Увечный бог. Том 1 Эриксон Стивен

  Но тут Брюс увидел знакомое лицо в навязчивой памяти или мире снов - чем бы это ни было. Теол, в глазах то выражение, с которым он плюет в лица всех мыслимых богов, чтобы перейти потом к оскорблению прокисших учителей, и философов, и диковласых поэтов. "Прокляни их всех, Брюс. Никому не нужны поводы, чтобы отказаться от жизни, и все их аргументы можно сложить в одну мятую шляпу. Сдаться легко. Сражаться трудно. Брат, помню, что читал об ужасных мечах, в мгновения войны разражавшихся воем и смехом. Есть ли лучший символ человеческого упорства?

  Конечно, Брюс, я помню того собирателя костей. Он не прав. Был выбор при открытии его тайны. Ужасаться или восторгаться. Что бы выбрал ты? Лично я взираю на идиотизм и бессмыслицу сущего - и не могу не восторгаться.

  Всякая тварь умирает, брат - тебе ли не знать? Спорю, что каждая тварь во тьме, душа робкая и сокрушенная, не знала, что ждет впереди. Почему мы, разумные животные, должны отличаться? Смерть уравнивает нас и тараканов, крыс и земляных червей. Вера не в том, чтобы повернуться к бездне спиной и говорить, что ее нет. Вера в том, чтобы взойти по лестнице, встав выше тараканов. На самый верх, парни! Семь перекладин - вся разница. Восемь? Ладно, восемь. Вверх, пусть боги наконец нас заметят. Верно?

  Помнишь другого мудреца? Он говорил, что душу уносят из тела личинки мух? Раздави личинку - и убьешь душу. Однако они ползают медленно, и боги даруют им крылья, чтобы души вознеслись к небесам. До странности логичная теория, верно? Но о чем я, брат?

  И, что важнее, где ты?"

  Лицо Теола уплыло, снова оставив Брюса в одиночестве. "Где я, Теол? Я... нигде".

  Он шатался, вслепую шарил руками, сгибался под невозможной тяжестью - слишком эфемерной, чтобы стряхнуть с плеч, но давящей как горы. Со всех сторон непроглядная тьма...

  "Но нет... там свет? Это..."

  Вдалеке желтое пламя фонаря, тусклое, мигающее в такт течению.

  "Кто? Ты... ты меня видишь?"

  Протянутая рука, изгиб улыбки, радостное лицо.

  "Кто ты? Зачем идешь ко мне, если не благословить откровением?"

  Незнакомец держал фонарь низко, словно не заботился о том, что освещает. Брюс увидел: это Тисте Эдур, серокожий воин в рваных кожаных одеждах - полосы вьются сзади, словно щупальца.

  Шаг за шагом, он приближался. Брюс стоял и ждал на его пути.

  Подойдя, Эдур поднял голову. Темные глаза осветил внутренний огонь. Губы шевелились, как будто он разучился говорить.

  Брюс приветственно протянул руку.

  Эдур ухватился за нее; Брюс застонал, когда чужак потянул его вперед всем весом. Лицо, покрытое гнилью и язвами, оказалось рядом.

  И Эдур заговорил: - Друг, ты меня знаешь? Ты меня благословишь?

  Когда глаза его открылись, Араникт была готова. Готова к необузданному ужасу в душе, обнаженной и потрясенной до самых глубин. Она заключила его в крепкие объятия, зная проваливающимся сердцем: она его теряет.

  "Назад. Он на пути назад, и я не смогу его удержать. Не смогу". Она ощущала, как его трясет; плоть казалась холодной и какой-то сырой. "Пахнет... солью".

  Постепенно дыхание выровнялось, а потом он снова уснул. Женщина осторожно разомкнула объятия, встала, накинула плащ и вышла из шатра. Было почти утро, но лагерь казался тихим и спокойным, как кладбище. Над головой Нефритовые Чужаки проложили по небу широкую дорогу; они походили на готовые опуститься когти.

  Араникт вытащила зажигательную коробку и палочку ржавого листа. Чтобы подавить грызущий голод.

  Эта страна разорена, причем во многих смыслах хуже, чем Пустоши. Повсюду следы былого процветания. Целые селения опустели, оставленные сорнякам, пыли и разрозненным останкам прежних обитателей. Поля вокруг ферм сдуло ветрами, обнажились камни и глина; нет ни единого дерева - лишь пеньки и ямы на месте вывороченных корней. Нет ни зверей, ни птиц. Из любого колодца, изученного ее невеликой силой магами, удается извлечь только похожую на суп жижу. Оставшиеся лошади страдают и, возможно, не смогут дойти до собственно Колансе. "Да и мы, люди, не лучше. Еды мало, силы истощены рытьем колодцев; мы знаем, что где-то впереди поджидает отлично снабжаемая армия".

  Она резко затянулась, вглядываясь в далекий лагерь Болкандо. Никаких огней. Штандарты накренились мачтами тонущего судна. "Боюсь, нас недостаточно, чтобы сделать то, чего нужно Адъюнкту, чего она желает. Возможно, концом всего путешествия станет неудача и смерть".

  Брюс вышел из шатра, встал рядом. Выхватил из пальцев палочку и тоже затянулся. Он начал курить ржавый лист несколько недель назад чтобы, наверное, успокоить нервы после ночных кошмаров. Она не возражала. Ей нравилось компания.

  - Я почти чувствую мысли солдат, - произнес он. - Мы должны забить и съесть последних лошадей. Этого будет недостаточно - трата воды на варево... ах, жаль, что мы не падальщики. Было бы проще.

  - Мы не сдадимся, любимый. "Прошу, умоляю - не отвечай еще одной усталой улыбкой. Чувствую, как ты отдаляешься с каждой улыбкой".

  - Их сильней всего тревожит нарастающая слабость. Страх, что мы не готовы к битве.

  - Напасти будет еще труднее.

  - У них будет хотя бы несколько дней, чтобы отдохнуть. Их следует бояться сильнее, чем армии Ассейлов.

  Она зажгла вторую палочку, махнула рукой: - Если всё Колансе такое, у них не будет армии.

  - Королева Абрасталь уверяет: Колансе продолжает процветать, добывая пищу в море. Плодородная провинция Эстобансе, защищенная от засухи, по-прежнему дает урожаи.

  "И каждую ночь тебя захватывают кошмары. И каждую ночь я не сплю, слежу за тобой. Гадаю, не могли бы мы избрать иные пути". - Неужели мы ее подвели? - спросила Араникт. - Что еще мы могли сделать?

  Брюс поморщился. - Есть риск, когда ты ведешь армию в неведомое. Честно говоря, ни один командующий не замыслит добровольно такой отчаянный маневр. Даже при вторжении на новые территории вначале проводится глубокая разведка, контакты с местным населением дают возможность узнать историю страны, торговые пути, исходы прошлых войн.

  - Да, без Болкандо мы действительно шли бы вслепую. Если бы Абрасталь не решила, что интересы ее королевства требуют... Брюс, может быть, мы неправильно оценивали Адъюнкта с самого начала? Мы попали в ловушку, решив, будто она знает больше, чем говорит, что все ее цели действительно достижимы?

  - Это зависит.

  - От чего?

  Он протянул руку, взяв палочку ржавого листа. - Полагаю, от того, сумела ли она пересечь Стеклянную Пустыню.

  - Пересечь которую невозможно.

  Он кивнул: - Именно.

  - Брюс, даже Адъюнкт не может повелеть своим малазанам совершить невозможное. Мир ставит естественные пределы, и мы должны их уважать, иначе эти пределы нас убьют. Оглядись же - мы почти лишены пищи и воды. Но эта страна ничего не может дать. Как сбежали или умерли фермеры и поселяне, так и мы предстанем перед суровой реальностью. Страна разорена.

  Казалось, он изучает небо. - Мой отец не отличался большим воображением. Никогда не мог понять Теола - особенно Теола. Наш брат Халл, что же, он начал как идеальный старший сын, а в конце отец объявил его мертвым. - Он помолчал немного, покуривая. - При всех нанятых учителях отец стремился самолично передать один урок. Даже если это нас убьет. Он хотел научить нас ценности прагматизма. Который, если я правильно помню, и есть разумное понимание реальности: ее пределов, требований и условий.

  Араникт склонила голову набок, удивляясь ходу его мыслей. - Любимый, имя Теола приходит на ум последним, когда я думаю о прагматизме.

  Брюс покосился: - А я?

  - Ты... да. Ты мастер фехтования, не так ли? Халла я не встречала, так что судить не могу.

  - Итак, ты решила, что из троих братьев лишь я один усвоил суровые уроки отца.

  Она кивнула.

  Брюс отвел взгляд, смотря на юго-восток. - Как далеко до побережья, знаешь?

  - Быстрым ходом три дня, если точны карты королевы.

  - О, - пробормотал он. - Уверен, они точны.

  - Почти рассвело.

  - Любимая, сегодня мы не выйдем в путь.

  Она метнула удивленный взгляд: - Дневной отдых на этом этапе может оказаться контрпродуктивным.

  Он взмахнул палочкой, проследил за движением тлеющего кончика. - Прежде чем... изменить мнения, Теол стал богатейшим человеком Летера. Араникт, спроси себя: как ему удалось, если уроки прагматизма пошли не впрок? - Он встал лицом к лагерю. - Сегодня мы съедим последнюю пищу, выпьем остатки воды.

  Брюс?

  - Думаю, - сказал он, - пора посетить лагерь Болкандо. Ты со мной, любимая?

  - Божья грязь, женщина! Что ты делаешь?

  Абрасталь подняла глаза. - А на что похоже, Спакс?

  Ее пышные пряди лежали горкой на полу шатра. Она завернулась в покрывало, оставшись, насколько мог судить вождь, без одежды. Он смотрел, как она ножом срезает длинные локоны. - Я свидетель смерти моего вожделения.

  - Хорошо. Как раз пора. Я с тобой никогда не лягу, Баргаст.

  - Пусть. Именно желание меня и заводило.

  - Как убого.

  Спакс пожал плечами: - Я уродлив. Так уродливые мужики и проводят один проклятый день за другим.

  - Ты спал с моей дочкой.

  - Она хотела только позлить тебя, Высочество.

  Абрасталь помедлила, поглядела на него. - И как, удалось?

  Спакс ухмыльнулся: - Я рассказывал ей каждую ночь. Про твои судороги, пену изо рта, твою ярость, твое негодование.

  - Умный урод. Смертельная комбинация для мужчины.

  - Как и для женщины, спорить готов.

  - Чего тебе было нужно?

  - Разведчики вернулись с побережья, Высочество. С новостями.

  Она наконец ощутила нечто в его тоне, во взгляде. Медленно выпрямилась. - Нас обложили с флангов, Вождь?

  - Врага не видно, Высочество.

  - Тогда что? Как видишь, я вооружена, а терпение у меня короче куцых волос.

  - Видели корабли. Разномастный флот.

  - Корабли? Под каким флагом?

  - Летерийским.

  Она вдруг вскочила и отбросила нож, хотя волосы были обрезаны лишь наполовину. Покрывало сползло, Спакс понял, что пялится на великолепное тело.

  - Высочество, я смирюсь с куцыми волосами.

  - Вон отсюда. И пошли гонца к Брюсу.

  - Не нужно, Высочество - ну, насчет гонца. Он с Араникт как раз едут сюда.

  Она искала взглядом одежду. Но вдруг замерла: - Это было спланировано!

  Спакс пожал плечами: - Возможно. Но почему было нам не сказать? Я скорее склонен думать, что это жест самого короля.

  Она хмыкнула: - Ты можешь быть прав. Что еще видели разведчики?

  - Высадку, высочество. Пехота и вспомогательные силы, общей величиной в батальон. И больше припасов, чем нужно любому батальону.

  - Там развевался Королевский Штандарт? Король Теол командует?

  - Нет, разведчики смогли заметить только цвета батальона. Но прошлой ночью разведчики видели позади всадников. Скоро они будут здесь.

  Королева так и стояла во всей красе. - Ну, что медлишь?

  - Отвечаю на вопросы, Высочество.

  - Вопросы кончились. Вон.

  - Еще одна подробность, которая тебя заинтересует. Среди вспомогательных замечены Теблоры, Высочество.

  Абрасталь и Боевой Вождь Спакс ждали у королевского шатра. Араникт внимательно поглядела на них. При всех знаках власти, королева величественна, хотя волосы на одной стороне головы срезаны; вождь Гилка обвешан оружием, от плеч до колен мантия, обшитая черепаховыми панцирями."Что такое? Что случилось?"

  Абрасталь заговорила первой: - Принц Брюс, кажется, вскоре нам предстоит встречать гостей.

  - Упреждаю ваш вопрос, - сказал Брюс. - Это не было запланировано. Однако последние гонцы к брату известили его о нашем возможном маршруте. В то время мы десять дней как вошли в Пустоши.

  - И все же, - отозвалась она, - расчет времени... необыкновенен.

  - Цеда моего брата способен даже на больших расстояниях ощущать усилия колдунов по поиску воды. - Он чуть повернул голову, кивнул на Араникт: - Как вам известно, наши маги производили такие ритуалы со времени ухода из Пустошей.

  Голос Абрастали был ровным: - Ваш Цеда способен выследить всех, тянущих воду из земли... сидя во дворце Летераса? Ожидаете, что я поверю вашим объяснениям, Принц? Даже богу так далеко не дотянуться.

  - Ну, да...

  Они уже слышали доносившийся с юго-востока стук конских подков; лагерь Болкандо внезапно зашевелился, утомленные, страдающие солдаты покидали бивуаки, строясь вдоль главного прохода. Раздались крики - Араникт уже видела авангард. Она прищурилась на флажки. - Сир, - сказала она Брюсу, - это летерийцы, но я не узнаю знаков. Что за батальон?

  - Смею думать, новый.

  Командующий батальоном жестом остановил свиту и поехал один, пока не оказался в десятке шагов от Брюса и остальных. Сошел с коня, лязгая доспехами, снял шлем и встал на колено перед принцем.

  - Идист Теннедикт, господин. Командую Алтарным Батальоном.

  - Прошу, встаньте, командор. Ваше появление весьма кстати. Идист Теннедикт - кажется, я знаю это семейное имя, но не могу вспомнить точнее.

  - Да, господин. Мой отец был среди главных держателей акций вашего брата и в День Потерь пошел ко дну первым.

  - Гм. Однако, кажется, семья Теннедикт оправилась от... невезения.

  - Да, и король счел подобающим вознаградить нас, господин...

  - Превосходно.

  - ...некоей формой общинной службы в новой программе Долга перед Общиной, господин. Как средний сын, которому мало что светит, я выбрал военную стезю, тогда как остальные члены фамилии занялись улучшением образа жизни бедняков на Островах.

  Абрасталь издала звук, свидетельствовавший то ли о недоверии, то ли о неприятии. - Простите за вмешательство, командор. Король Летера, разрушив состояние вашей семьи, счел возможным требовать от вас еще и службы обществу?

  - Так точно, Ваше Высочество.

  - Неужели это хотя бы отдаленно можно назвать ЧЕСТНЫМ?

  Идист слегка улыбнулся. - По вопросу честности... Королева, Король Теол много что нашел сказать отцу и прочим, находившим выгоду в чужой задолженности.

  Абрасталь поморщилась. - С позиции своих высоких привилегий я нахожу это отвратительным.

  - Ваше Высочество, - отозвался Идист. - Думаю, в том все дело.

  Брюс вмешался: - Командор, вы привезли также новые припасы. Я прав?

  - Да, господин. И еще я везу послание от Короля лично вам.

  - Оно с вами?

  - Да, господин.

  - Тогда прошу зачитать.

  Брови молодого офицера взлетели: - Господин? Возможно, некое уединение...

  - Вовсе нет, командор. Похоже, голос у вас резкий, как у сержанта в учебном лагере. Оделите нас словами брата, прошу.

  Мужчина вдруг начал потеть. Араникт ощутила сочувствие. Склонилась поближе к Брюсу: - Ты можешь пожалеть о своем решении, любимый. Это же твой брат...

  - И что?

  - Его личные слова.

  Принц нахмурился. - Ах, ладно.

  Однако Идист уже начал: - "Приветствия Принцу Брюсу от Короля Летерийского Теола Неповторимого. Дражайший брат, ты уже с ней переспал?" - Тут он мудро прервался и устремил взор на принца. Со всех сторон солдаты, которым удалось услышать беседу, впали в безмолвие. Араникт вздохнула, зажигая палочку ржавого листа.

  Брюс стоял, закрыв глаза рукой. Но вскоре он беспомощным жестом повелел Идисту продолжать.

  - "Ладно, ладно, мы сможем обсудить после, но надобно знать: как король, я могу потребовать у тебя все подробности, вплоть до самых, гм, подробных, а также обещания, что супруга не услышит ни слова. Ибо, как ты и сам наверняка успел узнать, дуэль на подушках может быть смертельной.

  Но лучше я вернусь к скучному официальному контексту, а сочные детали обсудим позднее. Чувствую себя правомочным в вышеуказанных ожиданиях, ибо открыл, что женщины вовлекаются в ужасающе откровенные обсуждения своих мужчин в компании грудастых подруг, буквально все наружу выставляют, а что может быть привлекательнее женщины, выставившей всё наружу?!"

  Спакс грубо захохотал, пригнул голову. - Извините. Это я от ужаса.

  Идист продолжил: - "Теперь официально. Багг сформировал собственный батальон, нашел способного командира и нанял флот для перевозки подкреплений и припасов, какие только смог запихнуть в трюмы. А потом, в соответствии с моей прокламацией, даровавшей независимость беднякам Островов, Багг принял всех Тартеналов, кои до странности единодушно ринулись вступать в летерийскую армию, и позволил сопровождать флот Алтаря. Между нами говоря, эти Тартеналы самый противоречивый народ, какой я знаю. Кстати, пока Багг делал то и Багг делал сё, я, понятное дело, утомился наблюдением. С признательностью принимаю твое сочувствие. Но продолжим. В батальоне ныне три сотни Тартеналов. Думаю, в такое возбужденное состояние их привело некое древнее пророчество.

  А поскольку и мое пророчество о твоей жизни, полной нескончаемой любви, готово исполниться (я надеюсь), я также впал в состояние возвышенного возбуждения. Но вполне подобающее, уверяю тебя. Иное было бы извращением. Забудь сказания о войне и разорении, брат, свей мне любовный романс! Да, ты можешь вообразить все мое отчаяние, ибо я пойман дворцом и прикован к супруге.

  Искренне желая ввести во дворце новый период простоты и строгости, я совершил ошибку, начав диктовать послание супруге. Так что в последний миг перед бегством из комнаты позволь послать тебе всю мою любовь, приложив теплейшие приветствия всем, кто попал в неловкое положение, слушая эти слова.

  С полной преданностью, твой брат Теол, Король".

  - Принц Брюс, - пробормотала Абрасталь, - я вам сочувствую.

  Брюс вздохнул, а затем необычайно спокойным и твердым голосом обратился к Идисту: - Командор, когда прибудет батальон?

  - Они должны были уже начать переход, господин. Я приказал идти даже ночью, так что при удаче они могут показаться уже на завтрашнем закате.

  - Благодарю, командор.

  Пока они шли назад, в лагерь Летера - Идист и его отряд двигались на порядочной дистанции - Араникт взяла Брюса под руку. - Все эти шутки и всё веселье - это из благодарности. Ты понял, Брюс?

  Он нахмурился.

  - Брюс.

  - Он сделал это намеренно. Считает меня слишком серьезным - но ведь мне, чисто случайно, предстоит вести солдат на войну. Мы прошли долгий путь, мы терпели лишения, тогда как враг ждет, отдохнув, подготовившись и, наверняка, создав сильные укрепления. Враг выбирает поле битвы. Еще хуже: он будет значительно превосходить нас числом.

  - Ни о чем подобном он не говорит. Сам жест должен показать, как он о тебе беспокоится. Припасы помогут нам улучшить шансы.

  - Знаю. И я благодарен - как может быть иначе?

  - Идист тебя предупреждал.

  Брюс покачал головой: - Не в письме дело, Араникт.

  - Не в нем?

  - Случившееся было предусмотрено умницей Теолом в тот миг, когда он диктовал жене. Он знал: я предпочту, чтобы письмо прочитали вслух. Брат мой дьявольски хитер и совсем лишен стыда. Я всю жизнь попадаю в его ловушки, дурак лупоглазый, но не обижаюсь. Я лишь восхищаюсь его гением. Каждый раз.

  Араникт была озадачена. - Но... тогда что?

  - Не могу припомнить, Араникт - а я старался - не могу припомнить, чтобы Теол признавался в любви ко мне. Одно это - выражение его тревоги, и я потрясен до глубины души.

  - Брюс...

  - Теол боится, что мы уже не встретимся. Среди всей житейской чепухи он сумел сказать "прощай", не употребив этого слова. Потому, как ты сама догадываешься, я тоскую. Мне смертельно его не хватает.

  Она крепко сжала его руку. Как будто это могло помочь, хотя понимала: не поможет. Но сказать было нечего - разум стал пустым, лишь эхом отдавались последние его слова. "Он думает, что умрет. Любимый думает, что умрет".

  Фургоны въехали в лагерь, и Надежный Щит Танакалиан впервые увидел Форкрул Ассейла - хотя впоследствии оказалось, что мужчина был полукровкой, водразом. И все же было в нем нечто кошмарное - белая как папирус кожа, то, как он двигался, изгибая руки, словно змей, необычайно плавно шагая. И бездушный холод в этих блеклых глазах...

  "Самые опасные из союзников. Я не слеп: вы глядите презрительно, видя наше утомление, наше смущение. Но мы оправимся, и скоро; когда придет время совершить необходимое, мы будем готовы".

  Он видел, что Сеток встала в стороне, игнорируя водраза и его офицеров, игнорируя всё и всех. Она в хватке Волков? Ныне они взирают через ее разноцветные глаза? "Она во главе. Но не ее в том вина - Волки взяли ее, используют ее - всего лишь портал. Когда боги решат явиться в мир, они прорвутся прямо сквозь нее. Сомневаюсь, что она выживет.

  Если будет необходимо, я запечатаю портал, остановлю пришествие Волков. Сделаю это, чтобы спасти им жизнь".

  Итак, молитвы его не услышаны. Речи Сеток показывают: все жрецы Серых Шлемов были глупцами, склонными к самообману, вообразившими, что способны коснуться разума Дикости. Поколения людей Напасти, отдавшие жизни Волкам... "напрасная трата. Вся пролитая кровь. Борьба за власть, драгоценные титулы - Смертный Меч, Надежный Щит, Дестриант - всё это ничего не стоит.

  Вот где таится самая жестокая истина. В конце концов, мы ничем не отличаемся от любого другого культа, любой религии. Убеждаем себя в праведности пути. Убеждаем себя, что мы одни держимся неизменной истины. Чувствуем себя в безопасности, веря, будто все иные прокляты.

  Но это только игра, Священное - лишь плац для соревнования мирских сил, подлых амбиций.

  Во что же остается верить?"

  Мысли его кружились, завиваясь водоворотом, унося вниз, вниз... к Кругхеве. "Ты всё видела? Ты решила, что личная слава - вот всё, чего стоит добиваться? Ты, Кругхева, старалась упростить жизнь?

  Готовься к последней битве. Умри по шею в цельности, чести и долге - эти слова начертаны на стяге трех оттенков алого цвета, и ты пойдешь под этим стягом и счастливо умрешь под ним. Отлично, Кругхева, теперь я ощутил тебя. Это не помогает, ибо я не могу за тобой идти. Но я хотя бы понимаю..."

  Сеток была не нужна. Серые Шлемы стали бы гневом Волков, яростью Волков, но без риска для Волков. "Да, это война - но не приходите на нее. Не на эту. Если придете, она вас захватит. Если придете - в тот день погибнут боги.

  Я не допущу".

  Он вдруг заметил, что стоит между ними - между Кругхевой и Сеток, между профаническим и священным, но не готов обнять ни то, ни это. "Воистину я на острие ножа. Я Щит, и право благословения - только мое; но вот я, стою пойманный, не желая протянуть руки.

  Похоже, мне все же достанется славная смерть".

  - Надежный Щит.

  Он повернулся и увидел рядом командира-водраза. - Да?

  - Советую вам ночью поесть и отдохнуть. На заре мы начнем переход к Благому Дару...

  - Простите, куда?

  - Благой Дар - старое название равнины, где ждет армия Колансе. Когда-то эти земли были богаты зерном.

  Танакалиан улыбнулся, отводя глаза. - Очень хорошо.

  - Надежный Щит.

  Он поднял глаза. - Что еще?

  Водраз склонил голову набок: - Я хотел прокомментировать необычайную вежливость в манерах ваших солдат.

  - Простите меня, - сказал Танакалиан натянуто. - Я... отвлекся.

  - Разумеется. Брат Старательный желает знать: единственная угроза, которой можно ожидать - те, что вас преследуют?

  "Преследуют... но я ничего не говорил о К'чайн Че'малле. Не тебе, ни кому-то иному". - Думаю, да. Однако...

  - Надежный Щит?

  - Есть иноземная армия, но она попыталась пересечь Стеклянную Пустыню. Полагаю, разумно счесть их погибшими.

  - Согласен. Мы не ощущаем с того направления ничего особенного.

  Танакалиан кивнул: - Что ж, я сомневаюсь, что вы могли что-то ощутить оттуда, но все же приятно услышать подтверждение непроходимости Пустыни.

  - Один момент, Надежный Щит. Вы сказали, что сомневаетесь в нашей способности ощутить их появление. Почему?

  Танакалиан снова поглядел на Сеток. Пожал плечами: - У их командира отатараловый меч. Не то чтобы он мог... - Тут он замолчал, потому что водраз уже спешил к свите, выкрикивая приказы на коланском языке. Почти тут же трое всадников развернули коней и галопом помчались на север.

  Он глянул на Сеток - она пристально смотрела на него.

  Надежный Щит заметил, что весь вспотел, сердце сильно застучало в груди. - Всего лишь отатараловый меч, - пробурчал он, удивляясь очевидной тревоге водраза, раздраженный вниманием Сеток.

  "Успокойся. Держись на острие ножа. Дыши глубоко... дыши..."