Оружейник: Записки горного стрелка. В самом сердце Сибири. Оружейник. Над Канадой небо синее Найтов Комбат

Пышная процедура, множество подарков и ордена Полуночной Луны от меня. Больше я ничего не смог придумать. Правда, Настя всего меня обслюнявила и залила слезами после подарка. Я и сам растрогался. Украшенный «дрессированными светлячками» губернаторский дом в Кронштадте, бал до утра, несколько дуэлей в парке пришлось прекратить гвардейцам. Затем их величеств пересадили на быстроходные катера и показали свежеотстроенные отели и дома отдыха.

Мазарини запричитал что-то о блуде и вертепе, но конечным пунктом путешествия стал «ма-а-аленький домик» на атолле Полуночной Луны, отделанный розовым ракушечником и каррарским розовым мрамором и старинными скульптурами. Его весь год ускоренными темпами строили. Переливающаяся голубая вода бассейна под нестерпимым тропическим солнцем приманивала к себе так, что купальные принадлежности были быстренько разобраны. Их несравненные величества разоблачились и полезли в воду, затем испробовали и морские ванны. Ну, а когда две Дианы на стрелах вынесли из пены морской приличного размера каменных окуней и рыб-бабочек, то восторгам королей не было предела.

Татьяна хоть и ругается на себя, что потолстела и расплылась, но по сравнению с окружающими у нее великолепная фигура для сорокапятилетней женщины. Здесь они уже все разваливаются к этим годам. И практически незаметно, что у нее трое детей. Ну, а с Насти вообще можно Афродиту рисовать. Кстати, все придворные художники оставили им приглашения.

Еще одна пьянка на острове, и, наконец, королям и присутствующим первым министрам и регентшам подсунут договор, признающий право Выборга и России на эти земли. Само собой, что отказать в такой мелочи хозяевам невозможно. Нововыборгские Багамские острова без единого выстрела перешли от Испании к России. Если не считать немного пощипанную Англию, но борьба с пиратством – вот что вынудило нас занять это разбойничье гнездо! Флот Выборга и России разметал пиратов, и в Карибском бассейне за два года не было ни одного страхового случая, связанного с морским разбоем.

Много говорили о необходимости создания международного права, целостности европейского дома и других «общечеловеческих ценностях», намекая на то, чтобы им отдали разработки, сделанные у нас. Фиг вам, это не индейская хижина! При свечах посидите. Но необходимо соблюдать внешнее приличие и видимость того, что ты уважаешь их интересы.

По возвращении в Выборг получил обиженное письмо из Стокгольма, почему не пригласили. Пришлось выкручиваться и говорить о том, что посчитал, что приглашение на свадьбу для королевы-девственницы будет не слишком приятным делом, а вот просто на острова – всегда пожалуйста, могу немедленно предоставить быстроходный корабль для этого. Кристина ответила, что была бы рада посетить Новый Свет в следующем году, но с тем условием, что я и Татьяна будем там – есть необходимость провести двухсторонние переговоры по торговым отношениям. Конечно есть! Мы же им всю малину вытоптали! Они жили за счет того, что производили железо, а кому оно теперь нужно, если у нас и дешевле, и лучше? Если первое время из-за серы наша сталь была менее устойчива к ржавлению, чем шведская, то после того как мы добрались до нововыборгской руды, последнее, чем могла бы гордиться Швеция, ушло в небытие. Тем более что мы начали выпускать большое количество безопасных бритв, вытесняя всех и с этого рынка. К тому же наши лезвия изготавливались из нержавеющей стали, которую никто не выпускал в те годы. Мелочь, казалось бы, но этой мелочью половина населения Земли пользуется. Бороды, с нашей легкой руки, начали стабильно брить все, кроме беднейших слоев населения. А с легализацией купания еще и многим дамам придется покупать эти устройства. А у Швеции очень серьезные проблемы с финансами. Во-первых, королева – жуткая мотовка, упадок во внешней торговле и очень серьезный отток населения из Финского удела. Похоже, что риксрод решил избавиться от Финляндии как таковой и теперь думает, что можно получить с этого.

Фредерик III сумел усидеть на троне и победить своего врага, тот сбежал в Швецию, а его жена сидит в монастыре под арестом. Капиталы им полностью вывезти не удалось. Внешне малоподвижный Фредерик оказался ловким политиком и отличным фехтовальщиком. В Кронштадте и на островах мы с ним отлично пообщались. Он готовит новую войну со Швецией и зовет в союзники, но мне это не выгодно. Я не буду воевать с Кристиной. Наоборот, поддержу ее усилия против Польши. Мои люди полностью восстановили и уложили камнем и бетоном каналы, ведущие на Днепр, и мне теперь мешает Смоленск и поднепровские магнаты и шляхтичи. Госсовет не возражает, что пора возвращать потерянное во время смут. У многих там уделы были. Швеция и Польша живут как кошка с собакой, постоянно мелкие стычки. На нас поляки не задираются, попритихли после Полтавы. Финский удел и будет той ценой, которую я попрошу у Кристины за помощь ей в войне с поляками.

Татьяна закончила работы над топливными элементами. Получилось очень удачненько! В этом мире еще никто не знает о том, какую ценность имеют платина и металлы платиновой группы. Она носит презрительное название «серебришко», и мы с легкостью скупили ее в Мексике и в Перу. Метанол мы производим давно и научились получать его с высокой степенью очистки. У нас никто метанол не пьет, все знают, что топливо – ядовито. Поэтому заправка топливных элементов не вызывает ни у кого желания отхлебнуть маненько для храбрости. За счет этого получили устойчивую связь на железной дороге, в армии и в представительствах судоходной компании за рубежом, без раскрытия секрета механической генерации электрического тока. А скопировать протонообменную мембрану ученым семнадцатого века не по зубам. Плюс каждый топливный элемент снабжен уникальным номером и выдается с соблюдением правил работы с секретным оборудованием. Если, по каким-то причинам, катализатор отравился, то приезжает или приходит специалист, изымает элемент из прибора или орудия и заменяет новым. Старый возвращается на фабрику и там восстанавливается или ремонтируется. Перевели все электрические «Элероны» на них, получили трехкратное увеличение дальности при том же весе и двукратное увеличение полезной нагрузки при неизменной дальности полета. Большое распространение в армии и на флоте получили и светодиоды. С лампочками накаливания их просто не сравнить. Хотя производим и то и то. У каждого своя ниша.

В России ударными темпами строится железная дорога в Крым и в Сибирь. В Сибирь, к Магнитной горе, уехал Винниус. Мужичок он в металлах разбирающийся. Он, единственный из всех, побывал на железной дороге еще в период ее строительства, поездил на дрезинах, приехал в Выборг, записался на прием ко мне. Вошел, перекрестился по-православному, показал подписанный Морозовым-старшим и скрепленный печатью Госсовета документ о принятии российского подданства.

– Государь, я и моя семья – твои подданные. Свободных Провинций более не существует, и мы навсегда остаемся здесь, в России. Прими на службу и поручи мне дело. Ты же знаешь, что я – рудознатец и понимаю в горном деле. Клянусь верой и правдой служить тебе и России. И за сынка прошу в приеме в университет не отказать, на горный факультет. Ему через три года можно будет поступать.

– Ну, хорошо, Андрей Денисович, в Сибирь поедешь. Вот сюда. Подготовишь там площадку под новый завод, который будет больше моего завода в несколько раз. Мне уже доложили, что ты был на дороге, поэтому понимаешь, что металла нужно много, очень много. Вот и начнешь. И дорогу оттуда начнешь, а я, через два месяца, подключу остальных к этому и начну ее от Москвы. Тульский завод я у тебя выкуплю, потому как гирей на ногах у тебя висит.

– Есть такое, доходов никаких не приносит. Сплошной убыток.

– Там завод будешь строить тоже государственный. Будешь его управляющим, а построишь – станешь директором. И с людьми аккуратнее, чай, не скоты.

– Как скажешь, государь. А что по сыну решил?

– Сдаст экзамены – пусть поступает. Проблем не вижу, только…

– Домишко в Выборге я прикупил, и его, и супругу свою сюда отправлю. А службу тебе отслужу, государь, не сомневайся.

Усселинкс уже докладывал мне, что Винниус прекратил какие-либо контакты с голландской Немецкой слободой, которую хотели возродить в Москве. Денег он им не дал, а бывшего посла палками прогнал со своего двора. Видимо, дошло, что я с него не слезу, пока не разорю. Завод он мне продал всего за двадцать тысяч, вместе с половиной работяг. Вторую половину забрал с собой на Урал-реку.

Я перебросил в Тулу Алексеева, моего заместителя на заводе, который начал работы по реконструкции металлургического и оружейного завода там. Со специалистами стало немного проще, так как университет делает неплохие выпуски. Затем выпускники отрабатывают у меня и Татьяны на фабриках, заводах, верфях и в лабораториях, их знания и умения проверяются на практике, и они получают задание.

Заданий множество, и дефицит кадров только растет. Каждое новое производство тянет за собой целый ворох проблем. Одни только железные дороги поглотили сто пятьдесят инженеров, и это капля в море. А впереди мосты через Волгу, Каму и великие сибирские реки, тоннели и горные местности. Требуется тяжелая строительная техника. В Новгороде заложил такой завод.

С Польшей тянули до последнего, так как московская казна была пуста, а мои средства массово уходили на строительство дороги и двух, а потом и трех поселений в Америке. Но работы по восстановлению каналов и судоходства по Великой, Ловати и Каспле продолжаются уже четыре года. Многое, очень многое сделано, остался небольшой отрезок, который ведет непосредственно к Катыни. Но это место принадлежало Польше. Ни на какие переговоры Владислав IV и сменивший его Ян II, кстати, Ваза, не шли, наоборот, начал кампанию по легализации лже-Шуйского. Но страх перед гвардейцами был велик, поэтому лже-Шуйский даже в Смоленске не появлялся, отирался в районе Варшавы и Кракова.

Через полгода после свадьбы Андрея и Анастасии «ЛК-2» подошел к замерзшему фьорду у Нюнесхамна. Там на «Татьяну Выборгскую» высадился целый десант шведов во главе с королевой Кристиной. Она потащила с собой всех своих любимцев и одну любимицу – Эббу Спарре. Присутствовал и посол Испании в Швеции, ненавидимый всеми, Пиментель. Из «нужных людей» присутствовал губернатор Лифляндии Клас Тотт и «губернатор Великой Польши и Мазурии» Бенгт Габриельсон Оксеншерна, младший сын нашего старого врага.

Год назад Кристина была официально коронована, но недовольство ею ширилось, упадок ощущался во всем, а шикарнейший двор поглощал все больше и больше финансов. А тут еще и «официальный визит» придумали. Риксрод был в бешенстве, но сделать ничего со своевольной королевой не мог. На совещании в нем королева заявила, что благодаря действиям риксрода ее даже на свадьбу не пригласили, видимо, посчитали неплатежеспособной, потому что кроме призывов к экономии она от риксрода ничего не слышит. А позиции на южных пределах постоянно подвергаются нападениям, поэтому требуется помощь могущественного Выборга, у которого есть и свои собственные интересы по разделу Польши. В итоге визит был одобрен, и, несмотря на странное по времени приглашение, двор выехал в Нюнесхамн, где был поражен гигантским ледоколом. Посольство прошло через кормовую палубу на борт флагмана. Там состоялся небольшой парад. Затем обед, и корабли двинулись к проливам.

И без того большие глаза Кристины широко раскрылись, когда она лично увидела канал за ледоколом. Не поднимая парусов, за ним двигался крейсер. Вышли на чистую воду через час, и лишь после этого были подняты паруса.

Переход на атолл Полуночной Луны занял шесть дней, в течение которых обсуждались в основном торговые вопросы. Швеция желала сближения экономических отношений и говорила о поставках своей руды на комбинат в Выборге, дескать, это будет дешевле, чем таскать руду через океан, но они слабо представляли объемы, которые перерабатывал Выборг. А поднимать еще один карьер, да еще и в замерзающей Ботнике, мне было совсем не интересно. Тем более что этим я начну помогать конкуренту. Мне было проще полностью умертвить металлургию у шведов и занять их другими делами. Но вся их экономика крутилась вокруг железа и оружия. Когда у меня была надобность в руде, они ее продавать отказались. Теперь, когда все проблемы сняты, у них вдруг нашлась руда. Даже не смешно.

Сама Кристина в этих разговорах участия не принимала. Она почти безвылазно сидела в своей каюте вместе Эббой Спарре или доктором Бурдело. Поговаривали, что у нее роман с обоими. Не знаю, все может быть, свечку не держал. Переговоры начали заходить в откровенный тупик, выхода из которого вообще-то не было. До тех пор, пока в дело не вмешался Оксеншерна. Он переключил внимание всех на то обстоятельство, что общие интересы России, Выборга и Швеции находятся не в Ботническом заливе, а на той земле, которую ему подарила королева. Своя рубашка всегда ближе к телу. Польша! Давайте ее разделим, и всем будет хорошо! Особенно ему. Ему уже «подарили» всю Польшу и Мазурию. Вот это размах! Вот это – по-королевски! А он готов поделиться некоторыми уделами, особенно теми, которые ему не взять. Поляки еще не знают о подарке, поэтому что-то не горят платить товарищу Бенгту налоги. Они просто не понимают неизбежности этого акта!

Фактически Швеция сейчас правит в Польше, но почему-то они не желают унии со шведами. Происходящие из одного королевского рода и считающие друг друга узурпаторами, короли и королевы никак не могли поделить этот кусочек, и дрались родственнички между собой с завидной регулярностью, но почти безуспешно. А тут появилась возможность договориться с соседушкой и на пару отоварить родственничков. Так что, Святослав свет Игоревич, диктуйте условия, я записываю.

И я начал диктовать. Оксеншерна понял, что губа у меня не дура, и начал торговаться. Препирались мы с ним две недели, и лишь на обратном пути ударили по рукам. Первый раздел Польши, пока еще на бумаге, произошел. Наверно, в нашей истории его бы назвали каким-нибудь пактом Молотова – Риббентропа, но нам было все равно. Победителей не судят. Оксеншерна получал больше. Мне сама Польша была не нужна. Пусть он с ними бодается. Они его быстренько отравят.

Королева оживилась лишь на острове, а потом долго выговаривала Пиментелю, что Испания могла бы ей тоже подарить такой островок, или продать. Не понимает, умная женщина, что без некоторых технологий на этой земле только индейцы могли выжить. И мы от них в конечном итоге получили здесь приличные урожаи той же земляники или ананасов. Испанцы, которые не захотели использовать эти технологии, потеряли эти земли, и те стояли брошенными целый век. А теперь законно перешли к более рачительным хозяевам.

Татьяна была не в восторге от необходимости общаться с этими двумя девицами (вторая тоже еще не замужем), так как они довольно сильно повернутые на религии, но выдержала. Отпуска, к сожалению, не получилось, все время съели гости. Мы вернулись в Выборг и продолжили заниматься подготовкой к освобождению Украины, Смоленской и Виленской областей. По договору со Швецией граница между нами будет проходить по Бугу и Западной Двине.

Первыми удар нанесли переяславские казаки, собравшиеся по команде на долгожданный сход и провозгласившие: «На вечные времена с Россией и Рюриком!» Они тут же осадили Полтаву, дождались подхода подмоги из Белгорода и Курска, пришедшей вместе с двумя ротами гвардейцев и несколькими батареями новеньких скорострельных 76-миллиметровых пушек. Левобережная «Польша» и недели не устояла. Ян Второй двинул войска на юг и получил осаду Смоленска и прорыв из-под Невеля на Вильну. А королевская морская пехота, по договоренности с Пруссией, на судах Выборга была высажена у Альтштадта, быстро продвинулась вперед и осадила Познань и Вроцлав. Одновременные и согласованные действия трех держав поставили в тупик короля Яна, или Джона Второго, который еще несколько месяцев назад требовал себе престол шведский. Не много не мало. На юге подвижные казачьи сотни брали город за городом, и гарнизоны практически не сопротивлялись. Войска России взяли Смоленск за семь дней, а предательство гетмана Януша II Радзивилла, который перешел на сторону Хмельницкого, поставило Польшу на колени. Магнаты польские признали власть королевы Кристины, и король Ян был вынужден бежать в Силезию. Ликвидация Польши всего за пять месяцев не входила ни в какие ворота для остальных государств Европы, но со всех сторон действовало девять гвардейских батальонов с 18-ю батареями, которые выкашивали упрямившихся защитников городов и крепостей.

В историю эта война вошла как «русско-шведский потоп». Король Испании и Священной Римской империи выступил в роли посредника, и за Польшей закрепили две небольшие провинции неподалеку от него. Ее столицей стал город Стрый. Особенно удачно действовали казачьи дивизии регулярного Великого Войска Донского и переформированные и прошедшие обучение на Дону и на Белгородчине казаки Запорожского войска. Мобильные и целеустремленные, они выполнили львиную часть работы, особенно на юге, проявили высокую мобильность и, как ни странно, дисциплинированность! Вот что удалось сделать гвардейцам с бывшей бандой. А насчет Швеции я особо не волновался! У нас есть в запасе Фредерик… А риксрод очень опасается войны на два фронта. Думаю, что на следующий год мы с Кристиной поделим оставшееся – шведскую часть Польши. Делить будем поровну: ей Швецию, а мне все остальное.

К сожалению, из-за этой войны очень обострились отношения с Испанией и Римской империей. Король Испании Филипп IV сильно испугался союза между нами и Швецией, которую он считал весьма сильной державой. Он отказался встречаться со мной перед началом переговоров в Бреслау и настаивал на сохранении Польши, пусть и в урезанном виде. Сказалось то обстоятельство, что Польша была католической страной, даже и с тремя церквами, свободно действовавшими на ее территории. Он посчитал ее разгром опасным прецедентом и уперся.

На переговорах у меня был задействован не слишком сильный дипломат, но отличившийся в боях граф Василий Петрович Шереметев, племянник заболевшего князя Якова Черкасского, который командовал взятием Смоленска и Вильны и который стал первым после освобождения губернатором Смоленска. Борис Иванович Морозов, которого я послал на переговоры, на них не успел. Василий Шереметев, почему-то оставшийся без связи, сплоховал, и по настоянию четырех сторон переговоров против одной договор был подписан. Борис Иванович сгоряча даже плеткой отходил Шереметева, но было поздно. Кстати, ни один из королей лично на этих переговорах не присутствовал. Все очень торопились, и было ясно видно, что предстоит большая работа в Вене и Испании, чтобы окончательно не испортить отношения. Между Испанией и Францией было подписано мирное соглашение и прекращена Тридцатилетняя война. Почти гарантированно готовился союз против России и Выборга. Так что затягивать с решением вопроса по Швеции не стоило.

Позже стало известно, что до Филиппа дошли слухи о золоте в Перу, и он понял, что с ним просто играли, как с котенком, но изменить уже ничего не мог. Стрешнев в Перу сидит прочно, и в случае чего они с Андреем могли покончить с заморскими колониями Испании так же быстро, как с Польшей. Поэтому я не стал уклоняться от празднования победы в Стокгольме, и мы с Татьяной, Александром и Русей посетили все мероприятия, посвященные победам «шведского оружия». Было немного смешно это слушать, так как я четыре года готовил этот «блицкриг». Победу обеспечили двенадцать бронекатеров и более шестисот парусно-моторных ладей и громадное количество барж, с помощью которых войска Швеции, России и Выборга быстро доставляли к местам будущих боев. Пешая армия Яна просто не успевала подтянуться, была разбита на маршах и на неправильно организованных бивуаках. Конница попыталась что-то предпринять, но что она может сделать против картечи и шрапнели? Артиллерия выбивала ее задолго до того, как та могла дотянуться до пехоты. Гвардейцы перемещались еще быстрее, и их доля в победе была решающей. Но больше всего наград и премий получили впервые примененные казацкие дивизии. Немного аванс, конечно, но требовалось отметить людей, которые четыре года терпеливо готовили вместе со мной этот поход.

Зато через дипломатические каналы уже знакомого Пиментеля удалось переправить письма во Францию Мазарини и Людовику и в Испанию первому министру герцогу Альба, где я подробно описал, что притеснений для католиков не будет, во всяком случае на моей территории. Общие для всех правила. Не знаю, подействовало или нет, но послов ни Франция, ни Испания не отозвали. И приняли приглашение на открытие пути из варяг в греки на будущий год. С поездкой по рекам и каналам до Крыма. Правда, кто приедет, еще не решено.

Если бы я один схарчил Польшу, то союз против меня абсолютно точно состоялся бы, а так: один Ваза поколотил другого Вазу. Семейные разборки. Ну, а территориальные уступки в пользу России – это обычная практика союзников. Бесплатно никто не воюет.

В общем, скандал в благородном собрании удалось зажать и перевести в нужное продуктивное русло, однако необходимо проверить боеготовность у Стрешнева, хотя он – калач тертый, и его на мякине не проведешь, а воевать в пустыне пока никто не умеет, а у Стрешнева большое преимущество в маневренности и в вооружениях. Черт возьми, хоть воздушные авиалинии открывай! Хотя, может быть, это и имеет смысл? Самолеты не потянуть, а вот дирижабли с мягкой оболочкой получиться могут. Но по-моему, несколько рановато все-таки. Поговорил с Татьяной, она тоже против.

– Не потому, Слава, что рано, а потому, что тебя вечно заносит в своих мечтаниях. Улетишь куда-нибудь, а тут такое начнется, что мама не горюй. Не забывай, что у тебя на плечах не полковничьи погоны, а два государства.

Жаль, а я уже в мечтах начал конструлить эдакий «Zeppelin». Но пришлось вернуться на землю грешную и городить бульдозер. Да-да, обыкновенный бульдозер. Несмотря на паровой двигатель, с редуктором и мощным скрепером. Без них уже не обойтись. Требуется увеличить скорость прокладки трасс для дорог. Их будут выпускать в Новгороде.

Вторая важная задача сейчас решается во вновь приобретенных землях. Как шведы в Новгороде, мы дали всем «шведам», то есть дворянам-полякам и литовцам, принявшим подданство от Кристины, четырнадцать суток на то, чтобы покинуть территорию России. Крестьянам объявили, что все они находятся в государственной крепи, а земли переходят в собственность государства. Перераспределить наделы есть совершеннейшая необходимость. Земли здесь богатейшие, сплошной чернозем, и ссылочки на то, что это кому-то даровано еще королем Кристианом, Владиславом или Яном, проходить не должны. Проще колхозы образовать, чем повторять ошибки царей Николая и двух Александров, которые натащили к себе всяких «ских», а они им потом бунты и революции устраивали, стоя во главе всего безобразия, происходившего в России в девятнадцатом – двадцатом веках. Пусть катятся к Кристине и там шумят. Пока не далеко. А желающих получить здесь наделы будет немало и среди наших подданных.

Томас направил туда большой отряд своих подчиненных – проследить за исполнением указа. Обратно в подданство тех, кто переметнулся при смуте, приказано не принимать. Плодить предателей мне ни к чему. И так штат «господ» раздут до предела. Кстати, местные показали большие пальцы, когда узнали о содержании указов. Им конкуренты тоже за безнадобностью.

Еще до холодов первый караван судов прошел возрожденным путем. И оттуда потянулись кораблики с различными грузами. Посол турецкий Азамат-шах заговорил об увеличении поставок муки на следующий год. В ответ будет поставлять кофе, хлопок и мрамор по новому пути. Годится. В устье Южного Буга заложили город, долго думали, как назвать, стал Малороссийском.

А передо мной замаячила еще одна проблема: топливо для новых земель. С одной стороны, я в курсе, что есть Донбасский угольный бассейн, а с другой стороны – куча проблем, которые потянет за собой этот самый уголек. В том числе и в Англии, чье развитие мы уже несколько подзадержали, если не остановили. Их активность в этом году была совсем маленькая. Одна небольшая попытка немного повоевать с Францией, и все. Правда, район Нововыборга мы довольно сильно укрепили, а ставка на пиратство лопнула, после того как Андрей частым гребешком прошелся по пиратским гнездышкам.

В этом году в Новом Амстердаме голод: корабли снабжения не пришли. Форт Чарльз вымер полностью. Акадцы помогать старым врагам не стали. Пришли уже ближе к лету и добили оставшихся в живых, так что более английских поселений на Акадийском полуострове нет. По всей видимости, мы ударили именно по тем кораблям, которые были выделены для снабжения этих колоний.

Мазарини же еще во время визита на Багамы подписал договор со мной о взаимопомощи и воспользовался нашим тоннажем для доставки как прямых, так и обратных грузов, и из Луизианы, и из Квебека. Нам это было на руку, поэтому возражать не стали. Тем более что таким образом все французы в Новом Свете стали воспринимать наше присутствие там гораздо лучше. Тем более что мы не мешали им заниматься своими делами: нас интересовала руда, а не меха. Никакой конкуренции не возникало, и всех все устраивало. Пока. Два раза за два года ледокол зимой перебрасывал в Квебек муку и свежие фрукты. Здесь, на Севере, цинга была довольно частым гостем.

Будучи крупнейшими покупателями как сахара, так и хлопка, и к тому же их перевозчиками, корабли Выборга-России часто заходили в Новый Орлеан, и там тоже их радостно встречали. В Новый Амстердам, уже переименованный в Нью-Йорк, но остававшийся на всех картах Новым Амстердамом, мы не ходили. По сведениям разведки, там велось строительство трех фортов, чтобы усилить его оборону, но из-за отсутствия снабжения все встало.

Английский посол отирался в Москве и верительных грамот мне еще не вручал. Все его внимание было направлено на Выборгский вокзал. Там он надеялся узнать все наши секреты. Мы же фактически блокировали остров, в основном экономическими методами: не хотите пускать наши кораблики в порты? Так это ж сказка! Мы ввели ответные меры, и ни один из портов не принимает их кораблики, науськали испанцев и португальцев. Берите товар где хотите, но дороже. Плюс фрахт. А финансы поют романсы, и ткани у вас никто не покупает… И металл дорогой, и сахар, а Франция лобстеров свеженьких лопает, а наглы – пролетают мимо, как фанера над Парижем, и свежие овощи-фрукты в Англию приходят после тройной перевалки на неспециализированные суда. Травись, народ Англии, и слушай товарища Кромвеля!

– Танюша, тут у меня дилемма возникает с этой Малороссией. Наши технологии там работать не будут. Они для северных широт, где воды много. А там болот нет почти. Понятно, что северные правобережные области можно запитать из района Мозыря, там торфа хоть отбавляй, а что делать с левым берегом? При условии того, что там есть уголь и его много. Но вот его добычу не спрятать. Плюс Криворожский железнорудный рядом. Может быть, все-таки забуриться и добыть газ? Не уголь, а именно газ?

– Ты там был? Не «тогда», тогда я и сама знаю, сейчас был? Много в Дикой степи народу?

– Почти никого.

– Вот и строй низконапорные станции, создавай запасы воды. Каналы, пруды. Водоросли сами появляются. Народ появится, тогда и думать будешь. А пока присмотрись к Мозырю. Скорее всего, там начинать придется, оттуда решение и придет.

– А Полтавщина?

– Хлеб. И успокойся. Рановато думать о будущем, когда еще до Москвы и Тулы газ не подвел. В Туле он гораздо нужнее и важнее. Косую Гору делать собрался?

– Ну, да.

– Деньги вкладываем, а топлива там еще нет. Так и будешь лес валить? В общем, разбрасываешься. И, я не слышала, чтобы ты давал указания на разработку торфа на месте. Торф там есть, а завод ты делать не хочешь или забыл об этом. Вот пять мест, где есть значительные запасы: в Венево, у Ясной горы, в Алексино, в Одоево и вот тут за Окой. Зачем тащить из-под Пскова, когда есть на месте? Плюс все то же самое можно сделать в Грызлово и Большой Михайловке, только там бурый уголь. А мне нужны смолы. Летать хотел? А как ты полетишь без углепластика?

«Вот зараза! Вечно как прицепится! Но говорит она верно: сухие торфяники, я о них совсем забыл!» – подумал я и сел сочинять ЦУ для Алексеева, который работает в Туле, и в Дедовичи, чтобы дали сводку, сколько газогенераторов незадействованных на складах. После этого позвонил в Князево Матвею Макарову и заказал у него еще два роторных экскаватора. Вечно так бывает, займешься одним, вроде даже и серьезным делом, и забываешь о других, не менее важных. Завод в Туле я зачем покупал? Для модернизации! Человек уехал туда, план первоначальный прислал, получил финансы и оборудование и уже полтора года делает электростанцию. Требуется съездить и проверить все на месте. Дал ЦУ погрузить машину на платформу. Едем в Тулу.

– Тань, ты со мной?

– Сам разберешься. Вечно у тебя так: то хвост застрял, то нос увяз. – Она сегодня явно не в духе. Но Мозырские болота и торфяники Тульской области – это еще два газогенераторных завода, или больше. Пока собирался, попросил адъютанта дать мне папочку «Алексеев, Тула», чтобы обновить информацию. Еду ведь стружку снимать, надо подготовиться! Во-первых, объединил в одну семь заявок на оборудование. Четыре подписаны мной, три – Морозовым, но по времени получалось, что я в отъездах находился. И судя по всему, все, что было необходимо для проведения работ, он получил, но только половину или чуть больше финансирования. Странно, но запросов больше не было. Два рапорта о сдаче объектов, тоже не подписанные. То есть я сам забыл об этой стройке, считая ее чем-то долгостроящимся и неинтересным. Ладно, посмотрим, что и как.

К курьерскому прицепили мой вагон и платформу и тронулись. Набежало довольно много народа на поговорить, любят у нас лично к ручке припасть и пожаловаться на соседа. В конце концов мне это надоело, и я приказал никого более не пускать. «Он отдыхает!»

Не доезжая Москвы, очень заинтересовался каким-то сооружением неподалеку от дороги. Проводник сказал, что это Полистский газовый завод построили в этом году. Тихон Лукич что-то соорудил, а я об этом ни слухом ни духом, нормально! Впрочем, его кооператив – совладелец газового завода, так что какие претензии? Но разобраться не помешало бы, что за сооружение. Судя по всему, экономика ожила и живет уже по своим законам. Деньги у людей есть, инженеры появились, теперь только успевай отслеживать. Газет маловато, но выпускать много бумаги мне не хочется. Уж больно грязное производство. Тут пришло решение, чем я шведов займу! Они ж, сволочи, два ЦБК на Ладоге построили без очистных сооружений! Из-за них мы ловили «синих щук». Вернусь, дам команду на ВБМ (Выборгскую биржу металлов) играть на понижение и валить шведов окончательно. Пусть перестраивают экономику на производство бумаги. Заодно и воинственность потеряют: бумажным мечом много не навоюешь.

А газеты придется налаживать. Это уже стало потребностью. Далеко не все знаю о том, что вокруг творится. Отметил только, что вокруг дороги деревеньки появились, и все с новыми домами. И окна в них со стеклом, трубы кирпичные, резные ставни и рамы. И это – государственные крестьяне селятся, помещики своих не отпускают. Адъютант подтвердил, что освобожденные от монастырей крестьяне массово ходят в отход на сезон, а затем селятся возле разъездов и полустанков, чтобы оперативно перемещаться на новые работы. Это строители, в основном дорожные. Статистическую справку он показал. Права была Татьяна, выговаривая мне, что за делами международными потерял я интерес к делам внутренним.

Вагон и платформу отцепили от курьерского, и, как чертик из бутылки, появился Борис Морозов. Церемонно поздоровался и сказал, что брат ему в Москву сообщил о моем выезде в Тулу. Предыдущим поездом доставили записку.

– А что в Москве?

– Два приказа на ревизию призвал. Бумаг много. А в Тулу дозволь вместе поехать, там мои уделы, так что не откажи.

– А что нас отцепили?

– А теперь до Тулы моей дорогой поедем, – гордо сказал Морозов. – Я тебе еще и Иваново покажу, государь. Я там фабричку соорудил.

Паровоз здесь не скоростной, а арендованный грузовой, скорость поменьше, но зато какие станции, стервец, отгрохал! Все путем: вокзал, колокол, ресторан и буфет. И огромные товарные склады с платформами для погрузки. Идея подхвачена, и толстосумы российские начали разворачиваться.

– Ваше величество, а как бы мне курьерский здесь запустить? Неудобно получается, с пересадкой ездить приходится из Тулы. А так бы прямой до столицы пустили. Да и этот локомотив арендован на заводе Выборгском. Один он у меня. А требуется много.

Поезд, было видно на повороте, тащил довольно длинный состав из разношерстных вагонов. На них был нарисован непонятный знак. Я спросил.

– Это мы с Глебом придумали. Герб Московско-Тульской железной дороги.

– Борис Иванович, очень толково станции сделаны, кто проектировал?

– Воротынский Шварцроде присоветовал, из Выборгского министерства железных дорог. Его просили, но он не мог, ему сторонние заказы принимать не с руки. Присоветовал к студентам обратиться. Вот мы и нашли человечка. Сейчас начальствует над нашей дорогой. Позволь представить?

– Ну, показывай.

– Михайло! Кликни Иван Савельича, государь зовет.

Вошел молоденький совсем парнишка, но на рукаве красовались нашивки начальника участка. Лицо знакомое, но фамилию его не знаю.

– Чей будешь?

– Лопухина Савелия сын, ваша светлость. Из Лоймаа, князевские мы. Вот, дорожный факультет закончил три года назад, работал на Костомукшской ветке. В этом году три года кончились, и теперь работаю здесь. Но и раньше компании Московско-Тульской железной дороги помогал.

– Но ты же мой указ знаешь: государственным служащим запрещено выполнять сторонние заказы.

– Диплом у меня, княже, был по этому участку. Через него и вышли. А разрешила Татьяна Александровна, ректор.

«Так! Интересно девки пляшут! Не просто так Глеб Морозов к Татьяне ходит!» Глядя на меня, молодой человек пустился в объяснения:

– Товарищ министр меня сюда переместил, потому что требуется провести изыскания по Московской окружной дороге. И разрешил помочь наладить движение по этой ветке, которая станет восточной частью окружной дороги. Но у них пока налаживать особо нечего, единственный локомотив.

– Что ж так, Борис Иванович, почему заранее не заказали?

– Да, сплоховали, не думали мы, что так быстро будут строить. А когда сунулись на завод, то оказалось, что все локомотивы вперед на четыре года расписаны. Непривычна для нас такая работа – план. Думали, что деньги дадим, и все пойдет, а тут «план».

– Ну, да, требуется планировать работу, иначе все не успеть. Мощностей у нас пока маловато. Вот в Новгороде освоят бульдозеры, передадим туда часть заказов на локомотивы.

– Ты про нас, государь, не забудь, Христом богом прошу.

– Не так это делается! Не ко мне надо обращаться, а в плановый отдел завода заявку подавать и аванс.

– Это сделаем! Михайло, слышал? Почему не узнал? Выпорю!

Старое и новое соревновались между собой. Оказывается, Михайло носил взятку, чтобы ускорить процесс, но там сидят Танины ученицы, поэтому у него ничего не получилось. Сумел с кем-то договориться, чтобы в аренду дали грузовой паро-электровоз. Он предназначен для Тульского завода, вот и дали, пока там он еще не работает.

В обиходе вместо слов «паровоз» используем слово «локомотив». Пар эти машины практически не сбрасывают, только аварийно, если неверно настроен теплообменник, поэтому с паром на вид ничего не связано. Как я уже писал, двигатели у всех звездообразные, а у грузовых еще и на генератор работающие. Понять, на каком принципе работают, со стороны довольно сложно. Железнодорожникам отдельно объяснили, что длинный язык – скорейший способ попасть на каторгу, а так как получают они неплохо, то пока желающих продать государственные секреты не нашлось, но предпосылки уже есть. Московско-Тульская дорога – частная компания, и именно с нее начнется утечка информации. Но одного знания «как» недостаточно, чтобы создать подобные машины. У них выйдут только паровозы с открытым циклом и одинарного расширения. Хотя Уатт еще не родился.

В Туле работы шли полным ходом, вторую половину денег выделил Госсовет России. Небывалое бывает! Дошло наконец, что, забывая финансировать, они автоматически теряют права на доходы. Как глава Госсовета Борис Иванович отчитался, за прошлый год, после секуляризации, дополнительных доходов получено тридцать восемь миллионов рублей – в такую суммочку обходилось России такое удовольствие, и это еще не все, далеко не все. Он распорядился направить освободившихся крестьян на строительство дорог. И дополнительно направил сюда, в Тулу, двадцать тысяч работяг. Себя он, правда, тоже не забыл, не меньшее количество народа строило «его» ветку. Но эти работы вела негосударственная компания, так что не придерешься. До самой Тулы ветка еще не дошла, оставалось пятьдесят восемь километров. На станции 152-й километр пути кончились.

Татьяна оказалась права: правобережные высохшие болота Оки – прекрасное место для строительства газогенераторного завода. И пути уже есть. Так что придется кое-что перепланировать. Оттуда выехали в Тулу. Борис Морозов давно хотел проехаться на машине, но мы их не выпускаем. Только квадроциклы для гвардии.

– А пошто такие штучки не делаем? Добрая машинка.

– Дорого получается, и есть другие, более срочные дела. Будем делать, но позже.

– Жаль, я бы хотел иметь такую в конюшне. Гляди, как быстро доехали.

Переехали уже по новому мосту через реку Упа на левый берег, где стояла крепость, а перед ней два завода – оружейный и чугунный. Река Воронка перегорожена, там довольно большой пруд и механическая кузница. На правом берегу Демидовской плотины еще нет, и рудное тело там не вскрыто. В пруду подозрительно мало воды, заводские домницы не дымят. Подъехали к Кремлю. Там сказали, что Алексеев сейчас на Косой горе. Дескать, щаз за ним пошлют. Сами доедем!

Планом предусматривалось два варианта реконструкции, и Василий Филиппович выбрал «нулевой» вариант. Старый завод был остановлен, и все силы переброшены на новый завод. Воронка перегорожена выше по течению и образует каскад из четырех небольших водохранилищ. На каждом каскаде по небольшой гидроэлектростанции. Не слишком удачное решение, но по-другому не сделать: Упу не перекрыть – берега низкие. Зальет слишком много места. А Воронок проходит между холмами, там его и зажали. Мощность каждого каскада невелика, но вместе дают почти столько же, сколько Первая Выборгская ГЭС. У нее четыре таких же генератора. Так что выкрутился Василий и решение принял грамотное. Как и ожидалось, ждет подхода железной дороги и газа. Сам пока готовит к пуску две малые домны и конвертер. Мартен готов лишь на треть, но это третья очередь завода. Фундаменты под прокатные станы готовы, но сами станы начнут поставлять уже по дороге.

Все вместе возвращаемся на оружейный завод. Его будут расширять за счет цехов старого чугунного завода. Там будет расположено артиллерийское полевое бюро. На старом заводе готовятся выпускать винтовки Мосина – Маузера, производство которых с Выборгского оружейного будет переведено сюда полностью. Показал предсерийные образцы. Они не имеют хромированного ствола. Для этого требуется большой постоянный ток. Генераторы постоянного тока не доставлены. И нет газа, чтобы запустить их. Требуется еще проложить пятьдесят восемь километров пути и трубопроводов.

Алексеев и рассказал о том, что построено под Тверью. Это второй газогенераторный завод на озере Великом. В отличие от первого, этот работает не на электричестве, а на газе Первого завода. Вместо термоэлементов на газогенераторах стоят газовые теплообменники. Из-за этого повысилась мощность и производительность всей линии. Тихон Лукич, у которого после строительства двух ледоколов флот забирал почти полностью все жидкое топливо, вместе с правлением компании пришли к выводу, что синтез-газ, который иногда приходилось просто сбрасывать из-за недостатка емкостей, гораздо эффективнее будет использовать здесь. Так что помощники у меня хорошие и инициативные. И с секретностью они дружат.

На расположенный в довольно густонаселенном районе новый завод не стали ставить секретные генераторы, а обошлись попутным газом. Переделали газогенераторы и пустили их туда. Это позволило дополнительно получать и жидкое, и газообразное топливо. Но теперь будет задержка с пуском завода здесь, я считал, что у нас есть запас генераторов. Но его весь уже используют. Опять нехватка мощностей, потому что Князевский механический загружен до предела. Ехать на швейную фабрику отказался, к неудовольствию Морозова.

По возвращении собрали Госсовет, доложились о поездке и попытались определить: чего и сколько может выделить Москва для своего собственного развития. Выступал немного страдающий одышкой князь Ромодановский. Он казенным приказом ведал. Доходы возросли, причем очень солидно, более чем сто шестьдесят процентов, правда по сравнению с плохим и смутным 1645 годом. Снизились расходы на царский двор в двадцать раз. Организовано восемьдесят шесть компаний по различным отраслям промышленности и в торговле. Введена государственная монополия на внешнюю торговлю. Создано три приказа: Малороссийский, внешней торговли и заморских территорий, которых еще нет, но предвидятся. Вдаль смотрит боярин! Распущено четыре приказа, правда расходы на содержание остальных приказов возросли. Особо отличились Дорожный и Горный. Их расходы возросли больше чем на две трети. Но это и понятно, дороги начали строиться, а горное дело – вещь затратная и дающая нескорую отдачу. Встал вопрос о переписи населения и открытии Географического приказа, основу которого создаст Главное картографическое управление армии и флота. Карт как таковых нет, и сухопутные войска, кроме выборгских, ходят путем опроса местных жителей. В этом отношении дела совсем запущены. Не преминул боярин и попенять, дескать, чаще требуется собираться в полном составе, и сделал совершенно неожиданное предложение:

– Посоветовались мы меж собой, Академия нам нужна, и ввести в Госсовет ее главу, царицу нашу Татьяну.

Не знаю, как она к этому отнесется. Она московских не шибко жалует, и поделом. Уж больно долго раскачиваются. Впрочем, это нам кажется, что долго, для них развитие ситуации, наоборот, кажется чересчур стремительным. Не привыкли они к такому темпу жизни.

Думный дьяк Михаил Волошенинов, вернувшийся из Грузии и Персии, доложился о поездке. Его хитроватые глазенки почему-то бегали. Кахетинский царь Теймураз I был вассалом персидского шаха, завел у себя шахские порядки, но якобы мечтал, чтобы Москва «освободила» его царство. Неоднократно слал посольства в Москву еще при Михаиле. Опять решил напомнить о себе. А хитро улыбался посольский дьяк неспроста. Скорее всего, ему уже известно, что шах Аббас II готовит нападение на Сунженский острог. Острог принадлежал казакам, и его «вернули» в сорок шестом году в Россию. Это примерно в районе современной станицы Ильинская, что под Грозным. Там сливаются вместе три реки: Аргун, Сунжа и Терек. За переход по бродам со всех казаки брали дань, этим и жили. Но это в корне отличалось как от нашей политики, так и от политики шаха. У Персии и России был договор о беспошлинной торговле, а казаки его нарушали. Во всяком случае, о том, что кто-то чем-то недоволен, дьяк ни слова не сказал. Возьмем на заметку.

Далеко не все вокруг выражают удовольствие от происходящих перемен. И далеко не всем эти перемены нравятся. Усиление роли членов Госсовета серьезно прищемило права и привилегии поднимающегося дворянства. Во времена Романовых кончилось это тем, что спустя некоторое время боярская дума прекратила свое существование и вся власть перешла к царю и дворянам. Мне же невыгодно увеличение количества «правящего класса». Бояре потихоньку вымирают сами. Мне выгоднее, чтобы поднимались мои служилые люди, а не московские. Поэтому тихая подковерная борьба шла.

Сразу после сессии приказал вызвать Ивана Каторжного, атамана Донского казачьего войска. Тот добирался почти три недели. Поездом они не поехали, маршем до Выборга шли.

– Что так, Иван Платоныч, я зову и ждать должен!

– Как есть, махом шли, один день только и отдыхали.

– Почему поездом не поехали?

– Отец Онуфрий сказал, что диавольская машина и кони в нее не пойдут. Так и было, заупрямились коняги и не пошли, биться стали.

– Отца Онуфрия прикажи выпороть и со службы гнать. Лошадей всех приучать к посадке в вагоны. Глаза им прикрыли и завели, там повязку сняли. Крестьянские кони подвозят грузы к вагонам и в вагонах ездят, в малом вагоне – шесть лошадей и два или шесть казаков, в большом – шестнадцать, четыре или шестнадцать соответственно. Получить на войско вагоны и обучить лошадей. И людей. А то крестьяне ездят, и все в порядке, а казаки не могут. Позор!

Атаман покраснел. По сравнению с тем, как видел его в последний раз, приоделся атаман, пограбил.

– А почему не в форме? Шашку-то, вишь, мою прицепил, я такие для своих гвардейцев ковал, а форму, специально для казачьих войск разработанную, носить не желаете. Так, что ли? Али вы не в российском войске служите?

– Форма есть, государь, и мы ее все носим, земной поклон, удобная и красивая, так ведь на прием шел, хотелось выглядеть попредставительней. А шашку мне гвардии лейтенант Решетников подарил за бой под Львовом. Красава! И я ведаю, что ваша это работа, государь. – Он выхватил шашку, несколько раз крутнул в руке, перехватил и поцеловал оружие.

– Ступай, переоденься. Форму нужно носить с гордостью. Она должна вызывать уважение и почет носящему ее.

Вернулся через полчаса, уже одетый в форму майора, а я не помню, чтобы ему хотя бы лейтенанта присваивал.

– Грамоте-то обучен?

– Никак нет, вот и держу при себе Онуфрия, чтобы не оплошать.

– Вот и оплошал ты, Иван Платонович. Погоны сними, вот тебе бунчук отличительный, что ты есть атаман. Пока войны нет, приедут к вам учителя из Выборга, обучат тех людей, кого назначили на команды, и школы в станицах организуют. Будут открыты и сержантские школы, потому что командуют в моей армии я и сержанты, остальные помогают передавать команды. Ты мне вот что ответь: почему Сунженский острог дань собирает?

– А это не мои, это терские.

– А мы с тобой по рукам били, что я тебе те места верну, когда переговорю с султаном. Так что, обратно забрать? Или султану отдать? Или ты порядок наведешь?

– Наведу, государь! Ужо я их! – погрозил кому-то в окно нагайкой атаман.

– Учти: и с Персией, и с Турцией у нас мир и беспошлинная торговля. Ваше дело – охранять таможенный пост и границу, а не свои порядки устанавливать. Есть сведения о том, что недовольный шах Аббас готовится уничтожить банду, которая установила незаконный налог на торговлю. Все понял?

– Понял, встретим!

– Вот именно, встретить и доложить шаху, что банда уничтожена и препятствий в торговле более не будет! Вы теперь государевы люди, а не разбойники с большой дороги. Самозванца атамана терского в кандалы и ко мне. Я никакого войска терского не утверждал, а бандиты на границах мне не нужны. Выполнишь, возвращайся. Хотел сейчас за поход наградить, но узнал о безобразиях и погожу теперь. Можешь посмотреть, чем.

Мы прошли вниз в арсенал, там лежали новенькие шашки Князевского оружейного завода и шесть наградных, золотых, с орденом Красного Знамени на ножнах. Пять – командирам дивизий, и самому Каторжному. Раз это армия, то оружие должно быть однотипным. На некоторых клинках было мое личное клеймо, в том числе на всех золотых.

Назад до Тулы казаки уехали в вагонах. Вернулся атаман уже зимой и привез собственноручный отчет о проделанной работе. Мы его с Татьяной положили отдельно в личной коллекции, потому как прослезились от количества ошибок на странице и обилия интереснейших речевых оборотов. Но читать и писать атаман выучился.

В Азове решено открыть кавалерийское училище и там готовить офицеров для этих войск. В этих условиях казаки играют значительную роль. Разбойничий дух удалось переломить за четыре года. После пуска тульских линий по производству карабинов Мосина – Маузера, в кавалерию пойдет «современное» оружие. Так что потихоньку начали и армию в порядок приводить. Доходы российской экономики уже позволяют это сделать.

Доставили письма и заявки из Магнитогорска: рудное тело вскрыто, плотина отсыпана, начат выпуск крицы и литых чугунных рельсов. К этому времени двенадцать турбин и столько же генераторов были транспортированы на Яик. Оттуда бурлаками их тянут вверх по Яику. Топлива в тех местах нет, поэтому только люди и кони. Зимой перевалили все на большие сани. Их еще в Пайлаа делали, когда Выборгский комбинат строить начинали. Теперь они уже на Урале. Только он носит название Яик. Это его Екатерина переименовала после восстания Пугачева. В тех местах покоя еще нет. Ногайцы с казахами пошаливают, а выше – никому не подчиняющиеся яицкие казаки. Они якобы подданные России, на самом деле – бандюганы обыкновенные. Но с одной особенностью: почти поголовно занимаются рыбной ловлей.

Они принимали участие в уничтожении Большой и Малой Ногайской орды. Поставленную задачу они выполнили и так и остались на берегах извилистой и мелководной реки. В 1586 году подписались под подданством российским, но были полностью автономны и налогов никому платить не собирались. Правили у них, как и на Дону, выборные атаманы. Казаков было немного, что-то около двух тысяч человек, так как их неписаные правила не разрешали им долгое время обзаводиться семьей. Наложницы из местных у них были, так ногайцы от них откупались. Но детей от них убивали, а самих девиц, как надоедали, ждала та же участь. Лишь совсем недавно этот «закон» был отменен, и началось реальное освоение этих земель. Тут следует учесть, что реального равноправия среди казаков не было: существовали «старые» и «голытьба», или «голутва». «Старые» имели собственные дома, склады, утварь, доходное место, например, солевые выпарки, а «новым» предлагалось боем это добыть, но не в родном селе, а в походе. Сбивалась ватага, которая шла грабить «корованы». В случае военной удачи им доставалась часть добычи, остальное они отдавали тем людям из «старых», которые дали вооружение, припасы и деньги на поход. Куда ходить, значения не имело, так, например, был поход на Тулу, грабили поволжские города, как по левому, так и по правому берегу. Ходили на турок и персов, занимались таким же разбоем, как и пираты Карибского моря.

Внимательно прочитав каракули Ивана Платоновича, понимаю, что одной проблемой у нас стало больше: в Сунженском остроге атаманствовал Иван Разин. До Выборга его не довезли: чем-то оскорбил Юрия Алексеевича Долгорукова, одного из племянников Ивана Долгорукого, и тот приказал казнить разбойника. А у него брательник есть, ему где-то двадцать – двадцать два года и зовут его Степан Разин. В данный момент разбойничает на Яике. Так повелось издавна, крестьяне бежали на Дон. Дон всех прокормить не мог и отправлял «голытьбу» – кого на Днепр, кого на Волгу, а кого на Яик, служа этаким генератором казачества. Так что выделять кого-то из этого общего разбойничьего гнезда не приходилось. Единственная разница: власть среди казачества в некоторых местах захватили мелкопоместные помещики-дворяне. Так произошло в Запорожье, то же самое случилось на Яике.

Груз был важным и секретным и, соответственно, охранялся. Но как упоминалось выше, топлива для транспорта не было, поэтому все были конными. Кроме гвардейцев присутствовал и эскадрон, три сотни донских казаков, недавно вернувшихся из похода на Польшу. До Яицкого городка груз дотянули еще до ледостава, там встали на отдых в ожидании того, как лед встанет и сможет держать довольно тяжелые повозки. А яицкие начали сначала подкалывать донских из-за их новой формы, а затем подбивать на бунт, чтобы захватить четыре орудия и вооружение роты гвардейцев. Ведь невдомек было, что количество выстрелов из этого оружия ограничено носимым и возимым боеприпасом и нигде, кроме Выборга, он не производится.

Часть наименее стойких казаков перешла на сторону яицких, и восстание началось. Прокол произошел сразу: караульную службу казаки не несли, караульного устава гвардии не знали и нарвались на очередь из автомата от часового у батареи.

Лейтенант Корсаков поднял по тревоге роту, не привлекая казаков. Но командир эскадрона все-таки объявил тревогу. Путаницу внесли те люди, которые перешли к яицким, но лейтенант не растерялся и всем прикрепил нарукавные повязки с тремя светоотражающими полосками. Мы их применяли во время учений, чтобы отличить своих от чужих. Ночной бой выиграли гвардейцы и начали зачистку Городка. Часть казаков ушли в степь в сторону моря.

Через полмесяца, потеряв во время восстания сто двадцать казаков, часть крестьян и лошадей двинулись по льду Яика дальше, разобрав несколько домов и реквизировав запас топлива, дров, для того чтобы не замерзнуть в этой степи. С огромными трудностями добрались до устья Губерли, где был лес. Там построили погост, пережили весеннее половодье. До места оставалось всего триста сорок километров п карте или километров пятьсот по извилинам реки. Рыбы и сайги вокруг много, поэтому не голодали, но мука начала заканчиваться.

И тут подоспела помощь. Андрей Винниус заволновался: где находится обоз. Письмо от Святослава он получил быстрее и двинул своих людей сверху на ладьях. Это и выручило, потому что кони уже выбились из сил: овес давно кончился, и они сидели на подножном корму, поэтому тянули плохо. Почти годичное путешествие наконец закончилось, и отряд прибыл на место, но гвардейцам предстоял обратный путь, правда, уже не по реке Урал, а по тракту вдоль реки Самара.

По их возвращении, на реку Самара весной были посланы два земснаряда, которые пятикилометровым каналом соединили через два шлюза реки Самару и Камыш-Самапку, приток Урала. Проявился прямой водный путь, соединивший Уральский и Волжский бассейны. Урал в нижнем течении летом теряет много воды и практически несудоходен, а выше по течению – вполне судоходная река. Конечно, это требовалось сделать заранее, но получилось немного наперекосяк.

Зато ликвидация Яицкого городка уменьшила количество нападений на суда в Каспии и на Волге. Плюс наблюдался перелов красной рыбы. Цена на нее значительно упала последнее время, и исчезновение с нерестов большой группы браконьеров пойдет на пользу осетровым рыбам. Вся красная рыба попала под новые правила ловли и разведения. Обязал все компании, получившие патент на вылов такой рыбы, строить рыбзаводы и разводить ее, выпуская мальков в реку. Проект рыбзаводов и подробную инструкцию по разведению каждой породы я давно взял на таких заводах в Астраханской области и в районе Кеми. Проект доработали до местных условий и попробовали на нескольких северных реках. Рыбу окольцевали, и мальки семги вернулись через семь лет. Несколько сложнее ситуация с белугой: рыба крупная, очень сильная, сложно выловить и еще сложнее разводить, так что с ней требуется просто быть осторожнее. Ее нерестилища находятся в районе Жигулевских гор, следовательно, ни одно из гидросооружений не должно строиться ниже этого места. Для создания в этих местах гидроэлектростанций применять отводные каналы, а само русло перегораживать запрещено.

Недовольные политикой Выборга, правда, по привычке это называлось Москвой, казаки ушли на Ишим, где устроили головомойку местным скотоводам и охотникам. Часть двинулась глубже в Сибирь, уходя от порядка и прогресса. Ну, да, они не всем нравятся.

Задал вопрос по Степану Разину, но внятного ответа не получил: уходил с ватагой на Яик, пока не возвращался, его судьба оставалась неизвестной.

Запуск нового завода был пышным праздником в Туле. Туда съехались члены госсоветов. Из Магнитогорска приехал Винниус, теперь – можно, пусть учится. Большие домны, высотой двадцать восемь метров по самой печи, оборудованы горячим дутьем с четырьмя последовательными рекуператорами, механизированной подачей всех компонентов наверх к колошнику. Объем – тысяча триста кубиков. Сами домны запустили две недели назад, но первая плавка – очень медленный процесс.

Как раз к концу плавки все и собрались. Еще есть полчаса, поэтому вокруг сплошной шум. Морозов привез шампанское по этому поводу. Много речей, затем мне предоставляется право пробить отверстие в летке. Укладываю бур в направляющие и ногой подаю его вперед. Он довольно медленно вгрызается в огнеупор, но ногой чувствую, что сверло идет, и с хорошей скоростью. Прошел, из небольшого отверстия начинает выливаться жидкий чугун, заполняя желоб до разделительной плиты – здесь расходится чугун и шлак. Рабочий следит за заполнением ковшей и чуть перекрывает спускной желоб для того, чтобы подали новый ковш после заполнения, затем струя горячего чугуна начинает литься в следующий ковш. И так до тех пор, пока не иссякнет поток чугуна из домны. Затем заделывающая машина забивает пробитое отверстие, и в домне начинает накапливаться следующая партия металла. И так безостановочно до регламентного ремонта. Мы же следуем за ковшами в сталеплавильный цех. Там стоят конвертеры, из ковшей в них переливается чугун. Конвертер по форме напоминает реторту, подвешенную на поворотные цапфы, выливается четыре ковша в каждый, конвертеры принимают вертикальное положение, и из их горла начинают вылетать какие-то отдельные искры, а иногда и целый каскад. Минут десять – двенадцать они стоят вертикально, за это время увозят «чугунные» ковши и подвозят «стальные» или подводят желоба, которые направят сталь непосредственно к литейным формам. Конвертер наклоняется, и из него начинает вытекать жидкий металл, еще более ослепительно белый, чем красноватый чугун. Мне в руку вцепился Винниус.

– Государь, да как же так? Десять минут не прошло, и уже сталь! Жидкая сталь! – Хороший металлург может по цвету определить, что перед ним.

– Обратил внимание, что ее не грели?

– Да, она сама нагрелась.

Во второй конвертер вместе с чугуном засыпали легирующие материалы, и эта плавка шла чуть дольше. Сталь имела немного другой оттенок.

– Что это?

– Жаропрочная сталь для катков твоих прессов. Ты их еще не заказывал, но они уже изготавливаются.

Я замахал руками, показывая всем гостям на выход. Здесь очень жарко, и мы мешаем людям работать. Теперь в три смены и без выходных этот гигант будет давать нам металл. Каждая из домен по четыреста тысяч тонн металла в год.

Вернулись в Москву, тут все члены Госсовета заупрямились и решили меня в тронный зал провести, дескать, вы с царицей Татьяной туточки еще не бывали, на троне не сиживали, а мы пир горой решили закатить, себя потешить и тебе показать, что жизнь бьет ключом. Мы ж понимам!

Налоговый приказ справочку мне уже давно предоставил, что капиталы членов Госсовета возросли, некоторые из них и сами теперь хотят заводики иметь, не понимают, что время сверхприбылей закончилось, сейчас цены на металл и прокат быстренько покатятся вниз. Такое количество стали пока не переварить, и требуется укрупнять и развивать машиностроение, как тяжелое, так и остальное.

На пир мы пошли. Кремль еще охраняют, Большой Дворец тоже под охраной, но требуется стрельцов сменить на гвардейцев. Это же все теперь государственное. Губернатор Москвы князь Буйносов-Ростовский, под шумок и пьяные песни, начал о своих планах рассказывать. Ему землечерпалки нужны.

– Строй завод машиностроительный, под это землечерпалки дам. По-другому не получится. Зданий в Москве много, но основное количество их – деревянные строения. А ну как полыхнет? Вот этим займись, кирпичными заводами. Нашли же для Кремля кирпич? Еще и в Смоленск его возили. Обяжи все гильдии перестроить свои хибары в каменные. Да с умом строй, не просто так, а по плану.

– План есть, но государь, деньги…

– Но у тебя деньги собранные не все отнимают, кое-что ты имеешь, и не мало.

– Дык, государь, все как есть использую! Цены растут!

– А если Выборг проверит и комиссию пришлет?

Тут хитрющий боярин понял, что сейчас накличет беду на свою голову, и переключился на то, для чего ему землечерпалки нужны. Хочет канал имени Москвы делать, дескать, удобнее из глубинки таскать по реке и на санях, чем все отдавать Выборгу на железную дорогу. Здесь я с ним согласился, что не все выгодно возить вагонами и на платформах, баржи и самоходные суда тоже имеют свой фрахт – несрочные грузы и урожай. То есть массовые и навалочные.

– Уговорил, боярин. Толику малую выделим, но не более трети. Или чуть больше, а ты объяви о стройке и выпусти акции на Выборгской бирже, глядишь, и деньги найдутся.

– Вот этого не хотелось бы, государь, тут вишь како дело, не все желают этого канала, не понимают выгоды своей. Те, которые на западе и северо-западе живут, так им канал нужен, а тем, которые юго-восточные, он и даром не нужен. У них Ока и Москва-река есть, и свою монополию оне терять не желают. Гадить начнут!

– Вот компания и решит этот вопрос, а за государственный счет я строить этот канал не стану. Чем могу, помогу. Проект в Выборге заказывай, там людей, кто это быстро сделает, достаточно. И машины дам. Даже роторные, чтобы быстро отстроить. Топливо теперь для них есть. И еще, Гаврила Григорич, что ж ты на газ деньги от города зажал? Или не нужен он тебе?

Боярин забегал глазами. Я же знаю, что газовый налог он ввел, но до Газовой компании деньги не дошли, видать на канальчик решил пустить. Требовалось не допустить сращивания государственного и частного капиталов, в противном случае получим РФ в самом худшем виде, где частный капитал вкладывается лишь для попила бюджета. Что и пытался провернуть только что князь Буйносов.

Погуляли, и будет. Нас пытались оставить во Дворце на ночь, но проще домой курьерским добраться, чем ходить по этим сводчатым коридорам. Дворец еще никто не переделывал, поэтому через каждые пятнадцать шагов стояла в коридорах арка, напоминающая купол церкви, и везде сплошные иконы. Шагу не ступить, просто церковь большая.

Татьяна устала от шума, поэтому с удовольствием вытянулась на постели в вагоне и быстро уснула. Ночной поезд равномерно стучал колесами. Мимо пролетали редкие станции, освещенные газовыми фонарями. А так: лес, лес, лес и редкие деревушки. Я так и не уснул, что-то мысли тяжелые в голову лезли.

Госсовет заговорил об империи, впечатлило товарищей министров количество и качество проведенной «реконструкции», поняли, что это такая мощь, перед которой могут склониться все знамена. Как бы Чингизхан какой не вылез, тем более что народец здесь войнушку любит, да и соседи довольно буйные. Всё уговаривали меня Царьград «освободить» и «землю обетованную». Выбить у них из головы этот мусор не получалось. Еще Усселинкс отметил активизацию православной церкви на Дону и в других местах скопления казаков. Есть предположение, что там готовится новый крестовый поход. Именно церковь подталкивала постоянно царей и императоров российских в том направлении. На чем их и поймали англичане с французами. Большое количество сухопутных сил уверенно защищало Россию с запада, а слабый флот и еще более слабая логистика не давали возможности защитить себя от ударов издали.

Часть проблемы мне удалось решить, но лишь малую толику того, что предстоит сделать Сашке. Он перешел в восьмой класс младшего класса корпуса. Этим летом у него большая практика. Один из крейсеров пойдет в южные моря вместе с шестью фрегатами. Задача: прибрать к рукам развалившиеся фактории голландцев в Юго-Восточной Азии. Свято место пусто не бывает! Затем большая часть эскадры пойдет на север, чтобы основать Владивосток, обследовать Сахалин, Японию и Камчатку, где уже существует русское поселение. Одновременно с этим в несостоявшейся Британской Колумбии и на островах Гавайи высадятся отряды, посланные Стрешневым. Империя – значит, империя, а она не может не развиваться. Самое сложное – это построить Транссибирскую магистраль. Остальное чуточку проще, но все равно при моей жизни этого не успеть. Главное не разбрасываться ресурсами и людьми. Если люди будут, то остальное они сами доделают.

Поезд убавил ход, бужу Татьяну, мы подъезжаем. Впереди новый рабочий день, а каким он будет, закладывается с утра.

Швеция первой ощутила последствия пуска нового завода. Цена на металл в Швеции опустилась ниже себестоимости, и радовались только потребители железа. Производители поняли, что что-то произошло, и победа над Польшей им показалась не такой уж и важной. Какой смысл в этой победе, если производить металл стало невыгодно? Овал с тремя буквами – «ВМК» – стоял практически на всех железных деталях отныне. Потребитель браковал все, что выпущено не по стандартам «ВМК». Пришлось всей стране вводить метры, километры и миллиметры. Старый, отградуированный в английских дюймах, надежный и привычный мерительный инструмент либо пылился в углах инструменталок, либо был переплавлен. Была надежда, что удастся за счет дешевой русской стали удержать хотя бы металлообработку, но и она лопнула из-за разницы в стандартах. А как соревноваться, если у русских детали выполнены точнее, лучше окрашены, покрыты различными покрытиями и красивые! Их приятно взять в руку. Шведский товар выглядел как из-под молотка. Даже знаменитые мушкеты Оружейной фабрики Йончепинга, расположенной на естественных водопадах в местечке с труднопроизносимым названием Husqvarna, принесшие шведской армии самые громкие победы, уступали по красоте отделки и точности боя охотничьим ружьям из Выборга. Тяжелые и неудобные «сошковые» мушкеты, даже с укороченным стволом, заимствованные у немцев из Зуля, имели тяжелый комбинированный ствол из железа, вставленный в медную трубу. Приклад был откровенно неудобным и ни в какое сравнение не шел с выборгским оружием. Больше всего офицеров и капралов армии раздражало то обстоятельство, что они видели прекрасные и удобные скорострельные ружья у гвардейцев и морской пехоты Выборга. И видели, какую серьезную силу представляет даже отделение солдат этих войск. Войска в Швеции набирались по рекрутскому набору: один из десяти крестьян в каждой rota. Если rota была маленькой, то их объединяли с другими малыми семействами. В Финском уделе следовало три рекрута из десяти, а до Водьского восстания из води брали восемь из десяти мужчин. Сейчас в армии был сильный недобор: половина Финского удела, принадлежавшего еще полтора года назад Швеции, перешла под управление Выборга. Теперь в армию гребли крестьян из бывшей Польши, применяя такой же порядок, как и в Водьской пятине, чтобы в кратчайшие сроки ассимилировать население, к тому же – католическое. Но крестьяне предпочитали разбегаться по лесам или уходить в отход в Россию. Денег в казне становилось все меньше и меньше. Не хватало вооружения и снаряжения. Пришлось пойти на отмену набора в армию наемников из других стран. Стребованные репарации Польша выплачивать не спешила, и там приходилось держать основные силы армии.

Этим моментом воспользовался опытный и ловкий политик Фредерик III, он начал концентрировать войска в Норвегии, собираясь оторвать большой кусок Южной Швеции, чтобы обезопасить свою столицу, неоднократно подвергавшуюся нападениям за последние годы. Началась новая датско-шведская война, и войска из Польши потребовалось забрать. Последить за порядком на покидаемых территориях попросили недавнего союзника Святослава Первого. Мы помогли перебросить их в Стокгольм. Шведы ушли, оставив небольшие гарнизоны в двенадцати крепостях. Возле одной из них, в Ивангороде, что под Нарвой, произошло столкновение между русским и шведским патрулем. Не поделили стол в харчевне, бывает!

Извинений со стороны комендантов обеих крепостей не последовало. Их хамский ответ немедленно стал известен Святославу, и «были сборы не долги»! К тому времени стало известно, что риксрод вынудил Кристину отречься от престола в пользу Густава Пфальцского. Происшествие в Ивангороде странным образом совпало с этим самым отречением. Для милой Кристины я собирался просто проследить за порядком, ее нет – значит, «нисчитово!». Это оскорбление! И в ход пошел последний довод королей. Мы объявили о поддержке уже Фредерика III и выбили шведов со всей Прибалтики и Польши.

Швеция проиграла войну и Дании, потому что мы отвезли их войска только в Стокгольм, а из-за смены короля и Ивангородского инцидента исполнять вторую половину контракта отказались. Я дружил с Кристиной. Давно! С момента признания нас ею в 1640 году, и между нами никогда не было войн. Наоборот, мы принимали участие в восстановлении власти Кристины в бывшей Польше.

Мирная конференция собралась в крепости Эзель на одноименном острове. Это была датская крепость, которую неоднократно Дания теряла. Некогда все побережье до города Нарва носило название Эстляндия и принадлежало Дании. Ее сдавали в аренду Ливонскому ордену, потом продали совсем. Затем, когда смута в Дании закончилась, датчане вернулись, и Ливонский орден продал обратно остров Дании. Но она проиграла очередную войну в 1645 году, и остров был передан Швеции по Брёмсебрускому миру. Пикантность ситуации заключалась в том, что Фредерик был владельцем Готланда и Эзеля в то время. Именно его больнее всего укусил тот мир. Это были его вотчины. Но Эзель был взят десантом морской пехоты Выборга. В результате теперь Швеция вернула ему Готланд и провинцию Халланд. А Эзель остался за Россией и Выборгом. Вход в Финский залив теперь контролировался мной.

Участие в войне впервые приняли бронированные бульдозеры Новгородского завода транспортных машин. Эти чудовища занимались тем, что засыпали рвы и проламывали стены и ворота крепостей. В общем, выполняли роль танков и самоходных пушек. Это было заложено в саму конструкцию.

А в мирных целях был освоен выпуск бульдозеров, подборщиков на базе танка ПТ-76 и пароэлектровозов, гусеничных вездеходов «МЛТБ» и 122-миллиметровой самоходной пушки для армии. Для двух последних в Князево налажен выпуск V-образных паровых двигателей. «Звезда» не влезала по габаритам, пришлось ставить рядный V-образный.

Кристина очень неплохо помогала на конференции, она была смертельно обижена на риксрод, и главные претензии выставляла она, напрямую обвиняя в предательстве интересов Швеции род Оксеншерне. «Если бы…, то милый Святослав помог бы мне в этой войне, и мы бы захватили проливы». А оно мне надо? Она немного поотиралась в Выборге и в Москве, но отсутствие блестящего двора и интриг ей не понравилось, и она укатила в Рим, где еще долго портила кровь и новому королю, и риксроду. Да и остальным от нее доставалось.

По договору, не король, а риксрод Швеции получил четверть миллиона серебряных талеров отступных и отказался от претензий на Эстляндский удел на вечные времена. Туда же банк Выборга дал восьмиллионный кредит на развитие бумажной промышленности, в обмен на отказ от массового производства металлоизделий. Выборг обязался снабжать экономику Швеции необходимым количеством готовых изделий и предоставил им право вносить в Совет Выборга заявку на металл. То есть Швеция была включена в планирование наравне с остальными областями княжества. Король Швеции стал чисто номинальной фигурой, и через некоторое время его заставили подписать конституцию. Риксрод сократил армию с тридцати двух полков до десяти, при этом безопасность и территориальную целостность Швеции гарантировали Выборг и Россия. Швеция стала первой нейтральной страной. Она же первой заговорила о строительстве на ее территории железной дороги для ритмичного вывоза бумаги и для того, чтобы иметь возможность быстро пригласить войска Выборга в случае необходимости, особенно зимой. От Костомукшской ветки начали прокладку Трансскандинавской линии.

А вот из польской шляхты сделали вторых евреев. Я свой указ не отменял, где им предложено в две недели покинуть пределы России. Швеции они контрибуции не выплатили, поэтому Швеция, потеряв эти территории, принимать их отказывалась. Им лишние рты голоштанные не нужны. «И пошли они, солнцем палимы…» Малая часть осела в Священной Римской империи, император Филипп IV принял только тех, у кого были деньги или уделы в его землях. Поляки двинулись на юг, в расчете осесть на земле обетованной. Кто-то по дороге, и я догадываюсь кто, подсунул им оружие и организовал новый крестовый поход на Иерусалим. Часть западного казачества и от нас рванула туда. С послом османским Азамат-шахом мы переговорили в Выборге, и я показал ему указ, где ушедшие в поход на Иерусалим назывались радикальными фанатиками, лишались подданства и сословности и осуждались на пожизненную каторгу в случае возвращения на территорию России. Воевать с султаном было несколько рановато, да и не на проливах надо затевать свалку. На фига мне эти проливы, практически утратившие свою экономическую подоплеку ворот на восток и запад? Канал из варяг в греки мне нужен для внутреннего употребления, чтобы быстро перебрасывать урожаи с юга на север и войска с севера на юг по необходимости. Никакой надобности в проливах у меня не было. Султан это понимал не хуже меня, мы с его предшественником об этом говорили. А частая смена султанов ведет к упадку, так как смещают их незаконно, а дорываясь до власти, грабят еще больше, чем предшественники. «Польский» Крестовый поход был разбит еще до переправы через море в Греции. С Филиппом особых осложнений не возникло: его карманную Польшу мы не тронули, но он сам ее поглотил. Совместных мероприятий у нас хватало, а у него вечные перебои с хлебом на территории империи, поэтому торговля с ним процветала. Да и вообще, не любил он заниматься политикой. Он больше специалист по бабам. Правда, постарел и уже не тот, что давеча, но держится, и количество прижитых детей растет. Вот и наследника соорудил и взращивает. Он же не знает, что тот будет последним из испанских Габсбургов. Детей у него не будет.

Поход в Южные моря удался на славу: забрали под крылышко Капскую провинцию, Реюньон, Кокос и Маврикий. Пощипали пиратов вокруг Мадагаскара и ушли в Батавию. Привели к присяге тамошнюю администрацию. Им угрожало, что вырежут местные, поэтому они были рады тому обстоятельству, что впервые за семь лет к ним пришли корабли и передали какие-то припасы, в том числе черный порох к пушкам, за счет которых они здесь и держались. Установили дипломатические отношения с султаном Брунея. Затем Торресовым проливом прошли между Австралией и Новой Гвинеей и создали поселение на восточном берегу Австралии в хорошо укрытой бухте на 27° южной широты и 153° восточной долготы в устье довольно большой безымянной реки. Место привлекло к себе защищенностью и наличием нескольких обширных болот с торфом в нескольких километрах выше по течению. Это давало возможность эффективно использовать наработанные технологии. И местных «бушменов» этот полуостров мало интересовал. Аборигенов на этом берегу Австралии было много, где-то около миллиона человек. В основном они обитали на восточном берегу и в районе Торресова пролива. Об их существовании было известно, как и о том, что они воинственны и довольно опасны. Первое посещение их белыми кончилось поражением португальцев. Потеряв десять человек, капитан Виллем Янсзон поспешил оставить враждебную землю, и эти места никогда никем не осваивались. Пустынный и неприветливый западный берег никого не привлекал. Земля ван Димена была открыта, и ее южный берег был обозначен на некоторых картах, но к освоению так и не приступили из-за банкротства Нидерландской Ост-Индской компании. Не было даже известно, что Земля ван Димена не южная оконечность Новой Голландии, а остров Тасмания.

Оставив поселенцев и необходимый инвентарь и вооружение для них на полуострове Русский, экспедиция разделилась: большая часть ее пошла на север, а один из фрегатов двинулся на восток. На нем вернулись курсанты корпуса, совершившие кругосветный поход. Среди них и цесаревич Александр, который вернулся домой уже зимой, пройдя за ледоколом через льды Балтики. Впечатлений – море! Извел мать, рассказывая обо всем и показывая собственные, очень неплохие, рисунки. Главное, что он вынес из этого путешествия: Земля круглая и не слишком большая. И требуется знать ее всю.

Он пока не в курсе, где находится орденов Ленина и Октябрьской Революции Краснознаменный город-герой Санкт-Петербург Ленинградской области, в котором он родился. Ему еще рановато знать все подробности. Он – дитя собственного времени. Эту часть истории Земли он узнает чуть позже. А пока растет, учится, стоит ходовые вахты, постигает тяжелый труд матроса. Все остальное будет позже.

Место выбрано не случайно: именно здесь состоялась знаменитая австралийская золотая лихорадка, а так как банкнот пока никто не выпускает, то золото требуется во все возрастающем объеме. Поэтому и были предприняты попытки сразу захватить золотоносные места, как в Южной Африке, так и в Австралии. Пока этими землями никто не интересуется. После голландской войны и войны с пиратами остальные страны строят только каботажный флот, все трансконтинентальные перевозки взял на себя Выборг. Единственной страной, которая не остановила строительство флота, была Испания, но и здесь чувствовалось, что предпочтение отдается не океанским, а каботажным судам. Рост тоннажа резко замедлился. Этому способствовала и Фронда во Франции. Еще восемь лет она будет терроризировать короля и Мазарини и в конце концов победит. Последние несколько лет до своей смерти Мазарини станет «серым кардиналом» короля. А после смерти на него свалят всех собак за неудачи. Впрочем, население Луизианы стабильно растет, в основном за счет рабов. Белые не спешат переселяться сюда, хотя некоторые богатые фамилии и подумывают о возможной эмиграции в более спокойные места.

В Англии кризис, в первую очередь политический. После казни короля Карла I его двадцатилетний сын, тоже Карл, прибыл тайно в Шотландию и был коронован, но на следующий год в Шотландию вторгся лорд-хранитель Оливер Кромвель, который разгромил спешно собранную армию короля, и тот – бежал. Скрывался вначале в самой Англии, и за его поимку была назначена огромная сумма. Затем пришлось бежать дальше, к родственникам во Францию. Роялисты делали ставку на сбежавшего из Голландии Фредерика-Генриха герцога Оранского-Нассау, но он умер, а вслед за ним умер и его сын Вильгельм. После его смерти родился наследник голландской и английской короны еще один Вильгельм, но ему пока только два года. Он с матерью, старшей дочерью казненного короля Карла Первого, преспокойнейшим образом проживал в своих родовых имениях. В отличие от Стюартов, отца которых казнили англикане, католические родственники их спасли, поэтому верование вероятных королей больше склонялась к католицизму, а старшая дочь Карла Первого исповедовала кальвинизм. Именно поэтому лорд-хранитель сделал ставку на нее и ее мужа. Но муж неожиданно заболел и умер.

Кроме Карла в запасе у роялистов был более молодой Яков. Оба претендента жили во Франции и неплохо проводили время, занимаясь местными красотками. Правда, Карл все-таки уделял некоторое время и кое-какие финансы на «реставрацию». Младший брат, герцог Йоркский, слыл ловеласом и участия в заговорах не принимал. Он второй в очереди, за ним стояла их старшая сестра. Но в отличие от братьев, она жила в Англии. Кромвель же испытывал серьезнейшие трудности с финансами. Деньги, отнятые у роялистов, были вложены в строительство флота и в новую Ост-Индскую компанию. Благодаря проискам Испании и Выборга, эти деньги канули в Лету, или, как говорили роялисты, были выброшены в океан. Спрос на английские ткани упал до самой низкой отметки, все кругом завалено выборгскими, которые и дешевле, и качественнее сделаны. Испанцы перекрыли свои порты в ответ на Навигационный акт и перестали поставлять ртуть, столь необходимую для производства фетра. Колонии в Америке практически вымерли, и поставки шкурок оттуда упали практически до нуля. И последний штрих: весной 1652 года, войдя в Сент-Джонс-Харбор, сезонные рыбаки узнали, что вернулись французы и индейцы микмаки. Зимой, пока становища и городки пустовали – все поселения на острове были сезонными, – при поддержке ледокола «ЛК-1» русского военно-морского флота был высажен десант, состоящий из французов-акадцев и индейцев племени Unama’kik, которое владело островом до прихода сюда европейцев. Так как существовал уже договор, где племя признавалось владельцем этих мест, то опираясь на стволы русских орудий, вождь племени – с рваным ухом и с огромным варбоннетом из перьев белохвостого орлана, показывающего, что он находится в состоянии войны – заявил, что отныне ловить рыбу можно, не приближаясь ближе двухсот миль к берегу суверенного Ньюфаундленда. Если ловить ближе – плати за патент и отдавай треть улова. Условия такие же, как на Нововыборгских островах. А рядышком ненавязчиво покачивались катера береговой охраны под зеленым флагом Выборга в левом верхнем углу.

Кто-то развернулся и ушел к берегам Исландии, кто-то заплатил и начал промысел, но цена на рыбу в Англии тоже подскочила. Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения народа. Кромвель был растерзан толпой, и вместо него во дворец на руках внесли Марию-Генриетту, но коронация не состоялась: короли Испании, Португалии и Франции заявили, что при живых принцах крови они никогда не признают Марию. Папа Иннокентий Х заявил то же самое, а решительных людей в стенах Вестминстерского аббатства не нашлось. Из Франции прибыл Карл, король Шотландии, и был коронован как Карл II. Он же объявил, что протестантизм привел страну в упадок, поэтому объявил Билль о равенстве религий, пытаясь таким образом разрешить сложившуюся ситуацию.

Для меня же настали лихие денечки, так как начали организовывать компанию «Дикая степь». Реально южные и восточные пределы европейской части частенько посещал страшный зверь, носивший в наших сказках имя Змей Горыныч. На самом деле их было два: засуха и мокропогодица. Каждый из этих Змеев Горынычей мог унести сотни тысяч человек. По-научному это называется зоной рискованного земледелия. Мне пока везло, и голодухи, как принято называть это явление на Руси, еще не было. Но готовиться к нему нужно. Во-первых, необходимы надежные и охраняемые зернохранилища, какие были только в Выборгском княжестве, а во-вторых, требуются резервные источники воды в южных широтах. И еще очень важные вещи для тех же югов – лесополосы и снегозадерживающие мероприятия. Вот для того, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, и была учреждена эта компания. Называлась она Институт мелиорации и рыбного хозяйства, но в просторечье быстро переименовали по месту работы: «Дикая степь». У нее было два филиала: Донской и Волжский. Крым пока не трогали, не поднять, пусть будет в резерве.

Начались изыскания и строительство малых каналов и системы прудов-накопителей. В них сразу поселяли рыбу, в основном сазана, немного окуня и щуки. В проходные пруды с достаточно быстрой сменой воды запускали сибирского осетра и стерлядь, в основном последнюю. С осетром уж больно много возни.

Для решения проблемы водоснабжения левобережной приволжской степи было решено направить туда военных топографов для получения рельефных и обычных карт местности. Без них задача была нерешаемой.

Одновременно с этим начали производить железобетонные трубы большого диаметра, которые могли вставляться друг в друга и создавать закрытый водовод. Они требовались для создания отводных каналов будущих электростанций и водохранилищ, с тем чтобы не затрагивать основное русло Волги, Камы, Дона и Оки. Топографы искали места, где можно расположить такие каналы и водохранилища. Затем к ним проектировался водоканал, и начиналось его строительство с использованием роторных экскаваторов и бульдозеров. Из местных материалов насыпалась подушка, на которую укладывали трубу. Строили с расчетом на самотек. Там, где это было возможно, обходились без труб, проводя обычные каналы. Это, конечно, более дорогое решение, чем просто перегородить реку, затопить леса, поля – все это начнет гнить, заболачиваться, прерывать ход рыбы на нерестилища. Но нам спешить некуда, требуется убить двух зайцев, а для этого нужны терпение и точный расчет. Поэтому приходилось много времени уделять проекту преобразования природы. В результате мы должны были получить поливное земледелие в районах, подвергающихся засухам, и осушить, до известного предела, те места, где можно добывать столь необходимый для нас торф, из которого вырабатывается топливо для всей промышленности.

Излишки газа можно пустить на выработку электроэнергии на тепловых электростанциях, для создания которых уже есть все предпосылки. Но пока хватает того, что производят малые ГЭС и малые паровые электростанции, работающие на поршневых двигателях. Строительство энергетических гигантов пока не предусмотрено. Большой надобности в этом нет. Речи об электрификации всей страны не идет. Сейчас электрифицированы два города: Князево полностью и Выборг большей частью. В Москве электричество есть лишь в нескольких зданиях, в которых располагается управление железной дороги, гвардия и служба связи. Электростанции привязаны к промышленному производству. Все заводы, само собой, электрифицированы. Но подготовка страны к этой «революции» началась. Очень выручают топливные элементы, которые разработала Татьяна. Это электрохимические генераторы постоянного тока с очень высоким КПД, превышающим любой электромеханический генератор. А выглядит все просто: коробка с ребрами охлаждения и бачок для метилового спирта. В зависимости от мощности, большой или маленький. К большим прилагается водяная система охлаждения. При работе генератор выдает еще и дистиллированную воду, необходимую для работы паровых двигателей замкнутого цикла. И дает постоянное напряжение двенадцать или двадцать четыре вольта, достаточное как для освещения, так и для работы большинства бытовых и специальных приборов. Собранные в большую станцию, могут давать токи большой величины. Эти генераторы мы используем для гальваники. У них нет биения напряжения, поэтому покрытие получается много лучше, чем при использовании выпрямленного тока. И главное, их не скопировать. Это принципиально невозможно при данном развитии науки и техники. Много их, правда, не наделаешь, но обеспечить армию, транспорт и некоторые производства вполне реально.

Буквально через год эта программа стала приносить плоды: люди начали перемещаться в ранее засушливые районы, а там посевных площадей – море. Степь, черноземы. Продовольственную базу мы создали, и первое время рыбой перебьются. А муку и семена подбросим для начала. С появлением людей в районах, подключали мелиораторов и агрономов, которые показывали, как и что сеять в этих местах, чтобы иметь высокие урожаи. Затем появлялись саперные части, которые устанавливали генераторы ГЭС и ставили подстанции, электронасосы, привлекали людей на строительство общего элеватора. Люди сюда потянулись в основном из государевых, которых было не слишком сложно объединить в кооперативы и коллективные хозяйства.

Постепенно Дикая степь была заселена, расцвели сады, появились большие поля, на которых смогла работать техника. Немалую роль в этом деле сыграло документальное кино Выборгской студии. Там снимались рекламные ролики, показывающие быт выборгских крестьян, жизненному уровню которых завидовала вся страна. Сейчас Выборгское княжество практически не производит товарной сельхозпродукции. Основное направление – семеноводство и элитное животноводство. Здесь закупают семена, будущих производителей, сельскохозяйственную технику, поливные агрегаты и все остальное, необходимое для всей страны. Вновь образованные колхозы и кооперативы имеют государственную скидку и двухгодичную отсрочку выплат налогов, так что заниматься освоением новых земель – выгодно. Единственное «но»: на развитие программы ушло больше пяти лет, и было вложено колоссальное количество денег в создание этой инфраструктуры. Но великая сушь 1655 года Россию практически не коснулась, и мы заработали на поставках муки в Европу и Малую Азию столько, что возместили все убытки.

Для экспорта муки на юге было построено четыре порта: Бердянск, Хорлы, Скадовск и Таганрог. Лишь после этого мною было вынесено предложение о строительстве Хортицкой ГЭС. Очень мешали пороги на Днепре, плюс там холмистая местность и высокие берега, водохранилище получалось узким и практически не затрагивающим посевные площади. Долго спорили, потому что там практически ничего нет, но я и не настаивал на немедленном сооружении именно ГЭС. Требовался нормальный водный путь, а не гонка наперегонки со смертью. Показал, сколько чего утопили в порогах и сколько товара испортили. Скрепя сердце, Госсовет России выделил финансирование на строительство плотины и шлюза.

Новые колонии осваивали уже совместно с Россией, но по той же схеме, что и до этого: в первую очередь подбирался руководитель проекта, затем рассматривался проект, причем не один, а несколько от разных претендентов, после этого выделялись финансы на подготовку. Начиналась вербовка первопоселенцев, исходя из их навыков и умений, и лишь после того, когда все было готово, начиналась сама экспедиция. Старались занимать места, где не было постоянных поселений европейцев. Таких мест было предостаточно, и лишь в исключительных случаях, таких, как, например, Маскаренские острова, откуда сбежало население, предварительно уничтожив большую часть природных ресурсов, приходилось принимать жесткое решение. Положение победителя Нидерландов давало такую возможность.

С островов было выселено двадцать семей колонизаторов вместе с рабами на Мадагаскар. В Капской провинции постоянных поселений не было, в Австралии – тоже. Особой надобности в колонизации Маскаренских островов не существовало, здесь сыграло чисто экологическое мышление: хотелось сохранить уникальный животный и растительный мир этого прекрасного уголка планеты. В конце концов, могу себе позволить! Острова объявили моей собственностью и заповедником. Наложен запрет на любую хозяйственную деятельность.

Год 1655-й был во многом ключевым: сильнейшие весенние морозы и последовавшая за ними засуха в Европе обострили и без того не слишком радужные отношения между Испанией и Францией. Недавние союзники поссорились из-за Англии: Франция продолжала пускать в свои порты английские суда и корабли, тогда как в Англии до сих пор не был отменен Навигационный акт. Попытка урегулировать этот вопрос закончилась потасовкой между Испанией, Англией и Францией. Причем готовилось все заранее! Каперские свидетельства, letters of marque, были выписаны несколькими месяцами раньше. Вспышка пиратства произошла по всему побережью от Бразилии до Нововыборгских островов. Нашему флоту пришлось здорово помотаться, отлавливая вчерашних мирных и добрых соседей. Под шумок англичане решили высадиться в Массачусетсе и Род-Айленде – двух вымерших в конце сороковых годов колониях. Но на кораблях, доставивших их в Новый Свет, имелись каперские свидетельства, поэтому они пошли на дно после досмотра, а акадцы довольно жестоко расправились с вновь прибывшими: все мужское население было перебито, женщины и дети были взяты в плен и распределены между поселениями. Пускать кого бы то ни было на свою территорию они не собирались.

В том же году Большой совет Акадии прислал посольство в Кронштадт и попросил военного союза с Выборгом. Меня не устроила форма присоединения, поэтому Акадия ничего не получила, кроме встречных предложений. Их экономическое состояние не позволяло стать им самостоятельным государством. Они во многом зависели от поставок из Франции и Луизианы, но платить налоги Бурбонам не рвались. «Дайте нам оружие, и мы защитим свои земли!» Делайте сами. Но таких умельцев у них не оказалось. Максимум могли делать палаши для пехоты и кавалерии. Плюс через них шло вооружение довольно агрессивных племен Мохауков и остальных ирокезов. Не то чтобы специально отдавали, а безответственно подходили к хранению и караульной службе в условиях непрекращающихся вылазок индейцев. Плюс за сданные шкурки поставлялся порох и свинец, причем не выясняя, откуда у индейцев эти шкурки. Ирокезы сами не охотились, а жили разбоем, отбирая шкурки у других племен.

Мне подобное обострение отношений было на руку, тем более что меня эти войнушки поначалу не касались. Затем резко возрос расход боеприпасов и топлива в Нововыборге, и пришлось реагировать, к тому же направлять туда дополнительный флот, чтобы прикрыть все побережье. А сам я был занят как «Дикой степью», где началась настоящая засуха и пошла проверка всего проекта на прочность, так и проектированием нового тяжелого рейдера: корабля с большой автономностью, большой скоростью хода и тяжелым вооружением для разрушения береговых укреплений. «Нововыборгская компания» не прошла бесследно, и в первую очередь это отозвалось именно в фортификации. Все страны начали укреплять прибрежные крепости, даже толком не понимая, от чего. Ведь ни одну крепость с моря я не брал, все, что было захвачено, было взято с суши. Но такова жизнь и современная логистика. Подвоз строительных материалов проще осуществить по воде, чем по суше.

Но по-прежнему связующее – это известь, строительным материалом вместо кирпича стал вновь камень. Впрочем, суть от этого не изменилась, но приходилось увеличивать калибр орудий. Пошла попытка защититься от шрапнели, во всех крепостях начали изготавливать козырьки для укрытия личного состава. То есть сказать, что военная мысль застыла и ничего не происходило вокруг, было трудно. Все пытались защититься от моего огня. Ну, а получится или нет, там видно будет. Пока у них явно не хватает технологий для этого. Но они усилили попытки поступить в университет и пробиться на службу в нашу армию.

В маневрах и побоищах прошли вся весна и лето, а осенью выяснилось, что урожая в этом году у всех не предвидится. Голод суровой рукой взял за горло всех, кроме королей. Чередой пошли голодные бунты, в это время мы и выставили на продажу муку. У нас засуха зацепила только две области – Курск и Воронеж, губернаторы которых не слишком охотно вкладывались в развитие централизованных хранилищ и мелиорацию. А мне требовались козлы отпущения – люди, которые будут виноваты в том, что государственная программа преобразования природы выполняется не в полном объеме. Тем более что средства на нее выделялись из бюджетов всех уровней. Переброска муки и семенного зерна в эти области пошла полностью за счет этих «губеров», причем из личных карманов. Все, что незаконно присвоили, им пришлось вернуть, и с огромными процентами. А после этого Верховный суд приговорил их к ссылке в Сибирь. И другим неповадно будет денежки из бюджета распиливать. Но две губернии – это мелочь по сравнению с голодом, который настиг Европу. В более выигрышном положении оказались приморские страны, а в центре… в центре люди напоминали узников Освенцима. Мор начался. И больше всех досталось центральным районам Священной Римской империи, Германии и Австрии в нашем понимании, и Швейцарии.

В сторону сытой России двинулась целая армия беженцев, что сильно напомнило ситуацию двадцать первого века. Пришлось на границе устраивать кордоны и лагеря для беженцев. Но и сами мы времени не теряли: в лагерях развернули работу вербовщики, искали ремесленников и образованных людей, которых привлекали для работы в Дикой степи, где был большой дефицит кадров, и в заволжских степях. Там начали создавать национальные поселки – немецкие городки. По-другому было не поселить, сказывалось то обстоятельство, что русские иностранцев не любили и брезговали ими. В первую очередь из-за того, что мылись европейцы неохотно. Пришлось ввести банный налог и налог на мусор. Европа не привыкла жить так, как мы живем сейчас в России – безотходно. По большей части применялись самые примитивные и очень грязные технологии. Приходилось переучивать. Занимался этим целый приказ, где были сосредоточены кадры по обучению русскому языку и новым технологиям. В принципе Новороссийский приказ для этого и создавался, чтобы решать проблемы новых территорий. Честно говоря, строить на пустом месте было значительно удобнее, чем на уже обжитой территории со своими тараканами. Там постоянно шли какие-то тяжбы, межевые войны, клевета и жалобы друг на друга. Все как обычно. Но у людей появилась альтернатива. Не нравится на старом месте? Сходи в отход, выкупайся, и вперед на новые места, хоть в Австралию. Сильно удивил старший из Долгоруких, который неожиданно раскрепостил своих крестьян.

– Что так, Иван Владимирович?