Магнус Чейз и боги Асгарда. Книга 2. Молот Тора Риордан Рик

Глава LV. Маргаритки в форме эльфа

Едва мы вышли из кабинета, вороны увели Сэм по другой лестнице. Она с тревогой оглянулась на нас, но Хельги явственно дал понять, что остальные на беседу не приглашены.

Алекс развернулась и зашагала в противоположном направлении.

– Эй, ты куда? – крикнул я ей вслед.

Она оглянулась. Глаза у нее были такие злые, что продолжать расспросы мне не захотелось.

– Позже, Магнус, – бросила она. – Мне надо… – и, не договорив, она изобразила, будто кого-то душит. – Просто позже, – повторила она.

И я остался в компании Блитцена и Хэртстоуна, которые уже еле стояли на ногах.

– Ребята, хотите?..

– Спать, – сказал Блитцен. – Пожалуйста. И немедленно.

Я отвел их в свой номер, и мы втроем устроились на траве в центре атриума. Это напоминало старые добрые времена, когда я спал в Общественном Парке, но я совершенно не ностальгировал по жизни бездомного, да и вряд ли по такому кто-нибудь в здравом уме стал бы ностальгировать. И все же, как я уже говорил, быть бездомным гораздо легче, чем неживым воином, который носится по Девяти Мирам за ускользающими богами и ведет серьезные разговоры, в то время как монструозная белка мужского рода строит рожи в окне.

Хэртстоун вырубился первым. Он свернулся калачиком, тихо вздохнул и немедленно погрузился в сон. А когда стал неподвижен, то, несмотря на черную одежду, казалось, слился с тенями в траве. Такой вот эльфийский камуфляж, оставшийся в память о временах, когда эльфы были единым целым с природой.

Блитцен, прислонившись спиной к стволу дерева, заботливо уставился на Хэрта.

– Мы собирались завтра в «Лучшее от Блитцена», – сообщил он мне. – Решили снова открыть магазин. Попробуем за несколько недель перестроиться и вернуться к тому, что называют нормальной жизнью. Прежде чем отправиться и найти…

Перспектива снова ловить Локи была столь пугающей, что он даже оказался не в состоянии договорить.

Меня охватило чувство вины. Последние несколько дней я даже не вспоминал о страданиях Хэртстоуна. Слишком уж поглотили меня поиски дурацкого телепередающего молота Тора.

– По-моему, хорошая идея. В Альфхейме Хэртстоуну туго пришлось.

Блитц сцепил руки в том месте, которое пронзил меч Скофнунг.

– Да, меня очень тревожат его неоконченные дела там.

– Жаль, что я мало сумел помочь ему, – сказал я. – Верней, вам обоим.

– Нет, сынок. С некоторыми вещами нужно справляться самостоятельно. У Хэрта… на сердце рана в форме его отца. И ты с этим ничего не можешь поделать.

– Его отец никогда не станет хорошим.

– Да я и не сомневаюсь. Но Хэрту нужно это принять и смириться. Рано или поздно он вынужден будет вернуться и встретиться с ним. И тем или иным способом возвратить себе руну наследия. Но как и когда это произойдет… – Он растерянно пожал плечами.

Я подумал о дяде Рэндольфе. В какой момент понимаешь, что кто-то безвозвратно для тебя потерян? Пусть этот кто-то злой, вредный или просто упертый, но когда именно видишь точку невозврата? Когда становится ясно, что он не изменится? Сколько раз надо его спасать, пока не убедишься в тщетности своих попыток и начнешь просто скорбеть о нем, словно он уже умер?

Мне было легко советовать Хэрту, как поступить с отцом. Чувак этот находился по ту сторону добра и зла. Но мой дядя, из-за которого меня убили, который пронзил мечом моего друга и освободил бога зла… И все же я никак не мог заставить себя списать его со счетов.

Блитцен похлопал меня по руке.

– Что бы там ни случилось, сынок, мы будем готовы, как только тебе потребуемся. Мы пройдем через это и свяжем Локи, даже если путы для него мне придется делать самому.

– Твои путы будут гораздо более модные, – сказал я.

Уголки рта у Блитца дернулись.

– Уж это наверняка. Не чувствуй себя виноватым, сынок. Ты все сделал правильно.

Я как раз не был в этом уверен. Чего я достиг? Мне казалось, что последние пять дней я пытался только минимизировать негативные последствия. Из кожи вон лез, чтобы мои друзья оказались в живых. И пытался свести на нет замысел Локи.

Я представил себе, что сказала бы сейчас Самира: «Достаточно, Магнус». Она, вероятно, напомнила бы мне, что я помог Амиру. Сумел вылечить Блитцена. Помог штурмовому отряду Тора проникнуть в пещеру и вернуть молот. И я неплохо сыграл в боулинг на пару с Алекс, обернувшейся африканским слоном.

И все же Локи был на свободе, перед побегом успев лишить Сэм уверенности в себе. И еще оставалась сущая ерунда, которая заключалась в том, что Девять Миров вот-вот могут оказаться ввергнутыми в хаос.

– Я чувствую себя ужасно, Блитц, – только и оставалось признаться мне. – Чем больше я тренируюсь, чем больше обретаю возможностей… Все равно проблемы, с которыми мне нужно справиться, неизменно оказываются гораздо выше моих возможностей. Это когда-нибудь кончится?

Блитц не ответил. Опустив голову на грудь, он тихонько храпел.

Я накрыл его одеялом. А потом очень долго сидел и смотрел на звезды, видневшиеся сквозь ветви дерева, и размышлял о раненых сердцах.

Интересно, чем сейчас занят Локи? Будь я на его месте, начал бы планировать самую жуткую месть, которую когда-либо знали Девять Миров. Может, именно потому бог мести Видар кажется столь спокойным и тихим? Он просто знает, какая малость нужна, чтобы запустить цепную реакцию смерти и насилия. Одно оскорбление. Одно воровство. Одни разрубленные путы. Семья Трима и Тринги уже в нескольких поколениях вынашивала обиду. Локи их облапошил, и не один раз, а два, а теперь они вовсе мертвы.

Я не помню, в какой момент заснул. Когда же проснулся на следующее утро, Блитц и Хэрт уже исчезли. На месте, где спал Хэрт, цвела клумба с маргаритками. Видимо, так он решил мне сказать: «До свидания. Спасибо. Скоро увидимся». Но я все равно ощущал себя крайне уныло.

Я принял душ и оделся. После событий последних дней чистка зубов ощущалась до смешного нормальным действием. Я уже собирался на завтрак, когда заметил подсунутую под дверь бумажку, на которой элегантным почерком Самиры было написано:

«Есть идеи. Мыслящая Чашка. Буду там все утро».

Я вышел в коридор. Мне понравилась идея на какое-то время выбраться из Вальгаллы. Хотелось поговорить с Сэм и выпить хорошего смертного кофе. Посидеть на солнышке, жуя булочку с маком. И притвориться, будто я не эйнхерий, которому нужно поймать беглого бога.

Я глянул на противоположную сторону коридора.

Весьма опасное предприятие, но в первую очередь нужно проведать Алекс Фьерро.

Алекс открыла дверь.

– Проваливай! – получил я радостное приветствие.

Лицо и руки ее усеяли брызги мокрой глины. Я заглянул в номер и увидал на гончарном круге ее новый проект.

Я вошел внутрь. По какой-то причине Алекс мне это позволила сделать.

– Чувак…

Вся разбитая глиняная посуда была убрана, а полки заполнены новыми сохнущими горшками и чашками. Они еще не были покрыты глазурью. На гончарном круге высилась огромная глиняная ваза. Этакий кубок примерно в три фута высотой.

– Для Сив? – ухмыльнулся я.

Алекс пожала плечами:

– Ну да, если нормально получится.

– Это ироничный подарок или серьезный?

– А ты хочешь, чтобы я обязательно определилась? Не знаю. Мне показалось, так будет правильно. Сперва я ее возненавидела. Она мне напомнила мою мачеху – такую суетливую и напряженную. Но, может, нужно было быть к ней поснисходительнее.

На кровати лежало бело-золотое свадебное платье, все еще с пятнами крови и грязью вперемежку с кислотными разводами на подоле. Тем не менее Алекс его аккуратно разложила, как нечто стоящее.

– Слушай, Магнус, зачем ты пришел?

– Да-а… – Мне было трудно сконцентрироваться. Я уставился на ряды горшков, все, как один, идеальной формы. – Ты что, за ночь все это сделала?

Я поднял один из них.

Алекс отняла его у меня.

– Магнус, не надо тебе их касаться. Но за вопрос спасибо. Да, большинство я сделала прошлой ночью, потому что не могла спать, а лепка меня успокаивает. Ты собираешься объяснить, зачем явился, а потом избавить меня от своего присутствия?

– Я скоро встречаюсь в Бостоне с Сэм и подумал…

– Что я хотела бы присоединиться к вам? Нет, спасибо. Когда Сэм захочется поговорить, она знает, где меня найти.

Алекс прошла к гончарному кругу и, вооружившись скребком, принялась разглаживать стороны кубка.

– Ты на нее злишься?

Алекс продолжала скрести.

– Это весьма впечатляющий кубок, – сказал я. – Как тебе удалось придать форму такому большому куску глины, чтобы он не развалился? Я в пятом классе, на занятиях по искусству, пытался пользоваться гончарным кругом, но у меня вышла какая-то кривулина.

– Может, это был автопортрет?

– Ха-ха. Я просто имею в виду, что мне тоже хотелось делать что-нибудь стоящее.

Немедленного ответа не последовало. Видимо, ей не пришло в голову ничего остроумного.

Наконец Алекс кинула на меня усталый взгляд.

– Ты лечишь людей, Магнус. Твой отец бог, который действительно помогает. Ты весь такой солнечный, теплый, дружелюбный. Это для тебя недостаточно круто?

– Меня никогда еще солнечным не называли.

– Ой, да ладно. Ты притворяешься грубым и саркастичным, а на самом деле белый и пушистый. А на вопрос твой отвечу: да, я злюсь на Сэм, и если она не захочет меняться, сомневаюсь, что смогу ее научить.

– Сопротивляться Локи?

Алекс, схватив кусок глины, сжала его в руках.

– Секрет в том, что изменения ей должны стать комфортны. Ей нужно превратить силу Локи в свою собственную.

– Как ты превратила тату с его знаком?

Алекс кивнула.

– Глина способна множество раз менять форму. Но если она уже высохла, с ней ничего не сделаешь. До того, как это случится, нужно быть уверенным, что принял форму, в которой хочешь остаться навсегда.

– Хочешь сказать, что Сэм измениться не сможет?

– Сможет, если захочет. Но вот если не захочет, уверена: в следующий раз, когда нам придется столкнуться с ним, мы все умрем.

Я судорожно вздохнул.

– Хорошо ты меня взбодрила. Ладно, увидимся за ужином.

Когда я уже был возле двери, Алекс спросила:

– А как ты понял?

Я обернулся.

– Что именно?

– Когда ты вошел, то сказал: «чувак». Как догадался, что я тогда была мужского пола?

Я задумался: «Просто так сдуру ляпнул?» Но нет. В то мгновение она и впрямь была мужского пола. Совершенно четко ощутил это. А теперь вот снова стала женского. И как мне это становится ясно, не знаю.

– У меня, видимо, просто крайне восприимчивая натура, – ответил я ей с улыбкой.

Она фыркнула.

– Если вот только так.

– Но ведь теперь ты действительно снова девушка, – смущенно пробормотал я.

– Д-да, – признала она.

– Что и требовалось доказать.

– Требуется доказать, что тебе пора валить восвояси, – буркнула она мне.

– А призовой кубок за проницательность мне разве не полагается? Сделаешь для меня такой?

Она запулила в меня куском глины, но, к счастью, я успел уже закрыть дверь, в которую он и врезался.

Глава LVI. Давай попробуем еще раз обсудить кое-что за кофе

Судя по количеству пустых чашек, Сэм уже пила третий эспрессо.

Подходить к вооруженной валькирии, которая зарядилась тремя эспрессо, идея опасная, но я все-таки подошел и сел подле нее. Она на меня не смотрела. Внимание ее все было приковано к двум вороньим перышкам, лежавшим перед ней на столе. Утро стояло ветреное. Зеленый хиджаб колыхался вокруг лица Сэм, как волны на море. Два перышка, однако, лежали словно приклеенные к столешнице.

– Эй, – сказала она.

Это прозвучало куда дружелюбнее, чем Алексово «проваливай». Сэм так не похожа на Алекс, но все же в глазах у них есть что-то общее. Такая движущая сила, которой обе полны до краев. Если бы еще не наследие Локи, с которым мои подруги вынуждены бороться, чтобы не попасть под контроль своего родителя.

– У тебя перышки, – указал я на них.

Она дотронулась до того, что лежало левее.

– Память. А это… – Она постучала пальцем по правому. – Мысль. Вороны на самом деле не разговаривают. Они таращатся на тебя и позволяют гладить их по перьям, пока не выпадет то, которое тебе нужно.

– И что эти два означают?

– Память, – Сэм пробежала пальцем по ворсинкам пера. – Это наследие моего дальнего предка – Ахмада ибн Фадлана ибн аль Аббаса.

– Того, который странствовал среди викингов?

Сэм кивнула.

– Когда я взяла перо, мне открылся его маршрут. Будто бы я сама с ним была. И узнала о множестве вещей, о которых он никогда не писал. Видимо, опасался, что это плохо воспримут при дворе халифа Багдада.

– Он видел древнескандинавских богов? – догадался я. – Валькирий? Великанов?

– И даже больше. Он слышал легенды о корабле Нагльфар. Место, где он стоит у причала Восточные Берега, находится на границе между Йотунхеймом и Нифльхеймом. Это самые дальние и дикие места обоих миров. Они окружены льдами и практически недосягаемы. К ним можно добраться только в период летнего солнцестояния.

– Значит, именно в это время Локи и собирается оттуда отчалить?

– И нам необходимо там оказаться, – подхватила Сэм. – Иначе не остановим его.

Я жаждал эспрессо, но сомневался, стоит ли мне его пить. Сердце и без того уже колотилось как бешеное.

– И что теперь? Будем просто ждать до лета?

– Чтобы найти его месторасположение, требуется время. И перед тем как выйти в путь, нам надо подготовиться, потренироваться и быть уверенными, что мы сможем победить.

«Не уверена, что смогу ее научить», – сказала сегодня утром мне Алекс.

– Мы сделаем все как надо, – постарался звучать как можно увереннее я. – А что подсказало тебе второе перо?

– План продвижения. Чтобы достичь Восточных Берегов, нам придется проплыть сквозь дальние ветви Мирового Дерева, через старые земли викингов, которые защищены сильнейшей магией великанов. Но только там мы найдем морской проход к доку, где стоит Нагльфар.

Старые земли викингов. В кончиках моих пальцев забился пульс. То ли от волнения, то ли от страха.

– Скандинавские? Я уверен, что туда есть рейсы из Логана.

Сэм покачала головой.

– Нам придется идти по морю, Магнус. Способом, которым сюда добирались викинги. Точно так же, как в Альфхейм можно попасть лишь по воздуху, к диким границам Восточных Берегов путь пролегает исключительно лишь сквозь соленую воду и льды.

– Ну, ясное дело, – хихикнул я. – Нам никогда не светит сделать что-нибудь просто.

– Не светит, – кивнула Сэм.

В голосе ее мешались грусть и тревога. У нее ведь хватало проблем и помимо злого отца.

– Как Амир? – проявил участие я.

Она вдруг улыбнулась. Хиджаб ее под порывами ветра теперь походил не на волны, а на лужайку с высокой нежно-зеленой травой.

– Амир замечательный, – сказала она. – Он меня понимает. Не собирается отменять помолвку. Ты оказался прав, Магнус. Он гораздо сильнее, чем я могла ожидать.

– Вот и отлично. А твои дедушка с бабушкой и его отец?

Самира сухо рассмеялась.

– Ну, нельзя же получить все сразу. Они ничего не помнят про визит Локи. Знают лишь, что Амир и я помирились. В общем, нормально. Я снова изобретаю причины, почему должна смыться с середины урока или не сразу прийти домой после школы. Понимаешь, я очень много репетиторствую. – И пальцы ее изобразили кавычки.

Я вспомнил, какой измученной она выглядела, когда мы встретились здесь шесть дней назад. Теперь вид у нее был еще более усталый.

– Надо от чего-то отказаться, Сэм. Иначе загонишь себя, – сказал я ей.

– Знаю. – Она положила руку на перышко Мысль. – Я обещала Амиру: как только поймаем Локи и станет ясно, что Рагнарок отсрочен, я все завершу.

– Завершишь?

– Уйду из валькирий. Посвящу себя колледжу. Доучусь летному делу и, конечно же, выйду замуж, как только мне исполнится восемнадцать.

Она покраснела, как… Ну, как невеста.

Я попытался не обращать внимания на чувство пустоты, возникшее у меня в груди.

– И ты действительно этого хочешь?

– Целиком и полностью мой выбор. Амир его поддерживает.

– Валькирии разве могут уволиться?

– Ну конечно. Это не то, как если бы я была…

Она имела в виду эйнхериев. Я был одним из таких возродившихся, мог путешествовать по мирам, обладал потрясающими выносливостью и силой, но мне никогда вновь не стать нормальным человеком. Я навсегда останусь таким, как сейчас, и того же возраста. Ну то есть до Рагнарока, когда бы он ни случился. (Возможны некоторые ограничения: читайте пользовательское соглашение.)

– Магнус, я знаю, что привела тебя в эту странную жизнь после смерти, – продолжила Сэм. – С моей стороны, конечно, нечестно тебя оставлять, но…

– Эй! – Я слегка дотронулся до ее руки. Знал, что Сэм это не очень любит, но ведь они с Аннабет самые близкие мне люди. – Самира, я просто хочу, чтобы ты была счастлива. И, знаешь, если прежде, чем ты нас покинешь, нам удастся предотвратить гибель всех Девяти Миров, будет здорово.

Она засмеялась.

– Хорошо, Магнус. Договорились. Нам потребуется корабль и много чего еще.

– Да. – Соль и лед, похоже, заранее поселились у меня в горле.

Я вспомнил нашу январскую беседу с морской богиней Ран. Она мне грозила бедой, если я еще хоть разок попробую выйти в море.

– Сначала нам потребуется совет, – сказал я. – Как плыть по волшебным водам. Бороться с морскими монстрами. Как не погибнуть от кучки обозленных водяных богов. Ты, наверное, удивишься, но я точно знаю, с кем нам надо об этом поговорить.

– С твоей кузиной, – догадалась Сэм.

– Да, – подтвердил я. – С Аннабет.

Глава LVII. Я прошу одолжения

Отправка эсэмэсок и звонки не помогли. Поэтому я отправил ворона.

Когда я сказал Ти Джею, что никак не могу связаться с кузиной, он посмотрел на меня, как на совсем тупого.

– Ну так отправь птицу, Магнус.

Вот и впрямь глупый. Столько времени прожил в Вальгалле и не догадывался, что можно отправить ворона и, привязав ему к лапе письмо, дать задание доставить его кому нужно в любой из Девяти Миров. Все это, конечно, сильно смахивает на сериал «Игра престолов», но какая разница, если работает.

Ворон вскоре вернулся назад с ответом от Аннабет. Мы с ней, скоординировав время прибытия наших поездов, повстречались на полпути между Бостоном и Манхэттеном, в Новом Лондоне, штат Коннектикут. Аннабет прибыла раньше меня, и я увидел ее на платформе, одетую в джинсы, сандалии и лиловую рубашку с длинными рукавами, на которой была эмблема – лавровый венок и буквы СИНР: УНР.

Она душила меня в объятиях до тех пор, пока у меня глаза не выпучились, как у Тринги.

– Я почувствовала такое облегчение, – проговорила она. – Никогда бы не подумала, что так обрадуюсь ворону возле своего окна. Ты в порядке?

– Да, да, – с трудом подавил я готовый вырваться нервный смех, ибо «в порядке» лежало весьма далеко от моих нынешних ощущений.

По виду Аннабет мне было ясно, что и она не в порядке. Взгляд ее серых глаз казался усталым и сегодня больше напоминал не штормовые облака, а полосу тумана, которую не рассеивает даже выглянувшее солнце.

– Надо многое обсудить, – сказал я. – Давай где-нибудь пообедаем.

Мы заняли столик на веранде кафе «Мадди Уотерс». Полагаю, оно было названо в честь знаменитого блюзмена, но так как это одновременно означает «Мутные воды», для меня это звучало зловеще, учитывая воды, сквозь которые мне вскорости предстояло проплыть. Мы с Аннабет сели на солнечной стороне и, купив кока-колу и чизбургеры, наблюдали за парусными лодками, шедшими в сторону Лонг-Айленд-Саунд.