Магнус Чейз и боги Асгарда. Книга 2. Молот Тора Риордан Рик
– Что-о? – рявкнул Олдерман, однако тут же переключился вновь на кольцо. – Ну да, конечно, иди, – рассеянно бросил он мне. – Ох, до чего же чудесная вещь! – вытянул он руку поближе к яркому свету. – Инге, изволь проследить, чтобы наши молодые негодяи оделись соответственно вечеринке. И пришли кого-нибудь из прислуги помочь мне со всем этим золотом. Каждый кусочек должен быть взвешен, учтен и отполирован, чтобы стать достойной частью моего собрания.
Мне не хотелось оставлять Инге наедине с мистером Безумное Кольцо, однако я больше не мог смотреть, как он с тошнотворным восторгом обхаживает свои сокровища, а потому спешно присоединился к своим друзьям в ванной.
Знаете, какое зрелище вызывает тревогу более сильную, чем даже вид отрубленной головы в пенной ванне? Истекающий кровью гранитный гном под душем.
Едва Хэртстоун засунул Блитцена под струю воды и она попала ему на голову, он начал стремительно размякать. Серо-холодный цвет его каменного лица сменился на тепло-коричневый, а из раны на животе заструилась кровь. Она текла по его ногам и уходила в сток душевой кабины. Колени у Блитцена подкосились. Я, к счастью, успел его вовремя подхватить.
Хэртстоун, несколько раз переложив из руки в руку камень Скофнунг, поднес его к открытой ране. Блитц охнул. Кровотечение немедленно прекратилось.
– Мне конец, – произнес хриплым голосом гном. – Можешь больше не беспокоиться обо мне, глупый эльф, просто… – Он выплюнул изо рта воду. – Здесь что, идет дождь?
Хэртстоун заключил его в яростные объятия. Голова Блитца оказалась словно клещами прижата к груди эльфа.
– Отпусти, ты меня задушишь, – простонал гном.
Но Хэрт, естественно, ничего не услышал. А если бы даже каким-то образом и услышал, то все равно бы, не чуя себя от радости, продолжал обнимать.
– Ну хватит, приятель, – наконец, похлопал его по плечу еще слабой рукой Блитц. Он посмотрел на меня, и я прочел в его взгляде сразу несколько вопросов: «Почему мы втроем принимаем душ? Почему я не умер? Почему от вас воняет, как из болота? И что случилось с моим другом эльфом?»
Едва нам стало ясно, что Блитцен полностью раскаменел, Хэртстоун выключил воду. Гном был еще слишком слаб, чтобы прочно стоять на ногах и двигаться. Мы бережно усадили его на дно душевой кабины.
Инге примчалась в ванную со стопкой полотенец и свежей одежды.
Из спальни Хэрта слышался звон монет. Можно было подумать, что целая дюжина автоматов одновременно выплевывает из себя огромные выигрыши. К звону примешивались раскаты безумного смеха.
– Вы бы особенно не спешили туда, – с опаской оглядываясь назад, порекомендовала нам Инге. – А то там сейчас обстановка довольно нервозная.
На этом она удалилась, плотно прикрыв за собою дверь.
Мы тщательно привели себя в порядок. К комплекту новой одежды прилагался ремень, поэтому тем, который на мне был до этого, я воспользовался как креплением для камня Скофнунг. Притянул его хорошенько к талии, а сверху надел рубашку навыпуск. Так его было по крайней мере совсем незаметно. Иначе ведь мистер Олдерман мог его увидеть и попытаться вернуть себе.
Рана Блитцена славненько зажила, оставив на память лишь небольшой белый шрам, и единственное, что теперь удручало нашего друга, – это урон, нанесенный его костюму. Меч разрубил жилет, а кроме того, вся одежда была усеяна пятнами крови.
– Теперь это уже не отчистишь, – посетовал он. – Хоть цистерну лимонного сока вылей. Ткань, которая превратилась в гранит и снова потом размягчилась, сохранит все изъяны навечно.
Может быть, стоило его успокоить, заметив, что тем не менее он все же жив и здоров. Но мне было ясно, что он еще в шоке и просто-напросто концентрируется на изъянах своего гардероба, как на области наиболее для себя знакомой и близкой.
Пока мы сидели вместе на полу ванной, Блитцен при помощи своего походного набора для шитья ловко сметал вместе несколько банных полотенец, и у него получилась дополнительная защита от альфхеймского солнца.
Мы с Хэртом наперебой рассказывали ему о том, что случилось за время, пока он был каменным.
– И вы такое проделали ради меня? – дослушав, потряс в изумлении головой он. – Дорогие мои чудесные и безумные идиоты! Вас ведь могли убить. Значит, ты, Хэрт, подчинился отцу? Вот уж никогда бы не попросил тебя о таком. Ты ведь клялся, что никогда сюда не вернешься. И ведь у тебя действительно были для этого очень веские основания.
– Но я еще клялся всегда защищать тебя, – ответили руки Хэрта. – И мечом тебя ударили по моей вине. И по вине Самиры.
– Прекрати немедленно! – воскликнул Блитц. – Ни ее, ни твоей вины в этом нет. Просто нельзя обмануть предсказание. Смертельная рана была неизбежна. Но так как теперь ее больше нет, давайте просто забудем о ней. А если уж хочешь кого-нибудь обвинить, то направь свой гнев на дурака Рэндольфа. Без обид, сынок, – перевел он взгляд на меня. – Но я просто горю от желания убить твоего дядю.
– Какие уж тут обиды, – откликнулся я. – Наоборот, с удовольствием бы тебе помог это сделать.
И все же я не забыл, с каким паническим криком нанес дядя Блитцу тот роковой удар и как потом с видом побитой собаки поплелся за Локи.
Словом, как бы мне ни хотелось люто ненавидеть своего дядю, к этому чувству примешивалась жалость. А познакомившись с мистером Олдерманом, я понял еще одно: сколь ни кажутся нам плохими некоторые из собственных родственников, у кого-то другого они могут оказаться гораздо хуже.
Хэрт как раз в это время дорассказывал Блитцу жестами, как мы ограбили гнома, а тот грозил нам крупными выигрышами в лотерею.
– Полное сумасшествие иметь дело с Андвари, – покачал головой Блитц. – В Нидавеллире он очень известен. Этот гном гораздо хитрее и жаднее, чем даже Эйтри Джуниор.
– Только не надо больше про Эйтри Джуниора, – поежился я.
Сколько уже прошло времени, а мне до сих пор иногда виделись во сне кошмары с участием этого гнусного гнома, который вызвал Блитцена на смертельное состязание в ремесленном искусстве. Не желаю больше никогда видеть ходунков Джуниора на ракетном топливе!
Блитц хмуро глянул на Хэрта.
– Значит, кольцо теперь у твоего отца?
Эльф кивнул.
– Я пытался его предупредить.
– Но эта штука совершенно меняет сознание, – с тревогой проговорил Блитцен. – Достаточно вспомнить, какая участь постигла Хредмара, Фафнира и Реджина и всех других победителей лотерей. Длиннейший список фамилий тех, кого уничтожило это кольцо.
– Кто эти все, которых ты вот сейчас перечислил? – наконец решил выяснить я.
Блитцен поднял свое сооружение из полотенец – такую махровую бурку с солнечными очками, прикрепленными поверх прорезей для глаз.
– Это длинная и трагическая история, сынок. Множество смертей. Нам непременно нужно убедить мистера Олдермана, чтобы он возвратил Андвари кольцо, пока не поздно. Нам все равно ведь придется пробыть какое-то время на его вечеринке. Вот и используем этот шанс. Вдруг мистер Олдерман окажется в настолько хорошем настроении, что сможет внять голосу разума.
Хэртстоун фыркнул и показал руками:
– Мой отец? Сомневаюсь.
– А если все же не внимет? – повернулся я к Блитцу.
– Тогда мы убежим, – откликнулся тот. – И нам останется лишь надеяться, что Олдерман…
– Мистер Хэртстоун, – прервал его из соседней комнаты испуганный голос Инге.
Мы, толкая друг друга, вылетели из ванной на ее зов. Комната Хэрта оказалась полностью вычищена. Матрасы исчезли. От белых досок с распоряжениями и расценками остались лишь следы на стенах. Ни синей шкуры, ни золота больше не было. Будто вся эта история с вергельдом нам просто приснилась.
Инге стояла в дверном проеме. Лицо ее раскраснелось, чепчик сбился набок, руки в волнении выдергивали шерстинки из кончика хвоста.
– Мистер Хэртстоун, гости уже собрались. Торжество началось. Отец велел вас позвать, но…
– Что случилось? – спросили руки Хэртстоуна.
Инге замялась. У нее явно недоставало слов для ответа, что происходит на вечеринке мистера Олдермана.
– Наверное, лучше вам самому увидеть, – сказала она.
Глава XXIX. Тук-тук!
Олдерман умел устраивать вечеринки. А также умел раскидывать на них вещи.
С верхних ступеней лестницы нам открылся вид на гостиную, полную ухоженных эльфов в сверхэлегантных белых, золотых и серебряных одеяниях. Светлые их глаза, и светлые волосы, и дорогие украшения сияли в вечернем солнечном свете, который щедро лился сквозь окна. В толпе сновали туда-сюда дюжины служанок-хульдр, разнося на подносах напитки и закуски. Экспозиция в застекленных витринах и нишах полностью изменилась. Вместо артефактов и минералов теперь повсюду поблескивали груды сокровищ Андвари, из-за чего комната стала смахивать на ювелирный склад, по которому недавно пронесся торнадо.
Над каминной полкой, поперек портрета Андирона, висела золотая растяжка с надписью ярко-красными буквами: «Добро пожаловать, Магнус Чейз, сын Фрея. Спонсор дома Олдермана!» Под этим, более мелко, но тоже красным, тянулась еще одна строка: «Хэртстоуна вернули».
Именно так: не вернулся, а вернули. Словно эльфийская служба маршалов доставила его в дом отца, насильно закованного в цепи.
Сам Олдерман расхаживал энергично среди толпы, раскидывая во все стороны золотые монеты и вынуждая гостей любоваться своим собранием драгоценностей.
– Нет, скажите, пожалуйста, вы бы могли поверить, что существует на свете такое богатство? – не умолкая, твердил он им. – Потрясающе, правда? Не желали бы вы иметь, например, вот такой чух-чух-паровоз из чистого золота? Или вот этот кинжал?
Гости нервно смеялись, когда он кидал в них горстями золото, и ни безукоризненно сидящий на нем белоснежный смокинг, ни размах устроенной вечеринки не могли скрыть пугающего безумия, которое отчетливо сквозило и в его глазах, и в каждом жесте.
Стоило мистеру Олдерману отойти от какой-нибудь группки, как там принимались перешептываться, видимо, обсуждая, насколько скоро можно будет улизнуть с вечеринки, чтобы это не выглядело невежливо. А хозяин знай себе продолжал лавировать сквозь толпу, раздавая золотые безделушки, и элегантные эльфы отшатывались от него, словно кошки от вышедшего из-под контроля робота-пылесоса.
– Кошмар, – бормотала стоящая позади нас Инге. – Он делается все хуже и хуже.
– Это кольцо, – объяснил ей жестом Хэртстоун.
Я кивнул, хотя и не склонен был обвинять одно лишь кольцо. На мой взгляд, мистер Олдерман сдвинулся много раньше. Иначе бы не обвинял понапрасну множество лет подряд Хэртстоуна в гибели Андирона. Теперь Хэрт наконец заплатил свой вергельд, и кольцо просто заполнило пустоту, образовавшуюся в мозгу Олдермана, новым безумством.
– Нехорошо все как-то, – проговорил Блитцен, цепляясь руками в перчатках за перила.
Он тщательно защищался от света буркой из полотенец. Обычного шлема с вуалью, по его словам, здесь было недостаточно, и не только из-за того, что солнце в Альфхейме куда сильнее, чем в Мидгарде, но и по той причине, что он, Блитцен, еще до конца не окреп после ранения и окаменения. Видок у него, конечно, в таком одеянии был странноватый. Этакая миниатюрная версия кузена Итта из «Семейки Адамс».
– Ага! – заметил нас на ступенях лестницы мистер Олдерман, и рот его шире прежнего растянулся в улыбке. – А вот и мой сын и его компаньоны. Под этими полотенцами, насколько я понимаю, гном. А рядом с ним – Магнус Чейз, сын Фрея.
Лица гостей разом повернулись к нам. Зал огласился соответствующим моменту количеством ахов и охов. Всегда ненавидел оказываться в центре внимания. И в школе, и в Вальгалле. И уж тем более это было противно в обществе гламурных эльфов, которые отреагировали на мое появление словно на вдруг заработавший шоколадный фонтан.
– Да! Да! Да! – восклицал мистер Олдерман, похохатывая, как маньяк. – Все сокровища, которые вы здесь видите, дорогие мои, ничто по сравнению с Магнусом Чейзом. Мой сын наконец-то повел себя правильно. Этот юноша был приведен им в мой дом как часть вергельда и теперь он почетный наш гость. Можете выстраиваться в очередь для фотографии с ним возле стойки бара.
– Погодите-ка, мистер Олдерман, – вмешался тут я. – Такого договора не было. Мы сразу же после вечеринки уходим.
– Отец! Кольцо! – разразился тревожными жестами Хэрт. – Опасно! Сними!
Толпа гостей в замешательстве переминалась на месте, явно не понимая, что происходит.
Улыбку с лица Олдермана как стерло. Сощурившись, он свирепо глянул на Хэрта.
– Мой сын просит меня снять мое новое кольцо? – подняв руку так, чтобы солнечный свет засиял на золотом ободке, свирепо осведомился он. – Зачем же он просит меня об этом? И на каком основании Магнус Чейз угрожает покинуть мой дом? Они что, собрались похитить мое сокровище?
Блитцен фыркнул.
– Они только что принесли тебе это сокровище, так зачем же им теперь похищать его у тебя, тупой эльф?
– А-а, так ты признаешь их намерения! – совершенно по-своему понял его Олдерман.
Он громко хлопнул в ладоши. Двери гостиной тут же синхронно закрылись, а из-под пола по всему периметру комнаты, тоже синхронно, возникла дюжина колонн из воды, приобретших смутно-человеческое обличье. Это чем-то напоминало фигурки, которые скручивают из надутых воздушных шариков, но в данном случае вместо воздуха была вода минус воздушные шарики.
– Это охранительные нокки! – взвыл Блитцен.
– Что-о? – я никогда не слышал о таком.
– В мужском роде нокки, а в женском – никсы, духи воды. Это скверно, – пояснил Блитцен.
Хэрт, схватив Инге за руку, жестом осведомился:
– Твоя семья все еще в лесу?
– Д-да, – подтвердила она.
– Беги к ним, – снова зажестикулировал он. – Со службы своей семье отпускаю. Не возвращайся. И вызови полицию.
Инге это сперва потрясло и обидело, но, едва глянув на духов воды, окруживших толпу, она поцеловала Хэртстоуна в щеку и, быстро проговорив: «Я люблю тебя!» – исчезла в облаке дыма, пахнущем свежевыстиранным бельем.
– Я что-то пропустил? – глянул, изогнув бровь, на тающее облако Блитцен.
– Потом. Сейчас некогда объяснять, – нетерпеливо прожестикулировал Хэрт.
– Олдерман, что все это значит? – прокричал внизу пожилой эльф.
– Что значит, лорд-мэр? – ответил ему с улыбкой безумца отец Хэртстоуна. – Это значит, что мне теперь ясно, зачем вы сюда все явились. Вы хотите украсть сокровища. Только вот я разгадал ваши планы и сейчас схвачу вас за загребущие руки. Охранные нокки! Взять этих воров! Никто не должен выйти отсюда живым!
Маленькая подсказка из области этикета. Если не знаете, в какой момент приличней всего уйти с вечеринки, то просто дождитесь, когда хозяин вдруг крикнет: «Никто не должен уйти отсюда живым!» Вот тут-то и можете смело линять.
Эльфы с криками бросились к выходам, но стеклянные двери оказались закрыты. Охранные нокки, приняв человеческое обличье, шли сквозь толпу, накрывая каждого, кто попадался им на пути, тяжелой волной воды, после чего несчастный или несчастная оставались лежать на мраморном полу элегантным и мокрым безжизненным бугорком. Олдерман в сумасшедшем танце кружил по комнате, отбирая у лишившихся чувств гостей подаренные золотые безделушки.
– Мы должны срочно отсюда выбраться, – сказал Блитцен.
– Нет, сперва нужно помочь гостям, – возразил ему я.
Если честно, все эльфы, кроме Хэртстоуна, с которыми мне довелось столкнуться, не вызывали во мне особой симпатии. Даже гуппи в пруду Андвари мне нравились больше. И все же я не считал возможным оставить четыреста гостей на произвол даже и не судьбы, а окончательно спятившего мистера Олдермана и его водяных головорезов.
Сорвав с цепочки кулон, я разбудил Джека.
– Эй, ребята, что тут у вас творится? – тут же полюбопытствовал он. – А-а, нокки! Но их ведь и не порубишь.
– Просто делай что сможешь! – проорал ему я.
– Поздно, – сообщили мне руки Хэрта. – Скрипки.
Сперва я решил, что неправильно понял последний жест, но, едва глянув вниз, убедился: все верно. Добрая половина охранных духов, приняв обличье водяных женщин, извлекла прямо из своих мокро-прозрачных тел скрипки. Не слишком-то подходящее, на мой взгляд, место для хранения смычковых инструментов из дерева, но факт оставался фактом.
Никсы подняли скрипки к своим водяным подбородкам.
– Уши! – толкнул меня локтем в бок Блитц. – Скорее зажми их!
Едва я успел к ним крепко прижать ладони, духи стали играть. Предосторожность оказалась бессмысленной. Меня целиком заполнила медленная музыка, столь пронзительно грустная и гармоничная, что колени мои задрожали, а из глаз заструились слезы. Эльфы в зале попросту сотрясались в рыданиях. Все, кроме мистера Олдермана, на которого игра скрипачек не возымела ровно никакого воздействия. Он с прежним безумным смехом прыгал вокруг гостей, время от времени нанося им удары ногой по лицам.
– Если они это сейчас же не прекратят, у нас сердца разорвутся от горя! – испустил приглушенный махровым забралом вопль Блитц.
И он не преувеличивал. Мне уже от отчаяния было трудно дышать, а голова и вовсе отключилась.
– Меч, руби скрипки! – щелкнув пальцами, скомандовал Джеку Хэртстоун, который, к счастью для нас, ничего не слышал, а потому не утратил способности мыслить.
– Джек, ты понял? – с усилием проговорил я.
– Не понял, – признался тот.
– Убей скрипки, – повторил я приказ Хэртстоуна.
– О-о, с удовольствием! – наконец включился мой меч и, надо отдать ему должное, развил весьма бурную деятельность.
Хэртстоун извлек из кисетика рунный камень и швырнул его с верхней ступеньки лестницы вниз. Тот, не успев долететь до пола, взорвался. Над головами у эльфов пронзительно засияла руна:
Небо за окнами потемнело. На улице хлынул ливень. Струи его заколотили по стеклам, полностью заглушив звуки скрипок.
– За мной, – показал нам Хэртстоун и первым кинулся вниз по ступенькам.
На улице бушевал уже настоящий шторм. Огромные градины, ударяя в окна, разбивали в крошево стекла. Стены дома под их напором тряслись. Прижав руку к боку, я убедился, что камень Скофнунг на месте, и побежал вслед за Хэртом.
Джек продолжал летать над водными скрипачками, сокрушая один за другим их чудесные инструменты, за обладание каждым из которых любой талантливый музыкант, вероятно, полжизни бы отдал. Водные стражи изо всех сил атаковали мой меч, но наносили ему не больше вреда, чем он мог нанести его им. Зато он сумел переключить их внимание от нас на себя и мы смогли беспрепятственно сбежать вниз по лестнице.
В гостиной Хэртстоун остановился и резко поднял вверх руки. Тр-рах! Все окна и двери в доме вылетели наружу. Внутрь устремился град, колотя без разбора эльфов, хульдр, нокков и никс.
– Бегите! – проорал гостям я. – Скорее!
– Не имеете права бежать, уроды! – вопил Олдерман. – Вы мои, и я вам запрещаю!
Мы начали выводить всех во двор. Там на нас ураганом бейсбольных мячиков обрушился град. Но даже это было куда лучше смерти от музыки никс. Ох, как же я тогда позавидовал Блитцену. Ему-то под покрывалом из полотенец удары градин было выдерживать куда легче. Жаль, самому не пришло в голову облачиться во что-то подобное.
Эльфы дунули кто куда. Водные стражи кинулись было следом за ними, но градины превращали их в ледяную пену, и вскорости они стали напоминать газировку со льдом.
Мы уже добежали до центра лужайки и устремились дальше по направлению к клочку дикой природы, когда за нашими спинами послышался вой сирен. Краем глаза я увидел мелькание проблесковых маячков. К дому по подъездной дороге спешили машины полиции и «Скорая помощь».
Темные облака над нами стали рассеиваться. Град прекратился. Хэртстоун споткнулся. Я успел подхватить его. Мне казалось, что мы успеем достигнуть леса, когда позади послышался окрик:
– Стоять!
Ярдах в пятидесяти от нас стояли наши старые друзья-полицейские Полевой Цветочек и Веснушка. Пистолеты их были направлены в нашу сторону. Ясное дело, они готовы были стрелять. Ведь мы болтались, нарушали границы да к тому же сбегали без разрешения.
– Джек! – крикнул я.
Меч мой, подлетев к полицейским, разрезал им пояса. Штаны у обоих мигом упали, и мне тут же сделалось ясно, что эльфам никак нельзя носить шорты. Ноги у обоих стражей порядка были бледные, тощие. Ну совсем никакой элегантности и изящества.
За то время, пока они, путаясь в брюках, пытались вернуть себе надлежащий вид, мы успели скрыться под сенью леса. Хэрт уже просто висел на мне. Хорошо еще, я успел к тому времени накопить достаточный опыт его транспортировки в послемагическом состоянии.
– Было весело, – подлетел ко мне Джек. – Но, боюсь, задержал-то я их совсем ненадолго. Зато совсем рядом отсюда есть место, где можно срезать.
– Срезать? – не дошло до меня, о чем это он.
– Срезать дорогу между мирами, – пояснил Блитцен. – Не знаю уж, как тебе, Магнус, но мне лично будет сейчас любой предпочтительней этого.
Мы выбрались на прогалину с пирамидой камней на месте засыпанного колодца.
Хэртстоун, мотнув головой, показал:
– Где угодно, но только не здесь.
– А что здесь? – спросил меня Блитц.
– Брат Хэрта… Ну, сам понимаешь…
– Ой! – просто съежился под махровым панцирем он.
– Но это же лучшее место! – настаивал на своем Джек. – Вершина этих камней – портал. Можем запросто прорубиться между мирами.
Грянул выстрел. Мимо моего левого уха, едва не задев его, с жужжанием пролетела пуля.
– Джек, сделай это! – завопил я.
Он, подлетев к пирамиде, рассек над ней воздух. Нам тут же открылся провал в кромешную тьму.
– Обожаю, когда темно, – сказал Блитцен. – Ну же, Магнус, давай.
Мы вместе с ним подтащили Хэрта к старому лежбищу Писи-в-колодце и сиганули в бездну между мирами.
Глава XXX. Где-то над радугой творится какая-то нехорошая ерунда
Пролетев кубарем по ступенькам, мы приземлились на бетонной площадке, полежали там некоторое время плотно сбившейся, потрясенной и шумно дышащей кучей и наконец обрели способность оглядеться по сторонам. Портал вынес нас на какую-то эвакуационную лестницу. Голые кирпичные стены. Лестница с перилами из зеленого пластика в таком, знаете ли, индустриально-заводском стиле. Несколько огнетушителей. И светящиеся таблички с надписью «Выход». На ближайшей к нам металлической двери значилось: «Этаж 6».
Я суетливо похлопал себя по боку. Уф-ф! Камень Скофнунг, к счастью, по-прежнему был при мне. Джек, приняв форму кулона, уютненько отдыхал у меня на шейной цепочке, зато я сполна пожинал последствия его борьбы с нокками и никсами и прочих подвигов. Жуткая слабость. Просто перед глазами плыло. Сколько же, оказывается, нужно потратить сил, чтобы покромсать несколько скрипок да срезать штаны с двоих полицейских! Никогда не подумал бы.
Хэрт был не в лучшей форме, чем я. Вцепившись руками в перила, он попытался встать с пола, но ноги его не слушались. По виду его сейчас можно было принять за пьяного, но я-то прекрасно знал, что он не употребляет ничего крепче энергетического напитка «Сержант Пеппер».
Блитцен, шумно втянув носом воздух, сбросил с себя полотенчатую светозащиту и уверенно произнес:
– Мы в Мидгарде. Я этот запах здесь где угодно учую.
По мне, так здесь пахло лишь мокрыми эльфом, гномом и Магнусом, но Блитцу в таких вещах вполне можно было верить на слово.
Хэрт все-таки сумел встать, но тут же качнулся. На рубашке его проступило красное пятно.
– Что там еще с тобой? – кинулся к нему Блитцен.
– Сядь, Хэрт! – потребовал я и принялся изучать его рану. Сомнений, откуда она появилась, не было. – Огнестрел, – изрек я скороговоркой. – Прощальный подарочек от милейших эльфийских офицеров полиции.
Блитц, сорвав с головы шляпу в стиле Фрэнка Синатры, с такой яростью врезал по ней кулаком, что пробил насквозь.
– Неужто теперь нам нельзя и суток прожить без смертельных ран?
– Спокойно, – отмахнулся я. – Пуля всего лишь слегка задела ему ребро. Держи его крепче. – И, перейдя на жесты, добавил уже для Хэрта: – Ничего страшного. Сейчас залечу.
Я прижал ладонь к его ране. Ее тут же начало заполнять целительное тепло. Хэрт судорожно втянул в себя воздух, затем задышал ровнее и легче. Рана его затянулась.
Тревога на мне сказалась лишь в тот момент, когда я убрал ладонь с его залеченного бока. Меня затрясло с головы до ног. Видимо, я в глубине души, с тех пор как не смог остановить кровь у Блитцена, опасался, что сила Фрея меня покинула.
– Ну, вот видишь, – с вымученно-кривой улыбкой старательно прожестикулировал я. – Тебе уже лучше.
– Спасибо, – руками ответил Хэрт.
– Ты, конечно, еще слабее, чем надо, поэтому отдохнем здесь немного. И сегодня тебе потребуется как можно больше есть и пить. Ты понял? – произнес я тоном заправского медика.
– Сказал доктор Чейз, – усмехнулся Блитцен и, кинув суровый взгляд на Хэртстоуна, очень четко добавил: – Больше, пожалуйста, не попадай под шальные пули, слышишь?
– Не могу слышать. Глухой, – вздернув в усмешке уголок рта, прожестикулировал эльф.
– Видишь, уже острит. Положительный признак, – отметил я.
Усевшись рядышком на ступеньке, мы начали черпать положительные эмоции от совершенно нового состояния: за нами сейчас не охотились, нам не было нужды убегать или уворачиваться от пуль.
Ну хорошо, если быть до конца честным, меня все еще колотил мандраж, но тем не менее все, что я перечислил выше, сильно меня успокаивало.
До моего сознания попросту наконец дошел кошмар последних часов, проведенных нами в Альфхейме. Мирила меня с действительностью лишь надежда, что мы навсегда покинули это безумное место с его сумасшедшими копами, вылизанными до малейшей соринки поместьями и ядовитым солнечным светом. А главное, я больше не встречусь с мистером Олдерманом. Впрочем, одновременно где-то на дне подсознания свербили тревогой слова, которые бросил Андвари, о том, что Хэрт обречен вернуться домой. Мол, он, заплатив вергельд, лишь отсрочил решение основной проблемы.
Ну да. Камень с руной Одал так ведь пока и остался увенчивать пирамиду на лесной прогалине. И Хэртстоуну, хочет он или нет, когда-нибудь станет необходимо вернуть себе эту недостающую часть космического алфавита.
Сейчас Хэртстоуна целиком поглощала его рубашка. Тряся ею в воздухе, он пытался высушить еще влажные пятна крови.
– Мне жаль, что такое случилось с твоим отцом, – сказал ему я, когда глаза наши встретились.
Он мне кивнул и пожал плечами.
– Можно тебя спросить про проклятие Фафнира? – хотелось все-таки выяснить мне.
– Давай-ка подождем с этим, пока он окончательно придет в себя, – многозначительно кашлянул Блитцен.
– Все нормально, – возразил ему Хэрт.
Он уже смог встать на ноги, для надежности прислонившись к стене, чтобы освободить обе руки для беседы.
– Фафнир был гномом, – прожестикулировал он. – Кольцо Андвари довело его до безумия. Убил отца и присвоил его золото. Укрылся со всеми сокровищами в пещере. Там их и охранял. Потом превратился в дракона.
Я шумно сглотнул.
– И все это из-за кольца?
Блитцен дернул себя за бороду.
– Сынок, оно будит в каждом самое худшее. Будем надеяться, мистер Олдерман по натуре менее зол, чем Фафнир. Тогда он просто останется неприятным эльфом и выиграет в какую-нибудь лотерею.
Я вспомнил, как отец Хэрта с веселым хохотом награждал гостей ударами и пинками, поэтому весьма сомнительно, что в душе он пушистый котенок.
Над нашими головами на лестничной клетке светилась надпись: «Выход на крышу».
– Мы должны поскорей найти Сэм, – сказал я друзьям. – Нам ведь надо поговорить с Хеймдаллем, чтобы он нас направил куда-то там в Йотунхейме.
Блитцен нервозно моргнул.
– Думаю, Хэрту до встречи с Самирой и битвой с гигантами требуется еще побыть в тишине и покое. Да и мне тоже отдых не помешает.
Мне стало немного стыдно. Оба они еще и впрямь не успели толком прийти в себя, а я снова уже о делах. Но времени-то у нас очень мало, а нам еще много с кем надо встретиться, много опасных мест посетить, прежде чем, может, удастся найти молот Тора. Пока что мы ведь нашли лишь горячую-штучку-меч-даму Скофнунг да одноименный камень. С массой, замечу, побочных эффектов. И сами едва не лишились жизни, и родителя Хэрта довели до безумия с маниакально-уголовным уклоном.
– Хочешь на ночь остановиться в Вальгалле? – спросил я у Блитца.
Тот фыркнул.
– Таны не слишком-то одобряют контакты смертных с павшими героями. Нет уж, ты отправляйся лучше туда без нас, а я возьму Хэрта с собой в Нидавеллир. Пусть отдохнет в моем доме. Там, если помнишь, у меня для него и солярий есть.
– Но как же вы доберетесь туда?
Блитцен с небрежным видом махнул рукой.
– Я ведь тебе уже объяснял: под Мидгардом полно входов в мир гномов. Вполне вероятно, один из них есть и в подвале этого здания. А нет, так достаточно просто добраться до ближайшей канализации.
– О да! – показал с ироничной улыбкой Хэрт. – Мы с ним обожаем канализацию!
– Остряк, – нахмурился Блитц, а потом, повернувшись ко мне, деловито добавил: – Сынок, как ты смотришь, чтобы мы завтра утром встретились снова на нашем старом прогулочном месте?
Я улыбнулся. О, добрые старые времена нашей с Блитцем и Хэртом жизни на улицах! Мы никогда не могли знать точно, когда удастся в следующий раз поесть или в какой момент нами заинтересуются полицейские. Словом, в старые добрые времена нам приходилось, конечно, хреново, но как-то гораздо проще. В нашей новой безумной жизни хреновости много сложней.
– Ладно. На старом месте, – ответил я Блитцену.
Мы обнялись на прощание. Оба моих приятеля едва стояли на ногах. Разумеется, нечего было и думать нарываться в таком состоянии на новые опасности. А я не знал, чего можно ожидать на крыше. Вытащив из-за пояса камень Скофнунг, я протянул его Блитцу:
– Береги как зеницу ока.
– Ясное дело, – принял он у меня из рук камень. – И спасибо тебе, сынок.
Поддерживая друг друга, они с трудом побрели вниз по лестнице.
– Перестань наступать мне на ноги, – доносилось до меня еще какое-то время ворчание Блитцена. – Ну и тяжелый же ты. Явно прибавил в весе. Нет, лучше ступай не с левой, а с правой ноги, глупый эльф. Вот так-то лучше.
Я медленно двинулся вверх по ступеням, пытаясь себе представить, где именно в Мидгарде окажусь, добравшись до выхода.
Больше всего меня поражает в путешествиях между мирами, что оказываешься ровно в том месте, где тебе нужно, даже если этого и не хотел.
Читать бесплатно другие книги:
