Убийство в стиле винтаж Марш Найо

– Чепуха.

– На самом деле мне нравится этот стиль, но я очень плохо представляю, как его можно приспособить под полицейский репортаж.

– Глупости, – буркнул Найджел.

Он демонстративно вернулся к своей работе и, поразмыслив некоторое время, вычеркнул пару слов.

– Нашли отпечатки на пакете, Бэйли? – спросил Аллейн.

– Да, сэр. Все принадлежат одному человеку. Бьюсь об заклад, это наш преподобный. Я видел такие же на его бокале.

– Ага, – пробормотал Аллейн.

– Ага! – подхватил Найджел.

– Я бы не сказал, что все так уж «ага», – возразил инспектор.

– Эй! – вдруг воскликнул Фокс.

– Что случилось? – спросил Аллейн.

– Посмотрите на это, сэр.

Фокс подошел к столу и положил перед инспектором маленькую бумажку.

– Нашел ее в портсигаре, – объяснил он. – Кажется, снова эта леди.

– Да, это она, – подтвердил Аллейн. – Будь я проклят, – добавил он, – если это место не кишмя кишит тайными записками.

Найджел подошел посмотреть. Находка Фокса представляла собой крошечный листок глянцевой бумаги. В верхнем углу стояла печатная надпись «понедельник», ниже от руки было написано «воскресенье». Края бумаги с трех сторон были позолочены, а с четвертой шла неровная линия, словно листок оторвали от какого-то корешка. Кара Куэйн написала карандашом: «Надо увидеться. Ужасное открытие. Вечером после службы».

– Где вы это нашли? – спросил Аллейн.

– Вот здесь. – Фокс показал изящный портсигар, наполненный турецкими сигаретами. – Он лежал на журнальном столике, а записка была сверху на сигаретах. Вот так.

Он взял бумажку и положил в портсигар.

– Любопытно, – пробормотал Аллейн.

Он поднял брови, внимательно разглядывая листок.

– Принесите сумочку жертвы, – попросил он через минуту. – Она в зале.

Фокс вышел и вернулся с дамской сумочкой из мягкого сафьяна. Аллейн щелкнул замочком и вытряхнул ее содержимое на стол. В ней находились: маленькая пудреница, губная помада, носовой платок, кошелечек, пара перчаток и блокнот из красной кожи с притороченным к нему карандашом.

– Есть! – воскликнул Аллейн.

Он открыл блокнот и положил рядом записку. Бумага была та же самая. Аллейн написал пару слов карандашом.

– Есть! – повторил он. – Кончик карандаша сломан. Видите эти раздвоенные полоски? Они видны и в записке.

Аллейн полистал книжечку. Кара Куэйн делала довольно много записей: списки покупок, напоминания, заметки. Блокнот был исписан примерно до середины. Аллейн прочитал последнюю страницу и быстро поднял голову.

– У кого-нибудь есть вечерняя газета? – спросил он.

– Найдется. – Фокс достал из кармана аккуратно сложенный номер.

– Посмотрите, завтра будет премьера нового шоу в «Критерионе»?

– Можете не смотреть, – вмешался Найджел. – Премьера будет.

– Что ж, иногда и от вас есть польза, – пробормотал Аллейн. – Теперь все ясно. Записка была написана сегодня.

– Как вы это узнали? – спросил Найджел.

– На страничке с сегодняшней датой стоит запись: «Обед и премьера «Близкого друга», «Критерион», Рауль, завтра». Я хотел убедиться, что даты совпадают. Она вырвала следующую, то есть завтрашнюю страницу. Видите, на записке напечатано «понедельник»? Этот листок был вырван сегодня.

– Выходит, дело как будто начинает немного проясняться? – неуверенно заметил Фокс.

– Вы так думаете, Фокс? Может быть, может быть. Но все равно все очень запутано. Вот что, мой дорогой Фокси, закурите-ка свою трубку, и давайте пораскинем мозгами. Что вы обо всем этом думаете, старый пройдоха?

Фокс закурил трубку, сел на стул и серьезно уставился на инспектора.

– Ну, выкладывайте, – подбодрил его Аллейн.

– По-моему, сэр, пока еще рано говорить о чем-то наверняка, но можно предположить, что леди была в курсе того, что произошло с пакетом. Она узнала об этом сегодня, когда пастора не было дома: скажем, зайдя его проведать.

– И увидев, что сейф открыт?

– Возможно. Конечно, это выглядит большой неосторожностью, но все может быть. В любом случае она все узнала и решила рассказать пастору. Пришла сюда, написала записку и… Наверное, он подумал, что с этим надо что-то делать.

– Не думаю, что он читал записку, Фокс.

– Нет, сэр?

– Нет. Разумеется, мы проверим, есть ли на бумаге его отпечатки пальцев. Но если Гарнетт ее прочел, то убийца – не он.

– Почему? – спросил Найджел.

– Потому что он уничтожил бы записку.

– Пожалуй, – согласился Фокс.

– Однако, как я уже сказал, – продолжал Аллейн, – я не думаю, что он ее читал. Здесь нет окурков турецких сигарет, не так ли?

Они быстро осмотрели комнату. Аллейн сходил в спальню и почти сразу вернулся.

– Там ничего, – сообщил он, – не считая мистера Гарнетта, который очень глупо выглядит с открытым ртом. Думаю, нам лучше поискать отпечатки пальцев здесь, Бэйли. И еще на открытой двери. Вы что-нибудь нашли в спальне, Фокс?

– Только немного пудры в умывальнике, сэр. Это все.

– Как насчет окурков?

– Ни одного, – ответил Фокс, успевший осмотреть камин и все пепельницы в комнате. – По крайней мере турецких. Есть несколько виргинских: полагаю, они остались от мистера Басгейта и доктора Кертиса.

– Значит, он не открывал портсигар.

– По правде говоря, мне все больше кажется, что эта записка имеет прямое отношение к делу, – заметил Фокс.

– Думаю, вы правы. Положите их в мою сумку – портсигар и все остальное. И давайте на этом закончим и отправимся домой.

– А завтра? – спросил Найджел.

– Завтра мы покажем мистеру Гарнетту пакет с сюрпризом.

– Но что станет с этим джентльменом, сэр?

– А что с ним может быть?

– Он останется здесь совсем один? В таком состоянии?

– Господи, Фокс, что за невероятная заботливость! Ну да, а утром он проснется с пересохшим горлом и раскалывающейся головой. И с очень скверными мыслями. Постойте, есть еще задняя дверь.

– Да, сэр.

– Надо поставить там пару людей. Все, давайте собираться. Фокс, уберите вещи обратно в сейф. А я закончу со столом.

Детективы с дотошной аккуратностью навели порядок в комнате. Аллейн запер сейф и все ящики стола и убрал ключи в карман. Он подошел к книжным полкам и, пока Фокс упаковывал полицейскую сумку, начал вполголоса читать заглавия на корешках:

– Коран, «Духовный опыт факира», «От Вотана к Гитлеру», «Душа в бутоне лотоса», «Смысл и послание», «Джнана-йога»… Так-так, тут есть и его собственные опусы. Вы не поверите, целая книжка стихов. В пурпурном бархате, будь я проклят! «Эрос на Голгофе и другие стихи», автор – Джаспер Гарнетт. Вот свинья!

Он открыл книгу и прочитал:

  • Вонзились в плоть и тернии, и розы.
  • Блаженство с пыткой – сладостный удел…

– Боже, какая мерзость!

Состроив гримасу, Аллейн поставил на место книгу, сунул руку поглубже, пошарил на полке и вытащил на свет несколько пыльных томов в оберточной бумаге.

– Петроний, – пробормотал он, – и тому подобное. Тайное хранилище развратника. Заметьте, как ловко спрятано! Так, а это что?

Он вернулся к столу и поднес к лампе старую потертую книгу.

– «Занимательная химия» Эбберли. Любопытное издание. Напечатано в «Гэйсок и Гауптман», Нью-Йорк, 1865 год. Где-то я ее уже видел. Но где?

Аллейн сморщил лоб, напрягая свою память, и тяжелая книга, которую он небрежно держал в тонких пальцах, стала сама собой перелистываться в его руках.

– А, вспомнил, – сказал инспектор. – В Бодлианской библиотеке, двадцать лет назад.

Он открыл глаза и повернулся к Найджелу. Тот стоял, разинув рот и вытаращив глаза.

– Что с вами? – спросил Аллейн.

Найджел указал на раскрытый том в его в руках. Фокс и Аллейн синхронно опустили головы.

Страница, на которой распахнулась книга, была озаглавлена: «Простой, но малоизвестный способ изготовить цианистый натрий».

Глава 12

Аллейн производит инвентаризацию

– Надо же, – хмыкнул Аллейн, положив книгу на стол. – Удивительное совпадение. – Помолчав немного, он добавил: – Если, конечно, слово «совпадение» тут уместно.

– Угу, – глубокомысленно вставил Фокс.

– Я бы скорее назвал это… рукой судьбы, Провидения или Немезиды. Что-то вроде этого, – скромно предложил Найджел.

– Да, это здорово смотрелось бы на передовице. Но не в этот раз.

Найджел продолжал взволнованно читать книгу.

– Послушайте, Аллейн. Здесь говорится, что цианистый натрий можно сделать из шерсти и стиральной соды.

– В самом деле? По-моему, это несъедобно.

– Надо только сильно нагреть их в реторте или где-нибудь еще. Тут говорится: «Мы можем только порадоваться тому, что этот способ до сих пор так мало известен. Новичкам же советуем воздержаться от проведения подобных опытов, поскольку получаемое в результате вещество чрезвычайно ядовито».

– Да уж. Будьте добры, не дышите мне в шею и не трогайте книгу. Бэйли поищет на ней «пальчики». Вы заметили, что пыли здесь поменьше, чем на других томах, Фокс? Да и обертка более свежая. Остальные уже мхом поросли. Черт, мне это совсем не нравится.

Бэйли появился в комнате и взялся за книгу.

– Сомневаюсь, что результаты будут впечатляющими, – посетовал Аллейн. – Посмотрите не только обложку, но и открытую страницу. Чем пахнут эти книги?

Он принюхался.

– Они все в каких-то пятнах. Запах очень слабый. Может, мне только кажется? Что вы думаете, Бэйли?

Аллейн внимательно рассмотрел «Занимательную химию».

– Эта тоже пахнет. Хотя пятен не видно. – Он вынул из кармана перочинный ножик и, поддев лезвием бумагу, заглянул под обложку. – Обложка красная, и пятен нет. Можете ее забрать, Бэйли.

– Но это наверняка очень важно, Аллейн! – вмешался Найджел. – Если в лаборатории обнаружат цианид натрия, а у Гарнетта была книга…

– Знаю, знаю. С его стороны было весьма неосторожно оставлять ее здесь. И даже глупо, не находите?

– Хотите сказать, что это просто совпадение?

– Господи, Басгейт, да откуда же мне знать? Ваша вера в мою прозорливость очень трогательна, но она направлена немного не по адресу.

– Да, но что вы об этом думаете? Это-то можете сказать?

– «Я думаю, что пустяки важны»[11].

– Хотите отделаться умной фразой?

– Не совсем. Подумайте сами. Мы знаем, что мисс Куэйн, судя по всему, убили с помощью цианида. И это сделал кто-то из восьми участников церемонии.

Найджел быстро посчитал в уме.

– Из семи. Шесть адептов и Гарнетт.

– А мистер Уитли, сэр? – напомнил Фокс. – Он передавал вино по кругу.

– Ах да. Что дальше?

