Увечный бог. Том 1 Эриксон Стивен

  Этого не остановить. Чистый нашел его именно так, как желалось Брюсу - когда он выехал перед армией, когда он сражался бок о бок с К'чайн Че'малле, неся необузданное истребление. "Найди меня", молился он. "Найди меня - я жду. Найди меня!"

  Едва садок стал ураганом, соединившим принца и Ассейла, способа остановиться не осталось. Сила питает силу, горючим служит справедливость. "Пусть о них узнают. Обо всех забытых богах. Обо всех ушедших эпохах, обо всех потерянных тайнах. Пусть не кончается поток подъемов и падений, грез и отчаяния, любви и отречений.

  Они заслужили звучания. Еще раз. В последний раз.

  Бери их, бери меня. Ты с силой слов, я с силой имен. Без меня твои слова - ничто.

  Приходи, давай пожрем друг друга".

  Теперь он мог видеть Чистого с внезапной ясностью, высокого ветхого мужа, одна рука выставлена, палец указывает на Брюса... но Ассейл неподвижен, примерз к месту... нет... Глаз Брюса широко раскрылись. Он крошится! Лицо стало распяленной маской, тонкой на уродливых костях черепа. Его глаза плачут алым, его рот открыт, губы растянулись, челюсть ушла вниз - как будто имена льются Чистому в горло, как будто он тонет в их потоке.

  Душа самого Брюса разрывалась на части. Мир, долина, битва - все уплывало вдаль. Теперь он ощущал давление моря, ноги по щиколотку погрузились в ил, течение летит, срывая плоть с костей души. Но ему еще есть что отдать.

  Облака осадков клубились и росли вокруг - он терял возможность видеть - что-то ослепляло душу, что-то новое и неожиданное.

  "И что же? Я почти с ним покончил - нет, имена не прекратятся, они никогда не прекратятся, и когда замолкнет мой голос, будет иной. Однажды. Чтобы хранить то, что иначе будет потеряно. А для тебя, Форкрул Ассейл, я припас последнее имя - то, которое пожнет жизнь твою, унесет тебя во тьму.

  Это имя вашего бога, Форкрул Ассейл. Вы думали, оно забыто.

  Но я помню. Я помню всех".

  Ослепший, оглушенный непонятным ревом, чувствующий, как отрываются остатки души, Брюс Беддикт улыбнулся и вымолвил последнее имя. Имя убитого бога Форкрул Ассейлов.

  Услышал вопль Чистого, когда сила имени схватила его, крепко стиснула. Ибо этот бог, в отличие от прочих, не явился лишенным своего народа. Сила бога втекла в душу его сына.

  "Не годится бросать богов ваших, ибо, когда они возвращаются - всегда неожиданно - то исполнены мести".

  Поток вырвал его из ила, понес в темноту столь полную, столь абсолютную, что он понял: это сама Бездна.

  "Я спас свой народ, своих славных солдат - пусть сражаются. Пусть дышат, забирая и отдавая воздух, меру жизни. Я поступил как принц - Теол, гордись мной. Араникт, не проклинай меня".

  Печаль веков сомкнулась. Это река, из которой нет возврата. "Не горюйте. Всем нам суждено прийти сюда.

  Друзья мои, пора прощаться..."

  Невозможно, но он ощутил руки, сомкнувшиеся на плечах, твердые словно железо. И резкий голос прошипел в ухо: - Не так быстро.

  Финт держалась рядом с Араникт. Атри-Цеда стояла, склонив голову и вытянув руки - но предплечья исчезали в клубящейся серо-бурой туче, по локтям текла вода. Воздух стал затхлым, несло густой вонью морских отмелей.

  Финт видела вздувшиеся вены на шее Араникт, видела напряженные мышцы плеч. Атри-Цеду медленно затягивало туда - то, что было внутри вихрящейся тучи, пыталось затащить ее в свою пасть.

  Справа Чудная Наперстянка, упав на колени, непрерывно вопила.

  Они видели Брюса Беддикта на нижней земляной насыпи - видели, как из почвы вокруг него вставали длинные камни, расталкивая гравий и камни, почти черные от слизи и грязи. Видели, как распадались доспехи и одежда принца, как по бледной коже поползли темные пятна - татуировки, руны - появляясь, лишь чтобы сорваться и бешено закружиться, а потом полететь, ударяя Форкрул Ассейла.

  А затем Брюс Беддикт, словно в вихре, исчез в густом, непроницаемом для взора сумраке. Сумрак растекался, поглощая громадные менгиры.

  Араникт начала кричать - ее затягивало внутрь. Финт вдруг сообразила: "Она его держит. Она держит принца! Боги подлые..."

  Финт поплелась было к Атри-Цеде - но что-то стало сопротивляться, давя с чудовищной силой, обдавая леденящим холодом - она отлетела, упала, задыхаясь и сплевывая кровь. Стоя на четвереньках, подняла голову.

  Руки Араникт почти исчезли в туче. Теперь Финт различила слова в ее криках. - Маэл! Чтобы тебя! Помоги!

  Финт подползла к Наперстянке. - Хватит визга, ведьма! Погляди на меня! Ну, гляди сюда!

  Однако уставившиеся на нее глаза были глазами сумасшедшей. - Я не могу помочь! Сама не видишь? Она зашла слишком далеко - слишком далеко - почему она еще жива? Невозможно! - Наперстянка отстранилась и поползла как краб. - Он потерян! Навек потерян!

  Финт пялилась на ведьму, пока слова медленно проникали в душу. "Это же нечестно. Не для такой любви... нет! Вы не смеете его забирать, не смеете убивать!" - Чудная! Что я могу сделать? Чем помочь? Скажи!

  - Ничем!

  "Так иди к Худу".

  Она развернулась, встала, вытаскивая кинжал. "Маэл - Старший Бог... но Араникт должна понимать. Он не ответит на молитву, не на такую молитву. Я не буду стоять и смотреть, как умирает любовь. Не буду". - Лезвие прочертило влажную полоску вдоль левой руки; потом, перехватив нож левой ладонью, она глубоко порезала правую руку. Заставила себя брести к Араникт.

  "Маэл - возьми мою кровь в приношение. Возьми, поганец!"

  Давление пыталось изгнать ее, но Финт надавила сильнее - и провалилась, захлебываясь, неспособная дышать, содрогаясь от смертного холода - она видела, что кровь ее клубится, как в воде, уходит по течению - так много крови... Она почти не различала Араникт.

  Финт отчаянно пробиралась вперед. Кости трещали. Она вытянула руки и обняла Атри-Цеду.

  "Маэл.... даже не вздумай... даже не вздумай сказать, что этого мало".

  Чудная Наперстянка, не веря себе, смотрела, как Финт старается схватить Араникт. Ее кровь стала густой клубящейся тучей, уплывающей прочь, в темный водоворот. Казалось, это будет длиться вечно.

  Кто-то схватил ведьму - сильные руки сомкнулись, поднимая ее над землей. Она изогнулась, чтобы посмотреть.

  Лицо Амбы Бревна было почти неузнаваемым. - Это плохая магия, - сказал он.

  - Спаси Финт! Спаси ее!

  Но мужчина покачал головой: - Никому там не выжить.

  - Спаси ее, Амба! Ради моей любви, спаси!

  Лоб его наморщился сильнее, веки задрожали. Он уставился ей в глаза. - Чего?

  - Хочешь меня? Я твоя, черт - только спаси Финт!

  Бревно швырнул ее, темнея лицом. - С тобой никакой радости! Не хочу, ведьма! Даже видеть тебя не хочу!

  Наперстянка посмотрела снизу вверх и зарычала. - Я буду гнать тебя, Амба! Буду охотиться, куда б ты ни шел! Год за годом буду тебя гнать, клянусь! Некуда бежать, понял? Некуда!

  - Ненавижу!

  - Если куда и можно сбежать - так ТУДА! - И она указала на клубящееся облако крови, совсем скрывшее Финт и Араникт.

  Амба заревел как дикий зверь, развернулся и тяжело затопал ногами - вбегая прямиком в багряное облако.

  Наперстянка упала на спину. "Боги подлые, он такой тупой!"

  - Держись, любимая, - прошептал голос над ухом Финт. - Иные законы нелегко преодолеть даже Старшим Богам. Но он пытается!

  Финт ощущала, как уходит жизнь. Она лежала на ногах Араникт, и ноги казались слитками льда. Глаза открыты? Все, что она видит - красноту собственной крови. - Полуша, ты?

  - Всегда знала, что в тебе есть романтическая струнка. Как здорово!

  - Умираю.

  - Похоже. Сожалеешь о моменте безумия?

  Финт покачала головой - или попыталась покачать. - Только если мне не удалось.

  - Ну, часто ли мы сожалеем об успехах?

  - Отстань, Полуша. У меня только надежда и осталась.

  - Ты в воде, дура. Останешься еще - наверняка истечешь кровью. Да, хотелось бы тебе помочь - хотелось бы вам обеим помочь. Но я привидение. Гм, даже меньше. Я могу быть всего лишь голосом в твоей голове, Финт, рожденным от какого-то нелепого, ненужного чувства вины.

  - Ох, спасибо.

  Нога ударила ее в висок, чуть не оглоушив; она слабо задергалась, когда руки прошлись по телу, на миг схватившись за грудь, уйдя вниз - и тут же вернувшись, чтобы сжать титьку снова.

  Кто-то резко вытащил ее из мутных осадков, забросил на костлявое плечо. Она ощутила, как вытянутая рука касается бедра, пальцы гладят колено.

  Низкое ворчание, казалось, пронизало все тело Финт. Она почувствовала, как незнакомец поскользнулся, словно затянутый неодолимым течением - а потом подошвы встали тверже и - невозможно! - он пошел против потока. Один шаг, затем второй. И еще...

  Амба Бревно появился из багряного облака; на плече висела Финт. Ее рука была вытянута назад. Наперстянка видела, как болотник напрягся, сильно склонился вперед - и Араникт показалась из облака. Ее тащили за воротник; за ней выпало обнаженное тело Брюса Беддикта.

  Облако взорвалось, распавшись потоками ледяной воды.

  Все четверо рухнули на землю. Финт подкатилась почти под ноги ведьме. Наперстянка посмотрела на кровь, все еще обильно текущую из ран на запястьях, и тут же сжала их ладонями. Исцеляющие заклинания вырвались испуганным вздохом.

  К ним сбегались солдаты. В воздухе звучали крики.

  Руки Наперстянки туже сдавили раны, хотя... под ладонями были уже рубцы. Пощупали пульс. "Да, есть, я чувствую. Вот так финт..." Она вдруг хихикнула - от облегчения. Дурацкие шуточки не для нее. Она же приличная женщина. Наперстянка скривилась, глядя на рубцы. "Погодите, откуда у меня ТАКАЯ сила?"

  Амба Бревно неподвижно лежал на илистой почве. За ним солдаты окружили Араникт, а та склонилась над принцем и баюкала его голову в руках.

  Потом Наперстянка уловила промельк движения - Брюс попытался скинуть плащ, который кто-то на него опустил.

  "Поверить не могу".

  Финт зашевелилась, стеная. Открыла глаза, вначале словно слепые, но потом сумела сосредоточить взор на ведьме. И медленно наморщила лоб. - Я не мертвая?

  - Нет. Я тебя исцелила. Атри-Цеда тоже выбралась. Как и принц. Твоя кровь купила проход - хотя как разбавленная моча, которую ты считаешь кровью, могла ублажить Старшего Бога, не могу понять.

  - Что... как? Кто спас? Кто смог нас вытащить?

  От простертого Амбы внезапно донесся кашель.

  Чудная Наперстянка покачала головой. - Единственный кто мог, Финт. Идиот из болотищ Черного Пса.

  Дюжина менгиров, вылезших из насыпей вокруг Брюса Беддикта, разрушила укрепления на шестьдесят шагов, сбив сражающихся солдат с ног; тела валились в окопы, пока огромные курганы земли и камней росли, погребая людей заживо.

  Ве'Гат под Грибом решил спастись от этого хаоса, скакнув вперед, через широкую траншею, и приземлился рядом с Форкрул Ассейлом. К'чайн Че'малле давно потерял алебарду и орудовал двусторонней секирой и мечом-фальшионом.

  Ассейл стоял откинув голову - лицо искажено агонией, глаза закрыты, а рот широко распахнут. Он как будто не слышал приближения Солдата. Два гулких прыжка - и фальшион опустился, отделяя плечо неподвижного Ассейла от шеи и туловища. Лезвие прошло сквозь грудную клетку, появившись внизу вместе с ливнем костных осколков.

  Второй Ве'Гат последовал за собратом и оказался слева. Почти сразу после удара первого Солдата тяжелый топор врезался в висок Ассейла, вызвав настоящий взрыв. Полетели кости и ошметки мозга.

  Форкрул Ассейл рухнул грудой.

  Пока Гриб пытался развернуть зверя, просвистели две массивные стрелы, едва миновав голову Ве"Гат, и вошли в бок второму Солдату. От удара рептилия покачнулась и упала, дергая задними лапами.

  - Назад! В сторону!

  К'чайн Че'малле рванулся, мчась вдоль линии окопов - пятнадцать, двадцать шагов - а потом развернулся, прыгая в первую траншею, в гущу воинов Колансе. Молотя оружием, он прорубал поперек усеянную плотью тропу.

  Лезвия пик касались доспехов, окруживших ноги и поясницу Гриба... Но тут же они с Солдатом вылезли на внешнюю сторону, перескочив обвалившуюся насыпь.

  Гриб озирался в поисках принца - любого офицера - но повсюду царил хаос.

  Брюс погиб? Узнать нет возможности.

  Но Гриб видел: летерийские солдаты поднимают головы, следят за его гулким продвижением вдоль воюющих сил - видят, как Ве'Гат сметает нападающих с пути широкими взмахами острого оружия.

  "Они на меня смотрят.

  Но я ничего не знаю.

  Дурак! Всю жизнь на войне! Смотри лучше, решай, что можно сделать!" Разворачиваясь в седле, он оглядел склон слева, прищурился, видя череду укрепленных фортов, видя солдат, спускающихся с более высоких позиций.

  Но между ними и летерийцами... "четыре траншеи. Нет, невозможно. Мы потеряли треть армии в первой!"

  Гриб снова повернулся к солдатам Летера. - Отступать! - крикнул он. - Приказ принца, отступать!

  Увидел, как по всей линии солдаты отходят, закрываясь щитами. Многие тащили раненых товарищей.

  Еще одна стрела просвистела слишком близко. Гриб выругался и пнул Солдата в бока: - Вниз по склону - вдоль фронта - убери оружие, найди нам щиты! А еще лучше подбери раненых, как можно больше!

  Зверь скользнул по склону, выпрямился и, пригибаясь на уровень насыпи, начал пробираться через груды тел.

  Гриб взирал на ужасное побоище. "Помню стену и человека и всех, что пали вокруг него - он дрался и дрался, пока его не одолели, не повалили. Потом был крест и его приколотили и вороны кружились, кричали и падали с неба.

  Помню старика на коне, он протянул руки и подобрал меня - и как он оглянулся у ворот, словно мог увидеть весь пройденный путь - кровавую дорогу, на которой я родился, на которой жил.

  Помню этот мир. Никакого иного.

  Храбрые солдаты, я ваш. Всегда был ваш".

  Контратака коланцев, находившихся в двух верхних ярусах, встретила наступающих легионеров Эвертина и Сафинанда лавиной стальной ярости. Прокатившись по холму, по широким наклонным проходам между окопами, они врезались в силы Болкандо, словно ураган бронированных кулаков. При всей дикарской ярости сафиев, они были плохо вооружены против панцирной пехоты; солдаты Эвертина не могли сформировать ровную стену щитов, раз воины Сафинанда оказались среди них.

  Первые шеренги были ошеломлены, оттеснены; весь строй Болкандо подался назад, снова сдав вторую насыпь, потом первые окопы и, наконец, уйдя за первую насыпь. Враг воспользовался силой напора, отгоняя Легион все дальше.

  Сафиев к тому времени почти не осталось. Коланцы, спустившись на ровную почву, ринулись вперед - только чтобы столкнуться с легионерами. С твердой железной стеной. Столкновение подняло в воздух щиты, оружие и даже тела; от силы удара оба строя отпрянули, но тут же сомкнулись вновь в яростной битве.

  Королева Абрасталь, все еще на коне, с кровавым мечом и щитом, вывела скакуна из передних рядов. Морда зверя покрылась кровью - он бешено укусил кого-то в лицо, обрезавшись о края забрала, из-под маски при каждом движении текли алые струйки. Однако она ощущала стук его сердца и знала: никогда еще конь не чувствовал себя таким живым, чем в этот миг. Было невозможно не усмехнуться свирепой радости животного, на котором она скачет. Невозможно не разделить его чувств.

  Но... наступил критический момент. Глядя на запад, она видела отступающих летерийцев, хотя залпы их онагров не встречали ответа.

  Чистый сделал всё, как она ожидала - пытается сломить ее силы, лишить летерийцев надежды дойти до Шпиля, блокировать долину. Но это получится, только если он сможет обратить в бегство Эвертинский Легион.

  Она быстро поскакала в задние ряды легиона.

  Все еще стоящие в резерве Баграсты готовили оружие; Абрасталь заметила вождя Спакса - он встал на груду припасов и пытался различить, что творится впереди, в гуще боя. Услышав топот копыт, он обернулся.

  Она остановилась рядом.

  - Я никогда еще не плавал по морю крови, Огневласка. Каково это?

  Королева опустила взгляд, увидев, что вся покрыта запекшейся кровью. Потрясла мечом. - Быстро ли продвигается Напасть?

  - Отличный рывок, быстры почти как банда Белолицых в набеге. Если у них силенки еще остались, скоро будут на позиции - но, Высочество, видишь, как много туда сбегается? - Он покачал головой.

  - Они смогут их хотя бы задержать?

  Боевой Вождь пожал плечами: - Думаю, всё зависит от почвы под ногами. Если придется держать широкий фронт... нет, они врага едва ли замедлят.

  Абрасталь неслышно выругалась и развернула скакуна. Кивнула после короткого, яростного раздумья: - Хорошо. Вождь, бери воинов и Тартеналов, спешно иди на помощь Напасти. Сделай все, что сможешь, понятно?

  - Посылаешь нас на смерть, Высочество.

  - Да. - Она оскалилась. - Я показываю монету, ты показываешь любовь.

  - Я не жалуюсь, просто говорю.

  - Мы вас заслоним.

  - Высочество, вам не сдержать контратаки. Мы же видим.

  - Мы заслоним вас насколько потребуется, - твердо сказала Абрасталь. - Давай собирайся, Боевой Вождь.

  - Если больше не свидимся, Огневласка, я хочу сказать... - Спакс спрыгнул с груды припасов, - что успел обрюхатить твою дочку.

  - Боги подлые!

  - Ты многие годы будешь растить недоноска - узнаешь, что он мой, по глазам.

  - Иди отсюда, во имя Странника!

  Спакс со смехом поднял секиру, взмахнул над головой.

  Белые Лица, как один, ринулись бежать - на восток.

  Впечатленная против своей воли, Абрасталь на миг замолчала.

  Спакс проследил, куда она глядит. - Да, мы живем ради этого. Оставим о себе хорошую память, Огневласка, будь уверена. - Он поднял глаза. - Пойте о нас песни. Не забудь сказать придворным поэтам, что Гилк пишется с одной К.

  Она нахмурилась. - А как еще, дурак?

  - Всего хорошего, моя королева, - сказал Спакс с поклоном и отвернулся.

  Когда он отбежал на дюжину шагов, Абрасталь крикнула: - Спакс!

  Вождь оглянулся.

  - Мальчик или девочка, назову в твою честь, будь уверен - но на другой почет не рассчитывай!

  Улыбнувшись, Баргаст потряс оружием и двинулся дальше.

  Она видела, что Тартеналы увязались за массой Белых Лиц. Потом отвернулась, осматривая свой легион.

  Да, их явно теснят - этих коланских латников не назовешь неженками. Абрасталь перехватила меч, натянула поводья. "Оставим о себе славную память".

  Но не успела она послать коня вскачь, как с грохотом подъехал всадник. - Ваше...

  Абрасталь поразилась. Проклятый летериец! - Долгий был путь. Какие новости?

  Гонец - улан Синей Розы - отдал честь. - Поздравления от Принца, Ваше Высочество...

  - Поздравления!? Боги меня... простите, продолжайте.

  - Ваше Высочество, Чистый Форкрул Ассейл мертв. У власти остаются лишь полукровки. Принц извещает, что отводит силы от позиций Колансе. Он приказал рыть укрытия вдоль линии онагров и отсылает треть сил вам на усиление...

  - Простите, треть?

  Летериец кивнул. - Принц просил сообщить, что сам едет на ваши позиции.

  Абрасталь оглянулась, ругнулась. - Чуть отдохните, господин, и скорее скачите к Принцу Брюсу. Скажите, что лучше поторапливаться.

  Однако гонец не желал отдыхать. Он развернул усталого коня и пустился в галоп.

  "Черт, эти уланы умеют ездить. И черт тебя дери, юноша - если мы выживем, я устрою тебе такую езду, что не забудешь".

  Абрасталь вздохнула и заставила себя собраться. Тихо зарычав, пнула бока коня. - Мой штандарт вперед! А ну, двинулись за вашей проклятой королевой!

  Кто-то нашел для принца одежду и доспехи. Он вместе с Араникт стоял на возвышении и следил, как войска окапываются вдоль линии онагров. Солдаты таскали носилки с ранеными в тыл, другие искали на поле годное оружие. За всем наблюдал совсем молодой человек на К'чайн Че'малле.

  Брюс еще пытался обрести самоконтроль - не зная, как Араникт удалось его спасти, как сама она пережила спуск в лишенный жизни садок. В полуобморочном состоянии он уловил обрывки разговоров: похоже, трое иноземцев - Финт, Чудная Наперстянка и Амба Бревно - приложили руки к его воскрешению. А потом он услышал имя Маэла.

  "Старик, мы так много тебе задолжали. Почему мы, Беддикты, так тебе дороги? Но... не ради меня ты всё делал, верно? Ради Теола. Избранного смертного, того, о ком ты печешься как о сыне.

  Что же, уверяю: я не в обиде".

  Кто-то принес шлем; он взял его с признательным кивком. Надел, застегнул.

  Приблизился офицер: - Господин, мы нашли вам коня - войскам будет полезно увидеть вас как можно скорее.

  Брюс покачал головой: - Наш малазанский гость управляется не хуже, лейтенант.

  - Он отдает приказы именем принца, господин!

  - Разумно, учитывая обстоятельства. Пусть он молод, но на спине такого ящера вполне сходит за командира. Отныне рассматривайте его как моего заместителя. Передать всем офицерам.

  - Да, господин.

  Брюс оглянулся на приведенного коня.

  Араникт сказала: - И все же, любимый, им будет полезно тебя увидеть.

  - Меня так и искушает поставить Гриба во главе сил поддержки. - Она подошла ближе, но он остановил ее движением руки. - Я не оправился. Возможно, я упаду с коня, вместо того чтобы восседать на нем. О, я сяду, и пока зверь не пошевелился, буду воплощать собою вдохновение. - Тут Брюс поглядел на имперский штандарт и поморщился: - Пока никто не станет приглядываться. - Араникт... я счастлив, что ты дралась за меня, - произнес он, беря ее за руку.

  - Это все Маэл. И кровь Финт. И без Амбы Бревна мы не справились бы.

  - Ты перестанешь меня уважать, если я останусь здесь, командуя работами?

  - Брюс, я охотно связала бы тебя, чтобы оставить здесь. Рядом с собой. Мы тебя спасали не чтобы ты пал жертвой случайной стрелы. Нет, ты останешься рассылать приказы, а остальным займутся другие.

  Он улыбнулся: - Ты начала выказывать упрямый характер, Атри-Цеда.

  - Идиот. - Она зажгла палочку ржавого листа. - Это ты только начал замечать... Вот что делает таким опасным первый прилив любви. Если начинаешь видеть с полной ясностью - уже слишком поздно.

  Он с улыбкой взял поводья, поставил ногу в стремя и неловко, с тихим стоном влез в седло.

  Со всех сторон раздались приветствующие его голоса. Состроив гримасу, Брюс выпрямился и поднял руку. Шум удвоился.

  Он видел, что Гриб едет к ним, вверх по склону. Мальчик уже не выглядел мальчиком. Он был забрызган высыхающей кровью, где-то раздобыл уланское копье, железный наконечник которого тоже недавно омылся в крови.

  - Принц Брюс - я не знал, что... я хотел...

  - Нельзя терять времени, - оборвал его Брюс. - Ставлю вас на командование силами поддержки. Они почти собраны... фактически... - он поглядел на запад, - им пора встряхнуться и начать марш - Болкандо отступает. Ведите их, командор, и действуйте быстро.

  Гриб отдал честь. - Сэр, когда мы приблизимся, я выеду вперед.

  - Неужели кто-то мог ожидать иного? Только не давайте себя убить.

  Кивнув, малазанский юнец ударил своего Ве"Гат пятками по бокам. Огромный зверь развернулся и побежал.

  Финт смотрела на обороняющихся, следила, как они перегруппировываются, стягивают подкрепления с верхних ярусов. - Готовятся прорвать осаду, - пробурчала она. - Хотят напасть на нас.

  Чудная Наперстянка глянула туда же. - Что? Зачем бы это?

  - Потому что большинство наших уходит на восток, в долину - а им нельзя пускать нас вслед за своими силами. Им нужно стереть и летерийцев, и болкандийцев.

  Взгляд ведьмы скользил по наспех сооруженным укреплениям войск Летера. - Мы в сильном меньшинстве.

  - А ты только сейчас увидела? Атака дорого стоит - мы готовы перевернуть столы, а им это не нравится.

  - Только полукровки заставляют их драться, - едва слышно сказала Наперстянка.

  - Что? Что ты говоришь?

  - Эти полукровки питаются из проклятого садка, чтобы склонить коланцев под свою волю. Сомневаюсь, что без этого они будут драться стойко.

  - Раньше сказать нельзя было! - Финт заозиралась, увидела принца на коне в двадцати шагах. Он сидел спиной к ним, наблюдая за уходом рот поддержки. Финт сделала шаг, пошатнулась, но сумела не упасть. Голова кружилась. - Что со мной не так?

  - Кровопотеря, - прошипела Наперстянка.

  Разочарованно шипя, Финт все же пошла - медленно - к Брюсу Беддикту. "Найдите проклятых полукровок. Нацельте пару онагров. Порвите их в клочья. Битве конец". - Принц Брюс! На одно словечко, Ваше...

  Восхождение по краю долины на бегу, в полном вооружении заставило воинов Напасти спотыкаться еще до того, как они оказались наверху. Синдекан - сердце тяжело колотилось в груди - оторвался от остальных и замер, изучая местность.

  "Дерьмо. Сплошное дерьмо".

   В сорока шагах виднелась идущая параллельно долине дорожная насыпь; ее уступчатый склон был покрыт гладкими валунами. Идти к ней пришлось бы по полю, года два как не паханому. Справа, в сотне шагов, была группа строений - дом фермера окнами к полю, почтовые конюшни и гостиница.

  Синдекан зашагал, устало глядя на крутой край дороги. Оказавшись там, вложил меч в ножны и полез наверх.

  За дорогой тянулись на треть лиги пустые поля, пересекаемые ветрозащитными стенами, как будто хаотически расположенными заплатами. - Так лучше, - пробурчал он.

  Никакая армия не захочет идти здесь - стены станут преградой, ведь почти все они высотой в рост человека. Напасть сможет разбиться на полукогорты и удерживать одну стену за другой. Пока коланцы прорываются, битва за Шпиль будет давно выиграна.

  "Но остается сама дорога и ближнее поле. Достаточно узко. Где же расположить узел обороны? На дороге или на поле? А как насчет адского каменного склона? Ни за какие деньги не стал бы его защищать. Попытка его пройти станет для них кошмаром, но не слишком долгим. Тогда поставлю когорты в пяти шагах от края, пусть ожидают. Мы запрем их как в бутылке, не давая литься по сторонам. Сработает. Должно сработать".

  Упершись руками в бедра, он оглянулся на солдат Серых Шлемов. Запыхались, почти все согнулись или стоят на коленях, дыша словно карпы на берегу.

  Он указал на здания: - Раненых туда. Лекари, спешите. Остальные выпейте остатки воды, если еще не выпили. Перекусите, пока можно. Мы будем удерживать дорогу и эту сторону. Почти все. Хочу, чтобы две когорты перешли на ту сторону и помешали им прорваться. Если полезут, заставьте их заплатить, братья и сестры. Ну, марш к зданиям, строиться за двадцать шагов.

  Ни одного упрека. Напасть подобралась и двинулась вдоль неровного, усеянного сорняками поля.

  Развернувшись, Синдекан поглядел на дорогу. Что это, блеск наконечников?

  Он сверкнул глазами на солдат. - Шагай бодрее! Враг замечен на дороге! "Да сохранят нас сегодня Волки!"

  Высший водраз Фестиан подал знак, увидел, как колонны сходят с дороги, разбиваясь перед разгороженными полями. Разведка с пиками ринулась вперед, удостоверяясь, что ворота проходимы.

  В семи сотнях шагов по дороге видна треклятая Напасть. Ее огороженные поля не волнуют.