Тени сгущаются Шваб Виктория

Боль настигла снова, на сей раз в пояснице. Келл выхватил нож и ринулся в сумрачные заросли, куда проникал только свет звезд. Но единственными, кто попадался ему в дремучей чаще, были обнимающиеся парочки.

Выругавшись, он повернул обратно. Кровь стучала в висках.

Он давно привык на всякий случай носить с собой что-нибудь из вещей Рая. Пришло время призвать на помощь магию крови. Он начал читать заклинание поиска, и вдруг шрам на груди запульсировал – это означало, что принц близко. Келл обернулся и услышал в соседней рощице сдавленный звук – кажется, это стонал Рай. Келл ринулся туда, готовясь к драке, и вдруг застыл от неожиданности.

На мшистом холмике полураздетый принц навис над молоденькой служанкой в белом платье и с синим цветком в волосах. Рай прижимался лицом к ее плечу, и на его голой спине Келл разглядел глубокие, до крови, царапины. Новый отзвук боли вспыхнул на бедре Келла – это девица вонзила в принца свои ноготки.

Келл громко выдохнул, девушка заметила его и вскрикнула. Рай поднял голову, и у него хватило наглости улыбнуться.

– Ублюдок, – выдавил Келл.

– Это твой любовник? – поинтересовалась девушка.

Рай приподнялся, с ленивой грацией растянулся на зеленом мху и пояснил:

– Брат.

– Ступай прочь, – приказал Келл служанке. Та с недовольным видом поправила платье и удалилась. Рай, пошатываясь, поднялся на ноги и стал искать рубашку. – Я думал, на тебя напали!

– В некотором смысле так оно и было… – Рай натянул тунику.

Келл отыскал его плащ, перекинутый через ветку дерева, бросил его принцу и потащил обратно – через лес, через поле, мимо серебряных дверей, в темную ночь. Шли они молча, но, едва «Роскошь» осталась позади, Келл накинулся на брата:

– О чем ты только думал?!

– А что, неужели непонятно?

– Ну и свинья же ты, – покачал головой Келл.

Рай только фыркнул:

– Откуда я мог знать, что она будет так жестока ко мне?

– Убить тебя мало…

– Не сможешь, – развел руками Рай. – Ты же сам об этом позаботился.

И на миг, пока эти слова облачком висели в морозном воздухе, показалось, что принц искренне огорчен. Но потом улыбка снова вернулась на его лицо.

– Пойдем, – сказал он и обнял Келла за плечи. – Что-то мне надоело в «Роскоши». Найдем местечко посимпатичнее.

Закружился легкий снежок, и Рай вздохнул:

– Надеюсь, ты не забыл мою шляпу?

– Святые праведники, – выругался Рай. – Неужели во всех Лондонах так же холодно?

– Да, – отозвался Келл. – И даже еще холоднее.

Они уходили все дальше и дальше от жаркого сердца Лондона, углублялись в лабиринт узких улочек. Келл мысленно совместил этот Лондон с другими. Сейчас они приближались бы к Вестминстеру. А вот тут в каменном дворе когда-то стояла статуя Данов.

Рай остановился у дверей таверны. Келл поднял глаза – на дощатой вывеске было написано «Ис Авен Страс».

«Благодатные воды».

Келл тихо выругался. Он был наслышан об этом месте и знал, что им тут делать нечего. Особенно принцу. Лучше, конечно, чем «Три ножа» в самом сердце трущоб-шал, где почти у каждого на руке чернеет клеймо-ограничитель, или «Джек и все», где они хлебнули лиха в свой прошлый загул, но все же репутация у «Вод» была сомнительная.

– Токк, – буркнул Келл по-арнезийски, потому что королевский язык был бы здесь неуместен.

– Что? – невинным тоном переспросил Рай и сдернул с головы Келла шляпу. – Да, это не «Роскошь». И у меня здесь дела. – Он водрузил шляпу на свои кудри.

– Какие еще дела? – возмутился Келл, но принц лишь подмигнул и вошел. Келлу ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

Внутри пахло морем и элем. Если в «Роскоши» царили простор, свет и яркие краски, то «Воды» состояли из темных уголков и еле тлеющих каминов, столы и кабинки были рассыпаны по помещению, как тела после драки. В воздухе висел густой дым, звучал хриплый смех и пьяные угрозы.

Это место хотя бы не обманывает само себя, подумал Келл. Ни притворства, ни иллюзий. Оно напомнило ему таверны «В двух шагах», или «Заходящее солнце», или «Горелую кость». Одна и та же точка во всех мирах, где Келл вел дела, пока они не стали слишком рискованными. Приторговывал безделушками из дальних миров – тех, куда проникнуть мог только он.

Рай прикрыл полями шляпы золотистые глаза и подошел к стойке. Сделал знак сумрачной тени, маячившей за спиной у бармена, пододвинул к нему листок бумаги и единственный серебряный лиш.

– Для Эссен Таш, – вполголоса сказал принц.

– На кого? – прошелестел призрак.

– Камероу Лосте.

– На победу?

– Нет, – покачал головой Рай. – Только на попадание в девятку.

Призрак осторожно покосился на него, принял пари и удалился в угол.

Келл не верил своим глазам.

– Ты пришел сюда делать ставки? На турнир, который сам же устраиваешь?

Рай сверкнул золотыми глазами:

– Конечно.

– Вряд ли это законно.

– Потому-то мы и здесь.

– Кстати, напомни, почему мы не могли прийти сюда с самого начала.

– Потому что, – Рай жестом подозвал бармена, – когда я уводил тебя из дворца, ты, как обычно, был не в духе и просто из принципа отверг бы любое место, куда я привел бы тебя. Вот я и подготовился.

Бармен, стоявший неподалеку, усердно протирал стакан. Если он и заметил рыжие волосы и черный глаз Келла, то не подал виду.

– Две «Черных Салли», – заказал Рай по-арнезийски. У него хватило ума расплатиться мелкими линами, а не серебряными лишами и уж тем более не золотыми ришами, какие были в ходу среди знати. Бармен поставил перед ними два стакана с густой темной жидкостью.

Келл взял стакан – жидкость была почти непрозрачная – и осторожно пригубил. От неожиданности он чуть не поперхнулся, и в зале послышались смешки. Пойло было густое, как сироп, и очень крепкое. Оно застряло в горле и сразу ударило в голову.

– Ну и гадость, – выдавил он. – Что там намешано?

– Поверь, братец, лучше тебе не знать. – Рай махнул бармену: – И еще два зимних эля.

– Кто же это пьет? – прокашлялся Келл.

– Тот, кто хочет напиться, – ответил Рай и сделал долгий, мучительный глоток.

У Келла помутилось в голове, и он отодвинул стакан.

– Притормози, – сказал он брату, но принц был настроен решительно. Он с громким стуком поставил на стол пустой стакан. Гости одобрительно застучали кружками, и Рай, пошатываясь, раскланялся.

– Впечатляет, – пробормотал Келл и услышал позади злобный голос:

– А по-моему, принц – просто избалованная дрянь.

Келл и Рай насторожились. Говоривший сидел спиной к бару, с ним были еще двое.

– Прикуси язык, – предостерег второй. – Ты ведь говоришь об особе королевской крови! – И, не успел Келл обрадоваться, все трое расхохотались.

Рай вцепился в край стойки, и Келл стиснул его плечо так, что боль отдалась в его собственном. Не хватало только, чтобы наследный принц ввязался в пьяную драку в «Благодатных водах».

– Вспомни, что ты говорил, – прошептал он брату на ухо. – Каждый десятый желает нам гореть в аду.

– Говорят, в нем магии ни на грош, – продолжал пьянчуга. Никто в трезвом уме не стал бы произносить этого вслух.

– Болтовня, – буркнул второй.

– Ну, и где справедливость? – хмыкнул третий. – Не будь он принцем, побирался бы на улицах.

И самое противное, что он был прав. Этим миром правила магия. Но власть над ней не передавалась по наследству. В одних она была сильна, в других еле ощутима. И если магия обходила кого-то стороной, это считалось приговором. Слабых сторонились, бросали на произвол судьбы. Иногда они уходили в море – там грубая физическая сила ценилась куда выше магической. Но многие оставались, промышляли воровством и плохо кончали. Эта сторона жизни не коснулась Рая лишь по праву рождения.

– За какие заслуги он вообще будет сидеть на троне? – проворчал второй.

– В том-то и дело, что ни за какие…

Келл не выдержал. Он чуть не бросился в драку, но Рай удержал его, протянув руку. Жест был расслабленным, касание – беззаботным.

– Не стоит. – Принц взял эль и направился в глубину зала. Один из болтунов откинулся на спинку стула, покачиваясь на двух ножках. Келл, проходя мимо, чуть качнул его стул, нарушив равновесие. Оглядываться не стал, но грохот упавшего тела доставил ему истинное наслаждение.

– Злодей ты, – шепнул Рай, но Келл услышал в его голосе улыбку. Принц пробирался между столами к кабинке у дальней стены. Келл двинулся за ним, но сразу остановился: что-то привлекло его внимание. Вернее, кто-то. Вдалеке у стены стояла девушка. Она выделялась из толпы – не только потому, что была здесь одной из немногих женщин, но и потому, что Келл ее знал. Они встречались всего два раза, но он тотчас узнал ее по кошачьей улыбке и по черным волосам, скрученным на затылке в два жгута, перевитых золотом. Смелый поступок – носить драгоценный металл в этом сборище воров и бандитов.

Но и сама Кисмайра Васрин была смелее многих.

Она была еще и победительницей последнего состязания Эссен Таш, и благодаря ей нынешние игры проводились в Лондоне. До турнира оставалось еще две недели, но она уже сидела в уголке «Благодатных вод» в своем обычном милом окружении. Обычно победитель много месяцев путешествует по империи, демонстрируя свою силу и наставляя юных магов, карманы у которых достаточно глубоки. Она впервые попала в заветный список, когда ей было всего шестнадцать, и за двенадцать лет, выступив в четырех турнирах, добралась до высшего ранга.

И в свои двадцать восемь вполне может победить еще раз.

Кисмайра теребила каменную сережку – одну из трех в каждом ухе, на ее губах играла хищная улыбка, а взгляд лениво скользнул по комнате и остановился на Келле. Они встречались раз или два, и он сомневался, помнит ли она его. Но нет – на ее лице появилась легкая усмешка узнавания.

В ее глазах перемешалась дюжина разных цветов, и поговаривали, что она может заглянуть человеку прямо в душу. И хотя Келл сомневался, что необычные радужки наделяют ее какой-то особенной силой – впрочем, ему ли, чьи глаза навеки отмечены черной печатью мага, об этом судить? – под ее взглядом все же стало тревожно.

Он вскинул голову, чтобы огни таверны отразились в глянцевой черноте правого глаза. Кисмайра ничуть не удивилась. Лишь еле заметно, неуловимым жестом, приветственно подняла бокал и поднесла к губам угольно-черную жидкость.

– Сядешь? – послышался голос Рая. – Или так и будешь стоять, как часовой?

Келл с трудом отвел глаза от женщины и посмотрел на брата. Рай растянулся на скамейке, задрав ноги на столешницу, теребил край шляпы Келла и бормотал о том, как ему нравилась его собственная, утраченная. Келл скинул его ноги на пол, освобождая себе место.

Он хотел расспросить брата о списках участников, об Алукарде Эмери, но это имя, даже непроизнесенное, оставило во рту неприятный привкус. Он глотнул эля, но комок в горле не исчез.

– Хорошо бы нам отправиться в путешествие, – сказал Рай, с трудом выпрямляясь. – Когда турнир кончится.

Келл искренне рассмеялся.

– Я серьезно, – настаивал принц. Язык у него слегка заплетался.

Келл понимал, что Рай не шутит, но хорошо знал, что это невозможно. Королевская семья никогда не выпускала Келла из Лондона, даже когда он находился в других мирах. Говорили, что это для его же безопасности. Возможно, так оно и было, но они оба – и Келл, и Рай – знали, что есть и другая причина.

– Я поговорю с отцом, – сказал Рай. Кажется, он стремительно терял интерес к этой теме. Он снова встал и выскользнул из кабинки.

– Куда это ты? – спросил Келл.

– Принесу еще выпить.

Келл посмотрел на пустой стакан Рая, затем на свой – опустевший лишь наполовину.

– По-моему, нам хватит, – сказал он. Принц, ухватившись за стену, обернулся к нему.

– С каких пор ты говоришь за нас обоих? – рявкнул он с остекленевшими глазами. – Ты, что ли, теперь главный?

Укол достиг цели. Келл вдруг почувствовал невыносимую усталость.

– Ладно, – буркнул он. – Трави нас обоих.

