Навеки мой Линден Кэролайн

Глава 26

Софи поднялась по ступенькам клуба раньше, чем обычно. Джек, как правило, приезжал позднее, поскольку Филипп держал слово и к ней не приближался. Подобное положение дел вполне устраивало Софи, но сегодня ей пришлось обойти весь клуб, чтобы отыскать его.

Наконец она заметила Филиппа, сидевшего в кресле с бокалом вина в руке, и направилась к нему.

– Добрый вечер, лорд Филипп, – произнесла Софи, приседая в реверансе.

Тот выпрямился, а потом вскочил и отвесил поклон.

– Миссис Кэмпбелл! Что за неожиданное удовольствие! – Один из посетителей ехидно рассмеялся, и Филипп оборвал его грубым жестом. – Давайте поговорим в другом месте. – Уголки его губ дрогнули в усмешке. – Если, конечно, вы не собираетесь снова пригласить меня сыграть в кости.

– Больше никаких костей, – беспечно отозвалась Софи, взяв молодого человека под руку. – Я вас долго не задержу.

– Всегда к вашим услугам. – Они прошли через полупустой главный зал и остановились около свободного дивана. Софи опустилась на мягкое сиденье, и Филипп устроился на расстоянии вытянутой руки от нее. – Что вас тревожит?

– Мне бы хотелось, чтобы между нами снова воцарился мир, – произнесла она.

Филипп сдвинул брови.

– А разве мы враждовали?

– Вряд ли, – честно призналась Софи, – хотя напряженность все же возникла.

– Неужели я действительно был так назойлив?

– Вообще-то… да. – Она кивнула, и Филипп с изумлением посмотрел на нее. – Вы следовали за мной подобно мрачной грозовой туче, сердясь и что-то бормоча себе под нос. Это действовало бы на нервы кому угодно.

– Прошу прощения. – Он опустил голову и потер лоб. – Я так беспокоился, когда мой брат увел вас из клуба. В отличие от вас я хорошо его знаю. Вы заявили, будто я выставил вас в дурном свете, хотя это он забрал вас с собой, точно выигранный в битве трофей.

Это Софи и хотела обсудить, но во рту у нее внезапно пересохло. Она облизала губы.

– Что вы имели в виду, сказав, что хорошо его знаете?

– Да! Всю свою жизнь. Джек всегда был отличным парнем, готовым на всевозможные авантюры. По-моему, этот парень до сих пор прячется где-то в глубине его души. Только Джек этого не показывает.

Софи вспомнила портрет маленького Филиппа, сидящего на ветке дерева, который увидела в Олвин-Хаусе. Ей было сложно подавить желание защитить Джека, объяснить, что в его душе все еще живет частичка того веселого заботливого парня, желающего снова сблизиться с родным братом.

– Почему, как вы думаете?

– Очевидно, потому что он герцог. – В глазах Филиппа вспыхнул недобрый блеск. – Слишком важный, чтобы отправиться в театр или на соревнования по боксу. Слишком благородный, чтобы поиграть в карты или принять участие в споре. Брат стал ужасным занудой, изменившись лишь в ту ночь, когда счел нужным на время позабыть о внешнем лоске и хваленом чувстве достоинства.

– Не все могут вести себя беззаботно, имея деньги и свободу поступать как заблагорассудится. – Филипп вскинул голову и посмотрел на Софи, но та простодушно улыбнулась. – Я хочу сказать, что вам повезло. Ведь на ваши плечи не свалились все эти обязанности, налагаемые титулом. Наверное, это… ответственно. Например, я умею управлять лишь своим крошечным хозяйством. А с таким количеством недвижимого имущества, как у него… Даже не представляю, каково это.

– Верно. – Филипп порывисто вздохнул, наклонился вперед и уперся локтями в колени. – Да, это сложно. И вы правы: мне действительно повезло родиться младшим сыном, поскольку не слишком-то удается быть ответственным. – Он ухмыльнулся. – Зато мне по душе всевозможные авантюры.

Софи рассмеялась:

– Уж это я знаю! Хотя посоветовала бы вам действовать более осмотрительно за карточным столом.

– Вы тоже? – Филипп устроился поудобнее и вытянул ноги. – Кое-кто недавно предложил мне отточить мастерство игрока. Не могли бы вы дать мне какой-нибудь совет? Ведь вы настоящий профессионал.

– Хм. – Софи склонила голову набок, словно задумавшись. – Я бы посоветовала вам избегать костей. Это поистине дьявольская игра. – Филипп рассмеялся. – А в остальном поможет практика. Учите правила, просчитывайте варианты и внимательно наблюдайте за игрой, вместо того чтобы флиртовать со своими противниками, – закончила она, многозначительно взглянув на Филиппа.

– Мне это не помогло. И никогда бы не помогло, верно?

Софи колебалась с ответом. Ведь Филипп явно имел в виду не кости.

– Нет. Только не со мной.

– Это случилось до или после того, как мой брат увез вас из клуба? – прямо спросил Филипп.

– Раньше. Намного раньше. Для меня вы слишком дерзкий и отчаянный. Боюсь, что в глубине души я ужасная зануда.

Филипп внимательно посмотрел на нее, и Софи поняла, что он что-то знает о них с Джеком.

– Вы совсем не такая, как он, Софи.

Ее лицо запылало.

– О ком вы говорите? – Она попыталась придать своему голосу невинность, но выражение лица Филиппа изменилось. Он откинулся на спинку дивана и пристально посмотрел на Софи.

– Я знаю, что между вами и Вэром что-то есть. Он выдал себя, когда я сказал, что ему нужно оставить вас в покое.

Софи промолчала, не в состоянии вымолвить ни слова.

– Мне известно, почему вы пожелали сохранить это в тайне, – продолжил Филипп. – Кстати, я не осуждаю вас за то, что завязали с ним отношения. Вы не первая, кто решил попытать счастья. Но у вас доброе сердце, и вы благоразумны. Вы… нравитесь мне, хотя и не желаете больше флиртовать со мной и выигрывать мои деньги. Попытка завоевать сердце Вэра была заранее обречена на провал.

Софи захотелось отвесить Филиппу пощечину за такие слова о Джеке, но она напомнила себе, для чего затеяла этот разговор.

– Господи, Филипп, вы говорите так, будто я охотник, а ваш брат – моя жертва!

Он усмехнулся:

– Многие женщины испытывали нечто подобное. Он так равнодушен к окружающим, что женщины находят эту черту невероятно привлекательной… Но у Вэра больше нет сердца. Много лет назад он влюбился – неистово и безумно. Вы бы даже и не подумали, что он на такое способен, а девушка его обманула: сбежала с героем войны, – и Вэр так и не смог пережить этот удар.

Много лет назад… Если сердце Джека до сих пор кровоточило, он никак этого не показал.

– Герцогу необходимо жениться, чтобы обзавестись наследником.

Софи не следовало заводить этот разговор. Филиппу хотелось пообщаться, но он не помог ей, а лишь все усложнил. Ведь Джек никогда не упоминал о бывшей возлюбленной.

– Он женится, – произнес Филипп, – но лишь из чувства долга, а не по каким-то легкомысленным причинам.

«По таким, как любовь». Руки Софи задрожали, и ей пришлось сжать их в кулаки.

– Я слышала разговоры, – сказала она, стараясь придать своему голосу безразличия. – О нем и леди Люсинде Афтон. Якобы они были помолвлены уже давно. – Слова словно жалили язык, но ей необходимо было знать правду…

Филипп посмотрел на Софи и воскликнул:

– Вы слышали? Джек пообещал отцу на смертном одре, что будет заботиться о ней до конца жизни. Долг, как я и говорил. Люсинде можно посочувствовать, однако она тоже исполняет свой долг. Люсинда умная девушка, и, даже будучи ребенком, знала, чего хочет.

Софи показалось, что Филипп лишил ее способности дышать. Она покачнулась и была вынуждена вцепиться в подлокотник, чтобы не упасть. Софи ошеломленно посмотрела на внимательно наблюдавшего за ней Филиппа.

– Вы уверены?

– Моя мать заверила, что свадьба состоится в конце года, – ответил он. – А мать Люсинды хотела, чтобы сначала состоялся ее дебют.

«Ей всего восемнадцать», – прозвучал в голове Софи голос Джорджианы.

– Он ее любит?

– Люсинду? – На лице Филиппа отразилось удивление. – Сомневаюсь. Мужчины в моей семье – я говорю о наследниках, – заключали тщательно продуманные браки. Так было всегда и скорее всего так будет. Впрочем, это никогда не мешало им заводить множество любовниц. Но женились они лишь для того, чтобы укрепить свою власть и объединить капиталы. Я бы предупредил вас об этом раньше, если бы мне позволили общаться с вами. Теперь я понимаю, почему брат запретил мне это.

Сердце Софи отчаянно колотилось, а разум затуманился. Ей казалось, что она внезапно заболела. А ведь Джек говорил ей, что герцоги Вэры не женятся по любви. Но потом изменил свое мнение и признался, что она – все, что ему нужно в этой жизни. Джек попросил ее стать его женой. Так кто же ошибался? Джорджиана, увидевшая смеющегося Джека рука об руку с леди Люсиндой? Филипп, прекрасно знающий своего брата и семью в отличие от нее? Или сама Софи, нарушившая собственные правила, занимавшаяся любовью с Джеком, хранившая в тайне их роман, отдавшая ему свое сердце и принявшая его шокирующее предложение?

– Спасибо, Филипп, – произнесла Софи, – за то, что все разъяснили.

– Софи! – Филипп поймал ее за руку, когда она поднялась с дивана. – Я знаю, что вел себя недостойно, но виной всему ревность. Ведь Вэр забрал вас себе, даже пусть и против вашей воли. Прошу прощения и клянусь вам, что подобного больше не повторится. Сможем ли мы снова стать друзьями?

Софи высвободила руку.

– Возможно. – Однако ей хотелось закричать, что этого никогда не будет. Ведь Филипп так напоминал ей Джека. – Прошу прощения…

Софи развернулась и поспешила прочь, с трудом сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. Она вбежала в первую попавшуюся пустую комнату, закрыла за собой дверь и прижалась к ней спиной.

Господи! Неужели она действительно совершила ужасную глупость? Решила, что ей наконец улыбнулась удача? Будто она сможет превратиться из девицы, зарабатывающей на жизнь игрой в карты, в герцогиню Вэр? «Идиотка», – прошептала Софи. Ей следовало все понять, когда Джек начал таращиться на ее голые ноги в ту первую ночь в Олвин-Хаусе. На уме у него была не любовь и не брак. Леди Фокс часто предупреждала ее: «Если мужчина хочет женщину, которой не может обладать, превращается в опасное существо».

Однако Софи предпочла забыть обо всем, потому что очень хотела этого мужчину. И в течение нескольких благословенных дней свято верила, что он действительно принадлежит ей.

Софи провела ладонью по глазам. Никаких слез. Она и раньше совершала ошибки, но брала себя в руки и шла дальше. Оправится и после этого удара. Ей было больно. Гораздо больнее, чем в ту ночь, когда Софи проиграла четыре сотни фунтов, плохо просчитав собственные шансы на победу. И гораздо больнее, чем в тот раз, когда ее бросил предыдущий любовник. Во всяком случае, он не пытался сделать ей предложение. Лишь вручил элегантный бриллиантовый браслет в качестве прощального подарка. Софи продала его за двести пятьдесят фунтов. Солидная прибавка в ее копилку.

Да, она испытывала боль, и, возможно, никогда не залечит рану, однако это не помешает ей двигаться дальше. Выбора у нее все равно нет. Вероятно, она устроит себе несколько выходных и съездит в Мейкпис-Мэнор. Ведь дядя приглашал. В памяти Софи сохранились не слишком приятные воспоминания об этом месте, но на сей раз она выяснит, как жил ее отец до того, как бросил все это ради любви…

Ребенком Софи считала историю любви родителей весьма романтичной. И теперь понимала, как им повезло. Папа любил маму так же сильно, как и прежде, когда она потеряла голос от постоянного кашля и не могла больше петь. Да и мама не переставал его любить, несмотря на то что ему не удавалось выиграть в карты достаточно денег, чтобы содержать семью. Любовь выдержала все испытания и продлилась до самого последнего их вздоха, поэтому Софи наивно полагала, что это чувство не бывает другим.

«Папа, – печально подумала Софи, – почему ты не предупредил меня, сколь ужасной может быть любовь?»

Джек приехал в «Вегу» позднее обычного, однако в приподнятом настроении. В его кармане лежало разрешение на брак. Ему потребовалось несколько часов на то, чтобы получить его, но он употребил все свое влияние и привел в ужас клерков, добиваясь желаемого. Рядом с разрешением была коробочка с кольцом. Джек выбрал безупречный рубин в золотой оправе, поскольку ему нравилось, когда Софи надевала алые платья.

Причиной задержки стала его мать, которая долго ругалась, плакала и умоляла сына передумать. Чуть раньше леди Стоув сообщила ей ужасные новости в сумбурном и исполненном отчаяния письме, но Джеку все равно пришлось пережить бурю. Когда рыдания матери начали стихать, он пояснил, что не может жениться на леди Люсинде по двум причинам: во-первых, девушка сама этого не желала, а во-вторых, он полюбил другую женщину.

– Люсинда осознает свою ошибку! – кричала мать, спускаясь за Джеком по ступеням.

– Она хочет поехать в Египет. – Он улыбнулся, вспомнив, с каким воодушевлением рассказывала Люсинда о своей мечте.

Герцогиня едва не лишилась дара речи.

– В Египет? Не говори ерунды. Конечно же, она этого не сделает. Что за странное желание? Люсинда останется в Англии и будет исполнять свой долг.

Джек, готовый отправиться в «Вегу», сунул руки в пальто, заботливо поданное дворецким.

– Ее долг не включает в себя брак со мной.

– Но ты просто обязан жениться на ней!

– Нет, – решительно возразил он. – Не обязан.

Герцогиня открыла рот, чтобы вновь начать спор, но Джек протестующе поднял руку.

– Я поклялся отцу, что буду присматривать за Люсиндой и заботиться о ее благополучии. И слово свое сдержал. У них с матерью всегда был хороший дом, полная кладовая еды и модная одежда. Но Люсинда стала взрослой и у нее появились собственные мечты и интересы. К тому же ей не хочется выходить замуж за такого старого и скучного мужчину как я.

– Она еще ребенок, и ей необходима направляющая рука матери!

– Нет. Люсинда – молодая женщина, заслуживающая возможности самостоятельно выбрать себе мужа. Разговор окончен, мама.

Герцогиня поджала губы и на мгновение прикрыла глаза.

– Ты действуешь порывисто и необдуманно. Это совсем на тебя непохоже, Вэр. Это же надо! Бросить Люсинду ради какой-то картежницы! – Она тряхнула головой, несмотря на предостерегающий взгляд сына. – Разумеется, я слышала об этой глупой ставке. Знаю, что ты увез ее в Олвин-Хаус и до сих пор видишься с ней. В последнее время ты был явно не в себе, и я прекрасно понимала почему. Мужчины предсказуемы, когда дело касается их низменных инстинктов. Но приведя эту женщину в свой дом, ты опозоришь отца, деда и остальных предков, следовавших долгу и относившихся к браку со всей серьезностью.

Джек забрал у Брауни шляпу и перчатки.

– Хорошего вечера, мама!

– Ты не можешь просить меня, чтобы я приняла женщину без имени, связей и репутации!

– У нее есть имя, мне нет никакого дела до связей, а уж ее репутация будет получше, чем у половины представителей высшего света вместе взятых. – Джек надел шляпу, и лакей распахнул перед ним дверь. – Если не хочешь ее принимать, попроси Перси подыскать для тебя новый дом. Я собираюсь привезти сюда свою невесту в течение двух недель.

Не обращая внимания на ошеломленный возглас матери, Вэр спустился по ступеням и сел в поджидавший его экипаж. Он бросил взгляд на противоположный угол и вспомнил Софи – негодующую, взволнованную, дразнящую его со своего места. Пульс Джека участился, а губы изогнулись в улыбке при мысли, что он сделает в следующий раз, когда Софи будет сидеть в экипаже напротив него.

Он вошел в клуб, не потрудившись даже снять пальто и шляпу. Где же она? Сегодня Джеку было плевать на обещание, данное Дэшвуду. После сегодняшнего вечера сплетни, связанные с именем Софи, будут лишь о ее новом положении в обществе в качестве жены герцога. Дэшвуд может изгнать его из клуба, и Джек совсем не расстроится.

Он быстро прошелся по клубу, но Софи не заметил. Сдвинув брови, Джек вернулся в главный зал, подумав о том, не осталась ли она дома. Он отослал свой экипаж, но мог взять наемный, как уже делал, отправляясь к Софи.

– А вот и я! – Перед Джеком возник брат, раскинувший руки в стороны.

– Я ищу не тебя.

– Нет? – Филипп изобразил на лице удивление. – Разве не для этого ты стал членом клуба?

В такие моменты Джек начинал завидовать Софи, что у нее не было родственников.

– Филипп, я не в том настроении, чтобы обсуждать это.

– Может, тогда сыграем в карты? Фрейзер и Уитли с удовольствием составят нам компанию.

– Не сомневаюсь, – сухо промолвил Джек. Карманы Фергюса Фрейзера всегда были пусты, а Энгус Уитли и вовсе слыл самым бесполезным из друзей брата. – В другой раз. Я кое-кого разыскиваю.

– Кого? – Филипп поспешил за Джеком, когда тот двинулся прочь. – Я могу помочь тебе в поисках.

Джек искоса посмотрел на него.

– С чего это ты сегодня такой услужливый?

– Испытал прилив братской любви.

– Нет, серьезно, почему? – Джек миновал стол для игры в кости, но не заметил блеска волос цвета красного дерева.

– Возможно, это я сегодня присматриваю за тобой.

– Что? – Джек почти не слышал, что говорил брат. Неужели Софи действительно здесь нет? И если она собиралась остаться сегодня дома, то наверняка упоминала вчера об этом.

– Чтобы уберечь тебя от неловких ситуаций в общении с людьми, не заслуживающими находиться в твоем обществе.

Джек удивленно взглянул на Филиппа и спросил:

– О чем ты говоришь?

– Софи знает про Люсинду, – тихо ответил тот.

– Что? – Сидевшие за соседним столом игроки посмотрели в их сторону, и Джек понизил голос: – Тут не о чем знать!

Филипп вскинул руки.

– Она меня спросила. Если кто-то и сообщил ей, что ты собираешься жениться на Люсинде, то уж точно не я.

– И ты не стал ничего отрицать? – возмутился Джек. – Я никогда не был помолвлен с Люсиндой, но если ты сказал обратное… Помоги мне, Господь, Филипп…

– А что я должен был говорить? Если мама подтвердила, что это правда? Вэр, все знают, что Люсинде обещали этот брак много лет назад…

Выругавшись, Джек развернулся и зашагал прочь. Филипп не отставал, понимая, что их беседа получилась слишком публичной. Как только они оказались в уединенном месте, Джек процедил сквозь зубы:

– Я говорил тебе, что это досужие домыслы, что бы там ни утверждала наша мать. Эту историю о таинственной помолвке они состряпали вместе с леди Стоув. У Люсинды никто даже не спросил мнения, хотя она предпочла бы уехать в Египет, лишь бы не стать женой такого скучного и старого человека как я.

Филипп усмехнулся:

– Она так сказала? Мне всегда нравилась Люсинда.

– И я с удовольствием сошлю тебя в Египет до конца жизни, если ты убедил Софи в том, будто я женюсь на другой женщине. – Джек гневно посмотрел на брата. – Я люблю ее! И это чувство взаимно. Если ты все испортил, Филипп, если разбил ей сердце своими вздорными россказнями… Бог свидетель, ты больше не получишь от меня ни одного фартинга и не появишься на пороге моего дома.

– Любишь? – Филипп вытаращил глаза от удивления. – Ты в нее влюбился?

Джек смотрел на брата, равнявшегося на него и доверявшего ему в детстве. На брата, которому рассказывал сказки и страшные истории. Перед ним словно стоял совершенно другой человек, полагающий, что он, Джек, способен соблазнить одну женщину фальшивыми обещаниями, собираясь при этом жениться на другой. Этот незнакомец не верил в то, что его брат способен на глубокие чувства, обращая внимание лишь на известия об очередном карточном долге.

Джек тяжело вздохнул. Он лишь потратит время зря, ругая Филиппа, в то время как должен разыскать Софи и убедить ее в том, что разговоры о его женитьбе на другой женщине ложь. Ведь правду он сказал ей еще вчера ночью. Правду о том, что любит ее одну и хочет на ней жениться. Джеку была важна Софи, а не осуждение матери и Филиппа.

– Не бери в голову. – Он хотел пройти мимо брата, но тот схватил его за руку.

– Вэр!

Джек остановился, холодно взирая на сжимающую его руку. Филипп разжал пальцы и шагнул назад.

– Я не знал.

– Откуда тебе было знать? Ведь ты думал лишь о том, что я якобы лишил тебя возможности сделать ее твоей любовницей.

Филипп густо покраснел.

– Она действительно мне небезразлична. Когда ты увез ее из клуба, я не представлял, что у тебя на уме, и беспокоился.

Джек с презрением посмотрел на него:

– Странный способ продемонстрировать свою привязанность.

– Про тебя я мог бы сказать то же самое, – усмехнулся Филипп. Джек вздрогнул, и Филипп сделал еще один шаг назад. – Ты действительно любишь ее?

– Всем сердцем. – Джек немного помолчал, а потом признался: – Я сделал Софи предложение.

– Полагаю, она согласилась.

Джек только кивнул в ответ, не в силах говорить. Казалось, Филипп на мгновение утратил присутствие духа, но затем вздохнул и расправил плечи.

– Сейчас мы с тобой выглядим такими потерянными, что нам лучше действовать сообща. Пусть хотя бы один из нас обретет счастье. Идем, я помогу тебе разыскать ее.

Глава 27

Софи не хотелось оставаться одной.

После того как Филипп подтвердил слова Джорджианы, ее первой мыслью было поехать домой, забраться в постель, накрыться одеялом с головой и пролежать так до конца года. Как она могла так ошибаться в отношении Джека? Как он мог солгать и обмануть ее столь изощренно? Он делал все, чтобы надавить на ее слабости, заставить нарушить установленные ею правила и, наконец, уничтожить ее окончательно. Интересно, как долго продолжал бы он говорить ей о любви? Как долго прокладывал бы себе путь в ее постель красивыми словами? Прижав руку к груди, Софи подумала о том, что прежде всего должна себя спросить, как долго она продолжала бы ему верить.

Однако, забравшись в постель, она непременно вспомнит о Джеке, о том, как он обнимал ее, шепча на ухо слова любви. В постели Софи могла размышлять лишь о том, как Джек – такой большой и сильный – лежал рядом с ней, двигался в ней, и от этого ее унижение будет совсем полным.

Чтобы излечиться от мыслей о нем, нужно занять свою голову чем-то другим. Когда Софи вышла из маленькой пустой комнатки, где пряталась некоторое время, сердце ее было разбито вдребезги, однако решимость вернулась. Она взяла с подноса лакея бокал вина и окинула взглядом зал, остановив свое внимание на Энтони Гамильтоне, сидевшем в одиночестве со стаканом в руках.

Мистер Гамильтон слыл одним из самых скандально известных джентльменов в обществе. Он был наследником графа, но отказывался пользоваться своими привилегиями. Молва связывала его с именами половины великосветских дам, и для всех оставалось загадкой, что его до сих пор никто не вызвал на дуэль. Гамильтон был очень скрытным. Человек, о котором все судачат, но с кем никто не общается. Но что было более важно для Софи – играл он совершенно безжалостно, и ни одна ставка не казалась ему слишком высокой.

Она направилась к нему через весь зал. Софи слышала, что однажды Гамильтон поставил на кон все, включая надетый на нем костюм, и выиграл. Обычно она избегала иметь дело с людьми, готовыми на подобный риск, но сегодня испытывала острую необходимость отвлечься. Либо она выиграет крупную сумму, которая залечит ее душевную рану, либо проиграет, и тогда ей будет о чем беспокоиться помимо красивого вероломного герцога.

– Добрый вечер, сэр! – Софи присела в реверансе, а мистер Гамильтон поднял голову, и его темные брови поднялись от удивления. Он наблюдал за игрой в кости за соседним столом и явно просчитывал шансы поединка.

При виде Софи Гамильтон поднялся с места.

– Добрый вечер, миссис Кэмпбелл! – Их ни разу не представляли друг другу, поэтому Софи подумала, что он знает, кто она такая.

– Надеюсь, вы простите мою дерзость, – произнесла она с ослепительной улыбкой. – Но мне говорили, будто вы самый лучший игрок в Лондоне.

– Что это, мэм: лесть или осуждение?

Софи рассмеялась:

– Восхищение! Так это правда?

– Не могу ответить вам на этот вопрос. Я ведь играл не с каждым жителем Лондона. Например, с вами я тоже не играл.

Именно этих слов Софи и ждала. Ее сердце часто забилось.

– Не желаете ли исправить это? – продолжила она.

– Каковы ставки? – осведомился Гамильтон.

– Десять гиней. – Счет в пикете мог меняться очень быстро, поэтому Софи знала, что рискует тысячами фунтов.

И все же пикет был любимой игрой отца. Если он и проигрывал, то за другими столами. Софи играла в пикет с самого детства. Это была сложная стратегическая игра, победу в которой приносило мастерство игрока, а не счастливый случай. Она потребует от Софи пристального внимания, и именно это ей было сейчас нужно. К тому же Софи не исключала возможность получить щедрое вознаграждение.

Мистер Гамильтон протянул руку:

– После вас, мэм.

Софи заметила небольшой столик в дальнем углу зала, скрытый от посторонних глаз пальмами в кадках. Слуга принес новую колоду карт, и Софи отставила в сторону бокал с вином.

Игроки бросили жребий, и она получила право первого хода. Софи перетасовала карты несколько раз, помня об установленном отцом правиле. Мистер Гамильтон наблюдал за ней с еле заметной улыбкой. Она раздала карты, и игра началась.

Партия в пикете состояла из шести конов. После не слишком удачного начала Софи играла ровно до пятого кона. Она оказалась права: игра с мистером Гамильтоном потребовала всего ее внимания. В игре он был поистине беспощаден, хотя и сидел, развалившись в кресле, словно ему не было никакого дела до карт.

Софи уже приготовилась сдавать карты в последний раз, когда подошедший к мистеру Гамильтону слуга что-то прошептал ему на ухо. На лице мужчины отразилось изумление, после чего он поднялся с места.

– Миссис Кэмпбелл, приношу вам свои извинения, но мне необходимо ненадолго отойти.

– Конечно. – Софи положила колоду на стол. – Вы вернетесь, чтобы закончить партию?

Гамильтон немного помолчал.

– Думаю, да. – Он улыбнулся. – Надеюсь. – Он отвесил поклон и удалился.

Софи потянулась к бокалу. Последний кон нужно сыграть либо очень хорошо, либо очень плохо. Она пока не набрала сотни очков. Это означало, что ее проигрыш – если она все же проиграет – будет меньше, чем если бы она набрала сто очков и все равно проиграла. Софи редко проигрывала намеренно, но порой эта тактика себя оправдывала.

– Добрый вечер, – раздался рядом с ней мужской голос.

Софи вздрогнула и выпрямилась. Это был вовсе не вернувшийся к игре мистер Гамильтон, а мужчина, которого она весь вечер пыталась забыть. Одетый в безупречный вечерний костюм, он был так же ослепительно красив, как и всегда. Горло Софи сжалось, когда он ей улыбнулся – такой притягательно печальный, хотя она знала, что он был самым отъявленным из лжецов.

– Я тебя искал, – промолвил Джек.

Софи взмахнула рукой в насмешливом приветствии.

– Вот она я. Что тебе нужно?

– Поговорить с тобой.

– Не надо! Я не хочу тебя видеть. И уж тем более говорить с тобой.

– У тебя есть основания злиться.

Проблеск надежды на то, что произошла какая-то чудовищная ошибка, погас.

– Прошу прощения, сэр. Но я уже занята, – с раздражением произнесла Софи. – Мой партнер скоро вернется, и я хочу продолжить игру.

– Ты имеешь в виду Гамильтона? – Джек наклонился, опершись локтем о стол. Его глаза были такими пронзительно-голубыми, что Софи вынуждена была опустить голову. – Он не вернется.

– Что? – Она рассердилась. – Почему? Что ты с ним сделал?

– Ничего. Филипп с ним беседует. – Джек взял в руки колоду, лежавшую на столе. – Сыграй лучше со мной. Мне говорили, что именно этим занимаются здесь посетители.

Лицо Софи обожгла краска гнева.

– Играй с кем-нибудь другим.

– Почему? – Джек перетасовал карты. – Я тренировался. Так что теперь проигрываю не каждый раз.

Софи усмехнулась:

– Ты прекрасно знаешь почему.

– Неужели? – Он снова перетасовал карты, не сводя с Софи своего завораживающего взгляда. – Будь добра, объясни.

Софи сдерживалась изо всех сил. Тяжело было видеть его здесь, где она намеревалась спрятаться от него, но Джек все же пришел, и Софи не понимала зачем. Ужасно было представлять его рука об руку с невестой – очаровательной изящной девушкой из высокородной семьи, достойной, чтобы стать герцогиней. Софи не могла сидеть напротив него и делать вид, будто все это не имеет значения, что он не пронзил ее сердце стрелой лжи.

– Мистер Дэшвуд предостерег меня от общения с вами, ваша светлость. – Она намеренно обратилась к нему именно так, чтобы напомнить о его положении и о своем собственном.

– Правда? Меня он тоже предостерегал. Но на сей раз Дэшвуд не вмешается. Не волнуйся, ты не лишишься членства в клубе, если сыграешь со мной партию.

Софи была готова сделать нечто непростительное, а именно – поднять крик, выхватить из рук Джека карты, чтобы швырнуть ему в лицо, и даже разрыдаться.