Метро 2035: Питер. Специальное издание Врочек Шимун

– Я нашел способ, – внезапно сказал Сазон.

Иван с усилием проглотил недожеванный кусок, повернулся к другу.

– Какой еще способ? – Он не сразу сообразил, о чем Сазон говорит.

В мыслях все еще было прощание с мертвыми – тела, обмотанные скотчем, минута молчания. Стаканы с сивухой, накрытые галетами. Иван хотел почесать лоб, но обнаружил в правой руке надкушенную галету. Почесал левой.

– А! Ты про «Площадь Восстания», что ли?

– Газовая атака, – сказал Сазонов.

– То есть?

– Смотри, Ван. Представь, подожжем старые покрышки. Поставим вентилятор помощнее, кинем провода до «Гостинки» – здесь короткий перегон, кабеля должно хватить… И вдуем им резинового дымка в одно интересное отверстие.

– У них противогазы, – сказал Иван.

– Что, у всех?

Иван посмотрел на него почти с восхищением. Конечно, не у всех. Дай бог там десятка два противогазов на двести с лишним человек. Женщины, дети…

И тут до него наконец дошло.

Потравить газом. Вот черт.

– Ну ты и сволочь, Сазон.

– Служу Приморскому Альянсу! – Сазонов поморщился. – Извини, Ван. Что-то я заебался.

Иван кивнул. Все мы устали. То есть заебались.

– Знаешь что, друг любезный, – сказал он. – Давай еще подумаем, а? – Он услышал шаги, повернулся: – Принес?

Пожилой диггер поставил корзину на пол. В ней – желтые теннисные мячики, старые, почерневшие от времени и потных ладоней. Плоское, изрезанное морщинами, как ножом, лицо Гладышева ничего не выражало. Скуку разве что.

– Ага.

– Хорошо. – Иван поднялся. – Ну, поехали. Стройся, мужики.

– Опять, что ли? – заворчал Пашка.

– Не опять, а снова. Поехали! Солоха, тебе особое приглашение? Солоха!

– Иду, иду. – Диггер отложил книгу.

Солоха – высокий, нескладный, с копной вьющихся русых волос – читал полулежа, прислонившись спиной к своему рюкзаку. Маленькие очки без оправы сдвинуты на самый кончик носа. Солоха каждую свободную минуту проводил с книгой, но предпочитал почему-то фолианты с неудововаримыми названиями вроде «Учение дона Хуана: путь знания индейцев яки». Сам бы Иван такое читать не стал. Точнее, однажды он попробовал, но осилил всего пару страниц.

Просто…

Слегка офигел от смысла жизни, выглядывающего со страниц, и самоустранился.

А вот Солохе нравилось.

– Готовы? – Иван оглядел диггеров. Лучше бы было увести команду подальше от шума и гама, но выбора нет. Впрочем, пусть привыкают работать в любых условиях. – Поехали! Встаньте, дети, встаньте в круг.

Начали работу одним мячиком. Иван мягко перебросил мяч Пашке, пока желтый мячик летел, сказал «И». Пашка поймал, перекинул Гладышу, сказал «ИВ». Следующий должен сказать «ИВА» – и так, пока не составится «Иван». Потом следующее имя. Затем слова наоборот, от конца к началу. Дальше мячиков становится два. Потом три. Этому упражнению научил их Косолапый. Развивает внимание, координацию и чувство партнера. У Косолапого вообще много было таких упражнений. Например, «Зеркало», когда два диггера стоят друг против друга, один что-то делает, другой повторяет – зеркалит. Вообще чувство локтя, умение «держать партнера» затылком – едва ли не самое важное в диггерских навыках.

– Сначала поймай взгляд товарища, – повторял Иван привычную формулу. – Установи контакт – и тогда бросай. Мягко. С ощущением. Все для партнера.

Мячики летали от одного диггера к другому. Иван краем уха слышал голоса и смех окружающих – посмотреть на диггерскую тренировку собралась целая толпа. Какое-никакое, а развлечение.

Но сегодня тренировка что-то не задалась.

– Сазон! – окликнул Иван, когда тот в очередной раз уронил мячик. – Ты чего сегодня, спишь, что ли? А ну соберись.

В следующее мгновение Иван едва успел поймать мячик, брошенный с такой силой, что у него заныло запястье.

– Блять!

В толпе засмеялись.

– Извини, Ван, – сказал Сазонов без особого раскаяния.

– Ладно, на сегодня хватит. – Иван помахал рукой. Пальцы ныли. – Гладыш, собери мячики. Все ребята, шоу закончено! – В толпе разочарованно вздохнули. Иван повернулся к другу: – Сазон, у тебя все нормально? Ты какой-то замученный.

– На себя посмотри. Ты бы хоть рожу выскоблил, что ли. – Сазонов криво усмехнулся, повернулся и пошел. Бежевый плащ светился в полутьме станции.

«Куда он каждый день ходит? – подумал Иван. – Девушку он себе на «Гостинке» завел, что ли?»

Проводив друга взглядом, Иван провел ладонью по заросшей щеке, хмыкнул.

«А ведь он прав, побриться бы не мешало…»

Иван взял ковшик с горячей водой, сунул туда лезвие опасной бритвы. Попытался устроиться так, чтобы видеть в маленьком, с ладонь, зеркальце хотя бы часть подбородка. Вынул бритву из воды и аккуратно провел по намыленной щеке. Касание горячего металла. С тихим шорохом срезалась щетина.

И вот тут они и появились. Из перехода на «Гостинку» выскочил огромный Кулагин, за ним – маленький круглый человечек в цивильном костюме.

– Какого черта ты за мной ходишь, а? – в раздражении повернулся к нему Кулагин. – А?

Цивильный на мгновение смутился, потом заявил прямо в разъяренное лицо командира василеостровцев.

– Я требую!

– Что ты требуешь?

Цивильный еще набрался храбрости и даже с виду стал чуть крупнее.

– Я требую запретить светошумовые гранаты как негуманное оружие! Мировая общественность метро…

– Клал я на твою общественность, – честно сказал Кулагин. – С прибором.

– Ослепшие люди…

Действительно, яркость гранат оказалась чрезмерной. Даже для самих нападавших. На станциях Альянса нет центрального освещения, люди не привыкли к яркому свету, которым залита «Маяковская». А уж тем более к светошумовым гранатам. Несколько человек отправили назад, к «Невскому проспекту», с ожогами сетчатки. К кому-то зрение вернется, к кому-то – нет. Такова жизнь. Иван провел лезвием по щеке, прополоскал его в воде.

– Ты вообще кто такой? – Кулагин наехал на цивильного. Огромный, в грязном армейском камуфляже, порванном на локте. – Ты что здесь делаешь? Я тебя сейчас по закону военного времени… шлепну прямо здесь. А ну, становись к стенке.

– Не имеете права! – взвился цивильный. Слабый и противный голос его обрел мощь пожарной сирены. – Я наблюдатель от мирового совета метро! Я нейтралитет…

– Ну, держись, нейтралитет.

Кулагин вытащил пистолет. Цивильный побледнел, словно из него кровь выпустили.

– Произвол! – крикнул он растерянно.

Всегда с ними так. Иван дернул щекой, провел лезвием вниз. С едва слышным хрустом срезались щетинки…

Стоит идеалистам столкнуться с настоящим насилием, весь энтузиазм сразу куда-то испаряется.

– Олежка, – негромко позвал Иван. Кулагин повернулся, встретился с ним взглядом. Иван покачал головой. Не надо.

Кулагин опомнился. Сплюнул, от души выматерился, сунул пистолет в кобуру и ушел. Финита ля комедия. А вот цивильный остался. Ой-е, подумал Иван.

– Сразу видно культурного человека! – Цивильный подбежал и протянул ладонь. Почему-то он все время передвигался мелкими, смешными перебежками. – Позвольте пожать вашу руку.

Иван посмотрел сначала на левую ладонь – кастрюля с водой, на правую – опасная бритва, затем перевел взгляд на цивильного.

– Извините, – смутился тот, но ненадолго. – Можем мы поговорить?

Иван мысленно застонал.

– Вы напали на мирную станцию! – горячился цивильный. – Как вы можете?!

– Точно, – сказал Иван. Как-то сразу расхотелось спорить. – А то, что они у нас единственный дизель сперли, это ничего. Я понимаю. Это со всяким может случиться.

– Это не доказано!

Конечно, не доказано. Вот когда «Василеостровская» вымрет, тогда будет доказано. А сейчас они пускай там в темноте развлекаются, им привычно. Впрочем, хомячку с повадками правдоборца этого все равно не понять.

– Устал я от вас, – честно сказал Иван. – Правдолюбы, бля. Только вот правда вас не очень любит, я смотрю.

– Вы не понимаете!

Но Иван уже не слушал.

– Кузнецов! – окликнул он молодого мента. Тот подбежал – резвый, как собака Павлова в весенний гон.

– Командир. – Миша вытянулся.

Глаза сияют. Когда же у него это пройдет? Иван покачал головой. «Неужели и я когда-то тоже был таким восторженным салагой, готовым ради одобрительной улыбки Косолапого на подвиги? Нет, не был. Когда я пришел на «Василеостровскую», уже никакой восторженности во мне не осталось. А Косолапый был мне старший товарищ, а не идол для поклонения».