Тени ниндзя Витковский Алексей
– Врешь, – спокойно сказал Коляныч. – Не мне врешь. Себе. Собираешься и пойдешь – мне ли не знать? Столько лет дружим…
– Но Танюшка…
– Вот у нее и спроси… А вообще, поговори с Сенсэем. Я, лично, не врубаюсь, почему ты еще не там, не в Школе. Это же к нему тот тип приходил первым делом. Это же Юрич отправил его к тебе. Информация – у него!
– Во-первых, – это не Юрича идея. Это ИХ идея. А точнее, какое-то бредовое пророчество. А вовторых, Колька, уж если о страхе говорить, – мне как-то боязно к нему ехать…
Коляныч улыбнулся и поднялся с табурета.
– Думаешь, – сказал он, снимая чайник с плиты, – он решит за тебя? Выскажет свое непререкаемое мнение, навяжет волю? Окстись! И потом, меч ты взял?
– Да.
– Чей меч?
– Ну, все верно, Юрича меч. То есть Бессмертного… Боже, как-то все это не вмещается в мою бедную голову. Бессмертный Король… Страж Заката. Остается только завопить: «Где моя треуголка?!» И поведут меня, болезного, под белы рученьки. И применят что-нибудь затормаживающее…
Чай с бульканьем устремился в мою кружку. Горячий. Исходящий паром.
– Про Закат – понятно! – Коляныч снова уселся. – У тебя половина картин с закатами, а половина с луной. И вообще, ты всегда был с какой-то придурью. В хорошем смысле, конечно. Так что я не удивлен. Почти…
Я бросил в огромную глиняную кружку, именуемую нами «дежурный тазик», пять ложек сахара и размешал. Вопросы, одни вопросы.
– Ты прав, и Мусаси – имя твое, но что я там буду делать, Вещий? Там все другое – обычаи, люди, технологии, наконец. Какой из меня Страж? Чего охранять? Садящееся солнце?
– Балда, – веско произнес Колька. – А еще историю знаешь. Закат – это сторона света… Логично, если вас четверо. Закат, Восход, Полночь и Полдень. Бессмертный по ходу это все перекрывал. А вы разделите. Как командующие фронтами.
– Там, судя по всему, очень скоро будут настоящие фронты. Правда, делить ничего не придется. Марн сказал, что сейчас – время Заката. И кто придет мне на смену – зависит от моих действий. Но я же не военный.
– Я тебя уговариваю прямо как девицу! – Колька заржал. – У тебя, маньячило, вся стена в книгах по военному искусству. Ты хоть догадывался, откуда этот бзик?
– Одно дело – теория! – неуверенно отозвался я. – А на практике…
– Ты, чем ныть, лучше скажи, когда тебе идти. И как.
Я слегка обиделся.
– Это не нытье! Ты хоть представляешь себе ситуацию? Живешь себе, живешь и вдруг – такая ответственность! Это ведь… А! Что там говорить!.. Да, я очень хочу им помочь. Мне дорог тот Мир, черт подери. Я люблю его! Но и этот мне дорог. И это разрывает меня на части!
– Не кипятись, – Коляныч опустил голову, – я же сказал, что шучу. А насчет твоего выбора… Видимо, придется искать такой вариант, который перекроет обе возможности. Ну хотя бы частично. Конечно, легко сказать, но ты все же попробуй. Вопроси Руны, в конце концов… И ты не сказал когда. Он, этот Марн, ничего больше не говорил?
– Сказал, что подаст Знак, и я сразу пойму, что пора. Он вообще хотел, чтобы сразу. Но у меня тут не все долги закрыты. Ты знаешь какие. Если Танюшка не пойдет со мной, то хотя бы ее в покое оставят. Поэтому мне еще два боя надо провести. А что до способа… Картину с Городом помнишь?
Колька кивнул, а потом, взглянув мне в глаза, произнес:
– Ты, Игореха, если получится, если только это возможно, навещай нас, а? За квартирой я присмотрю…
Хребет Заманг. Год Барса. Месяц Жатвы.
– Он придет? – слова гулко отразились от стен покоев и вернулись назад. Читающий Воду пристально смотрел на Марна. Тот утвердительно наклонил голову.
– Он взял Меч. Не просто указал. Взял в руки. Он помнит язык.
Вагар, кажется, был удовлетворен ответом.
– Марн Кровь Хорахша! Сын Эохайда сына Део и Эйры дочери Тайри! Мой голос – голос Бен Галена! Ты исполнил свое Странствие!
Сказав эти слова, Читающий поднялся с кресла и легкой походкой юноши вышел из зала. Как будто ему не перевалило уже за триста солнц. Народ Недр живет долго. Эохайд проводил его взглядом, а потом посмотрел на Марна, приподняв бровь.
Юноша пожал плечами. Вагар был для него загадкой, как, впрочем, и для всех остальных людей. Откуда Читающий мог знать, что Бессмертный откажется возвращаться? А если мог, то почему не знал с самого начала? Как он здесь появился в тот самый момент, когда Марн вернулся после разговора с Королем? Что он делал, уйдя к реке после первого разговора с Марном? Зачем взял с собой Говорящего с Духами? Почему похожи их имена? Много вопросов. Ответы же… Вернувшись, вагар изрек новое пророчество:
«Народ Гор вырос, – говорилось в нем, – поэтому Бессмертный ушел. Он больше не может помогать Вам. Дети стали взрослыми. Вы должны найти свой Путь. Движение рождает Равновесие. Четыре Стража будут держать его. Сейчас Меч Короля перейдет к Стражу Заката. Грядет страшное время. Страж придет на Кровавом Копье. Путь укажет Бессмертный. Торопись!»
Вот так и сказал. Ничего не объясняя. Марн снова отправился в Поиск. Бессмертный дал ему направление, а Страж оказался совсем рядом. И Марн уже видел его дважды. Значит, действительно не зря. Не случайно… Осталось только ждать. И подать Знак. А еще выяснить: не может ли действительно Страж быть его умершим братом. Это не трудно. Надо просто спросить…
Юноша подумал, что скоро кто-то из наследников Вождей Кланов получит в Бен Галене задачу найти остальных Стражей. Но он, Марн, свое уже сделал. Завтра он отправляется в Полуденные Отроги, в Пограничье. И Найи поедет с ним…
– Сын, – голос отца заставил юношу забыть о своих мыслях, – я должен поговорить с тобой. О Найи. Она ушла.
– Что?!
– Ушла, – отец пристально посмотрел на него, – но прежде мы говорили с ней. Ты должен знать – Найи не человек.
