Замок лорда Валентина Силверберг Роберт
Ближе к вечеру они спустились по горному проходу на широкую, густо заросшую лесом равнину, темную, пробитую дождем, которая отмечала западный периметр метаморфской территории. Залзан Кавол гнал фургон вперед, останавливаясь лишь по настойчивому требованию Шанамира, утверждавшего, что животным необходим отдых и корм. Хотя они и были искусственного происхождения и практически неутомимы, все же они были живыми существами и время от времени нуждались в отдыхе. Скандар соглашался неохотно: у него, казалось, была навязчивая идея как можно дальше отъехать от Пьюрифайна.
Уже ближе к вечеру, когда они ехали под дождем по грубой, неровной местности, внезапно пришла беда.
Валентин сидел в средней части кабины с Делиамбером и Карабеллой. Хейрод Кавол и Гейбор Херн правили, остальные спали. Впереди послышался грохот и треск, и фургон резко остановился.
– Дерево упало! – крикнул Хейрод. – Дорога перегорожена!
– Залзан Кавол пробормотал проклятие и тычком разбудил Лизамон. Валентин ничего не видел впереди, кроме зелени: крона какого-то лесного гиганта целиком заблокировала дорогу. Нужны были часы, а то и дни, чтобы ее очистить. Скандары с энергометами на плечах вышли в разведку. Валентин пошел за ними. Быстро стемнело. Дул порывистый ветер, и струи дождя неслись почти горизонтально, прямо в лицо.
– Примемся за работу, – проворчал Залзан Кавол, с досадой покачивая головой. – Тилкар, начинай рубить отсюда! Рогон, большие боковые ветви! Ирфон…
– Можно сделать быстрее, – посоветовал Валентин. – Вернемся и поищем другой развилок дороги.
Идея удивила Залзана Кавола, словно скандар в жизни не додумался бы до такого решения. Он помялся.
– Да, – сказал он, – это имеет смысл. Если мы…
Второе дерево, еще больше первого упало на землю в сотне ярдов от них. Фургон оказался в западне.
Валентин первым сообразил, что сейчас случится.
– Все в фургон! Засада! – закричал он и бросился к открытой двери.
Но было уже поздно. Из темноты леса выскочила толпа метаморфов и молча врезалась в них. Залзан Кавол испустил яростный вопль и открыл огонь из энергомета. Два метаморфа упали, страшно обгоревшие. Но в это время Хейрод Кавол приглушенно вскрикнул и упал: боевое копье пронзило его шею. Тилкар, пораженный в грудь, тоже упал.
Задняя часть фургона внезапно вспыхнула. Те, кто был внутри, поспешно выскочили. Впереди была Лизамон с поднятым вибромечом. На Валентина напал метаморф с его же собственным лицом, Валентин пинком отшвырнул его, повернулся и ударил другого своим единственным оружием – ножом. Как это было странно – нанести рану! Он с какой-то жуткой очарованностью смотрел, как полилась жидкость бронзового оттенка.
Метаморф-Валентин напал снова, нацелившись когтями в глаза Валентина. Валентин увернулся, изогнулся, ударил. Лезвие вошло глубоко, и метаморф качнулся назад, хватаясь за грудь. Валентин затрепетал в шоке, но только за ним, тут же повернулся к следующему метаморфу.
Сражаться и убивать было для него новым делом, и он выполнял его, скрепя сердцем. Но быть мягким сейчас означало звать быструю смерть. И он бил и резал, бил и резал. Позади послышался голос Карабеллы:
– Как ты там?
– Держусь, – буркнул он.
Залзан Кавол, увидел свой великолепный фургон в огне, зарычал, схватил одного из метаморфов поперек туловища и швырнул его в пламя. Двое других бросились на него, но другой скандар схватил их и сломал, как прутья, двумя парами рук. В яростной схватке Валентин мельком увидел Карабеллу, борющуюся с метаморфом. Она прижала его к земле сильными, натренированными руками, а Слит, яростный мститель, бил его сапогом с дикой яростью. А фургон горел. Лес был полон метаморфами, ночь быстро надвигалась, грохотал дождь, а фургон горел.
Когда жар усилился, центр битвы переместился с дороги к лесу, и дело стало еще более тягостным, потому что в темноте трудно было отличить друзей от врагов. Метаморфские штучки с изменением формы добавляли сложности, хотя в ярости сражения они не могли долго удерживать трансформацию, и те, что казались Шанамиром, Слитом или Залзаном Каволом, быстро принимали свой природный вид.
Валентин сражался отчаянно. Он был скользким от собственного пота и метаморфской крови, и сердце его билось мощными ударами. Дыша с трудом, пыхтя, не останавливаясь ни на миг, он пробивался сквозь гущу врагов с таким азартом, который удивлял его самого… Удар ножом… еще удар… еще…
Метаморфы имели лишь простейшее оружие, и хотя их было очень много, вскоре их численность стала уменьшаться. Лизамон своим вибромечом производила страшное опустошение. Она держала его обеими руками и рубила, как ветви деревьев, так и руки метаморфов. Уцелевшие скандары посылали вокруг энергоразряды, сожгли с полдюжины деревьев и усыпали землю трупами метаморфов. Слит калечил и убивал, как бы мстя за всю ту боль, которую, как он думал, принесли ему метаморфы. Кон и Виноркис тоже сражались со страстной энергией.
Битва кончилась так же внезапно, как и началась. При свете пожарища Валентин повсюду видел мертвых метаморфов. Между ними лежали два убитых скандара. У Лизамон была кровоточащая, но неглубокая рана на бедре. Слит потерял половину своего камзола и получил несколько мелких порезов. У Шанамира были царапины на щеке. Валентин тоже чувствовал на себе незначительные царапины и ссадины, и руки его болели от усталости, но серьезных повреждений не было. А где же Делиамбер? Вруонского колдуна нигде не было видно. Встревоженный Валентин повернулся к Карабелле:
– Вруон не остался в фургоне?
– По-моему, мы все выскочили, когда он загорелся.
Валентин нахмурился. В лесной тишине были слышны только шипение и треск пожарища и насмешливо-спокойный стук дождя.
– Делиамбер! – закричал Валентин. – Делиамбер, где ты?
– Здесь! – ответил высокий голос сверху. Валентин поднял голову и увидел колдуна, крепко уцепившегося за сук футах в пятнадцати над землей.
– Война не входит в мои таланты, – вежливо объяснил Делиамбер, раскачавшись и падая прямо в руки Лизамон.
– Что нам теперь делать? – спросила Карабелла.
Валентин понял, что она спрашивает его. Он командовал. Залзан Кавол, стоявший на коленях возле мертвых братьев, выглядел совершенно убитым их гибелью и потерей своего драгоценного фургона.
Валентин сказал:
– У нас нет иного выбора, кроме как пробиваться через лес. Если мы пойдем по главной дороге, то непременно где-нибудь опять встретимся с метаморфами. Шанамир, что с животными?
– Мертвые. – Шанамир всхлипнул… – Все до единого. Метаморфы.
– Значит пешком. В далекое мокрое путешествие. Делиамбер, как ты думаешь далеко ли до реки Стейч?
– думаю, несколько дней пути. Но мы не знаем точного направления.
– Пойдем по склону местности, – предложил Слит. – Реки не могут течь в гору. Пойдем на восток, и нам обязательно повезет.
– Если на нашем пути не встанут горы, – заметил Делиамбер.
– Мы найдем реку, – твердо сказал Валентин. – Стейч впадает в Зимр у Ни-мойи, правильно?
– Да, – сказал Делиамбер, – но течение у него бурное.
– Придется рискнуть. Быстрее всего, я думаю, построить плот. Пошли. Если мы задержимся здесь, на нас снова нападут.
Из фургона ничего не удалось спасти ни одежды, ни еды, ни жонглерского инвентаря, пропало все, кроме того, что было на них, когда они выскочили навстречу засаде. Для Валентина это была не большая потеря, но для других, особенно для скандаров, бедствие. Фургон был долгое время их домом.
Трудным делом было увести Залзана Кавола от этого места. Он как бы застыл и не в силах был покинуть тела братьев и руины фургона. Валентин ласково уговаривал его встать. Несколько метаморфов, говорил он, могли удрать и скоро вернуться с подкреплением, оставаться здесь опасно. Они быстро вырыли в мягкой почве могилы и положили тела Тилкара и Хейрода. А затем, в сгустившейся тьме, под непрерывным дождем пошли в восточном, как они надеялись направлении.
Они шли больше часа, пока не стало темно, что ничего не было видно. Пришлось остановиться и отдыхать маленькой тесной мокрой кучкой, тесно прижавшись друг к другу, до восхода солнца. С первыми лучами они встали, озябшие и неотдохнувшие, и пошли дальше через лес. Дождь, наконец, прекратился. Лес стал менее густой и давал проход, но иногда встречались быстрые ручьи, которые приходилось осторожно переходить. В одном из таких ручьев Карабелла оступилась, упала и была выловлена Лизамон Холтен, а в другом Шанамира понесло течением, но его подхватил Кон.
Они шли до полудня, останавливались на час-два, поели корней и ягод, а затем шли дальше до темноты.
Так прошло еще два дня.
А на третий день они вышли на рощу двика-деревьев – восемь толстых гигантов с висевшими на них громадными плодами.
– Еда! – завопил Залзан Кавол.
– Священная для лесных братьев, заметила Лизамон. – Будь осторожен.
Изголодавшийся скандар, тем не менее, уже собирался свалить своим энергометом один из громадных плодов, но Валентин резко сказал:
– Нет! Я запрещаю!
