Этюд на холме Хилл Сьюзен

Сорок один

Звонок телефона ворвался прямо в странный сон Кэт про белого пони. Было половина третьего. Она ответила автоматически, даже не вспомнив, что она была не на дежурстве.

– Кэт? Это Карин… слушай, мне так жаль, что я тебя разбудила…

Кэт села в кровати. Крис зашевелился, пробурчал что-то и продолжил спать.

– Все нормально, не волнуйся, только погоди пару секунд. Я положу трубку здесь и возьму в другой комнате.

Она выскользнула из постели и тихо пошла на кухню. На старом диване со стороны плиты сидела кошка, и Кэт села рядом.

– Так, я здесь. Что случилось?

На другом конце провода была тишина. Кэт подождала. Инстинктивно Кэт поняла, что сейчас Карин лучше дать время, чем засыпать ее вопросами.

Посудомойка тихо гудела, заканчивая последний этап споласкивания. На кухне было удивительно уютно.

– Мне страшно. Я не могу заснуть уже очень долго. Я не могла позвонить тебе.

– Я рада, что все-таки позвонила. Майк рядом?

– Нет, он в Нью-Йорке. Но, в любом случае, я не могу говорить с ним.

– Ладно.

– Я знаю, что делаю все правильно, я все еще это знаю. Ни в коем случае я уже не пойду другим путем.

– Это же в тебе не просто гордость говорит, нет? Если нет, то забудь. Неважно.

– Это не гордость.

– Что-то случилось?

– Нет… не совсем.

– То есть да.

– У меня ужасно болит спина. Но не как обычно после сада.

– Где?

– Посередине и немного ниже. Не между плечами.

– Все время?

– То да, то нет.

– Но в основном да.

– Всего несколько дней.

– Ты хочешь, чтобы я приехала к тебе сейчас?

– О господи, нет, конечно. Мне просто страшно, Кэт. Мне не было страшно до этого. Я все держала под контролем.

– Это не вся проблема?

– Я не знаю. Просто этой ночью… сразу все… смерть… могилы… земля у меня во рту… кислородные маски… спуск вниз… боль. Ужасная боль, с которой никто ничего не может сделать.

– Дай мне полчаса.

– Нет, слушай…

– И мне понадобится двойной эспрессо.

Кэт выключила телефон.

В поле серый пони возник из ночной темноты и посмотрел на нее через забор, призрачно сияя.

– Ты разбил мой сон, – сказала она ему и дала машине проехать вниз по склону несколько ярдов, прежде чем завести двигатель и свернуть на темную дорогу.

Карин открыла входную дверь. На ней был длинный вафельный халат, а волосы были завязаны. «Она никогда не была неопрятна или не причесана, – подумала Кэт, – даже с самого раннего утра. Но она потеряла в весе, слишком быстро за слишком короткий срок, и ее лицо выглядит по-другому – что-то с глазами, какие-то слишком резкие черты лица».

Кэт поцеловала ее в обе щеки и крепко обняла. Ее тело показалось совсем щуплым.

– Ты святая, – сказала Карин.

– Нет, просто врач.

– И друг.

– Это в первую очередь.

– Ты правда хочешь двойной эспрессо?

– Может быть, лучше чай?

– Определенно лучше, – Карин наполнила чайник. – Я даже не спросила, на дежурстве ли ты сегодня, в таком я была состоянии.

– Это неважно.

– До меня дошло. Видимо, только сейчас.

– Должно было.

– Я не знала, что делать. Мне никогда не было так страшно. Я никогда не смотрела смерти в лицо так прямо до этого дня. Я не думала о его выражении.

– Не считая страха, как ты себя чувствовала?

– Нормально, пока не начались боли в спине. Они изматывают. Как ты думаешь, что это?

– Я могу осмотреть тебя хоть сейчас, если хочешь. Я не знаю. Ты сказала, что это не была обычная боль после сада, но ты работала там сегодня? Ты знаешь, как это бывает – первые теплые весенние дни, все выходят порыться в земле, и потом у нас наплыв.

– Я не работала в саду.

Она поставила две полные кружки перед ними. Кэт обратила внимание, что на этот раз у Карин тоже был обычный индийский чай, не травяной.

– Что-нибудь еще?

– Ну… нет.

– Что?

Карин пожала плечами.

– Усталость. Ничего такого. – Ее кожа, всегда такая красивая, белесо отсвечивала.

– Ты будешь делать снимок?

– Ой, Кэт, какой в этом смысл? Мы обе знаем, что это, что со мной происходит. Зачем выносить это на свет? Я лучше не буду знать.

– Это на тебя не похоже.

– Теперь похоже.

Она подняла свою кружку, отпила из нее, снова поставила на стол и посмотрела на Кэт глазами, блестящими от слез.

– Что со мной будет? – спросила она.

– Я буду абсолютно честна с тобой, если скажу, что не знаю. Мне нужно на что-то опираться, Карин.

– Мнение специалиста?

– Нет.

– Ну ладно, я сделаю это для тебя. Значит, метастазы. Наверное, в позвоночнике. Я еще кашляла. Так что, наверное, в легких тоже. Но я не лягу в больницу, и я не пойду к онкологу. Если мне понадобится доктор, то я обращусь к тебе, если ты не против. Я буду продолжать ходить к своему духовному целителю. У меня встреча завтра. Это действительно помогает.

– Я знаю.

– Еще я перешла на более строгую диету.

– Что ты ешь?

– Сырое, натуральное.

– Что?

– Овощи, немного фруктов. Вода. Еще рекомендуют кофейные клизмы.

– Абсолютно, категорически нет, Карин. Ты так можешь очень сильно себе навредить. Слушай, меня не столько волнует то, что ты ешь, сколько то, что ты не ешь, – тебе нужно хорошее питание. Разумеется, тебе нужны свежие фрукты и овощи, но тебе еще нужно молоко, яйца, немного сыра, очень много рыбы, немного дрожжей, чтобы ты получала витамин B, злаки – овсянка лучше всего. Пара бокалов хорошего красного вина каждый вечер.

– Ты только что впихнула десяток токсичных субстанций в одно предложение.

Кэт фыркнула и налила себе еще кружку чая.

– Что ты можешь сделать с моей спиной? И с моим общим состоянием? Неужели мне придется жить с этим, когда мне станет лучше? – Карин смотрела на Кэт огромными испуганными глазами.

– Это от многого зависит. Если ты сделаешь снимок, чтобы я смогла узнать, что не так с твоей спиной, я буду рада лечить тебя. Я к тому, что парацетамол – это, конечно, очень хорошо, но… Я подумываю прописать тебе щадящие антидепрессанты… Самые новейшие, из группы СИОЗС[18]. Но, я предполагаю, там полно токсинов. Говорят, ароматерапия имеет свойство поднимать настроение, хотя я не эксперт. Но это приятно и успокаивает.

– Я знаю, хожу каждую неделю. Это приятно… не думаю, что прока от этого много.

– Если мы выясним, что не так с твоей спиной, я, вероятно, пошлю тебя к Эйдану Шарпу. Он очень осторожен, я ему полностью доверяю… Он не будет браться за твое лечение, если решит, что это неправильно. Но это действительно может помочь от болей в спине.

– Хорошо.

– Но он тоже захочет, чтобы ты сделала снимок.

– Хорошо, – голос Карин внезапно зазвучал устало и обреченно. Она сидела, уставившись в свою пустую кружку.

– Я думаю, тебе надо начать курс антидепрессантов. Они подействуют быстро… Неделя – и ты уже начнешь чувствовать себя лучше. Если ты все еще серьезно настроена справляться с этим по-своему – или даже по-моему, если на то пошло, – ты должна быть на коне, а это не так. Давай поднимем тебе настроение, и твой боевой дух вернется. Договорились?

Карин немного помолчала.

– Расскажи мне все еще раз.

– Так. Приходи ко мне завтра утром. Я попрошу поставить тебя на полвосьмого, пока не открылся стационар. Я посмотрю на тебя и выпишу таблетки, чтобы ты сразу смогла начать. И запишу тебя на МРТ в Бевхэмской центральной. На то время, когда смогу прийти вместе с тобой. Это немножко страшно. Тем временем ты сходишь получить двойную дозу благовоний и придешь ко мне на обед, чтобы я поместила в тебя какую-нибудь приличную еду. Не смотри на меня так, это наши собственные яйца, и они натуральные. Давай начнем с этого. И больше не доводи все до такого. Говори со мной, говори с Крисом, звони нам когда угодно. Не сиди тут и не занимайся самокопанием, особенно когда Майка нет. Все может стать еще хуже.

– Господи, уже стало.

– Есть один прием и против кошмаров. Запиши их общую суть – держи бумажку и ручку рядом с кроватью. С утра возьми бумажку и поднеси к ней спичку. Посмотри, как она горит, и разотри пепел в золу. Ты сжигаешь кошмары, так что больше их не увидишь. Старый прием мозгоправов.

Кэт обернула вокруг шеи шарф и взяла ключи от машины:

– Увидимся завтра утром.

Крис не спал, когда она вернулась обратно в постель.

– С Карин все нормально?

– Нет.

– Что такое?

– Испугана.

– Ты добрая девочка.

Кэт прижалась лицом к его теплой спине.

– У нее был этот взгляд, – сказала она.

Крис в ответ понимающе замычал.

Неделю спустя она повезла Карин в Бевхэм.

Что-то случилось после того ее утреннего визита. Карин утратила свою могучую и твердую уверенность в том пути, который она выбрала, и дважды звонила Кэт, один раз, чтобы спросить про снимок, и второй – сообщить ей, что она согласна на анализ крови, который сможет больше рассказать им о ее состоянии.

– Хотя я не понимаю, как кто-то может что-то увидеть в капле моей крови.

– Они ищут опухолевые маркеры.

Результаты были тревожными, и анализ крови показал, что у Карин появилось малокровие.

– Что объясняет твою усталость в последнее время. С этим мы справимся.

Это было всегда нелегко – знать, сколько всего надо сообщить пациенту и в каких деталях. Когда она была у нее на приеме первый раз, Карин склонялась к тому, чтобы продолжать следовать собственному плану лечения, радоваться каждому новому дню и не особо углубляться в изучение собственного физического состояния. Пока она чувствовала себя нормально, с ней все и было нормально – в этом состояла ее четкая позиция.

Сейчас она не чувствовала себя нормально.

– Я хочу знать. Я хочу иметь возможность видеть, чему я противостою. Невозможно бороться с врагом, если ты не знаешь, насколько он силен.

– Хорошо, я попробую помочь, но эти вещи всегда относительны, понимаешь? Одно дело видеть, как выглядит снимок или результат анализа крови, и совсем другое – делать какие-либо прогнозы.

Когда они повернули на съезд в сторону Бевхэма, Карин внезапно спросила:

– Ты веришь в призраков?

Кэт рассмеялась.

– Нет. Нет, не думаю.

– Но ты веришь в?..

– Если ты имеешь в виду бога, то я просто вынуждена. Я видела слишком многое, чтобы верить в обратное, и я не смогла бы делать свою работу, если бы не это.

– Почему тогда не в призраков?

– Не уверена… Наверное, я думаю, что они не необходимы. И обычно существует рациональное объяснение так называемых встреч с призраками.

– То есть ты не думаешь, что мы возвращаемся?

– Не в качестве призраков в общепринятом смысле. А ты?

Карин не ответила, но через минуту сказала:

– А что насчет мест с плохой атмосферой? Люди обычно говорят, что они населены призраками, но, даже если это не так, есть места, которые окутывает особый дух зла.

– Да, – сказала Кэт тихо. – В такие я верю. Я не знаю, почему они бывают такими, но совершенно точно бывают. Однажды мы были в одном доме во Франции, еще до появления детей, – милый дом, даже очаровательный, и вечер был прекрасный. Мы искали комнату, где можно было остановиться, и кто-то послал нас туда, потому что отель был переполнен. Когда мы вошли внутрь, меня охватило просто чудовищное чувство страха… Там было зло, оно встало прямо передо мной, как только мы вошли. Ничего не случилось, ничего такого там не было… Но я не могла там оставаться, я хотела как можно быстрее оттуда уйти.

– Ты узнала почему?

Кэт покачала головой.

– У меня был такой же опыт с людьми. Помню официантку в ресторане в Лондоне… Это было обычное милое маленькое бистро, лет двадцать назад. Когда она приняла наш заказ, это началось, а потом становилось все хуже и хуже… Она была ведьмой. Я все еще убеждена, что в ней жило настоящее зло… Подруга, с которой я там была, тоже почувствовала это. Но что это было на самом деле? Она не выглядела как-то необычно, но я просто не хотела находиться рядом с ней. У тебя опять были ночные кошмары?

– Немного… Почти что нет. Твой приход спугнул их.

– Хорошо. Но если будут, расскажи об этом. Не держи в себе.

– Мне все еще страшно.

– А что с твоим целителем?

– Я разговаривала с ней об этом вчера. В ее доме все совсем наоборот. Я никогда раньше не бывала в таких. Когда ты проходишь в сад, даже еще не заходя в дом, у тебя появляется такое невероятное чувство, как будто это место целительное. Там царит такой дух покоя и добра. Когда я прихожу, я просто упиваюсь им. Я хочу остаться там и укутаться в него. Там до меня ничто не может добраться. Эти места… хорошие вибрации, злые вибрации… Я хочу понять, что это.

– Да.

– Это может быть связано с тем, что ты близко от смерти, Кэт?

– Я не знаю, – сказала Кэт. Они свернули во въезд в больницу, после того как оттуда с воем выехала скорая помощь. – Я просто не знаю.

Сорок два

Его рука, державшая скальпель, замерла. Под ней уже лежала раскрытая грудная клетка пожилой женщины. Он заработался допоздна, сравнивая это сердце и пораженные артерии, окружающие его, со свежим, здоровым сердцем девушки. Это было завораживающе.

Неожиданный шум двигателя снаружи вогнал его в ступор. Машина въехала в сектор, повернула и остановилась недалеко от хранилища. Теперь, после того как хлопнула дверца, снова стало тихо. Было уже за полночь. Никто не приезжал сюда в это время. Охранники патрулировали главную улицу бизнес-парка и время от времени подъезжали к развороту на его боковую дорогу, но он знал звук их фургона, который всегда шумно разворачивался обратно, даже не доезжая до конца. Он ждал. Свет в его комнате нельзя было заметить с главной улицы или даже обойдя вокруг здания. Он столкнулся с кучей проблем, стараясь этого добиться и полностью в этом удостовериться. Но его побеспокоили, и его концентрация была нарушена.

Он посмотрел на труп с раздражением. Он мог бы вернуть ее на полку вскрытой, потому что он, естественно, не завершил свою работу, или зашить ее небрежно, чтобы продолжить в следующий раз. Его раньше никогда не прерывали таким образом. Это было изменение в порядке вещей, а любые изменения ему не нравились.

Он подождал, но больше никаких звуков снаружи не было, и в итоге он смог закрыть грудную клетку и все зашить достаточно спокойно и без паники.

Он повесил свой костюм, вымыл руки, проверил автоматику, выключил свет и запер здание. Снаружи было холодно и очень спокойно, а звезды на небе были невероятно яркими.

Он тихо прошел до дороги коротким путем. Здесь ему стало ясно видно белый фургон и полоску яркого света из-под двери одного из складов. Насколько он знал, здесь было просто хранилище, никаких офисных помещений. Он никого здесь раньше не видел.

Он запомнил номера на табличке фургона, которая была заляпана землей и грязью, и после того, как подождал еще немного в тени, проскользнул обратно к своей собственной машине. Он завел двигатель и медленно проехал мимо фургона. Он припарковался через квартал и вернулся пешком. Ничего. Никого. Его никто не слышал, он никого не побеспокоил.

Он быстро умчался из бизнес-парка, не включая фары, пока не доехал до шоссе. Он почти не видел других автомобилей. Добравшись до дома, он смешал себе виски с водой и включил лампу рядом со своим стулом. Он займется своими записями завтра. А сейчас он хотел подумать о детективе сержанте Фрее Грэффхам.

Погода наконец-то сдвинулась в сторону теплой весны. В офисе, где сидел уголовный розыск, из-за светящего прямо в огромные окна солнца было жарко и душно. Констебль Коутс сидел за своим столом, перед ним был экран компьютера, и его глаза застыли на нем. Фрея понаблюдала за ним с минуту, потом поднялась и встала прямо перед ним. Реакции не последовало.

– Земля вызывает Нейтана… вы меня слышите?

Его глаза расфокусировались, но он ей так ничего и не ответил.

– Нейтан!

– Что? Боже, сержант, у меня из-за вас чуть сердечного приступа не случилось.

– Все, чтобы вернуть тебя обратно к нам. Где ты витал, кстати?

Нейтан развернулся в своем кресле и посмотрел в окно, щурясь от солнца.

– Разве не здорово было бы посидеть у одного из тех бассейнов, которые есть в шикарных домах на Фликстон-роуд? Хорошая книга, холодный коктейль.

– Еще не так тепло, – сказала она, глядя на крыши автомобилей, которые сверкали на солнце так, что слепили глаза. Дерево магнолии в одном из садов напротив распустило все свои огромные, будто бы натертые воском цветы.

– Я просто вот сейчас думал, сержант, – о том, что вы тогда сказали.

– О чем?

– Обо мне и Эм.

– Так.

– Ее сейчас нет… Уехала в Карлайл вчера на неделю, повидать бабушку. Я просто ненавижу быть в квартире один. Я не знаю, как вы это выдерживаете, вот так жить сама по себе.

– Мне это нравится. Пока.

– Я заскучал по ней через полчаса после того, как она ушла. Я ее не осуждаю, она любит свою бабулю, и пожилая леди чувствует себя неважно.

– Но ты все равно скучаешь по ней.

– Да. Так что я подумал. Может, ваша идея и правда неплохая.

– Насчет того, чтобы жениться?

– Да. Мне она в последнее время очень даже нравится.

– Тогда сделай это. А не пляши вокруг да около.

– А я могу. Какое, по-вашему, кольцо мне лучше ей купить?

– Никакое. Я думаю, ты должен спросить ее и, если она скажет да, возьми ее с собой, чтобы она выбрала сама.

– Ну да, правильно, какое бы я ни купил, это будет не то, что она хотела. Как вы думаете, она сможет выбрать?

– Я думаю, она отведет тебя к нему с закрытыми глазами. Но все-таки у нас тут работа.

Нейтан заворчал.

– Сейчас я ее просто ненавижу. Все застряло. Операция по наркотикам завязла, как в зыбучем песке, и по пропавшим женщинам никаких новостей. Такое ощущение, что они в любой момент могут послать меня следить за магазинными воришками.

– Да, я слышала, что патрульным не хватает глаз у игральных автоматов.

– Расхаживать взад-вперед в ожидании, что какой-нибудь подросток попытается стянуть журнал с верхней полки? Ну нет, я лучше вернусь к своей базе данных.

Фрея села за свой стол. Нейтан был прав. Она ничего не знала об операции по наркотикам, кроме того факта, что все ждали отмашки о начале рейдов, но для этого должно было набраться достаточно информации, а пока весь участок был полон офицеров на взводе, которые слонялись по столовой и пили слишком много чая. Тем временем ее собственное недовольство достигло точки кипения. Расследование по пропавшим женщинам не сдвинулось ни на дюйм вперед с момента реконструкции утренней прогулки Дебби Паркер, за которой не последовало буквально никакой реакции граждан. Нейтану ничего не дал ни список ювелира, ни Старли, ни медиум, к которому ходила Айрис Чатер. Все, что ему сказала миссис Иннис, это что миссис Чатер покинула сеанс в ее доме около девяти вечера. Остальные остались внутри. Миссис Чатер не вернулась домой, и, очевидно, никто ее с тех пор не видел. Как и Анджела Рэндалл, и Дебби Паркер, она, казалось, просто растворилась в воздухе. И со дня на день, как понимала Фрея, это дело снимут со счетов, и она начнет работать над чем-то другим.

Как будто читая ее мысли, Нейтан поднял голову над своим экраном.

– Для нас тут бытовая техника, сержант, только этого не хватало!

Фрея взвыла. Недавно по городу прокатилась целая волна краж новых холодильников, посудомоечных и стиральных машин на следующий день после доставки, и все из пустых домов, которые только ожидали заезда новых владельцев. Было похоже, что тут действует небольшая преступная сеть, и наводки поступают от доставщика к нескольким группам воров, которые делят добычу, когда технику удается продать, но пока полиция была на шаг позади них. У нее бывали и менее интересные дела, но Фрее было сложно заставить себя думать о нем.

Муха билась в окно с другой стороны, с громким жужжанием, то поднимаясь вверх, «бз-з-з-з», то опускаясь вниз, «бз-з-з-з». Она подумала, не присоединиться ли ей к замученной команде по наркотикам в кафетерии внизу.

Бз-з-з-з.

Звонок телефона под рукой заставил ее вздрогнуть.

– Детектив Грэффхам.

– Фрея? Добрый день. Как хорошо, что я попал прямо к вам. – Весьма чопорная и хорошо поставленная речь сразу выдала своего обладателя.

– Эйдан… Как вы поживаете?

– Чудесная погода, не правда ли? Разве она не заставляет ваше сердце биться быстрее?

– Заставляет. Весь уголовный розыск уже готовится к дерзкому побегу.

– Боюсь, я не могу предложить вам отдых под солнцем, но я хотел узнать, не выпьете ли вы со мной сегодня вечером? Я не знаю, когда вы заканчиваете, но у меня сегодня запланирована достаточно поздняя встреча с пациентом. Я буду свободен к шести тридцати.

Она засомневалась. Это было неформальное приглашение, а любые причины, которые могли бы заставить ее встретиться с Эйданом Шарпом, были профессиональные. Она не была заинтересована в установлении более близких отношений. С другой стороны, чем еще она могла заняться этим вечером? И к тому же не было никаких причин, почему она не может сочетать работу и отдых в разумных пропорциях.

– Это было бы замечательно. Спасибо вам. Где бы вы предпочли встретиться?

– Есть очень приятный новый бар в «Отеле Росс».

– «Посольский номер»? Я слышала о нем… но еще не была.

– Хорошо. Встретимся там в шесть сорок пять?