– Дальше, – спокойно продолжал Аллейн, – у нас есть все основания думать, что яд попал в чашу из конвертика, сложенного из папиросной бумаги. Позже его нашли в том же месте, где упала чаша. Это то, что нам известно о случившемся. Далее мы узнали, что мисс Куэйн положила в сейф ценные бумаги на сумму пять тысяч фунтов. Мы нашли пакет, в котором, судя по всему, находились эти бумаги. Если так, то бумаги кто-то забрал и вместо них положил газеты. Мы обнаружили записку мисс Куэйн, адресованную, очевидно, мистеру Гарнетту. В ней сказано, что она сделала ужасное открытие и хочет с ним увидеться. Я сомневаюсь, что он прочел записку. Имеет ли она какое-то отношение к ценным бумагам, неизвестно. Мы нашли старую книжку по химии, спрятанную на полке мистера Гарнетта. Она открылась на странице, где описан домашний способ получения цианида натрия. Вот, собственно, и все, что у нас есть.

– А как насчет мотива? – спросил Найджел.

– Мотив… Мы говорим о мотиве Гарнетта, не так ли? Кажется, вы больше не считаете мистера Огдена главным злодеем.

– Ну, я говорил это не совсем серьезно. И потом, я не удивлюсь, если он и Гранетт вместе проворачивали дела в Америке.

– Вам тоже так кажется, Фокс? – спросил Алейн.

– Честно говоря, сэр, я так не думаю. Под действием алкоголя отец Гранетт говорил очень откровенно и сообщил, что познакомился с мистером Огденом, путешествуя через Атлантику. Это совпадает с показаниями мистера Огдена.

– Вы правы, Фокс.

– И потом, сэр, мне совсем не кажется, что мистер Огден похож на чикагского бандита.

– И мне тоже. Возможно, мы с вами слишком консервативны, братец Фокс. Но если из Соединенных Штатов приехали два человека и один из них бандит, это еще не значит, что они старые приятели.

– По правде говоря, – признал Найджел, – после ваших слов это предположение и впрямь кажется притянутым.

– Но теперь-то они, разумеется, стали приятелями, – задумчиво протянул Фокс, – хотя, по-моему, мистер Огден больше похож на жертву, чем на преступника.

– Значит, остается Гарнетт, – заключил Найджел.

– Если Гарнетт украл бумаги, – заметил Аллейн, – и убил мисс Куэйн раствором цианида, он проделал это довольно странным способом. Выбрал момент во время церемонии, когда подозрение падало на всех семерых участников. Знал, что его комнаты будут обыскивать, и все-таки оставил пособие по химии на полке, где обнаружить ее было парой пустяков. Не уничтожил ни одного из ее писем. Даже не вынул из портсигара ее записку, в которой говорилось про «ужасное открытие».

– Но вы сами сказали, что он ее не читал, – возразил Найджел.

– Тогда зачем ему понадобилось убивать мисс Куэйн?

– Может, она позвонила ему по телефону или что-то в этом роде.

– Может быть, но тогда она должна была упомянуть и о записке?

– Наверное, – с сомнением произнес Найджел.

– Не спорю, все это довольно зыбко, – признал Аллейн. – И я нарушаю собственные правила, предаваясь домыслам. На самом деле мы только скользим по поверхности очень сложного и сомнительного дела.

– А как насчет остальных? – спросил Фокс. – Должен признать, это весьма необычная компания. И у каждого могут быть свои мотивы.

– Могут.

– Например, ревность, – вставил Найджел. – Ревность, страсть, религиозный фанатизм…

– Так, а теперь вы вещаете как проповедник. Браво, Басгейт, сегодня вы в ударе.

– Не смейтесь. Давайте лучше обсудим всех по очереди.

– Ну хорошо, – вздохнул Аллейн. – Уже чертовски поздно, но так и быть. Итак, миссис Кэндур.

– Вот-вот! – воскликнул Найджел. – Вы заметили, сколько в ней желчи? А как она себя повела, когда вы сказали, что мисс Куэйн считают очень привлекательной? Ее буквально перекосило. Она ревнует даже к малышу Уитли. Помните обрывки бумаги из камина? Там в первой строчке написано: «Хочу вас предупредить», – а дальше видно слово «миссис» и начало «Кэн». Снова миссис Кэндур. И какое у нее было лицо, когда она сказала: «Ну, теперь-то она не выглядит красивой»? По-моему, просто ужасное.

– Верно, – спокойно согласился Аллейн. – Вы зрите в корень, Басгейт.

– Вы опять надо мной издеваетесь!

– Нисколько, мой друг, – твердо возразил Аллейн, – нисколько. Ради бога, простите, если я порой бываю чересчур заносчив. Это одна из моих дурных привычек. Даже если бы я и правда считал вас человеком недалеким, то не стал бы шутить на эту тему. Вы очень добры, что позволяете мне строить из себя бог знает что, а я бессовестно этим пользуюсь. Простите.

Он выглядел таким смущенным и говорил так искренне, что Найджел был поневоле тронут.

– Старший инспектор, – заявил он торжественно, – я ваш Ватсон и всего лишь жалкий червь. Вы можете делать со мной все, что хотите. О, позвольте мне и впредь приносить вам плоды моей некомпетентности!

– Прекрасно сказано, мистер Басгейт, – одобрил Фокс.

Аллейн и Найджел с удивлением покосились на него, но Фокс выглядел вполне серьезным.

– Ну хорошо, – поспешил продолжить Аллейн, – вернемся к Кэндур. Она вела себя, как вы правильно заметили, не лучшим образом. Но стала бы она так поступать, если бы убила мисс Куэйн? Вполне возможно. Под конец она явно пыталась завоевать нашу симпатию. И именно она первой взяла чашу. Это еще один «пустяк», который может быть важен. С ней все. Теперь месье де Равиньи.

– А, французский джентльмен, – вступил в разговор Фокс. – Он очень искренне говорил о своей любви к покойной. Правда, мы бы об этом все равно узнали, так что его откровенность не столь уж необычна. С другой стороны, между пастором и жертвой были какие-то отношения. Мистер Прингл видел это собственными глазами. Но месье де Равиньи не упомянул об этом ни слова.

– Что наводит на размышления, – согласился Аллейн. – Вам не показалось, что он вел себя слишком холодно, Фокс?

– В самом деле, сэр, – подтвердил его помощник. – По крайней мере до тех пор, пока я не взял в руки фотографию покойной. Тут он вспыхнул как факел. Во Франции часто пишут об убийстве из ревности, правда? Я слышал, некоторых даже оправдывают. А вы обратили внимание, что мисс Уэйд сказала про его платок?

– Обратил.

– Месье – весьма хладнокровный человек, – заключил Фокс.

– Надо будет побольше разузнать об их отношениях в Париже, – устало вздохнул Аллейн. – Проклятье. Следующая – мисс Уэйд. Мы будем рассматривать их в том же порядке, в каком они держали чашу.

– Пустой номер, – пробормотал Найджел. – Просто еще одна благочестивая старушка со сдвигом в голове. Божий одуванчик. По-моему, довольно милая.

– Но что за глупости она наговорила шефу, – с неожиданной горячностью вмешался Фокс. – «Вы учились в полицейском колледже, сэр?» Ох уж эти старушенции. О них только книжки писать. Учат постовых, как управлять уличным движением!

– А мне понравилось, как она сказала, что всю церемонию простояла с закрытыми глазами, и тут же подробно описала, что делал каждый из участников, – заметил Найджел. – Забавно, не так ли, Аллейн?

– Пожалуй, – согласился тот. – Это любопытно и весьма полезно.

– Номер четыре, – продолжал Фокс. – Мистер Прингл. Опять же, довольно сомнительный тип. И темперамент у него очень подходящий. Нервный, легко возбудимый юноша, к тому же употребляет наркотики, как вы сами выяснили, сэр.

– Согласен, – кивнул Аллейн. – Тип подходящий. В самом худшем смысле. Взвинченный, на грани эмоционального срыва, не говоря уже о том, что сейчас у него что-то вроде похмелья после неумеренного обожествления своего героя. Наивный восторженный юнец. Надеюсь, что убийца – не Прингл.

– Наверное, – ввернул Найджел, – он решил, что мисс Куэйн – злой гений Гарнетта.

– Да, – пробормотал Аллейн. – Не стану строить из себя психолога, но на его месте я бы обратил свой гнев против развенчанного кумира, а не против – как бы лучше сказать – его искусительницы. Сделав ужасное открытие, я бы тут же направил свою ярость на Гарнетта, а не стал бы ждать три недели, чтобы убить мисс Куэйн. Но, возможно, я ошибаюсь, – добавил он после недолгого раздумья. – Ведь мы имеем дело с Принглом. Это невротик, наркоман, человек, переживший глубокий стресс. Он долгое время боготворил Гарнетта, и вдруг все рухнуло. Боюсь, в последние недели его жизнь превратилась в настоящий ад. Кстати, нам надо проверить содержимое турецких сигарет. Еще одна работа для криминалистов.

– Теперь мисс Дженкинс, – подсказал Фокс. – Номер пять.

– Мне кажется, очень приятная особа, – заявил Найджел. – Я бы сказал, девушка с характером. Не то чтобы красивая, но довольно симпатичная. И умная.

– Очень умная, – согласился Аллейн.

– Честно говоря, не понимаю, как она могла участвовать в этом шоу, – признался Фокс. – Такая достойная молодая леди…

– Она же сама все объяснила, – перебил его Найджел. – Из-за этого растяпы Прингла. Женщины вообще…

– Да-да, – поспешил вмешаться Аллейн. – Думаю, не стоит вдаваться в такие тонкости. Пока мы знаем только то, что у мисс Дженкинс не было явных мотивов для убийства. Поэтому вернемся к Огдену.

– Номер шесть – мистер Огден, – торжественно объявил Фокс. – Мне кажется, сэр, единственная причина, по которой мы подозреваем мистера Огдена, заключается в том, что он американец, так же, как и отец Гарнетт. А этого не вполне достаточно.

– Да, недостаточно, – признал Аллейн. – Скорее всего, их встреча посреди Атлантики действительно была первой. Я с вами согласен, Фокс.

– Что касается недавних откровений отца Гарнетта, – вставил Найджел, – это лучшее подтверждение максимы «in vino veritas».

– Кто-нибудь должен был ее вспомнить, – пробормотал Аллейн. – Хотя вы абсолютно правы, Басгейт.

– Значит, подсчет окончен.

– Нет. Вы забыли про Опифекса.

– Что за Опифекс?

– Еще одна отсылка к классике. Помните стишок из латинского учебника?

  • Artifex и Opifex[12]
  • В мужском и женском роде
  • Одинаково звучат
  • При любой погоде.

По-моему, Лайонелу и Клоду очень подошли бы эти имена.

– Пожалуй, – рассмеялся Найджел.

– Артифекс возился с ладаном, поэтому его можно не считать. А у Опифекса было не так много возможностей, как у остальных. Он ведь не брал в руки чашу?

– Кажется, нет, – ответил Найджел. – Зато наклонялся над адептами, когда они передавали ее по кругу.

– Вы говорите о мистере Уитли? – вмешался Фокс.

– Да, о мистере Клоде Уитли.

– Вряд ли у него хватило бы духу кого-то убить, вам не кажется, сэр?

– Конечно, не хватило бы, – уверенно подтвердил Найджел.

– Яд называют оружием женщин, – неопределенно ответил Аллейн. – Впрочем, подобные обобщения всегда опасны. Ну все, нам пора домой. Не вижу, что еще тут можно сделать. Бэйли, нашли что-нибудь интересное?

Сержант Бэйли уже вернулся из спальни и усердно трудился над книгой и пакетом. В ответ он пробурчал с недовольно-скучающим видом:

– На книге – ничего. На свертке, скорее всего, «пальчики» преподобного Гарнетта, но я их на всякий случай сфотографирую. В спальне есть отпечатки преподобного и чьи-то еще. Возможно, мистера Прингла. Я взял образчик вон с тех перил. Видел, как он брался за них рукой.

– Вы узнали, как работает факел?

– Да. На керосине. Бутылка стоит в ризнице.

– Зажгите его, Бэйли, будьте любезны.

– Слушаюсь, сэр.

– У вас случайно нет папиросной бумаги?

Бэйли без малейшего любопытства протянул ему пачку бумаги и ушел. Аллейн взял с буфета серебряную чашу, наполнил ее вином из бутылки отца Гарнетта, насыпал в папиросную бумагу немного соли, сложил ее пополам и завернул с одного конца. Фокс тем временем закрыл и опечатал сейф. Аллейн убрал ключи в карман.

– Идем, – скомандовал он.

Все вернулись в святилище. Бэйли зажег факел на стене. Пламя сразу оживило храм, однако вид у него был довольно неприглядный. Больше всего он напоминал безвкусную декорацию к второсортному фильму. Нагие статуи, кубические звери, алый бархат и помпезная лепнина сверкали мишурным блеском. Найджел подумал, что при таком избытке украшений трудно говорить о настоящей красоте. Впрочем, хотя вся эта пышность и выглядела слишком театрально, она все-таки производила большой эффект. Никто не назвал бы ее глупой и дешевой. В неровном свете факела лица изваяний шевелились и дышали жизнью. Ноздри Вотана трепетали, его веки двигались, а в мрачно сдвинутых бровях угадывались мощь и сила. Некоторые из богов словно раздували щеки, другие открывали и закрывали тяжелые глаза. В храме стояла глубокая тишина – только пляшущее пламя слабо шипело. Время от времени под сводами гулко звучали мужские голоса. В зале становилось очень холодно.

Аллейн остановился на ступеньках алтаря и оглядел церковь.

– Всех прошу подойти сюда, – позвал он.

Его голос эхом разнесся по залу. Из ризницы вышел мужчина в штатском и направился к ним. Еще один появился в конце прохода. Со стороны галереи замаячила фигура констебля.

Когда все подошли к факелу, Аллейн попросил собравшихся опуститься на колени. Они выполнили приказ: констебль и Фокс невозмутимо, Бэйли – с мрачным безразличием, двое в штатском – с легким интересом. Найджелу от этой инсценировки стало не по себе. Ему мерещилась фигура Кары Куэйн, выходящая из темноты.

Аллейн тоже опустился на колени. Тень от факела падала на его руки. Все сложили ладони так, как показал Найджел, и стали передавать чашу по кругу, начиная с Фокса, который занял место миссис Кэндур. Аллейн заставил их дважды проделать эту процедуру. Потом все встали.

– Что-нибудь заметили? – спросил инспектор.

Никто не ответил.

Аллейн неожиданно бросил чашу. Она упала с глухим звуком, и вино выплеснулось на ковер. Инспектор наклонился и попросил остальных подойти поближе. На дне сосуда остались остатки вина и маленькая бумажка.

– Смотрите, она прилипла к стенке, – показал им Аллейн.

– А когда вы ее подбросили, сэр? – спросил Фокс.

– Во время первого круга. Никто ничего не заметил. Здесь слишком темно. Конвертик упал и перевернулся, соль высыпалась в вино, а бумажка стала незаметной. Я даже не покрасил ее в красный цвет, но все равно никто ее не увидел.

– Надо же, – пробормотал Фокс.

Страницы: «« 4567891011 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Небо иного мира увидел не студент и не секретный спецназовец, а обычный отставной прапорщик. Недолго...
Выпускница разведшколы Таис Саталь, на что вы готовы, чтобы исполнить свою мечту и добиться желаемог...
Всегда знала, что у меня все не так, как у людей!Вместо принца – звезда университета, вместо феи-кре...
Легендарный советский разведчик и диверсант Павел Судоплатов выполнял различные секретные поручения ...
У следователя Лены Крошиной самое трудное дело, как водится, сердечное. Не стоит врать самой себе: о...
Начало Великой Отечественной войны. И опять все неудачно для советской армии. Но стараниями нашего с...