Залзан Кавол недоверчиво уставился на него. На миг взыграла его старая привычка командовать, и он взглянул так свирепо, словно собирался ударить Валентина. Но он сдержал свое раздражение.
– Смотри, – коротко сказал Валентин.
Из-за каждого дерева возникли лесные братья, вооруженные дубовыми трубками. Увидел, как обезьяноподобные существа окружают их, Валентин в своей усталости почти желал смерти. Но только на миг. Он снова вспрянул духом и сказал Лизамон:
– Спроси их, не могут ли они дать нам еды и проводить нас. Если они потребуют платы, я думаю, мы сможем жонглировать для них камешками или кусочками плода.
Женщина-воин, вдвое выше лесных братьев подошла к ним и долгое время разговаривала. Вернувшись, она улыбнулась.
– Они знают, что мы освободили их братьев в Илиривойне.
– Значит мы спасены! – вскричал Шанамир.
– Быстро же распространяются новости в этом лесу, – сказал Валентин.
– Мы их гости, – продолжала Лизамон.
– Они накормят нас и проводят.
В эту ночь путники досыта наелись двика-плодами и другими лесными деликатесами и впервые после засады искренне смеялись. Лесные братья исполнили для них род танца с обезьяньими прыжками, а Слит, карабелла и Валентин ответили им жонглированием, используя лесной материал. А потом Валентин крепко и спокойно заснул. Во сне он умел летать и видел себя парящим над вершиной Замковой Горы.
Утром отряд лесных братьев повел их в трехчасовое путешествие к реке Стейч и там распрощался с ними щебечущими криками.
Вид у реки был угрюмый. Широкая, хоть и не такая, как могучий Зимр, она бежала на север с поразительной скоростью и так энергично, что во многих местах проламывала свое собственное каменное ложе. То тут, то там над водой поднимались страшные камни, а вдали виднелись пороги.
Сооружение плотов заняло полтора дня. Они рубили молодые деревья, росшие на берегу, обтесывали их ножами и острыми камнями, связывали лианами. Плоты получились не слишком элегантные, но прочные. Их было три: один для четырех скандаров, другой для Кона, Виноркиса, Лизамон и Слита, а третий заняли Валентин, Шанамир, Делиамбер и Карабелла.
– Мы, вероятно, разойдемся, когда поплывем вниз по реке, – сказал Слит. – Давайте договоримся, где встретимся в Ни-мойе.
– Стейч и Зимр, – сказал Делиамбер, – сходятся в месте, называемом Ниссиморн. Там широкая песчаная бухта. Давайте встретимся в бухте Ниссиморн.
– Ладно, – сказал Валентин, обрезал лиану, удерживающую плот у берега, и они понеслись по реке.
Первый день прошел без приключений. Были пороги, но невысокие, и плоты благополучно миновали их. Карабелла ловко управляла плотом и умело обходила случайные каменные выступы.
Через некоторое время плоты стали отделяться друг от друга. Плот Валентина попал в быстрину и обогнал два других плота. Утром он ждал, но их не было, и он решил наконец плыть дальше.
Все дальше и дальше, по самому быстрому участку, с отдельными моментами тревоги при виде белой пены на порогах. К концу второго дня плавание стало труднее. Земля, похоже, понижалась, и река, следуя линии спуска, ныряла и неслась изо всех сил. Валентин начал беспокоиться, нет ли впереди водопада. У них не было ни карт, ни заметок об опасных местах, они неслись наугад. Оставалось лишь надеяться на удачу, в то, что эта бурная вода донесет их живыми до Ни-мойи.
А потом? На речном судне до Пилиплока, на корабле паломников на Остров Сна, каким-нибудь способом добиться встречи с Леди, а дальше что? Что дальше-то? Как человек может требовать трона Короналя, если его лицо не похоже на лицо Лорда Валентина, законного правителя? Как требовать, каким авторитетом? Невозможное дело. Наверное, лучше остаться в лесу и руководить своим маленьким отрядом. Они с достаточной готовностью приняли его за того, кем он себя считал, но в этом мире миллиарды жителей, в этой обширной империи гигантские города, лежащие далеко за горизонтом. Как, как он сможет убедить неверящих, что он, Валентин-жонглер, был.
Нет. Это глупые мысли. Никогда, с тех пор как он появился возле Пидруда, лишенный памяти и прошлого, он не чувствовал необходимости править другими. Если он стал командовать этой маленькой группой, то больше по природному дару и упущению Залзана Кавола, чем по собственному желанию. Однако он командовал пусть и деликатно и на ощупь.
Так и будет, когда он пройдет через Маджипур. Он будет делать один шаг зараз и делать то, что покажется правильным и нужным. Возможно, Леди станет направлять его, и если Божество пожелает он в один прекрасный день снова будет на Замковой Горе. Пусть это не часть великого плана – что ж, все равно приемлемо. Бояться нечего. Будущее должно быть ясно развернуться в своем историческом курсе, как это делалось, начиная с Пидруда…
– ВАЛЕНТИН! – закричала Карабелла.
Река как бы выпустила гигантские каменные зубы. Повсюду торчали камни и крутились пенные водовороты, а впереди – явный спуск, где Стейч прыгал в долину далеко внизу, несся в пространство и с ревом низвергался по ступеням. Валентин схватился за шест, но тот теперь не мог помочь ему: он застрял между двумя каменными зубами и вырвался из рук Валентина. Тут же послышался скрежещущий звук, когда плот ударился о камни, повернулся под прямым углом к своему прежнему курсу и разломился. Валентина бросило в холодный поток и понесло, как щепку. Он схватил Карабеллу за руку, но течение тут же оторвало от него девушку, а его накрыло с головой.
Задыхаясь, Валентин старался поднять голову над водой. Когда ему это удалось он уже далеко спустился вниз по реке. Сломанного плота не было видно.
– Карабелла! – кричал он. – Шанамир Делиамбер! Эй!
Он кричал до хрипоты, но грохот воды на порогах настолько покрывал его голос, что он сам себя не слышал. Страшное ощущение боли и потери заледенило мозг. Неужели пропали все? Его друзья, его возлюбленная, хитрый маленький вруон, умный дерзкий мальчик Шанамир? Всех в один мин взяла смерть? Нет. Нет! Не может быть. Эта агония была хуже, чем все еще нереальное для него – быть Короналем, выкинутым из Замка. Тут дорогие ему существа из крови и плоти, а там лишь титул, да власть. И он не переставал выкрикивать имена, в то время, как река тащила его.
Он цеплялся за камни, пытаясь остановить свой вынужденный спуск, но он был теперь в середине порогов, о которые билось течение и камни с речного дна. Измученный, полупарализованный скорбью, Валентин перестал бороться, и его понесло вниз по гигантской речной лестнице, как игрушку. Он прижал колени к груди, а руками защищал голову. Сила реки потрясала. Итак, думал Валентин, здесь конец приключений Валентина из Маджипура, бывшего Короналя, а затем странствующего жонглера: его разнесут на куски безличные и равнодушные силы природы. Он поручил себя Леди, которую считал своей матерью, и покатился кувырком вниз, со страшной силой стукаясь обо что-то, думая, что это конец, но конца еще не было, он снова стукался, получил страшный удар в ребра, выбивший из него воздух, и, видимо, потерял на некоторое время сознание, потому что больше не испытывал боли.
Затем он обнаружил, что лежит на усыпанной галькой мели в спокойной части реки. Ему казалось, что его целыми часами трясли в гигантском стаканчике для игральных костей, а потом бросили куда попало, как ненужное и бесполезное. Тело его болело в тысяче местах. Легкие, казалось, были пропитаны водой. Он дрожал, тело покрылось гусиной кожей. И он был один под безоблачным небом, на краю каких-то необитаемых мест, вдали от цивилизации, а его друзья, возможно лежали мертвыми на камнях.
Но он жив. Это ясно. Избитый, беспомощный, скорбящий, потерянный, но живой. Значит, приключение не кончилось. Медленно, с бесконечными усилиями Валентин поднял себя с отмели и поплелся на берег. Там он с трудом поднялся на широкую плоскую скалу, онемевшими пальцами содрал с себя одежду и растянулся отдыхать и обсыхать под теплым ласковым солнцем. Он смотрел на реку в надежде увидеть плывущую Карабеллу или Шанамира с колдуном на плечах. Никого. Но это не значило, что их нет в живых, уверял он себя. Их могло выбросить дальше по берегу. Он решил остаться здесь на некоторое время, а потом идти искать остальных. Если же не найдет – пойдет дальше, к Ни-мойе, к Пилиплоку, к Острову Леди, вперед, вперед, к Замковой Горе или куда там еще понадобится.
Вперед, вперед, вперед.
КНИГА ВТОРАЯ
1
Валентину казалось, что он месяцы, а то и годы лежит голый на теплой плоской скале в каменистой бухте, куда бы бросила его неуправляемая река Стейч. Солнечные лучи обволакивали его туманным золотым нимбом, и он говорил себе, что это подлечит его синяки, ушибы и ссадины, если он полежит подольше. Он смутно сознавал, что надо бы встать, посмотреть насчет крова и начать поиск своих спутников, но у него едва хватило сил повернуться с одного бока на другой. Он понимал, что Корональ Маджипура не должен вести себя таким образом. Такое снисхождение к своим слабостям простительно купцу, хозяину таверны и даже жонглеру, но не тому, у кого, есть претензии на управление: на том лежит высокая дисциплина. Поэтому, сказал он себе, он сейчас встанет, оденется и пойдет на север по берегу, пока не дойдет до тех, кто сможет помочь ему завоевать его утерянное положение. Да. Вставай, Валентин! Однако он оставался на месте. Корональ он или нет, но он истощил всю свою энергию, летя кувырком через пороги. Лежа здесь, он осознавал безмерность Маджипура, многие тысячи миль его протяженности, планеты достаточно обширной, чтобы на ней могли жить удобно и нескучно двадцать миллиардов жителей, планеты с громадными городами и удивительными парками, лесными заповедниками, священными районами и сельскохозяйственными территориями, и ему казалось, что если он превозможет себя и встанет, ему придется покрыть все это колоссальное расстояние пешком, шагая и шагая. Похоже, что проще остаться здесь.
Что-то слегка щекотало его спину, легко, но настойчиво. Он не обратил внимания.
– Валентин!
Он игнорировал и это.
Щекотание возобновилось. И только тогда его отупевший от усталости мозг отфильтровал, что кто-то назвал его имя. Значит кто-то из его спутников все-таки жив. В душу хлынула радость. Собрав крохи энергии, он поднял голову и увидел крошечную фигурку стоявшего перед ним Делиамбера. Вруонский колдун собирался тронуть его в третий раз.
– Ты жив? – вскричал Валентин.
– По-видимому. Ты тоже более или менее жив.
– А Карабелла? Шанамир?
– Я их не видел.
– Этого я и боялся, – тупо пробормотал Валентин, закрыл глаза и на него снова навалился груз отчаяния.
– Пойдем, – сказал Делиамбер. – Нам предстоит большое путешествие.
– Я знаю. Поэтому и не хочу вставать.
– Ты ранен?
– Не думаю. Но я хочу отдохнуть, Делиамбер. Отдыхать сто лет.
Щупальца колдуна прикоснулись к телу Валентина во многих местах.
– Серьезных повреждений нет, – пробормотал вруон. – Большая часть тебя здорова.
– Но многое – нет, – неразборчиво прошептал Валентин. – А как ты?
– Вруоны – хорошие пловцы, даже такие старики, как я. Я невредим. Мы пойдем дальше, Валентин.
Позднее. – Вот, значит, как Корональ Мэдж…
– Нет, – сказал Валентин. – Корональ Маджипура не поплыл бы по порогам Стейча на связанном лианами плоту. Корональ не шлялся бы по диким местам много дней, не спал бы под дождем и не питался бы одними ягодами и орехами.
Корональ…
– Корональ не позволил бы своим приближенным видеть себя в состоянии лености и вялости, – резко сказал Делиамбер. – А один из приближенных уже подходит сюда.
Валентин заморгал и сел. К ним шла широким шагом Лизамон Холтен. Она выглядела слегка в беспорядке – одежда в лохмотьях, гигантское тело во многих местах покрыто синяками, но шагала она уверенно, и голос ее, когда она окликнула их, звучал гулко, как всегда.
– Эй! Вы живы?
– Думаю, что да, – ответил Валентин.
– Ты видела кого-нибудь из наших?
– В полумиле отсюда Карабелла и мальчика.
Валентин воспрянул духом.
– С ними все в порядке?
– С ней во всяком случае.
– А с Шанамиром?
– Он не хочет просыпаться. Она послала меня поискать колдуна. Я нашла его скорее, чем предполагала. Фу, ну и река! Этот плот удрал так быстро, что прямо смех!
Валентин потянулся за своей одеждой. Она была еще мокрая и он снова уронил ее на камни.
– Мы сейчас же пойдем к Шанамиру. Ты ничего не знаешь о Коне, Слите и Виноркисе?
– Я их не видела. Я свалилась в воду, а когда всплыла, никого не было…
– А скандары?
– Вообще никаких признаков. Колдун, как по-твоему, где они?
– Далеко от любого места, – ответил вруон. – Во всяком случае, От метаморфских банд мы спасены. Давай веди нас к мальчику.
Лизамон посадила Делиамбера на плечо и зашагала обратно по берегу, а Валентин вяло ковылял сзади, перекинув влажную одежду через руку. Вскоре они дошли до Карабеллы и Шанамира, которые устроились в маленькой бухте с ярким белым песком, а вокруг были толстые ярко-красные стебли речного тростника. Карабелла, хотя избитая и усталая, в одной короткой кожаной юбке, вроде была в довольно хорошей форме. Шанамир же был без сознания, дышал слабо и медленно и его кожа имела странный темный оттенок.
– О, Валентин! – воскликнула Карабелла, бросаясь к нему. – Я видела, как тебя унесло… а потом… ох, я думала, что никогда больше не увижу тебя.
Он прижал ее к себе.
– Я тоже так думал, любимая.
– Ты ранен?
– Ничего существенного. А ты?
– Меня бросало, трясло и крутило, так что я даже не могла вспомнить собственное имя. А потом я вдруг очутилась в спокойной воде и поплыла к берегу. Там уже был Шанамир, только он не хотел просыпаться. Из-под тростника вылезла Лизамон и сказала, что пойдет искать Делиамбера и… Шанамир придет в себя, колдун?
– Сейчас, – сказал Делиамбер, прикладывая кончики щупалец к груди и ко лбу мальчика, как бы передавая ему энергию. Шанамир пробурчал что-то и пошевелился. Глаза его то открывались, то закрывались. Он начал что-то говорить, но Делиамбер велел ему молчать и лежать спокойно, чтобы сила вновь влилась в него.
Двигаться дальше в этот день было совершенно нереально. Валентин и Карабелла соорудили шалаш из тростника, Лизамон соорудила скудный обед из фруктов и молодых побегов пинины. Затем они молча сидели у реки, глядя на прекрасный закат.
Утром все чувствовали себя способными к действию. Шанамир не показывал никаких признаков нездоровья. лечение Делиамбера и природная сопротивляемость мальчика вернули ему жизненные силы.
Скрепив, насколько возможно, свою рваную одежду, они пошли на север, сначала по берегу, а дальше через лес, примыкавший к реке. Воздух здесь был мягкий, а солнце, пробивавшееся сквозь кроны деревьев, давало тепло усталым путникам.
На третьем часу похода Валентин уловил запах, весьма напоминавший запах жареной рыбы. Он поспешил туда, глотая слюну, готовый купить, выпросить, а при необходимости хоть украсть немного этой рыбы, поскольку он уже забыл, когда в последний раз ел настоящую пищу. Скатившись по откосу, он увидел костер и три фигуры, сидевшие вокруг. Заслонив глаза от яркого солнца, Валентин разглядел, что одна фигура была плотным человеком с бледной кожей и белыми волосами, другая – синекожим существом, а третья – хьортом.
– Слит! – закричал Валентин. – Кон! Виноркис!
Они спокойно смотрели, как он бежал к ним, а затем Слит небрежно протянул ему прут с насаженным на него кусочком речной рыбы.
– Закуси немножко, – любезно предложил он.
Валентин был изумлен.
– Как вы очутились так далеко от нас? Как вы поймали эту рыбу? Как разожгли костер? – Что вы…
– Рыба остынет, – сказал Кон. – Сначала ешь. Вопросы потом.
Валентин поспешно взял кусок. Он никогда не ел ничего вкуснее. Обернувшись он крикнул своим спутникам, чтобы они скорее спускались. Но те уже сами бежали сюда – Шанамир, гикая и подскакивая на бегу, Карабелла, а за ними топала Лизамон с Делиамбером на плече.
– Рыбы хватит на всех, – объявил Слит.
Они поймали, по крайней мере, дюжину рыб, которые теперь печально кружились в глубокой каменной выемке с водой. Кон вытаскивал их и потрошил, а Слит быстро жарил на костре и передавал друзьям, которые жадно ели.
Слит рассказал, что, когда плот разломился, они все вцепились в один обломок и ухитрились висеть на нем, пока их несло по порогам и вниз с водопадом. Они смутно помнили, что видели отмель, куда выбросило Валентина, но самого его не видели, когда пронеслись мимо еще на несколько миль, где, наконец, смогли оставить обломок плота и плыть к берегу.
Кон ловил рыбу голыми руками, говорил Слит. Он в жизни не видел таких проворных рук и думает, что из Кона вышел бы первоклассный жонглер. При этих словах Слита Кон усмехнулся. Валентин впервые увидел улыбку на этом угрюмом лице.
– А костер? – спросила Карабелла. – Вы что, зажгли его, щелкнув пальцами?
– Пробовали, – спокойно ответил Слит, – но это тяжелая работа, так что мы пошли в рыбацкую деревню за поворотом и попросили огонька.
– Рыбаки? – удивленно спросил Валентин.
– Окраинное поселение лименов, – сказал Слит. – Видимо, они не знают, что назначение их расы – торговать сосисками в западных городах. Они дали нам кров на ночь и согласились довезти нас до Ни-мойи, чтобы мы могли ждать своих друзей в бухте Ниссиморн. – Он улыбнулся. – Полагаю, что теперь нам нужно нанять две лодки.
– Мы недалеко от Ни-мойи? – спросил Делиамбер.
– Два часа на лодке, как мне сказали, до места слияния рек.
Мир вдруг показался Валентину не столь уж огромным, и работа, ждущая его, не совсем непреодолимой. Он снова ел настоящую пищу, знал, что поблизости есть дружественный поселок, что он скоро уйдет из этих мест – все это очень ободряло. Теперь его мучило только одно: судьба Залзана Кавола и трех его оставшихся собратьев.
Поселок лименов был совсем небольшим: примерно пятьсот душ невысокого, плоскогоголового, темнокожего народа. Ряд их ярких глаз смотрел на путешественников без особого любопытства. Они жили в скромных тростниковых хижинах у реки, выращивали в маленьких садиках злаки в дополнение к тому, что приносил их флот грубых рыбачьих лодок. Диалект их был малопонятен, но Слит, похоже, умел общаться с ними и сумел не только нанять вторую лодку, но и купил за пару крон одежду для Карабеллы и Лизамон.
Часа в два дня они с командой из четырех молчаливых лименов отплыли в Ни-мойю.
Течение было быстрое, но порогов мало, и обе лодки быстро скользили вдоль более населенного побережья.
Река расширялась и успокаивалась. Побережье здесь было ровным и открытым, за поселками по обоим берегам, наверняка, были города с многочисленным населением. Впереди лежало темное безмерное главное водохранилище, окружавшее весь горизонт, словно открытое море.
– Река Зимр, – объявил лимен, рулевой на лодке Валентина. – Стейч здесь кончается. Налево бухта Ниссиморн.
Валентин увидел громадный полумесяц берега, ограниченный густой рощей пальм, необычно перекошенной формы. Когда лодка подплыла поближе, Валентин с изумлением увидел на берегу плот из грубо обтесанных бревен. Рядом с плотом сидели четыре четверорукие фигуры.
Скандары дожидались.
2
Залзан Кавол не видел ничего экстраординарного в своем путешествии. Его плот прошел через пороги; он и его братья отталкивались от них шестами, ударялись, конечно, но не серьезно, и доплыли до бухты Ниссиморн, где и остановились, гадая, что задержало остальных членов группы. Скандару не приходило в голову, что остальные плоты могли сломаться, тем более, что по пути он не видел никаких обломков.
– У вас были затруднения? – спросил он в искреннем недоумении.
– Пустячные, – коротко ответил Валентин. – И раз уж мы все собрались, хорошо бы эту ночь поспать в настоящем жилище.
Они продолжили путешествие и доехали до великолепного слияния Стейча и Зимра. Вода была настолько широка, что Валентину не верилось – неужели это всего лишь место встречи двух рек. В городке Ниссиморн они расстались с лименами и сели на паром, который перевез их на другую сторону Ни-мойи, самого крупного города в Зимроле.
В нем жило тридцать миллионов. У Ни-мойи река Зимр делала изгиб, резко поворачивая с востока на юго-восток. Как раз здесь и образовался мегаполис. Он тянулся на сотни миль по обеим сторонам реки и нескольких притоков, впадающих в нее с севера. Валентин и его спутники сначала увидели южные предместья жилых районов, выходившие с юга в сельскохозяйственную территорию, которая тянулась до долины Стейча. Основная городская зона располагалась на северном берегу, и сначала виднелись только ярусы плосковерхих башен, спускающиеся к реке. Паромы ходили по всем направлениям, связывая бесконечное множество прибрежных городков. Пересечение реки заняло несколько часов, и уже начало смеркаться, когда стала видна собственно Ни-мойя.
Город производил магическое впечатление. Его свет приветливо искрился на фоне заросших лесом зеленых холмов и безупречной белизны зданий. Гигантские пальцы пирсов вонзались в реку, а в гавани тянулся поразительный шлейф больших и малых судов. Пидруд, казавшихся Валентину в первые дни его странствий таким могучим, казался, маленьким против этого города.
Только скандары, Кон и Делиамбер видели Ни-мойю раньше. Делиамбер рассказывал о чудесах города: Паутинной Галерее, торговой аркаде в милю длиной, поднятой над землей почти на невидимых кабелях; о парке сказочных зверей с редчайшей фауной Маджипура; эти животные почти исчезнувшие с развитием цивилизации, бродили здесь в почти родственной их родным местам среде; о Хрустальном бульваре, сверкающей улице с вращающимися рефлекторами; о Большом Базаре – пятнадцатимильных, похожих на лабиринт проходах, где размещалось неисчислимое количество крошечных лавок под длинными навесами из пронзительно желтой искрящейся ткани; о Музее Миров, Палате Колдовства, о герцогском Дворце, про который говорили, что его превосходит только замок Лорда Валентина, и о многом другом, и Валентину казалось, что все это больше похоже на сказку, миф, чем на реальный город. Но они, наверное, ничего из этих чудес не увидят. Городской оркестр из тысячи инструментов, плавучие рестораны, искусственные птицы с драгоценными камнями вместо глаз и все прочее подождут до того дня – если он когда-нибудь настанет – когда Валентин вернется в Ни-мойю в одежде Короналя.
Когда паром стал приближаться к городу, Валентин созвал всех своих и сказал:
– Пора нам установить личный курс каждого. Я намерен ехать в Пилиплок, а оттуда на Остров. Я очень ценю наше давнее содружество и хотел бы сохранить его и дальше, но не могу предложить вам ничего, кроме бесконечных путешествий и возможности преждевременной смерти. Моя надежда на успех слаба, а препятствия – огромны. Хочет ли кто-нибудь пойти со мной?
– Хоть на другой конец света! – воскликнул Шанамир.
– И я, – одновременно сказали Слит и Виноркис.
– Неужели ты сомневался во мне? – спросила Карабелла.
Валентин улыбнулся и посмотрел на Делиамбера. Тот сказал:
– На карту поставлена святость королевства. Как я могу не пойти за истинным Короналем, куда бы он ни приказал?
– Для меня это тайна, – сказала Лизамон. – Я не понимаю как могли Короналя вытряхнуть из его же собственного тела. Но у меня нет другой работы, Валентин. Я пойду с тобой.
– Благодарю вас за все, – сказал Валентин. – И еще раз поблагодарю в пиршественном зале Горного Замка.
– А скандары не будут тебе полезны, Милорд? – спросил Залзан Кавол.
Валентин совсем не ожидал этого.
– Вы хотите идти?
– Наш фургон пропал. Наше братство разбила смерть. Мы лишились нашего жонглерского оборудования. На паломничество меня не тянет, но я и мои братья пойдем за тобой на Остров и дальше, если ты пожелаешь иметь нас.
– Я желаю иметь вас всех, Залзан Кавол. Есть ли при дворе должность королевского жонглера? Обещаю ее тебе.
– Спасибо, Милорд, – серьезно ответил скандар.
– Есть еще один доброволец, – заметил Кон.
Ты тоже? – удивленно спросил Валентин.
Суровый чужак ответил:
– Мне мало дела до того, кто Корональ на планете, где я сижу на мели. Но мне очень важно вести себя достойно. Только благодаря тебе я не умер в Пьюрифайне. Я обязан тебе жизнью и буду помогать тебе, чем смогу.
Валентин покачал головой.
– Мы сделали для тебя только то, что любое цивилизованное существо должно сделать для другого. Никакого долга не существует.
– Я смотрю на это иначе, – сказал Кон. – Кроме того, моя жизнь до сих пор была тривиальной и серой. Я оставил свой родной Кайномор без важных причин и приехал сюда, здесь жил глупо и чуть не поплатился жизнью, так почему бы мне не продолжать в том же духе? Я присоединяюсь к твоему делу, буду считать его своим и, может быть, со временем поверю в него, а если погибну, делая тебя королем, это будет лишь уплата долга. Своей смертью я расплачусь со Вселенной за плохо проведенную жизнь. Ты принимаешь меня?
– От всего сердца, – сказал Валентин.
Паром громко загудел и мягко подошел к причалу.
Они остановились на ночь в самом дешевом портовом отеле, чистым, но голым, с добела вымытыми каменными стенами и общими ванными, и скромно, но сытно пообедали в гостинице неподалеку. Валентин предложил объединить фонды и препоручить их Залзану Каволу и Шанамиру, поскольку они лучше всех остальных знали цену деньгам и умели их расходовать, у самого Валентина осталось многое из того, что он имел в Пидруде, а Залзан Кавол извлек из потайного кармана кучу десятиреаловых монет. Всего вместе взятого должно было хватить на дорогу до Острова.
Утром они сели на речное судно, такое же, как то, что везло их из Кинтора в Вирф, и отправились в Пилиплок, большой порт в устье Зимра.
Они проехали через весь Зимрол, но от восточного побережья их все еще отделяло несколько тысяч миль. Но по широкой груди Зимра судно шло быстро и безмятежно. Конечно, они то и дело останавливались в бесчисленных городах и городках, даже и едва заметных деревушках, где, тем не менее, были свои пристани, набережные, пальмы, весело раскрашенные склады, базары и пассажиры с билетами, жаждущие подняться на борт и тут же начать торопить с отправкой корабля. Слит выстругал жонглерские дубинки из выпрошенных у команды кусочков дерева, Карабелла где-то разыскала мячи, а скандары, пообедав, преспокойно зажали в ладонях пустые блюда и улизнули с ними, так что труппа постепенно обзавелась оборудованием для работы, а на третий день они заработали несколько лишних крон, выступив на палубе. Залзан Кавол постепенно вернул себе прежнюю грубоватую самоуверенность, поскольку снова выступал, но все-таки оставался удивительно покладистым, и дух его ходил на цыпочках в ситуациях, которые раньше вызвали бы шторм ярости.
Здесь была родная территория четырех скандаров. Они родились в Полиплоке и начали свою карьеру, обходя города громадной провинции, идущей как вверх по реке, так и в глубь страны, на тысячу миль от побережья. Им было приятно видеть знакомую местность, рыжеватые холмы, суетливые городки с деревянными зданиями, и Залзан Кавол начал рассказывать о своей прежней работе здесь, об успехах и неудачах – последние тоже бывали, правда, редко – о споре с импрессарио, в результате которого он ушел искать счастья на другой конец Зимрола. Валентин подозревал, что тут было замешано насилие, может быть, даже столкновение с законом, но выспрашивать не стал.
Однажды ночью, подвыпив, скандары даже ударились в пение – впервые на памяти Валентина. Песня была мрачная и унылая, в минорном ключе:
Темно мое сердце
Темен мой страх,
Туман в моих глазах,
Читать бесплатно другие книги:
