Волчье озеро Вердон Джон
Если это не Хэммонд им нашептал, то кто?
– Эй, Шерлок, ты еще здесь?
Гурни рассмеялся.
– Какого черта ты ржешь?
– Твой вопрос. Он только звучит как вопрос. Но самом деле это ответ. Более того, возможно, это ключ к разгадке всей этой истории.
Глава 47
Хардвик оказался вне зоны доступа до того, как Гурни успел подробнее объяснить внезапно озарившую его мысль. Зато теперь у него было время хорошенько все обдумать и убедиться в состоятельности версии.
Спустя двадцать минут Хардвик перезвонил.
– Счастлив знать, что ты считаешь меня чертовым гением. Но тем не менее объясни, что за подсказку я тебе дал?
– То, как ты сформулировал свой вопрос. Ты спросил, кто, если не Хэммонд, нашептал жертвам про кошмары.
– И что?
– А то, что это ключ к разгадке проблемы, над которой мы бились с самого начала. Жертвам в буквальном смысле нашептали, то есть наговорили содержание кошмаров. – Гурни замолчал в ожидании реакции.
– Продолжай.
– Хорошо. И снова оставим Итана, потому что с ним все явно было иначе. Что касается трех остальных, я думаю, каждому дали описание кошмара. А им эти сны, на которые они жаловались, никогда и не снились. Они просто запомнили подробности и пересказали их так, будто это были их собственные сны.
– На хрена?
– Именно за это им и заплатили. У нас есть доказательства, что у всех троих примерно в то время появились деньги. Но мы не знали почему. Так вот и объяснение. Я уверен, им заплатили за то, чтобы они приехали в гостиницу, сходили на прием к Хэммонду, а потом жаловались на странные сны. И не просто жаловались – каждый из них в пикантных подробностях описал свой кошмар надежному свидетелю: Хоран – проповеднику-фундаменталисту с нужной репутацией, Бальзак – психотерапевту, а Пардоза – своему хиропрактику.
– Вот так схема. А какова цель?
– Есть несколько вариантов. Может, они хотели подать какой-нибудь фиктивный иск против Хэммонда? В связи с недобросовестной практикой? Или липовые обвинения в сексуальном насилии? Возможно, в их планы входило полностью разрушить карьеру Ричарда? Если судить по словам преподобного Кокса, в определенных кругах к Хэммонду относятся с большой неприязнью, так что все это вполне вероятно. Более того, я сейчас подумал, а не сыграл ли преподобный Кокс во всем этом более значительную роль, чем мне показалось поначалу.
– Боже, Дэйви, у меня все это в голове не укладывается. Если никому ничего не снилось, то…
– Подожди минутку.
Он увидел в фойе Мадлен, которая шла к выходу, запакованная в лыжные штаны, куртку, шарф и шапку.
– Джек, я перезвоню тебе через несколько минут.
Гурни поймал ее на выходе.
– Все нормально?
– Да, мне просто нужно на свежий воздух. Снег перестал.
– Ты могла бы выйти на балкон.
Она покачала головой.
– Я хочу на улицу. Скоро наверняка снова пойдет снег, надо воспользоваться моментом.
– Давай я схожу с тобой?
– Нет. Возвращайся к своим делам. Это важно. И перестань так смотреть на меня.
– Как – так?
– Как будто я вот-вот сойду с ума. Со мной все будет в порядке.
Он кивнул.
– Если что-то понадобится, я буду здесь.
– Хорошо.
Она толкнула тяжелую дверь и вышла на морозный воздух.
Скрепя сердце Гурни вернулся в кожаное кресло у камина и перезвонил Хардвику.
– Прости, что прервался. Ну что ты думаешь насчет новой версии?
– Частично она мне очень нравится. Я счастлив избавиться от версии о том, что кого-то заставили видеть сны, которые довели их до самоубийства.
– А что тебя в ней смущает?
– Ты говоришь, это был тщательно продуманный план с участием трех гаденышей, которые ненавидели геев, возможно, тех же гаденышей, которые убили мальчишку в “Брайтуотере”. И вот они приезжают на прием к Хэммонду, чтобы потом обвинить его в том, что он засрал им мозги, вызвав у них кошмарные, омерзительные сны. А их тайной целью было погубить репутацию Хэммонда… или же засудить его… или даже возбудить против него уголовное дело… а может быть, шантажировать его. Я все правильно понял?
– Джек, да ты, похоже, попал в яблочко. Шантаж. Думаю, все дело в этом. Все идеально сходится. Они наверняка были без ума от идеи выманить целую кучу денег у доктора-гея, известного пособника извращенцев. Не удивлюсь, если они считали, что совершают богоугодное дело. Бьюсь об заклад, лишь при одной мысли об этом их распирало от осознания собственной власти.
Хардвик ответил не сразу.
– Но вот чего я не пойму. Как вышло, что сейчас все эти безжалостные ублюдки-гомофобы мертвы, а их предполагаемая жертва живет и процве…
Связь снова оборвалась.
В дом вошел Остен Стекл в меховой шапке и тяжелой шубе; за собой он тянул двухколесную тележку с порубленными дровами. Он протащил ее через холл в каминный зал, к дровнице, стоявшей рядом с креслом Гурни.
Он шмыгнул носом и вытер его рукой в толстой варежке.
– Друг мой, вам следует поговорить с вашей женой.
– Прошу прощения?
– Я ее предупреждал насчет льда.
Дальше Гурни слушать не стал. Без куртки он выскочил из гостиницы и перебежал дорогу. Хоть снег и не шел, шквальный ветер поднимал снежные вихри над поверхностью озера, так что невозможно было ничего разглядеть.
– Мэдди, – позвал он и прислушался.
Слышен был лишь ветер.
Он прокричал ее имя.
Ответа не последовало.
Почувствовав легкую панику, он собирался вновь прокричать ее имя, как снежные вихри вдруг поутихли и он увидел ее – она стояла спиной к нему на заметенном снегом льду, где-то метрах в двухстах от берега.
Гурни снова окликнул ее.
Она не пошевелилась и не ответила.
Тогда он ступил на поверхность озера.
Сделав несколько шагов, он заметил какое-то движение в небе.
Это был ястреб, вероятно, тот же, которого он уже несколько раз видел летающим над озером, над острой вершиной Клыка Дьявола и вдоль гряды Кладбищенского кряжа. Но в этот раз он кружил намного ниже, на высоте около семидесяти метров.
Он продолжил наблюдать за птицей, и ему показалось, что следующий круг ястреб описал еще ниже.
А следующий еще ниже.
Наклонив голову немного набок, Мадлен, видимо, тоже наблюдала за ним.
Гурни был уверен, что птица плавно двигается вниз по сужающейся спирали – радиус сокращался с каждым последующим кругом. Он наблюдал такое поведение у хищных птиц над полями в Уолнат-Кроссинге. Обычно так они готовились к нападению на жертву. Однако замерзшее озеро было сомнительным местом для охоты. По правде говоря, кроме Мадлен, Гурни больше не видел ничего на белой гладкой поверхности озера.
А ястреб все снижался.
Он был на высоте не более двенадцати метров над озером.
Гурни быстро двигался в сторону Мадлен.
Ястреб, казалось, немного поколебался, раскачиваясь на своих широких крыльях из стороны в сторону, словно оценивая важность второй фигуры, появившейся на горизонте.
Гурни было решил, что отпугнул ястреба, как внезапно тот бросился в сторону Мадлен, с невероятной скоростью пикируя на нее.
В отчаянии кинувшись на помощь Мадлен, Гурни поскользнулся и упал. Поднявшись на колени, он достал “беретту” и крикнул: “Ложись!”
Когда Мадлен оглянулась на его крик, стремительно падающий ястреб вытянул свои когти-бритвы, а Гурни выстрелил.
При звуке выстрела Мадлен пошатнулась, чудом увернувшись от промелькнувших над головой когтей.
Но к его удивлению, ястреб вернулся и, поднявшись на десять-пятнадцать метров над ней, снова бросился в атаку.
На этот раз Мадлен, поскальзываясь и падая, побежала в сторону середины озера. И снова ястреб спикировал прямо на нее, лишь немного промахнувшись мимо ее головы. Гурни, поднялся на ноги и побежал за ней, крича, чтобы она остановилась и не выходила дальше на лед.
Когда ястреб в третий раз заложил вираж в сторону Мадлен, Гурни, широко расставив ноги на льду, занял стрелковую позицию и, обхватив рукоятку пистолета двумя руками, прицелился. Когда птица пронеслась мимо него, он выстрелил. Мельком он увидел хвостовое перо, которое закрутилось в проносившемся мимо снежном вихре, а потом опустилось на лед.
Ястреб пролетел прямо над головой Мадлен. Но вместо того, чтобы начать очередную атаку, он устремился вверх и улетел, вскоре исчезнув над верхушками деревьев на другом берегу озера.
Мадлен остановилась. Между ними было около двадцати метров. Она то ли запыхалась, то ли плакала, а может, и то, и другое.
Он крикнул:
– Ты в порядке?
Она повернулась к нему и кивнула.
– Иди сюда. Нам нужно уйти со льда.
Она медленно двинулась в его сторону. Когда она была уже совсем близко, метрах в четырех от него, он услышал звук, от которого у него перехватило дыхание.
Глава 48
Когда она перенесла вес на переднюю ногу, раздался приглушенный звук треснувшего льда.
– Стой! Не двигайся! – заорал Гурни.
Она замерла, словно картинка, застывшая на экране.
– Все будет в порядке. Только постарайся не шевелиться.
Гурни искал решения, но в голову ему пришла только сцена из приключенческого фильма, который он смотрел в детстве. Полицейский из канадской конной полиции преследовал грабителя банка по замерзшей реке. Внезапно лед под беглым преступником начал трескаться. Полицейский велел ему лечь на лед, чтобы равномерно распределить вес. А затем бросил ему веревку и вытянул его на берег.
Сцена была дурацкая, но идея с распределением веса показалась Гурни вполне разумной. Он уговорил Мадлен осторожно опуститься на лед и распластаться, раскинув ноги и руки в стороны.
В поисках чего-то, что могло заменить ему веревку, он вышел к берегу, надеясь найти достаточно длинную сосновую ветку. Он схватил самую длинную из тех, что увидел, вытащил ее на поверхность озера и протянул ее конец Мадлен.
– Схватись за нее обеими руками. И не отпускай.
Казалось, это длилось целую вечность. Для большей силы сцепления усевшись на лед и отталкиваясь пятками, он потихоньку вытянул ее в безопасное место.
Наконец-то добравшись до берега, они поднялись на ноги и увидели, что от гостиницы к ним бегут Остен Стекл и Норрис Лэндон.
У Лэндона на руку была намотана длинная буксирная цепь.
– Вы целы! Слава богу! Простите, что я не сразу пришел на помощь. Проклятый дверной замок на “ровере” замерз.
Стекл выглядел мрачно.
– Что, черт возьми, произошло?
– Вы видели, как это проклятый ястреб нападал на мою жену?
Лэндон выпучил глаза.
– Ястреб?
– Крупный такой, – сказал Гурни, – спикировал прямо на нее. А она пыталась от него убежать. И оказалась на середине озера. Я не думал, что ястребы нападают на людей.
– Вообще это ненормально, – сказал Лэндон.
– Здесь, на Волчьем озере, нет ничего нормального, – пробормотал Стекл. – Прошлым летом, например, чертова сова напала на маленькую девочку прямо на берегу озера, расцарапала ей лицо. А позапрошлым черный медведь хорошенько позабавился с одним туристом…
– А что это были за выстрелы? – спросил Лэндон. – Вы стреляли в ястреба?
– Только так получилось его отпугнуть.
Лэндон повернулся к Мадлен.
– Вы, наверное, жутко перенервничали. Что, неужели лед под вами действительно треснул?
– Я думала, я погибну.
Гурни взял Мадлен за руку. Съежившись от ветра, они пересекли дорогу, ведущую вдоль озера, и, вернувшись в гостиницу, пошли в каминный зал, где горел недавно разведенный камин. Лишь когда они остановились около огня, Гурни заметил, что стучит зубами.
Лэндон сразу устремился к бару. Минуту спустя он подошел к камину и протянул им по хрустальному стакану с янтарной жидкостью.
– Коньяк. Лучше средство отогреть кости.
Он и Гурни выпили. Мадлен принюхалась, сделала маленький глоток, сморщилась и сделала еще один глоток.
Лэндон допил свой напиток.
– Очень даже неплохой коньяк.
Он долго изучал дно своего стакана, а потом спросил:
– Как идут дела с расследованием?
– Пазл потихоньку складывается.
– Это хорошо. Если я чем-то могу помочь…
– Спасибо. Я дам вам знать, если что-то будет нужно.
– Каково же положение Ричарда?
– Лучше, чем раньше.
Лэндон, казалось, был удивлен.
– Хотите еще коньяку?
– Спасибо, не сейчас.
– Ну ладно. Постарайтесь согреться. – Шутливо отдав им честь, он покинул каминный зал.
Мадлен грела ладони у огня. Гурни придвинулся к ней поближе. Его голос был мягче, чем его слова.
– Мэдди, какого черта ты вышла туда, на лед?
– Я не думаю, что смогу объяснить.
– Ну хотя бы попытайся.
– Я честно просто хотела подышать воздухом, прогуляться, как и сказала тебе.
– Но потом оказалась на льду.
– Да.
– О чем ты думала?
– Я думала, что в своих мыслях и воспоминаниях я всегда оставалась на берегу.
– На берегу озера Грейсон?
– Да.
– И ты решила выйти на лед?
– Да.
– Это Хэммонд посоветовал тебе?
– Нет. У меня не было никакого плана. Я стояла перед гостиницей. Потом посмотрела на озеро. И внезапно мне захотелось оказаться там.
– Как Колину?
– Может быть. Может, мне захотелось почувствовать то, что чувствовал он.
Глава 49
Несмотря на то что в камине горел огонь, завывающий в трубе ветер создавал довольно мрачную атмосферу в каминном зале, по сравнению с которой перспектива подняться в начиненный жучками номер показалась им весьма заманчивой.
Проходя через холл, Мадлен остановилась у огромной двери со стеклянными вставками. Гурни остановился вместе с ней.
При мысли о том, как он аж два раза выстрелил в ястреба, он вдруг вспомнил закружившееся в воздухе потерянное перо.
– Подожди минутку, – сказал он. – Мне нужно кое-что подобрать там, на улице.
Он распахнул дверь, и морозный воздух ударил его в лицо. Перебежав дорогу, он вышел на ледяную поверхность озера в том месте, где, как ему казалось, приземлилось перо. Оно все еще было там, слегка припорошенное только что выпавшим снегом. Он схватил перо и поспешил обратно в гостиницу, где быстро осмотрел его – отломленный кончик красновато-коричневого хвостового пера. Гурни сунул его в карман, и они с Мадлен пошли наверх.
Перед тем как войти в комнату, Гурни попросил Мадлен найти на планшете подборку какой-нибудь зажигательной музыки на ютубе, объяснив ей, что ему нужна звукомаскировка, чтобы спокойно поговорить с Хардвиком.
Она выбрала концерт атональной музыки для фортепьяно, такой неистовой и порывистой, что она могла заглушить даже перестрелку. Гурни устроился на диване, включил настольную лампу, чтобы разбавить серый свет, падающий из окна, и позвонил Хардвику.
Тот сразу же ответил.
– Ну что, Джек, как там дороги? Мы остановились на том странном обстоятельстве, что все злодеи склеили ласты, а их предполагаемая жертва жива-здорова. У тебя есть какие-то мысли на этот счет?
– Да. В мою новую версию трудно поверить, но в ней есть логика.
– Допустим. Что за версия?
– Я думаю, Джейн Хэммонд вполне могла шлепнуть всех четверых парней. Ну, или по крайней мере троих.
Гурни ждал продолжения.
– Ты еще там?
– Я жду ту часть, в которой есть логика.
– Давай предположим, что они действительно устроили гнусный заговор против Ричарда с целью шантажа. А Джейн об этом узнала. Или шантажисты сами с ней связались и рассказали, что собираются подать иск на Ричарда и разрушить его карьеру. А потом намекнули, что дело можно решить полюбовно.
– И что потом?
– А потом Джейн включила режим обороны медведя гризли и решила, что хороший шантажист – мертвый шантажист. И что ни одно, даже самое кровавое преступление не было бы настоящим преступлением, соверши она его, защищая своего драгоценного братика от злобных хищников.
– Ты правда можешь себе это представить?
– Гризли способен на многое.
Гурни пытался уложить в голове версию Хардвика.
– Теоретически я понимаю возможный мотив. Но меня смущают средства и возможности для преступления. Она решила, что Итан тоже был участником заговора, и убила и его?
– Не знаю пока что. Роль Итана остается загадкой.
– А зачем ей было обставлять убийства под стать снам, про которые они рассказывали? Если она пыталась защитить Ричарда, зачем было таким образом втягивать его во все это?
– Может быть, она просто пыталась правдоподобно инсценировать самоубийства. Может, решила, что, если им снились сны про кинжалы, будет логично сделать вид, что именно кинжалами они и перерезали себе вены.
– Джек, ты вообще слышишь себя? Ты правда можешь представить себе Джейн Хэммонд, разъезжающую по стране, в Нью-Джерси, на Лонг-Айленд, во Флориду, и вскрывающую вены этим мужикам, предварительно накачав их снотворным? А если и так, то зачем ей нужно было привлекать к делу нас с тобой?
– Твой последний вопрос вообще элементарный. Она не сумела предугадать, как пойдет официальное расследование. Кто бы, черт возьми, мог догадаться, что следователь БКР зациклится на весьма диковинной версии “суицида, совершенного в состоянии транса”? А когда Фентон со своей бредовой идеей ополчился на Ричарда, что ей оставалось делать? Она решила рискнуть собственной свободой. Куда лучше, чем смотреть, как Ричарда наказывают за ее преступление. А то бы у нее вообще крышу сорвало.
– Джек, твои доводы очень увлекательны, но…
Он остановился на полуслове, прислушавшись – на фоне музыки он с трудом различил звук льющейся воды в душе.
Снова? Боже мой! Сначала эти бесконечные ванны. Теперь – душ.
– Старик, ты тут?
– Что? Да. Я просто задумался. Прокручиваю в мозгах твою версию.
– Согласен, она не безупречна. Не все детальки сходятся. Эта мысль пришла мне в голову всего двадцать минут назад. Нужно тщательно все обдумать. Но я считаю, что не стоит недооценивать нашу милую нянечку. То, что она разговаривает с интонациями социального работника, еще не значит, что при определенных обстоятельствах она не сможет перерезать парочку запястий.
Гурни многое смущало в версии Хардвика о том, что убийца – Джейн, но он ничего не сказал. Он хотел обсудить с Джеком более актуальные аспекты дела. Но прежде, чем он успел заговорить, Хардвик огорошил его удивительно своевременным вопросом:
– Мадлен, кажется, сама не своя, что с ней?
Гурни не был уверен, стоило ли вдаваться в подробности, да и надо ли было вообще что-либо рассказывать Хардвику.
– Думаешь, она выглядит встревоженной?
– Не только выглядит. То, как говорит, как ведет себя. Просто странно для жены человека, проработавшего всю жизнь в отделе убийств. Казалось бы, она и не такое видала. Вот я и недоумеваю, откуда вдруг такая тревога.
Гурни помедлил. Он не хотел об этом думать. Он огляделся по сторонам в поисках выхода или вдохновения, и его взгляд упал на портрет Хардинга. Человека, который старался избегать трудностей.
Он вздохнул.
– Это длинная история.
Хардвик рыгнул.
– Все истории – длинные. Но у каждой есть сокращенная версия, правда же?
– Проблема в том, что это не моя история.
– Хочешь сказать, она не только с приветом, но и еще и с секретом?
– Вроде того.
Он посмотрел в сторону ванной и увидел, что Мадлен все еще в душе.
– Эта ее тайна как-то влияет на наше расследование?
Гурни замялся, а потом решил без особых подробностей рассказать Хардвику, в чем дело.
– В детстве она приезжала сюда, в Адирондак, к родственникам на рождественские каникулы. В последний раз, когда она здесь была, случилось кое-что плохое. А сейчас она пытается справиться с тяжелыми воспоминаниями.
– Может быть, тебе лучше увезти ее домой?
– Она хочет разобраться со всем этим здесь, поставить точку. А еще она хочет, чтобы мы “спасли” Хэммонда.
– Почему?
– Мне кажется, чтобы загладить вину за того, кто не был спасен много лет тому назад.
– Да уж, дела.
Гурни замялся.