Дыши со мной Парк Джессика

Возможно, я выпила слишком много вина, но мне все равно. Я совершеннолетняя, а значит, если захочу напиться после ужина на День благодарения, то не буду чувствовать себя виноватой. Но это мало похоже на пьянку, ведь я отказалась от крепкого алкоголя. Вино усиливает мое и без того хорошее настроение, и я делаю еще один глоток шардоне. Кажется таким правильным, объевшись до отвала, сидеть на полу в комнате отдыха, кутаться в мягкую шаль, пока Крис сидит сзади меня на диване, временами гладит по волосам или разминает плечи.

Сабин же с гитарой уселся на обеденный стол, за которым мы ели и пили почти весь день. Последние несколько часов мы выкрикивали названия песен, пытаясь найти хоть одну, которую он не знает. И каждые десять минут Крис орет названия: «Free Bird![6]», «Cat’s in the Cradle!»[7], «Yesterday!»[8], «Wild World!»[9], и не успокаивается, пока я не даю ему по ноге, чтобы он заткнулся. К счастью, мы, кажется, единственные студенты, оставшиеся на праздник в общежитии, так что жаловаться на постоянный шум некому.

Зак и Эрик весь вечер обнимаются, и это чертовски мило. Они сидят на полу, Зак спиной облокотился на грудь Эрика, который нежно обнимает Зака, и постоянно наклоняется поцеловать в висок или плечо. Это настолько восхитительно, черт подери, что я даже не могу позавидовать тому, что у них есть. А что же есть у меня? Полная комната людей, которых еще несколько месяцев назад не было рядом. У меня есть больше, чем я могла представить.

– Ну что, детки. – Эстель встает из кресла, которое занимала последний час. Она машет телефоном. Словно и не было ночных стенаний и безумных молитв. Выглядит такой же собранной, как и всегда. – Я собираюсь домой к профессору по истории. Он пригласил тех, кто остался на праздник в городке, на чашечку кофе и десерт.

– Не-е-ет, не уходи! – Сабин делает большой глоток пива. – Я как раз собирался исполнить свою версию «November Rain»[10].

– В таком случае, мне определенно пора. – Она начинает надевать на себя слои одежды, чтобы выйти на холод.

– Ладно, ладно. Будь по-твоему. – Он проводит по струнам гитары, а потом резко поднимает голову и широко улыбается. – Но прежде чем ты нас покинешь, мне нужно отойти.

Он направляется к двери в холл.

– Встретимся со стороны Блейкмор-авеню через пять минут. – И после этого выходит.

– Он имел в виду на улице? – хнычет Эстель. – Черт, там же холодно! У нас, типа, минус на улице!

– Что он задумал? – спрашиваю я.

– Понятия не имею. Это может быть что угодно.

– Он засранец, – ворчит Эрик. – Но мы все равно пойдем. – Он хлопает Зака по плечам. Зак медленно встает и протягивает руку Эрику. – А потом мы пойдем домой.

Эрик опускает глаза, чтобы скрыть румянец.

– Всем собраться. Надеюсь, все пройдет быстро.

– Если мы собираемся на улицу, то сначала я допью этот бокал вина, – говорит Крис. – Теплый свитер не сравнится с алкоголем, когда нужно согреться.

Я следую совету Криса и допиваю вино.

– Ладно, ладно, пойдем. Быстрее уйдем, быстрее вернемся к нашему безделью. Чем и положено заниматься в праздник.

Вскоре мы все собрались на Блейкмор-авеню, как нам и было велено, дрожа и ожидая Сабина. Прошло пятнадцать минут. От холода становится почти больно.

– Где этот пьяный придурок? – возмущается Крис.

– Ха! Кто бы говорил! – язвит Эрик. – Думаю, мы все немного пьяные.

– Ты достаточно пьян, чтобы одолжить мне куртку, потому что у меня уже грудь отмерзла, – ворчит Эстель. – Уверена, что мои соски уже могут резать стекло…

– Эй! Эй! – Эрик мгновенно скидывает куртку и протягивает ей. – Если пообещаешь, что больше никогда не будешь говорить про свои сиськи, то можешь оставить куртку себе.

– Ой, спасибо, Эрик! Ты мой герой! – Она надевает куртку, а Эрик показывает язык.

– Погодите. Ш-ш-ш, слушайте, – говорит Зак, слегка запинаясь. – Вы это слышали?

Эхо доносит перебор гитары. Мы все оглядываем заснеженную улицу, но Сабина нигде не видно. Только когда он начинает кричать, до нас доходит, что он на крыше общежития. Я поднимаю глаза и съеживаюсь. Это не квадратное, бетонное, типовое здание общежития пятидесятых годов, а скорее архитектурное чудо старых времен, с крутыми карнизами, которые выступают далеко за край здания, архаичной шиферной крышей и несколькими балконами. Обычно оно поражает меня своей красотой, особенно когда во всех впадинках и выступах белеет снег. Но сейчас, когда наверху Сабин, это выглядит крайне опасно. Пока он стоит на ровной площадке около третьего этажа, но смотрит на крутой карниз прямо под ним.

– Вот дерьмо, – бормочу я. – Черт побери.

– Что это у него в руке? – интересуется Эрик.

Я прищуриваюсь.

– Думаю, это поднос из столовой.

– О боже! – Крис бросается к дорожке, ведущей в общежитие. – Саб? Какого черта ты творишь? – кричит он брату. – Это… Чувак, это плохая идея. Что бы ты там ни придумал. Нет. Ни за что, мужик.

Сабин рывком снимает с себя гитарный ремень.

– Лови!

Просто чудо, что Крису удалось поймать криво брошенный инструмент.

– Эстель, возьми. – Крис протягивает гитару, не отрывая взгляда от брата. – Серьезно, Сабин, сваливай оттуда.

– Я собираюсь заняться подносингом! Это будет круто.

– Что это за чушь такая? – спрашиваю я, ни к кому конкретно не обращаясь. Никто не произносит ни слова.

– ЧТО ЭТО ЗА ЧУШЬ?

– Предполагаю, что он сядет на этот чертов поднос и скатится с крыши, – недоверчиво говорит Зак.

– Нет, он этого не сделает! – восклицает Крис.

– Да, сделаю! – Сабин пьяно улюлюкает. – Поднимайтесь! Айда со мной! Будет круто!

– Нет, не будет. Ты покалечишься. – Крис тянет время. – Очень-очень сильно. Непоправимо.

Это правда. Под Сабином внизу либо заледеневшая земля, либо бетон. Съехав с крыши, он наверняка отправится в отделение «Скорой помощи», если не в морг.

– Заткнись и иди сюда, Крис. Не будь такой нюней.

– Я нюня, потому что не хочу погибнуть? Вали оттуда на хрен, Сабин!

– Я не умру. – Он многозначительно смотрит на нас и вытягивает руки вдоль тела. – Я не могу умереть. Драгоценный Иисус Эстель не допустит моей смерти! – Сабин подходит к краю и задумчиво изучает карниз, словно оценивая свои шансы. Как будто он на самом деле высчитывает углы и соотношения скоростей и решает, что есть некоторая вероятность того, что он не переломает себе все кости при приземлении. – Вполне реально.

– Нет, Сабин, нет! Назад! Назад! – мы кричим уже вдвоем с Крисом. Зак и Эрик, похоже, слишком потрясены, чтобы говорить, а Эстель начинает тихо молиться.

Сабин шлепает подносом по заснеженной черепице.

– Молись, Стель. Взывай к силе этого младенца Иисуса, и со мной все будет хорошо!

Эстель на мгновение перестает молиться и вскрикивает:

– Прекрати, Сабин!

– Да брось, Стель! Отче наш, сущий на небесах. – Сабин садится на корточки и поправляет поднос. – Да святится твое имя!

Он уже собирается перебраться на скользкую крышу, когда я кричу:

– Подожди! Подожди! Я иду! Не начинай пока!

Крис резко разворачивается и несется ко мне.

– Какого черта, Блайт? Ты туда точно не пойдешь.

– Если мы не остановим его сейчас, он сломает себе шею. А я просто выигрываю нам время. Пойдем со мной.

– Хорошо. Но что дальше?

– Черт, Крис, я еще все не продумывала. Пойдем! – Мы бежим вверх по лестнице, пока не добираемся до третьего этажа. – Сюда, – говорю я Крису. – Он, должно быть, выбрался через балкон в верхней гостиной.

Кругом темно, и нам повезло, что мы не спотыкаемся о мебель, спеша добраться до Сабина. Старые французские двери на балкон открыты, и мы выбегаем на мороз. Пространство огорожено только тонкими, не особенно прочными на вид железными перилами, и Крис отбрасывает в гостиную маленький столик, чтобы мы оба могли поместиться. Слева от меня небольшая ровная площадка, на которой стоит Сабин. Наклонная крыша, которую он выбрал чертовой взлетной полосой, выглядит опасно крутой. Я секунду перевожу дыхание, чтобы постараться спокойно поговорить с Сабином.

Крис, однако, слишком зол. И напуган.

– Сабин, господи! А ну тащи сюда свою задницу!

– Вот вы где! – Сабин поворачивается к нам и протягивает поднос, на котором лежат остатки от упаковки пива. Банки и пластиковые колечки с крышек припорошило начавшимся снегом. – Кто хочет выпить?

– Думаю, нам всем уже хватит, – говорит Крис. – Особенно тебе. Хватит валять дурака. Пора возвращаться.

Сабин даже не смотрит на него.

– Идешь, моя Блайт?

Я делаю шаг вперед. Меня всю трясет.

– Сабин. Посмотри на меня. Это глупо.

Он не обращает никакого внимания и бросает пиво в нашу сторону. Мы не ловим и позволяем упасть банкам на пол балкона.

– Тогда я пойду без вас. – Он кладет поднос и усаживается рядом, свесив ноги на обледеневшую крышу.

– Это не смешно, черт побери. Пожалуйста, Сабин.

– Не переживай, Би, Зак и Эрик меня поймают. Видишь? – Он указывает на лужайку прямо под нами.

Зак и Эрик держат на головах матрас. А точнее, шатаются с ним взад-вперед, стараясь держать равновесие. Но хоть какая-то страховка. Эстель отвернулась, явно не в силах на это смотреть.

– О господи, – отчаянно выдыхает Крис.

– Сабин, прошу. Пойдем со мной внутрь, – умоляю я.

– Если ты не со мной, то я полечу один. – Сабин пододвигает поднос вперед.

– Ты погибнешь! – голос Криса ломается.

– Не драматизируй. Я все переживу. Смотри.

– Подожди! – Я перекидываю ноги через перила и встаю в шаге от моего глупого, глупого пьяного друга.

– Нет, Блайт! – Крис хватает меня за куртку и не пускает вперед. – Не смей. Ты меня поняла? Не смей, мать твою!

Я оборачиваюсь.

– Все хорошо. Доверься мне.

– Он утащит тебя за собой. Нет.

Я отцепляю его от куртки, но он крепко хватает меня за руку.

– Доверься мне, – повторяю я.

Я медленно двигаюсь по крыше третьего этажа. Сажусь рядом с Сабином, правая рука словно в тисках у Криса, который перегибается через перила. Он не отпустит меня, я знаю.

– Давай секундочку поговорим, Саб. А потом, если все равно захочешь скатиться, то хорошо. Но сначала поговорим. Договорились?

– Ну ладно, Би. – Он обнимает меня и кладет голову мне на плечо. Я почти уверена, что Крис вот-вот сломает мне руку. Боже, Сабин слишком пьян. Я чувствую запах пива и чего-то еще. Бурбон, возможно? Я даже не видела, как он его пил.

– Вот в чем дело, Саб. Мне очень холодно и хочется внутрь. И мне правда крайне не хочется кататься на ледянке с крыши.

– Подносе. Кататься на подносе, – поправляет он меня.

– Мне правда не хочется кататься на подносе, – спокойно повторяю я.

– А я хочу, – говорит он.

– А я нет, милый. Уверена, что ты разобьешься, а если я покачусь с тобой, то тоже убьюсь.

– Да, хреновый расклад, – протягивает он. – Но ведь будет же весело, верно?

– Нет, мне не будет весело, если я разобьюсь в лепешку.

Он выдыхает в мою сторону.

– Я тоже этого не хочу. Просто…

– Что?

– Временами я чувствую такую усталость. Тебе ведь знакомо это, верно?

– Да. Очень хорошо знакомо. Но сейчас мы встаем и идем внутрь. – Я приподнимаю его голову, чтобы он мог видеть, как я улыбаюсь ему. И шепчу: – Ты нужен мне, Сабин. Я только тебя нашла, ты не можешь так поступить. Мне нужно, чтобы ты остался со мной.

Он кивает и шепчет в ответ:

– Ты моя лучшая подруга.

– Я никогда тебя ни о чем не просила, но теперь прошу. Пойдем со мной, пока мы не закончили вечер в реанимации. Или в морге. Я знаю, что ты не хочешь причинить мне боль.

– Никогда, – он тихонько смеется. – Я не Крис.

– Кристофер не сделает мне больно.

– Ты уверена?

Я киваю.

– Уверена. Теперь пойдем. – Я тяну Криса за руку, и он помогает мне встать. Сабин вскакивает и перелезает за мной через перила в гостиную. В комнате морозно из-за открытых балконных дверей, и я резко захлопываю их, пока Крис включает свет.

Сабин, спотыкаясь, пересекает комнату и ложится на кофейный столик, а мы с Крисом падаем на диван. Крис снимает с меня заледеневшую куртку, притягивает к себе, растирая руки и плечи в попытках унять дрожь. Ему, должно быть, холодно не меньше, но он все равно беспокоится обо мне.

– Это было очень глупо, Блайт. Но спасибо, – говорит Крис. – Не думаю, что он бы меня послушался.

– Я все слышу! – выкрикивает Сабин.

В комнату влетают Зак, Эрик и Эстель.

– Он жив! – восклицает Эрик и икает, пока садится вместе с Заком на пол.

– Дурак дураком, но зато живой, – подтверждает Эстель. – Теперь я точно ухожу. – Даже после таких событий Эстель выглядит прекрасно в облегающем красном платье. Она проходит по комнате и всех целует в щеки на прощание. Она так быстро переключается между паникой и спокойствием, что это почти пугает. Она подходит к Сабину.

– Я люблю тебя. Перестань быть таким козлом.

– Давай я тебя провожу? – предлагает Эрик.

– Я не думаю, что Зак выпустит тебя из поля зрения и на десять минут, – говорит она.

– Это точно. – Зак наклоняет голову, позволяя Эрику поцеловать себя. – Но мы пойдем вместе. Ты не можешь идти одна.

– Мне и самой неплохо. Профессор живет в соседнем квартале.

– Стель, не бросай меня! – Сабин лежит на столе и разговаривает с ней, свесив голову с края. – Ну останься еще на чуть-чуть!

– Не-а. Пора. Увидимся, дорогие! – Эстель поправляет на плече свою огромную сумку и выходит в коридор, бросая напоследок: – Я обожаю вас всех, даже если вы психи. Даже больше, чем индейку!

– Даже больше, чем вибраторы? – кричит Сабин ей вслед.

– Ха! Нет. Никогда! – кричит она в ответ.

Крис стонет:

– Господи, Сабин, заткнись! – Он кладет мои ноги к себе на колени и снимает с меня ботинки, чтобы растереть замерзшие ступни.

Сабин хихикает.

– Больше, чем Иисуса? – громко спрашивает он. – И его матушку?

Эстель снова появляется в дверях.

– Да пошел ты. Следи за своим грязным ртом. – Она больше не смеется. – Серьезно, иди на хрен, Сабин.

– Смирись, сестренка. Молись, и, возможно, я тоже найду путь к Богу. Тогда сможем вместе таскаться на исповедь. Такая дружная семья, даже вместе в церковь ходят. Я прав?

– Я и так за тебя молюсь, – мягко произносит она. – За всех вас.

– Да не надо! – рявкает он. – Избавь меня от этого дерьма. У тебя совсем крыша поехала.

– Саб, отстань от нее, – вмешивается Эрик.

– Какого черта, Эрик? С чего я должен от нее отставать? Я что, не могу с сестрой поспорить? Конечно, могу. Я могу делать все, что захочу. – Его голос становится громче. – Особенно когда речь заходит обо всей этой ерунде типа «Иисус любит меня».

Я чувствую, как напрягается Крис и сильнее сжимает мою ногу. Настроение в комнате изменилось. Я бросаю взгляд на Зака. Мы оба здесь не члены этой семьи и чувствуем себя одинаково неуютно. Крис выжидающе смотрит на Сабина, но ничего не говорит, даже когда тот начинает язвить, отсылаясь к песне «Иисус любит маленьких детей». Пение противное и позорящее как Сабина, так и Эстель.

– Сабин, тебе действительно лучше заткнуться, – предупреждает Эрик. Единственная причина, по которой он не вскакивает, это крепкая рука Зака на его плече.

– Достаточно.

– Не достаточно, – выплевывает Сабин. Он встает и открывает одну из банок пива, которые принес с балкона. Я даже не заметила, как он забрал их с собой. Он осушает половину банки и возвращается на стол.

Мы все молчим и готовимся к дальнейшим событиям. Это затишье перед бурей, и я уверена, что станет только хуже.

– Блайт подтвердит, что я прав. Ей приходится жить с этой набожной ненормальной. Блайт, скажи им! Ты не веришь в это дерьмо. Ну же, Стель же немного поехавшая, верно?

Я молчу. Такого Сабина я не знаю, он никогда не вел себя так грубо и отвратительно. Но я не только злюсь, но еще и переживаю за него. Я понимаю, что это всего лишь влияние алкоголя, но мое сердце разрывается, когда я вижу друга таким. Эстель не двигается с места и выглядит сейчас подавленной и беззащитной.

Сабин смотрит на меня.

– Ты тоже на их стороне в этом вопросе, так? – требовательно спрашивает он.

– Не отвечай, – говорит Крис.

– О, теперь ты отвечаешь за Блайт? Как благородно!

– Я не отвечаю за Блайт. Я говорю тебе заткнуться и отвалить. – Ему требуются все силы, чтобы смягчить голос и продолжить: – Саб. Уймись. Ты и так достаточно уже сегодня натворил.

Сабин соскальзывает со стола и хватает еще одно пиво. А потом дергает меня за руку, поднимая с дивана. Как же хочется, чтобы он отключился, потому что таким он мне не нравится. Это не мой друг. Это его пьяная, агрессивная, хамская версия, но я позволяю ему поднять меня, потому что не хочу спровоцировать его на еще большую агрессию.

– Давай, Би. Скажи, что согласна со мной. Думаешь, что Эстель заблуждается, верно? Ведь вокруг нет никаких ангелов-хранителей, святых и Всемогущего Бога. И на небе никто не живет. – Он обнимает меня за талию и прижимает к себе. Теперь я выхожу из себя. Его хватка слишком сильная, и мне больно. Знаю, что он не понимает, что творит, но не это злит меня.

Я вскрикиваю, когда он сдавливает мне грудную клетку, и отталкиваю его.

– Прекрати.

Крис мгновенно вскакивает на ноги и хватает Сабина за плечо. Вижу, как у Криса побелели костяшки пальцев, но голос остается спокойным.

– Отпусти ее, Саб.

Сабин свободной рукой взмахивает банкой пива.

– На небе нет ангелов, но зато на земле полно грешников. Все согласны?

– Сабин, – Крису явно тяжело сохранять самообладание, но у него получается, – убери свои чертовы руки от Блайт. Сейчас же.

Я никогда еще не видела, чтобы Крис был настолько злым. Знаю, как сильно он обожает брата, но сейчас холод в его глазах разбивает мне сердце.

– Я тебя предупреждаю.

– Ой, да понял, понял. – Сабин стискивает меня еще сильнее. – Ты не собираешься ее трахать, но будешь говорить за нее? Слабак.

И тут, словно гром среди ясного неба, Сабин грубо завладевает моим ртом и проникает языком внутрь, прежде чем Крис оттаскивает его от меня. Я вытираю губы тыльной стороной ладони и прихожу в себя после едкого вкуса пива, бурбона и глупости, пока Крис за грудки тащит брата через всю комнату и пригвождает его к стене.

Глаза Сабина наливаются кровью.

– Ну, давай, Крис. Сделай это. Ты же знаешь, что хочешь.

Теперь Крис обеими руками цепляется в футболку Сабина, и хотя проигрывает ему в габаритах, силы у Криса явно больше. А еще чистой ярости.

– Не надо! Пожалуйста, Крис! – Как бы я ни злилась на Сабина, он просто пьян, и я не хочу, чтобы Крис избил его.

– Блайт, я ничего ему не сделаю. Я хочу, чтобы он сейчас же угомонился. Сейчас же. – Но Сабин явно не собирается останавливаться.

– Мне просто интересно, Крис. Ты поимел кучу девок, но не Блайт? Так какого хрена, а? Ты слишком хорош для нее? В этом дело?

В комнате воцаряется мертвая тишина, и Крис так сильно припечатывает Сабина спиной к стене, что тот ударяется головой. Я вздрагиваю от глухого удара, но по глазам Криса вижу, что на самом деле он не причинит вреда своему брату. Несмотря на хватку, Крис показывает чудеса самообладания, вплотную наклоняясь к Сабину, и говорит так громко, чтобы я могла услышать:

– Нет, тупой ублюдок. Это она слишком хороша для меня.

Я едва могу дышать. Все молчат и не двигаются.

Проходит несколько минут, а Крис продолжает держать Сабина у стены.

– Саб? Давай на этом закончим?

Наконец тело Сабина обмякает. Он кладет ладонь Крису на затылок.

– Прости, чувак. Мне жаль. Я просто напился. И люблю тебя.

Крис заметно расслабляется, но не спешит отпускать брата.

– Я тоже тебя люблю. Не нужно так беспечно относиться к собственной жизни. Или к нам. – Крис похлопывает Сабина по щеке. – А теперь извинись перед Блайт за то, что вел себя как идиот.

Я в восторге, как Крис сохранил самообладание и разрулил такую непростую ситуацию. Эстель, Зак и Эрик застыли у двери, как будто любое движение могло вызвать новую бурю.

Сабин повернул ко мне голову.

– Блайт…

Ему не нужно было ничего мне говорить. Хотя меня и напугало его поведение, но я знаю, что за яростью всегда кроется печаль, а значит, сегодня вечером приключилось что-то невероятно грустное для него. Я не знаю, в чем дело. Но знаю, что Крис слишком легко обошелся с Сабином, за этим кроется что-то еще. Поэтому, хотя я и злюсь на Сабина, но в то же время переживаю за него. Кроме того, полное раскаяние в глазах Сабина говорит само за себя. Я знаю, каково это, когда ты не в себе, и все, что пытаешься скрыть, вдруг всплывает на поверхность в самом изощренном виде. Я могу простить ему и большее, потому что знаю его и знаю его сердце.

– Все нормально.

– Нет, – говорит он трезвее, чем за весь вечер. – Не нормально. Я придурок.

– Так и есть. Но все будет в порядке. Ты побывал на самом дне океана. Я знаю, каково это. Но теперь мы оба вернулись. – Я пересекаю комнату и встаю рядом с Сабином. Мне не страшно, только грустно. – Отпусти его, Крис.

Крис смотрит секунду на меня, а потом переводит взгляд на брата.

– Ты успокоился? – мягко спрашивает он. – Справился с собой?

– Ага.

Крис продолжает говорить ровным голосом, почти как родитель, разговаривающий с непослушным ребенком:

– Если я отпущу тебя, и ты сделаешь хоть одно неверное движение, мне придется…

Сабин вскидывает руки в знак капитуляции.

– Богом клянусь.

– Как насчет того, чтобы не упоминать Бога еще несколько минут? – говорит Крис с легкой улыбкой на губах. Когда Крис отпускает его и отступает к двери, я кладу руки Сабину на плечи и крепко обнимаю его.

– Не надо меня обнимать, – говорит он, опуская руки. – Я идиот.

– Нет, ты не идиот. Слушай, я знаю, как иногда хочется на кого-нибудь выместить эмоции. Со мной такое тоже было.

Сабин пожимает плечами.

– Тогда обними в ответ, – говорю я.

Он тоже сжимает меня в объятиях, и я чувствую, что прежний Сабин вернулся. Он кажется частью меня.

Я слышу, как Крис тихо разговаривает с Эстель, и отвлекаюсь от объятий Сабина.

– Все закончилось, – слышу я его. – Пожалуйста, не расстраивайся. Все хорошо, никто не пострадал. Никто и не должен был пострадать. Я бы этого не допустил. Ты меня слышишь?

Она слепо смотрит на него сквозь застившие глаза слезы.

Крис продолжает разговаривать:

– Я и не думал его бить. Ты же это понимаешь, да? Я бы никогда этого не сделал.

Я поворачиваю Сабина так, чтобы он видел расстроенное выражение лица Эстель.