И целый мир против! Луганцева Татьяна

– Да, это не подойдет, рановато еще, – согласилась Яна. – Что же мне делать?

– У вас аллергия? Сыпь на лице, – участливо сказала девушка. – Может, таблетку?

– Нет, спасибо. Это я упала неудачно.

Девушка с чёлкой понимающе кивнула.

– Послушайте, – сказала она. – Я могу вам предложить одежду из своего гардероба. Размер сорок шесть – сорок восемь подойдёт?

– Я ношу сорок два – сорок четыре, – ответила Яна. – И я бы с благодарностью…

– Тогда одну минуточку… – Ирина жестом пригласила Яну следовать за собой. – Прошу вас, пройдёмте.

Они вошли в комнатку, на двери которой было написано «Служебное помещение. Вход воспрещён», и Ирина открыла небольшой двустворчатый шкаф, в котором оказались её личные вещи. Окинув взглядом ассортимент, Яна поняла, что должна удовольствоваться белой футболкой с бульдожкой на груди и коротенькой юбчонкой, еле-еле прикрывающей бёдра.

В свои сорок лет Яна Карловна Цветкова могла поспорить с любой молодой красоткой. Длинноногая, стройная, голубоглазая, с прекрасным обменом веществ и, соответственно, стройная, как берёзка, она постоянно ощущала на себе заинтересованные мужские взгляды.

Но сейчас, в чужой одежде, она чувствовала себя очень неуютно и боялась встретить Мартина. Ей почему-то казалось, что он не поймёт, зачем и куда она так вырядилась. Мнение Мартина сейчас, как никогда, интересовало Яну, потому что сердце её пылало от любви, и она страшно переживала даже такие незначительные мелочи, как смена костюма.

Посмотрев на себя в большое зеркало, Яна привычно стянула волосы в высокий конский хвост и удовлетворённо вздохнула: сойдёт! Она поблагодарила Ирину за футболку и юбку, прихватила со стойки администратора горстку орешков из керамической тарелочки и отправилась на улицу.

– Вы сейчас на кладбище? Не заблудитесь? – поинтересовалась Ирина, глядя ей в спину.

Яна обернулась.

– Постараюсь… Хотя план кладбища мне бы не помешал. Но боюсь, что план, висящий на стене, мне не подойдёт. Он слишком громоздок.

Ирина улыбнулась.

– Ну что вы… У меня есть план, который вам точно подойдёт. Вот смотрите… – И она протянула Яне небольшой план, свёрнутый в рулончик.

– Замечательно! – Яна взяла план и помахала им на прощание. – Всего хорошего, Ирина! Спасибо за всё. Одежду при первом же удобном моменте верну, не беспокойтесь.

– Я и не думаю беспокоиться, – ответила Ирина. – Счастливо!

Дверь за Яной захлопнулась, и она оказалась на улице. Бодрым шагом она направилась к кладбищу и через несколько минут уже входила в кладбищенские ворота.

«Зачем ты это сделал, Ситцев? Почему выбрал меня? Что за нелепая идея?» – думала она. Ей не нравились кладбища, потому что приближение смерти и неизбежность конца здесь чувствовались острее. Еще эти фотографии ушедших людей, которые на фотографиях были как живые. Яна шла по дорожке кладбища, а со всех сторон на неё смотрели люди, покинувшие этот мир и прикоснувшиеся к вечности.

Яна развернула рулон. План был очень подробный, но она плохо разбиралась в масштабных картах. Яна вообразила, что она обезьяна, тупо пытающаяся понять китайскую грамоту. Ещё она страдала топографическим кретинизмом, то есть не могла ориентироваться на незнакомой ей местности. Короче говоря, испытывала некоторые сложности с ориентированием, в данном случае на кладбище.

Особенность эта очень мешала Яне находиться за рулём автомобиля, и у неё часто возникали проблемы.

«Хорошо, что на кладбище пусто, – вздохнула она. – Я, наверное, напоминаю полоумную туристку, решившую посетить кладбище, или даму, забывшую, где находится захоронение её родных». Тут Яна оглянулась и вздрогнула. Совсем недалеко от неё на скамеечке у могилы сидела молоденькая девушка странного вида. Волосы девушки струились по плечам, а на голове красовался веночек, явно сделанный из искусственных цветов, собранных с надгробий.

Девушка уставилась в упор на Яну, но молчала.

– Здравствуйте, – сказала Яна, чтобы как-то отреагировать на непонятный взгляд незнакомки.

– А я знаю, кто вы, – негромко произнесла девушка.

– Вот как? И кто же? – улыбнулась Цветкова, понимая, что садовник успел про неё рассказать всем.

– Разрушительница судеб, – пояснила девушка.

– Кто? – не поняла Яна. – Это в каком смысле?

Девушка не ответила на вопрос. Лёгкая улыбка коснулась ее бледных губ.

– Вы здесь оставаться не должны, – сказала она. – Это очень опасно. Уходите скорее!

Яна вздрогнула. Просто мистика какая-то! Призрачная незнакомка предупреждает её об опасности. Она переборола неприятное чувство и как можно непринуждённее ответила:

– Я бы с удовольствием ушла, но пока не могу. Дела.

– Григорий Васильевич тоже не хотел меня слушать, и все-таки ушел… – качнула головой незнакомка. – Я его предупреждала много-много раз… Он кровь смоет и снова ходит… от крови отмоется и снова ходит…

– От какой… крови? – Яна оглянулась по сторонам.

Девица была явно ненормальная, а такие люди порой бывают очень агрессивны. Интересно, кто она – эта блаженная. Юродивая, какие частенько живут на погостах, или, не приведи господи, служащая кладбища? «У меня в подчинении только психических не хватало!» – мелькнула мысль у Цветковой.

– Часто в крови он был, а потом отходил, – повторила девушка.

Неожиданно она вскочила со скамеечки и побежала прочь, ловко лавируя между могилами.

Яна пожала плечами: чего только на кладбище не бывает? – и двинулась дальше, время от времени сверяясь с планом, чтобы не потеряться. Хозяйство Григория Васильевича было в отличной форме – чистое, ухоженное. Все могилки аккуратно прибранные. И что удивляло – никаких монументальных памятников в рост динозавров, только аккуратные стандартные надгробия и кресты, большей частью деревянные, резные. Яне на ум пришла пословица, что после смерти все равны. Глядя на это кладбище, верилось, что это действительно так.

Она устало присела на крашенную синей краской скамейку около неизвестной могилы, чтобы перевести дух. Яна закрыла глаза, подставив лицо неярким солнечным лучам, пробивающимся сквозь узорчатую тень высоких берёз.

Неожиданно она услышала женский голос и просто подпрыгнула от испуга.

– Устали?

Яна уставилась на незнакомку в бумажных цветах, участливо заглядывающую ей в глаза.

– Чтоб тебя! Напугала! Подкралась сзади. Так и заикой недолго остаться.

– Я не хотела вас пугать.

– Не хотела, а испугала.

– Простите… Я не хотела…

– Второй раз меня вздрагивать заставляешь. Кладбище – не место для случайных знакомств, – горячилась Яна.

– Я следила за вами, – честно призналась девушка, присаживаясь рядом с Яной без приглашения.

– Зачем? – удивилась Цветкова.

– Я хочу с вами познакомиться.

– А в этом есть смысл? – съехидничала Яна, но улыбнулась. Меня зовут Яна Карловна. Можно просто Яна.

Она протянула девушке руку, но та мгновенно спрятала свою за спину.

– Вероника…

– Что ты делаешь на кладбище, Вероника?

Девушка помолчала, разглядывая свои руки.

– Я всегда здесь, – ответила она. – А руки у меня грязные, в могильной земле.

Яна опять пожалела, что на кладбище нет посетителей.

Вероника вскочила с места, тряхнув длинными волосами, и вдруг цепко схватила Яну за руку.

– Идем!

Она потянула Яну за собой, и той пришлось подчиниться.

Они пробежали несколько метров и остановились около оградки тщательно прибранной могилки. Вероника подтолкнула Яну к скамейке и села вместе с ней.

– Смотри! – указала девушка на керамическую фотографию на скромном памятнике.

Яна увидела лицо немолодой симпатичной женщины и перевела вопросительный взгляд на свою странную спутницу.

– Кто это? Головина Надежда Власьевна, – прочитала она. – Ну и зачем ты меня сюда привела?

– Это моя мама! – воскликнула Вероника.

– Понятно… У тебя красивая мама была, – ответила Яна, которой на самом деле многое становилось понятным.

– Почему «была»? – как бы обиделась девушка. – Вы точно многого не понимаете! Я поэтому и здесь, что мама постоянно со мной, я её чувствую. Она рядом…

– Я понимаю. – Яна вдруг задумалась о судьбе своего отца, могилу которого она не часто навещала.

– К родным надо приходить часто, тогда они не скучают и отпускают нас, – поучала Вероника.

Яна внимательно на нее посмотрела.

– Скажи мне, пожалуйста, а ты веришь, что на кладбище по ночам бродят призраки?

Странная девушка не ответила. Она словно уплыла в своих мыслях куда-то далеко-далеко и не слышала вопроса Яны. Яна снова спросила:

– Вероника, ау, ты где? Я к тебе обращаюсь!

Девушка вздрогнула, словно очнулась, и подняла затуманенные глаза на Яну.

– Почему вы спрашиваете о призраках? Не следует при покойниках о них говорить, это нехорошо. Да и опасно. Мёртвые могут рассердиться.

– Так, значит, они есть? Бродят по кладбищу? – не сдавалась Цветкова.

– А как же? Конечно! Странный вопрос. Между прочим, Григорий Васильевич тоже как меня об этом спрашивал, – несколько расстроилась Вероника.

– А ты видела кого?

– Молчите! Молчите! Ни слова больше! – сжалась в комок Вероника. – Призраков не все видят…

– Это понятно. Я вот не видела, – вздохнула Яна.

Вероника внезапно близко заглянула ей в глаза.

– Обычные люди не могут видеть, а вы – обычный человек. И это очень хорошо! А вот для того, кто видит призраков, – это очень плохой знак! Значит, человек в скором времени умрет! Призраки уже считают его своим.

Яну даже как-то передёрнуло от её слов. Девица явно была не в себе.

– Прямо так и умрёт?

– Точно вам говорю. Я спросить хотела…

– Спрашивай.

– Сейчас же вы главная на кладбище?

– Выходит, что я… Надеюсь, что ненадолго.

– Я хотела бы участок, где лежит мама, несколько увеличить. Как это оформить? У меня есть деньги, я только не знаю, сколько нужно. Но я всё готова отдать.

– А тебе зачем? – спросила Яна. – Если о себе думаешь, так рановато.

– Никто не знает, когда ему рано или уже поздно. Я просто прошу, – занервничала Вероника.

– Хорошо-хорошо, не волнуйся, – успокоила её Яна. – Я ещё не вошла в курс дела. Разберусь с делами, посмотрю, что к чему, и что-нибудь для тебя придумаю. Скажи, ты видела на кладбище что-то такое, что заставило тебя испугаться? Такое необычное?

Вероника засмеялась. Яна удивлённо на неё посмотрела – странная реакция.

– А он молодец!

– Кто «он»? – не поняла Яна.

– Вы выглядите самой обычной, заурядной, но вы очень умная, – стала серьезной Вероника.

– Даже не знаю, радоваться мне или нет, – улыбнулась в ответ, ничего не понимая, Цветкова. Девушка явно заговаривалась.

– Скажи, а где и с кем ты живёшь? – поинтересовалась Яна.

– Где я живу? Я давно живу в психоневрологическом пансионате. Я там уже привыкла. Меня не обижают.

– Ой, а я знаю, где это! – воскликнула Яна. Там сейчас идёт ремонт. Я должна была помочь, но меня отвлекли другие дела! А пациенты где же теперь?

– Нас просто убьют, – вздохнула Вероника. – Кому мы нужны?

– Что ты такое говоришь? Как это – «убьют»? Кто им позволит? Никто никого убивать не будет… – Понимая, что девушку лучше не оставлять одну, Яна взяла её за руку и потянула за собой. – Пойдём домой, тебя, наверное, ищут.

– Вы ничего не знаете, ничего не знаете… – мотала головой девушка… Она словно впала в транс и двигалась за Яной в сумеречном сознании, не понимая, с кем она идёт и куда.

Яна вывела девушку к административному корпусу и попросила Ирину вызвать такси.

– Зачем такси? – удивилась та. – У нас есть служебный транспорт. – Сейчас попрошу водителя подать машину к воротам.

Яна вышла на улицу, и через пару минут к ней подкатил похоронный катафалк. Шофёр, приветливо улыбаясь, помог девушкам сесть в машину. Центральное место в салоне было занято гробом.

– Он пустой! – успокоил Яну водитель, улыбаясь еще шире беззубым ртом.

Яна попыталась улыбнуться ему в ответ, но только скривила губы. Всю дорогу она старалась не смотреть на домовину, не отводя взгляда от окна.

Машина затормозила у особняка, шофёр открыл дверцы и помог пассажиркам выйти. Яна увидела всех, кого меньше всего сейчас хотела бы видеть. Одетая столь экстравагантно, она стеснялась своего вида, и ей было неловко.

Во дворе, рядом с инвалидным креслом, в котором сидела Анастасия, стоял её муж Мартин. Рядом с ним Стефания Сергеевна. Увидев Яну, они удивлённо уставились на неё.

– Добрый день! – поздоровалась Яна и улыбнулась Анастасии. – Отлично выглядишь! Тебе очень идёт длинное платье. Оно такое элегантное. И причёска у тебя прелестная. Ты молодец!

– Спасибо, Яночка, – ответила Настя и, подняв голову, с улыбкой посмотрела на мужа.

Мартин улыбнулся жене в ответ.

Яне было больно смотреть на их семейное единение, её охватила зависть и неприятное чувство к Насте, но она попыталась взять себя в руки и не выдать своих чувств.

Стефания Сергеевна подошла к Яне.

– Ого, на каком транспорте!

– Вступила в права наследства? – прищурился Мартин, поправляя густые, кудрявые волосы, которые на солнце отливали красивым темно-каштановым цветом.

Яне захотелось повернуться и уйти, она еле сдержалась, чтобы резко не ответить Мартину и не выдать своих чувств.

– Яна, как всегда, в своём репертуаре, – поджала губы Стефания Сергеевна – Она с презрением окинула взглядом нелепую юбчонку Цветковой и дурацкую майку с обезьянкой.

– Это не моя одежда! – попыталась оправдаться Яна. – Так получилась, что мне не во что было переодеться, и мне уступили вот это… – Она обвела свой наряд рукой.

– Есть категория людей, у которых всё происходит помимо их воли, – кивнула Стефания Сергеевна и поджала ярко накрашенные губы.

Из дверей дома вышла высокая женщина в белом халате с весьма впечатляющими формами.

– Вероника! – кинулась она к девушке. – Наверное, вы нашли ее на кладбище? – повернулась дама к Яне. – Безобразница всё время туда бегает. У нас, конечно, не закрытое учреждение, но далеко пациентам уходить не разрешается, – пояснила она.

– Скажите, а сколько здесь пациентов? – поинтересовалась Цветкова.

– Мы выписали всех, кого можно было, когда ремонт начался. Осталось пятеро. Я занимаюсь сейчас тем, что оформляю перевод больных в аналогичное учреждение. Вот и наша Вероничка туда поедет…

– У-у-у, змеища двуглавая! – зашипела девушка. – Я никуда отсюда не поеду! – заявила она.

– Мы потом с тобой поговорим, – отвела глаза женщина в белом халате.

– Мартин, пора везти Настю на процедуры, я тебе помогу, – сказала Стефания Сергеевна и взялась за ручки кресла-каталки.

Яна встретилась глазами с Мартином, словно считывая родное и самое любимое для ее сердца и души изображение, фиксирующее его каждую морщинку и каждую родинку. Он виновато улыбнулся. И Яна, и Мартин понимали, что сказать им друг другу в данной ситуации нечего, хотя Яне хотелось кричать от душевной боли. Стефания Сергеевна развернула коляску с Анастасией, а Мартин пошёл вслед за матерью. Яна проводила высокую спортивную фигуру взглядом и направилась в крыло дома, уже полностью убранного в леса. По доскам сновали строители, все были чем-то заняты, все очень активно работали.

В неопрятной женщине в рабочем комбинезоне Яна не сразу признала свою подругу Асю. Та сидела на корточках перед ведёрком с краской цвета слоновой кости.

– Привет, подруга! Я думала, что тебя уже и не увижу здесь, – заметила она Яне.

– Здравствуй, – ответила Яна. – Что-то смотрю, тут никто мне особо не рад, – Яна села рядом с Асей. – Давай, я помешаю… Приехала сюда с мыслями помочь, а, как всегда, только мешаю всем…

Ася протянула ей валик.

– Не грусти. Пошли осваивать профессию маляра, не забудь ведро с краской! Ты похожа на Пеппи Длинный Чулок, которая затеяла особый ремонт в своем странном доме, – засмеялась Ася.

– Только Пеппи жила одна, а в этом доме кто только не живёт, – посмотрела вслед Мартину Яна.

– Наверное, тебе тяжело видеть их вдвоем? – спросила Ася, заметив её взгляд и проводя кисточкой по стене, оставляя ровный след.

– А ты как думаешь? Сердце останавливается. Я долго так не протяну…

– Еще и Стефания Сергеевна что-то на тебя зуб точит, – покосилась на подругу Ася.

– Ты тоже заметила? Она прямо изменилась! Раньше я была для неё светом в окошке, а теперь всё не так и не этак… – Яна неистово возила валиком по стене.

– Так она же сама меня просила уговорить тебя приехать сюда, а теперь нос от тебя воротит, вроде и не рада, что ты здесь, – размышляла Ася. – Я пыталась с ней поговорить, она с тактичностью слона уходит от ответа.

– Она за Настю переживает, это понятно, – вздохнула Цветкова.

– Не понятно, почему… – вторила ей подруга. – Вот если подумать? Она моложе – это факт, хотя у тебя внешность выигрышней будет. Ты у нас одна такая на миллион. Настя – проверенный экземпляр, она уже себя в семейной жизни с Мартином показала с лучшей стороны, а как ты себя будешь вести в супружестве, ещё не известно. Это – минус…

– Как не известно? Четыре развода… Черт! – капнула на себя краской Цветкова. – Естественно, кто такую невестку захочет? Где четыре развода, там и пятый. Ребенка я уже не рожу, старая… – продолжала искать у себя минусы Яна.

– Насколько нам известно, у Мартина есть ребёнок. У тебя тоже имеется. Что может помешать вам быть вместе? Видно же, что вы любите друг друга! Не смотри на меня так! Я знаю! Да, жена у Мартина больна. И это перекрывает все твои плюсы. Как её бросить? Никак! – закатила красные глаза от краски и растворителей Ася.

– Ты сама себя слышишь? Человек шесть лет находился в лапах маньяка, конечно, она бедная и несчастная. Ей теперь должна достаться львиная доля любви и ласки мужа, чтобы хоть на немного вернуться к себе, прежней. И только любовь мужчины, которого она любит, сможет помочь этой несчастной женщине, – подвела итог Яна.

– Только муж её любит другую, извините! За шесть лет такое могло случиться! – вспылила Ася. – Или ты думаешь, что он может любить вас обоих? Но так как ей его любовь нужнее, то он должен остаться с ней? Ты в это веришь? Он же совершенно потрясный мужик! И любит он только тебя! Это же видно невооружённым глазом.

Яна зачем-то провела валиком с краской по полу, хотя это было лишнее, и ответила подруге:

– Да, я знаю, что он нормальный мужик и что он любит меня, я это тоже чувствую. Но люди тем и отличаются от животных, что иногда наши собственные мечты и желания могут остановить обстоятельства, которые сильнее нас. Но это я опять ударилась в философию непонятную… Я сама заметила, что Стефания Сергеевна резко изменила своё отношение ко мне… Может, её достало, что я постоянно попадаю в невообразимые жизненные ситуации? Она жалеет своего сына? Ты знаешь, мне грустно. Обстоятельства складываются против меня. Я могу ей поклясться, что буду носить приличную одежду и вести себя как пай-девочка, но я не могу обещать, что это продлится долго! Не мо-гу! Это происходит помимо моей воли и желания, я сама не знаю как.

– Ты пугаешь меня! Я вижу, что эта любовь просто свела тебя с ума. А преграды распалили ещё больше! Раньше ты была более рациональная и более благоразумная, а сейчас готова в печку кинуться ради этого мужика. Янка, ты включи мозги и подумай, что за жизнь у тебя с Мартином будет? Он ведь Настю забыть не сможет и станет постоянно казниться, что променял больную женщину на здоровую. Он станет мучиться и переживать, а для счастливой семейной жизни это крест, поверь мне!

– Тебе легко говорить, а мне жить не хочется.

– Янка, хочешь рисковать – рискуй! Но свой выбор должен сделать Мартин, только он один должен раз и навсегда решить, с кем хочет остаться. Ты не должна подталкивать его к решению остаться именно с тобой, потому что он, если у вас случатся размолвки, обвинит во всём именно тебя, так и знай!

– Что же мне делать? Ася, посоветуй…

– Слушай, давай проведём эксперимент!

– Что за эксперимент? – недоверчиво спросила Яна. – И так вокруг происходит много странного. Ты в курсе, что мне один местный богатей завещал вообще всё, что у него было? Я ещё пару дней о нем ни сном, ни духом… Зачем и откуда он взялся на мою бедную головушку? Загадка… Нет, но почему именно я?!

– Ты – потому что с тобой вечно приключаются невероятные вещи! Я ничуть не удивлена. Ладно, слушай, что я хочу тебе предложить. Надо организовать свадьбу с Виталием! – вдруг выдала Ася.

– Зачем? – опешила Яна.

– А ты не понимаешь?

– Вообще ничего не понимаю! Зачем мне за Лебедева сейчас выходить?

– Да не надо тебе за него выходить! Достаточно просто сыграть свадьбу.

– Слушай, Аська, ты меня просто запутала. Я не понимаю: если свадьба, значит, надо расписаться, так?

– Нет, не так! Расписываться пока не надо. А свадьбу нужно организовать для того, чтобы подвигнуть твоего Мартина на какие-нибудь решительные действия. Если не отреагирует, тогда точно поставишь на нём крест, а так, глядишь, что-нибудь и получится. Это розыгрыш. Фарс.

– Ну ты придумала! А как я Виталию буду объяснять эту ситуацию? Что я ему скажу? Давай сыграем свадебку понарошку? Как я буду ему потом в глаза смотреть, ты подумала?

– Ой, Янка, не осложняй! Ну, скажи, что тебе удобнее сначала свадьбу отпраздновать, а распишитесь позже, когда время будет. Знаешь высказывание Наполеона Бонапарта? «Надо ввязаться в бой, а там посмотрим». Вот и мы потом посмотрим, когда увидим, что получилось.

Яна чихнула.

– Вот! Правда! – воскликнула Ася.

– Нет, это не правда, это аллергия у меня открылась на масляную краску. А ты давно ее нюхаешь? Судя по твоим видениям, тебе пора сделать перерывчик.

– Я тебе дело говорю! Слушай меня, у меня жизненный опыт огромный! Можно затаиться в тишине, а потом ка-ак выстрелить! И всех сразить результатом! Вот мы с тобой и выстрелим!

– Послушай, стрелок, а Виталий Николаевич на себя руки не наложит после наших экспериментов?

– Он что, кисейная барышня? Или тебя первый год знает? Переживёт! Реакция жениха должна быть естественной, тут играть нельзя, а то влипнем в историю.

– А ты жестокая! Ты за что Виталия-то так не любишь? Мучаешь…

– Это я его мучаю? Это ты собралась за него замуж без любви, вот с себя и спрашивай! Он-то, идиот, вцепился в тебя мёртвой хваткой, должен же тоже в себя прийти! И что он в тебе нашёл? Не понимаю…

– Ася, я вроде как сюда отдохнуть и отвлечься приехала, а в итоге у меня здесь проблем возникло выше крыши. Ты только вдумайся: теперь на мне кладбище и цветочный магазин! Ополоуметь можно! Издевательство, честное слово, издевательство! Ну, зачем мне погост, прости господи? Сказать кому – не поверят. Самое главное, даритель мой всё втихаря от меня провернул, слова не сказал. Нет, тут что-то не так, тут какая-то засада есть. Надо разобраться…

Ася вскинулась:

– Разобраться?! Янка, не вздумай! Мне же потом тебя выручать. Ты же мне обещала…

– И мне обещала… – раздался за их спинами голос.

Подруги обернулись и увидели садовника.

– Глеб? – удивилась Яна. – А ты как здесь?

– Обыкновенно. Работаю на фасаде. Здание старинное, а я как-никак художник. Так что же насчёт твоего обещания?

Ася слушала и ничего не могла понять.

– Яна, кто это? – спросила она.

– Это Глеб. Он садовник, но и художник тоже. Работал у Ситцева в саду. Я обещала ему попозировать, но всё как-то не получается.

– Очень приятно, – поцеловал руку Асе Глеб. – Знакомый запах масляных красок. Яна – очень яркая женщина, и подруга у неё соответствующая, – он окинул Асю интригующим мужским взглядом.

Ася скользила взглядом по его идеально накачанной фигуре, словно пытаясь сложить в уме головоломку.

– Понятно…

– Яночка, я надеюсь, что ты не из тех людей, у которых обещанного год ждут? – спросил Глеб. – Хочу написать твой портрет…

– Дался тебе, Глеб, мой портрет, – несколько раздраженно ответила Яна. – Ну, если будет свободное время, то хорошо. Не самое удачное время ты выбрал, чтобы писать с меня портреты.

– Я настаиваю, – не согласился Глеб.

Яна повернулась к подруге и пожала плечами, словно говоря: «Вот пристал!»

– Ладно. Когда? – спросила она.

– А сегодня вечером можешь? Вообще-то для портрета нужен дневной свет, но я пока сделаю карандашный набросок. Я зайду вечерком?

– Хорошо, – пожала плечами Яна.

– Как романтично! – восхитилась Ася. А меня, Глеб, написать можете? Групповой портрет с малярной кистью.

– Я не специализируюсь на групповых портретах, – отрезал Глеб, но потом решил смягчить отказ: – Вы с кистью, как охотница Диана. У вас интересное лицо. Я бы вас тоже с удовольствием написал.

– Спасибо на добром слове. Приступим к работе, нам сегодня ещё две комнаты закончить надо, – сказала Ася.

– Намёк понял. До вечера, – посмотрел на Яну Глеб и удалился.

– Я что-то не пойму… Он за тобой ухаживает? – спросила Ася, удивлённо посмотрев на подругу. – Хотя, чему я удивляюсь? Ты у нас как солнце. На твоей орбите только звёзды.

– Прекрати! Обыкновенный садовник.

– А ты бы хотела необыкновенного садовника?

Яна засмеялась, и подруги принялись за работу.