Рискованное приключение Беверли Джо
— Признаться, этот костюм выгодно подчеркивает достоинства твоих ног… Боже!
Наконец-то девушка заметила предназначенный ей сигнал. Ненавязчиво задрапированная в черное, она не бросалась в глаза в полумраке бального зала на фоне пышных бархатных штанов. Теперь же длинная выпуклость в форме рога была отчетливо видна и не могла остаться незамеченной.
— Наши предки были жуткими хвастунами, не правда ли? — небрежно заметил он, но узкая маска не утаила румянца, выступившего на его щеках. — Вообще-то полезная штука. Например, отлично скрывает тот факт, что я увеличиваюсь и твердею от одного взгляда на тебя. Шелковые бриджи временами чертовски смущают.
— Зато о многом говорят. — Она пристально посмотрела на него. — Я скучала по тебе. Простоя… не знаю, каким ты вернулся.
Он взял ее руку и поцеловал.
— Думаю, стал лучше. Но разумеется, тебе самой предстоит делать выводы. Надеюсь, это не препятствует парочке поцелуев?
Она покачала головой:
— Такой пустяк можно позволить кому угодно.
— Да ну? Как я погляжу, дамочка, вы очень щедро раздаете свои милости. — С этими словами его губы заглушили ее протест.
Эльф расслабилась в его объятиях, наслаждаясь поцелуем, нежным и дружеским, как в прошлый раз, и сгорая от неистового желания, которое вызывал в ней этот мужчина.
Его руки неутомимо блуждали по шелку ее платья.
— Эта чертова штука способна сразить своим жалом мужчину, оса. Особенно если он воздерживался так долго… — Его ладони скользнули вверх, и большие пальцы принялись теребить соски, прикрытые только двумя слоями тончайшей ткани.
Эльф потянулась к нему, охваченная приступом страсти, но он сдержал ее порыв, крепко прижав к себе:
— Нет. Наши беспутные тела способны довести нас до безумия. Мы должны поговорить.
Это прозвучало зловеще. Может, он решил расставить все точки над i, чтобы с чистой совестью добиваться Лидии?
Прежде чем она успела раскрыть рот, он добавил:
— Честно поговорить. О нас. Кем бы мы ни были.
Теперь она поняла его.
— Ты хочешь сказать, без прикрас и переодеваний?
— Да. Как бы прелестна ты ни была в костюме осы, загадочна в образе Лизетт и очаровательна, нарядившись юношей, я хочу, чтобы, разговаривая о серьезных вещах, мы оставались самими собой.
— Обнаженными в погребе? — Она готова даже на это, если он пожелает, потому что в его словах ей почудилась надежда.
Он рассмеялся, замотав головой:
— Я так и не понял, что это было: момент истины или очередная иллюзия. Нет, думаю, нам лучше жить собственной жизнью, жизнью лорда и леди, Эльф и Форта.
Стараясь не радоваться преждевременно, она задумалась. Он, разумеется, прав. Жизнь не ограничивается играми и вожделением. Им нужно поговорить.
— Когда?
— Когда как не рассвете?
— С двадцати шагов?
Его глаза сощурились от сдерживаемого смеха.
— Тогда нам придется перекрикиваться. Выбор оружия за тобой, если, конечно, это не будут ножи.
— Справедливо.
Он кивнул:
— А где?
— Здесь, конечно.
— Отлично придумано, ничего не скажешь. В таком случае я рассчитываю, что ты защитишь меня от свирепых Маллоранов. И никаких секундантов.
Он выскользнул из комнаты, а Эльф без сил рухнула в кресло. Он вернулся и, кажется, здоров душой и телом. Он способен смеяться и радоваться жизни.
Но останется ли он с ней?
Маскарад имел колоссальный успех. Король и королева, видимо, не случайно появились в костюмах парочки с механической игрушки. Когда ее торжественно преподнесли Георгу как рождественский подарок, он разразился восторженными аплодисментами и велел приставить к ней двух юных слуг с обязанностями заводить ее всю ночь напролет.
Форт, похоже, уехал, за что Эльф была ему благодарна. Разумеется, в обычных обстоятельствах она охотно танцевала бы с ним, но сегодня ей с трудом удавалось сосредоточиться даже на практических делах. Она не могла дождаться, когда все закончится и наступит рассвет. Если бы в ее власти оказалось завести землю и солнце, как механическую игрушку, чтобы ускорить течение времени, она бы сделала это не задумываясь.
К ее радости, приехала Аманда со Стефеном, потому что только она да еще, пожалуй, Порция могли понять ее чувства. Но даже им неведомо, что у Форта на уме.
В полночь все сбросили маски, и начались восторги по поводу костюмов, которые продолжались за ужином. Крылья Эльф широко обсуждались. Она сожалела, что не может перелететь на них через остаток ночи.
В два часа, когда гости начали расходиться, лорд Феррон сделал ей предложение. На сей раз на нем по крайней мере была не тога, а куда более закрытый костюм арлекина. Эльф деликатно отказала ему, искренне надеясь, что ей не придется вскоре об этом пожалеть.
Если Форт намерен положить конец ее надеждам, рано или поздно ей понадобится замена. Она вдруг с тоской почувствовала, что очень хочет иметь мужа и детей…
Впрочем, нет. Несправедливо выходить замуж за человека, когда сердце принадлежит другому. Может, со временем она забудет его и сможет снова полюбить кого-нибудь всей душой.
Эльф взяла себя в руки и с головой окунулась в хлопоты по завершению маскарада. Надо было проследить, чтобы для гостей, живущих по соседству, подали кареты, положив туда для тепла горячие кирпичи. Она искала затерявшиеся плащи, накидки, трости и даже жемчужное ожерелье. Ей приходилось заботиться о джентльменах, которые, не совладав со спиртным, приткнулись в темных углах. С помощью слуг она наводила порядок там, где нужно было сделать это, не откладывая до утра.
Ей следовало бы валиться с ног от усталости, а она сомневалась, что сможет заснуть этой ночью.
Иногда Эльф сталкивалась с Ротгаром, делавшим, как и она, все возможное, чтобы прием закончился не менее гладко, чем начался. Наконец, когда наступили долгожданные покой и тишина, он затащил ее в свой кабинет — одну из немногих комнат, которые оставались запертыми во время маскарада, — и налил им обоим вина.
Он поднял бокал:
— Великолепно, как всегда, Эльф.
Она присоединилась к его тосту:
— Усилие, достойное Маллоранов. Кажется, король доволен подарком.
— Видимо, да, если учесть, что он приказал отнести его к нему в комнату. Интересно, удастся ли бедной королеве поспать сегодня ночью?
— Боюсь, что нет, — усмехнулась Эльф. — Я слышала, как он говорил ей, что намерен зайти дальше, чем пастушок под деревом.
— Это, несомненно, будет способствовать образованию мальчишек, приставленных заводить игрушку.
— Бей! Они не станут!
— Монархи — удивительные создания. — Он улыбнулся. — Не беспокойся. Я давно уже отправил парнишек в постель и заменил их на пожилых конюхов. Даже если Георг пожелает предъявить свои супружеские права под пение пташек, этих двоих ему не смутить.
Хотя у нее и в мыслях не было упоминать об этом, неожиданно для себя она сказала:
— Появился Форт.
— Я заметил.
— Кажется, у пего все хорошо.
— Рад за него.
— Мы договорились встретиться на рассвете.
Он помешкал, делая глоток.
— Мне бы не хотелось, чтобы еще один граф Уолгрейв закончил здесь свои дни во время маскарада.
— Мы не собираемся устраивать дуэль! — сказала Эльф с нервным смешком. — По крайней мере не с оружием в руках.
— Практически все может стать оружием, дорогая. Постарайся не растравлять его раны.
Она отвернулась и поставила свой полупустой бокал.
— Бей, я не знаю, с чем он пришел. Он был чертовски уклончив.
— А чего ты хочешь, знаешь?
Она повернулась к нему:
— О, да. Я отчаянно нуждаюсь в нем. Во всех отношениях. Но при условии, что он будет счастлив со мной. — Она нервно теребила пальцами золотистый шелк платья. — Думаю, пора снять этот костюм, чтобы Шанталь могла лечь. Он хочет, чтобы мы всгретались в обычной одежде.
— Не ожидал от него подобного здравомыслия. Желаю удачи, дорогая.
Эльф задержалась у двери и посмотрела на него:
— Бей, ты не мог бы хоть раз ответить мне искренне. Что ты думаешь об этом?
— Я? Я уже давно усвоил: единственное, что я не могу контролировать, — это сердечные дела. Если Уолгрейв хочет жениться на тебе и это сделает вас обоих счастливыми, я буду доволен. Мы действительно причинили ему зло, и только справедливо сделать ему добро.
— Мне кажется, из него получился бы отличный Маллоран.
— О да. Это и делает его таким опасным.
Когда она открыла дверь, маркиз добавил:
— Если он станет членом семьи, можно поручить ему торговлю вином.
Эльф продолжала смеяться, пока бежала вверх по лестнице в свою комнату.
Глава 21
Эльф чуть не довела вконец измотанную Шанталь до нервного припадка, выбирая наряд, который бы идеально подходил для решающей встречи.
Она испытывала искушение надеть оставшиеся у нее спокойные платья с их нежными, пастельными тонами и изящным мелким рисунком. Это вполне безопасно и, возможно, даже отвечает представлению Форта о ней. В конце концов, за исключением встречи у лорда Кулпорта, ему не приходилось видеть ее в одежде, которую она носит теперь.
Впрочем, новая одежда более соответствует ее натуре. Не парадное платье, разумеете". Оно не годится для данного случая, да и провести в нем несколько часов явилось бы тяжким испытанием.
— Миледи! Почему бы вам не переодеться ко сну?
— Не приставай, Шанталь. На то есть причины.
Янтарное тоже нельзя. Сегодня у нее нет настроения быть осой.
Может, кремовое с черно-золотой отделкой?
Или темно-красное?
Гладкое синее с вышитыми цветами?
Она остановилась на платье в кремовую и зеленую полоску. Оно довольно простого покроя, с узким лифом и широкой юбкой, в разрезе которой спереди виднелась плотная нижняя юбка цвета зеленой листвы, заменявшая кринолин, — вполне будничное платье. А зеленый принято считать цветом надежды.
Одевшись наконец, она отправила Шанталь спать и уселась в кресле перед окном, молясь, чтобы рассвет наступил как можно раньше.
Но солнце и земля вращаются своим чередом, и даже Маллораны не могут приказать солнцу взойти раньше, чем в восемь часов, в конце декабря.
Кончилось тем, что она заснула и спала, пока лучи солнца не разбудили ее.
Девушка растерянно заморгала усталыми глазами и увидела Форта, непринужденно раскинувшегося в кресле перед окном. На нем были кожаные бриджи, длинный бежевый жилет и темно-коричневый камзол — повседневная одежда благородного джентльмена на отдыхе в своем поместье.
— Давненько я не встречал рассвет, — проговорил он, повернув голову, чтобы взглянуть на тронутое золотом небо. — Величественное зрелище. Начинаешь ощущать собственную незначительность.
Она выпрямилась, потирая глаза.
— Я думала, ты на рассвете только ложишься.
— Это осталось в моей шальной юности. — Он посмотрел на нее непроницаемым взглядом. — Ты не передумала?
Опять ей послышалось что-то зловещее в его тоне.
— Нет. Но мне надо выпить воды. Тебе налить?
— Нет, благодарю. — Глядя, как она берет графин, он небрежно заметил:
— Честно говоря, я немного смошенничал и позавтракал. — И добавил, когда она вернулась к своему креслу:
— С Ротгаром.
Эльф села.
— Не думала, что он собирается вмешиваться.
— Может, он не смог устоять, а возможно, он и не вмешивался.
Эльф ни на секунду в это не верила.
— О чем же вы говорили?
— О ситуации в Португалии и Вест-Индии. О произведениях искусства, купленных королем в Италии, и о моих собственных приобретениях. О, мы обсудили даже, каким образом можно избавиться от достойных сенаторов, стоящих на страже в холле Уолгрейв-Хауса. Если, конечно, ты не испытываешь к ним особой привязанности.
Эльф даже вздрогнула от смутного предположения, зародившего где-то в глубине ее души робкий лучик надежды.
— Нет. Ни тени привязанности. — Минуту-другую она молча разглядывала его, словно решала головоломку. — А не интересовался ли случайно маркиз вином?
Теперь уже у него был озадаченный вид.
— Нет. Впрочем, я слышал, что у вас есть виноградники в Португалии.
— Вероятно. Откуда мне знать. У меня с шелком дел по горло.
— Он кое-что рассказывал о деловых интересах вашей семьи. Очень впечатляет. Мне тоже надо подумать о Викторе.
Эльф, больше не в силах продолжать этот пустой разговор, поинтересовалась:
— А леди Лидия?
— Сомневаюсь, что этого ребенка занимают вопросы торговли.
— Ты меня прекрасно понял!
Пока граф задумчиво смотрел на нее. Эльф молчала, затаив дыхание.
— Она слишком молода, — — наконец проговорил Уолгрейв. — Я не намерен ждать.
Ей хотелось услышать большее.
— Неужели ты бы не подождал, если бы видел в ней женщину, которая тебе нужна?
— Конечно, да. Скажи мне, что теперь ты считаешь самым важным для себя?
— Самым важным? — «Тебя», — ответила она про себя.
— Эльф, мы практически не знаем друг друга. — Его глаза сузились, обезоруживая ее выражением игривого лукавства. — Вдруг тебе нравятся разгульные куплетисты и тушеная говядина на завтрак?
— А тебе они по душе?
— Не выношу.
— Ради тебя я готова ими пожертвовать.
— Ах, — вздохнул он с притворной грустью. — Тогда меня будет мучить совесть, что я лишил тебя самого дорогого.
— Я не настолько этим дорожу.
— Тогда, может, скажешь, что для тебя дорого?
«Ты», — снова мелькнуло в ее голове, но вслух она сказала:
— Моя семья, разумеется, и работа. — Девушка сомневалась, что граф способен ее понять. Условности для него слишком много значат. — Для меня очень важно участие в семейном бизнесе. Это постоянное напряжение, придающее моей жизни остроту. — Форт явно не собирался падать в обморок от ужаса, и Эльф продолжала:
— Я все еще упражняюсь с пистолетами и ножами и стараюсь всегда иметь при себе оружие. Мне нравится не зависеть ни от кого и при этом быть уверенной в своей безопасности. — Никаких признаков отвращения. — Я финансирую выпуск небольшой книжки о предотвращении нежелательной беременности. Ее предполагается распространять, не привлекая широкого внимания. Основная трудность в том, что многие женщины не умеют читать, поэтому мы сопроводили ее иллюстрациями, но…
— Понадобятся школы, как я понял, — сказал он. — И Ротгар одобряет?
— Тебя это волнует?
— Не особенно. Просто любопытно.
— Да, одобряет. Впрочем, я бы делала это в любом случае. Кстати, книжкой занимается Сафо.
— Тогда Ротгар наверняка одобряет эту затею.
— Не думаю, что ты действительно такого мнения о них.
— Нет. — Он улыбнулся с покаянным видом. — Я начал ходить туда только для того, чтобы досадить отцу. Я много чего делал наперекор ему. Позже продолжал бывать там, стараясь как-то навредить Ротгару. Мне кажется, Сафо это поняла, но ничего не предпринимала, чтобы прекратить мои визиты. Правда, мне ни разу не удалось встретить там маркиза. Со временем, совершенно незаметно для себя, я научился получать удовольствие от музыки и поэзии и ценить умных женщин. Подозреваю, хотя это и не слишком лестно, моим образованием сознательно занимались.
Эльф не знала, что сказать, но была почти уверена: он не ошибся.
— Богадельня, — напомнил он. — Я навестил миссис Катлоу.
— О да. Если уж мы решили докопаться до сути… — Она выпила забытый стакан воды. — Когда ты устроил так, чтобы ей платили по кроне в неделю, что тобой двигало: желание сделать доброе дело или досадить мне?
Он задумался, стоя к ней вполоборота.
— Довольно трудно теперь понять. Наверное, и то, и другое. — Он посмотрел на Эльф. — Ведь ты забыла про нее.
— Я признаю это. Итак, — сказала она, бросая ему ответный вызов, — что важно теперь для тебя?
Форт повернулся к ней лицом. Солнечные лучи образовали отсвечивающий золотом ореол вокруг его затянутых сзади волос.
— Моя семья. Частити и Верити, похоже, благополучно устроены, и из близких родственников остался только Виктор. Кажется, переживания детства на нем меньше сказались, чем на остальных, так что дела у него идут неплохо. Впрочем, есть немало людей, о которых наша семья должна заботиться.
— Они есть у всех.
— Верно, но для этого нужны деньги, так же как и для приведения в порядок запущенных отцом поместий. Одних только сумм, потраченных на подарки королю, достаточно, чтобы мои волосы поседели. — Он взглянул на нее. — Бережливая жена с деловыми наклонностями пришлась бы кстати.
Ее сердце затрепыхалось в груди с удвоенной скоростью.
— Бережливая? Едва ли — я ведь Маллоран. — Она тут-же прикусила губу из опасения, не поспешила ли с выводами.
Однако он не стал придираться к словам:
— Уверен, что твоей части состояния с лихвой хватит на все твои причуды. Не хочешь же ты сказать, что не принесешь мне богатства?
Этого Эльф не могла ему спустить.
— Не хочешь ли ты сказать, что делаешь мне предложение?
Молчание. Он что, собирается произнести нет? Затем граф улыбнулся, но довольно криво.
— Ни один мужчина не согласится добровольно на подобное бедствие, и меньше всех я. Должен признаться, все еще боюсь… — Форт соскользнул с подоконника и опустился на одно колено. — Дражайшая Эльф, после длительных и упорных размышлений я пришел к заключению, что ты единственная женщина, которая способна сделать мою жизнь полной. Согласна ли ты принять мою руку и сердце и выйти за меня замуж?
Она вложила свою руку в его, чувствуя себя немного увереннее теперь, когда они наконец перешли к делу. Но продолжала хмуриться.
— По тебе не видно, что ты этого очень желаешь.
— Правда? Ну извини. — Он поцеловал ее руку, едва коснувшись губами, и посмотрел ей в глаза. — Я волнуюсь. Более того, боюсь. В конце концов, ты — Маллоран, и я все время жду, когда меня ужалят. Но в тебе есть все, что я хотел бы видеть в своей жене. Мне это стало окончательно ясно в тот момент, когда я сообразил, что все думаю, как бы превратить Лидию в тебя. Однако я должен был вначале разрешить все мелкие проблемы, чтобы ничто не отвлекало меня от столь важного решения. Если ты не выйдешь за меня замуж, сомневаюсь, что я вообще когда-нибудь женюсь.
— А это уже запрещенный прием!
— А я-то надеялся, что поединок закончился.
Залившись краской стыда, Эльф соскользнула на пол в его объятия.
— Ты прав. Наверное, я тоже волнуюсь. Мы бранились значительно чаще, чем разговаривали разумно. Я все еще опасаюсь, что вместо ответа ты меня ужалишь. Когда ты впервые подумал…
Они так и сидели на полу в свете наступающего дня, вспоминая, что им пришлось вместе пережить, — и хорошее, и дурное.
— Между прочим, — заметил он наконец, обняв ее рукой за плечи, пока их спины уютно опирались о кресло, — ты все еще не ответила на мое предложение.
Эльф полезла в карман.
— Дай мне левую руку.
Форт протянул ей руку, недоуменно приподняв брови, и она надела перстень с выгравированной осой на его безымянный палец.
— Теперь вы мой, Monseieur Le Comte [28].
Засмеявшись, он схватил ее левую руку, вытащил из кармана кольцо и надел его на палец ей.
— Ты все всегда будешь превращать в состязание?
— О, вероятно. — Эльф взирала сквозь слезы на прекрасный изумруд. — Я правильно поступила, надев зеленое. Это цвет надежды. — Она подняла на него глаза. — Я так сильно люблю тебя, Форт, что мне становится страшно. Я — Маллоран и привыкла быть сама себе хозяйкой.
— Учту твое замечание и обещаю не бить тебя за непослушание.
— Да уж, пожалуйста.
Он рассмеялся и поцеловал ее в губы.
— Эльф, война окончена. Я люблю тебя такой, какая ты есть — волевая, храбрая, энергичная и неисправимая болтушка. Нет ничего, с чем мы не справимся.
Они соединились в поцелуе, в котором смешались трепетная неуверенность и радость узнавания, не торопясь, не опасаясь более ничего, наслаждаясь ощущением покоя и вечности.
Солнце уже взошло, когда они наконец оторвались друг от друга. Эльф жаждала большего и не сомневалась, что он желает того же, но ничуть не меньше была уверена, что они могут подождать.
— И скоро это будет? — спросила она.
— Лучше всего сегодня.
Смеясь, она прильнула к его груди:
— Нам потребуется специальное разрешение.'
— У меня оно есть.
Эльф строго посмотрела на него:
— Ты не слишком самоуверен?
— Просто хотел быть во всеоружии. К тому же и не сомневался: столь сильное чувство, как мое, не может остаться без взаимности.
— Мое чувство шесть месяцев оставалось без взаимности.
Он откликнулся на скрытый укор, прозвучавший в ее словах:
— Не будь я за границей, то приехал бы раньше. Значительно раньше. Без тебя в моем сердце холодно и пусто.
Они опять прильнули друг к другу в страстном поцелуе.
— Лучше всего сегодня, — проворковала Эльф, почти лежа на нем, расслабляя его галстук в нетерпении ощутить своим телом его кожу.
Форт отстранился и встал, поднимая ее за собой.
— Тогда чего мы ждем? Ведь для Уоров и Маллоранов нет ничего невозможно. Гости еще не разъехались. Даже королевская чета здесь. Мы можем отметить это со всем великолепмем или проскользнуть в деревенскую церквушку и тайно обвенчаться. Чего пожелаете, миледи?
Она смотрела в его смеющиеся ласковые голубые глаза. На его улыбающиеся губы.
Тебя.
— Обвенчаться тайно, конечно, соблазнительно, — протянула она. — Особенно если учесть, что это можно проделать прямо сейчас. Но я — Маллоран. А посему пусть будет все как надо.
Читать бесплатно другие книги:
