоб и закрыла глаза — Аймара упрямые и не забывают обидчиков.
Шаги неизвестного соперника послышались метров за шесть, не более — тот явно умел ходить тихо. Он приближался от края дома, от той самой парковки — и вполне может быть, все это время смотрел на нее через тонированные стекла авто. Что же мешало подстраховаться и не пожалеть чужое железо… Бережливость, быть может…
— Артефакт, — произнес низкий мужской голос, в котором, казалось, не было ни малейшей эмоции.
Даже удовлетворения от исполненной миссии и победы.
Инка попыталась открыть глаза, но не преуспела. Разве что сверкали белые вспышки в глазах, когда чужая сила нажимала на веки слишком сильно.
«Артефакт!» — порадовалась Аймара.
Раз этот смертник стоит рядом и верит в свою всесильность — пусть так!
И девушка, ощутив свободу от оков в левой руке, осторожно потянулась к мешочку с артефактом. Уже, казалось, притронулась и была готова направить в него Силу, когда в лоб уперся холод металла и прозвучал характерный щелчок взводимого курка пистолета.
Читать бесплатно другие книги:
