Американский гамбит Ильин Андрей

– Здесь, здесь и здесь располагаются радиолокационные станции, сканирующие в режиме реального времени нашу территорию. Здесь дополнительные, работающие в диапазонах, которые…

А дальше характеристики, высоты, расстояния, покрытие…

– У кого-то есть дополнения, комментарии?

Человек в хоккейной маске поднял руку. Как на уроке. Генералы нервно глянули на него.

– У меня поправка. По данным секторам подлёта небо будет чистым.

– Каким образом?

– Перечисленные локаторы будут выведены из строя или выключены на три четверти часа. Надеюсь, этого времени хватит?

Генералы переглянулись. Почти час чистого неба? Но как?!

– Вам был задан вопрос, – тихо сказал Первый.

– Так точно! При наличии данного резерва времени большинство наших носителей успеют достигнуть намеченных целей.

– Сколько?

– До семидесяти пяти процентов. Двадцать пять будут обнаружены средствами космического слежения…

Семьдесят пять процентов – это немало. Это много. Это смертельно для любой, даже такой немаленькой страны. Но как?!

Вот эта РЛС, которая должна обнаруживать, распознавать, предупреждать и отслеживать?.. Которая глаза и уши противовоздушной обороны всего западного побережья? И если эти глазки зажмурить, а ушки подрезать, то можно выиграть несколько, а, может, и несколько десятков минут, которые дадут нашим ракетам фору. Что в современной войне может быть равно победе.

Зажмурить. Или ослепить… Интересная мысль, здравая – слепец не может быть поводырем и не может быть сторожем. Причем ослепить – это не обязательно глазик выколоть, но, может быть, луч прожектора в лицо направить, или мешок на голову натянуть, или за забор спрятать. Вот именно… за забор! Сунуть наблюдателя за стенку, перекрыв ему обзор, и что он тогда увидит? Ничего не увидит! Так-так… То есть возвести перед принимающей антенной РЛС глухую стену… Хорошо бы! Нагнать каменщиков и выложить каменный забор с башенками высотой метров так пятьдесят.

Ну да, а охрана на всё это смотреть будет… Не вариант.

Хорошо, не каменный, а металлический, который экранирует… Тогда не каменщики, тогда – сварщики.

Бред… И все-таки в нём что-то есть, какая-то здравая мысль. Забор… А лучше металлический куб: засадить в него эту РЛС, как ведром накрыть, и все щели законопатить.

Смешно…

А если не забор? Что его может заменить? Что может послужить экраном?

Как что? Фольга. Она ведь тоже металлическая, просто тонкая. Ее еще на заре ракетостроения для глушения локаторов использовали, сбрасывая пучками с самолетов. Примитивно, но действенно!

Вот оно решение – ослепить локатор фольгой, хоть даже от плитки шоколада. Для чего…

– Вы изготовляете пиротехнику?

– Да, петарды, бенгальские свечи, ракеты.

– Меня интересуют ракеты.

– Какие? Одно- или многозвёздочные, с пиротехническими и звуковыми эффектами, каких цветов?

– Без цвета, света и звука. Не люблю я эти фейерверки со свистом и громом. Я тихий салют хочу, чтобы запустить в небо фольгу, и она падала, а ее снизу цветными прожекторами высвечивать, и всё так блестит и переливается, как новогодний «дождь» на елке. Очень красиво может получиться. Сделаете?

– Ну, в принципе, не всё ли равно, чем ракету набить. Как много фольги вы предполагаете отстрелить?

– Очень много. День рождения у меня, юбилей и я хочу всё небо закрыть, и чтобы салют – минут тридцать без перерыва.

– Но на это очень много ракет надо!

– Пусть будет много, юбилей раз в жизни бывает!

– Какая высота салюта?

– Максимальная. Например, километр, а лучше полтора.

– У нас нет таких ракет!

– А вы сделайте. Вы же пиротехники, изобретатели – потолще ракета, побольше пороха, чтобы ба-бах! И пусть фольга не падает, а опускается медленно, как осенние листья. Есть в этом какая-то поэзия, в золотом с неба листопаде.

– Тогда придется резать полосы шире.

– Так режьте. Или сделайте их, как семена клена, которые словно пропеллеры, крутятся и медленно-медленно летят. Вы помните, в детстве… Это будет незабываемое зрелище: тысячи маленьких переливающихся в свете прожекторов пропеллеров, летящих к земле.

– Мы попробуем.

– Попробуйте. И сделайте. Вот аванс…

И там – аванс… Кашу маслом не испортишь. Тем более, «юбилей».

Ну, а тут поступим проще, примерно, как герои древнегреческой легенды с единственным глазом циклопа.

– Возьмите железную трубу потолще, заполните порохом, заварите с одной стороны, забейте через дуло заряд: ну, не знаю, какие-нибудь шарики от подшипников или куски арматуры. По-простому, как при царе Горохе, когда не было никаких снарядов, а только мешочки с порохом и ядра. Получится такой здоровенный самопал, неужто в детстве не делали? Не делали? Так это просто: берете медную трубку, плющите, закатываете с одного конца, прессуете, тонкую дырку в боку сверлите, набиваете внутрь серные головки от спичек, суете дробину – и готово. Поднесли к дырке горящую спичку – и хлоп! Чисто старинный пистоль! Считаете, разорвет трубу? Ну да, может… Ну и черт с ней, пусть разорвет после первого выстрела, не жалко, лишь бы в цель попасть. Не получится? Почему? Рассеивание? Да, верно, разлетится шрапнель, как дробь из ружья… Тогда вспомните опыт древних артиллеристов: сварите «ядро» по диаметру трубы, набейте его «шрапнелью» и порохом, фитиль воткните, который загорится при выстреле. Ядро долетит и рванёт… Длина фитиля? Откуда мне знать? Опытным путем установите, а дистанцию я вам скажу. И вот что еще: пусть будет не одна труба, а тридцать и все друг с другом сварены и в кузов самосвала погружены. Почему самосвала? Чтобы кузов под нужным углом поднять, а угол сами прикиньте… Для чего все это? Спора ради, я пари заключил, что смогу систему залпового огня типа «Катюши» из подручных средств сварганить, и мишень, находящуюся в пяти километрах, разнести. На что поспорил? На пол-лимона зелени! Так что вы старайтесь, мне промахнуться нельзя! Если попаду – вам двойной гонорар. А если промахнусь, то сами на себя пеняйте, я из тех труб вашими головами вместо ядер стрелять стану! Вот так!

Сделают, невелика премудрость, если на один залп. И когда придет время – прозвучит салют из всех стволов. Прямой наводкой из «самопалов», которые, выскочив на пригорок, в хлам разнесут антенны РЛС, лишив зрения противовоздушную оборону. Сделают из сотен пиротехнических хлопушек, которые повесят по горизонту «конфетти» из металлической фольги, сквозь которую не пробиться радиолучу, а если будет подходящий ветер, они повиснут лентами на конструкциях, и операторы, сидя подле экранов, будут наблюдать веселую новогоднюю мельтешню каких-то точек, пропустив подлет чужих ракет.

Так всё и будет. Должно быть!

Вычеркиваем… Вычеркиваем… Вычеркиваем…

Что там дальше? Дальше хуже… И глубже… Командный узел связи, который на прямой «вертушке» с Белым домом и должен принимать, передавать, координировать и корректировать решения по ходу выполнения боевой задачи, если на местах что-то пойдет не так.

Вот куда надо добраться, чтобы не конечности военной гидре рубить, а сразу голову. Точнее, переломить спинной хребет, потому что головы – в Доме на холме и в Пентагоне. Но если позвоночник перебить, то все армейские части, которые под этим узлом ходят, паралич разобьет.

Хорошо бы! Только как? Как здесь подступиться?

На первый взгляд – никак. Нет поблизости населенок, где бы можно было поставить ветряки или врыть в грунт под нужным углом стодвадцатимиллиметровые «заборы». «Пустыня» кругом. И охрана. Какая?

Смотрим, изучаем, прикинувшись случайной кочкой. Зарываемся по «самое не могу» в грунт, сливаемся с местностью подобно ящерице на камешке и пялимся неотрывно в оптику, отмечая любые шевеления внутри периметра.

Вот машина подъехала, встала возле КПП. Постояла. Дальше поехала. Но недалеко, на буферную стоянку, которая отдельным забором огорожена. На территорию сторонний транспорт не пускают. Что очень жаль.

Наблюдаем дальше, отмечаем перемещение людей, изучаем график и маршруты караулов, прикидываем, где может находиться тревожная сигнализация, где веб-камеры развесили, куда и сколько мин понапихали.

Много чего напихали и без счету развесили… Через такой периметр легко не просочиться. Конечно, можно попробовать внаглую: разложить по высоткам два десятка снайперов, которые охрану почикают, развернуть батарею легких минометов, подогнать грузовики, забитые бойцами и… И ни хрена ничего путного не выйдет – тут через пятнадцать минут вертолеты зависнут, сбрасывая на головы спецназ, а еще через полчаса бронетехника прикатит. Только если связь перерубить. Вариант, конечно, но где те кабели сыскать, а сыскав, раскопать, так, чтобы никто не заметил?

Нет, не прокатит. Тем более, мобильные телефоны… Трудна жизнь современного диверсанта, раньше поползал на пузе по местности, отыскал, перерезал телефонный провод, идущий к единственному аппарату, обесточил периметр, потыкал щупом землю, разыскивая мины, перекусил колючку, огрел по башке караульного и всего дел – иди взрывай, захватывай, уничтожай, получай ордена и благодарности от командования! А ныне: датчики движения и вибраций, шаговое напряжение, камеры, дроны, приборы ночного видения, мины-ловушки… Куда бедному диверсанту податься: на вебку напороться – это не штанами за проволоку зацепиться! Сидит где-нибудь в теплой каптерке караульный и, прихлебывая чаек, рассматривает твое размалеванное лицо, как ты крадешься, ползешь, оглядываешься и пыхтишь перед забором, изображая супермена… Чисто кино про Рэмбо в онлайн-режиме. И если не найти решения, то так и будет, а потом – захват и допрос с пристрастием или пулька в затылок.

Смотрим, смотрим, ищем «дырку», куда можно было бы просочиться. И… ни черта не находим. Это тебе не фронтовая полоса, где всё наспех, здесь оборону строили вдумчиво, стараясь предусмотреть все возможные угрозы.

Может, сверху? Угнать самолет, набить его взрывчаткой, посадить туда смертника… Соблазнительно, но вряд ли. Почти наверняка небо вокруг сторожат зенитные комплексы, которые разнесут самолет еще на подлете.

Дроны? Если их будет много – все разом не сбить, сколько-то долетит… И что толку? Чем могут помочь дроны, когда вся инфраструктура командного пункта находится под землей? Так – поковыряют слегка грунт и бронеколпак. Нет, это всё равно, что в медведя-гризли из дробовика палить: только разозлишь косолапого.

Тупик… Как же под этот бронеколпак протиснуться, чтобы там тарарам устроить? На первый взгляд – никак. И на второй тоже. Не дураки его строили, всё предусмотрели…

Точно всё?.. Не бывает, чтобы всё! Где-нибудь, что-нибудь, да упустили! Что?

Думать, соображать…

От прямого бомбового или ракетного удара защищают метры земли, бетона и стали. От диверсантов – хорошо продуманная система охраны и бронированные в полметра толщиной двери, которые так просто не взорвать. Они закрываются автоматически… Когда закрываются? В случае войны?

Да, в случае войны личный состав заныривает в бункер, как в атомную подлодку, задраивая за собой все люки…

В случае войны… А если не война?.. Вот здесь может быть «дырка». Обычный режим несения службы частенько отличается от боевого, потому что нельзя всё время находиться в напряжении…

Так-так… Прикинем… Офицеры и обслуга спускаются под землю, чтобы поддерживать и обеспечивать боеготовность, живут там сутками, а может неделями, спят на походных койках, едят, оправляются… Цепляемся за мысль. А если они едят, то кто-то привозит им продукты и воду? Нет, не то, там снабженцы проверенные и внутрь их, конечно, не пускают. Но если личный состав ест и пьет, то после… После идет в туалет, причем цивилизованный, с унитазом, рукомойником. И душ, наверняка, имеется. Эти чистоплюи дырки в полу на манер деревенских сортиров использовать не будут. Так?

И что с того? А то, что всех этих отходов жизнедеятельности и воды будет до чертовой матери: кубы. И их надо куда-то сливать… Куда? В ассенизаторские резервуары – больше некуда. Которые… быстро наполняются. Во время войны на это наплевать – наполняются и ладно. А в мирное время? В мирное содержимое, скорее всего, откачивают, что сильно удешевляет эксплуатацию сооружения, а американцы доллары считать умеют. Не вручную же выносят! Наполнили емкость под пробочку, включили погружной насос-измельчитель и выбросили все эти отходы на поверхность.

Э-э нет! На поверхность нельзя, потому как экология. У нас бы всё это дерьмо в ямку слили и закопали, или заставили личный состав его ведрами в лес таскать и не парились, а здесь с этим строго, тут в лес нельзя. Значит?.. Значит, сливают в септик, а когда он наполняется, то приезжает ассенизаторская машина, закачивает всё это безобразие в цистерну и вывозит… не важно куда. Важно, что приезжает!

И что, эту машину пускают на территорию? А смысл? Более того, зачем им строить септик вблизи рабочей зоны? Разве кто-нибудь устраивает септики рядом с домом? Нет, их убирают подальше – с глаз долой! Это стереотип. И строительные и санитарные нормы, чтобы отходы не ближе каких-то метров… Так, может, и здесь они сработали? Вдруг так?

Надо пошарить за периметром забора, поискать колею, которая может указать на колодец, понять кто занимается вывозом жидких отходов, узнать поближе водителей, порасспросить… И еще архитекторов и строителей разыскать, которые это сооружение рассчитывали и строили. Уж эти точно знают!

– Что там, говорите?.. Цистерны-накопители и насосы, которые измельчают твердые отходы в труху и всю эту взвесь выбрасывают по двухсантиметровой трубе на поверхность? Куда?.. В септик…

Как и ожидалось. Потому что не война, потому что мирное время с соответствующим режимом эксплуатации.

Вот и нашлась «дырка», причем точно – дырка натуральная. В полу. И в обороне!

– Этот командный узел связи… И этот – резервный, на случай уничтожения первого, будет тоже нейтрализован.

– Кем?

– Неважно. Они не будет принимать участия в боевых действиях. Гасите значки.

– А вы не фантазируете, – не сдержался кто-то из генералов. – Там прямое попадание атомной бомбы не может нанести существенного вреда… Это бункеры, оборудованные на случай атомной войны. Мы даже не обозначаем их на стратегических планах, как первичную цель, так как не располагаем требуемым для гарантированного поражения оружием. Как же вы собираетесь…

– Изнутри…

К военной базе подъедет машина. Ассенизаторская, с огромной цистерной, разрисованной сантехнической рекламой и номерами телефонов. Машина встанет перед КПП, и из нее выйдет человек.

– Я под загрузку, – скажет он, перелистывая какие-то бумаги.

– Так две недели назад, вроде, откачивали, – удивится военный у шлагбаума.

– Значит, вас кормят хорошо, – пошутит ассенизатор. – Вас кормят, а нам выгребать. Такая работа.

Работка, верно, не из приятных, но, говорят, денежная, а доллары не пахнут.

– Ладно, понял, но считай предупредил.

В охраняемый периметр машина не въезжает, поэтому ее досматривать не станут, только впишут номер в журнал и зафиксируют время. Эти дерьмовозки тут постоянно ездят…

– Ну, я пошел.

Возле септика машина встанет. Очень неудачно – перекрыв обзор со стороны КПП. Водитель подхватит монтировку, сковырнет крышку, глянет внутрь.

– Фу, гадость какая!..

Но работа… В их, без фабрик и заводов провинциальной дыре, работой не разбрасываются, тем более такой денежной. Не на пособии же по безработице сидеть.

Вернется в кабину, вытащит и напялит оранжевый защитный костюм, респиратор и каску с налобным фонарем, спустится по лесенке под землю, побредет в темноте. Под ногами захлюпает, забулькает, зачавкает и запахнет. Точно не розами…

Ну и где там эта хреновина?

Из стены торчит фитинг с краном, через который вдруг с фырчанием вырвется зловонный фонтан. Насос выплюнет очередную порцию полужидких отходов, которых станет чуть ли ни по колено.

Значит, точно. Этот.

Ассенизатор переждет залповый слив, споро прикрутит к крану расширительную муфту, а к ней шланг, опущенный сверху от цистерны. Хотя непонятно зачем, когда качать надо из-под ног? Ну да ему виднее…

Вернется к машине, проверит крепление шланга и… открутит вентиль.

Шланг задёргается и чуть раздуется, напрягаясь в сгибах. Ассенизатор отрегулирует давление по манометру. Только опять непонятно, зачем контролировать давление, что-то выкачивая? Или он не выкачивает? Или он закачивает?

Из цистерны пойдет какая-то смесь. Проскочит в шланг высокого давления и кран в стене, упадет на многометровую глубину, гидроударом вышибет защитный клапан в насосе. После чего хлынет в закрытую накопительную емкость. И будет литься и литься… И переливаться. И наполнит идущие к ней канализационные трубы и, возможно, унитазы. Потому что вместимость автомобильной цистерны без малого двадцать тонн! Двадцать тонн горючей смеси!

Три минуты… Пять… Семь…

Ассенизатор закроет кран. Спустится в септик, открутит шланг и перекроет запорный кран. После чего пошлепает по дерьму обратно к лестнице.

Он успеет уехать, отметившись на КПП, и даже перебросится парой фраз с караулом. А через двадцать минут…

Через двадцать минут на многометровой глубине что-то ухнет и полыхнет. Да еще как! Двадцать тонн горючей смеси рванут, разнося в куски накопительную емкость, растекаясь во все стороны, выжигая всё на своем пути, расплавляя бетон и металл, выделяя ядовитые пары, оплавляя и выводя из строя электропроводку. Это будет огненный ад, из которого нет выхода!

Пламя с рёвом понесется по коридорам и этажам, пожирая стены и перегородки, снося и оплавляя двери, выжигая кислород. Если бы кто-то мог предполагать такую атаку заранее, то он, возможно, успел бы закрыть бронированные двери, но жизнь в бункере идет в режиме мирного времени… Но даже эти двери вряд ли могут помочь, так как они защищают от взрыва снаружи, с поверхности, а не изнутри. А внутри личный состав сидит, как в кастрюле-скороварке, припечатанный сверху крышкой, из-под которой сразу не выскочишь. Но даже если предположить, что часть людей сможет спастись, сам бункер и все его внутренности выгорят дотла без возможности восстановления. Бункер – это как подводная лодка, где от сильного пожара укрыться почти невозможно, а убежать некуда, где горит даже то, что не может гореть в принципе! Коктейль из двадцати тонн напалма, белого фосфора и прочей химической гадости – это серьезно. Вернее, смертельно!

Минус стратегический узел связи! Который достали через… выгребную яму!

– Это возможно? – спросил Первый.

– В принципе…

– А как выкачиваются отходы у нас? – поинтересовался президент.

– Насосами, – прозвучал обреченный ответ. – Через запорный клапан.

И кто-то тихо прошептал:

– Лучше бы как раньше солдатики ведрами дерьмо таскали. По старинке, оно всегда надежнее будет…

– У вас всё?

– Нет, не всё.

Потому что война – это не только точечные удары, но массированная атака по всем направлениям, чтобы у врага земля под ногами горела. Там. У них. Их земля. Чтобы кругом и повсюду выходили из строя механизмы, потому что при нагреве машинное масло вдруг станет густеть до полусухого состояния, превратившись в «абразив» и начнет стачивать зубчатые передачи, клинить подшипники и движки. А где-то самопроизвольно вспыхнет в емкостях краска, вызвав серьезные возгорания, а в огнетушители, вместо углекислого газа, случайно окажется закачана горючая смесь, и от этого огонь вспыхнет с новой силой.

И случится масса других происшествий – взрывов, пожаров, коротких замыканий, выхода из строя электроники и сбоев программ… Потому, как человеческий фактор никто не отменял, а посредством него можно любую самую технически неуязвимую технику угробить, хоть даже танк, сдуру, в лепешку смять. Или не сдуру… Ведь человек по натуре своей слаб и алчен – любит поесть много и вкусно, в отпуск ездить в теплые страны, машины хорошие иметь и симпатичных дам. Надо лишь найти тех, кто работает на оборонку: обслуживает, программирует, сидит за пультами, красит, ремонтирует, убирает помещения, охраняет… В общем, имеет доступ. И найти к ним подход: познакомиться «случайно», подружиться, помочь какие-нибудь проблемы решить, например, долг вернуть или, напротив, денег занять… Вкусы, пристрастия и слабости узнать. Тут даже далеко ходить не надо, достаточно в соцсети заглянуть.

Вы нумизмат, монеты коллекционируете? А у меня как раз одна ненужная в ящике стола завалялась… Да вы что?! Редкая? Всё равно забирайте, зачем она мне? И стол тот окажется ни один, и ящиков много, и в каждом гора монет…

Рыбалку любите? Будет вам рыбалка…

Блондинок 90–60–90? Есть такая, хотите познакомлю? Очень симпатичная и порядочная дама, но вам, конкретно, не откажет…

Мальчики интересуют? Это просто замечательно, с такого крючка никто уже не сорвется.

Обидчик имеется? Так мы его накажем, век помнить будет.

Деньги? Это самый ходовой товар. Сколько вам надо до зарплаты или чтобы кредит закрыть? Без проблем. И без процентов. По дружбе. И отдавать не надо. Что взамен? Пустяк, маленькое одолжение: надо что-то куда-то пронести и там оставить. И пусть стоит… Или что-то где-то подкрутить, подсыпать, проткнуть, сломать, включить не тот режим, или просто не выполнить прописанный регламент, что повлечет за собой серьезные последствия. Да, локальные. Но если таких людей будет много, то мелкие ЧП перерастут в большую проблему, а, может быть, даже в катастрофу, если это случится одномоментно и везде! И когда какой-то «растяпа» случайно коротнёт силовой кабель, то это лишь мелкая авария, так как всегда можно перейти на резервное электроснабжение, но тут выяснится, что генератор запустить невозможно, так как в него вместо соляры залили какую-то хрень, а аварийные аккумуляторы разряжены в ноль и все экраны и лампочки погасли. И эти три «пустячка» суммарно обесточат пусковую. Причем именно в тот момент, когда будет объявлена десятиминутная боевая готовность. И этот четвертый временной фактор уже будет иметь самые катастрофические последствия. И ошалелые военные станут носиться туда-сюда, что-то приказывать, на кого-то орать и грозить трибуналом и оружием. Но поздно, всё поздно, так как оттуда сюда уже летят ракеты с разделяющимися ядерными боеголовками, а перехватывать их нечем.

Здесь. Там. И дальше. И в других местах тоже.

И эти смешные «комариные уколы», которых будет множество, обескровят и свалят слона. Такая тактика…

– Подведем итоги.

Все повернули головы. Как по команде. Потому что это были не их итоги. Но касающиеся их.

– Всё это звучит красиво, – сказал, косясь на карту, Первый. – Но… не работает. Почему? Объясню. Потому что все превентивные меры возможны только если знать время нанесения противником ракетно-бомбового удара.

Все согласно закивали. Так и есть. Как можно отравить экипаж субмарины, если не знать, когда его надо травить?

Но человек в маске внёс поправку.

– Мы может знать время, если нанесем удар первыми, не дожидаясь атаки противника. Если сыграем на опережение.

– Вы предлагаете начать войну?

– Я ничего не предлагаю, я предполагаю, что если решиться нанести упреждающий удар, мы будем абсолютно точно знать момент атаки и сможем заранее нейтрализовать часть стратегических сил противника и обеспечить свободные коридоры нашим средствам доставки.

Генералы напряглись. Потому что не привыкли вот так в лоб, называя всё своими именами в стране победившей демократии. За такие слова можно и под Гаагский трибунал угодить. Не теперь, но после…

– Но это… Это будет расценено как агрессия!

– Вероятно. Но мы говорим о войне. А в войне больше шансов на победу будет иметь тот, кто начнет атаку первым. Я не могу руководствоваться эмоциями, я должен руководствоваться целесообразностью.

– Мировое сообщество нас не поймет, – возразил кто-то.

– В случае термоядерной войны мировому сообществу будет не до того. А мы обеспечим выживаемость населения нашей страны, что важнее всеобщего осуждения.

Все напряженно молчали. И смотрели на человека в хоккейной маске, который вот так, без оглядки на Первого, рубил правду-матку.

– Мне была поставлена задача, подорвать боеспособность армии противника, обеспечив нашим стратегическим силам перевес. Хотя бы временный. Я нашел единственно возможный способ. Других не знаю. Слабый противник может победить сильного только неожиданной атакой, в полную меру используя эффект внезапности, который наиболее результативен лишь в первые часы, а в случае термоядерного удара – в первые минуты боя.

Тут не поспоришь. Это как в драке с заведомо более сильным противником, где нужно нападать первому, чтобы одним ударом сшибить врага с ног и добить его, пока он не поднялся и не навалял тебе. А если по правилам, предупредив и красиво швырнув в лицо перчатку, то можно так огрести, что косточек не соберешь!

– При нарастании напряженности и угрозы перехода конфликта в горячую фазу мы будем иметь время для принятия окончательного решения.

– А если все рассосется? Как Карибский кризис?

– Мы предупредим противника о возможных угрозах, чтобы избежать лишних жертв.

Всё это так… Но всё равно это как-то странно…

– Не верю я ему, – тихо хмыкнул кто-то из генералов. – Угробить за здорово живешь чуть ли ни треть армии вероятного противника? А мы тогда зачем? Армия зачем?

– Я изложил реальные сценарии, которые, по отдельным позициям, реализованы более чем на шестьдесят процентов. Уже реализованы. Для продолжения работ в данном направлении мне необходима координация планов и действий с армией.

Все молчали. Кто знает, что это за хрен с горы в хоккейной маске, которого Первый притащил? Может, это его родственник или закадычный друг. Тут лучше поперёд батьки в пекло не соваться. Пауза затянулась…

– Прошу вас подождать там… – кивнул Первый на дверь. – В моем кабинете. Проводите… гостя.

Человек в маске вышел. Первый оглядел присутствующих.

– Что скажете? Только прошу объективно, без виляний… лампасами.

Генералы переглянулись. Ну, коли не вилять…

– Если с позиции драки, без демократических соплей, то он прав. Побеждает тот, кто бьет первым. Это еще Гитлер и Наполеон доказали: дошли бы они до Москвы, кабы заранее предупредили о своем вторжении? Не с нашими силенками в благородство играть. Нам нужно бить без предупреждения и желательно в спину.

Остальные промолчали, но было видно, что согласны. Если малой кровью на чужой территории, то можно только так. И тут выбирать методы не приходится.

– У нас есть шанс? Если без шапкозакидательства?

Все посмотрели на карту возможных боевых действий. С потухшими значками.

– Если бы всё это было правдой…

– Вы сомневаетесь?

– Так точно. Это какая-то ненаучная фантастика, взять и обнулить чуть ли не половину стратегических сил противника. Без армии, без флота, без авиации. Даже если таких ухарей – дивизия, всё равно!.. Это даже у нас портупея развяжется. Или он Бэтмен?

– А как быть с теми базами, которые были вам как кость в горле? – напомнил Первый.

Да, против этого не попрешь. Базы, причем самые близкие и тем опасные, ушли со штабных карт. Были базы, да все вышли.

– Скажите, вы способны были решить данную задачу силовыми методами, используя существующий военный потенциал?

Все только глазки потупили.

– А кто-то решил!

– Но, может, это случайность?

– Везде? Ладно, в одном-двух местах, но кругом и разом? Если это случайность, то случайность, которая сработала исключительно на нас! А это странно.

– Разрешите высказать свое мнение? Готов допустить ту или иную работу по базам, хотя, на мой взгляд, это лишь стечение неких обстоятельств. Пусть так. Но всё остальное – какие-то заминированные быки, стреляющие заборы, простите, выгребные ямы. Всё это несерьезно! Обездвижить авианосную группу с помощью крыс? Все это напоминает детские сказки-страшилки. Против калибров должны воевать калибры, а не крысы!

– А если аналогичное происшествие случится у нас? – спросил президент. – Что скажет на это командующий ВМФ?

– Если у нас?.. Придется тащить «коробку» на базу для тщательного обследования и замены деталей корпуса в случае превышения радиационного фона. Таков регламент. Железо без обученного экипажа – это металлолом. Корабль можно отремонтировать за пару месяцев, офицеров учить и натаскивать чуть ли ни десять лет. Мы не можем бросаться личным составом. По крайней мере, в мирное время.

– Вот вам и ответ. Про крыс… Даже если это бред… пусть даже на девяносто процентов, это всё равно тот бред, который нельзя сбрасывать со счетов. Еще замечания?.. Тогда прошу пересмотреть стратегические планы с учетом вновь открывшихся обстоятельств.

И президент ткнул пальцем в перечёркнутую крестами карту.

Эта беседа была с глазу на глаз. Поэтому без реверансов.

– Вы хорошо поработали. Спасибо.

– Войны не будет?

– Нет. Мы не можем позволить себе спровоцировать полномасштабный конфликт с заведомо более сильным противником. Наша доктрина основывается на сдерживании потенциальных агрессоров и нанесении ответного удара. И потом, все эти ваши предложения… не выглядят убедительно, по крайней мере, с точки зрения военных. Никто не верит, что крыса может остановить авианосец.

– Я могу провести демонстрационную атаку, нейтрализовав одну из авианесущих групп.

– Не стоит. Но в случае эскалации международной напряженности мы, возможно, вернее, наверняка, сможем использовать ваши наработки.

– Но в случае ответного удара я не смогу обеспечить быстрый результат по всем направлениям. Многие сценарии требуют для реализации нескольких недель.

– Значит, сделаете что возможно в координации с нашими военными. Или вы жаждете большой войны?

– Нет. Но я должен думать как в ней победить.

– Хотите начистоту? Никак! Мы не сможем победить в этой войне, если смотреть правде в глаза. Даже если нанесем удар первыми. Нам дай бог внутренние проблемы решить. Первого удара не будет, потому что он станет последним!

– Вы отменяете ранее данный приказ?

– Какой?

– О проведении мероприятий, направленных на подрыв оборонного потенциала Америки?

– По предложенным вами сценариям… да! Мы не можем позволить себе столкнуться лбом с Америкой. Боюсь, наш лоб не выдержит…

– А если это будет не ваша война?

– А чья?

– Моя. Если я попытаюсь решить данный вопрос своими силами.

– В смысле? – не понял Первый. – Чьими силами?

– Моими. В рамках объявленной Америке войны.

– Войны? Какой? Кто объявил? Когда?

– Я. Пять недель назад.

Президент замотал головой, пытаясь осознать о чем ему говорят. То есть отдельные слова он понимал, а сути – нет! Не помещалась она в его голове.

– Вы?.. Войну? Сами?.. – Первый хмыкнул. Потом улыбнулся. Потом засмеялся. Потом расхохотался в голос, утирая глаза. Спросил сквозь всхлипы: – Объявили… войну? Вы?.. Я правильно понял?

– Да.

– Один?

– Один.

– Америке?

– Да. Соединенным Штатам Америки. И обязан доложить вам об этом, как Верховному главнокомандующему.

Первый открыл рот, но ничего не сказал, так как не знал как на всё это реагировать.

– Простите, вы… сумасшедший?

Все-таки все эти вице- и президенты похожи друг на друга, все смеются, а потом грозят психушкой.

– Нет, я не сумасшедший, душевнобольные люди действуют спонтанно, а я просчитываю возможные варианты и нахожу наиболее приемлемые решения в рамках поставленной задачи. Бросив начатое дело мы рискуем потерять все прежние наработки. Иногда лучше ничего не делать, чем недоделывать начатое. Исходя из сложившейся ситуации, я вынужден был принять данное решение. На свой страх и риск.

– Вы всерьез? – Первый перестал смеяться, напряженно, как-то даже с испугом глядя на собеседника. – Как вы могли… вернее я хочу узнать, кому конкретно и при каких обстоятельствах вы… объявили войну?

Наверное, Первый надеялся услышать, что какому-нибудь случайному уличному копу после пинты выпитого пива. Но он ошибся.

– Вице-президенту Соединенных Штатов Америки.