Марну показалось, что каменные своды рухнули ему на голову.
– Как… – только и смог прошептать он. – Как – не человек?
– Она Йиган! – голос Эохайда лязгнул, будто меч ударился о броню. – Оборотень! Мы все посвящены Лунному Волку. Весь Клан. Другие кланы имеют других покровителей. Но никто из нас не становится зверем на самом деле. Йиган – ты знаешь – делают это!
– И что же?! – неожиданно для себя Марн понял, что его это совсем не волнует. – Пусть становится! Со мной она была человеком!
– Конечно! Это была ее задача. Йиган очень сильны. Если научить их управлять своими превращениями, достаточно безопасны… Чтобы не убивать их сразу на месте! Пойми, они не считают себя людьми! Не мы, нет! Они сами! И они считают нас пищей!
– Но она…
– Не такая? Да, – Эохайд тяжело поднялся, – она воспитывалась в Бен Галене. Ее туда отправил отец, Риг Снежный Вепрь. Когда-то на охоте он встретил женщину невиданной красоты. Они провели вместе ночь. А через десять месяцев у его шатра нашли девочку. По человеческим меркам ей было уже полгода. Но Риг узнал родимое пятно на запястье. В их семье такое – у всех. Это была она, Найи, дочь Рига и женщины Йиган! В чем дело, жрецы Аргайев разобрались быстро. Через месяц девочка была годовалой. Дети людей так не растут. Но Риг не мог убить свою дочь, и он еще любил ту женщину. Поэтому вождь отвез ее в Бен Гален. Там она могла вырасти, не причиняя никому вреда. Там ее могли воспитать как человека.
– Воспитали, отец! И раз она полукровка…
Эохайд прервал сына жестом.
– Это не все! Вспомни, что сказал вагар! Не вздумай полюбить ее, или погибнешь! Риг погиб на охоте, едва вернувшись из урочища. Погиб непонятно, будто в какой-то миг ему отказали руки. Кугурр убил его. Так бывает со всеми, кто соединяется с Йиган. Они чужды нам и крадут душу. Без души человек умирает.
– Отец! – Марн не мог больше молчать. – Но ведь это все древние легенды! Они…
– И это не все! Знаешь ли ты, что Ри Снежный Вепрь погиб сто восемьдесят солнц назад?
Марн онемел. Это… Найи… Как ей может быть столько лет? Она вела себя как девчонка! Только иногда…
Отец словно прочитал его мысли.
– Йиган никогда не становятся взрослыми. По крайней мере, внешне. А может, их срок взросления столь велик, что люди просто не в состоянии охватить его разумом. Они быстро растут, а потом будто замирают в своем развитии. Ты знаешь историю нашего рода. Эохайд Черный Клинок, чье имя я ношу, первым из гилгереев столкнулся с Йиган полтысячи солнц назад. До этого они были просто страшной легендой! Тьмой за порогом! Тенью в глубине тени!.. Марн! Я хочу, чтобы ты прожил долго. От тебя зависит благополучие Кланов Гор. Ты Наследник. Ты совершил Странствие. Я не хочу думать, что уже поздно. Надеюсь, что Найи не успела понести от тебя. Иначе…
Он замолчал. Марн почувствовал, что его сердце сейчас выскочит из груди. «Зачем? Зачем ты поступила так?» – он мысленно обращался к Найи, как будто она могла слышать… И получил ответ! Три холодных слова: «Ты не поймешь!»
Глава 9
Санкт-Петербург. Наше время. Июль
Вот вроде и стало все на свои места. Значит, я – перевоплощение какого-то там воителя. Оч-чень здорово. Пресно, глупо и пошло. Дурной роман. Дурацкий фильм. Осталось только спасти какой-нибудь мир и в последнем кадре слиться в экстазе с прекрасной марсианкой.
Здрачуйтя! Это я, Щамен, великай гярой! «Одним махом семерых побивахом!»
Такие мысли бродили в моей голове все время, паслись стадами, размягчая копытцами кору и подкорку. Пока Сенсэй не прогнал их, поселив, правда, на их место другие.
– Брось, – сказал он. – Брось и забудь. Это говорит лишь твой страх выглядеть глупо. Перед кем? Ты не о том думаешь! Это не пикник, не компьютерный мир! Там война, понимаешь? Там, как и здесь, люди погибают каждый день. Только живет людей значительно меньше. Все население гор – около десяти миллионов, – он извлек откуда-то карту, нарисованную на листе ватмана. – Вот, смотри! Империя – самое большое государство на планете – пятьдесят миллионов человек, в степях – если считать Аргайев, Ховрар, и Отран до кучи – миллиона три самое большее! Лоскутные владения Юго-Востока все вместе дадут еще десяток миллионов. И это почти все! Большая часть планеты – океан, большая часть суши – пустыни и горы. Может, там и живут Люди, но о них ничего не известно. Зато кроме Людей есть Вагары, Йиган, Трорги! Последних больше всех. Они почти не уступают в размерах популяции людям. Мир огромен, но заселена лишь малая его часть. Гибель большого числа Людей может вообще подорвать основы их существования как вида. А они повадились воевать! Причем не просто за территорию, власть или богатство, престиж, наконец! Нет, они воевали на истребление. Поэтому мы вмешались. Неважно, что я имею в виду под этим «мы». Скажу только, что это не обычная муть про сверхцивилизацию. Мы люди. Если протянешь там достаточно долго – узнаешь. Но учти, твоя задача непомерна, боюсь, я не успел тебя как следует подготовить.
– Почему? – встрял я с вопросом.
– Потому что ты у меня не один такой, – отрезал Сенсэй. Задать напрашивающееся: «А кто еще?» – я не решился.
Сенсэй строго посмотрел на меня, будто ждал, смогу ли я удержаться от этой глупости. Хмыкнул и продолжил:
– Твоя задача – удержать горы. Поднялся весь Ховрар. Отранцы ломятся в границы Империи, Кариквэди захотят под шумок вышибить из вас дух. Твои единственные союзники – Аргайи. Ну, может, еще Атаят. Трорги пока не вмешиваются, но будь уверен, если вы достаточно ослабите друг друга, они вмешаются обязательно. И это будет похуже фашизма. Фашисты, по крайней мере внешне, были людьми. Трорги – не люди.
– А кто?
– Нелюди! Большие чешуйчатые синекожие твари. Не рептилии, но и не млекопитающие. Что-то среднее… Вот такая обстановка. Держи горы, постарайся предотвратить междоусобицу. Крепостей там настроено множество. Если не передеретесь – устоите. Почва для твоего появления там готова. Молва уже идет.
– Валентин Юрьевич, вы так говорите, будто в командировку меня отправляете.
– Можно сказать и так.
– А если я не хочу?
Сенсэй молча посмотрел на меня. Чуть наклонил голову в одну сторону, потом в другую. Будто примеривался – с какого боку мне лучше врезать.
– Ты еще не понял, – сказал он наконец. – Это, – он чуть прихлопнул ладонью по столу, – не твой мир. Твой – там! – он показал на карту. – Да, ты здесь вырос. Здесь хорошо и с крыши не течет, но настанет день, и Тот мир потребует тебя к себе. Ты не сможешь остаться, как ни упирайся. Пока не сможешь. Для этого нужны другие Знания. Их у тебя нет. Опять же пока. И будут не скоро. Так вот, если тебя позовет оттуда, а ты станешь здесь цепляться за все, что ни попадя, – вырвет с мясом! Судьбы окружающих полетят кувырком. Многие могут погибнуть. Ты этого хочешь?
– Нет… Но все это значит, что у меня нет выбора.
Сенсэй покачал головой.
– Ты прекрасно знаешь – выбор есть всегда. В данном случае ты можешь выбрать положение жертвы. Позицию человека, которого несет река Судьбы, а он ноет и жалуется, цепляясь за камни на перекатах. И он считает, что во всем виновата эта проклятая река, которая колотит его о те самые камни. А можешь выбрать позицию Воина, который, зная, что в данный момент от него ничего не зависит, выбирает Безупречность. Он отдается течению, и река выносит его. А куда, кто знает? Перефразируя твоего любимого Кастанеду, можно сказать: «Не имеет значения, в каком из Миров умереть! Важно – как и в каком жить!» А напоследок запомни: ты пока никакой не Страж Заката. Им ты еще только должен будешь стать…
Я задавал Сенсэю дурацкие вопросы не потому, что действительно не хотел уходить. Наоборот! Не мог же этот мир являться мне в снах с бухты-барахты! Я чувствовал… Нет! Знал точно, что все – правда. Тот мир – мой! Зеленое небо, Изумрудные горы и люди, которых я видел в снах, – родные мне. Раньше я это смутно чувствовал. Теперь – уверен. Но как найти то решение, о котором говорил Колька?
Придя домой, я долго рассматривал карту, которую Сенсэй отдал мне. Так вот ты какой, Мир Зеленого Неба! Кровавый ты, оказывается, недобрый… Как и этот, впрочем.
Материк на карте присутствовал один. Здоровенный, он занимал всю северную полярную область, а в центре карты широким, изъязвленным заливами языком спускался на юг. Несколько крупных горных цепей, на одной из которых по-русски написано «Заманг», а еще на одной – «Изумрудный Туман». Рядом какие-то полупонятные закорючки. Тамошнее письмо? Умел ли я читать в той жизни? Если да, то пока не могу вспомнить.
Кроме материка на карте присутствовало несколько крупных, судя по масштабной линейке, с Новую Гвинею размером островов. А один приближался величиной к Австралии. Везде было множество пометок на двух языках. Нашел я и знакомые, те, что Сенсэй называл сегодня. Но большинство названий мне ни о чем не говорили. Империя занимала всю южную оконечность материка, забираясь аппендиксом на большой, напоминающий коровье вымя полуостров. Правда, большую часть полуострова заштриховали зеленым. И рука Сенсэя надписала: «Джунгли Юга. Мертвые города». Надо думать, черные точки, разбросанные в джунглях здесь и там, и есть эти самые города.
Над северными границами Империи, за изогнутой линией гор раскинулись степи. Они простирались далеко к северу. Ага, знакомое звучание: Аргайские Равнины. К западу от них – Изумрудный Туман, к востоку – Заманг. Хорошо, значит, союзники недалеко. Зато к северу от Аргайев – Дальний Ховрар. Это он поднялся, значит…
На карте было очень много всего. Лоскутное одеяло маленьких государств на восток от Империи и на юг от Заманга. Зловещая клякса Королевства Троргов на самом востоке материка. Какой-то Эст, про который я ничего не слышал. Урочище Бен Гален. Кто скажет – что это такое? Ладно, разберемся.
Пока знакомился с картой, думал: как объяснить все это Татьяне. Как сделать так, чтобы поверила? Это притом, что она ведь тоже видела эти сны. Вроде легче, но поверит ли? Хотя Меч – вот же он! Покажу, когда придет время для разговора.
А кроме этого, самого важного, есть еще множество мелочей – например, собрать все необходимое, как-то: оружие, одежду, провизию на первое время, хотя неизвестно – понадобится ли она. Что еще? Сделать дубликат ключей для Кольки. Эти-то останутся в квартире…
Не то чтобы я принялся за дело с жаром. Вовсе нет. Мне все еще не хотелось никуда уходить. Кто-то мелкий и запредельно скучный внутри меня не уставал твердить, что, может, все обойдется. И никуда будет не надо. Что я просто болен, и необходимо, наконец, показаться врачу. И что меня вылечат, и что мы с Танюхой поженимся, назовем дочку Васей и будем мирно стариться вместе. Я этого «мелюзгового» не слушал. Пусть болтает. А врачу надо показать Меч и спросить: бывают ли материальные галлюцинации. И может ли такая галлюцинация резать железо, как масло.
За всеми этими перипетиями подошла к концу неделя. Я так и не собрался поговорить с Танюшкой. Решил – после третьего боя скажу. Но сначала – второй. И его еще надо выиграть.
Марн не знал, что вело его. Как он нашел путь, по которому она ушла? Однако, выехав на следующий день из Твердыни, он уверенно свернул с Дороги на Восход. Два дня прошло в бешеной скачке. Проведя ночь без нее, он вдруг понял, что не сможет так жить. Да, интересы Клана – превыше всего, но Любовь… Предавший любовь не сможет защитить ничьи интересы! Поэтому Марн мчался на Восход. Он должен был увидеть Найи! Он должен посмотреть ей в глаза и задать всего один вопрос. И если она ответит так, как отвечает его сердце, – плевать на мрачные предсказания! Они вдвоем смогут все изменить!
Марн даже спал в седле, как будто был аргайским гонцом, везущим весть Военному Вождю. Конь в это время медленно ступал, сам находя дорогу. Лишь иногда Марн позволял себе короткую остановку. Напоить, обиходить коня – и в путь.
Он догнал ее на переправе через Рокот утром третьего дня.
Жеребец Марна вынес его к узкому мосту, переброшенному через ревущую водяную бездну. Река вздувалась внизу горбом кипящей пены, с визгом продираясь меж сдвинувших плечи утесов. Утренний воздух мерцал от водяной пыли. А по середине моста ехала всадница. Марн не стал окликать ее – слишком шумела вода, а просто помчался вдогонку. Найи ехала не оборачиваясь. Ее серебристо-серая кобыла ступала шагом. Вороной догнал ее уже на той стороне, когда она свернула в ущелье. Шум воды поутих, и Марн крикнул:
– Найи!!!
Но та не обернулась, хотя и услышала. Юноша поравнялся с ней и схватил кобылу за повод.
– Стой!
Лошадь покорно остановилась. Найи сидела ссутулившись. Волосы закрывали ее лицо.
– Послушай, – начал Марн и осекся.
Руки девушки сжимали рукоять длинного кинжала, который она вонзила себе в грудь. Марн мог бы поклясться – там, на мосту, она еще не сделала этого. Кровь. Обычная красная человеческая кровь стекала по одежде на седло.
– Зачем… Зачем ты…
Юноша бережно снял Найи с седла и уложил на обочину.
– Зачем?
Она открыла глаза, бездонные, нечеловеческие.
– Только так… Хочу, чтобы ты жил… Я ведь не знала… Думала, могу стать человеком… С тобой.
– Но ведь не бывает так, чтоб ничего нельзя было сделать! Зачем ты молчала? Мы бы придумали что-нибудь…
Найи чуть улыбнулась.
– Боялась. А сделать нельзя ничего… Кроме того, что сделано. А ты… Не печалься. Я и вправду любила тебя… Если Йиган могут любить.
– Найи!!! – Марн склонился над девушкой. – Найи! Не умирай, слышишь?! Я тоже люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой!
Она слабо улыбнулась, и в уголке ее губ застыла капелька крови, сверкнувшая в лучах рассвета, как драгоценность.
– Правда? – тихо спросила она, и бледность вдруг отступила с ее лица. – Ты… правда любишь меня? Тогда…
Глава 10
Санкт-Петербург. Наше время. Июль
Начало было таким же, как в первый раз, за исключением того, что противник был уже на площадке, когда я спускался вниз. Я слышал, как его объявляли. Чемпион по Саньда, Мастер народного УШу, постоянный участник Боев, дважды побеждал в третьем круге, обладатель Специального приза за Самую Красивую Победу, Смертельный Кулак Сибири!!! Встречайте Желтого Тигра!!!
Так и есть! Китаец! Вот так сюрприз. Честно и откровенно – не ждал. Две победы в третьем круге – круто. Я спустился на площадку и только тогда смог оценить рост китайца. Он был на голову выше меня. Значит, за сто восемьдесят! Почти под метр девяносто! Но самое плохое было не это. Конституция у парня – вот что самое плохое. Он сухой и жилистый – раз. А значит, быстрый – два. У него относительно короткие ноги, длинное туловище и руки, которые, кажется, ничуть не короче ног! Этакая обезьяна…
Ничего не имею против китайцев. Наоборот даже. Но этот весь какой-то неприятный, смотрит надменно, как будто говоря – и это против меня?!
Я мысленно плюнул и принялся за разминку. Китаец сделал несколько па из тайчи, а потом уселся на пол и стал ждать. Зал шумел. Делались ставки. Меня объявили уже не как новичка, кое-кто видел наш бой с Чеченом, но я был уверен – ставят на моего противника. Неудивительно!
Разогревшись, я тоже уселся, только спиной к китайцу, и стал проводить часть ритуала Кудзи. Сегодня это должно пригодиться. Основная часть подготовки проделана дома, сейчас оставалось, что называется, замкнуть цепь…
Замкнул. Сразу стало спокойнее. Дыхание выровнялось. Тело ровно гудело, как хороший трансформатор под током. Поднявшись, я принял Хира—Итимондзи-но-Камаэ,[46] скрестил руки, с жестко выпрямленными ладонями, а потом с выдохом резко развел их в стороны. Энергия рванулась из хара, заполняя все тело. Я почувствовал себя в центре неуязвимой сферы. Сжал пальцы, закрепляя состояние, и повернулся к противнику. Гонг!
Сережа Ли был китайцем только наполовину. Мать его – русская, но он сам предпочитал об этом не помнить. Китай – великая страна, которая еще покажет всему миру, как надо жить! А Россия в дерьме. В дерьме и никогда не поднимется. У русских нет ничего. Кроме баб. В Сибири уже каждый второй – китаец. И все работают или следят, чтобы другие работали. А русские умеют только пить и сидеть в тюрьме. Сереже недавно исполнилось двадцать два. Он занимался У-Шу с детства. И не тем ширпотребом, которому учат иностранцев. Настоящим У-Шу! Традиция, существующая сотни лет, передаваясь из поколения в поколение. Вот отец с дедом и научили его. Как Наследника. Правда, дед считал, что не научили, а учат. Но это понятные только ему нюансы. Ерунда! Он, Сергей, уже постиг все! Он выигрывал бои у людей в два раза тяжелее его, он побеждал боксеров, борцов, каратистов. Все они узколобы. Все в рамках своей системы. А У-Шу – оно всеобъемлюще! У него нет границ. Это квинтэссенция воинских искусств. Даже название это – для европейцев. А настоящее Искусство воспринимает и перемалывает все. Как Китай!
Ли смотрел, как противник разминается. «Ниндзя. Ха! Обычный самбист! Тупой кусок мяса. Крепкого мяса, конечно. Но тупой. Убить его? Или сломать обе руки?» Сережа никогда не признался бы самому себе, что ему понравилось убивать. Одними голыми руками. Доказывая свое превосходство. Именно так он завоевал прибавочные двадцать тысяч.
Конечно, узнай об этих боях отец или дед… Но они далеко, а он в Питер летает как бы на сессии, учась на заочном…
Противник проделал какое-то незнакомое упражнение. Цигун? Неужели не просто кусок мяса? Значит, тем интереснее будет его сделать. Гонг!!!
Принципы рукопашного боя ниндзя просты. Минимум усилий – максимум эффекта. Обман, еще раз обман и введение в заблуждение. Запудрить мозги, навесить лапшу. Казаться сильным там, где слаб, и слабым там, где силен. Выведи противника из душевного равновесия, удиви его – и половина победы у тебя в кармане.
Китаец, несмотря на свое высокомерие, действовал грамотно. Он не ринулся на меня, пренебрегая осторожностью. Нет! Он стал мягко подкрадываться, по-особому тавя стопу на носок. Придвигаясь прямо-таки по сантиметру. И в то же время это происходило неуловимо быстро. Достаточно ему подойти на дистанцию ног, и он тут же сможет пустить в ход свои длиннющие руки. Этакий живой культиватор. Гибрид сенокосилки с мясорубкой. Потому-то мне и не понравилась его конституция. Сталкивался уже. Серега у нас есть. Кузнецов фамилия. Вот он такой же.
Но я не собирался давать своему противнику использовать его преимущество. Находясь в Косэй-но Камаэ[47] – позиции наблюдения, я подождал, пока он подкрадется почти на дистанцию атаки. Моя левая рука козырьком от солнца над бровями, правый кулак прижат к боку, вес на передней ноге. Вид, особенно в трусах, дебильный совершенно. И в момент, когда китаец готов был атаковать, я вдруг обеими руками… сделал себе «восточные» глаза и мерзким тоном спросил:
– Цто, китаеза узкоглазая, дратися будес?
Кто бы знал, что его так зацепит! Глаза китайца раскрылись, насколько это позволяла его «узкопленочность», а потом он взвыл и мгновенно оказался рядом. Но прежде чем град ударов накрыл меня, я упал вперед и под себя, перевернувшись, как в кувырке… И моя пятка угодила китайцу точно в низ живота. Не в пах, нет! В мочевой пузырь…
Организм человека так устроен, что в этом самом пузыре всегда хоть немного, но есть. Понятно чего. И вот, если ударить по нисходящей и точно попасть – все, что есть, оказывается в штанах.
Китаец тонко взвизгнул. Я откатился, вскочил и, пока он осознавал свое «положение», взлетел ему на плечи. Он ухватил меня за ноги. Правильно! Держи крепче! Используя инерцию прыжка, я кувырнулся вперед, прямо с его плеч. А точнее, вместе с ними, потому как захват ногами не отпустил. Мы рухнули на татами. Я – через голову, а он затылком на мой живот. Вся беда в том, что во время этого броска[48] тело человека, к которому он применяется, не успевает за головой. В учебном варианте кувырок с плеч направлен вперед. Там есть время для разворота. Здесь его не было.
Что-то отчетливо хрустнуло. Шея китайца согнулась почти под девяносто градусов. Правда, в последний момент я чуть подтолкнул его ногами в живот. Поэтому он остался жив.
Вот так. Бедный ты Чемпион. Рукопашный бой ниндзя – подлая штука. Но ведь я совсем не обязан был становиться еще одним пунктом в списке твоих побед? Так? А ты бы меня покалечил с наслаждением. Такие штуки несложно почувствовать. И здесь не надо быть телепатом.
Я, уже привычно, проверил пульс. Жить будет. И ладно.
Уже поднимаясь по трапу, я неожиданно встретился взглядом с Игнатием Динозавровичем. И с изумлением увидел, что он мне улыбается и даже показывает большой палец. Ну, дела! Может, он ставил на меня?
Не знаю, что меня дернуло на обратном пути выйти из машины именно возле этого магазина. Пока ехал, думал, как позвоню Директору Танюшкиного казино и договорюсь об отдаче денег. До срока еще остается больше суток. Дело сделано!
Думал я и о сегодняшнем китайце. Странно, что он купился на такую детскую штуку. Хотя, может, его в школе дразнили, а он за это сворачивал всем носы. Ну и попался на рефлекс. То, что он полукровка, я разглядел еще на разминке. Глаза у него были светлые. А еще говорят – рецессивный ген!
Бой закончился очень быстро. Собственно, боя не было. Я должен был победить наверняка. А драка без правил – это не соревнование двух школ по принципу «чья лучше». Мне надо было получить деньги сегодня, и я их получил…
Тачка, бибикнув, укатила прочь. Я повернулся к дверям магазина, шагнул и остановился. Потому что у дверей, как-то странно ухмыляясь, стоял Кутузов собственной персоной. Некоторое время я молча смотрел на него, соображая… Ебтать! Это же Учитель!!! Дошло, блин… Китаец на татами был Знаком о совсем другом Китайце.
Все мистично и психологично. Говоря эту фразу, полагается вместо «и» говорить «ы», а также тщательно произносить «г» на украинский манер. Однако мне хотело материться в голос и, вообще, оказаться где-то далеко-далеко. Ну что за подлость? Откуда его черти взяли именно здесь и сейчас? Хотя…
Какого пня? Я уже не двадцатилетний мальчишка. Прошло десять с лишним лет… Этот человек, стоящий передо мной, неоднократно пытался меня убить. Возможно, будет пытаться снова. Прямо сейчас. Но что я к нему чувствую? А ничего…
Что-то сгустилось вокруг. Вязкое, вибрирующее напряжение. Значит, мой бой на сегодня еще не окончен. Китаец как-то странно скособочился. Его левое плечо поплыло вниз, правое выдвинулось вперед. Левая нога чуть согнулась в колене, пальцы подобрались к ладоням. Я знал, что он собирается делать. Через столько лет Кутузов наконец добрался до меня. Добрался лично, чтобы завершить этот круг наверняка. Значит, он не оставил мысли меня прикончить. Ну что ж…
Я не боялся. Возможно, еще действовал адреналин, а скорее всего, я слишком изменился за эти годы. То, что сгущалось вокруг… Тьма! Тьма, несмотря на солнце, плывущее по небу. Люди шли рядом с нами, мимо нас, сквозь нас. Шли, не замечая. Они и не должны этого видеть.
Китаец чуть сдвинулся с места. Самую малость, но это та самая малость, которая позволяет…
Он не ударил. Мое тело среагировало раньше. Руки взлетели вперед и вверх, сомкнулись ладонями и, сжавшись в кулаки, нырнули к груди. Я почувствовал гул. Вибрацию. Низкий, басовитый рев. Что-то качнулось, повернулось и встало на место. Место за моим правым плечом. Это было мной. Я был этим. И мои Бичи Боли смотрели прямо в лицо серого человека.
Кутузов отшатнулся.
– Ты… – вздохом вырвалось у него. – Ты не мог…
«Мог! – прозвучало во мне. – Мог и сделал! Тьма – не мой враг! Она и я – одно! Без тьмы нет света. Без них обоих – нет тени… Убирайся, старый призрак! У тебя больше нет власти!»
Учитель отступил на шаг. Потом еще. Остановился. Прищурившись, осмотрел меня с ног до головы. Уделив особое внимание моему правому плечу. Над которым клубилась, плеща глянцевитыми остриями Бичей, Тьма.
Надо отдать ему должное. Он не испугался. Возможно, потому, что знал – я не ударю, если не начнет он. А он не начнет. Потому что против Лунного Волка у него нет силы.
Некоторое время Кутузов стоял неподвижно, потом кивнул, как бы говоря: «Ты изменился», повернулся и пошел прочь. Не пошел, покатился, как на роликах. Я смотрел ему вслед, не убирая Бичей.
«Ты-то не изменился, Учитель. Все тот же. Зато я – другой. Потому что принял себя со всем содержимым. И с Тьмой в том числе. Не знаю, откуда она, хотя и начинаю подозревать. Но зато я могу черпать ее Мощь. И ты понял это. Так что прощай! И лучше тебе больше не делать попыток…»
Подождав, пока он исчезнет в толпе, я отвернулся и толкнул дверь в магазин.
Глава 11
Санкт-Петербург. Наше время. Июль
Шли дни. Они были заполнены делами, причем часть этих дел была необходимой, но не очень приятной. Зато я отдал деньги и уволил Танюшку из казино. Я вернул полторы штуки Ширшову. На радостях мы сходили с Татьяной в ресторан и провели великолепный вечер вдвоем. Потом накупили подарков ее маме. Потом накупили обнов ей самой. Хитро изворачиваясь, я умудрился под шумок втюхать ей вместе с нарядами хорошие кроссовки, рюкзачок и спортивный костюм. К этому прибавил альпийскую куртку и ботинки. Объяснив все тем, что скоро я отвезу ее в горы.
Сенсэй все так же проводил занятия. Я все так же на них присутствовал. Разве что он больше времени уделял работе с мечом… Неделя близилась к концу, когда я понял, что Знака не будет. Именно в этот день у меня был третий бой. Он же последний. Но до него оставалось одно дело. Долги надо закрывать. Причем все. Независимо от формы и того, кто кому должен. На этот раз задолжали мне.
Сергей Ткачев зарулил на площадку перед домом и остановил машину. «Паджеро» мягко качнулся и замер. Сергей привычным движением поставил машину на ручник, выдернул из гнезда ключ зажигания и устало откинулся на спинку сиденья. На улице – ужасающая жара. И хотя до подъезда двадцать шагов, выходить не хотелось. Ткачев вытер вспотевший лоб и уставился прямо перед собой. События последних недель поставили все с ног на голову. Он утратил доверие Хозяина. Потерял двух человек. Впустую потратил деньги. А теперь еще это!
Ткачев злобно стукнул кулаком по баранке. Черт! Проклятый ниндзя разделал под орех нанятых уголовников. И даже ухитрился заплатить деньги, хотя Сергей мог поклясться, что ничего у него не выйдет! Доходы не те! Но ведь заплатил. Да еще по счетчику. Где взял – тайна. Видимо, продажный тип, составлявший досье, не все указал в нем. Например, забыл указать богатых и влиятельных друзей. Иначе где еще этот псих мог взять деньги? Долг уплачен – и теперь не удастся натравить на него Хозяина. Но решение должно быть! Не может быть, чтобы нельзя было прищучить опозорившего его, Сергея, выскочку! И выход был, до сегодняшнего дня. Утром он позвонил одному знакомому. У того на подхвате всегда была целая бригада. Настоящие отморозки. Уж они-то справились бы… Если б с ними не справились раньше! Кто-то порубил их на шашлыки в Сосновском парке как раз тогда, когда закрутилось дело с этой несговорчивой сукой.
Сергей уже тридцать три раза проклял тот день, когда попытался подъехать к ней «на кривой козе». Он перепробовал к тому времени уже всех девок в казино. Это было его хобби. Маленькая и невинная слабость. Некоторые для порядку ломались, как Лизочка, некоторые и не ломались даже, а эта рыжая… Сергей подступался и так и эдак – ничего не помогало. Тогда он решил слегка подставить девку. Потом выручить и – дашь на дашь! Но дебилы телохранители все испортили. Сунулись не спросясь, без его ведома! Ну и напоролись на психованного ниндзю. Так им и надо, уродам! А Сергей теперь еще счета за лечение оплачивает из своего кармана! Ну, почти из своего… Впрочем, хорошо, что на ниндзю напоролись они, а не сам Ткачев. Хотя он-то на их месте никогда не стал бы действовать так по-идиотски грубо. Но теперь он просто обязан сделать этого наглеца, иначе себя не уважать! Бригада, правда, отпала, зато есть один номерок. Сергей с трудом подавил желание схватиться за телефон. Позже, чуть позже. Сейчас слишком много эмоций. Профи все почувствует по голосу. И заломит цену. А касса казино, куда Ткачев давно и по-умному запустил лапу, не резиновая. Если брать помногу – можно засыпаться.
Сергей вздохнул и открыл дверцу. Надо домой, переодеться, умыться, закусить. А потом делать дело. Ткачев закрыл машину и, сделав шаг к подъезду, обернулся и нажал кнопку на брелоке. Сигнализация коротко мяукнула. Порядок! Уже поворачиваясь, чтобы двинуться к дому, он сообразил, что у живой изгороди возле подъезда кто-то стоит. «И хрен ли?» – подумал Сергей, поднимая глаза, чтобы встретить случайного встречного профессионально-давящим взглядом… И обмер. Это был Трушин. Тот самый ниндзя.
Я выслеживал его тщательно и не без удовольствия. Догадаться, что именно он стоит за подставой с деньгами, было несложно. Танюшка не скрывала своей неприязни к этому типу, и я понял, что он, похоже, пытался ее охмурить. Неудачно. Больше ни у кого в казино не было никакого резона ее подставлять. Она права. Взять с нее нечего. Значит, взять рассчитывали чем-то другим. То есть понятно чем. А у этого Сергея на лощеной морде написано, что он есть такое. И это из-за него я вынужден биться на тотализаторе. Но это полбеды. Татьяна плакала из-за него. А вот этого я простить не могу.
Он закрыл машину, повернулся и тупо уставился на меня. Будто увидел привидение. Следующее его действие я предвосхитил. Рука «пистолетчика» только дернулась в сторону левой подмышки, когда я оказался рядом. Ухватив его за лацканы понтовито расстегнутого пиджака, я рванул их в стороны и вниз, намертво прижав руки противника к туловищу, и с хрустом впечатал голову в его переносицу. «Пистолетчик» обмяк. А я, не отпуская захвата, чуть довернулся, подсел и с выкриком метнул тяжелое тело через бедро. Нелепо взболтнув ногами, начальник Службы безопасности перелетел аккуратно подстриженные кусты и рухнул на газон. Я не хотел, чтобы он убился. По крайней мере так быстро.
Перескочив кусты следом за ним, я, подобрав выпавший пистолет, вздернул оглушенного противника с земли. Голова у него болталась из стороны в сторону, глаза одурело блуждали. Куда делось выражение хозяина жизни, бывшее на его лице, когда он отходил от машины? Теперь это была физиономия дебила, обгадившегося от страха.
– Ну, любвеобильный ты мой, давай побеседуем! – Я легонько встряхнул Ткачева. Его зубы лязнули, но в себя он, похоже, не пришел. Лады!
Согнув указательный палец, я воткнул его «уголком» под ухо «собеседника». Тот взвыл и начал бестолково шевелиться. Очухался, значит!
– Так, дружок, – назвал я его собачьей кличкой (да простят меня честные дворняги), – я спрашиваю – ты отвечаешь. Если прикусил язык, можешь просто кивать. Понял?!
Ткачев кивнул. Кровь из расплющенного носа заливала ему губы. Губы дрожали. Боишься, паскуда! Меня переполняла ненависть, обжигающая, как арктический лед. И этот сморчок устроил Танюшке веселую жизнь?!
– Ты подставил Татьяну? – Ствол пистолета вдавить в глаз Ткачева. С предохранителя снять.
– Н… н… Да… а!
Разговаривает?! Ах да, со стволом у глаза он не может кивнуть.
– Ты нанял киллеров?
– Д… да…
– И что за это с тобой сделать?!
Вопрос был риторический, но Ткачев промямлил:
– Н-не убивай. Деньги… В кармане… Пять штук…
Ах ты тварь! Откупиться хочешь?! Я встряхнул его еще раз. Надо было ударить, но уж очень он был жалок…
На то и надеялся. Резко повалившись набок, он вышиб у меня пистолет и попытался вцепиться в глотку. Если честно, такой поворот меня устраивал больше, чем лупцевать беззащитного. Я врезал ему в кадык, сбросил захват и пинком отшвырнул от себя… Прямо к пистолету! Б…дь! Он вцепился в оружие, как утопающий в соломинку, неловко перекатился и выстрелил навскидку. Пуля рванула воздух у моего виска… а сякен с хрустом вонзился ему в глаз. Ткачев хрипло взвыл и, выронив пистолет, упал навзничь. И его затылок звонко впечатался в фундамент дома.
Я вторично подхватил с земли пистолет – на нем мои отпечатки – и сунул сзади за пояс. Подбежав к Ткачеву, подобрал выпавший из раны сякен. Не зря все же прихватил с собой парочку! Убить – без яда не убьешь, но шансы против вооруженного огнестрелом противника «звездочки» повышают. При определенном умении.
Ткачев лежал неподвижно и лишь бешено вращал здоровым глазом. Шея у него была повернута под неприятным углом, а пальцы рук судорожно подергивались. Вот не повезло уроду! Хотя помирать вроде не собирается. Впрочем, со сломанной шеей люди живут. Правда, не сразу и не хорошо. И то, если вовремя вызвать «скорую».
Охлопав его пиджак, я ощупью нашел мобильник и сунул руку во внутренний карман. Опа! Что это такое? Ткачев не соврал. Баксы. Сколько – узнаю потом. Возможно, на них он собирался нанять еще кого-то, чтобы прикончить меня. А так, считай, что погасил хотя бы часть своего долга.
Все это я думал уже на бегу. На бегу же позвонил в «скорую» и выбросил телефон в канализационный люк. Свой мобильник есть, но с него звонить не с руки! Вдруг там звонки фиксируются.
Уйти мне удалось без проблем. Как ни странно, милиция даже в этом богатом районе не очень спешила. А вот мне надо было спешить. Через три часа бой.
Может, и не совсем удачным было решение закрыть этот долг сегодня, но Сенсэй слишком часто повторял мне, что у меня очень мало времени. Наконец я и сам это понял.
Глава 12
Санкт-Петербург. Наше время. Июль
В первый момент, спустившись на татами, я подумал, что не туда попал. Нет, зал тот же и зрители те же. Даже попугай с микрофоном. Но вот противник! Где они его взяли такого?!
Высоченный, тощий как жердь, он казался клиентом наркоманского притона, но никак не участником боев на тотализаторе. Да еще в третьем круге! Узкая цыплячья грудь. Огромные костлявые кулаки. Весь как на шарнирах. Руки болтаются. Тощие ноги смешно смотрятся в широких трусах. Голова маленькая, морда какая-то невзрачная. Нос приплюснут, брови белесые, уши торчат. Волосенки жидкие и сальные даже на вид. Что за тип?!
Но псевдоним его был – Кувалда. Он побеждал в третьем круге семь раз!!! Зато не занимался ничем. По крайней мере это не объявлялось. Может быть, все и так его знали. Но я предпочел предположить, что этот заморенный упырь – уличный боец. А значит, дело труба. Судя по его вихляющимся конечностям, бить он будет одни «коряги», но со страшной силой и точно. Кости, сплошные кости!
Однако я погнал мрачные мысли и начал разминку. Как раз на такой случай у меня есть один фортель.
Костян очень любил животных. Точнее, животное. Своего питбуля по кличке Терминатор. Костян растил его со щенячьих лет и заботливо натаскивал по всем собачьим премудростям. Он мечтал воспитать из собаки настоящего бойца, неустрашимого и безжалостного, как его хозяин. Тренировался Терминатор по собственной системе Костяна. Выходя на прогулку, он получал полный набор грузов и в зависимости от расписания намордник. Чаще всего, правда, он гулял без оного. Костян тщательно выбирал для него жертву. Это могла быть собака с хозяином, собака без хозяина, группа собак, обычно диких, или, на сладкое, какой-нибудь бомж. Хотя последнее случалось редко. С собакой справиться труднее, а хозяин Терминатора не баловал.
Начал Костян с ошибки. Стал стравливать питбуля с псами из своего микрорайона. Хозяева быстренько собрались и подали в суд. Пришлось оплатить ущерб. Костян поумнел. Стал выгуливать собаку по ночам, вдали от дома. Многие хозяева гуляют со своими любимцами ночью. Особенно с крупными собаками. Костян увозил Терминатора на машине в другой конец города и отправлялся на поиски. Он чуял жертву даже раньше питбуля, не без оснований полагая, что пес из-за этого нечеловеческого умения побаивается хозяина.
Со временем Костян дошел до того, что отправлялся на разведку днем, ища что-нибудь новенькое. А поздним вечером вывозил в облюбованный район Терминатора и спускал с поводка. В одну из таких разведок, в районе хрущоб на «Удельной» он наткнулся на дворик. Там жила собака. Добрая, уже в своих собачьих годах, она была любимицей местных детей. Видя такую дружбу, родители построили для нее будку. Костян запомнил место и ночью вернулся назад.
Терминатор, чуя добычу, рвался с поводка. Конечно, сука не была ему соперницей. Но боевой пес должен любить вкус крови! И убивать по приказу, не задумываясь. Двор спал, но старая собака вдруг завозилась в своем домике, почуяв неладное, и робко взбрехнула. Костян отцепил поводок, и Терминатор беззвучно, как был научен, канул в темноту…
Игнатий Петрович хмуро смотрел, как Трушин разминается внизу. Чем-то ему нравился этот парень. Может, напоминал самого Игнатия в молодости. «Динозавр» действительно был профессиональным военным. Но именно «был». Он прошел с десяток локальных конфликтов, в которых участвовал Советский Союз и его осколки. Он был в Анголе и Афгане, он был в Маргилане и Ереване, Карабахе, Осетии, Грузии, Чечне. И везде он был на службе государству. В Чечне в девяносто пятом он потерял глаз, а выписавшись из госпиталя, обнаружил, что никому не нужен и ничего, кроме как профессионально убивать, не умеет. Злыми ветрами безвременья его кидало как щепку, пока он не нашел себя здесь, на боях. Сначала как участник. Потом как компаньон и эксперт. За долгие годы он видел Смерть в тысячах разных обличий. Это не трогало его. Он вообще не думал, что способен на какие-то чувства. Но оказалось, способен. В прошлый раз, когда Трушин завалил Желтого Тигра, Игнатий порадовался. И не потому, что ставил на Трушина и выиграл. Деньги уже давно не представляли собой насущной проблемы. Просто Игнатию не нравился китаец. Был он слишком борзый и бессмысленно жестокий. Трушин его уделал. Заставил обоссаться при всех, а потом устроил смещение шейных позвонков. Знай наших!
Но сегодня Петрович нервничал. Кувалда был страшный боец. И он представлял определенные силы. В третий, а тем более в четвертый круг редко проходили люди с улицы. Их обычно срезали на втором, подбирая бойца выше уровнем и неудобного как противника. Китаец должен был срезать Трушина. Зачем платить чужаку большие деньги? Лучше пусть получит свой. Так и бабки останутся в конторе. Но Трушин победил удивительно легко. И в этом круге против него поставили Кувалду. Петрович много слышал о нем. Константин Самоедов раньше был наемным убийцей, взимал долги, вышибал оброк. Но потом он решил, что хочет работать в тепле. А здесь и платят больше.
Будь воля Игнатия, он задушил бы Кувалду своими руками. Эта бледная поганка не имела права называться человеком. Но Самоедов приносил деньги конторе. А в конторе решает не Игнатий. Его голос совсем не последний, но…
Игнатию Петровичу не хотелось признавать, что впервые за много лет он по-настоящему болеет за одного из бойцов. Но это было так.
Гонг! Разболтанной походочкой упырь двинулся ко мне. Судя по всему, он не собирался проводить разведку. Возможно, он что-то и прикидывал относительно меня, но на ходу. Я чуть отступил, но этот тип, похоже, не обращал внимания на дистанцию боя. Приблизившись, он странно растопырил коленки, отклонился назад… и сделал из неудобнейшего положения длиннющий шаг вперед. Его плечо дурацки мотнулось, и кулак, как гиря на веревке, грянул мне… прямо в ухо! Бац! Я все видел – он вроде и не скрывал намерений… Но так ударить невозможно. Не могут у человека так гнуться руки!
Все это я успел подумать, катясь по полу. Тренировки не пропали даром. Успел-таки подставить плечо, «приподнять» удар, иначе Кувалда угодил бы мне в шею. И тогда «прощай, Америка!».
Вскакивая, я увидел несущуюся мне прямо в лицо грязную пятку, упал обратно и попытался достать противника ударом в колено опорной ноги. Попал! Но удар вышел слабый. Кувалда пошатнулся, перебрал пару раз своими мослами и снова двинулся ко мне. Быстро при этом! Я успел приподняться и с низкого старта рванул прочь. Наверняка в зале смеялись. Плевать. Это нечто похожее на богомола-переростка чуть не вытряхнуло из меня мозги. Казалось, что ухо, в которое прилетела «гиря», расплющено по всей боковой поверхности черепа. Плечо саднило…
Пробежавшись немного, я чуть пришел себя и переключился на бег спиной вперед. Пространство позволяет, а мне нужно время. Упырь следовал за мной неотступно, как автомат с заевшей программой. Я бы на его месте давно уже остановился посередине и ждал, пока противник устанет и можно будет отжать его в угол… Угол! Морфан следовал своей системе, но она работала. Чтобы не попасть под кулаки, пришлось забежать на стенку бассейна. Такого здесь, наверное, еще не видели.
Посоревновались в беге еще немного, и тут я увидел свой шанс. Упырь был неутомим. Он все теснил меня, и дважды его «понедельники» свистели у моего носа. Однако я был уже ученый. Второй удар пропускать нельзя. Можно не встать.
Упыряка снова загнал меня в угол. Я снова побежал по стене…
Есть такой трюк: вы забегаете на стенку, поворачиваетесь и бежите назад. Это не сложно. Барьер чисто психологический. Когда Кувалда двинулся вдоль стенки за мной, я оттолкнулся от нее обеими ногами и прыгнул ему навстречу.
Он привык, что я убегаю. Он за мной. Я от него. Упырь не успел остановиться. Но реакция у него была первоклассная. Меня отбросило как кеглю! Ребра затрещали. Он сбил меня в воздухе, как вратарь, отбивающий неберучку на угловой. Но в самый последний момент я достал-таки его двумя кулаками в лицо!
Падение получилось не самым удачным. Я зашиб бедро, но быстро поднялся, понимая, что, промедлив, рискую быть затоптанным мосластыми пятками. Однако никто не спешил меня пинать. Кувалда сидел на корточках поодаль и держался за голову. Конечно, я знал, что у людей с такой конституцией слабая голова. Слишком маленькая по отношению к телу, она легко «встряхивается». Таким бойцам, в отличие от колобков, типа меня, нельзя пропускать удары в голову. Совсем нельзя.
Я бросился, чтобы добить… Точнее, я хотел броситься, и даже сделал два шага, но третий был коротким. Интуиция! Кувалда пружиной развернулся, заслышав мои шаги совсем рядом, и выстрелил левой-правой, как хлыстами! Обычная подляна! Он только не ныл: «Дяденька, не надо!»
Читать бесплатно другие книги:
