Темное сердце. Убийство, которое не считали преступлением Палмквист Йоаким

10. Одиноки вдвоем

По дорожке катилась самая обыкновенная детская коляска черного цвета. В ней спал новорожденный мальчик, всего нескольких дней от роду. В желтом доме родителей, расположенном на холме неподалеку, его ждала своя комната. Он еще не знал, что готовило для него будущее.

Сара Лундблад и ее гражданский муж Мартин Тёрнблад прогуливались в сторону дома с сыном Винсом. Гравий шелестел под колесами. На дворе был конец августа 2013 года, прошел почти год с момента бесследного исчезновения Йорана. О том, что случилось, пересуды ходили до сих пор, но в основном все пришли к одному: он мертв и похоронен.

Прошедший год оставил глубокий след в жизни пары. Они оказались замешаны во многих делах, которые, кажется, просто невозможно было решить и которые при любых попытках разобраться запутывались только сильнее. Время не пошло на пользу их взаимоотношениям с соседями в маленькой округе. К тому же за ними охотилась полиция, пусть и на малом ходу. Уже много воды утекло с тех пор, как из дома исчезли дотошные следователи, служебные собаки и криминологи, но они чувствовали наблюдение.

Еще одна проблема – деньги. Не было ни кроны. У Мартина в принципе ничего, он работал у отца, который сам погряз в долгах. Запасы Сары иссякли, потому что она больше миллиона крон вложила в семейную ферму Тёрнбладов.

Огромное состояние Лундбладов – 50 млн крон – лишь мираж на горизонте. Пока Йоран не объявлен мертвым, завещание не вступает в силу. А меж тем обоим досталась гора работы: производство трубок, лес и содержание недвижимости.

Сразу после ссоры с отцом и его исчезновения Сара и Мартин поехали в Кальмар и отремонтировали квартиру на Васаллгатан. 5 сентября 2012 года они подогнали к дому трактор с прицепом, куда выкинули все ненужное прямо из окна, и подняли строительные материалы наверх ковшом. Сара заранее договорилась с председателем комитета жильцов, который дал добро.

Ремонт затеяли всего лишь через несколько дней после исчезновения Йорана и звонка сестре и мачехе со слезами и просьбой о помощи. Это произошло до того, как 10 сентября она заявила о случившемся в полицию.

В глазах многих подобный поступок выглядел бесчувственным и противоречивым. Когда следователи стали спрашивать, Сара ответила, что о совместном проживании в этой квартире уже давно было решено.

– Отец одобрил наш план ремонта.

Мартин, в свою очередь, объяснил, что они занялись квартирой, чтобы поскорее съехать из дома Оке.

– После исчезновения Сара много говорила с Ириной, которая считала, что мы можем начать наводить в квартире порядок. Хорошо, что у нас был проект. Он позволял как-то отвлечься от происходящего.

За сентябрь и октябрь они выкинули все из квартиры, переклеили обои, поменяли пол и даже перевезли сюда бухгалтерию Йорана и другие бумаги.

Дом в Стеллегорден стоял пустой, туда кто-нибудь мог залезть. Но пара так и жила в доме Тёрнбладов, а ремонт на Васаллгатан так и не закончился.

В конце года они переехали в Стеллегорден и стали превращать дом Сары, где она провела детство и юность, в общий. Уже в ноябре 2012 года выбросили из дома лишние вещи. Йорану было тяжело расставаться с ними, даже со старыми и изношенными. Его дочь не испытывала подобных проблем.

Многие в округе удивленно поднимали брови, увидев, как Сара и Мартин избавляются от вещей Йорана. Часть сложили кучей в лесу и сожгли по старинке, пусть это и вредно для окружающей среды. Часть отвезли на станцию раздельного сбора мусора.

Они стали настоящей семьей с собственным домом, хотя и не поженились. Как только в округе узнали о переезде, поползли разговоры, что, если бы Йоран узнал, никогда не позволил бы.

В начале ноября Сара и Мартин сделали в доме столовую. Ровно в тот момент, когда стало известно, что полиция начала предварительное расследование пропажи Лундблада, классифицировав дело в возможное убийство. Всего за неделю до появления следственной группы в Стеллегорден с новым обыском с собаками, способными учуять кровь и другие следы. Ремонт произошел подозрительно вовремя.

Пара вытащила сейф из оборудованной сигнализацией комнаты возле кухни, а потом начала ремонт, но не очень большой, просто освежили внешний вид. Сняли обои, особенно стараясь в углу возле окна, где использовали специальную паровую машину. Это было трудно – пористые листы Третекса под ними впитывали влагу, как губка. После долгой борьбы они решили просто отмыть их моющим средством. Затем отшлифовали неровности и наклеили новые, светлые в зеленую полоску. Почти такие же, как предыдущие. Потом избавились от старого линолеума, настеленного на деревянный пол, только чтобы положить новый, почти такой же, имитирующий дерево. Выглядел он как паркетный пол, но гораздо легче чистился и был дешевле.

Почему ремонт затеяли прямо перед обыском? Почему снимали обои с помощью машины только в одном углу? Что было на старых? А что находилось под старым покрытием на полу?

Мартин и Сара закончили ремонт быстро, за несколько дней. Сделали не слишком аккуратно: даже не обрезали краешки обойных листов по краям потолка и пола. Потом купили новую мебель – стол с клееной дубовой столешницей, стулья с черными сиденьями. Получилась столовая прямо рядом с кухней, в той самой комнате, где обычно спал Йоран. Его кровать вынесли, одежду из гардероба убрали. Через два месяца после исчезновения следов его жизни там почти не осталось. Сами Сара и Мартин спали в одной из бывших детских спален на втором этаже.

Или во время ремонта произошло что-то небывалое, или у Сары накопилось столько тревог и тяжелых раздумий, что чаша переполнилась. Девушка, которая последние месяцы казалась такой собранной, что производила впечатление холодной, грубой, бесчувственной и даже расчетливой, полностью упала духом. Вечером 7 ноября она обратилась в скорую психологическую помощь. Сделать это ей посоветовал первый полицейский, который с ней разговаривал, Йонас Блумгрен.

Тот самый офицер полиции, который намекал на совершение ею убийства отца и сокрытия тела, пытался ей помочь и сказал, что пропажа человека – тяжелое испытание для родственников. Особенно учитывая, что сами люди ничего не могут сделать, только ждать полицию, власти, возвращения пропавшего. Но в это время приходится жить дальше – есть, спать, работать, общаться с окружающими. Если не можешь – обратись за помощью.

Сара сломалась и решила поговорить с психологом – и о тяжести, которая навалилась на нее в связи с пропажей отца, и о ситуации с работой: имущество, семейные компании, отчеты, которые надо сдавать, – всего этого стало слишком много. Мартин еще попросил заняться бумагами на ферме Тёрнбладов.

«Реакция на сильный стресс», – записал в журнале дежурный врач, и код F439 – без расшифровки.

Сара рассказала, что не может спать, в голове роятся мысли. Ей выписали успокоительное и препарат, снижающий тревогу – Атаракс и Терален. Это мягкое лекарство с пометкой в описании: «не вызывает привыкания», помогает отключить поток мыслей перед сном, чтобы было легче заснуть, и придает сил справляться с делами днем.

Осенью у девушки было много задач: два больших заказа на трубки должны быть готовы к Рождеству. Работа велась на станках в подвале по вечерам. Деньги были просто необходимы, ведь никаких сказочных сумм не свалилось. На самом деле все, что она получала, – это ежемесячный автоматический перевод со счета отца на ее сберегательный – 750 крон. И то, что удавалось заработать на продаже трубок. Были и другие способы получить деньги, например, лес, но формально осенью 2012 года Сара не имела права распоряжаться собственностью отца. Она получит какие-то средства только тогда, когда Йорана Лундблада объявят мертвым. Процесс может занять до десяти лет и требует огромной бумажной работы и судебного разбирательства.

Вероятность, что он действительно мертв, должна быть очень высокой. Только тогда запускается процесс завещания. До этого момента закон защищает права пропавшего и заботится о его делах. Уже 26 октября 2012 года местное отделение совета самоуправления Кальмарского лена решило, что его права будет представлять временное доверенное лицо. Эта роль досталась соседке Анн-Кристин Симонссон. Она уже выступала управделами стариков округи, помогала с документами и представляла их интересы в различных учреждениях.

Женщина разбиралась в вопросах ведения лесного хозяйства и управления собственностью. Кроме того, была знакома с Лундбладами и Тёрнбладами, так как много лет сдавала Тёрнбладу в аренду собственные земли.

Она жила в нескольких километрах к югу от Северной Фёрлёсы, в деревне Мельбю. В задачи входило описание и инвентаризация недвижимости, транспорта, ценных бумаг, банковских счетов и ячеек, фирм и компаний Лундбладов – всего имущества. Необходимо было все записать и сдать сведения в отделение местного совета самоуправления. Кроме того, вести повседневные дела и защищать интересы пропавшего наилучшим образом – оплачивать счета, принимать арендную плату и другие доходы.

Анн-Кристин досталась нелегкая задача. Сара и Мартин сначала, кажется, не поняли, что больше ничего не решают. Вообще ничего. В принципе они не имели права даже делать ремонт в Стеллегорден без разрешения управделами. Кроме того, Сара позволила Тёрнбладам использовать большой гараж на ферме отца. По округе и так уже шли пересуды из-за их переезда в дом Йорана, но когда Мартин с отцом загнали в гараж несколько своих машин, реакция последовала более бурная. За такие вещи обычно платят аренду. Матс Роберг пользовался некоторыми зданиями на ферме Лундбладов и платил. Когда он увидел машины Тёрнбладов, то сообщил об этом управделами.

– Всем хорошо известно, что Йорану это бы не понравилось. У Сары больше не было права принимать подобные решения, – рассказала Анн-Кристин.

Она позвонила Оке и объяснила ситуацию: теперь только она и никто другой имеет право вести дела Лундблада и представлять его интересы.

– Он ответил, что такие вещи может решать и Сара. Ей, мол, принадлежит половина состояния. А еще сказал, что Матс Роберг отказался подписывать документ о прекращении аренды земли. Это меня удивило, ведь Йоран не позволил бы сделать это раньше срока, который истекал в марте.

Выходит, Тёрнблады все еще не знали, что у Сары ничего не было, что она годом раньше подписала бумаги о передаче 11 млн крон отцу. Разговор быстро утратил любезность. Мартин все слышал, потерял терпение, начал кричать и ругаться.

– Он захотел со мной поговорить. Я отказалась, объяснив это тем, что веду дела только с Сарой, так как представляю интересы Йорана, и положила трубку.

Через несколько минут к ее дому подъехал автомобиль. Мартин резко затормозил, вышел из машины и направился ко входу. Зашел, не постучав, и уселся за кухонный стол.

– Он был ужасно зол, говорил, что Роберг был в доме Йорана после его исчезновения и рылся в вещах в поисках документов. Еще добавил, что они с Сарой позвонили Ирине после исчезновения Йорана, и та посоветовала успокоиться, ведь подобное поведение в его духе.

Чего именно парень хотел добиться своей выходкой, Анн-Кристин не поняла. Было ясно, что он возмущен тем, что Сара не может распоряжаться собственным хозяйством. Визит неприятно поразил и напугал женщину. Почему он вообще заговорил об исчезновении Йорана, о Роберге, об Ирине? Ведь изначально речь шла совсем не об этом.

Несколько факторов совпали одновременно и оказали влияние на Мартина, его ближайшее окружение и на тех, кто считал его замешанным в исчезновении Йорана.

Полиция часто появлялась в округе. Следователи могли нагрянуть в любой момент с обыском, допросом или поисками. Буквально на днях они посетили Стеллегорден, и собаки «дали знак» в нескольких местах.

Дело об исчезновении Лундблада только что переквалифицировали в «возможное убийство». О том, что Йоран мог стать жертвой преступления, писали и в газетах. За день до неожиданного визита Мартина к Анн-Кристин волонтеры Missing People прочесали несколько районов в Кальмаре возле квартиры на Васаллгатан. Саму жилплощадь полиция опечатала.

Картину дополняла финансовая ситуация. Сара оказалась без денег и без права распоряжаться имуществом. А Тёрнблады погрязли в долгах и безуспешно пытались сделать свое хозяйство прибыльным. В довершение всего Сара начала принимать таблетки от психического расстройства.

В разговоре с Анн-Кристин Мартин постоянно оправдывался, хотя она даже не задавала вопросов. Женщина, в свою очередь, пыталась объяснить непрошеному гостю возложенную на нее задачу. В конце концов он ушел, но они так и не пришли к соглашению. Симонссон отметила этот разговор в отчете и тем же вечером сообщила об этом Йонасу Блумгрену. Его поведение не укрепило позиции семьи в глазах полиции. Внезапный поток оправданий без какой-либо причины – скорее всего, признак виновности.

Председатель совета самоуправления Анн Врибе отметила в протоколе:

Анн-Кристин Симонссон достаточно скоро обнаружила, что навести порядок в делах Лундблада, как и взаимодействовать с родственниками пропавшего, сложно. Кроме того, по округе стали расползаться слухи и клевета в ее адрес.

Ни Анн-Кристин, ни совет самоуправления в этот момент еще не были в курсе переводов крупных сумм на счета Оке Тёрнблада. Весной 2012 года Сара сняла собственные сбережения и перевела ему больше 100 000 крон. Без гарантии или расписки. Оке принял перевод на счет компании.

– Мартин попросил денег, и я сделала перевод со своего счета. Не знаю, на что они были нужны, я не спрашивала, – сказала Сара. – Отец был против, но я все равно это сделала. Он сказал, что нужно было потребовать какую-то гарантию.

Именно этот случай подтолкнул Йорана заставить тетку Стину убрать Сару из завещания.

31 августа, на следующий день после исчезновения, Сара перевела еще 60 000 крон в качестве временного займа, чтобы Тёрнблады смогли оплатить хотя бы самые необходимые счета. Похоже, их финансовая ситуация с момента начала отношений Сары и Мартина стала хуже, чем когда-либо.

За несколько дней до подачи заявления в полицию об исчезновении отца девушка продала ценные бумаги на 180 000 крон. А 10 сентября перевела Оке еще 70 000 крон. Общая сумма, отданная Тёрнбладам за полгода, приближалась к полумиллиону крон.

– Я сделала это, так как считала, что у нас с Мартином есть будущее, – ответила она на вопрос о многочисленных перечислениях.

– Сара позвонила нам и сообщила, что собирается забрать деньги от выручки за вырубку леса, – рассказала Ульрика Франсен Фриман, сотрудница лесопилки Бэкебу. – А потом приехала лично. Мы засомневались, ведь раньше такие вопросы решал только Йоран. Было несколько странно отдавать деньги Саре, не получив его подтверждения.

Сотрудники попросили девушку связаться с отцом, и только тогда она сказала, что он исчез и есть заявление в полицию. Деньги перевели, но только после того, как она дала расписку о получении. Сотрудники лесопилки поступили подобным образом больше для спокойствия, на случай если Йоран объявится.

По большому счету противоречий не возникло. У лесопилки с Лундбладами был контракт от 2010 года, из которого следовало, что Сара является владелицей половины бизнеса. Он был подписан за год до того, как Йоран забрал у дочери все. Правда, сотрудники об этом незнали.

Когда деньги пришли на счет, 3 октября Сара перевела Оке большую часть – 700 000 крон. Позже зимой отдала еще 300 000 крон. Сложно не заподозрить неладное в такой плотной череде переводов сразу после исчезновения Йорана. Кажется, никто не думал, как тот отреагирует после возвращения. Если вернется, конечно.

Помимо переводов Сара купила Тёрнбладам полевой каток и машину для внесения удобрений на общую сумму около 400 000 крон. Таким образом, все доступные ресурсы ушли на соседское хозяйство. Счета опустели меньше чем за год. И все равно их хозяйство в 2012 году ушло в убыток больше чем на миллион крон.

Аудитор Тёрнблада Сара Видерстрём рассказала о собственной реакции на подобную ситуацию:

– Я посоветовала Оке написать долговую расписку. В первую очередь ради Сары, тем более она просила его об этом. Оке сказал, что разберется сам. Никаких расписок я так и не увидела.

Были и другие любопытные обстоятельства, касающиеся денег. 5 сентября Сара пришла в отделение Сведбанка в Кальмаре с ключом от банковской ячейки отца. Внутренняя система контроля показала, что она зашла в хранилище в 13.25. Согласно регистрационной записи, ячейка была открыта одну минуту и пятнадцать секунд. Этого времени не хватит, чтобы провести ревизию большого количества вещей, но вполне достаточно, чтобы что-то взять.

Что именно было у Сары с собой, когда она вошла – сумка, пластиковый пакет или что-то еще, – уже не выяснить. Как и то, что она вынесла. Записи с камер наблюдения хранятся 30 дней, которые истекли к тому времени, когда полиция изменила квалификацию дела об исчезновении на убийство и у следственной группы появились полномочия проводить проверки.

Меньше чем через десять минут, в 13.36, Сара подписала бланк на допуск к ячейке, оформленной на фирму «Патента». Она находилась в Хандельсебанке, расположенном в пятидесяти метрах от Свидбанка на улице Стурагатан в Кальмаре. Позже на допросе девушка настаивала, что ячейки посещала одна. Мартин как-то опрометчиво обронил, что тоже там был:

– Я в жизни не видел столько денег.

Еще подозрительнее выглядело то, что он, как оказалось, звонил отцу в связи с посещением банков. О чем шел разговор, можно только гадать. Но это было еще одно обстоятельство, которое вкупе со многими другими могло составлять мотив преступления, почву, чтобы заставить Йорана исчезнуть. Тем или иным путем.

После посещения Хандельсебанка в ячейке осталось достаточно много ценностей. Это единственное, что можно сказать точно. Около 200 000 крон в долларах и евро, два золотых слитка ценой около 300 000 крон каждый, карманные часы в количестве двух штук, двое наручных часов, золотое ожерелье, запонки и золотое кольцо. Наличных в кронах не осталось.

Учитывая, что Йоран обычно держал большие суммы наличности, нетрудно предположить, что Сара забрала все что было. Но доказать это невозможно. А сама она говорила, что в банковских сейфах хранятся только «побрякушки». Становилось ясно, что если кому и выгодно было исчезновение Йорана, так это Оке Тёрнбладу, к которому тот никогда не испытывал симпатии.

Анн-Кристин Симонссон не смогла сдать отчет об «экономическом состоянии подопечного» вовремя в оговоренные два месяца. Насколько ей было известно, у Йорана в собственности имелись леса, поля, недвижимость, ликвидные средства и ценные бумаги в банках Швеции. К тому же был счет в Швейцарии, но никаких отчетов по нему в бухгалтерских книгах не было, а Сара только слышала о каких-то суммах – 6–7 млн крон. Не было никакой документации, только о 2 млн, которые Йоран перевел в Швецию весной 2012 года.

В декабре 2012 года сестры Лундблад попросили сменить управделами. Причиной, согласно запросу, послужило то, что Анн-Кристин Симонссон распространяла «слухи по округе» и сплетничала о делах и имуществе Лундбладов, в результате чего страдали их интересы. Например, арендатор Матс Роберг получил информацию, которой не должен был располагать. К тому же она слишком жестко контролировала финансы. Сара считала, что ей не на что жить, хотя она работала, как и раньше, – и в лесу, и на производстве, и содержала дома. Сама женщина не имела ничего против отстранения от дел. Напротив, была рада отделаться как можно быстрее.

Взаимоотношения подпортил еще один случай. Роберги арендовали пахотные земли у Лундбладов уже сорок лет. Согласно текущему контракту, площадь земли составляла 46 гектаров по 2500 крон за гектар ежегодно. Скидка по дружбе, считал Оке Тёрнблад, плативший в два раза больше за гектар земли, которую он арендовал у Анн-Кристин. Контракт подписывался сроком на восемь лет, а затем продлевался. Текущий истекал в 2012 году.

Весной 2012 года Тёрнблады высказали желание получить часть земли Роберга. Один из нанятых людей, работавший у них весной 2012 года, вспомнил, как однажды Тёрнблады обсуждали строительство хлева для молодняка. Мартин хотел построить его на земле, арендованной Робергом. Другой работник заметил: «Это ведь не ваша земля», – на что тот ответил: «Скоро будет наша».

В середине декабря 2012 года Матс Роберг получил заказное письмо, содержащее извещение о прекращении аренды. Странно, потому что оно датировано 8 июля и подписано Йораном. Это была полная неожиданность:

Я никогда ранее не видел этот документ и не получал информации в устной форме от Йорана. В июле – августе 2012 года мы встречались не раз, и прекращение контракта не упоминалось. До момента получения данного письма я был уверен, что контракт будет продлен.

Осенью Роберг засеял третью часть земли. Если контракт прекращает действовать, он теряет деньги. Кроме того, это противоречило условиям договора, по которому он должен быть предупрежден за восемь месяцев.

Дата, указанная в заказном письме, подозрительно точная – ровно восемь месяцев до 14 марта 2013 года, когда контракт должен быть продлен или прекращен. Но получил он письмо только в декабре.

Сара утверждала, что нашла уведомление о прекращении аренды в документах через несколько месяцев после исчезновения отца. Она решила, что это копия Йорана, а Роберг свою не подписал, и поэтому отправила документ еще раз, заказным письмом.

– Мартин со мной согласился.

Так и осталось неясным, почему она сначала не поговорила с Робергом. Можно было пройти 300 метров и обсудить ситуацию лично. Здесь вспомнился эпизод с годовым отчетом управляющей компании, на котором подпись была подделана. Могла ли девушка подделать документ и датировать его задним числом сама или под чьим-то давлением?

Но говорить здесь особенно не о чем. С наступлением зимы 2012/2013 года все дела Йорана уже вела Анн-Кристин. 7 января 2013 года она подписала с Робергом новый контракт на аренду на восемь лет и почти сразу прекратила свою деятельность в качестве управделами.

Весной 2013 года в офисе местного отделения совета самоуправления Кальмарского лена на улице Смоландсгатан в Кальмаре собралось несколько человек. Никто из них еще не знал, как тяжело сложатся отношения в будущем. Большинство надеялись на лучшее. Кто-то был возмущен, кто-то сидел со слезами на глазах.

Пропавшего Йорана Лундблада представляли главы совета самоуправления Анн Врибе и Олоф Андерссон. Присутствовал и новоназначенный управделами Ларз Бимби, житель Эланда, обладающий пятнадцатилетним опытом такой работы. Сара Лундблад пришла в сопровождении Оке Тёрнблада, добровольно заявившего о желании взять на себя роль управделами. Из этого ничего не вышло.

– Мы провели проверку и выяснили, что у Оке явно не все в порядке с Ведомством взыскания задолженностей, – сказала Анн Врибе.

Если брать во внимание полную картину происходящего в Северной Фёрлёсе, нашлось бы достаточно объективных причин отказать ему в этой должности. Деревенские пересуды и более-менее обоснованные утверждения, что Йоран и Оке враждовали из-за куска земли, можно не брать во внимание, но факт получения ими около 1,3 млн крон от дочери пропавшего без всяких долговых обязательств менял картину дела.

Все собрались в попытке договориться, как двигаться дальше. Институт временного управляющего делами описан в одиннадцатой главе закона об опеке и попечительстве. Суть его в том, чтобы предоставить надлежащую помощь лицу, неспособному о себе позаботиться. Представители совета пытались объяснить, но Сара и Оке отказывались это понимать. Мужчина на повышенных тонах заговорил о завещании Йорана. Не так давно он узнал, что у девушки не было ни кроны. Он, очевидно, был в курсе содержания завещания от осени 2011 года, где говорилось о разделе состояния между Сарой и Марией, а Сара назначалась управляющей долей Марии до тех пор, пока последней не исполнится 25 лет.

– Она потеряла отца! – воскликнул возмущенный Оке несколько раз.

С чего он это взял? Полиция считала исчезновение возможным убийством. Но тело не найдено, а расследование в тупике. Пока нет подтверждения смерти Йорана, согласно закону, он жив.

– Я подумала и ответила, что смерть не доказана. Поэтому по закону его интересы будет представлять временный управляющий, а не завещание, – рассказала Врибе.

Снова всплыл вопрос о прерванном, а затем возобновленном контракте Роберга на аренду. Сара несколько раз повторила, что и управделами, и представители совета самоуправления плохо с ней обращаются. Несколько раз заплакала, но в то же время была видна злость.

– Сара сказала, что хочет, чтобы все было как раньше, когда Йоран был жив, – рассказала Анн Врибе.

С приходом нового управделами этому желанию не суждено было сбыться:

– Я с самого начала объяснил девушкам, что решения по хозяйственным вопросам буду принимать сам, потребовал порядка и дал Саре указания по поводу ее работы, – сказал Бимби.

На первой же встрече в совете самоуправления Ларз кратко ознакомился с финансовым состоянием дел. Он был проинформирован, что Сара перевела на свой счет больше миллиона крон – деньги с лесопилки в Бэкебу. Но ему было неизвестно, что к этому времени они уже попали к Оке Тёрнбладу.

Через некоторое время после встречи, в начале апреля 2013 года, он приехал в Стеллегорден провести инвентаризацию в гараже. Поступили сведения, что там находились чужие машины. Хозяину придется их убрать или заплатить аренду:

– Сара отказалась дать ключи, поэтому я привез слесаря, который вскрыл замок. Оке примчался со своей фермы и начал кричать и возмущаться. Позже, когда все успокоились, оказалось, что Сара позвонила и довела его до истерики.

Бимби приехал в сопровождении Анн Врибе. На допросе она рассказала о ситуации следующее:

Мы находились снаружи гаража, когда приехал Оке Тёрнблад с Сарой, Мартином и младшим сыном Микаэлем. Оке бросился ко мне, резко выкинул руку мне в лицо и крикнул: «Бойся меня!» Я сочла ситуацию крайне неприятной и действительно испугалась.

В принципе несложно понять раздражение и злость Сары и ее близких. Их выкинули из дома и закрыли доступ к тому, что раньше воспринималось как должное. Поведение возле гаража говорило о том, что все – и работа, и личная жизнь – смешалось.

Ларз Бимби приказал Тёрнбладу убрать свои машины или заплатить арендную плату, иначе они будут проданы. Во время инспекции недвижимости в Стигтомте Бимби отметил, что помещения находились в плохом состоянии. К своему удивлению, он обнаружил, что в нескольких случаях отсутствовал даже письменный контракт об аренде.

Соглашения с жильцами регулировались устными договоренностями, аренда не всегда выплачивалась деньгами. Вместо этого жильцы оказывали услуги по ремонту и уборке помещений. Находясь в офисе за несколько десятков миль, такие договоренности управделами был не в состоянии контролировать. Поэтому стал переводить все в форму письменных контрактов: дата начала и окончания, сроки и суммы оплаты, условия прекращения контракта, подписи сторон. Многие, как и Сара, хотели, «чтобы все было как раньше, когда Йоран был жив».

Дорис и Генри Нюдаль, новые жильцы Стигтомты, сразу же вступили с Бимби в конфликт. В письме от 2013 года они написали следующее:

Мы считаем Ларза Бимби неприятным человеком, не считающимся с мнениями других. Он демонстрирует пренебрежение и неуважение к окружающим и пытается силой принудить людей к согласию.

Квартиросъемщица Ева Стернер, напротив, считала, что с появлением Бимби все стало налаживаться – и ремонт закончили, и договоренности соблюдались.

Стиль ведения дел Бимби можно считать эффективным и рациональным или бесчувственным и агрессивным. Его главная цель – обеспечить прибыль от всей собственности Лундбладов. Саре приходилось платить за жилье в Стеллегорден, за место для лошадей в конюшне и даже за право пользоваться автомобилем. Мужчина сообщил, что она может получать зарплату от «Патенты», но никаких других денег не получит, так как не владеет ничем, что приносило бы прибыль. Он выбрал жесткую линию поведения в ответ на игнорирование его просьб предоставить разъяснения, информацию, документы или ключи. Всего того, что требовалось для ведения дел.

10 апреля Ларз написал Саре письмо:

Ты не явилась на назначенную встречу с аудитором и не сообщила об этом.

Ты неоднократно демонстрировала, что не хочешь со мной сотрудничать, хотя я несколько раз доводил до твоего сведения, что открыт к диалогу. Кроме того, ты заявила, что «в дальнейшем я могу связываться с твоим представителем».

Твой представитель по имени Уве Андерссон, говорящий с иностранным акцентом, отказался сообщить свой адрес и дал мне номер телефона, не зарегистрированный на конкретного абонента.

Сара, это совершенно неприемлемо.

«Уве Андерссон» на самом деле Оуэн, наполовину американец, парень Марии, проживал в Норчёпинге. Сара попросила его побыть посредником, чего Бимби, очевидно, не принял. В первой половине 2013 года он пригрозил Саре взысканием долгов и закрытием производства трубок.

Ларз считал, что Сарой управляет кто-то другой. Они проводили встречи, обсуждали дела, находили решения и составляли планы дальнейших действий. Но все шло насмарку через пару часов, когда приходило письмо, в котором сообщалось, что она передумала, отказывалась от договоренностей и требовала что-то другое. Как будто пришла домой, доложила кому-то о встрече, и ее переубедили или заставили изменить решение.

– У меня возникло чувство, что Оке управляет Мартином, а тот, в свою очередь, Сарой.

Вот что он рассказал полиции об Оке Тёрнбладе:

Как-то раз Оке спросил меня, как долго это будет продолжаться и когда Сара получит право распоряжаться фермой, лесом и прочим.

Я ответил, что прежде чем она получит состояние Йорана, может пройти 10-15 лет. Оке тяжело вздохнул.

В августе 2013 года Бимби подвел итоги своей деятельности в качестве временного управляющего делами Йорана Лундблада в судебном отчете. Сара и Мария Лундблад несколько месяцев боролись и с помощью юристов пытались сместить его с должности. Осенью суд принял решение освободить Ларза Бимби от этой роли и с 1 ноября 2013 года назначил Кнута Лювенхаупа, адвоката из Нючёпинга.

Пока до этого эпизода молодым родителям было еще далеко, они гуляли с маленьким сыном по тропинкам собственного детства, полным воспоминаний. Мартин никогда не жил в другом месте. Весь его мир здесь. Они свернули к Стеллегорден на посыпанную гравием дорожку, к просторному, но старому дому на холме, построенному в далекие 1940-е.

Винс появился на свет не в самый лучший период их жизни. После нескольких лет отношений, вопреки стараниям Йорана, Сара и Мартин стали семьей. Теперь все изменилось, но не в лучшую сторону.

Для нее рождение сына стало началом нового периода в жизни. И не только потому, что появилось маленькое существо, требующее заботы. Это запустило гораздо более значительные перемены. Старые планы потеряли актуальность и остались в прошлом. Но самое главное, что начал меняться план, который Мартин так старательно вбивал ей в голову все эти годы. Своего рода мираж, к которому он стремился: соединить два хозяйства, обеспечить себе будущее, стать крупным фермером и, наконец, делать что захочет. Рождение Винса Густава Карла Лундблада знаменовало конец пары с кодовым выражением «ты и я».

11. Особый случай

5 января 2014 года в поселке Руда уже больше суток отсутствовал Стиг Карлссон, старик 83 лет. Срок слишком большой для человека в возрасте, тем более учитывая погоду в это время года. Первым воскресным днем нового 2014 года температура поднялась до 4–5 °С. Ночью было около 0 °С, стекла машин заледенели, на дорожках скользко.

Поселок при индустриальной зоне с населением около 600 человек находился в сельской местности в нескольких километрах к юго-западу от Оскарсхамна. Ближайший районный центр – поселок Хёгсбю на реке Эмон. В центре Руды, на маленьком пятачке земли, находилась пиццерия и автоматическая бензоколонка. Табличка на здании гласила: «Кафе и закусочная Руда». Помимо пиццы, здесь можно было приобрести табак и поиграть в автоматы. Заведение работало до 20.00. Слева от входа висел желтый почтовый ящик. В другом конце здания расположился маленький магазинчик при заправке «Матопет». Позади стоял деревянный стол с лавками для отдыха, но сегодня никто в здравом уме там отдохнуть бы не присел.

Укутанные волонтеры собрались у магазина, притоптывая на морозе. На странице Missing People объявили о предстоящем поиске, откликнулись многие. Днем поиск проводило отделение организации из лена Блекинг, а теперь, ближе к вечеру, эстафету приняло Кальмарское. В закусочной к мероприятию готовились оперативный шеф организации Тереза Танг и ее приятель и коллега-охранник Андерс Линдфорс.

– Днем на поиски старика приехало больше сотни волонтеров. Сейчас, вечером, около семидесяти человек, – рассказывала Тереза.

С таким количеством людей управиться непросто. Необходимо скоординировать действия и перед поиском, и после, чтобы отметить, какие зоны прочесаны. Ей нравилось быть в центре внимания и получать признание, она чувствовала, что делает что-то важное.

Работающей матери троих детей, которая к тому же учится в гимназии для взрослых, трудно найти время на все. Через несколько дней, 7 января, она попробовала себя на новой работе, на этот раз в полиции:

– Набирали людей для охраны задержанных, и один из знакомых сотрудников посоветовал мне непременно отправить резюме.

Частичная занятость, работа через выходные – гораздо легче планировать жизнь. К тому же более тесный контакт с полицией, Терезе было бы удобнее получать информацию для Missing People.

Полицию вызвали в Руду прошлым вечером, когда Стиг Карлссон отсутствовал уже восемь часов. По округе прошли пешим патрулем со служебными собаками. Задействовали даже вертолет. Но безрезультатно.

Стиг Карлссон плохо видел одним глазом, на второй был слепым вовсе. Он носил толстые очки и слуховой аппарат в каждом ухе, рост 180 сантиметров, вес 85 килограммов. Одет, скорее всего, в черную куртку с желтыми отражателями.

Зона поиска была внушительная – около полумили во все стороны. Пропавший привык к длинным прогулкам, от километра до восьми. Обычно он гулял по плоской местности – ему трудно было поднимать ноги. Куда мужчина направился в этот раз – никто точно не знал. Обычный маршрут прогулки сразу тщательно прочесали. Должно быть, он выбрал новый.

Волонтеры в светоотражающих желтых жилетах с отражателями выстроились в линию на расстоянии вытянутой руки друг от друга и ровным строем приступили к изучению местности. Руда окружена лесом, земля попадается неровная. В операции принимали участие и волонтеры на квадроциклах. В принципе на них нельзя ездить по лесам и полям как попало, но закон о защите от несчастных случаев допускал исключения, под которые попадал данный.

В январе 2014 года исполнилось два года с момента основания Missing People в Швеции. За это время было проведено несколько удачных акций. Деятельность организации набирала обороты.

В 2012 году в Бильдале Missing People обнаружили мертвого мужчину в багажнике автомобиля. Полиция тело не нашла, так как не проверила машину, хотя она и принадлежала жертве. Самоубийство.

В Бодене в мае 2013 года в результате очередной акции в заброшенном доме нашли расчлененное тело двадцатилетней Ватчарееи Бангсуан. После этого ее бойфренд был осужден за убийство.

В Евле, Норботтене, Халланде полиция официально объявила благодарность Missing People за успешные мероприятия, проведенные в 2012 и 2013 годах. На Готланде с 2013 года организация сотрудничала с полицией в качестве постоянного дополнительного ресурса в локальных поисках согласно методике Managing Search Operations[3]. Волонтерская организация хорошо зарекомендовала себя.

Широкое признание привлекло больше людей с разнообразным профессиональным опытом: спасатели, священники, скауты, любители спортивного ориентирования и так далее. Таким образом, компетенция и опыт локальных отделений по всей стране возросли. Missing People поднаторели в поисковых операциях и общении с родственниками пропавших. В конце поиска их может ждать печаль от потери или радость от находки.

Успех Missing People привел к тому, что интерес к ней стали проявлять различные фирмы и компании. «Сааб» из Линчёпинга спонсировал покупку тепловизорной камеры стоимостью 100 000 крон. А одна техническая компания разработала специальную систему отслеживания движения поисковых групп на местности, чтобы точно фиксировать пройденные зоны. Летом 2013 года Missing People достигла таких размеров, что смогла оперативно собрать 1500 человек на пятидневные поиски пропавшей в округе Трольхэттана 23-летней матери двоих детей.

Missing People, очевидно, стала ответом на давно существующую потребность общества как в целом, так и для тех, кто искал возможность проявить себя. Полиция быстро привыкла к тому, что под рукой всегда есть значительная группа организованных людей, располагающих нужным опытом, оборудованием и средствами передвижения, которых можно быстро мобилизовать, написав две строчки в «Фейсбуке» или позвонив по телефону.

И все же, прибегая к помощи непрофессионалов, полиция должна соблюдать тонкий баланс: насколько опытны эти лица на самом деле, можно ли им доверять. Ведь речь о том, что большое количество разных людей, о которых сотрудникам в принципе известно немного, получают доступ к деликатной информации о пропавшем человеке и его близких: психическое состояние, болезни, конфликты, даже криминальная история. Личные данные, которые нельзя просто так распространять. Это может навредить человеку. Если речь об убийстве или другом тяжком преступлении, есть очевидный риск утечки деталей расследования. Кто-нибудь разболтает, и все, преступник может остаться на свободе. Конечно, цель оправдывает средства – если вопрос жизни и смерти, зачастую предписания игнорируются.

Полиция исходит из юридической формулировки «обеспечение иска». Это те или иные меры, допускаемые в случае опасности, что их неприятие саботирует все расследование. Подобным правом можно пользоваться и в работе с волонтерской организацией. Согласно судебному и полицейскому законодательству Швеции, в крайних обстоятельствах, чтобы найти пропавшего, сотрудники имеют право на обыск любого помещения без постановления прокуратуры. Он подходит и для многих других ситуаций, чтобы обойти законы и предписания.

В любом случае полиция прежде всего желает видеть результат без отрицательных побочных эффектов от распространения данных среди гражданских лиц. Такое сотрудничество принесло хороший результат.

– Мы с самого начала работали над тем, чтобы установить контакты с полицией. Я очень четко объясняла, что не хотим заходить на их территорию, а выступаем в качестве дополнения, – рассказала Тереза Танг. – В начале 2013 года мы провели несколько поисковых операций. Приезжая на место, несколько раз наткнулись на одного и того же офицера, который быстро понял, какой хороший ресурс мы представляем. Через некоторое время я получила сотовые номера некоторых сотрудников, чтобы связываться с ними напрямую.

В январе 2014 года в закусочной Руды, где Тереза с другими руководителями Кальмарского отделения Missing People готовилась к очередной миссии, она вспомнила предыдущие успехи. «Удачей» это не назвать, ведь в большинстве случаев обстоятельства были крайне печальными. Пять из девяти пропавших нашли мертвыми.

Одной была девятнадцатилетняя девушка из Вэстервика с депрессией и попытками самоубийства. Однажды в сентябре она убрала комнату, написала в дневнике, что ушла в секретное место в городе, где хочет умереть. Ее нашли поздно вечером, без сознания, с передозировкой лекарства, и спасти не удалось.

– Тело было еще теплым, когда его обнаружили всего в пятидесяти метрах от точки сбора. Такая ужасная ситуация вызывает бессильное разочарование, – говорила Тереза. – Что было бы, начни мы поиск раньше? Может, спасли бы. Я думаю, в тот раз полиция побоялась нас привлекать. Мы с волонтерами несколько часов стояли наготове, прежде чем дали добро. Если бы начали раньше, возможно, нашли бы быстрее.

Для Терезы и ее коллег из Missing People уроком стало то, что разочарование, злость и отчаяние, вызванные бессмысленной гибелью человека, надо превращать в энергию. Можно назвать это упрямством, но сдаваться нельзя. Нужно продолжать читать, изучать, обсуждать, тренироваться и становиться лучше.

Еще один важный вывод из случаев пропажи людей состоит в том, что родственники рассказывают далеко не все. Это кажется странным, ведь пропал близкий человек. Люди звонят, ищут, дают все возможные сведения, а с другой стороны, говорят не все, так как часть информации может быть личной или интимной, ее стараются держать при себе.

Так произошло в 2013 году, когда 60-летний мужчина выехал из дома заправить машину и просто исчез. После первой встречи с родственниками Тереза и Андерс организовали поиски по всему лену по местам, связанным с пропавшим: дом на Эланде, рабочие адреса, несколько мест в Кальмаре. Они продолжались несколько дней. Тереза звонила в отели, представлялась руководителем Missing People и получала номера бесплатно.

Только когда появилась возможность поговорить с одним из членов семьи наедине, они узнали, что пропавший ранее пытался совершить самоубийство на почве проблем с алкоголем и неудавшихся сделок, и даже место, где пытался покончить с собой. Тереза пришла к выводу, что остальные не упомянули об этом, чтобы не очернять его образ.

– Мы поняли, что семьи пропавших знают гораздо больше, чем рассказывают. Когда появляется полиция, родственники говорят, может, только четверть того, что им известно, – объяснил Андерс. – А нам, без униформы и с иным подходом, расскажут, может быть, 50–75 процентов.

В этот раз попытка удалась. Фермер нашел труп мужчины в его собственной машине. Если бы Missing People получили больше информации, возможно, нашли бы раньше. Как добывать нужные данные? Как превратить Missing People в лучшую организацию по поиску пропавших? С одной стороны, научиться лучше входить в положение родственников, вызывать доверие, а с другой – всегда предполагать худшее, даже то, что пропавший мог быть убит этими же близкими.

В начале 2014 года исполнилось два года с тех пор, как Тереза оставила модельный бизнес и дизайн. Как сотрудница службы охраны она сразу оказалась в прямом соприкосновении с насилием и человеческой жестокостью. Однажды в 2012 году женщина получила работу в Висбю на острове Готланд во время «Политической недели» в парке Альмедален. Неподалеку от объекта, к которому Тереза с коллегой были приставлены, началась драка:

– Это было просто избиение. Семь человек били ногами парня, лежащего на земле. Я, недолго думая, перепрыгнула через ограждение, выхватила дубинку и побежала к ним. Думаю, я рассчитывала на их испуг. Девять человек из десяти, увидев человека в униформе с дубинкой, направляющегося к ним, обычно пугаются.

Коллега остался возле объекта, Тереза оказалась одна. Однако к ней присоединился Андерс, смена которого закончилась, и именно в этот момент он вышел из здания.

– Я вмешалась в драку, когда парню уже целились пятками в затылок. Они бы убили его, – рассказала Тереза. – Хулиганы разбежались, увидев Андерса. Позже в полиции мы смогли их опознать. Подобные ситуации дали мне много пищи для размышления.

Missing People должна думать и о безопасности своих людей. Нужно знать и принимать во внимание среднее значение выживаемости в разных температурных условиях, уметь работать с картами высокого разрешения, правильно делить их на секторы, определять направления продвижения групп, продумывать и согласовывать методы коммуникации. Была причина задуматься и о самых темных сторонах человеческой жизни: психические заболевания, депрессии, злоупотребления, самоубийства и убийства.

С момента основания отдела в Кальмаре нераскрытым осталось всего одно дело – самое первое. Оно началось со звонка восемнадцатилетней Марии Лундблад в октябре 2012 года. Пропавший миллионер Йоран Лундблад, 63 года, почти никогда никуда не уезжал, всегда был очень пунктуальным, но однажды просто исчез.

За несколько месяцев до поиска в Руде, в октябре 2013 года, Андерс Линдфорс сделал несколько звонков, чтобы продвинуться в деле Лундблада. Это были самые странные разговоры, в которых он когда-либо принимал участие. Только один из трех прошел так, как Андерс представлял себе.

В конце лета 2013 года из головного офиса Missing People поступило обращение к локальным отделениям обратить внимание на так называемые «холодные дела», те, где пропавший так и не был найден, ни живым, ни мертвым. В это время Тереза Танг и другие члены руководства Кальмарского отдела обсуждали необходимость повышения квалификации и уровня образования и для них самих, и для других членов организации, чтобы проводить поиски как можно быстрее и профессиональнее. Они хотели организовать учебное мероприятие, «сухой» поиск, без реального пропавшего, проанализировать ошибки, сделать выводы на будущее.

Была возможность убить двух зайцев одним выстрелом – провести тренировочный поиск и возобновить работу над «холодным делом». Если бы в Кальмарском отделении было больше дел в работе, Тереза, скорее всего, выбрала бы самое свежее – чтобы привлечь людей. Но на тот момент времени оставалось только одно нераскрытое – Йоран Лундблад.

Первый поиск провели в городской среде и небольших перелесках. Что может быть лучше, чем перенести планируемую тренировку в район Северной Фёрлёсы? Лес и поля, ведь большие территории больше подходят для тренировки, чем разбитое на кусочки городское пространство. Воодушевленная Тереза объявила, что отделение Missing People в Кальмаре станет лучшим в стране или, по крайней мере, проведет лучший в стране поисковый тренинг. Она решила организовать настоящий воркшоп с обменом опытом с группами, участвовавшими в других поисковых акциях. Сделать это хотелось как можно быстрее.

Связаться с полицией и близкими пропавшего поручили Андерсу. Мужчина сидел с телефоном в руке. На столе перед ним блокнот формата А4, который он прихватил с занятий для охранников, на странице несколько записей от руки черными чернилами. Наверху «Йоран Лундблад», рядом – «ферма Фёрлёса».

Дальше список:

• Дочь 1, Сара Лундблад, около 25 лет.

• Дочь 2, Мария Лундблад, около 20 лет. От разных матерей. Живет в Норрчёпинге.

Следующее имя – Ульф Мартинссон, офицер полиции.

Если бы имена дочерей на этом листе бумаги были в другом порядке, все могло бы сложиться иначе. Но Андерс записал то, что ему рассказали про предыдущее мероприятие, касающееся Лундбладов. А там Сара была «дочерью 1».

Сначала он позвонил в полицию:

– Я представился, рассказал, кто мы такие, что планируем провести учебный поиск, и спросил, есть ли что-то, о чем нам нужно знать, появилась ли какая-то новая информация по этому делу. Возможно, полиция сочтет, что нам лучше организовать мероприятие в другом месте. Ведь прошел уже год, и если к этому моменту ничего не нашли, то, скорее всего, уже и не найдут, вот что я имел в виду. Мы планировали обыкновенный учебный поиск.

Ему ответили, что все тихо, в деле Лундблада ничего нового не произошло.

– Я понимаю, что иногда полиция не имеет права рассказывать все как есть. Мы столкнулись с этим в одном из предыдущих дел: пропал мужчина, позже его нашли мертвым, а по некоторым причинам полиция тогда не могла нам об этом сообщить. В таких случаях можно выразиться иначе: «Больше вам знать не требуется». Мы понимаем, что это означает на самом деле. Я сказал об этом Мартинссону, но он ответил, что у них просто нет никакой информации.

Это был короткий разговор, всего три минуты, первая из которых ушла на то, чтобы обстоятельно представиться. После этого разговора Missing People могли проводить мероприятие как планировали. Сначала нужно было связаться с родственниками пропавшего.

– Я позвонил Саре, потому что она была первой в списке. И тут все перевернулось. Ее первые слова были: «Что? Я уже говорила, что не хочу с вами разговаривать». Я попытался объяснить, что она сама позвонила, на что получил ответ: «Нет, это была моя сестра».

Андерс извинился, после чего Сара несколько успокоилась и сказала, что пытается забыть об исчезновении отца и жить дальше. Странно, прошел ведь всего год. Мужчина окончил разговор и позвонил Марии. Ее телефон оказался недоступным.

– Тогда я был вынужден снова перезвонить Саре и объяснить проблему. Она сразу выпалила: «Этот чертов управляющий отключил телефон». Я ничего не понял, ведь сам был управляющим и знаю, что можно делать, а чего нельзя. Но был не в том положении, чтобы расспрашивать девушку, хотя возникло чувство, что здесь что-то не так. Потом она спросила, что мы намерены делать. Когда я рассказал о собаках, она ответила, что полиция уже обыскивала дом несколько раз, что периодически возвращаются и вынюхивают. Настроена была агрессивно. Обычно родственники пропавших стараются помочь, иногда до такой степени, что от них не отделаться. Здесь было все наоборот.

Во время разговора Андерс выяснил номер телефона Марии. Та отнеслась к звонку совершенно иначе, с большим интересом стала спрашивать, появились ли у Missing People новые сведения, и сказала, что давно ничего не слышала ни от них, ни от полиции.

– У меня сложилось впечатление, что разговор об этом деле был для девушки большим облегчением, будто она ни с кем не может обсудить это, даже с сестрой.

Положив трубку, я сделал глубокий вдох и снова позвонил Мартинссону.

– Добрый день, вы подозреваете, что это старшая дочь? – спросил я. В трубке воцарилась тишина.

Мартинссон не проронил ни слова о том, что дело было приостановлено в ноябре 2012 года, что Сара действительно формально является подозреваемой в убийстве отца вместе с бойфрендом Мартином Тёрнбладом. Говорить не о чем, учитывая, что обвинения основаны на нескольких обстоятельствах, которые не выдержат суда. Полиция полагала, что знает правду, но не могла ничего доказать, ведь нет ни места преступления, ни тела. Но вот звонил посторонний человек, который, совершенно очевидно, не располагал всеми данными и, исходя из собственных впечатлений, подтвердил подозрения. Что тут скажешь?

– Я попытался объяснить, что мы ни в коем случае не хотим помешать, и, если полиция проводит какую-то операцию, с нашей стороны было бы глупо лезть туда и топтаться вокруг. Мартинссон мог бы сказать просто подождать, и все.

Линдфорс также заметил, что обычно поисковые операции Missing People привлекают внимание прессы, а это могло спровоцировать возможных подозреваемых, заставить их повести себя непредсказуемо и помешать расследованию. Такой акцией можно навредить, а не помочь.

– Разговор закончился тем, что комиссар попросил меня перезвонить через две недели, так как все очень загружены, и было бы лучше подождать с поиском. Я счел это подтверждением собственных подозрений в отношении причастности Сары. Пришлось ждать. У меня сложилось впечатление, что полиция производит какие-то действия. Мы думали, что они в курсе происходящего, Сара ведь сказала, что они периодически появляются в округе с собаками.

Через три недели Линдфорс снова позвонил.

– Мартинссон сказал, что они до сих пор в шоке от двойного убийства в Флакебёле, плотно заняты этим делом, и у них не хватает людей. Придется подождать еще.

В декабре 2013 года позвонил еще раз: