Увечный бог. Том 2 Эриксон Стивен

Араникт завыла – ее тянуло вперед, – и Фейнт внезапно поняла. Она держит его. Держит принца. Нижние боги…

Фейнт попыталась приблизиться к атри-седе… но какая-то холодная сила не пускала, и она отлетела назад, чуть не задохнувшись, и сплюнула кровь. Встав на четвереньки, она подняла голову и посмотрела.

Руки Араникт почти целиком исчезли в туче. И теперь Фейнт разобрала, что кричала атри-седа.

– Маэль! Проклятье! Помоги мне!

Фейнт подползла к Наперсточку.

– Прекрати визжать, ведьма! Смотри на меня! Сюда, на меня смотри!

Но на Фейнт глядели безумные глаза.

– Я не могу помочь ей! Ты что, не видишь? Она зашла слишком далеко… слишком глубоко… да как она еще жива? Невероятно! – Наперсточек отползла по-крабьи, боком. – Его больше нет! Он потерян навсегда!

Фейнт уставилась на ведьму; до нее постепенно доходило услышанное. Но так нечестно. Не такую любовь… нет! Не смейте забирать… не смейте убивать ее!

– Наперсточек! Что я могу сделать? Как помочь? Говори!

– Никак!

Ну так иди к Худу.

Фейнт повернулась и достала кинжал. Маэль – Старший бог… но Араникт должна это понимать. Он не ответит на такую молитву. А я не буду стоять и смотреть, как умирает их любовь. Лезвие прорезало блестящую полосу на левой руке, а потом Фейнт, перехватив нож левой рукой, полоснула по правому предплечью. И с усилием двинулась к Араникт.

Маэль… прими мою кровь, как подношение. Просто возьми ее, засранец!

Сопротивление было велико, но Фейнт нажала сильнее… и с трудом протиснулась… дышать было невозможно, холод сковывал… кровь растекалась и закручивалась завитками, как будто под водой… как много крови… она почти не видела Араникт.

Отчаянно, чувствуя, как трещат кости, Фейнт продвинулась ближе, дотянулась и обхватила атри-седу.

Маэль… не смей… не смей говорить, что этого недостаточно.

Наперсточек, не веря глазам, смотрела, как Фейнт пыталась дотянуться до Араникт. Кровь густо клубилась, изливаясь из Фейнт, закручивалась в темном облаке. И казалось, конца ей не будет.

Кто-то обнял ведьму – сильные руки подняли ее с земли. Извиваясь, она подняла глаза.

Лицо Амбы Валуна было не узнать.

– Это плохая магия, – сказал он.

– Спаси Фейнт! Спаси ее!

Но он покачал головой.

– Там никто не может выжить.

– Спаси ее, Амба! Ради моей любви… спаси ее!

Амба еще больше нахмурился, его веки задрожали, и он посмотрел ей в глаза.

– Что?

– Хочешь меня? Я твоя, проклятье… только спаси Фейнт!

Валун бросил ее на землю, лицо его потемнело.

– Веселье кончилось! Я не хочу тебя, ведьма! Я даже видеть тебя больше не хочу!

Наперсточек уставилась на него и зарычала:

– Я буду тебя преследовать, Амба! Я не оставлю тебя в покое, куда бы ты ни шел! Год за годом я буду тебя преследовать, клянусь! И ты нигде не спрячешься, понял? Нигде!

– Ненавижу!

– Только в одном месте ты можешь попытаться спрятаться от меня – там! – И она показала на клубящуюся тучу крови, скрывшую Фейнт и Араникт.

Амба взревел по-звериному, повернулся и тяжело затопал – прямо в алую тучу.

Наперсточек отшатнулась. Нижние боги… этот парень свихнулся.

– Погоди, любимая, – прошептал голос у самого уха Фейнт. – Есть законы, с которыми и Старшему богу трудно справиться. Но он пытается.

Фейнт чувствовала, как жизнь покидает ее. Она лежала у ног Араникт – холодных, как ледяные столбы. Открыты ли у нее глаза? Фейнт видела только красноту собственной крови.

– Сладкая, это ты?

– Всегда знала, что у тебя есть романтическая жилка. Сотворить такое!

– Я умираю.

– Похоже. Жалеешь о своей глупости?

Фейнт покачала головой… вернее, попыталась.

– Только если не получится.

– Ну да, часто ли мы жалеем об успехе?

– Этого хватит, Сладкая? У меня больше нет.

– Дурочка, ты в воде, вот и кажется, что крови много… и если останешься там еще на какое-то время, истечешь кровью. Хотела бы я тебе помочь… хотела бы помочь вам обеим, но я всего лишь призрак. И даже не так. Может, я просто голос в твоей голове, Фейнт, рожденный ложным чувством вины.

– Спасибо тебе за такие слова.

Нога, стукнувшая ее по голове сбоку, наполовину оглушила Фейнт, и она слабо сопротивлялась, когда чьи-то руки ощупывали ее тело, одна ладонь задержалась на груди, потом двинулась дальше… вернулась и снова сжала.

Вдруг этот кто-то выдернул ее из грязного ила и забросил на костлявое плечо. Фейнт почувствовала, как ладонь сжала и отпустила ее бедро, потом пальцы погладили ее колено.

Глубокое рычание словно пронзило Фейнт, и она почувствовала, как незнакомец вдруг поскользнулся, словно его тянула какая-то неодолимая сила… а потом пятки прочно уперлись… невероятно… он тащил ее против потока. Шаг, потом другой. Еще…

Из алой тучи появился Амба Валун с Фейнт, повисшей на его плече. Второй рукой он что-то тянул с огромным усилием… и вытащил из тучи Араникт за шкирку, а за ней голого Бриса Беддикта.

Туча взорвалась брызгами ледяной воды. Все четверо повалились на землю, Фейнт докатилась почти до колен ведьмы. Наперсточек, застыв, смотрела, как кровь еще течет из порезанных рук.

Она прижала дрожащими ладонями оба запястья, произнося непослушными губами целительные заклятия.

К ним бежали солдаты. Крики наполнили воздух.

Наперсточек прижимала ладони к запястьям, хотя под ее ладонями раны УЖЕ затянулись рубцами и ощущался пульс. Но… боги, бьется… есть. Он такой фейнтестически слабый. Она хихикнула… просто с облегчением. Шутки она всегда ненавидела. Как достойная женщина. Наперсточек хмуро посмотрела на шрамы. Погоди-ка, а где я взяла столько силы? Взглянув на Амбу, она увидела, что он неподвижно лежит на грязной земле. За ним солдаты столпились вокруг Араникт, баюкающей голову принца у себя на коленях.

И тут Наперсточек заметила легкое движение руки Бриса под плащом, которым кто-то укрыл его.

Поверить не могу…

Фейнт встрепенулась, застонала, открыла глаза и постепенно сосредоточила взгляд на ведьме.

– Я не умерла?

– Нет. Я только что вылечила тебя. Атри-седа тоже выжила. И принц. Твоя кровь пробила проход… хотя как твоя водянистая моча, которую ты называешь кровью, оказалась достойной в глазах Старшего бога, мне никогда не узнать.

– Что? Но как? Кто спас нас? Кто вытащил наружу?

Внезапно оттуда, где лежал Амба Валун, донесся кашель. Наперсточек покачала головой.

– Единственный, кому это было под силу, Фейнт. Один идиот с Чернопесьего Болота.

Дюжина менгиров, вырвавшихся из земли вокруг принца Бриса Беддикта, разрушили бруствер на шестьдесят шагов, повалив сражающихся солдат на дно траншеи; а горы земли и камней сыпались сверху, похоронив десятки воинов заживо.

Ве’гат Свища, решив избежать хаоса, перескочил через траншею и приземлился недалеко от места, где стоял форкрул ассейл. К’чейн че’малле в бою уже сломал алебарду и теперь держал в одной руке топор с двумя лезвиями, а в другой – фальшион.

Форкрул ассейл стоял с вытянутым, будто от боли, лицом, с откинутой головой, зажмурив глаза и разинув рот. Когда к нему приблизился Ве’гат, форкрул ассейл никак не отреагировал. Два быстрых прыжка, и удар фальшиона рассек неподвижного Чистого между правым плечом и шеей. Лезвие прорезало грудь, и разбитые кости брызнули фонтаном осколков.

Второй Ве’гат последовал за собратом и теперь появился слева. Сразу после первого удара его тяжелый топор с одним лезвием врезался сбоку в голову ассейла, разбив ее на куски.

Форкрул ассейл рухнул кровавой грудой.

Свищ пытался развернуть своего скакуна – и тут две тяжелых стрелы просвистели между ним и головой Ве’гата и ударили второго Ве’гата в бок. Гигантская рептилия покачнулась и повалилась на землю, кося задними ногами воздух.

– Назад! В сторону!

К’чейн че’малле помчался вдоль бруствера – пятнадцать, двадцать шагов, а потом, развернувшись, врезался в толпу солдат Коланса в первой траншее. Взмахнув клинками, он прорубил проход на другую сторону.

Пики били в броню, защищавшую ноги Свища, но Ве’гат уже взбирался на то, что осталось от переднего бруствера.

Свищ огляделся в поисках принца… или хоть какого-нибудь офицера… но со всех сторон царил хаос.

Брис погиб? Узнать никак нельзя.

Но Свищ видел, как летерийские солдаты, подняв головы, следили за его передвижениями через линию столкновения войск, следили, как Ве’гат расчищает путь от противника ужасными ударами оружия.

Они смотрят на меня.

Но я ничего не знаю.

Дурак! Ничего, кроме жизни на войне! Оглядись: реши, что можно сделать! Повернувшись в седле, он осмотрел склон слева и ряд укрепленных террас – и увидел, как с верхних рядов спускаются солдаты.

Но между ними и летерийцами… четыре траншеи. Нет, это невозможно. Мы потеряли треть армии, только на этой первой траншее!

Свищ снова повернулся к рядам летерийцев.

– Отходим! – закричал он. – По приказу принца, отходим!

И увидел, как по всему фронту летерийские солдаты, прикрываясь щитами, отходят, подбирая раненых товарищей.

Новая стрела просвистела совсем рядом. Выругавшись, Свищ ударил пятками в бока Ве’гата.

– Спускайся с гребня – вдоль фронта, отложи оружие и собирай щиты! А лучше подбери раненых – сколько сможешь унести!

Зверь соскользнул с насыпи, выпрямился, прячась за первым бруствером, и начал прокладывать путь через горы трупов.

Свищ во все глаза смотрел на ужасную бойню. Я помню городскую стену и того человека, и всех, кто пал рядом с ним… он сражался, сражался, пока его не задавили, не повалили, а потом был крест, а его прибили, а стаи ворон кружили, кричали и падали с небес.

Я помню старика на коне, который подобрал меня… и как он, выехав за ворота, обернулся, словно видел весь пройденный нами путь – кровавую дорогу, где я родился, где выжил.

Я помню этот мир. И других не помню.

Бравые солдаты, я ваш. Я всегда был ваш.

Контратака солдат Коланса из двух следующих траншей встретила нападавших сафинандцев и летерийцев лавиной железной ярости. Скатываясь по склону, по широким тропам и перелезая через брустверы, они врезались в строй болкандцев, как шипастый кулак. Сафинандцы, при всей своей дикой ярости, были недостаточно защищены доспехами против тяжелых пехотинцев, эвертинские солдаты не могли построить плотную стену из щитов среди сафинандцев.

Первые шеренги были сметены и повержены на землю, и весь болкандский фронт откатился назад, снова отдав второй бруствер, потом первую траншею и, наконец, первые укрепления. Враг, набрав обороты, теснил легион все дальше.

К тому времени сафинандцев почти не осталось, и воины Коланса выкатились на ровную землю, чтобы столкнуться с легионерами. Их встретила плотная стена щитов. От удара в воздух взлетали тела и оружие; обе стороны откачнулись друг от друга и тут же снова сцепились в жестокой схватке.

Королева Абрастал, все еще верхом, меч и рука залиты кровью, направила коня от внутреннего края эвертинского строя; с морды коня капала кровь после того, как он укусил чье-то лицо под забралом, а бедра, прорезанные через доспех, истекали кровью при каждом движении. Но Абрастал чувствовала биение его сердца и знала, что конь жив как никогда, – она не удержалась от улыбки, чувствуя жуткую радость скакуна. И чувствуя, что радость их общая.

И все же они достигли ключевого момента… и, посмотрев на запад, она увидела, что летерийцы прекратили наступление, хотя онагры продолжали обстрел.

Чистый поступил так, как она и ждала: попытался пробить заслон здесь, не дав летерийцам никакой возможности отправиться к Шпилю, перегородив долину, – но только если удастся справиться с Эвертинским легионом.

Абрастал поскакала к своему легиону.

Все еще в резерве, баргасты готовили оружие, и Абрастал увидела вождя Спакса: он стоял на кучке сваленных припасов и тянулся вверх, пытаясь разглядеть эвертинцев на переднем крае. Услышав стук копыт коня Абрастал, Спакс обернулся.

Она остановила коня рядом с ним.

– Никогда не купался в море крови, Огневолосая. Каково это?

Королева оглядела себя – всю в кровавой пене. Она стряхнула кровь с меча.

– Изморцы двигались быстро? – спросила она.

– Неслись вовсю – почти как банда Белолицых во время налета. Если остались силы после крутого склона, то должны быть уже на позиции… но, величество, ты же видела, сколько движется на них. – Он покачал головой.

– Они смогут их хотя бы замедлить?

Вождь пожал плечами.

– Думаю, зависит от местности. Если придется держать широкий фронт… то даже задержать вряд ли получится.

Абрастал еле слышно выругалась, разворачивая коня. Мгновение что-то соображала и кивнула.

– Хорошо. Вождь, бери своих воинов и теблоров; спешите во всю прыть на помощь изморцам – сделайте все, что сможете, понятно?

– Ты посылаешь нас на смерть, величество.

– Так точно. – Она оскалилась. – Я тебе – монету. Ты мне – любовь.

– Да я не жалуюсь, просто к слову.

– Мы прикроем вас здесь.

– Величество, тебе не сдержать эту контратаку – это же ясно.

– Мы будем прикрывать вас сколько понадобится, – твердо сказала Абрастал. – Теперь ступай, вождь.

– Если мы больше не встретимся, Огневолосая, скажу тебе сейчас. – Спакс спрыгнул с горы припасов. – Я обрюхатил твою дочь.

– Нижние боги!

– Долгие годы ты будешь любить это дитя… И будешь знать, что оно мое, потому что у него будут мои глаза.

– Да отправляйтесь уже, ради Странника!

Захохотав, Спакс крутанул топор над головой.

И тут же Белолицые, как один, пришли в движение – на восток.

Не в силах сдержать восхищения, Абрастал несколько мгновений наблюдала за ними.

Спакс перехватил ее взгляд.

– Да, мы живем ради этого, Огневолосая. Мы покажем себя, обещаю. – Он посмотрел на нее. – Сложите о нас песни, и не забудь сказать придворным поэтам: гилк пишется через одно «к».

Она нахмурилась.

– А через сколько еще может быть, дурачок?

– Счастливого пути, моя королева, – сказал Спакс и поклонился, поворачиваясь.

Он уже пробежал несколько шагов, когда Абрастал крикнула:

– Спакс!

Вождь оглянулся.

– Будь то мальчик или девочка, я назову дитя твоим именем – но это единственное, что ты получишь.

Улыбнувшись, баргаст помахал оружием и побежал дальше.

Она посмотрела, как теблоры выстраиваются рядом с Белолицыми, а потом повернулась к своему легиону.

Нет сомнений, они отступали – тяжелые пехотинцы Коланса были не слабаки. Абрастал покрепче перехватила меч и снова подобрала поводья. Пусть они запомнят нас.

Она уже готова была послать коня вперед, но тут слева появился всадник.

– Ваше величество!

Абрастал уставилась на посыльного. Летериец, чтоб его!

– Долгий путь… есть новости?

Посыльный – синецветский копейщик – отсалютовал.

– Принц передает поздравления, ваше величество…

– Поздравления? Боги меня поберите… Ладно, дальше.

– Ваше величество, Чистый форкрул ассейл мертв. Командуют теперь полукровки. Принц сообщает, что отвел свои войска от позиций Коланса. И что приказал окопаться перед линией онагров в долине и там будет треть оставшихся у него сил…

– Прошу прощения, треть?

Летериец кивнул.

– Принц просит принять во внимание, что он движется к вашим позициям.

Абрастал огляделась и выругалась.

– Дайте коню немного отдохнуть, сэр, и скачите как можно быстрее к принцу Брису. Сообщите, что ему лучше поторопиться.

Но посланник и не собирался отдыхать; он развернул усталого коня и пустил в галоп.

Проклятье, эти копейщики умеют ездить верхом. И будь я проклята, молодой человек… если оба выживем, я устрою тебе незабываемую скачку.

Абрастал вздохнула и встряхнулась. Тихо зарычав, она ударила коня пятками, отправляя вперед.

– Мой штандарт – вперед! Держитесь. Вперед, за королевой!

Кто-то нашел одежду и доспехи для принца. Он стоял рядом с Араникт на возвышении и смотрел, как его солдаты окапываются перед линией онагров. Цепочка солдат уносила раненых на носилках, а другие собирали на поле пригодное оружие. И за всем этим наблюдал юноша верхом на к’чейн че’малле.

Брис все еще не до конца пришел в себя – он не понимал, как Араникт удалось спасти его, как сама она выжила, спустившись в тот безжизненный Путь. В полубессознательном состоянии он слышал обрывки разговора; похоже, три чужеземца – Фейнт, Наперсточек и Амба Валун – приложили руку к его воскрешению. А потом он уловил имя Маэль.

Старик, мы так многим тебе обязаны. Почему тебе так важны Беддикты? Но… ведь ты сделал это не ради меня? Ради Тегола. Избранного тобой смертного, которого ты хотел бы считать сыном.

Не подумай, я не жалуюсь.

Кто-то подал ему шлем, Брис благодарно кивнул. Надел шлем и застегнул пряжку.

К нему подошел офицер.

– Сэр, мы нашли вашего коня… было бы хорошо, чтобы войска увидели вас как можно скорее.

Брис покачал головой.

– Наш малазанский гость прекрасно управляется, лейтенант.

– Он распоряжался именем принца, сэр!

– Очень разумно, учитывая обстоятельства. Пусть он молод, но выглядит солидно на спине этой ящерицы. Отныне он – мой заместитель; сообщите об этом всем офицерам.

– Слушаюсь, сэр.

Брис взглянул на коня, которого вели к нему.

Араникт сказала:

– И все же, любимый, хорошо бы им тебя увидеть.

– Очень хочется поставить Свища командовать отрядом прорыва, – ответил он.

Араникт шагнула к нему, но он поднял руку.

– Я еще не поправился… я, похоже, и на коне не удержусь. Ладно, я заберусь в седло и, если конь замрет, буду очень вдохновляющей фигурой. – Он взглянул на имперский штандарт и поежился. – Если только никто не станет вглядываться. – Он взял Араникт за руку. – Араникт… я счастлив, что ты боролась за меня.

– Это все Маэль, – сказала она. – И кровь Фейнт. А если бы не Амба Валун, мы все равно не справились бы.

– Ты будешь думать обо мне хуже, если я останусь здесь, командовать обороной?

– Брис, если бы пришлось, я связала бы тебя, чтобы оставить здесь. Со мной. Мы не для того спасли тебя, чтобы ты погиб от случайной стрелы… нет, оставайся тут, отдавай приказы и оставь прочее другим.

Он улыбнулся.

– Вы начали проявлять упрямство, атри-седа.

– Идиот. – Она прикурила самокрутку с растабаком. – Просто ты начал его замечать… но именно тем и опасен первый яркий всплеск любви; когда он угасает, снова начинаешь видеть яснее – и все.

Продолжая улыбаться, Брис взялся за поводья и поставил ногу в стремя; подтянулся в седло, тихо застонав. Со всех сторон раздались крики увидевших его. Поморщившись, Брис выпрямился и поднял руку в перчатке. Рев вокруг усилился.

Брис увидел, что Свищ поднимается по склону к нему. Юноша больше не выглядел мальчиком. Весь забрызганный кровью, он держал в руке где-то найденное синецветское копье; наконечник совсем недавно купался в крови.

– Принц Брис… я не знал… то есть…

– Не будем терять время, – прервал его Брис. – Я поставил тебя командиром над силами прорыва. Они почти готовы… собственно, – он посмотрел на восток, – они могут встряхнуться на марше – болкандцы отступают. Веди, командир, и немедленно.

Свищ отсалютовал.

– Сэр, когда доберемся, я поеду впереди.

– А кто ждал иного? – спросил Брис. – Только не дай себя убить.

Кивнув, юный малазанец ударил пятками в бока Ве’гата; громадный зверь развернулся и помчался вперед.

Фейнт изучала защитников на другом краю долины: как они перегруппируются, как с верхних рядов спускается подкрепление.

– Пойдут на прорыв, – пробормотала она. – Они нас атакуют.

Наперсточек взглянула на нее.

– Что? Зачем им это?

– Потому что большинство наших отправляется на восток по долине – а они не могут нам позволить преследовать их собственное подкрепление. Им нужно уничтожить и летерийцев, и болкандцев.

Ведьма быстро оглядела торопливо возводимые летерийцами укрепления.

– У них ужасный численный перевес.

– Ты не обратила внимания? Атака дорого стоит… вскоре мы возьмем реванш, и им не понравится.

– Да их заставляют сражаться только полукровки, – тихо сказала Наперсточек.

– Что? Что ты сказала?

– Только полукровки, кормясь от этого проклятого Пути… и подчиняя армию Коланса своей воле. А иначе они вряд ли бы стали так сражаться.

– И ты только сейчас об этом говоришь! – Фейнт огляделась и увидела в двадцати шагах принца верхом на коне; он смотрел вслед уходящим войскам. Шагнув вперед, Фейнт покачнулась, выпрямилась. Голова кружилась. – Что это со мной?

– Потеря крови, – отрезала Наперсточек.

Зашипев от расстройства, Фейнт пошла – медленно – к Брису Беддикту. Найди проклятых полукровок. Нацель на них онагры. Разорви на куски. И битва окончена.

– Принц Брис!

Он повернул голову.

Фейнт подошла нетвердой походкой.

– На одно словечко, ваше высочество…