Расплетая закат Лим Элизабет
Мы прыгнули.
Я не видела озера внизу, из-за чего прыгать было еще страшнее. Вода свирепо ревела от гнева всех тех, кто нашел свою погибель в ее глубинах. Я ахнула, чувствуя, как сила притяжения тянет нас ниже, ниже, ниже.
Я приготовилась к приземлению, мой живот скрутило, сердце подскочило к горлу.
На пике моего страха ветер вырвал руку Эдана из моей хватки, и мы разделились.
– Майя! – крикнул он.
– Нет… – начала я, но не издала ни звука. В ноздри ударил соленый воздух, и через секунду я врезалась в озеро.
Приземление вышло чрезвычайно болезненным. Я уже забыла, что такое боль. Вода грохотала в ушах, холод начал сковывать меня целиком.
Но жжение в легких напомнило мне, что нужно работать ногами, нужно жить.
Я инстинктивно поплыла на поверхность.
Затем жадно втянула воздух, размахивая руками. Свирепые волны пытались утянуть меня на дно, вода брызгала в лицо.
– Эдан? – крикнула я. Вокруг было так темно, что я ничего не видела. – Эдан!
Мое платье загорелось звездами. В ту же секунду вода засияла, и я заметила, как он погружается все ниже и ниже.
Нырнув следом, я взяла Эдана под мышки и всплыла обратно на поверхность. Затем закинула его руку себе на плечи.
– Эдан? – взволнованно позвала я. – Эдан, ты цел?
Он закашлялся, вода брызнула из рта и носа. Его руки неуклюже пытались грести, пока я поддерживала его. От облегчения у меня зазвенело в ушах.
– Еще ни разу за пять сотен лет я не был так близко к утоплению, – сказал Эдан.
– Ты напугал меня!
Позади нас острова погружались в озеро, создавая огромный водоворот, чей мощный ветер я чувствовала даже отсюда. Я наблюдала, как Лапзур исчезает во тьме. Последней скрылась Башня Вора, которую уже никто никогда не увидит.
– Что ж, можно сказать, что наш план плыть к ближайшему берегу с треском провалился, – скорее язвительно, чем мрачно отметил Эдан. Я чмокнула его в губы, чувствуя привкус соли. Только он мог шутить в подобных ситуациях.
Однако он был прав. Мы пролетели достаточно большое расстояние, чтобы добраться на острова. Без ковра мы оказались в безвыходной ситуации – с нашего места в озере не было видно ни намека на сушу.
Но я не паниковала. В голове уже зарождалась идея: после того, как Бандур пометил меня, он мог путешествовать на дальние расстояния посредством зеркал, кошмаров и дыма. Предположительно демон, не прикованный к Лапзуру, способен на гораздо большее. Я вспомнила, как Бандур бросил меня в колодец… и как я взлетела из его глубин. Мои пальцы налились теплом, и искра, которую я упорно сдерживала, наконец разгорелась в пламя.
– Возьми меня за талию, – прошептала я Эдану. – И держись крепко.
Мы взмыли из воды; моя юбка раздулась, напоминая фонарик, и понесла нас к берегу.
Когда мы приземлились, мое пламя погасло. Я расслабилась и потеряла сознание.
Возле моего уха тихо и равномерно билось сердце – в знакомом ритме, который я слышала уже множество раз. Я пошевелилась, и мою щеку обдало теплым дыханием. Меня укрывал плотный плащ, за талию обнимала рука.
Судя по тому, что небо было по-прежнему темным, проспала я недолго.
Я повернулась к Эдану. Его воротник намок, на обнаженной коже выступили мурашки.
– Ты дрожишь, – заметила я.
– Ничего, одежда высохнет, – ответил он сквозь зубы. – Не волнуйся обо мне, ситара.
– Мне не холодно.
И тут я поняла, что это неправда. Вдохнув ледяной воздух, я впервые за много недель почувствовала мороз на губах. Единственное, что не давало мне окоченеть, это кровь звезд.
– Что ты…
Я начала стягивать платье через голову, одновременно расстегивая пуговицы. Сделать это элегантно без ножниц не представлялось возможным.
Проигнорировав возражения Эдана, я укрыла нас юбкой и призвала тепло в мерцающую ткань.
Мало-помалу к Эдану вернулся румянец, но я решила ускорить процесс поцелуем. Мы только начинали осознавать, что победили.
Бандур мертв. Башня Лапзура разрушена.
Шепот прекратился.
Я сделала глубокий вдох, наслаждаясь тишиной в своей голове. Я наконец-то слышала собственное дыхание, слышала, как мое сердце колотилось с такой скоростью, что отдавалось эхом у меня в ушах. Пульсация в висках ослабла, глаза перестали гореть. И боль… я чувствовала боль, когда мы врезались в воду.
Значило ли это, что я свободна?
Я приподняла голову и прильнула к губам Эдана. С трепещущим сердцем робко посмотрела ему в глаза. Я была уверена, что увижу два красных огонька в отражении его зрачков, – таких же сокрушительных, как кроваво-алые печати на письмах, оповещавших о смерти моих братьев на войне.
Но… нет. Ничего.
Мои глаза даже не блестели в лунном свете. Они были карими, цвета орехов, которые мы с братьями покупали в Порт-Кэмалане. Мы жарили их на горящих углях и подавали с мясом, приправленным драгоценным тмином, – любимое блюдо Кетона. Папа злился на Финлея, что тот тратил свой заработок на жалкую горстку тмина, просто чтобы порадовать Кетона. Но они были неразлучными, прямо как мы с Сэндо.
Пока я вспоминала все это, мои глаза заслезились от переизбытка эмоций. Я почти забыла…
Эдан накрыл мою ладонь своей.
– У тебя теплые руки.
– Так и есть.
Я сжала его пальцы, безумно радуясь, что могу вновь держать его за руку. Затем посмотрела на платье из звезд. Яркие краски ткани потускнели, соответствуя темно-фиолетовому небу. Мой амулет больше не давил тяжестью на грудь.
– Кажется, я свободна, – прошептала я. – Кажется… это сработало.
– Значит, ты больше меня не забудешь? – спросил Эдан.
– Никогда. – Я вдохнула поглубже и начала напевать нашу песню. Ту, что, как я теперь знала, пела ему мама. – Даже если это значит, что эта мелодия навечно застрянет у меня в голове.
Тут Эдан поднял мою ладонь к своим губам, и песня оборвалась. Его дыхание щекотало мне пальцы. Он поцеловал каждый из них, его губы пропутешествовали по моей ладони и спустились к запястью. При каждом поцелуе я вздрагивала от вспышек удовольствия, подобных звездам, что загорались в небе над нами.
Я перекатилась на Эдана, прижалась к нему грудью, и мы опустились на песок, упиваясь друг другом. И перед тем, как уснуть, на один блаженный миг я подумала, что худшее осталось позади.
Глава 24
Я проснулась и жадно втянула воздух.
Шею сжимали невидимые пальцы, ветер обжигал легкие и душил меня изнутри. Мой человеческий пульс лихорадочно бился, но время между каждым ударом увеличивалось, увеличивалось, пока…
«Нет!»
Мои глаза распахнулись, и тени исчезли, как и душащие меня пальцы. Вместо них я увидела берег, первые рассветные лучи на воде и Эдана рядом с собой. Это был всего лишь сон.
Я отчаянно вдохнула полной грудью, и мне обожгло горло. Коснувшись шеи, я с изумлением отметила, что кожа ледяная. Хуже того, ко мне вернулась нечувствительность.
Осторожно, чтобы не разбудить Эдана, я выбралась из его объятий и села. Мои пальцы были холодными. Я с ужасом увидела, что ногти у меня затвердели, пластинки стали коричневыми, как запекшаяся кровь, а кончики заострились.
Я спрятала руки в песок.
Мое сердце оглушительно колотилось на фоне умиротворяющего плеска озера.
Я по-прежнему превращалась в демона. Трансформация не закончилась с победой над Бандуром и уничтожении островов, она просто отсрочилась.
Не знаю, сколько я так сидела, воюя за каждый вдох, прежде чем проснулся Эдан.
– Доброе утро, – сонно поздоровался он. Его губы изогнулись в ленивой улыбке – такой милой, что от ее вида у меня защемило сердце. – Давно проснулась?
Услышав его голос, я напряглась и повернулась к озеру, чтобы он не увидел моего лица. Амулет, спрятанный среди складок туники, пульсировал у ребер. Даже не глядя на него, я догадывалась, что он черный, как ночь.
– Не очень, – выдавила я.
– Слушала шум волн?
Его невинный вопрос вызвал у меня ноющее чувство в груди. Эдан казался таким счастливым…
– Немного.
– Майя, что-то не так? – Эдан взял меня за плечи, и его тень слилась с моей на песке. – Ты какая-то грустная.
Я глубже закопалась руками в песок. Мне не хотелось ему говорить. Я даже не знала, как об этом рассказать.
– Теперь, когда Лапзура больше нет, что будет с будущими чародеями?
Эдан оторвал взгляд от мерцающего озера перед нами. Казалось, он обдумывал мой вопрос целую вечность.
– Солнце и луна продолжат встречаться раз в год, и тогда с неба закапает кровь звезд. Но поскольку колодца больше не существует, чародей уже никогда не сможет выпить из него и принести клятву на тысячу лет. Появится новое поколение чародеев.
– Но ты говорил, что клятва не дает им стать слишком алчными. Что магия развращает.
– Это неизменная истина, – ответил он. – Раньше в Кияте магия была запрещена, и всех, кто ею владел, изгоняли из королевства. Другие страны никогда не поощряли традицию приношения клятвы. Думаю, так будет лучше. – Когда я не ответила, он ласково подразнил меня: – Через тысячу лет люди будут слагать песни о том, как ты разрушила Забытые острова Лапзура, вооружившись одними лишь ножницами.
Я натянула улыбку, но она дрогнула, когда я вспомнила историю мастера Цыжина о моем предке, Ткаче.
– Очень жаль, что я их потеряла.
– Поэтому ты расстроена?
– Они долгое время принадлежали моей семье, – уклончиво ответила я. – Забавно, раньше я злилась из-за того, что их магия помогала мне шить. А теперь, когда я лишилась ножниц, мне их не хватает. Их магия была частью моего прошлого. Без них…
«Я боюсь, что потеряю себя».
Эдан нежно смахнул песок с моей щеки. Он наверняка чувствовал, что со мной что-то не так, но его беспокойство затмевала радость от прошлой ночи. Он по-прежнему верил, что смерть Бандура и уничтожение Лапзура остановили мое превращение в демона.
Жаль, что придется его разочаровать.
Поскольку сейчас, слушая свое сердце, я слышала каждый вдох в перерывах между биениями; его ритм оставался стабильным, и я гадала, сможет ли хоть что-нибудь в этом мире заставить его снова ускориться, испытаю ли я когда-нибудь хоть какие-то сильные чувства.
Мое сердце будет биться все медленнее и медленнее, пока в недалеком будущем не остановится полностью. И я перестану быть человеком.
Перестану быть Майей.
Надежда чахла в моей груди, но я выдавила улыбку. Пусть Эдан думает, что мне стало лучше. Хотя бы еще пару часиков. Пусть мы хоть на короткий промежуток времени побудем счастливыми.
Но мои глаза пылали знакомым жаром, и когда Эдан потянулся за моей рукой, закопанной в песок, я отпрянула.
Затем сглотнула.
– Я еще не спасена.
Я вытащила руки из песка и подняла их. Мои пальцы изменились до неузнаваемости и больше напоминали когти.
Эдан не выразил удивления.
Что удивило в свою очередь меня.
– Ты знал, что это произойдет?
Его лицо омрачили тени. Вместо того чтобы ответить, он взял мои руки, несмотря на когти, и крепко сжал их, когда я попыталась отодвинуться.
– Бандура больше нет, – сказал он, словно это могло меня утешить. – Ты не привязана к островам.
Эдан попытался меня поцеловать, но я отвернулась. Мои губы останутся холодными, как бы он ни пытался согреть их своими. Когда он коснулся моей поясницы и приподнял лицо за подбородок, я не смогла вынести багряного блеска своих глаз, отраженных в его.
– Тебе лучше уйти. Пока я не стала…
– Майя, нет, – Эдан показал на красную нить на своем запястье. – Мы с тобой связаны – в этой жизни и в следующей. Куда бы ты ни захотела пойти, я последую за тобой.
Я задумалась: а куда мне хотелось пойти? Я хотела увидеть папу с Кетоном, но мысль о том, что придется рассказать им правду о происходящем со мной, была просто невыносимой. Им будет больно от того, как сложилась моя судьба. Лучше уберечь их от этих страданий.
Несмотря на мое презрение к нему, император Ханюцзинь нуждался во мне. Чтобы выстоять против Гиюрак, потребуется другой демон, и покуда во мне еще жила прошлая Майя, я считала, что помочь ему – мой долг. Я должна была спасти Аланди. Оставалось надеяться, что еще не слишком поздно.
Я ласково оттолкнула Эдана и повернула его лицом к себе. Мой ответ был готов, но я знала, что он ему не понравится.
– Как думаешь, в нашей следующей жизни ты по-прежнему будешь собой? – спросила я. – Ты снова будешь сыном пастуха, а я – дочерью портного? Или кем-то абсолютно другим… и мне придется тебя искать? – Я наклонила голову. – Возможно, в следующей жизни ты даже не будешь любить читать.
– О, сомневаюсь, – сухо ответил он. – Некоторые вещи никогда не меняются. Хотя юный Джен думал, что книжки приносят больше пользы в качестве трута, чтобы жарить морковку. Моя семья жила бедно, и у нас не было государственного экзамена[1] для самоусовершенствования, как в Аланди.
– Ты бы легко справился с экзаменом, – сказала я. – Может, ты бы стал высокопоставленным чиновником. Или министром, как Лорса.
Эдан сморщил нос.
– Как минимум наместником.
Я рассмеялась и попыталась представить, каким он был в детстве.
– Значит, после того, как отец оставил тебя с монахами, они научили тебя читать.
– Да, но в монастыре я пробыл недолго. Солдаты пришли за мной и за каждым пригодным мальчишкой в радиусе сотни миль. – Эдан ненадолго замолчал. – Иногда я думаю, что единственная причина, по которой я пережил все те войны, в том, что я был слишком юн, чтобы носить меч. Мне доверили играть на барабанах, но у меня были слабые руки, так что я научился играть на флейте.
– Сейчас ты почти на ней не играешь, – тоскливо заметила я.
– Это потому, что все свободное время я учу тебя петь, – пошутил Эдан, но затем полез в карман, чтобы потешить меня. Он достал флейту, а вокруг нее была аккуратно свернутая бумажка. – Что это?
Узнав свое письмо, я подскочила. Оно совсем вылетело у меня из головы!
– Ничего, – быстро сказала я, потянувшись за ним, но Эдан уже начал читать.
– Майя, – его голос сдавило от эмоций. – Майя…
Я села на место.
– Я написала его перед тем, как мы отправились в Лапзур. В наше последнее утро в храме мастер Цыжин сказал мне, что мой единственный выход – это уничтожить платья… Он сказал…
Мой голос сошел на нет, взгляд сосредоточился на прощальном послании, которое я написала Эдану. Я сделала это до того, как мастер Цыжин поведал о моей судьбе, однако… каким-то образом я, наверное, знала. Возможно, именно поэтому я забыла забрать письмо.
– Он сказал, что я не выживу.
Челюсти Эдана пошли желваками. Я задела его чувства.
– И ты не подумала мне об этом рассказать?
– Я…
Я не знала, что ответить.
Он высоко потряс бумажкой, чтобы я не смогла до нее дотянуться.
– Ты вообще планировала мне сообщить, что уходишь?
Его голос прозвучал твердо. Слишком твердо. Во мне вспыхнула злость.
– Это мой выбор, как и принять обет было твоим выбором. Ты знал о последствиях. Я знаю о своих.
– В твоем случае все будет не так, как у Бандура. У тебя доброе сердце, Майя. Мы найдем способ, чтобы ты смогла…
– Побороть это? – Я покачала головой. – Нет такого способа. Ты спросил, куда я хочу отправиться дальше. Я хочу в Зимний дворец.
Как и ожидалось, мой ответ не удовлетворил Эдана. Он крепко поджал губы.
– Майя, тебе нужно время на отдых. То, что ты больше не прикована к Лапзуру, не значит, что ты вне опасности. Последнее, что тебе сейчас нужно, это мчать обратно во дворец и сражаться с демоном шаньсэня.
– Ты бы предпочел, чтобы я спряталась? – повысила я тон. – Ты бы предпочел, чтобы наши солдаты умерли и эта война растянулась еще на пять лет?!
– Да, – просто ответил он. – Я бы предпочел, чтобы моя возлюбленная не ускоряла свою трансформацию. В особенности ради войны Ханюцзиня.
– Я сражаюсь не ради Ханюцзиня, а ради своей страны. Без меня Аланди беспомощна против Гиюрак. Еще минуту назад ты обещал последовать за мной, куда бы я ни захотела. А теперь?
– Я говорил искренне, – не отступал Эдан. Его кулаки сжались.
– Но?
– Если пойдешь, ты можешь принести больше вреда, чем пользы.
Вот. Он это сказал.
Жар внутри меня достиг точки кипения. Мои щеки раскраснелись, глаза запылали от дурманящей ярости.
– Предлагаешь мне пустить эту войну на самотек? Ты! Человек, который веками перебегал с одной войны на другую!
– Да, и поэтому я знаю, насколько они безобразны. Я знаю, что порой могущество может ухудшить ситуацию, а не улучшить.
– А я знаю, что если я не помогу Аланди, то прошлая Майя будет потеряна навсегда.
– Или же именно так ты ее и потеряешь, – прошептал Эдан. – Подумай, ситара.
Даже его «ситара» – прозвище, которое когда-то было мне так дорого – не смогла погасить гнев внутри меня.
– Лучше я умру как Майя, чем буду жить вечно как демон и наблюдать за падением своей страны, – огрызнулась я. Мои слова сочились злобой, но я ничего не могла с этим поделать. – Тебе не понять. Нельроната больше нет, твоей семьи больше нет, твоего дома больше нет. Ради чего тебе бороться?
– Ради тебя, – хрипло произнес он. – Ты – моя семья и мой дом.
В глубине души я не хотела продолжать этот разговор. Не хотела причинять боль Эдану. Но у моего демона были другие планы.
– Я не твоя семья. Я никому не семья.
– Майя… – он попытался обнять меня, но я оттолкнула его, и Эдан упал на песок.
Затем быстро встал и развел руки в знак примирения.
– Пожалуйста.
– Не прикасайся ко мне, – предупредила я.
Чувствуя, что теряю контроль над собой, я отвернулась, чтобы уйти. Я не могла…
– Майя…
Когда я вновь услышала это имя из его уст, мои глаза внезапно раскалились, озеро слилось с небом, и по моим жилам потек жидкий огонь. Я повернулась к Эдану, но мой разум больше мне не принадлежал. Все произошло слишком быстро. В одну секунду я чувствовала ветер, хлеставший меня по лицу, а в следующую мои острые, как лезвия, когти выросли и нацелились в сердце Эдана.
По его щеке потекла кровь.
Я изумленно попятилась. «Я не хотела…» – начала было я, но Эдан уже замахнулся на меня кинжалом.
Увидев его, я застыла. Я почти чувствовала муки от жгучего тепла, источаемого метеоритом, и с затаенным дыханием ждала, когда Эдан скажет «Джин» и пробудит его силу.
Но он этого не сделал. Попросту не пришлось. Посыл был ясен. Так же, как и ясно читалась грусть в его глазах.
Эдан медленно опустил клинок. С каждым сантиметром мое сердце сжималось сильнее.
– Я люблю тебя, Майя. Вернись ко мне.
Моя ярость испарилась, и я почувствовала себя опустошенной. Сломленной.
Это юноша, который сдался демону вместо меня. Юноша, ради которого я бы пожертвовала солнцем, луной и звездами.
Юноша, которого я любила.
Мне хотелось закопаться в песок, откуда я никому не могла бы причинить боль, и никто не мог бы причинить боль мне.
Эдан выпустил кинжал из руки. Тот с глухим стуком приземлился в грязь; метеоритная сторона по-прежнему слабо мерцала. Мир приобрел поразительную четкость и в то же время кружился, кружился, распутывался. Я не поспевала за ним.
– Прости, – сказал Эдан, хотя эти слова должна была произнести я. – Мне не стоило…
Я не могла это слушать. Не могла вынести его жалости или эмоций, воюющих на его лице. Я развернулась и побежала. Даже когда крики Эдана «Майя!» затихли вдали, я не останавливалась.
Это имя ничего для меня не значило.
Глава 25
Деревья размывались в красочные пятна, пока я отчасти бежала, отчасти летела по лесу. За спиной вились ленты из дыма, ноги почти не касались земли.
Я перемещалась как демон.
Как Эдан мог думать, что у нас есть шанс, если я чуть не убила его? До чего глупо было надеяться, что, когда я освобожусь от Бандура, все вернется на круги своя.
Возможно, мне стоило уйти далеко-далеко – туда, где я бы не представляла угрозы ни для кого, кроме себя.
Замедлившись, я спустилась на землю. Лисы и белки разбежались по кустам и деревьям, а вот птицы не улетели. Хоть они меня не боялись.
Мои когти цеплялись за рукава, и я оторвала лишнюю ткань. С когтей сорвались искры, напоминая вспышки фейерверка, который я видела над Осенним дворцом.
Куда я могла пойти в таком виде? Точно не в Порт-Кэмалан.
Однако это единственное место, куда я хотела пойти. Мне не хватило смелости попрощаться с отцом и Кетоном, и теперь я жалела об этом больше всего на свете.
Хотя нет, у меня были и другие причины для сожалений. Новые.
«Ты – моя семья», – сказал Эдан.
«И ты – моя», – стоило мне ответить ему тогда. Я произнесла эти слова сейчас и обхватила себя руками, лелея боль в своей груди. Она была узлом, не дававшим мне распасться на части. Я не осмеливалась его развязать.
Разве Эдан не видел? Он – причина, по которой я должна была остаться и сражаться за императора. У папы, Кетона, у него – у любого из нас – не будет дома, если Гиюрак и шаньсэнь завоюют Аланди.
Амулет задел костяшки моих пальцев, и бугорки на ореховой скорлупе показались мне острее, чем раньше. Я сжала его, чувствуя, как сила Аманы противилась моему демону. Когда платьев было три, они были сильнее; я была сильнее. Но несмотря на все их невероятное могущество, они не могли освободить меня от проклятия Бандура. Они были обречены вместе со мной.
А поскольку их осталось только два, времени у меня было мало.
Эдан по-прежнему оставался далеко позади. Я подожду его, извинюсь, и мы отправимся в Зимний дворец вместе. Затем, если боги соблаговолят, мы победим шаньсэня, и я вернусь домой, чтобы попрощаться с отцом и Кетоном.
«Уверена, что твои отец и брат по-прежнему в безопасности в Порт-Кэмалане?» – отозвался во мне мрачный голос.
Я замерла. Впервые за все время я не попыталась прогнать демона.
«Что тебе известно?»
«Возможно, тебе стоит сражаться за шаньсэня, если ты хочешь, чтобы твоей семье ничего не грозило».
Мои глаза запылали таким жаром, что я вскрикнула от боли. Тело забилось в конвульсиях, и я свернулась у дуба; от кожи потянулись струйки ярко-огненного дыма.
Демонское зрение увлекло меня далеко от леса к многотысячной армии. Все солдаты сидели на лошадях с оружием наготове, позади них развевались изумрудные знамена с тигром. Впереди виднелся Зимний дворец, но армия остановилась прямо перед рекой Цзинань. Вот-вот должно было произойти что-то грандиозное.
Во главе армии ехали шаньсэнь с Гиюрак.
Когда я сосредоточила взгляд на ее светящихся рубиновых глазах, она подняла голову, и ее усы встопорщились… словно она почувствовала мое присутствие.
Ее губы изогнулись в смертоносной улыбке.
– Сестра… Ты здесь. Как раз вовремя.
Я застыла от шока. Почему мое демонское зрение привело меня сюда… где папа и Кетон?
Воздух пронзил оглушительный звук горна, и я заметила почерневшее небо, сгоревшие здания и тлеющие обломки за рекой. Разрушения тянулись все дальше и дальше в бесконечном саване из обугленных храмов, домов и деревьев. Меня сдавила ярость, однако я не могла отвернуться. Разруха манила моего демона в той же мере, что вызывала у меня отвращение.
– Демоны, что далеко и рядом! – громогласно сказал шаньсэнь в унисон с Гиюрак. – Я призываю вас из темных глубин этого мира!
Я призываю вас.
Сила его слов ударила по мне и затянула в темный поток. Я схватилась за голову, не понимая, что происходит.
Читать бесплатно другие книги:
