Остров невиновных Шевченко Ирина
У Эдны Кроули — жестокость. Она не позволяет себе этого в тюрьме. Прямо не позволяет. Не ходит по камерам с дубинкой, не поливает арестанток из шланга, не заставляет часами стоять во дворе под палящим солнцем с кружкой воды на голове. Это делали другие, в то время как Эдна демонстрировала сдержанность и суровую справедливость. И наблюдала со стороны. Как и за жертвоприношениями, от которых, не будучи магом, не получала ничего, кроме извращенного удовольствия от созерцания чужих страданий. Но если бы ей позволили…
— Значит, не верите, Томас? — повторно спросил Эверет, до которого Марти не добралась в своих рассуждениях. — И не чувствуете ничего? Например, силу этого места, которая не дает вам дотянуться до вашего острова? Вижу, что чувствуете. Знаю. Иначе вы давно уже попытались бы что-то предпринять. Но понимаете ведь, что у вас ничего не выйдет. Сказать почему? Потому что мы находимся в доме лорда Карго-Верде. В моем доме.
Белла снова пробубнила что-то, но Марти не расслышала слов. Она думала об Адаме, затихшем в своей камере и не издавшем ни звука с тех пор, как явился доктор с сообщницами. Если Эверет не солгал про дом, надеждам Адама вернуть себе силу и свободу не суждено сбыться. А сам Эверет, хоть и не затыкался ни на минуту, об Адаме-Вивиен и слова не сказал. Зачем с виду безобидную девушку привезли сюда? Тоже узнали ее по фотографиям и к лорду на жертвенном алтаре решили добавить еще и леди?
— Нет, — отозвался на ее опасения остров. — Никто его-ее не узнал. Просто прихватили с собой путающуюся под ногами девицу. Она ведь могла рассказать кому-нибудь, что видела и слышала в лечебнице.
Теперь, значит, не расскажет?
— Эверет — менталист. Он ничего не предпринял сразу, так как бережет силы для ритуала. А став лордом, рассчитывает приумножить способности, чтобы перекраивать память и чувства людей по своему желанию.
«Он это может? Стать лордом?»
Остров не ответил.
— Ясно, — услышала она вместо него голос Томми. — Вы, выходит, здешний лорд. А дамы с вами, я так полагаю, ваши леди? Обе?
— Это все, что вас интересует? — уточнил Эверет. Невозмутимый и неизменно желчный тон лорда Стайна начинал его нервировать.
— А вы собирались рассказать, как собираетесь пустить мне кровь? Нет уж, о женщинах говорить приятнее, пусть даже одна из них — дерганая ведьма, а вторая — психопатка с тягой к насилию. Но, если вы и правда хотите стать лордом, признанным империей, придется выбирать. Двоеженство даже в Дарнии уже упразднили.
— Все! — взвилась Белла. — Мне надоело это слушать.
Она развернулась к выходу, но и двух шагов не сделала, как раздался выстрел.
Ведьма плашмя рухнула на пол.
— Мне тоже надоело, — сказала Эдна Кроули, опуская пистолет. — Вопрос относительно выбора отпал, лорд Томас?
— Эдна… — Эверет покачал головой. С укором — и только. — Зачем же так?
— Ты сам сказал, что она превратилась в обузу. И эти ее истерики… Да и детишкам пора понять, что мы тут не в игры играем. — Она подошла к решетке и остановилась так, чтобы видеть сразу и Марти и Томми. — Время заткнуться, Стайн, если не хочешь, чтобы следующую пулю поймала твоя женушка.
— Сейчас или потом — какая разница? — пожала плечами Марти. — Вы сами сказали: моя судьба решена.
Произошедшее на ее глазах убийство не ужаснуло, на войне она видела смерти куда более жуткие, но вызвало чувство странного недоумения. В спектакле, где Эверет отвел себе главную роль, чтобы читать с упоением длинные монологи, эта сцена выглядела неуместной и бессмысленной интермедией. Эдна хотела показать, что они с доктором настроены серьезно? Но разве Марти или Томми сомневались в этом? Ничуть. Оттого и спокойны оба: осознание неизбежности избавляет от страха.
— Разница в том, как умереть, — ласково проговорил Эверет. — От пули? Или, быть может, от проклятия? Я был бы не прочь изучить его действие, понаблюдать… Печати ведь снять несложно.
«Валяйте», — хотела сказать Марти. Если они в самом деле находятся в доме лорда, сила этого места убьет ее в считаные минуты.
Но, невзирая ни на что, в глубине души до сих пор жила надежда, что все еще обойдется, что они выживут и выберутся отсюда. Остров ведь по-прежнему говорит с ней.
Хотя и с Эверетом он говорил…
Грохот, эхом прокатившийся по подземелью, прервал ее размышления. Стены вздрогнули, но устояли.
— Что это? — Эдна растерянно посмотрела на доктора, но тот и сам пребывал в замешательстве.
— Ваш дом? — Томми неожиданно рассмеялся. — Утверждаете, что это — ваш дом, и понятия не имеете, что в нем происходит?
Эверет напрягся. Даже вены вздулись на висках…
— Я больше не могу его прятать, — прошелестел над ухом Марти бесплотный голос. — Остальных попробую, но его — уже нет…
— Кого? — спросила она вслух, снова забывшись.
На счастье, ее не услышали.
— У нас посетитель, — с кровожадными нотками сообщил Эверет Эдне. — Нужно встретить. — Обернулся к мужчине в форме санитара, все это время стоявшему в стороне так тихо, что Марти успела забыть о его существовании. — Уберись тут, — доктор кивнул на тело Беллы, — и присоединяйся к нам. Возьми с собой мою гостью, ей будет интересно.
Во всем виноват выстрел.
Фаулер остановился, пытаясь определить, откуда послышался звук, но мешало гулявшее по развалинам эхо. Пес тщетно прислушивался и принюхивался, оглядывался, забыв, как ненадежен пол под ногами, и в конце концов оступился. Успел отшагнуть назад, но образовавшаяся в сгнившем паркете трещина с треском и скрежетом поползла вперед, стремительно расширяясь.
Малыш Кенни сориентировался первым — рванул за поворот, туда, где их ждали Аманда и Валери. Кен-большой замешкался на секунду, потом подхватил на руки Джессику и побежал за щенком.
Трещина трещала, обломки падали вниз…
«Успеем», — уверял себя оборотень. И вдруг остановился как вкопанный.
В ту же секунду несколько ярдов коридора перед ним с грохотом провалились в темноту, оставив лишь облако пыли.
Вот и не верь после такого в песье чутье. Есть оно. Есть!
А коридора впереди нет. И позади до сих пор трещит и ломается. Видимо, им с Джессикой повезло остановиться в том месте, где пол имел надежную опору, но особой радости это не внушало. Живы — да, но надолго ли, если застрянут тут без возможности выбраться?
— Эй, пушистик! — выглянула из-за угла Валери, когда осела поднятая обвалом пыль. — Ты цел?
— Мы целы, — поправил он.
— Перебраться сумеете?
Расстояние, разделявшее их, было не так велико. Кен рискнул бы прыгнуть, даже с Джессикой, вцепившейся в него мертвой хваткой. Но сложность состояла в том, что прыгать пришлось бы на маленький выступ, оставшийся после обрушения. Валери едва наступала на него, опасливо придерживаясь за стену, а если здоровенный оборотень рухнет со всего маху… Нет, это — все равно что сразу вниз сигануть, а там, насколько различают глаза, дыра в несколько этажей, не в лепешку, но расшибешься точно. И по стенам Фаулер ползать не умел, он же пес, а не паук.
— Сейчас что-нибудь придумаем, — пообещал он Джессике. — Только отпусти меня. Ненадолго.
Она боязливо сползла на пол, но продолжала цепляться за его пиджак. Рыться в карманах ему это не мешало. Почти не мешало.
— Зар-раза! — рыкнул он, напугав девочку.
Хотя не исключено, что она испугалась стука — пистолет выпал, ударился о пол у ног и отскочил прямиком в дыру. Запасные обоймы можно смело бросать следом.
Но Кен искал не оружие.
Все-таки оборотничье чутье — отличная штука. Работает, правда, через раз, но уж когда работает, то на все сто.
Фаулер осторожно, чтобы и их не уронить, достал замагиченные цепочки. Связал вместе, и узелок тут же разгладился, превратившись в аккуратно сплетенные звенья. Значит, силы своей в доме лорда артефакт не утратил.
Убедившись в этом, Кен принялся растягивать цепочку, наматывая, как лассо, на локоть. Когда длина была уже достаточной, бережно отстранил Джессику и выбросил тонкую цепь вверх — так, чтобы один ее конец остался у него в руках, а второй захлестнулся вокруг потолочной балки, на вид достаточно крепкой, но Кен не доверял одним только глазам, а потому несколько раз дернул за цепочку, проверяя, не распутается ли она и выдержит ли балка.
Выдержит.
— Отлично придумал, лейтенант, — оценила Валери, от волнения забыв обозвать его пушистиком.
— Поймаешь? — Он взглядом указал на Джессику.
— Да.
— Н-не хочу! — испуганно отстукивала зубами девочка, пока он пытался оторвать от себя ее руки. — Не надо…
— Надо, Джесси. Ты же хочешь выбраться? Значит, надо.
— Я боюсь.
— На мол от матери сбегать не боялась?
Неизвестно, что подействовало, строгий тон или напоминание о Крис, но Джессика перестала скулить и с силой ухватилась за цепочку.
— Она прочная, не волнуйся, — уверил Кен, для надежности обернув цепочкой запястье девочки и пропустив один виток под мышками. Крепление-артефакт мягко фиксировало и так же легко отпускало, но перебарщивать с узлами не стоило. — Закрой глаза, если все еще страшно.
Когда Джессика зажмурилась, подхватил ее и с силой толкнул в сторону приготовившейся ловить Валери. За несколько мгновений, пока девочка летела над провалом, в груди похолодело, но «птица-балаболка» не оплошала: поймала Джесси еще в воздухе, мягко опустила на хрупкий выступ и тут же втянула за угол, в коридор, в котором, как помнил Кен, пол был почти целым и внешне вполне надежным.
Спустя минуту Валери выглянула опять.
— Лови! — В сторону Фаулера полетел привязанный к цепочке ботинок. — Не упусти, или придется нести меня на руках!
— Размечталась.
Ботинок он поймал, но на этом везение закончилось.
Кен намотал цепочку на запястье, прикинул, как перелетит через дыру, зацепится за стену… И на всякий случай дернул еще раз, проверяя прочность балки. Даже не сказать что сильно дернул, но…
Что-то хрустнуло, скрипнуло, и здоровенный обломок сорвался с потолка и улетел вниз, чудом не утянув Фаулера за собой. Только смотавшаяся с руки цепочка оцарапала до крови, и пыль опять попала в глаза…
— Твою ж!..
…и в рот.
А когда он отплевался и проморгался, увидел, что новый обвал прихватил тот самый выступ, на который недавно выходила Валери, и часть стены, за которую она держалась.
Но испугаться Кен не успел.
— Ты там как, пушистик? — послышался встревоженный голос.
— В порядке. Что у вас?
— Да вроде нормально. Погоди минутку…
Минутки не прошло, как он заметил высунувшееся из-за обсыпавшегося угла зеркальце.
— М-да, — сдержанно прокомментировала увиденное в отражении Валери.
Кен сказал бы больше, не будь поблизости Джессики. Он оказался заперт на крошечном «рифе», и надежность опор уже не внушала уверенности. Пес и шевельнуться лишний раз опасался.
— Выберусь, — заявил он, снабдив самоуверенное обещание беспечной улыбкой. — Вы только не высовывайтесь. Лучше перебирайтесь потихоньку в уцелевшую часть дома.
— Мы бы с радостью, но… Мэнди плохо. Без тебя я ее не вытащу.
Гадство! А ведь начиналось все неплохо.
— Лейтенант, ты…
— Тсс! — Что-то они расслабились. Болтают, словно в общественном парке, а не в логове убийцы. — Помолчи. Джесси, и ты тоже. Я придумаю что-нибудь.
Должен придумать. Добраться сначала до Вэл и Джессики. Потом забрать Аманду. Разыскать ее брата, пока не стало поздно…
И Джо. Кто найдет Джо, если не он?
Кен медленно и осторожно обернулся, чтобы оценить, насколько поврежден коридор, по которому он сюда добрался. Быть может, удастся вернуться по нему же и поискать обходной путь.
Увы, дорога вниз и та выглядела надежнее.
Фаулер подумал, что это тоже вариант. Не обязательно ведь сворачивать себе шею. Если зацепиться вон за тот выступ, а после пройти по той доске… если она выдержит его вес, конечно… А там уже прыгнуть, вряд ли темный провал тянется вглубь до бесконечности…
Он увлекся составлением плана, небеспроигрышного, но и небесперспективного, однако шаги вдалеке расслышал. Пока еще вдалеке.
— Вэл, — позвал тихо. — Ни звука.
Если повезет, их не заметят, даже не станут сворачивать в обвалившийся коридор. Зачем? Понятно, что грохот не могли не услышать, но этот дом постоянно рушится, что же теперь — проверять всякий раз, как где-то упадет очередная стена?
Шаги тем не менее приближались. Люди — двое, кажется, — четко знали, куда направляются. А направлялись они именно сюда.
Точно — двое.
Вскоре к звукам добавились запахи, и, опознав их, пес ощерился.
Эдна. Она всегда пахла тюрьмой, и не важно, сколько раз за день успевала выкупаться и сменить одежду: запах казенного белья, кирпичных стен, металлических дверей и залитых хлоркой сортиров въелся в ее кожу, а может, и в душу.
Второй — Эверет, разумеется. Он пах дорогим одеколоном, крепким кофе, сыростью отчего-то. Автомобилем. И улицей, похожей на ту, где несколько дней назад встречался с Мартиной Аллен. Кен не сумел тогда понять, кому принадлежит кажущийся знакомым запах, а Мартина не помнила о той встрече.
Следом за Эверетом и Эдной тянулся еще один запах — кисло-горький душок недавней смерти: страх и боль, кровь и порох. Значит, предшествовавший обвалу выстрел унес чью-то жизнь. Чью? Лучше не думать об этом. Да и некогда: шаги слышались уже совсем близко.
— Кеннет! — Эверет появился из-за поворота первым и остановился на границе обвалов. — Можете не верить, но я безумно рад вас видеть.
— Безумно — это как раз про вас, — сквозь зубы процедил Фаулер.
— Ох нет, — вздохнул доктор притворно. — Неужели еще один остряк? Избавьте меня от этого, лейтенант.
Эдна слов на приветствие не тратила, отсалютовала державшей пистолет рукой и встала рядом с Эверетом.
— Видишь, дорогая, — обратился к ней тот, — никому нельзя верить. — И тут же к Фаулеру: — Неужели жизнь невинного ребенка ничего для вас не значит? Вас ведь по-хорошему просили… Впрочем, не стану лгать, девочке ничего не угрожает. Уже утром она вернется домой.
— И забудет события последних дней? — мрачно уточнил пес. О том, что Джессики уже нет в комнате, в которой ее заперли, он сообщать не собирался, а Эверет и Эдна, очевидно, решили, что он только направлялся к девочке, когда провалившийся пол превратил коридор в ловушку. Только бы Валери не вздумала снова выставить зеркало, его блеск легко заметить. — Убийство матери тоже сотрете из ее памяти?
Менталист, с которым Кена разделяло не менее десяти ярдов темных дыр и гнилых досок, заинтересованно прищурился.
— Поразительная догадливость. Давно у вас обнаружилось это качество?
— В тот день, когда вы убили Крис и пытались подставить меня. — Фаулер перевел взгляд на Эдну. — Почему? Из-за того, что она хотела уехать с Эриком? Джим давно мертв, а Крис заслуживала счастья…
— Заткнись, — угрожающе оборвала Эдна. — Даже имя его произносить не смей. Это он заслуживал счастья. Он, а не твоя шлюха. Терпеть ее не могла… Вас обоих!
— И придумала, как избавиться от нас одним махом, да?
Сказать, что он чувствовал себя идиотом, — ничего не сказать. Сколько лет длилась эта ложь и эта неприязнь, а он ничего не заподозрил. Эдна демонстрировала симпатию, почти дружелюбие, угощала чаем и делилась проблемами, а к невестке относилась с добродушной снисходительностью, как к не слишком разумному, но в целом милому ребенку… Госпожа Кроули — отличная актриса. Одна ее истерика после «похищения» внучки чего стоит! А Кен и тут прокололся. «Самый очевидный ответ», — написала Мартина. А в доме Эдны не было посторонних запахов, только ее и Джессики. Конверт и вовсе пах только Эдной. Разве не очевидно было?..
— Зря вы так плохо о нас думаете, Кеннет, — укорил Эверет. — Никто не планировал избавляться от вас. Вы лишь оказались бы, скажем так, в затруднительной ситуации, из которой я с радостью помог бы вам выпутаться. Мне действительно хотелось, чтобы между нами установились добрые отношения.
— Ты просто хотел, как и Джесси, завести собаку, — осклабилась Эдна.
Фаулеру плевать было, что они там хотели. У него все еще оставался план, от обдумывания которого его отвлекли. Прыгнуть вниз, на выпирающий обломок стены, оттуда — перебежать по доске…
Но он не прыгнул. Услышал снова шаги в коридорах. Снова двое, снова мужчина и женщина. Мужчину Кен не опознал, а женщина пахла знакомо. До боли под ребрами знакомо…
— Я отказался от этой затеи, — продолжал между тем Эверет. — Вы слишком непредсказуемы, Кеннет. И догадливы, как выяснилось. Это и есть ваше знаменитое песье чутье? Лишь раз столкнулись с моим мертвецом, как что-то заподозрили, а сегодня уже и доказательства раскопали. Надеюсь, немногие на острове видели ту газету? Ради их же блага надеюсь…
Кен сжал кулаки. И правда идиот! Сам ведь ткнул Белле в лицо статью с фотографией, а она быстро сориентировалась и заманила его в подвал. Еще одна непризнанная актриса, чтоб ее!..
Впрочем, о Белле и собственной глупости он вспомнил постольку-поскольку, слух и обоняние не оставили мыслям шансов.
— Завести морского пса, — с деланой мечтательностью протянул доктор-менталист. — Это было заманчиво. Однако есть цели более интересные. Вот, например, много лет назад, когда я только приехал на остров, хорошая знакомая… ныне покойная, хм… рассказала мне об одной девушке. Весьма необычной девушке, чрезвычайно одаренной, обладающей поистине неординарными способностями. И что странно, моя знакомая ту девушку жалела, считала неполноценной из-за того, что дар в ней затмил чувства, а я, напротив, считал это одним из главнейших ее талантов. Только представьте, на что способен маг, лишенный ограничителей в виде сентиментальных привязанностей. Никаких искажающих восприятие эмоций — чистая логика, здравая оценка ситуации, абсолютная объективность суждений… Но, увы, все это лишь в теории. Привязанность у той девушки, как оказалось, имелась, давняя, крепкая и болезненная, а все мои попытки как-то повлиять на ситуацию оканчивались крахом. Потому что существует лишь одно решение…
И лишь одна девушка, вернее — уже женщина, подходит под данное Эверетом описание. Наверное, доктор полагал, что ее появление сразу же после его слов станет для Кена сюрпризом, но пес предсказал его с точностью до секунды: унюхал, высчитал по приближающемуся стуку каблуков…
— Джоан, дорогая, а мы тебя заждались.
Кен тяжело выдохнул. Взгляд скользнул по невзрачному лицу остановившегося за спиной Эверета человека в униформе лечебницы, но, не в силах сконцентрироваться на нем, вернулся к Джо.
Жива. Это — главное. С остальным они разберутся.
Хотелось верить, что обязательно разберутся, но…
Джо походила на тень самой себя. Что бы ни говорил Эверет, что бы сама она ни говорила о своей неспособности на глубокие чувства, столь бесчувственной она никогда прежде не выглядела.
— Увы, пока это — мой максимум, — с искренним сожалением сообщил доктор. — Почти пятнадцать лет мне понадобилось на то, чтобы пробиться через естественную ментальную защиту вашей подруги. Еще три года я потратил, пытаясь наладить наше с ней взаимодействие, но оно возможно только тогда, когда Джоан погружена в частичный транс. Все же ведьмовское начало в ней тоже сильно, а мне это мешает. Зато и встречи наши миз Гарнет благополучно забывала, возвращаясь в нормальное состояние. Хотя они все забывают, как вот наша общая знакомая — миз Аллен. С ней работать было на удивление легко, запечатанный маг совершенно беззащитен. Несколько встреч в тюрьме, и я уже мог позвать ее из любой части острова. Нужды в этом не было, исключительно исследовательский интерес… Но и с Джоан мне удалось кое-чего добиться. К примеру, устойчивой реакции на определенное сочетание слов, независимо от того, кем они будут сказаны. Белла сомневалась, что это сработает, но, как видите…
Видел. Смотрел, не отрывая глаз. Думал, но мысли текли неспешно и вяло…
Белла? Ну конечно же Белла. Она говорила, что пыталась дозвониться до Джо. Наверное, разыскивала ее по поручению Эверета, а потом так кстати обнаружила рядом со своей гостиницей. Произнесла то самое сочетание слов, и Джо стала такой… Никакой…
— Что мне по-настоящему мешает, это вы, Кеннет. Правда, Джоан? — спросил Эверет у Джо, и она медленно кивнула в ответ. — Помнишь, мы говорили о твоих страхах? О самом большом твоем страхе? Повторишь для лейтенанта, чего ты боишься больше всего?
— Боюсь… навредить ему… — Голос ее звучал подобно голосу механической куклы. — Боюсь, что… с ним что-то случится из-за меня…
— Теперь понимаете, Кеннет? Страхи — это то, что мешает нам жить и развиваться, ограничивает нас в выборе, лишает истинной свободы…
— По-вашему, сейчас она свободна? — не выдержал Кен.
— Еще нет, — согласился Эверет. — Но скоро будет. Эдна, дорогая, отдай Джоан пистолет.
— Ты уверен? — Эдна покосилась на Джо с сомнением и опаской.
— Конечно, — беспечно отозвался доктор. — Если страх нельзя победить, его нужно пережить. Иного способа справиться с ним нет. Так ведь, Джоан? — Он сам вложил оружие в ее безвольно опущенную руку и ободряюще похлопал по плечу. — Ты знаешь, что надо делать.
Все-таки нужно было прыгать. Но Кен стоял, словно врос в оставшийся посреди разрушенного коридора островок-осколок. Наблюдал отстраненно, как неспешно поднимается, чтобы уставиться ему в грудь, дуло пистолета, затем перевел взгляд на отсутствующее, но даже под этой маской красивое лицо Джо.
— Прости, — сказал негромко, но эхо отнесло ей его слова. — Прости, что не могу оторвать тебе голову. Даже если бы дотянулся, не смог бы…
Звук выстрела показался далеким и нереальным, но острая жгучая боль, вонзившаяся в грудь слева, была настоящей. Оборвала на полуслове, на полувдохе, выбила опору из-под ног, и Кен полетел назад, спиной вниз, в темный провал… Удара о камни он уже не почувствовал.
ГЛАВА 28
Едва Эверет и Эдна Кроули ушли, Марти опустилась на пол и закрыла лицо руками. Сквозь пальцы смотрела, как молчаливый помощник доктора взял Беллу за ноги и поволок прочь из зала. Куда? Да кому это интересно? Уж точно не Марти. И не Белле…
— Тина.
Она подняла голову, встретилась взглядом с Томми и покачала головой: что бы он ни собирался сказать — потом.
Подползла к решетке, с другой стороны которой сидел, спиной привалившись к толстым прутьям Адам-Аманда и коснулась его-ее руки.
— С вами все хорошо?
— Конечно, — уверил негромкий девичий голос. — Только голова разболелась от болтовни нашего дорогого доктора. Работа с психами дурно на нем отразилась.
Отвечая, Адам и не попытался обернуться, даже не шевелился, словно сил у него осталось лишь на разговор.
— Так и есть, — подтвердил остров. — Он слишком долго находится в этом доме и в этом теле.
«Как ему помочь?» — спросила Марти.
— Выведи отсюда. Если сможешь.
«Все еще играешь в игры? — разозлилась она. — Кажется, я уже должна была что-то понять, да? Ты сказал, что я пойму. И? Где же это, мать его, понимание? Только ложь. Твоя ложь, между прочим!»
— Я ни в чем тебя не обманывал.
«Да неужели? Не ты ли говорил, что до меня тебя долгие годы никто не слышал? А как же Эверет? Ты же говорил с ним. Показал этот дом. Точнее, подарил дом, да? Пообещал, что сделаешь его своим лордом…»
Она многое могла еще припомнить, но какой в этом смысл, если остров никак не реагирует на обвинения?
Марти нервно рассмеялась. Мысленно, конечно, чтобы не напугать Томми и Адама. Опять задумалась, не сошла ли она с ума. Возможно, у них с Эверетом один диагноз — новый, прежде неизвестный в психиатрии синдром, который потом назовут их именами. Синдром Эверета — Аллен — звучит, не правда ли? Основные симптомы: больные считают, что говорят с островами, а в особо тяжелых случаях уверены, что скоро станут лордами.
— Я ошибся, — тихо сказал Карго-Верде. В голосе его слышалась… вина? — Ошибся в нем. Я действительно долго ни с кем не говорил и, наверное, разучился разбираться в людях. Мне казалось, стоит только найти кого-то, кто способен слышать…
Он слишком долго ждал того, с кем сможет разделить свою силу, и не подумал, что стоило подождать еще немного, чтобы получше присмотреться к недавно прибывшему на Карго-Верде доктору, понаблюдать за ним, понять, что представляет собой этот человек.
Нет, он присматривался, конечно, и понял, казалось…
Лоуренс Эверет был менталистом и скрывал свой дар, но у него имелись на то причины. Менталистов не любили в империи. А остров не любил империю. Империя жестока со всеми, кто не вписывается в придуманные ею правила, кто бросает вызов ее нормам и законам, цель которых — укрепить власть лордов Архипелага и их предводителя. Империя раздавила бы Эверета, как и многих до него, а ведь он не делал ничего дурного. Напротив — свой дар, который приспешники императора мнили злом, он использовал исключительно на благие цели. Он влезал людям в головы лишь затем, чтобы навести в этих головах порядок, вычищал оттуда грязь, находил искорки разума и заставлял их разгораться ярче. Он был менталистом, да, но еще он был целителем. Целитель — это прекрасно.
После инициации пробудившаяся в лорде истинная кровь многократно усиливает способности, которыми он обладал изначально, и Карго-Верде радовался тому, что у него будет лорд-целитель, который сможет излечивать не только тела, но и души.
Иногда Эверет использовал дар и в личных целях, но это тоже можно было понять, он ведь чужой тут и пытается как-то обустроиться на новом месте. Естественно, ему нужны деньги, чтобы купить дом, где он будет жить, и, быть может, не один; машину, на которой добираться до лечебницы намного удобнее, чем на автобусе; одежду… Еду, в конце концов. Люди — не острова, они не могут питаться чистой энергией, им нужно есть. И Эверет ведь не бедняков обирал — он брал немного и лишь у тех, кто точно не обеднеет, лишившись нескольких сотен. А когда он станет лордом, думал остров, необходимость прибегать к подобным уловкам отпадет сама собой.
И он заговорил с ним, да. Рассказал, как долго ждал его, как устал от молчания и накопившейся за века силы, которую не с кем было разделить. Показал этот дом и спрятанные в нем сокровища, сотой доли которых хватило бы доктору, чтобы забыть о нужде навсегда…
«Сокровища? — переспросила Марти. — Разве дом не разграбили люди императора?»
— Они взяли многое, — ответил остров. — Но не все. Показать тебе?
«Лучше покажи мне выход».
Карго-Верде проигнорировал эту просьбу, и на Марти снова обрушился поток образов-воспоминаний.
Сокровища ей все-таки показали: просторную комнату с сундуками, набитыми золотом и драгоценностями… Сейчас вход в нее был завален камнями, и понадобится сила лорда, чтобы убрать их, не вызвав новых обвалов.
Для Эверета это — одна из причин. Возможно, главная. Он мечтает заполучить силу, чтобы завладеть богатствами, которые и так были бы его, не окажись он эгоистичным мерзавцем.
— Я ошибся в нем, — повторил остров. — И слишком поздно понял свою ошибку. Он слышал меня — да, но не понимал услышанного. А я не сумел объяснить. Теперь же он слышит только себя, свои желания и домыслы, но продолжает думать, что разговаривает со мной. Так бывает даже с теми лордами, что уже связаны с островами: когда в их душах начинают говорить алчность и гордыня, они перестают различать наши голоса. Потому мне и нужна твоя помощь. Останови его.
«Как? Предлагаешь мне его убить?»
— Это приемлемое решение.
Сказано это было так просто, что Марти опешила на несколько секунд. Но ведь решение действительно… решение. Если не принимать во внимание тот факт, что возможно оно лишь в теории и нет ни единого шанса реализовать его на практике.
— Тина! Тина, что с тобой?
Она встряхнулась, выныривая из нереальности, куда затянул ее разговор с островом.
— Все… — взглянула через решетку в обеспокоенные зеленые глаза, — …нормально. Задумалась, прости.
— Нужно уходить.
— Что? — Ей показалось, что она ослышалась.
— Нужно уходить, пока они не вернулись.
— Как?
— Действительно, как? — полюбопытствовал Карго-Верде, проявляясь рядом с Марти в образе своего последнего лорда. — Сила дома не позволит ему дотянуться до родового острова, а без этого не справиться. Эверет перестраховался, и замки заперты магией.
Марти хотела спросить, может ли он сам открыть камеры, ведь сила дома — это и его сила, но промолчала: если бы он собирался помочь, уже сделал бы, а выслушивать ответ в духе «да, могу, но нужно играть по правилам» не было никакого желания. Как и продолжать эти странные игры.
— Замки заперты магией, — повторил Томми слова острова. — Я не смог разобраться с плетением. Поэтому — так.
Он взялся за дверь и медленно, с усилием открыл ее. Со стороны петель.
Пока Марти недоумевала, каким образом ему это удалось, он проделал тот же фокус с дверью ее камеры, а после выпустил и Адама.
— Невероятно!
Марти подумала, что она, возможно, единственная, кому довелось лицезреть удивленный остров.
— У него получилось! Стайн его услышал. Он… Он и правда только наследник? Не глава рода?
— Боюсь, это все, на что меня хватит, — хрипло проговорил Томми, вытерев выступившую на лбу испарину. — К сожалению, психодоктор не солгал, и мы действительно в доме. Поэтому чем скорее уберемся отсюда, тем лучше.
Марти согласно закивала и, покинув камеру, вздохнула с облегчением, хоть и понимала, что это — лишь маленький шажок на пути к свободе.
Адаму этот шажок дался с трудом. Тело сестры словно перестало его слушаться, и сдвинуть с места ногу было не легче, чем сдвинуть гору.
— Обопритесь об меня, — предложил Томми, хоть его и самого пошатывало. — Думаю, Тина не станет ревновать.
— Уж надеюсь. — Адам вымучил улыбку и вцепился в предложенную руку.
Им не мешало бы разжиться оружием, и Марти огляделась в поисках чего-нибудь пригодного на эту роль. Подобрала с пола длинную суковатую палку — больше ничего не нашлось, — но до поры отдала ее Адаму вместо клюки, а пока озиралась, обнаружила, что «призрак» лорда Карго-Верде снова исчез.
Но это не значило, что остров уже не видит их и не слышит.
«Помоги нам! — взмолилась она мысленно. — Подскажи, как выбраться».
Просьба осталась без ответа, как и волновавший Марти вопрос, зачем она здесь и чего хочет от нее остров. Будь у них в запасе хотя бы час, она рассказала бы Томми, какие свела знакомства, и, быть может, он подсказал бы, что делать и как себя вести, все же у него есть опыт общения с островами.
Но времени на разговоры не осталось, нужно было во что бы то ни стало выбраться из дома и не столкнуться при этом с Эверетом или с кем-то из его людей.
На счастье, приспешников у доктора было немного. Марти догадалась об этом по тому, что зал, который она в уме называла ритуальным, никто не охранял. В длинном, слабо освещенном коридоре беглецам тоже никто не встретился, и главной их проблемой оставалось то, что ни один из них не знал, как добраться до выхода.
«Помоги же нам!» — продолжала взывать к острову Марти, но, видимо, он не хотел, чтобы они ушли, не разобравшись с Эверетом, и бесполезно было обещать, что они вернутся с подмогой, с полицией, с императорской гвардией, если понадобится, — Карго-Верде не верил в подобные обещания. Или же знал, что они не сумеют их выполнить. Эверет — менталист, и кто знает, на что он отважится, оказавшись загнанным в угол. Последняя известная охота на менталиста обернулась общегосударственным трауром…
Коридор привел в большую комнату с полуразрушенной стеной, когда-то наружной, судя по засыпанным сейчас землей оконным проемам. В один из них вползали внутрь толстые корни какого-то дерева.
Далее следовал еще один коридор, а за ним, наверное, еще и еще. Марти подумала, что они могут блуждать по дому до бесконечности, когда где-то — казалось, в соседней комнате, — грянул выстрел.
— Нашли, — вырвалось само по себе.
Она не знала, кого именно нашли, но отчего-то не сомневалась, что выстрел был сделан из того же оружия, что оборвало жизнь Беллы, и горько было думать, что только что погиб еще кто-то.
Читать бесплатно другие книги:
