Увечный бог. Том 1 Эриксон Стивен

  Она видела - глаза Араникт расширяются и тут же уходят в сторону - как бы не желая видеть написанного на лице Финт. Атри-Цеда посмотрела на север. - Он еще не коснулся той силы. Но это лишь вопрос времени.

  - Ему может и не понадобиться. - Финт посмотрела туда же. - Я мало разбираюсь в битвах, но не вижу, чтобы мы смогли победить в этой.

  - Мы здесь не чтобы побеждать. Мы здесь, чтобы умирать как можно дольше.

  Чудная Наперстянка прошла мимо Финт, бормоча слова связывания. А в трех шагах справа был Амба Бревно - лицо как каменная маска, руки сжаты в корявые кулаки.

  Призрак Полуши сказал: - Финт, слышу отзвук... чего-то.

  - Пустяки, - буркнула в ответ Финт. "Только отзвук всего, что мы можем потерять. Какой же это звук? Ну, услышите - поймете".

  Брюс Беддикт быстро скакал вдоль задней шеренги. Он хотел, чтобы солдаты слышали за спиной стук подков, знали, что он здесь. Знали: если они поколеблются, он приедет, если им нужна будет сила воли командира, он найдет их. Проезжая позади строя, он осматривал порядки. Плотно сбитые прямоугольники роты маршируют ровно, между ними широкие проходы. Дисциплина сильна, решимость очевидна. Грядущая атака будет жестокой, но они не колеблются.

  Заревели рога из передних рядов, отмечая последние пятьдесят шагов до земляных укреплений противника. Тоскливый зов пронизал Брюса, он чуть не пошатнулся в седле. "Жива ли она? Или мы отдаем жизни за проигранное дело? Мой последний жест - пустое? Ох, любимый брат, мне как раз сейчас не помешали бы слова ободрения.

  А еще лучше насмеши меня. Чем же еще встречать момент, когда падаешь на колени, если не сладким свободным хохотом? Таким, чтобы поднимал в воздух высоко над грубым насилием земли, над горькой враждой?"

  Он уже скакал рядом с войсками, чуть справа. Скоро он окажется на пустом поле перед удерживаемым Напастью центром, увидит Эвертинский Легион, сблизившийся с позициями воинов Колансе. "Королева Абрасталь, какой благородной союзницей вы стали. Если бы мой брат мог знать... если бы ваш супруг мог видеть... иногда будущее сулит такое, что тебе остается лишь думать: это сон, это рожденное тайными мечтами заблуждение.

  Ты идешь ступенями жизни и всегда мечта манит, мечта ждет. Ты не знаешь даже, можно ли ее реализовать. Ты не знаешь что, даже каким-то образом столкнувшись с ней, найдешь ее столь же великой и чудесной - только держи дистанцию, не касайся рукой. Пусть сияет вечно, не оскверняясь твоими слишком реальными пороками.

  Араникт. Как ты смогла дать мне такое? Как ты смогла дать мне ощущение близости? Я словно руками ощупывал мечту, столь теплую и настоящую.

  Когда сны о недостижимом будущем вдруг встают рядом, как не ослепнуть от сияния истины? Она внезапно оказалась здесь. Ты живешь в самом ее сердце. Но зачем же ты начинаешь искать выход?"

  Он скакал, ожидая услышать звон сталкивающихся клинков, ожидая пробуждения мощи Форкрул Ассейлов. "И я должен им ответить тем единственным способом, который мне известен. Когда это кончится... знаю, от меня не остается ничего". До сих пор он не знал, что будет делать - но сейчас, когда воздух трещит от энергий, всё стало ясно.

  "Араникт, любимая, ты хранишь сейчас лучшее, что было во мне. Молюсь, чтобы тебе хватило и этого".

  Он рванулся в проход, натягивая удила, и развернул коня к массивному земляному форту. Там ждут Серые Шлемы из Напасти. Но он не может видеть, что же творится за высокими земляными валами.

  В середине лабиринта траншей и валов было широкое пространство утоптанной земли, прорезанное узкими щелями для стекания крови раненых - во время сражения здесь устроят лазарет. Хирурги ждали, стоя рядом с носильщиками; лица их были вымазаны золой, чтобы пот не капал в открытые раны, занося заразу. Разнообразные ножи и пилы лежали на шкурах рядом с котлами горячей воды. В тех окопах, которые были видны Кругхеве, ее благословенные солдаты стояли, не сводя с нее взоров. Она шла к центру, где стояли Надежный Щит Танакалиан и, в дюжине шагов позади, юная женщина. Ее Кругхева никогда не встречала ранее.

  Было что-то не так с ее глазами, но Смертный Меч не смогла понять, почему этот взгляд так беспокоит ее. Женщина была едва в возрасте, одета в рваные шкуры; длинные волосы полны грязи, на губах несколько ироническая улыбка.

  Кругхева взошла по уступам насыпи, шагнула на утоптанный плац. Сняла шлем, стянула перчатки.

  Танакалиан заговорил: - Все мы надеемся, Кругхева, что вы ищете возвращения в строй. Что сегодня вы будете сражаться рядом с нами. Что вы поведете нас в бой.

  Она распрямила спину, положила руку на эфес меча. - Да, я готова повести Серые Шлемы в бой, Надежный Щит Танакалиан. Но не против Летера или Болкандо. Я скорее вывела бы солдат из этих окопов. - Она подняла глаза, осматривая проходы вверх по склону. И скривила губы: - Разве сами не видите, что они сделали? Ассейлы лишили Серые Шлемы надежды.

  Танакалиан вздохнул и чуть склонил голову, не сводя с нее глаз. - Есть иной способ видеть наше положение, Кругхева. Проще говоря, брат Старательный нам не доверяет. И вы готовы подтвердить его подозрения, что Напасть склонна к измене.

  - Измена? Какое интересное слово, Надежный Щит. Не удивлена, что Ассейлы вам не доверяют, учитывая прецеденты.

  Лицо Щита покраснело: - Измена была вашей, не моей - но разве мы уже не оставили всё в прошлом? Серые Шлемы выслушали ваши аргументы. Потом выслушали мои. И проголосовали.

  Кругхева огляделась. Со всех сторон суровые, неумолимые лица. - Ныне, братья и сестры, наши союзники попытаются сломить тиранию Форкрул Ассейлов. Но это не единственный повод войны - нет, это самый маловажный из поводов. Слушайте же все! Давным-давно чуждый бог был сброшен на землю. Он был порван на куски, но ему не позволили умереть - нет, вместо этого его сковали, как сковывают дикого зверя. КАК МОГЛИ БЫ СКОВАТЬ ВОЛКА. И так, в цепях, в клетке, бог ведал лишь вечные страдания и тоску. Боги кормились им! Худшие из нас, смертных, сосали кровь его в молитве! А эти Форкрул Ассейлы, они держали сердце его в холодных, жестоких руках!

  - Братья и сестры мои! Ныне мы постараемся разбить его цепи. Мы попытаемся освободить Падшего Бога! Более того, мы попытаемся вернуть его в родное королевство! - Она указала на склон. - Но где же стоите вы? Да, вы на стороне палачей, но все слова правосудия, что они шептали вам в уши - только ложь!

  Тут вперед вышла юная женщина и Кругхева увидела, что дает ее взору такую странность. "Волчьи глаза. Один серебристый, другой янтарный. Благой Трон - она наш Дестриант! Зимние Волки глядят ее глазами!" Откуда же она появилась?

  Дестриант заговорила на торговом наречии Летера: - Смертный Меч, мы тронуты твоими словами. Но что мы знаем о милосердии? Мы, никогда не поддававшиеся его нежному касанию? Мы, ведущие вечную охоту, мы, жертвы вечной охоты? Передать ли тебе мои воспоминания? Готова ли ты услышать мои слова?

  Кругхева ощутила, как холодеет в жилах кровь, как исчезает жар страсти. Она вдруг продрогла под тяжелыми доспехами. "Эта женщина мне враг. Танакалиан в сравнении с ней - ничто!" - Дестриант, я выслушаю ваши слова.

  Юная женщина огляделась вокруг. - Умом своим узри стадо - их так много, больших сильных зверей - и они видят нас, бегущих рядом или таящихся в отдалении. Но мы равнодушны к вниманию боязливых. Наши глаза устремлены на зверей. Мы чуем запахи в ветре. И когда мы, наконец, обращаем стадо в бегство, кого мы отделяем от ужасных, могучих зверей?

  Танакалиан ответил с нескрываемым восхищением: - Дестриант Сеток, волки всегда выбирают среди стада самого слабого. Самого старого, самого израненного.

  Кругхева не сводила глаз с Сеток. - Ныне Волки будут кормиться, Дестриант? Сердцем Увечного Бога?

  Сеток пренебрежительно махнула рукой: - Скажи союзникам: пусть игнорируют нас в битве. Мы не оставим гнездо. Когда день завершится, мы поглядим, кто будет на ногах. Не важно, кто из вас будет победителем - он будет истекать кровью, он опустит голову. Он упадет на колено.

  - И тогда Серые Шлемы ударят! - заорал Танакалиан. - Неужели не видишь истину, Кругхева? Ты столь слепа, что держишься за дурацкие предубеждения?

  Кругхева безмолвствовала. Долгое время раздавались лишь звуки приближающихся армий. Она двинулась к Надежному Щиту и замерла, лишь оказавшись рядом. - Танакалиан, - сказала она хриплым шепотом, - мы не волки. Понимаешь? Действуя, мы наделены привилегией - или проклятием - понимать последствия. А Зимние Волки - нет. У них вовсе нет ощущения будущего. Но не может быть поклонения Вольности, Надежный Щит, без ПОНИМАНИЯ ДОБРА И ЗЛА.

  Танакалиан потряс головой. В глазах светилось алчное удовлетворение. - Ты проиграла, Кругхева. Тебе не победить - теперь дело не во мне, верно? Даже не в Напасти. Теперь ты перед Дестриантом, а значит, перед самими богами.

  - Эта девица безумна, Танакалиан.

  - Я ее не боюсь, Кругхева.

  Ответ показался слишком странным. Глубоко потрясенная Кругхева подняла взор, изучая Сеток. - Дестриант! Лишь в эту игру сыграют Волки?

  - Эту игру они отлично знают.

  Кругхева прошла мимо Танакалиана, оттолкнув его в сторону - более не имеющего значения, ставшего ничтожным. - Да, знают. Славная охота, правильно? Сейчас я буду говорить с богами, и лучше им меня услышать!

  Крики со стороны воинов Напасти - негодующие, сердитые - но Сеток попросту пожала плечами.

  Кругхева глубоко вздохнула - почва дрожала под ногами, ибо силы за стенами форта готовы были столкнуться. - Вы, волки, считаете себя мастерами охоты - но разве вы не видите? Мы, люди, лучше вас. Мы настолько лучше, что полмиллиона лет гоняем и убиваем вас. Но мы не удовлетворяемся самыми слабыми и ранеными. Мы, черт подери, убиваем каждого. Возможно, эта единственная знакомая вам игра, но попомните мои слова. ВЫ СЛИШКОМ СЛАБЫ ДЛЯ НЕЕ! - Она двинулась к Сеток и увидела, как Дестриант пятится."Я поймала момент. Вижу в ее глазах понимание - Волки Зимы меня услышали. Они, наконец, поняли".

  Но поняли ее не волкобоги. Поняла лишь Сеток - и за миг до того, как Волки полились через нее, разум взвихрился. "НЕТ! Слушайте ее слова! Неужели не видите истину - вам здесь не поохотиться!" Но тут же они оказались в ней, разрывая в бешеной жажде вырваться, сомкнуть челюсти на ненавистной женщине.

  "НЕТ! Я любила вас! Я плакала по вам!"

  Она закричала. Последний звук, исторгнутый Сеток.

  Глаза Кругхевы широко раскрылись, видя преображение девичьего лица в нечто нечеловеческое. Плоть на руках лопнула; казалось, кости пытаются вылезти наружу. Черные сухожилия извивались змеями. Тело растянулось, плечи опустились. Сверкнули глаза. Она с воем ринулась на Смертного Меча.

  Клыки - потоки кипящей крови и густой слюны - внезапное увеличение массы, черный мех... Тело нависло над ней - и тут же фигура скользнула мимо Крухгевы - Танакалиан, забытый Танакалиан, нож его сверкает, лезвие глубоко впивается в грудь Сеток.

  Оглушительный рев загрохотал, заставляя Крухеву отступить.

  Кровь хлынула из глаз Сеток - она соскользнула с ножа, слепо размахивая конечностями. Новый вой прорезал воздух. Темная кровь текла из пасти и носа. Женщина упала спиной на земляные ступени и свернулась, словно ребенок.

  Кругхева шагнула вперед, споткнулась. - Танакалиан! Что ты наделал!?

  Жуткий вой швырнул его наземь, но сейчас он вставал, не выпуская из руки ножа. Лицо его наводило ужас. - Это должен был быть мой день! Не её! Не твой! ЗДЕСЬ Я ГЕРОЙ! Я!!!

  - Танак...

  - Это МОЙ день! МОЙ! - Он бросился на нее.

  Она выставила руку, но покрытое густой кровью лезвие проскочило снизу и сильно ударило, протыкая шею насквозь.

  Кругхева рухнула, попыталась встать на ноги, но развернулась и упала на колено. Она ощущала пульсирующую боль в щеке, в которой застряла рукоять ножа. Рука коснулась кожаной оплетки. Нож сидел крепко; легкие наполнялись кровью. Она открыла рот, но не смогла вдохнуть.

  Танакалиан визжал: - ОНИ ПРОХОДИЛИ ЧЕРЕЗ НЕЕ! Я НЕ МОГ ПОЗВОЛИТЬ! АССЕЙЛ! ОН ЗАБРАЛ БЫ ИХ! ОН МОГ УБИТЬ ИХ!

  Она пыталась встать. Вытащила меч.

  Увидев это, он отскочил. - Я СПАС НАШИХ БОГОВ!

  "Дурак... ты убил одного! Не слышишь, он умирает!" Мир со всех сторон покрывался темнотой. В груди была тяжесть, как будто в легкие ей налили свинца. "Благие Волки! Я не хотела! Подлое убийство! Этот день... такой горький, такой... человеческий". Встав с ревом - кровь текла изо рта - Кругхева пошла к Танакалиану.

  Он смотрел на нее, примерзнув к месту. - Нужно было убрать ее с пути! Не видишь! Ты не...

  Первым взмахом она сломала ему ребра, лезвие прошло в легкое и застряло в грудной кости. Удар поднял Щита над землей, отбросив на три шага вправо.

  Как ни странно, он приземлился на ноги, рассеивая хирургов - текла кровь, бесформенные куски мяса выпадали из широкой раны на боку.

  Кругхева подскочила."Хватит еще на один. Еще на..." Второй взмах снес верхушку головы прямо на уровне глаз. Теменная чаша взлетела над лезвием, упала на сторону, роняя мозг и висящие на стебельках глазные яблоки. Остатки Танакалиана рухнули лицом вперед.

  Она опускалась на колени. Дыхания не было. Мир ревел в черепе.

  Кто-то оказался рядом, хватаясь за еще торчащий в горле нож. Она слабо оттолкнула руку и упала. Лицо прижалось к твердой глине - и там была бороздка шириной едва в палец, прямо под глазами. Она смотрела, как бороздка наполняется кровью.

  "Хотелось... мне хотелось лучшей... лучшей смерти... но разве всем нам... не того же..."

  Череда громоподобных завываний раздалась с позиций Напасти. Их ярость привела коня Брюса в слепую панику. Чуть не сброшенный со спины испуганного, пляшущего скакуна, он все же сумел вставить ноги в стремена, туго натянуть поводья.

  Конь подался назад - но тут же почему-то рванулся к высокому валу форта.

  Он глядел на край огороженной стены, но солдат Напасти там не было, никто не следил, не готовился к его появлению. Он вообще никого не видел.

  Брюс ослабил удила - сражаться с неистовым животным смысла пока не было. Привстал в стременах, когда конь прыгнул на склон. Въезд оказался крутым и неровным, усилия постепенно выжгли из коня страх.

  На вершине вала Брюс замедлил бег коня, резко натянув поводья. Снова встал в стременах, разворачивая скакуна, изучая россыпь обращенных к нему лиц.

  Где Кругхева? Где все офицеры?

  Он увидел, что ближайшие Серые Шлемы - почти прямо внизу, в окопе - готовят пики. Выругавшись, развернул коня так, что задние ноги оказались выше, и послал по склону. Бешеный спуск сопровождали камни и потоки грязи. "Боги, для меня все могло кончиться сейчас!

  Никто не стоит в дозоре? Нет, они смотрели не сюда. Я поймал их неожиданностью... что же случилось в лагере?"

  Он подозревал, что никогда не узнает. Он снова скакал по ровной земле, копыта топтали пыльные следы старой пахоты - впереди и справа летерийские солдаты уже достигли первых укреплений. Позади рот кишели команды тяжелых онагров, поднимая орудия, чтобы стрелять по дуге через спины наступающих.

  Враг тоже начал выпускать залпы длинных болтов с возвышенных укреплений по сторонам. Смертоносные острия глубоко впивались в передние ряды атакующих.

  Его солдаты уже умирают. "Потому что я попросил. Умирают во имя не исполненного желания. Я привел их на смерть.

  Но... почему? Почему они идут? Они не глупее меня. Знают: мой титул ничего не стоит. Это иллюзия. Нет, хуже - это обман. Благородство нельзя надеть, как треклятую драгоценную мантию. Его нельзя купить. Нельзя даже родиться благородным. Та "знать", о которой мы привыкли говорить - лишь насмешка над смыслом слова.

  Я никоим образом не "благородный".

  Почему же они идут следом?

  Боги, почему я должен вести? К этому?"

  Брюс Беддикт вытащил меч, но во рту был вкус пепла. Так много обманов столпилось, заполняя этот миг и все последующие. "Ну, встряхнись, Брюс. Пришла пора... обрести имя".

  Развернув коня, он нашел ближайший проход между фалангами и поскакал на врага.

  Главный Лекарь Синдекан все еще стоял на коленях подле Кругхевы, уставившись на бледное, мертвое лицо. На площадке за его спиной собрались офицеры и ветераны, со всех сторон неслись яростные аргументы и возражения. Ужас, шок, смущение - Напасть готова разделиться.

  Синдекан был самым старшим. Ветераном многих компаний, солдатом долгой и безнадежной битвы, состоящей в штопании ран, вдувании жизни в легкие умирающих. И вот он снова может лишь склоняться, молча глядя на жертву очередной неудачи.

  "Она пришла к нам. Смелая, смелая женщина. Мы все знали: гордость - главный ее враг. Но мы увидели ее среди нас. О, как это должно было ранить ее гордость. Однако она все же победила сильнейший из пороков.

  Что может быть более героическим?"

  Когда он, наконец, выпрямился (хотя... едва ли тридцать ударов сердца протекло после падения Кругхевы), все голоса затихли. Он был ветераном. К нему они готовы обратиться, отчаянно желая найти руководителя. "Ох, какие вы дураки. Что делать? Что делать сейчас?"

  Он откашлялся. - Я не знаю, что тут случилось. Не знаю, убил Надежный Щит девушку или бога. Как не знаю причин его поступка. Всё это выше нашего понимания.

  Какой-то юный солдат крикнул: - Брат Синдекан! Мы будем сражаться сегодня?

  Об этом он размышлял с момента падения Кругхевы. Лекарь поглядел на изрубленный труп Танакалиана и подумал: "Мы заслуживали лишь тебя". - Братья, сестры, сегодня... да, мы будем сражаться!

  Ему ответило молчание.

  Как он и ожидал. Они не пойдут за ним слепо - больше нет. "Не после такого".

  - Братья, сестры - случилось убийство в наших рядах! Мы стали свидетелями! И, видя, мы стали участниками. Нужно очищение. Сегодня мы будем сражаться за возвращение чести!

  "Но кто же, о проклятие, наш враг?"

  Тут старый воин оказался в затруднении. "Помогите Волки, не знаю. И не мне решать. Я ветеран? Да, но поистине мудрые ветераны бросают войну и убийства. Нет, я просто самый большой дурак среди вас. Ох, чудно! Время вернуться к нелепым суевериям. Не этого ли ищут старые солдаты, когда ничего иного не осталось?" - Братья, сестры! Нужно искать знамения! Нужно смотреть на мир... здесь и сейчас! Мы должны...

  И тут глаза его расширились.

  Головы поворачиваются. Глаза смотрят на...

  Принца Летера, что появился на вершине насыпи передней части форта. Он гарцует на узком, рваном краю - как лошадь смогла там удержаться, загадка. Затем животное попятилось, молотя копытами воздух, а принц сверкнул на всех глазами. В тот же миг по долине пронесся грохот столкнувшихся армий.

  "Боги меня возьмите! Кажется, я намочил штаны".

  Абрасталь села на боевого коня - зверь, казалось, дрожит, но лишь от предвкушения. "Ублюдок это любит - вонь крови, вопли... Он этого хочет. Боги, война - лихорадка!" Она глянула на Спакса и массу воинов. - Придержи их, Боевой Вождь! Погоди!

  Баргаст сверкнул глазами: - Долго ли? Твои проклятые солдаты умирают впереди - дай нам хотя бы взять один из фортов. Онагры вас окровавили!

  Она сама знала, она видела, какое ужасающее опустошение вызвали удачно расставленные орудия. Легион все еще пытается преодолеть первую линию окопов. - Я сказала ждать, Спакс! Вы и Тартеналы понадобитесь, когда нас найдет Ассейл...

  - Но если на Шпиле все пошло плохо? Огневласка! Мы проломим фланг - только спусти нас, черт!

  Однако она уловила что-то краем глаза - развернула скакуна, поглядела на центр. - Жирный петушок Джекана! Напасть вылезает из окопов! Спакс!

  - Вижу! А ты видишь Кругхеву?

  Абрасталь покачала головой. - Они еще далеко. Слушай. Стройтесь вдоль нашего фланга, Боевой Вождь. Если бы я увидела эту незащищенную позицию, сделала бы то, что делают сейчас они.

  - Они нас заметят... - Спакс был рядом, в одной руке тяжелая секира, в другой копье, лицо наполовину скрыто резным шлемом, - и развернутся, чтобы укусить в бок Летер. У Брюса нет резервов для защиты.

  - Если они сделают так, - прорычала Абрасталь, - ты знаешь, что делать, Спакс.

  - Схвачу их за волосатые зады. Но...

  - Просто готовь воинов, - оборвала она и вогнала шпоры в бока жеребца. - Я поеду погляжу.

  - Не слишком близко!

  Она послала коня в галоп. Доспехи животного подняли лязг, словно она была в кузнице. Когда четверо телохранителей оказались по бокам, королева отослала их взмахом руки. Как она ненавидит этих дураков! Хуже куриц. С собой Абрасталь взяла лишь вестового.

  За Напастью армия Летера вцепилась в первую шеренгу защитников; но ее уже сильно потрепали залпы онагров Колансе. Она видела, принц вывел свою артиллерию, и темп огня тяжелых машин превосходит вражеский. Три онагра сосредоточили стрельбу на ближайшем форте, редут уже усеян тяжелыми стрелами. Под прикрытием этого ответного огня лучники и легкая пехота подбираются и готовятся атаковать.

  Принц знает свое дело. Но какая разница? Потери уже сейчас ужасающие - и ей известно: солдаты Эвертина терпят не меньшее бедствие.

  А теперь и эта Напасть... Какая-то ее часть желала вонзить зубы в горло Серых Шлемов. Пусть при дворе Болкандо и процветают интриги и предательство, здесь их цена намного страшнее. "Возможно, я выучу урок. Насчет ударов в спину, лжи и обмана, позволяющих расчистить путь.

  Нет, как ни старайся, это море не переплыть. Дворец - мой мир и я буду править, как мне угодно".

  Копыта грохотали, она приближалась к Напасти. Солдаты успели покинуть форт и построиться; они разворачивались ей навстречу. - Хотите нас первыми, да? Спакс будет рад!

  Но это против тактики - разумеется, они должны были повернуться навстречу летерийцам. Она приближается, но солдаты в первых рядах не торопятся вытаскивать оружие."Возможно ли? Неужели Кругхева выиграла? Где она? Где Танакалиан? Толчок Странника, кто командует армией?"

  Абрасталь подозвала вестового: - Будь ближе, пока мы не окажемся на расстоянии слышимости. Тогда задержись. Я поеду дальше. Слушай переговоры, солдат - от того, сумею ли я выиграть, зависят жизни тысяч.

  Юная женщина, выбранная за умение быстро ездить верхом, побледнела под ободком шлема, но кивнула.

  - Твои глаза лучше моих - видишь там командира?

  - Ваше Высочество, есть один, с серым лицом. Он жестикулирует, отдает команды. Вон, - указала она.

  - И я вижу. Чем он раскрасил лицо?

  - Он хирург, Ваше Высочество. Полевой медик.

  "Кто бы ни был". - Ладно. Похоже, он и хочет говорить. Мне это не нравится. Где Кругхева?

  Они замедлили коней; на указанной дистанции помощница остановилась. Королева же трусила вперед, изучая хирурга. Старый, по крайней мере для солдата Серых Шлемов. Лицо изборождено следами горестей и потерь, и вряд ли за последние часы он испытал некие радости. Тревога ее усилилась.

  Хирург поднял руку в приветствии. - Ваше Высочество, Серые Шлемы приветствуют вас. Я Синдекан, избранный командующим после трагической гибели Смертного Меча и Надежного Щита.

  Абрасталь ощутила, как сжались ее челюсти. Слова ударили кулаком в грудь."Брось, женщина. Не время". - Вы вышли в поле. Разъясните свои намерения, Синдекан - сами видите, мы ведем бой и мне, черт дери, не хочется тратить время, выясняя, куда ветер дует.

  Мужчина вздрогнул, будто получив пощечину, а потом глубоко вздохнул и выпрямил спину: - Серые Шлемы Напасти смиренно отдают себя под командование ваше и принца Брюса. - Он слабо махнул рукой, указывая на войско за спиной: - Мы встали перед вами, ибо не смогли отыскать принца. Ваше Высочество, Чистый Форкрул Ассейл ранен в схватке с нашим Дестриантом. Но разумно предполагать, что он оправится. И тогда... мы предполагаем пробуждение опасной магии.

  - Вы сможете защититься?

  Старик покачал головой: - Боюсь, что нет, Ваше Высочество. Мы перестали быть оружием богов. Рассматривайте нас как простых солдат, желающих вернуть человеческое достоинство. Всего лишь.

  - Когда Чистый узнает об атаке на Шпиль, отправит туда как можно больше солдат.

  - Мы понимаем, Ваше Высочество.

  - Солдаты отдохнули, Синдекан? Вы сможете скорым шагом спуститься в долину и найти незащищенный проход? - Она возвысила голос, обращаясь к солдатам за спиной лекаря: - Серые Шлемы? Сможете вы встать на пути коланцев, которые вскоре помчатся на восток, к Шпилю?

  Вместо ответа солдаты забросили щиты на спины, начали подтягивать застежки.

  Абрасталь хмыкнула. "Зачем тут слова?"

  Синдекан сказал: - Вы желаете, чтобы мы задержали врага или вовсе остановили?

  - Вас слишком мало, командир, чтобы их остановить. Сами знаете. Я отдаю своих Баргастов и Тартеналов - но они могут опоздать к бою.

  - Будем держаться до их подхода, Ваше Высочество.

  Абрасталь чуть помедлила и крикнула: - Пока что я видела у вас умение маршировать в полном порядке и так быстро, словно вам задницы поджаривают. Ну, выпал шанс показать миру, чего вы стоите в реальном бою.

  Они вроде бы не обиделись, то ли от скромности, то ли от стыда. Она ожидала волны гнева... нет, ни единой искры. Взор снова упал на лекаря. - Синдекан, вам придется тяжко поработать над поднятием духа. Они сломлены.

  - Да, Ваше Высочество, это так. Но я верю, что день не узрит нашей слабости. Мы ответим миру.

  Она еще посмотрела на него и - подобрала поводья. - Надеюсь, вы простите Баргастов, если они будут смотреть на вас.

  Мужчина только кивнул.

  - Тогда желаю удачи. Если воистину есть справедливость, Смертный Меч встанет с вами, пусть и призраком. Старайтесь равняться на нее, все вы - и, возможно, вы снова найдете достоинство.

  Она развернулась и ускакала.

  Помощница поехала следом. Абрасталь оглянулась. - Ты легче. Скачи и передай вождю Спаксу, что Напасть идет занимать место на вероятном пути подкреплений Колансе. Они скорым шагом пройдут южнее наших позиций, но он должен построить Баргастов лицами к ним и стоять так все время.

  Вестовая повторила все без запинки.

  - Скачи же. Давай!

  Абрасталь смотрела вслед быстрой наезднице. "Была ли я так же юна? Проклятие знати: мы вынуждены взрослеть слишком быстро. Но поглядеть на тебя - титьки едва высунулись, а уже в сердце проклятой войны.

  И я даже имени не могу вспомнить.

  Ничего, если обе выживем, пошлю тебя учиться вышиванию. Годик-другой проведешь, флиртуя с музыкантами, художниками и прочими бездельниками".

  Ворча себе под нос, королева Болкандо качала головой. Затем встала в стременах, глядя на передовые шеренги любимого легиона.

  Они еще не заняли первого окопа - а склон усыпан мертвыми и умирающими, этот слой гуще с каждым протекающим мгновением. "Рывок Странника, они взяли нас за яйца. Нужно давить сильнее, не ослабляя. Значит, время для сафиев - хотя у них глаза пожелтели от зелья смелости, которое пьют перед битвой. Что же, скоро их накормят до отвала".

  Но есть ли хоть какая польза от всех этих перемещений? "Четырнадцатая Дочь - можешь слышать? Думаю, нет. Я воспользовалась бы твоими глазами, чтобы увидеть, как там. Ты ведь должна быть в треклятом заливе. В отличной позиции, чтобы увидеть... всё".

  Она снова покачала головой. Слишком много всего в проклятом черепе!

  Конь уставал, она замедлила скачку. От зверя может потребоваться еще один бросок. "Королева берет меч и показывает лицо под маской. Но мир не содрогается, как должно - ведь маска спадает лишь перед лицом смерти. Муж, дорогой... на этот раз твоя жена забрела слишком далеко!"

  Она вытащила меч. Командир сафиев стоял справа от королевской свиты, не сводя с нее глаз. Она указала на него острием меча и увидела, как он вздрагивает, будто в восторге, и вздымает над головой копье. Затем темная фигура двинулась к своему войску.

  Она видела их, прыгающих и танцующих в яростном возбуждении. "Ох, коланцы, вы не представляете, что на вас обрушится".

  Капитан Феврен, Девятая когорта Эвертинского Легиона, ругаясь, скользил в массе тел по склону до самого основания, где оказался под ногами солдат, пытающихся повторить его восхождение. Он потерял из виду свой отряд - тех, что еще живы - но эта мелочь едва ли что-то стоила. Единственная "субординация" ныне отделяет живых от мертвых.

  Это же бойня. Они дважды на миг захватывали первую траншею, только чтобы отступить под слитным огнем онагров; громадные стрелы пронизывали сразу несколько тел, кровь и мясо летели фонтанами, мужчины и женщины падали, как тряпичные куклы. Щиты трескались от силы ударов, ломая плечи, заставляя солдат вставать на колени. Край траншеи стал грязью, замешанной на всех жидкостях человеческого организма; под этой жижей виднелись бледные конечности, смотрели ввысь незрячие лица, валялись обломки лат и поножей.

   Бранясь, он пытался встать на ноги. Ощутил давление новой шеренги и начал сожалеть, что не способен встать в строй. Они возьмут поганую траншею, любой...

  Но пехота Эвертина заколебалась, ряды расстроились - Феврен выругался, видя лезущих вперед сафиев - глаза ярко-желтые от адских зелий, что пьют перед боем, на губах густая пена.

   - Открыть проход! - заорал капитан. - Открыть проход!

  Но команды не требовалось. Ничто не остановит копьеносцев Сафинанда в такой близости от врага.

  Легконогие, слабо защищенные воины казались пауками, лезущими по склону оборонительного вала. Каждый в одной руке держал копье, а другой орудовал некоей кочергой с множеством зубьев - острые как когти крюки цеплялись за мертвую и умирающую плоть, позволяя залезать все выше.

  За несколько мгновений первый ряд сафиев добрался до края насыпи и пропал с глаз.

  Вопли в траншее усилились.

  - За ними! - кричал Феврен. - За ними!

  И они пошли наверх.

  Им как-то удалось поставить его на ноги. Но разум потерялся в оглушительном реве. Брат Старательный поднял голову, пытаясь вернуть равновесие. Офицеры окружали его, целители подходили ближе; с большего расстояния доносились звуки охватившей долину битвы.

  Он пытался найти смысл в заполнившей голову какофонии. Он слышал стоны, крики ужаса, волны паники и трепета... но все это, кажется, так далеко."Очень далеко. Этот глас - далеко". Он резко оттолкнул помощников и пошатнулся, разобрав наконец слова, поняв причину отчаянных криков.

  "Сестра Почтенная!"

  Ее ответ пришел диким потопом: "Брат Старательный! Ваша битва - отвлечение сил! Нас атакуют! К'чайн Че'малле! Т'лан Имассы! Мы не сдержим... боги, что за резня!"

  Он заглушил ее, словно ударил. "Ты должна продержаться, Сестра! Мы идем!" Оглядевшись, увидел панику в глазах водразов - они ощутили ее, услышали истошные крики. - Внимание! - проревел он. - Держать оборону двух низших ярусов - остальным отступить на дорогу. Они должны спешно идти к Шпилю! Оружие, доспехи, один мех с водой и ничего более! Даю один звон, чтобы собрать двадцать тысяч солдат на дороге!

  - Благой Чистый, Напасть предала нас!

  Он пренебрежительно взмахнул рукой: - Оставьте. Я пробужу Аграст Корвалайн, я уничтожу врагов! Стой! Я желаю, чтобы левое крыло контратаковало. Впейтесь во фланг врага. Я хочу, чтобы Баргасты и Болкандо были вытеснены с поля битвы! А теперь - очистить мне дорогу до второго яруса!

  Мир, казалось, трепещет под ногами. Спускаясь к правому флангу, он изучал ход битвы. Проклятые летерийцы дерутся, словно забыв о возможности поражения - а они будут разбиты, нет сомнений. Даже без Голоса им не одолеть защитные укрепления.

  "Но я хочу видеть их на коленях, безоружными, склоняющими головы. Мои солдаты встанут из окопов и пройдутся, помахивая мечами. Ни один летериец не покинет этого места, ни один!

  А подавив их, займусь другим флангом - он сильнее, вижу, да и Белолицые остаются в резерве - но меня никому не остановить! Контратака их задержит. Возьму всех!"

  Почти прямо внизу он видел плотную массу летерийцев; над ними развивался штандарт и еще там, к его удивлению, были двое К'чайн Че'малле. Солдаты Ве'Гат, на одном закованная в доспехи фигура, седло второго пусто. Они шли по сторонам одинокого конного летерийца; тот, казалось, пытается сформировать острие клина, проходящего первый окоп.

  "К'чайн Че'малле придется убивать с большим трудом, а Сестра Почтенная встретилась с целой армией этих тварей! Мы были слишком невнимательными. Мы были дураками, считая, что они лишены хитрости. Разве это не люди?

  Вижу, тебя, командир. И возьму тебя первым.

  Первый стоящий на коленях. Первый, готовый к казни".

  Он продолжал быстро спускаться к валам, ощущая, как внутри пробуждается садок.

  Внизу волшебство Летера затрещало серой волной, простираясь на позиции онагров. Тела исчезали в алом тумане. Разъярившись, Старательный потянулся, нашел горстку взводных магов. Одним словом раздавил им черепа.

  Сойдя к дорожной насыпи, он пересек ее и занял позицию над вторым ярусом. На расстоянии выстрела командир летерийцев въехал на край вала; Солдаты Ве'Гат расчищали путь широкими, сокрушительными взмахами алебард. Тела взлетали в воздух.

  - ВИЖУ ТЕБЯ! - заревел Старательный.

  Брюс Беддикт ощутил, что конь падает, вытащил ноги из стремян, изогнулся, чтобы не оказаться под телом животного. В грудь коня глубоко впилась массивная стрела. Он приземлился на полусогнутые ноги, выхватил запятнанный кровью меч.

  В траншее снизу кишела пехота Колансе, пики торчали вверх, ожидая нападения его группы. По сторонам принца Солдаты Ве'Гат отбивали атаки, яростно расширяя прогалину во вражеских рядах.

  Едва он успел выпрямиться, три брошенных клинка кулаками ударили по латам - и тут же он оказался под иным натиском. Форкрул Ассейл нашел его. "Наконец. Ты увидел. Ты увидел меня и захотел взять первым. О, дружище, очень рад встрече".

  Он встал под обстрелом, поднял голову и встретил взор Чистого.

  - Вижу тебя! На колени! ПОКОРИСЬ МОЕЙ ВОЛЕ!

  - Ты меня видишь? Скажи, Ассейл, кого же ты видишь?

  - Я буду повелевать тобой - я возьму все, что в тебе есть...

  Брюс Беддикт, Королевский Поборник и принц Летера, широко простер руки и улыбнулся. - Тогда бери.

  Из его души, из глубинного, лишенного света мира осадков и ломаных костей пришло шевеление, внезапно набухли темные тучи - и в этом мальстриме были... имена. Ливень, ураган. - Саэден Тар, Лорд-Защитник Семии, Харавезен от Речного Народа, И'трюн Дре Гора Глаз, Жена в Небе над Эреститиданом, Благой Хайлер Двурог из Элананеса, Харастал Нех Эру, Солнценосец и Податель Урожая в долине Санефала, Итковас Владыка Ужаса от гнезда Этилас Коласских К'чайн Че'малле... - Имена являлись неостановимо, протекая через разум Брюса Беддикта одно за другим. - Тра Фелор от Двуречья, Сеятель Весны среди Граланов. Адест Лик Луны над Корсоне...

  Все забытые боги, каждое имя прошептано, влилось в тугой поток садка Форкрул Ассейла - в ужасную силу его голоса, всей магии слов. Брюс ощущал, как части его сущности отрываются, плывут и тонут в водовороте.