Скрытые в темноте Хантер Кара

– Постойте-ка, – вступает Бакстер, – пока нас всех не занесло. Убийство произошло на Фрэмптон-роуд, так? В дом в любое время мог проникнуть Уолш; но Пиппа? Как она туда попала?

Бакстер – настоящий адвокат дьявола. Как будто проходил тренинг у самого сатаны.

– Вообще-то не думаю, что это было сложно, – отвечает Куинн. – Даже с улицы видно, что дом запущенный. Она могла зайти с заднего двора и увидеть, что дверь оранжереи открыта…

– И Харпер ничего не заметил?

– Мысли у старика начали путаться, к тому же он пил и принимал снотворное. Полагаю, большую часть времени он был в отключке.

– Ладно, – говорит Эверетт, – предположим, что так все и случилось. Тогда возникает следующий вопрос: как Пиппа заманила туда Ханну?

Гислингхэм вскидывает руки.

– Легко! Она знала, что машина Ханны стоит на Фрэмптон-роуд. Там Пиппа ее и ждала, подобрав нужный момент. И про то, что Ханна собирается в Уиттенхэм, ей тоже было известно – более того, Пиппа была одной из немногих, кто точно об этом знал. Так вот, она зовет ее за собой под каким-то предлогом – может, сказала, что там надо помочь больной кошке или вроде того, – и как только они оказываются вне поля зрения…

– Пусть так, – перебивает Бакстер. – Но как доказать, что Пиппа действительно была в том доме? Служба уголовного преследования потребует улики посерьезнее. А если мы арестуем ее по какому-то другому обвинению, не за убийство, адвокат тут же внесет за нее залог, и больше мы в жизни не увидим Пиппу Уокер.

Наступает тишина. С фотографий на нас смотрят Ханна, Пиппа и Тоби. Тоби, который ничего не смог поведать о плохом дяде, навредившем мамочке, потому что никакого плохого дяди и не было. Он просто покатался на машине со своей няней. Я сотни раз глядел на эти снимки и только теперь замечаю что-то на фото Пиппы, чего не видел раньше.

– Вот этот снимок с карнавала на Коули-роуд – у нас есть цифровая версия? – спрашиваю я у Бакстера.

– Да, босс.

Он подходит к своему компьютеру и открывает фотографию на мониторе. Я наклоняюсь, чтобы рассмотреть получше.

– Подвеска на шее, – показываю я. – Можешь приблизить?

В зале стоит низкий гул, все собираются вокруг нас. Думают, я напал на след, и понимают, что так и есть, как только Бакстер увеличивает часть снимка, и она становится четкой.

На длинной серебряной цепочке висит резная фигурка в форме ракушки. Такая маленькая, красивая и безумно дорогая.

Пропавшее нэцке.

Гул превращается в шум, всех переполняет адреналин нового открытия. Кусочки пазла наконец-то складываются в картину. Только один человек в штабе смотрит не на экран компьютера – это Сомер. Она вглядывается в то, что написал на доске Бакстер.

Я иду к ней.

– О чем думаете?

– О том, что вы сказали про Уолша, сэр. Он ведь не мог убить Ханну в доме так, чтобы об этом не узнала Вики.

– И что?

– Разве то же самое не относится к Пиппе? Да, она тщательно все спланировала, но Вики все равно хоть что-нибудь, да услышала бы. И Пиппа никак не могла затащить на чердак тот чехол без ведома Вики, которая обитала на верхнем этаже.

Я оборачиваюсь и прошу всех притихнуть.

– Послушайте, что вам сейчас скажет Сомер.

Слегка краснея, она снова рассказывает о своем предположении.

– Так какова теория? – спрашивает Куинн. – Услышав что-то, Вики идет вниз и натыкается на кровавое побоище?

– Вполне возможно, – говорит Сомер. – И в полицию она не пойдет, ведь тогда раскроется ее афера. А ведь Вики через столько прошла, чтобы получить деньги: родила ребенка, пряталась в доме…

Куинн хмурится – от задумчивости, а не в сомнении.

– То есть они решили прикрыть друг друга? Под угрозой взаимного гарантированного уничтожения, как во времена «холодной войны»?

– Только представьте: Вики не хватало только того, чтобы по дому рыскала полиция. – Сомер заговорила увереннее, и теперь все к ней прислушиваются. – Обе они были готовы на все, лишь бы отвлечь внимание от Фрэмптон-роуд, тридцать три, поэтому и заключили сделку. Пиппа ничего не сообщает о Вики, если Вики покрывает Пиппу. Это Вики помогла ей перенести тело, спрятать чехол, смыть улики…

– Стой, стой! – Гислингхэм вдруг вскакивает и начинает копаться в бумагах на столе. – Черт… И как я не подумал об этом раньше?

Он находит нужный документ и, бледнея, говорит:

– Помните соседку по квартире, которая обеспечила алиби Пиппе в пятнадцатом году? Она тогда сказала, что Пиппу все утро тошнило. Ее звали Ники Вил. – Гис отчетливо произносит каждое слово, глядя на собравшихся. – Вики Нил и соседка Пиппы – одна и та же девушка.

Час спустя Эверетт ищет место для парковки у Иффли-роуд. При разделении задач она уговорила Куинна отправить ее сюда – разведать, где жила Пиппа в 2015 году. Куинн не постеснялся назвать это задание самым хреновым из всех – зачем тебе такое брать? – однако интуиция подсказывает Эверетт, что именно здесь быстрее всего получится установить настоящее имя девушки. При всех, а конкретно при Фаули и Сомер, она, естественно, об этом не сказала. Не то чтобы Верити завидует Эрике, просто слишком уж много той дают высказываться – а она ведь всего лишь констебль, помогающий в расследовании более высоким полицейским чинам. Сомер еще к тому же и красотка. Как тут не почувствовать, что тебя затмевают? Эверетт старается не вспоминать, что в детстве отец описывал ее точно так же… Надо сосредоточиться на парковке и вместить этот «Фиат» в тесное местечко, которое всего на десяток сантиметров длиннее самой машины. У Эверетт отлично получается: два года жизни в Саммертауне дают о себе знать.

Закрыв автомобиль, она идет в агентство по аренде жилья. Молодой человек уже закрывал офис, но согласился впустить Эверетт, когда та показала удостоверение.

– Это вы приезжали сюда на прошлой неделе? – спрашивает парень. На нем футболка «Манчестер Юнайтед» и легкие белые брюки. – Все еще интересуетесь той девушкой – Вики, как ее там?

– Нет, теперь я хотела бы узнать про другую. У вас есть записи за лето две тысячи пятнадцатого года по Арундел-стрит, двадцать семь?

Парень открывает ноутбук и просматривает файлы.

– Ага, кого ищем?

– Жила ли у вас некая Пиппа Уокер?

Он глядит в список.

– Уокер есть. Выехала в октябре того же года.

– Пиппа Уокер?

– Не знаю. Тогда дела вел отец, а он записывал только фамилии. Поэтому в прошлый раз я и не смог вам помочь.

– Но вы же спрашиваете у людей документы при заселении?

– Конечно, констебль, – с широкой улыбкой отвечает он. – У нас тут все официально.

– Может, каким-то чудесным образом у вас сохранились копии ее документов?

– Вряд ли, – печально откликается молодой человек. – Столько времени прошло… Я проверю, только это не быстро. Отец не очень-то доверяет современным технологиям, а со сканером у него и вовсе было настоящее вооруженное противостояние.

Эверетт улыбается:

– Ничего, я подожду.

– Выпейте пока кофе. – Парень показывает на кофейный аппарат.

Глянув на него, Эверетт спешит качнуть головой:

– Не надо, спасибо.

– Верное решение, – ухмыляется он. – Кофе из него просто отвратный.

Пока парень ищет документы, Эверетт прохаживается по офису и рассматривает приколотые к стенам листки с информацией о сдающейся недвижимости. Поразительно, какие огромные деньги просят за крошечные комнатушки в этом городе. Просят и получают, судя по тому, что к большинству листков прикреплены красные наклейки с надписью «Сдано». Верити останавливается перед одним из них, достает блокнот и перелистывает страницы. У Куинна модный планшет, а вот обычные детективы-констебли по-прежнему оснащены только бумагой и ручкой. Гислингхэма это страшно бесит.

– Вот этот дом, Клифтон-стрит, пятьдесят два. Тоже ваш? – вдруг спрашивает Эверетт.

Вики сказала, что жила именно там, когда ее похитили.

– Ага, – отвечает парень.

– Проверите?

– Год тот же, пятнадцатый?

– Нет, немного раньше. С весны четырнадцатого и примерно до июля.

– Хорошо. Открыл, кого смотреть?

– В списке есть кто-нибудь по фамилии Нил?

– Да. – Он кивает.

Хоть что-то из слов Вики оказалось правдой.

– Вам стоит на это взглянуть, констебль, – добавляет молодой человек, подняв глаза от экрана.

Эверетт обходит его стол и становится рядом. Он показывает на монитор ноутбука, где открыт список жильцов Клифтон-стрит, 52, обитавших там одновременно с Вики Нил.

Анвар, Бейли, Дражевич, Ковальчик.

И Уокер.

– Вот эти документы мне и нужны, – просит Эверетт.

– Меня вызвали сюда.

Перед дежурным по участку Сент-Олдейт стоит женщина в узких джинсах и джинсовой куртке. У нее мелированные светлые волосы, на сумочке с кучей ремешков красуется подвеска в виде светло-розовой обезьянки. Сзади ее можно принять за двадцатилетнюю девушку, однако по лицу видно, что женщина как минимум раза в два старше.

– Простите, мадам, по какому вы поводу?

– Насчет моей дочери. Со мной связалась женщина, детектив-констебль Эвертон…

– Эверетт.

– Как скажете. – Она поднимает бровь. – Так я могу ее увидеть? Насколько я понимаю, Вики находится здесь.

Сержант поднимает трубку телефона:

– Одну минутку, я вызову кого-нибудь из штаба. Присядьте пока, миссис Нил.

– Теперь я миссис Моран, – перебивает она. – Если вас не затруднит.

– Хорошо, миссис Моран. Подождите недолго.

Женщина осматривает дежурного с ног до головы.

– Надеюсь, что недолго. Я приехала сюда из самого Честера.

Она разворачивается на невысоких каблуках и, сев на ближайший стул, достает из сумочки мобильник.

Допрос Пиппы Уокер, произведенный в полицейском участке Сент-Олдейт, г. Оксфорд

10 мая 2017 года, 18.17

Присутствуют: инспектор А. Фаули,

детектив-констебль К. Гислингхэм,

миссис Т. Йорк (адвокат)

Т.Й.: Я вызвала вас, инспектор, чтобы сообщить: моя клиентка намерена подать жалобу касательно поведения детектива-сержанта Гарета Куинна.

А.Ф.: Она имеет на это полное право.

Т.Й.: Также оповещаю, что она решила не отвечать на ваши дальнейшие вопросы, пока не получит иммунитет от уголовного преследования.

А.Ф.: От преследования по какому именно делу? Ее обвиняют в препятствовании ходу следствия, и просто так мы это не оставим.

Т.Й.: Моя клиентка опасается, что ей могут ошибочно приписать вовлеченность в убийство миссис Ханны Гардинер.

А.Ф.: Почему она так считает?

Т.Й.: У мисс Уокер есть важная информация по этому делу, однако она не готова раскрыть ее без упомянутых мной гарантий. Мы обсудили целесообразность ее действий и малую вероятность получения подобного иммунитета, и все же она остается непреклонной.

А.Ф.: Расследование смерти миссис Ханны Гардинер еще продолжается. Мы пока не выдвигаем обвинения…

П.У.: Это все полный бред. Я на это не куплюсь…

Т.Й.: [Сдерживает клиента] Как я понимаю, на Фрэмптон-роуд не были обнаружены отпечатки пальцев мисс Уокер?

А.Ф.: [Нерешительно] Нет.

Т.Й.: У вас имеются какие-либо другие улики, связывающие ее с данным преступлением?

А.Ф.: [Нерешительно] Полный осмотр места преступления еще не завершен…

Т.Й.: Что ж…

П.У.: [Отталкивает руку адвоката] Хотите узнать, кто ее убил? Предоставьте мне иммунитет, иначе я ничего вам не скажу.

– Девчонка наглая, ничего не скажешь, – говорит Куинн, когда я возвращаюсь в штаб. Он наблюдал за допросом по видео. – Заметили, что не только имя у нее поддельное? Акцента, свойственного верхушке среднего класса, тоже поубавилось.

Он прав. Маска сорвана. Это та же девушка, но совсем другой человек. Белые птицы на фоне ночи, темные птицы на фоне дня.

Открывается дверь, в сопровождении одного из детективов-констеблей заходит женщина. Женщина незнакомая, но при этом кого-то напоминающая. Она идет прямо ко мне и останавливается. Смотрит на доску с фотографиями, затем на меня.

– Что тут, черт возьми, происходит? Меня вызвали насчет Вики.

– Это миссис Моран, сэр, – спешит объяснить детектив-констебль. – Мать Вики.

Она переводит взгляд с констебля на меня.

– Все верно. Я мама Вики. – Тыкает ярко-розовым ногтем в снимок на доске. – Так объясните мне, почему у вас тут фотография Триши?

– Триша, – сообщает парень-азиат, глядя на Эверетт. – Триша Уокер, вот как ее звали. Держите.

Он находит скан паспорта. Девушку легко узнать – черты лица те же; однако прическа совсем другая. И не только прическа: изменился и макияж, и само выражение лица. Теперь она выглядит более роскошной, более ухоженной.

– Поможет?

– Просто великолепно! – Эверетт улыбается. – Распечатаете?

Она достает мобильный и звонит в штаб.

– Куинн? Это я, Эверетт. Послушай, я узнала настоящее имя Пиппы Уокер. Ее зовут Триша. Они с Вики встретились не на Фрэмптон-роуд, как мы думали. Они и раньше знали друг друга. Вместе снимали жилье в четырнадцатом году. А когда регистрировались у арендодателя, оставили один и тот же прежний адрес. Мне кажется, эти двое…

– Сестры. Да, Эв. Мы знаем.

– Я не в восторге от этой идеи, сэр.

Сержант в камере предварительного заключения выглядит взволнованным: нечасто сюда в восемь вечера является инспектор.

– Она должна говорить в присутствии адвоката, и надо снимать происходящее на видео…

– Знаю, и я обязательно ей об этом скажу. Не захочет говорить – я не буду настаивать.

Пусть нерешительно, но сержант все-таки встает и берет ключи. Мы идем по коридору к камере, он открывает заслонку, заглядывает внутрь, затем отпирает дверь.

– Я буду на своем месте.

Девушка сидит на узкой койке, прижав колени к груди. В тусклом свете она выглядит изнуренной.

– Чего вам? – настороженно спрашивает она.

– Я не должен был сюда приходить.

– Тогда зачем пришли?

– Чтобы поговорить. Можем вызвать адвоката, если желаете.

Не могу понять, заинтригована она или слишком устала, чтобы сопротивляться.

– Мне все равно.

– Говорят, вы не захотели увидеться с мамой.

Вики поглядывает на меня, и я подхожу ближе.

– Не ожидали, что мы ее найдем? За последние пару лет она не только дважды переехала, но и вышла замуж.

Она пожимает плечами:

– Как я сказала, только новый парень ее и волнует. Обо мне она больше не беспокоится.

– После разговора с ней я склонен с вами согласиться.

Мои слова явно вызывают эмоциональную реакцию, которую Вики все же пытается скрыть.

– Я объяснил, что вы – та самая девушка, о которой сейчас пишут во всех газетах, но и это ее не заинтересовало. Похоже, она считает, что вы сами виноваты.

Вики утыкается подбородком в колени.

– Я же говорила. – Теперь в ее голосе слышится дрожь.

– Про внука тоже упомянул, однако толку ноль. Хотите узнать, что она ответила?

В ответ молчание.

– Сказала: «Если она думает, что сумеет подкинуть его мне на воспитание, то глубоко ошибается».

Вики по-прежнему сжимает колени руками; костяшки пальцев побелели.

– Вообще-то у нее самой есть маленький ребенок. – Она поднимает голову. – Не знали? Девочка, зовут Меган. Ваша сестра. Единоутробная, если быть точнее.

Я присаживаюсь на край койки и открываю папку.

– У вас ведь есть еще одна такая же, верно? Триша Джанин Уокер, рожденная восьмого января тысяча девятьсот девяносто пятого года. В свидетельстве о рождении записана фамилия ее отца, только вот ваша мать и Говард Уокер так и не оформили брак. А через три года и вовсе расстались, и мать вышла замуж за Арнольда Нила. Вашего отца.

Повисает пауза, которую я намеренно растягиваю.

– Вики, почему вы не рассказали нам о Трише? – Мой голос эхом отражается от холодных влажных стен. – Почему скрывали, что в Оксфорде живет ваша сестра?

Она молча пожимает плечами.

– Сестра могла бы навестить вас в больнице или приютить у себя. Вам не пришлось бы ехать в Вайн-Лодж.

– Я не знала, что она здесь, – наконец отвечает Вики.

– Боюсь, я не смогу вам поверить. Вы прекрасно знали, где Триша, – а она жила у Роба Гардинера. В квартире, которую видно из дома Уильяма Харпера.

Я наклоняю голову, пытаясь поймать ее взгляд.

– Там она впервые и заметила его, с верхнего этажа? Вы ведь обе жили на Фрэмптон-роуд? Поначалу.

Вики прищуривается:

– Вы этого не докажете.

– Еще как докажем. Триша украла одну из фигурок доктора Харпера, и эта фигурка запечатлена на снимке, сделанном в две тысячи четырнадцатом году на карнавале Коули-роуд. Значит, на тот момент она уже побывала в доме. Ее отпечатков мы не нашли, потому что вы явно потратили чертову уйму времени на то, чтобы все оттереть. Но вот перед нэцке Триша не устояла. Интересно, она случайно выбрала самую дорогую статуэтку или знала о ее ценности? За эту штучку можно выручить больше двадцати тысяч фунтов.

Вики бросает на меня гневный взгляд.

– Думаю, знала. Она же умная девчонка, да, Вики? Намного умнее, чем кажется. Умнее вас как минимум. С помощью секса получает все, что хочет, от мужчин, которые слишком глупы, чтобы заметить, как ими манипулируют. Деньги, защита, внимание, контроль – всего этого можно добиться через постель. А если с сексом не выйдет, у нее есть и другие способы. Уж я-то видел ее в действии. Триша, надо признать, хороша. Одурачила и Роба Гардинера, и моего сержанта. Да и меня тоже. Но больше всего она одурачила вас и Ханну.

Женщины, остерегайтесь женщин. Всё, как сказала Алекс.

– Вы вместе это спланировали? Перебраться в дом на Фрэмптон-роуд, родить ребенка, отсудить деньги Харпера… Она участвовала в афере с самого начала. И все шло хорошо, пока однажды Триша не увидела Роба Гардинера, который стал ее единственной целью. Жаль, что вы уже были беременны от Харпера. Жаль, что, в отличие от нее, застряли в том доме. Как же вы собирались все провернуть, Вики? Переночевать в подвале пару дней для пущей убедительности, а затем подняться наверх, когда к нему пришел бы Дерек Росс? Как вы объяснили бы свой побег – сказали бы, что старик начал забываться и не запер дверь?

Вики резко выпрямляется и приникает спиной к стене.

– Я не тупая, как вам кажется. Все, что вы мне тут наговорили, это полный бред. Я на это не куплюсь.

Я улыбаюсь.

– Забавно, ваша сестра выражается точно так же. Голос крови не заглушить – вот чему научила меня работа в полиции.

Раздается стук в дверь, к нам заглядывает Вудс.

– Решил проверить, всё ли у вас тут в порядке, сэр.

Вики ничего не говорит.

– Все хорошо, сержант. Может, Вики не откажется от чая?

Она кивает, и Вудс закрывает дверь. Слышно, как он поднимает заслонку соседней камеры, переговаривается с какой-то девушкой. Затем, звеня ключами, удаляется по коридору.

Вики напряглась. Она узнала голос. На лице ее странное выражение, которое при других обстоятельствах я назвал бы страхом.

– Разве я не сказал? Триша здесь, по соседству с вами. Ей грозит уголовное обвинение.

Вики снова пытается скрыть свои чувства. Она явно хочет спросить, в чем именно обвиняют сестру, но не доставит мне такого удовольствия. Ну и ладно, сам расскажу.

– Три дня назад Триша дала показания относительно смерти Ханны Гардинер. По ее словам, Роб Гардинер убил супругу в пылу яростной ссоры после того, как Ханна застала его в постели с вашей сестрой.

Есть – едва заметное сомнение и удивление в ее глазах. Я вижу их лишь потому, что ожидал увидеть. А вот для Вики мои слова – неожиданность. Они с Тришей так не договаривались.

– Но вы же сказали нам, что это Уильям Харпер убил ту, другую девушку. Убил и закопал в саду, чем потом и хвалился… – Она пожимает плечами.

– Таков и был первоначальный план Триши, верно? Она хотела, чтобы мы подумали на Харпера, как только нашли тело Ханны. Кто еще мог ее убить, это же его дом, да? Вы надеялись, что, если повезет, полиция не станет искать другого подозреваемого… Знаете, а ведь почти сработало. Поэтому я задаюсь вопросом: с чего Триша вдруг изменила своему продуманному плану и пошла на риск? Зачем рассказала нам совсем другую историю, понимая, что она не подтвердится?

Вики смотрит на меня, пытаясь понять, говорю я правду или это какая-то ловушка.

Я придвигаюсь поближе.

– На днях жена напомнила мне о спектакле, который мы видели несколько лет назад. Это она увлекается театром, меня туда просто так не затащишь.

Вики с опаской следит за тем, к чему я веду.

– Пьеса, что мы смотрели, относится к трагедиям мести. Думаю, поэтому Триша и поменяла историю. Из-за мести. Она хотела подставить Роба, обвинив его в смерти жены. Как он посмел выгнать ее, когда Триша заявила, что у них будет ребенок?

Дернувшись, Вики спешит опустить глаза, но меня не обманешь. Я успел понять, что она не знает о беременности сестры.

– Триша не могла простить Робу, что тот ее бросил. Она жаждала мести, даже если это значило обвинить его в убийстве. Даже если это ставило под удар вашу аферу. Она предала вас, Вики. И не в первый раз – она уже оставляла вас во власти отвратительного субъекта по имени Дональд Уолш.

– Кто это? – Она вскидывает голову.

Я вдруг понимаю, что Вики могла и не знать, кто сдвинул засов и запер ее в подвале. Скорее всего, она думала на старика.

– Племянник Уильяма Харпера. Мы полагаем, он узнал, что вы замышляете. И тоже воровал нэцке. Как говорится, рыбак рыбака…

Вики снова опускает голову, и спустя мгновение я замечаю слезы на ее лице.

– Вы не спрашивали у Триши, почему она не вернулась? Неужели она не поняла, что что-то пошло не так? Строители из соседнего дома обнаружили вас просто по счастливой случайности. И последняя страница вашего дневника – настоящая. Вы действительно думали, что умрете. Совсем одна, взаперти. В темноте.

– Это просто ошибка, – мрачно отзывается она. – Иначе и быть не может. Без меня она не получила бы деньги.

– Уверены? Мы проверили историю браузера в телефоне вашей сестры.

Я достаю из папки еще один листок и подаю Вики. Читая, она ахает и зажимает рот рукой, а потом от злости сжимает бумагу в кулаке.

Снаружи какая-то суета, распахивается дверь. Сержант тяжело дышит.

– Господи…

– Идемте со мной, сэр. У этой, второй, как ее… Триша? Пиппа? Кажется, у нее выкидыш.

Я вскакиваю.

– «Скорую» вызвали?

– Уже едет. Детектив-констебль Эверетт отправится с ней.