Он потер глаза и поглядел вслед брату. Рай всегда был склонен к излишествам, но никогда не ставил себе целью напиться вдрызг. Так, чтобы даже мысли из головы исчезли. Боги свидетели, у Келла и своих демонов хватало, но он понимал: их в вине не утопишь. Так просто от них не избавиться. И почему он до сих пор не остановил Рая?

Келл пошарил в карманах плаща и достал зажим с тремя тонкими сигарами.

Он никогда не увлекался курением, но, если уж на то пошло, ему и выпивка не очень-то нравилась. Мечтая хоть немного восстановить власть над отяжелевшим телом, он щелкнул пальцами и прикурил сигару от маленького язычка пламени, вспыхнувшего на кончике пальца.

Келл глубоко затянулся. Это был не табак, как в Сером Лондоне, и не жуткая отрава, которую смолили в Белом, а приятные ароматические листья, от которых прояснялась голова и успокаивались нервы. Келл выдохнул, рассеянно глядя сквозь облачко белого дыма.

Послышались шаги. Он поднял голову, ожидая увидеть Рая, но это была молодая женщина, явно из окружения Кисмайры – те же темные вьющиеся волосы с золотыми нитями, та же подвеска из «кошачьего глаза» на шее.

– Аван, – сказала она нежным, как шелк, голосом.

– Аван, – ответил Келл.

Девушка шагнула к нему, прошелестев подолом платья по краю кабинки.

– Госпожа Васрин шлет вам привет. Она передала вам послание.

– Какое же? – спросил он, затянувшись еще раз.

Она улыбнулась и, не успел он и глазом моргнуть, обхватила его щеки ладонями и поцеловала. У Келла перехватило дыхание, его бросило в жар. А девушка отстранилась – немного, только чтобы встретиться глазами, и с ее губ слетело облачко дыма. Он чуть не рассмеялся. А ее губы изогнулись в кошачьей улыбке, глаза всматривались в него – не со страхом или хотя бы с удивлением, нет, в них сквозил восторг. Преклонение. Келл понимал, что должен почувствовать себя самозванцем… но не почувствовал.

Он взглянул на принца, все еще стоявшего у бара.

– И это все, что она сказала? – спросил Келл.

Ее губы дрогнули.

– Ее указания были весьма смутны, мас авен варес.

«Мой благословенный принц».

– Нет, – нахмурился он. – Не принц.

– А кто тогда?

– Просто Келл, – ответил он после недолгой паузы.

Она зарделась. Это было слишком – светские правила требовали, чтобы к нему, даже лишенному королевского титула, обращались «мастер Келл». Но и этого он тоже не желал. Хотел быть самим собой.

– Келл, – повторила она, пробуя его имя на вкус.

– А как зовут тебя? – спросил он.

– Асана, – шепнула она, и имя слетело с ее губ, как вздох удовольствия. Она подтолкнула его к скамейке, настойчиво и в то же время робко. И он накрыл ее губы своими. Ее платье было по последней моде стянуто в талии, и его пальцы запутались в лентах, зашнурованных на спине.

– Келл, – услышал он чей-то шепот. Не Асаны, а Дилайлы Бард. Она, как воровка, снова проникла в его мысли и украла радость мгновения. Воровка и есть. Вернее, была, пока он не пропустил ее из Серого Лондона в свой. Только боги знают, где она сейчас и что делает, но в его памяти она навсегда останется воровкой, появляющейся в самые неподходящие моменты. «Уходи», – подумал он и сильнее стиснул талию девушки. Асана опять поцеловала его, но его мысли уже уплыли вдаль, в холодную октябрьскую ночь, когда его поцеловали другие губы – перед тем как исчезнуть.

– Зачем?

Улыбка – как лезвие ножа.

– На счастье.

Он застонал с бессильной горечью, притянул к себе Асану, стал ее целовать горячо, отчаянно, пытаясь изгнать не вовремя явившуюся Лайлу.

– Мас варес. – Дыхание Асаны щекотало ему шею.

– Я не… – начал он, но она снова зажала ему рот поцелуем. Его рука нырнула в глубину ее густых волос. А ее ладонь замешкалась возле его груди, потом пальцы скользнули вниз по животу…

Боль.

Резкая и внезапная, она обожгла ему челюсть.

– Что с тобой? – спросила Асана. – Что случилось?

Келл скрипнул зубами.

– Ничего.

«Убил бы своего братца».

Он попытался выбросить Рая из головы, но, едва его губы снова нашли Асану, боль вернулась, на сей раз вцепившись в бедро.

На миг у Келла мелькнула мысль, что Рай, возможно, нашел себе еще одно увлекательное любовное приключение. Но боль накатила в третий раз, теперь поперек ребер, такая острая, что перехватило дух, и надежда испарилась.

– Санкт! – выругался он и высвободился из объятий Асаны, бормоча извинения. Он встал слишком резко, и комната покачнулась. Он прислонился к стене и оглядел таверну. В какую переделку принц ввязался на этот раз?

И тут он увидел у бара стол, за которым недавно сидели трое болтунов. Он был пуст. В «Благодатные воды» вели две двери, передняя и задняя. Он выбрал вторую и выскочил на улицу с быстротой, которая удивила его самого, если учесть, сколько он выпил. Но боль и холод быстро отрезвляют, и, стоя в заснеженном переулке, он почувствовал, что магия снова заструилась в венах, готовая к бою.

Первое, что Келл увидел, была кровь.

Потом – нож принца, валявшийся на мостовой.

Те трое загнали принца в угол. У одного на руке темнел свежий порез. У другого – рана на щеке. Рай, видимо, успел зацепить их, но потом у него выбили оружие, и теперь ему заламывали руки, а из носа лилась кровь. Они, похоже, не знали, кто он такой. Одно дело – перемывать принцу косточки, но поднять на него руку…

– Будешь знать, как мне морду резать! – рычал один.

– Тебе идет, – прохрипел Рай сквозь стиснутые зубы. Келл не поверил своим ушам. Рай еще и насмехался над ними!

– Нарываешься!

– И нарвешься.

– Сомневаюсь, – закашлялся принц.

Он повернул голову к Келлу, еле заметно улыбнулся и проговорил окровавленными губами:

– Эй, привет, – как будто они случайно встретились на улице. Как будто не его бьют смертным боем на задворках «Благодатных вод». И как будто Келл в этот самый миг не борется с искушением подождать, пока эти трое хорошенько отделают его за то, что у него хватило глупости ввязаться в эту драку (а Келл не сомневался, что затеял ее принц). Искушение подпитывалось тем, что громилы, хотя и не знали этого, не смогли бы убить его. Таково было заклятие, навеки впечатанное в их с Раем кожу. Принца Рая невозможно было убить. Потому что соединяла их не его жизнь, а Келла. И пока Келл жив, с принцем ничего не случится.

Но его могли очень больно побить, а этого Келл допускать не хотел.

– Привет, братец, – сказал он, скрестив руки.

Двое нападавших обернулись к Келлу.

– Керс ла? – усмехнулся один. – Собачонка этого хлыща прибежала, чтобы кусать нас за пятки?

– По-моему, он не кусачий, – отозвался другой.

Третий даже не повернул головы. Рай сказал им что-то обидное – Келл не расслышал, – и громила замахнулся ногой, метя принцу в живот. Но пинок не достиг цели. Келл стиснул зубы, и человек застыл с ногой в воздухе – его мышцы внезапно одеревенели.

– Что еще за…

Келл нахмурился, человек отлетел в сторону и ударился о стену. Он со стоном сполз наземь, а остальные смотрели на него с изумлением и ужасом.

– Так нельзя… – потрясенно пробормотал один. И дело не в том, что Келл был способен на такое; главное, что он на это отважился. Это было редкое и опасное искусство, магия костей, строго запрещенная, потому что она нарушала один из главных законов страны – никто не имеет права использовать магию, умственную или физическую, чтобы подчинить себе другого человека. А тем, кто владел этим искусством, строго рекомендовали его забыть. Ослушника сковывали полным набором ограничителей.

Обыкновенный маг не стал бы так рисковать.

Но Келл не был обыкновенным магом.

Он вскинул голову, чтобы противники увидели его глаза, и сполна насладился их ужасом. Потом послышались шаги, в переулок хлынула целая толпа. Злые, пьяные, с оружием. В душе у Келла что-то шевельнулось.

Сердце заколотилось быстрее, по жилам заструилась магия. Он почувствовал что-то на лице и не сразу понял, что улыбается.

Он выхватил спрятанный кинжал и одним движением рассек ладонь. Тяжелыми красными каплями на камни упала кровь.

– Ас исера, – сказал он, и кровь мгновенно подчинилась. Над переулком пронеслась дрожь.

И землю сковал мороз.

Сначала замерзли капли крови, потом камни под ногами стали покрываться изморозью. Мгновение – и все, кто был в переулке, оказались на льду. Кто-то сделал шаг, поскользнулся, взмахнул руками и рухнул. Но у другого, видимо, сапоги были лучше – он уверенно шагнул вперед. Но и Келл не мешкал. Он присел, прижал кровоточащую ладонь к камням и проговорил:

– Ас стено.

«Разбейся».

Ночную тишину разорвал треск, прозрачная льдина содрогнулась. Из-под ладони Келла разбежались трещины. Он встал – и осколки потянулись за ним. Они зависли в воздухе, острые, как ножи, целясь во все стороны, будто лучи мертвенного света.

В переулке наступила тишина. Нападавшие застыли – и не потому, что так приказал Келл, а от страха. Так им и надо. Он уже не чувствовал ни опьянения, ни холода.

– Эй, ты, – пролепетал один, поднимая руки. – Перестань.

– Нечестно это, – тихо буркнул второй. Возле его горла в воздухе трепетал острый осколок льда.

– О честности заговорили? – переспросил Келл, удивляясь твердости своего голоса. – А трое на одного – честно?

– Он первый начал!

– А восемь против двоих – честно? – продолжал Келл. – Сдается мне, перевес в вашу пользу.

Висящие ледяные осколки медленно двинулись вперед. Послышались крики ужаса.

– Мы только защищались!

– Мы же не знали!

У задней стены выпрямился Рай.

– Келл, послушай…

– Сиди смирно! – цыкнул на него Келл. – Ты уже наломал дров.

Острые, как стекло, осколки льда медленно поплыли по воздуху, с убийственной точностью нацелились на двоих из трех нападавших, зависли, трепеща, возле горла, сердца, живота. Люди, затаив дыхание, ждали, что будет дальше.

Что сделает Келл.

Хватит легкого взмаха руки – и со всеми, кто есть в переулке, будет покончено.

«Стой», – вдруг услышал он еле слышный голос.

«Стой».

И внезапно, гораздо громче, голос Рая, хрипло рвущийся из горла:

– Келл, стой!

Маг пришел в себя, осознав, что держит в руках жизни восьми человек и чуть не оборвал их. Не за то, что они напали на Рая – тот, скорее всего, сам напросился, – и не потому, что они плохие люди, хотя и это вполне вероятно.

А просто потому, что у него были на это силы, потому что так приятно ощущать свою власть над ними.

Келл перевел дыхание, опустил руку, и осколки льда посыпались на мостовую, разбились вдребезги. Заклятие развеялось, люди зашевелились, попятились, ругаясь вполголоса.

Один упал наземь, дрожа всем телом.

Другого стошнило.

– Прочь отсюда, – тихо бросил Келл.

И они послушались. Мгновение, их и след простыл.

Они и без того считали его чудовищем, а теперь он подтвердил, что их страхи не напрасны. Дальше будет только хуже. Какая разница? Что бы он ни делал, становилось только хуже.

Он побрел к Раю, осколки льда хрустели под ногами. Принц сидел, привалившись к стене, и взгляд у него был мутный – скорее от выпивки, чем от побоев. Кровь из носа и губы остановилась, в остальном лицо не пострадало. Келл прислушался к себе в поисках отзвуков боли и обнаружил лишь пару ушибленных ребер.

Он помог принцу встать на ноги. Рай сделал шаг, пошатнулся, и Келл подхватил его.

– Опять ты меня выручил, – пробормотал Рай, опуская голову Келлу на плечо. – Не даешь мне упасть.

– Чтобы ты, падая, утащил меня за собой? – проворчал Келл, подхватывая принца под мышки. – Пойдем, братец. Хватит развлечений на сегодня.

– Прости, – шепнул Рай.

– Ладно уж.

По правде, Келл не мог забыть чувство, охватившее его во время драки. Маленькая яростная частица его души искренне наслаждалась боем. Он не мог забыть улыбку, которая была его собственной и в то же время совершенно чужой.

Келл содрогнулся и повел брата домой.

Стражники ждали их в вестибюле.