Детство 2 Панфилов Василий

Десятая глава

Вкусно отобедав и немного подремав днём, проснулся в самом што ни на есть хорошем настроении, отдохнувший и свежий. Потянувшись с зевком, разбудил Саньку, тут же севшево на топчане.

– Эх! – Зевнул он, – Жить хорошо!

– А хорошо жить ещё лучше! – Поддержал я ево. Умывшись, выскочили во двор, и почти тут же сверху донёсся пронзительный голос Фиры:

– Давайте наверх, мама вкусное к чаю напекла!

На широкой веранде суетилась тётя Песя, накладывая на широкое медное блюдо посреди стола подоспевшую выпечку.

– Кушайте, деточки, кушайте, што ви били здоровы! Молодым и растущим организмам нужно много, вкусно и полезно кушать для строительства клеточков тела!

Она попеременно гладила по голове вкусно пахнущей рукой, то нас с Санькой, то своих. Мелкие Фирины братья ещё не проснулись толком, и лупали на нас сонными глазами.

– В парк? – Поинтересовалась Фира, дуя на чай.

– Угу. В шахматы со Львом Сергеевичем договорился на севодня.

– Я с тобой? – И ресницами хлоп!

– Да хоть с братами вместе, – Благодушно киваю я, – только штоб не слишком близко, а вокруг.

– Ма-ам!?

– Ой, да на здоровье! – Всплеснула руками тётя Песя, – Хоть на каждый день такое счастье! Я своих сыночек очень люблю, но иногда хочется любить их издалека. Сейчас денежек немного на…

– Тётя Песя!

– Ой! – Меня обняли сзаду, вжав затылок в объёмистую грудь, – Я забываю иногда, што ты таки Егорка, а не Шломо! Гуляйте отсюда и то самого вечера! Верните мне их тихими, нагулянными и засыпающими на ходу. Можно даже не очень чистыми, это я с болью в сердце, но таки переживу.

До парка собирались только мы с тёти Песиными, но как-то так оказалось, што ещё до выхода из Молдаванки до нас присоседились пыхтящие и дожёвывающие на ходу што-то вкусное с чесноком близнецы. Затем был Ёсик, Лёвка со своими знакомцами, и ещё целая куча разнокалиберново народу.

– То ли переезд цыгансково табора, то ли парад алле, – Смеялся Чиж, оглядываясь на тянущуюся за нами процессию.

– Скорее уж исход с Молдаванки головной боли и счастья тамошних мамочек, – Философски сказал Ёсик.

– А вечером заход будет! – Засмеялась Фира.

– Оно как бы многовато для нашево присмотра, – Озадачился я.

– А! – Махнул Рукой Ёсик, – Это не присмотр, а за компанию! Не берись отвечать за тех, за кого тебя не просили.

– Да и если просили, – Добавил Товия, – тоже не очень и берись. А то быстро окажешься в положении цыганской лошади, которая на празднике вроде как и в цветах, а жопа всё равно в мыле, и глаза навыкате.

Парк встретил нас прохладой и медвяно пахнущими тягучими каплями тлиной росы, срывающимися с деревьев. Падая на горячие камни, они пахли кондитерской, леденцами и мёдными рядами на рынке. Рот наполнился слюной и остро захотелось чево-нибудь сладково, вслед за выпасавшими тлей муравьями.

Время и Лев Сергеевич ещё терпят, так што прогулялись немного по парку, задержавшись у небольшого пруда с островком посредине и ведущим туда мостком. Несколько пожилых одесситов кормили хлебом плавающих там уток и лебедей, отчево моя деревенская натура в очередной раз ажно взвилась на дыбки. Хлеб вот так вот… зажрались!

– Ето не прецедент на всё время, а от хорошево настроения на севодня, – Предупредил я громко, покупая мороженное на всю толпу.

Денег мне не жалко, потому как есть они, деньги-то. Да и вокруг не то штобы вовсе чужие люди, а всё свои, наши, да почти што. Другое дело, что с идишами часто слабину давать нельзя, потому как пользуются безо всяково стеснения.

Давать же укорот и вообще – понимать, когда льзя и нужно, а когда совсем не душеспасительно, я пока не умею. Через Фиру и тётю Песю понимать учусь здешнее што, где и через почём, и как ето што не только для других, но и себе на пользу.

Оно можно и даже нужно и со здешними благотворительностью заниматься, но через понимание. Если нет, то только смешочки в спину и добро в воду. А когда понимаешь и соответствуешь, то даже и через годы благодарность тебе будет.

В общем, сложно всё! Но полезно и местами даже интересно. Такие себе психологические шарады.

На подходе к условленной лавочке кышнул прочих, да и вручил Саньке и Фире по полтиннику на развлечься. Фира стесняется брать, но вроде как и нравится – не деньги, а иное што, бабье. Я ето не понимаю, а так, чувствую.

Санька проще – поначалу дичился, а потом я пояснил, што он мне брат. Так-то родня мы дальняя, но он ещё и дружок первеющий, проверенный по-всякому, да и побратались кровно на Хитровке уже. Сейчас я в помогальщиках, а што там через десять или пятьдесят лет, ещё и неизвестно. Да и не дело ето, деньгами промеж родни чиниться!

Лев Сергеевич подошёл чуть запыхавшийся, обтирая на ходу потное лицо клетчатым носовым платком с монограммой.

– День добрый, Шломо.

– Добрый день, Лев Сергеевич.

– Прошу прощения за опоздание, – Повинился он, подёрнув модные штаны из чесучи[19], и присаживаясь на лавочку, – Встретилась знакомая дама и вцепилась английским бульдогом.

– Ничего страшного, такие дамы как стихийное бедствие, нужно просто смириться и переждать. Ну или бежать стремглав со всех ног, едва завидя приближающуюся грозу!

– Не с моей комплекцией от грозы бегать, – Мужчина похлопал себя по объёмистому животу, – ну-с…

Мы погрузились в шахматную баталию, не забывая переворачивать песочные часы. Ходить по жребию выпало мне, и я выбрал староиндийское начало, дебют флангового типа, атаковав сильную сторону противника с центра доски.

Оба свои ходы записываем – для анализа и вообще. Я так-то неплохой шахматист, но часто беру не анализом, а памятью оттуда ещё. Раз! И всплывают интересные комбинации, знакомые по прошлой жизни. Потому и записываю, што оно как из памяти вылетело, так и обратно влететь может.

Атаковав место D5, я взял его под контроль через слона, и довёл игру до логического победного финала.

– Да за такую игру никаких денег не жалко! – Лев Сергеевич подвинул мне рублевик и протёр лицом платком, – Азарт, яростный напор, риск, и великолепная кульминация!

Я надулся от такой похвалы жабой, но походу, Лев Сергеевич меня сглазил и следующие партии я продул, причём две почти што позорно.

– Так-с, – Азартно блестел он глазами и потным лицом, выстраивая ловушку под негромкие разговоры собравшихся вокруг нас болельщиков, – и мат! Да, брат, расслабился ты сегодня! Ещё?

– Ну… да! Только давайте договоримся сразу! Ви таки пришли сюда расслабляться и получать удовольствие от игры, а я – от заработка. Так что пусть каждый из нас получает своё удовольствие, и не лезет в чужое!

Лев Сергеевич басовито захохотал, мотая головой.

– Ох… не обещаю!

Похоже, Лев Сергеевич всё-таки расслабился, ну или я малость напрягся, так што вскоре игра пошла через моё удовольствие.

– Перерывчик, Лев Сергеевич? – Тру виски, – Похоже, голова от мыслительных процессов перегрелась.

– Добро! – Кивнул он, зашарив глазами по болельщикам, – О, Всеслав Игоревич! Не откажете в партии?!

– С превеликим удовольствием, Лев Сергеевич, – Охотно откликнулся пожилой одышливый мужчина, присаживаясь на нагретое место, – по гривенничку для начала? Боюсь, ваш накал страстей для меня излишне разорителен!

Оставив шахматистов, отхожу в сторону, бренча в кармане выигранными деньгами и выискивая глазами своих. Фира расположилась чуть в стороне от аллеи, заняв братов и парочку ребятишек постарше каким-то ботаническим ползаньем по траве. То ли гербарий собирают, то ли жучков.

Ёсик с близнецами, Лёвкой и парой других ребят в карты устроились на щелбаны. Прямо на траве расселись, по туркски.

Санька с другой стороны от Фиры, подальше от мелких, потому как с книжкой, штоб не мешали. Пристрастился к хорошей литературе, значица. Читает хоть и медленно, мало што не по складам, зато и память!

Сидит с книжкой на коленях, и… чиркает што-то? Подошёл сзаду, да и наклонился через плечо – рисует, как есть рисует! И здорово ведь получается! Ну то есть если понимать, што он вообще никогда раньше не рисовал и навыков ну просто вот никаких! Я когда с Юлей жил, научился разбираться.