Песни сирен Макдермид Вэл
— Даже когда я вторгаюсь в сферу ваших профессиональных интересов? — с горечью спросила она, вызвав отвращение у себя самой за то, что бередит обиду, как засохшую болячку.
Тони вздохнул.
— Я думал, мы договорились, что будем друзьями? Я знаю, что…
— Хорошо, — прервала она, жалея, что вообще завела этот разговор. — Я умею дружить. Как вы думаете, какие шансы на кубок у брэдфилдской «Виктории»?
Встрепенувшись, Тони резко повернулся на своем сиденье и уставился на Кэрол, увидев улыбку в уголке ее рта. И вдруг они оба рассмеялись.
Недавние предостережения правительства в адрес тюремной службы привели к тому, что полицейские в Барли, тюрьме Ее Величества, начали работать по правилам. А это, в свою очередь, означало, что заключенные содержались в камерах двадцать три часа из двадцати четырех. Стиви Макконнел лежал на боку на своей двухъярусной койке в камере, где содержался один. У него оказались подбиты оба глаза, сломана пара ребер, его синяков не сосчитал бы и математик, а еще ему повредили гениталии. Стиви сам попросил поместить его в одиночку, что и было сделано.
Сколько бы он ни твердил, что он вовсе не Голубой убийца, это ничего не меняло. Никому не было дела — ни арестантам, ни охранникам. Ему стало ясно, что последние презирают его, как и товарищи по заключению, когда понял, что во всем крыле выносят параши, но никто не отпер дверь его камеры, чтобы он вылил стоявшее в углу ведро с нечистотами, от которого исходил навязчивый и почему-то более противный запах, чем в десятках общественных туалетов, где Стиви подцеплял партнеров.
Насколько он мог судить, будущее у него было самое мрачное. Одного факта, что он за решеткой, оказалось достаточно, чтобы большинство осудило его. Видно, весь мир был уверен, что Голубой убийца никому больше не страшен, ведь Стиви Макконнела посадили. С тех пор, как его отпустили после первого задержания, он чувствовал, что все на работе — и персонал, и клиенты — обходят его стороной и отводят глаза. Одного посещения бара в Темпл-Филдз, где он многие годы был постоянным посетителем, хватило, чтобы понять: солидарность геев тоже растаяла. Полиция и пресса явно считали, что он психопат. Пока не поймают настоящего Голубого убийцу, в Брэдфилде к Стиви Макконнелу не будут относиться иначе. Он решил, что имеет смысл перебраться в Амстердам, где его бывший любовник держал гимнастический зал. Но Стиви не пришло в голову, что за ним следят.
От Макконнела не ускользнула горькая ирония ситуации: все это случилось, потому что он бросился на защиту офицера полиции. Он рассмеялся. Этот здоровенный сержант-шотландец, наверное, считает, что ему повезло: его стукнули половинкой кирпича, и только поэтому он не стал очередной жертвой Голубого убийцы. На самом деле, единственной жертвой в ту ночь оказался Стиви Макконнел. И нечего ждать, что все наладится. Раз уж даже потрясенное семейство не желает его знать, если верить адвокату…
Стиви лежал, бесстрастно обдумывая свое будущее, и наконец принял решение. Морщась от боли, он скатал матрас и снял рубашку, дергаясь от боли в ребрах. С помощью ногтей и зубов распустил швы, потом надорвал ткань по краю при помощи острой пружины, разорвал ее на тонкие полосы и крепко связал их вместе. Один конец самодельной веревки он обвязал крепкой петлей вокруг своей шеи, влез на кровать и закрепил другой конец за верхнюю койку.
В семнадцать минут десятого, в солнечное воскресное утро, Стиви Макконнел бросился вниз.
Как хиреющая фирма, вопреки всему выигравшая спасительный тендер, улица Скарджилл была охвачена судорожной активностью. В комнате группы ХОЛМЗ полицейские смотрели на экраны, обрабатывали новую информацию, оценивали соответствия, которые выдавала система.
В своем офисе Брендон созвал на военный совет четырех инспекторов и Тони, раздав им копии своих заметок по поводу беседы с Терри Хардингом. Он спал всего пять часов, но просвет, наметившийся в расследовании, придал ему новые силы хотя черные круги вокруг глубоко посаженных глаз свидетельствовали о смертельной усталости.
— Итак, — начал Брендон, — примерно в четверть восьмого того вечера, когда был убит Дэмьен Коннолли, какой-то мужчина выехал из его гаража на большом джипе темного цвета с четырехколесным приводом. Он вышел из машины, чтобы закрыть ворота гаража, тогда-то наш свидетель и рассмотрел его. По его описанию, это белый, рост — от пяти футов десяти дюймов до шести футов, возраст — между двадцатью и сорока пятью, волосы, возможно, завязаны в конский хвост. Одет в белые кроссовки, джинсы и длинный блестящий плащ. Вчера группа ХОЛМЗ просмотрела автомобили, замеченные в Темпл-Филдз в означенное время, подходящие под это описание. С большинством из владельцев уже беседовали, но за всеми ними будет установлена слежка, и теперь, когда у нас есть показания Терри Хардинга, их допросят более тщательно. Боб, я хочу, чтобы вы позаботились об этом и проверили все алиби.
— Хорошо, босс, — кивнул Стенсфилд, решительно стряхивая пепел с сигареты.
— Да, Боб, вы можете поручить кому-нибудь проверить, действительно ли Хардинг находился в Японии в деловой поездке? Я хочу быть уверен, что мы ничего не упустили.
Стенсфилд кивнул.
— Я посылаю машину за Хардингом в одиннадцать, — продолжал Брендон, сверяясь со списком, который он составил еще дома, сидя на кухне, в семь часов утра. — Кэрол, я хочу, чтобы вы с ним побеседовали. Проверьте, такси какой фирмы заказал Хардинг до аэропорта: посмотрим, не сумеем ли мы сузить временной промежуток. Тони, мне бы хотелось, чтобы вы приняли в этом участие. Ваши методы могут пригодиться, вдруг он вспомнит что-то еще, даст более четкое описание.
— Я постараюсь, — сказал Тони. — Во всяком случае, думаю, что смогу отличить его подлинные воспоминания от ложных.
Брендон бросил на него странный взгляд, но продолжил как ни в чем не бывало:
— Кевин, я хочу, чтобы вы организовали группу, пробежались по выставочным автосалонам и добыли как можно больше брошюр и постеров с фотографиями джипов, чтобы мы могли показать их мистеру Хардингу и выяснить, не опознает ли он определенную модель.
— Сделаю, сэр. Хотите, чтобы мы вернулись к соседям предыдущих жертв узнать, не заметил ли кто-то подобную машину? — нетерпеливо спросил Кевин.
Брендон на минуту задумался.
— Давайте посмотрим, как пойдут дела сегодня, — ответил он наконец. — Понадобится много людей и времени, чтобы пересмотреть старые данные, а они ведь могут и не пригодиться. Хотя, возможно, стоит поговорить с остальными соседями на улице, где жил Коннолли. Теперь у нас есть нечто определенное, чем мы можем их зацепить. Хорошая мысль, Кевин. А вы, Дейв, что вы можете для нас сделать?
Уолкотт обрисовал, чем занята группа ХОЛМЗ.
— Поскольку сегодня воскресенье, я потяну с установлением контактов с Сванси, пока мы не уменьшим количество вариантов автомобилей. Чем больше информации мы сможем им передать тем с меньшим количеством вариантов нам придется иметь дело. Если этот Хардинг даст нам марку, модель и год или по крайней мере исключит некоторые модели, мы запросим список всех похожих машин в Соединенном Королевстве. После этого начнем опрос зарегистрированных владельцев, начиная с Брэдфилда. Это адская работа, но в конце концов мы все сделаем.
Брендон кивнул в знак согласия.
— Есть еще идеи?
Тони поднял руку.
— Если вы собираетесь работать с соседями, наверное, стоило бы расширить круг вопросов.
Взгляды всех присутствующих были устремлены на него, но сам он ощущал лишь взгляд Кэрол. То, что произошло между ними, до предела обострило его желание содействовать поимке Хенди Энди.
— Этот парень — упорный преследователь. Вряд ли кто-то станет теперь это отрицать. Думаю, он какое-то время следил за Дэмьеном Коннолли. Учитывая, что сейчас середина зимы, а это не идеальная погода, чтобы торчать на улице, есть вероятность, что следил он в основном из машины и, вероятно, ставил ее не у самого дома, иначе на таких коротких улицах это сразу бросилось бы кому-нибудь в глаза. Предположительно, он парковался у перекрестка — так, чтобы дом был в поле его зрения. Может, кто-то замечал незнакомую машину, припаркованную на долгий промежуток времени.
— Хорошая мысль, — согласился Брендон. — Кевин, вы можете это охватить?
— Будет сделано, сэр. Я скажу ребятам.
— И девушкам, — мягко добавила Кэрол. — Может, стоит попросить их не зацикливаться на машине определенной модели? Если этот парень так осторожен, как мы полагаем, он может пользоваться джипом только для похищений, а в период слежки ездить на другой, чтобы любопытный сосед не заметил его.
— Как вы полагаете, Тони? — спросил Брендон.
— Меня бы это не удивило, — ответил психолог. — Важно помнить, насколько умел и ловок этот убийца. Он мог пользоваться даже арендованными машинами.
Дейв Уолкотт тяжело вздохнул.
— О, боже, это уже слишком.
Боб Стенсфилд поднял глаза от блокнота, в который записывал фамилии сотрудников своей группы.
— Я так понял, что другие линии, предложенные доктором Хиллом, мы пока откладываем?
Брендон мрачно поджал губы. Пока шло совещание, его эйфория растаяла. Тяжесть предстоящей работы казалась невыносимой, поимка убийцы — делом почти таким же далеким, как до прихода Терри Хардинга.
— Да. Не обижайтесь, Тони, но ваши предположения — это гипотезы, а то, что у нас есть сейчас — первые реальные факты.
— Ничего, — успокоил его Тони. — Свидетельские показания всегда на первом месте.
— А идея Кэрол насчет компьютерных дел? Это мы будем продолжать? — спросил Дейв.
— Ответ — нет, — отрезал Брендон. — Интуиция не факт, поэтому пока мы и это отложим.
— Прошу прощения, сэр, — подала голос Кэрол, решив не дать себя отодвинуть. — Даже если Терри Хардинг поможет нам определиться с моделью и маркой машины, мы не продвинемся. Нам нужно сузить поиск. Если я права насчет компьютера, придется искать среди очень узкого круга лиц, а это важно, если обнаружится совпадение данных.
Брендон задумался. Потом сказал:
— Возражение принято, Кэрол. Ладно, мы это продолжим, Дейв, но только когда освободятся люди, занятые на главном направлении. Итак, всем все ясно? — Он выжидательно окинул комнату взглядом, отметил дружные кивки. — Хорошо, группа, — сказал Брендон суровым голосом. — Начинаем.
— И да будет с вами полиция, — обращаясь к Кэрол, тихонько сказал Кевин, когда они выходили из кабинета.
— Я бы предпочла полицию бульварной прессе, — сухо бросила она, поворачиваясь к нему спиной. — Тони, мы можем найти тихий уголок и наметить стратегию разговора?
— Единственный способ, которым мы сумеем вытянуть из него побольше деталей, — это гипноз, — сказал психолог после часовой беседы с Терри Хардингом.
— Вы можете это сделать? — спросила Кэрол.
— Я владею основами техники. Судя по движению его глаз, жестам и мимике, он говорил правду о том, что видел, ничего не выдумывая и не преувеличивая, так что под гипнозом может сообщить больше подробностей, особенно если мы покажем ему изображения машин.
Через десять минут Кэрол вернулась с кипой рекламных брошюр, которые группа Кевина нарыла в автосалонах.
— Это то, что нам нужно?
Тони кивнул.
— Превосходно. Вы уверены, что хотите, чтобы я это сделал?
— Стоит попробовать, — сказала Кэрол.
Они вернулись в комнату, где Терри Хардинг допивал кофе.
— Теперь я могу идти? — устало спросил он. — Завтра я лечу в Брюссель, а у меня даже вещи не собраны.
— Потерпите еще немного, сэр, — попросила Кэрол, присаживаясь сбоку стола. — Доктор Хилл хочет попытаться проделать с вами кое-что.
Тони улыбнулся с успокаивающим видом.
— У нас тут фотографии джипов того типа, который как будто выезжал из гаража Дэмьена Коннолли. Что бы мне хотелось сделать — если вы согласитесь, конечно, — это погрузить вас в легкий гипнотический транс и попросить вас взглянуть на них.
Хардинг нахмурился.
— А к чему все эти выверты?
— Больше шансов, что вы узнаете модель, — мягко пояснил Тони. — Дело в том, мистер Хардинг, что вы очень занятой человек. Заметив ту машину, вы съездили на другой конец света, у вас было несколько важных деловых встреч, и вы, вероятно, спали меньше, чем нужно. Все это означает, что ваше сознание, вероятно, сохранило подробности того, что вы видели в прошлое воскресенье. При помощи гипноза я могу помочь вам восстановить информацию.
Хардинг явно сомневался.
— Не знаю. Всегда считал, что вы, психологи, способны вытянуть из человека все его денежки и тайны, так что…
— Увы, это не так. Иначе все гипнотизеры были бы миллионерами, — пошутил Тони. — Как я уже сказал, единственное, что случится, — на поверхность всплывет все то, что вы упрятали на глубину, посчитав неважным.
— А что я должен делать? — с подозрением спросил Хардинг.
— Просто слушайте мой голос и следуйте указаниям, — сказал Тони. — Вы будете чувствовать себя немного странно, время для вас замедлится, но при этом вы будете владеть собой. Я пользуюсь техникой, которая называется нейролингвистическим программированием. Этот прием замечательно снимает напряжение. Уверяю вас.
— Мне нужно лечь?
— Вовсе нет. И я не собираюсь махать перед вами часами. Итак, готовы сделать попытку?
Кэрол затаила дыхание. Наконец Хардинг решился и кивнул.
— Вряд ли вы сможете заставить меня раскошелиться, — сказал он. — Я из тех, кто твердо знает чего хочет. Ладно, попробуем.
— Хорошо, — сказал Тони. — В таком случае расслабьтесь. Закройте глаза, если вам так будет удобней. Теперь я хочу, чтобы вы погрузились в себя.
Опьяненные успехом, Кэрол и Тони ворвались в комнату следственной группы. Боб Стенсфилд стоял у окна и глядел на залитую дождем улицу, безвольно опустив плечи. В пальцах дымилась забытая сигарета. Он оглянулся, и Кэрол сказала:
— Мужайтесь, и на нашей улице будет праздник.
Стенсфилд круто повернулся и сказал с горечью:
— Вы явно еще не слышали…
— Что случилось? — спросила Кэрол.
— Стиви Макконнел покончил с собой.
Кэрол покачнулась и оперлась о стол. В ушах у нее зазвенело, ей показалось, что она теряет сознание. Тони инстинктивно бросился к ней, подвел к стулу.
— Дышите глубже, Кэрол. Глубже и медленнее, — мягко сказал он, наклоняясь и внимательно вглядываясь в ее побелевшее лицо.
Она закрыла глаза, впилась ногтями в ладони и сделала, как он велел.
— Простите, — проговорил Стенсфилд. — Меня это тоже сбило с ног.
Кэрол подняла глаза и отбросила волосы со лба, внезапно ставшего липким от пота.
— Как это случилось?
— Очевидно, вчера его избили. Судя по всему из-за сексуальной ориентации. И вот сегодня утром он разорвал рубашку и повесился. Чертовы охранники ничего не заметили, потому что сделали вид, будто устроили итальянскую забастовку, — с яростью добавил он.
— Бедняга, — прошептала Кэрол.
— С нас за это три шкуры сдерут, — предсказал Стенсфилд. — Я рад, что я тут почти ни при чем. По крайней мере, не меня будут пороть. Брендон, скажем так, пуленепробиваем, так что отвечать за все будет какой-нибудь бедолага инспектор.
Кэрол взглянула на него как на врага.
— Иногда, Боб, мне хочется послать вас подальше, — холодно сказала она. — Где Брендон?
— В комнате ХОЛМЗ. Наверное, прячется от шефа.
Брендон и Дейв Уолкотт отсиживались в комнатке инспектора рядом с главным залом.
— У нас хорошая новость, сэр, — сказала Кэрол устало. — Мы знаем, на какой машине он ездил.
Пенни Берджесс свернула с главной трассы на дорогу, находящуюся в ведении лесничества и ведущую в глубину лесного массива. Она направлялась к расположенной там автостоянке и месту для пикников. Это было одним из ее любимейших мест, откуда можно пробраться сквозь чащу и подняться на голые песчаниковые обрывы, где ветер уносит от вас всю суету, накопившуюся за неделю. Ей это было определенно необходимо, учитывая, как тяжело ей пришлось в последние дни.
Концерт по радио закончился, и диктор объявил:
— А теперь переходим к главным известиям часа.
Последовало перечисление новостей, после чего женский голос, слишком веселый для характера сообщения, произнес:
— Новости «Нозерн саунд». Человек, допрошенный полицией Брэдфилда в связи с серийными убийствами, был найден мертвым сегодня утром в своей камере в Брэдфилдской тюрьме.
Потрясенная Пенни машинально убрала ногу с акселератора, машина остановилась, и ее швырнуло вперед.
— Черт! — воскликнула она, увеличивая громкость.
— Как полагают, Стивен Макконнел совершил самоубийство, повесившись на веревке, сделанной из собственной рубашки. Макконнел, владелец гимнастического клуба в Брэдфилде, был арестован на прошлой неделе после уличной драки, в которой участвовал полицейский, работавший под прикрытием в городке геев, — продолжала диктор таким тоном, словно зачитывала результаты конкурса Евровидения по пению. — Он был выпущен под залог, но снова задержан при попытке бежать из Англии. Представитель Министерства внутренних дел заявил, что будет произведено тщательное расследование причин его смерти.
Экономика никогда еще не была в лучшем состоянии, как заявил сегодня премьер-министр…
Пенни повернула ключ зажигания, с трудом, в пять приемов, развернулась на узкой дороге и ударив по газам, ринулась обратно к трассе. Хорошо, подумалось ей, что она решила порвать с Кевином. После той статьи, которую она напишет, вряд ли он захочет ее снова видеть.
Тони барабанил пальцами по спинке сиденья машины, его охватило странное беспокойство. Нелегко было уехать с улицы Скарджилл, но он понимал, что делать ему там нечего, пока полиция работает над полученными показаниями. Меньше всего в этом водовороте неудач им было нужно его присутствие: оно напоминало бы им, что он настаивал на невиновности Стиви Макконнела.
Утешало одно: он был уверен, что Анжелика позвонит вечером. Под шуршание шин такси по мокрым мостовым Тони репетировал будущий разговор. Он ощущал новую уверенность, что сегодня у него не будет никаких осложнений, что он в конце концов одолел своего демона, заставив его подчиниться, и этим обязан ее странному лечению. Он скажет ей, что она понятия не имеет о том, что значат для него ее звонки, что она помогла ему больше, чем даже может вообразить. Довольный тем, что взял все под контроль, Тони спокойно вздохнул и выбросил из головы Хенди Энди.
Пенни Берджесс открыла банку «Гиннесса», закурила сигарету и включила компьютер. Сделав несколько звонков, чтобы получить подтверждение версии случившегося, услышанной по радио, она воспылала праведным гневом, который столь успешно используют в профессиональных целях политики, журналисты и священники-фанатики.
Выпустив струю дыма, она на минуту задумалась и застучала по клавишам.
Вчера (в воскресенье) серийный брэдфилдский убийца заявил о своем пятом убийстве, когда хозяин гимнастического зала гей Стиви Макконнел убил себя в тюремной камере.
Полиция цинично полагала, что, объявив Макконнела Голубым убийцей, она подтолкнет к действиям настоящего убийцу.
Но сия извращенная логика привела к трагедии, когда Макконнел, молодой мужчина 32 лет, повесился на самодельной веревке, сделанной из разорванной рубашки. Он привязал ее к верхней койке своей одиночной камеры в тюрьме Барли и, спрыгнув вниз, удавился.
Вчера вечером некий полицейский, задействованный в расследовании дела Голубого убийцы, сказал:
— Мы уже несколько дней знаем, что Стиви Макконнел — не убийца.
Макконнел умолил тюремный персонал поместить его в одиночку после того, как накануне был варварски избит сокамерниками.
Источник в тюрьме Барли сообщил нам:
— Его здорово избили. Когда его привезли, прошел слух, что он и есть Голубой убийца, только у полиции недостаточно доказательств, чтобы предъявить обвинение.
Заключенные не любят сексуальных убийц и склонны демонстрировать свои чувства по этому поводу. Макконнела жестоко избили. Кроме того ему повредили гениталии.
Как говорят, охранники сделали вид, что не заметили этого жестокого избиения. Вчера же (в воскресенье), поскольку тюремные полицейские проводили итальянскую забастовку, его оставили без присмотра в камере на такое время, что он успел свести счеты с жизнью. Представитель Министерства внутренних дел обещает, что инцидент будет тщательно расследован.
Макконнел владел клубом в центре города, который посещал юрист Гэрес Финнеган, третья жертва убийцы.
Макконнелу было предъявлено незначительное обвинение за драку после того, как он пришел на помощь сержанту полиции — тайному агенту, на которого напали в городке геев Темпл-Филдз.
Отпущенный под залог, он попытался уехать за границу. Полиция снова арестовала его, когда он садился на паром, идущий в Голландию, и убедила судью взять его под стражу.
Источник в полиции признал:
— То, как мы себя повели, заставило людей думать, будто Макконнел — убийца, этого мы и добивались.
Серийные убийцы весьма тщеславны, и мы решили: убийца придет в ярость из-за того, что мы ткнули пальцем не в того человека, выйдет из укрытия и пойдет на контакт.
Все вышло совсем не так, как мы планировали.
Один из друзей Макконнела сказал нам вчера вечером:
— Брэдфилдские полицейские — убийцы. Это они убили Стиви.
Полиция действительно подвергла его жесткому допросу, скорее всего, на него давили.
Хотя после допроса его отпустили, подобная грязь не отстает от людей. На работе его встретили холодно, в «голубых» барах — тоже.
Вот почему он решил уйти. Это трагедия. И, что еще хуже, трагедия бессмысленная.
Она ни на шаг не продвинула полицию к обнаружению убийцы.
Пенни закурила очередную сигарету и перечитала материал.
— Приятного прочтения, Кевин, — тихо произнесла она, нажимая на клавишу, чтобы сохранить файл и отправить его через свой модем на редакционный компьютер. Потом, вспомнив кое-что, допечатала:
Докладная записка в отдел новостей.
От Пенни Берджесс, отдел преступлений.
Завтра (в понедельник) я беру выходной за сверхурочную работу в последнюю неделю и сегодня. Надеюсь, это не вызовет особых осложнений!
— «Лендровер дискавери», серый металлик или темно-синий? — спросил Дейв Уолкотт, делая пометку в блокноте.
— Так сказал этот человек, — кивнула Кэрол.
— Верно. Поскольку сегодня воскресенье, я не могу получить полную информацию от Сванси о каждой машине такого типа, — сказал Дейв.
— Что мы могли бы сделать, так это попросить группу обойти главные агентства и дорогих посредников и попросить у них записи обо всех, кто покупал подобные машины, — предложил Кевин. Как и все они, он сгорал от возбуждения, слегка приглушенного трагическим сообщением из Барли.
— Нет, — покачал головой Брендон. — Это пустая трата времени и людей. Нет никакой гарантии, что убийца купил машину здесь. Подождем до завтрашнего утра и пойдем напролом.
Все были разочарованы, хоть признавали правоту Брендона.
— В таком случае, сэр, — сказала Кэрол, — мне бы хотелось поработать с Дейвом над составлением списков поставщиков компьютерных программ и железа, чтобы быть готовой заняться этим, как только появятся свободные люди и сядут на телефоны.
Брендон кивнул.
— Хорошая идея, Кэрол. А теперь, почему бы всем остальным не пойти домой? Давайте вспомним, как выглядят наши близкие.
Тони вытянулся на диване, пытаясь убедить себя, что наслаждается телепередачей, когда раздался звонок в дверь. Надежда, что кто-то явился спасти его от тревожного ожидания, заставила его вскочить и броситься в прихожую. Он открыл дверь, улыбаясь.
Но он тут же понял, что ошибся. В дверях стояла незнакомая женщина: высокая, ширококостная, с тяжелым грубым лицом и мощной квадратной челюстью. Она откинула с лица длинные темные волосы и сказала:
— Мне очень неловко вас беспокоить, но у меня сломалась машина и я не знаю, где здесь телефон. Я подумала — нельзя ли воспользоваться вашим и вызвать техпомощь? Конечно, я заплачу за разговор. — Она замолчала, улыбаясь с виноватым видом.
~~~
Мне показалось, что я потеряю сознание, узнав сержанта Меррика в «Саквиль Армз». Мой приход туда был вызван тем, что это заведение, по моим сведениям, посещают детективы с улицы Скарджилл. Мне хотелось услышать, какие слухи ходят в следственной группе, узнать, что они говорят обо мне и моем совершенстве. Полной неожиданностью было увидеть знакомого, смотрящего мне прямо в лицо.
Я скромно сижу в углу и вдруг вижу, что входит Меррик. Подумываю, не уйти ли мне, но решаю, что это привлечет внимание. Меньше всего мне хотелось, чтобы он узнал меня и пошел за мной. И потом, с какой стати позволять какому-то полицейскому уводить меня во время перерыва на ланч?
Но внутри у меня все кипело — вдруг он увидит меня и подойдет поговорить? Бояться было нечего, но мне просто не хотелось привлекать к себе внимание. К счастью, он был с двумя коллегами, и они были очень заняты обсуждением — возможно, меня, — чтобы обращать внимание на кого-то еще. Женщину можно было узнать по газетам. Инспектор Кэрол Джордан. Во плоти она выглядит лучше, чем на фото, вероятно, потому, что волосы у нее красивого белокурого оттенка. Второй мужчина мне раньше не встречался, но я сохраню в памяти его лицо для дальнейшего наведения справок. Волосы морковного цвета, бледная кожа, веснушки, мальчишеское лицо. И, конечно, Меррик, выше остальных, на голове повязка. Интересно, что с ним случилось?
Меррик никогда не вызывал у меня ненависти, как другие, хотя он пару раз и брал меня под стражу. Он никогда не обращался со мной презрительно, как они. Не насмехался надо мной, когда арестовывал. Но все же было ясно, что он смотрит на меня как на предмет, как на того, кто не стоит уважения. Он так и не понял, что я продаю свое тело морякам с определенной целью. Но мои тогдашние занятия к делу не относятся. Теперь я другой человек, изменившийся человек. То, что случилось в Сифорде, кажется несущественным и далеким, как будто увиденным в кино.
Странно, но сидеть рядом с теми самыми полицейскими, которые пытаются выследить меня, оказалось делом весьма волнующим. Это был просто кайф — оказаться всего в одном футе от преследователей, которые не учуяли добычу. У них даже не сработало шестое чувство, они не поняли, что происходит нечто экстраординарное, даже Кэрол Джордан. Вот вам и женская интуиция. Я рассматриваю это как своего рода испытание моей способности обманывать преследователей. Мысль о том что они могут поймать меня, абсурдна, немыслима!
После этой воодушевляющей встречи, на другой день, газеты подействовали на меня как удар мешком с песком по голове. Я прохожу через главную компьютерную комнату и вдруг вижу первый выпуск «Сентинел Таймс», лежащий на столе у кого-то из младших инженеров. «ПЯТАЯ ЖЕРТВА РАЗГУЛА ГОЛУБОГО УБИЙЦЫ» — вопит заголовок.
Мне хотелось рвать и метать, швырять вещи в окно. Как они посмели? Моя работа совершенно индивидуальна, как посмели они принять жертву какого-то неумелого имитатора за мою?
По дороге в кабинет меня бьет дрожь от подавляемой ярости. Мне хочется спросить у инженера, можно ли посмотреть газету, но заговорить я не решаюсь. Мне хочется выбежать из здания к ближайшему газетному киоску и схватить с прилавка номер. Но это была бы непростительная слабость. Тайна успеха, говорю я себе, нормальное поведение. Не делать ничего такого, что заставило бы коллег думать, будто в моей жизни происходит что-то особенное.
— Терпение, — говорю я себе, — вот основная добродетель.
И я сажусь за свой стол, вожусь с запутанным фрагментом программы, который нужно переписать. Но сердце мое в этом не участвует, и я знаю, что в этот день я не отрабатываю моего жалованья. К четырем часам я не выдерживаю. Хватаю телефон и набираю специальный номер, по которому для абонентов вещает «Брэдфилд саунд».
Этот материал был главным в выпуске новостей, как и следовало ожидать. «Сегодня днем полиция обнаружила, что тело мужчины, найденного на территории Темпл-Филдз рано утром, не является пятой жертвой серийного убийцы, который вызвал ужас в Брэдфилдском сообществе геев». Я осознаю слова диктора, мой гнев стихает, внутри снова гулкий покой.
Решив больше не ждать, я бросаю трубку. Наконец они что-то усвоили. Но мне пришлось пройти через четыре часа ада из-за их ошибки. И я даю клятву, что каждый час моих страданий добавит один час к мучениям доктора Хилла.
Брэдфилдская полиция совершила самую нелепую ошибку. Доктор Тони Хилл, глупец, который даже не понял, что все мои преступления — только мои, назначен официальным полицейским консультантом расследования дела серийного убийцы. Бедный заблуждающийся дурак. Если таков их лучший кандидат, значит, им вообще не на что надеяться.
17
Если убиваешь из чистого сладострастия, совершенно не задумываясь над тем, что делать с опасным свидетелем, как захватить побольше добычи или насладиться местью, спешка равносильна самоубийству.
Боль была так невообразимо сильна, что Тони хотелось верить — это страшный сон. Он и не представлял себе, сколь разнообразна боль. Тупо пульсирует голова… резко свербит в горле, вопят вывернутые плечевые суставы, сводит судорогами бедра и лодыжки. Поначалу боль блокировала все остальные чувства. Глаза у него были плотно зажмурены, от физической муки на лбу проступал пот.
Постепенно он понял, что, если перенести тяжесть тела на ноги, судороги затихают и мучительные ощущения в плечах ослабевают. Когда страдания чуть отпустили, он ощутил тошноту, идущий из глубины позыв к рвоте, грозящей вот-вот перелиться через край. Одному Богу ведомо, сколько времени он здесь провисел.
Медленно, сторожась, он открыл глаза и поднял голову, от чего по шее и плечам пробежал мучительный спазм. Тони огляделся. И тут же пожалел об этом. Он сразу понял, где находится. Помещение было ярко освещено, лампы направленного света висели на потолке и на стенах, являя взгляду побеленную комнату. Пол из грубого камня был в темных пятнах: кровь застыла лужицами и брызгами. В лицо ему слепым оком уставилась видеокамера на треноге, красная лампочка, мигавшая сбоку, дала знать: его попытка оглядеться записана. К дальней стене магнитной лентой был прикреплен набор ножей. В одном углу он увидел то, что не могло быть ничем иным, кроме орудий пыток. Дыба; некое странное сооружение, вроде кресла, которое он узнал, но не смог вспомнить названия. Что-то имеющее отношение к христианской религии? Что-то не то, чем оно кажется? Кресло Иуды — вот что это такое. А на стене огромный деревянный андреевский крест, отвратительная пародия на религиозную святыню. Тихий стон сорвался с его пересохших губ.
Узнав худшее, Тони сделал попытку осознать свою позу. Он обнажен, кожа покрыта мурашками, потому что в погребе холодно. Руки связаны за спиной: судя по твердым краям, врезавшимся в запястья, это наручники, их крепко удерживает то ли веревка, то ли цепь, то ли что-то еще, прикрепленное к потолку. Этот трос достаточно прочен, он оттягивает верхнюю половину его тела вперед, заставляя согнуться вдвое. Тони удалось стать на большие пальцы ног и вывернуться вбок. Краешком глаза он увидел крепкую нейлоновую веревку, перекинутую из-за его спины через блок, вдоль потолка, и через еще один блок к лебедке.
— Иисусе Христе, — хрипло прошептал он.
Тони боялся взглянуть на ступни своих ног опасаясь худшего, но заставил себя опустить глаза. Так и есть — лодыжки были обмотаны кожаными полосками, те прикреплены к веревочной люльке, в которой лежит тяжелый камень. Он невольно содрогнулся от страха, и его истерзанные мышцы еще больше напряглись. Он был знаком с этой пыткой, вынужден был изучить историю садизма. Но даже в худшие мгновения собственной жизни не мог вообразить, что его ждет такая бесчеловечная казнь.
Мысль заработала четко. Его поднимут лебедкой к самому потолку. Мышцы разорвутся, суставы вывернутся. Потом лебедку отпустят, он пролетит вниз несколько футов, потом падение притормозят. Тяжесть булыжника, которая будет тянуть его тело книзу с ускорением в двадцать два фута в секунду, докончит дело, разломав суставы, и он повиснет мешком. Если повезет, шок и боль погрузят его в бессознательное состояние. Strappado, доведенное до изящного искусства испанской инквизицией. Пытка, для которой никаких высоких технологий не требуется.
Пытаясь подавить слепую панику, благодарить за которую следовало излишнюю начитанность, он заставил себя мысленно вернуться к тому, что произошло. Женщина в дверях — вот с чего все началось. Впустив ее в дом, Тони ощутил что-то знакомое. Он был уверен, что видел ее раньше, но ведь это немыслимо — увидеть столь отвратительное существо и не запомнить его. Он пошел впереди нее через холл в кабинет. Потом до него донеслось легчайшее дуновение какого-то странного — медицинского? химического? — запаха, рука обвилась вокруг его шеи и прижала к лицу отвратительную холодную подушечку. Удар под колени, чтобы ноги согнулись, и он упал. Он сопротивлялся, но она тяжело навалилась на него, борьба длилась всего мгновение, и он потерял сознание.
Потом он то выплывал, то снова погружался в мир полусвета-полутьмы, осознавая одно: подушечка отключает его, как только он приходит в себя. В конце концов он очнулся. В пыточной камере Хенди Энди. Неизвестно откуда в голове всплыла цитата: «Будьте уверены, сэр, если человек знает, что его повесят через две недели, это заставляет удивительно сосредоточиваться». Где-то есть ключ к тому, что случилось, и он позволит ему избежать того, что кажется неизбежным. Остается только найти его.
Неужели он ошибся, составляя профиль? Неужели женщина, которая похитила его, и есть Хенди Энди? Действует ли она в одиночку? Или только эта добровольная помощница, которая без ума от порочности своего хозяина, заманивает людей в ловушку? Память постепенно возвращалась, и он вызвал перед мысленным взором облик женщины. Сначала одежда. Бежевый плащ, европейский фасон (совсем как у Кэрол!), полы распахнуты, белая рубашка, несколько пуговиц расстегнуто, виден верх пышной груди с глубокой ложбинкой. Джинсы, кроссовки. Кроссовки. Они той же модели и марки, что у него. Но во всем этом нет ничего необычного, сказал себе Тони. Это лишь свидетельствует о маскировке, к которой прибегает Хенди Энди, чтобы его не схватили. Вся одежда подобрана так, что, если не дай бог, где-то останется клочок ткани или нитка, их идентифицируют с одеждой Кэрол или с его собственной, а Кэрол достаточно часто бывала у него в доме.
Лицо женщины тоже не наводило его ни на какие мысли. Она была слишком высокой для женщины — около пяти футов десяти дюймов, слишком коренастой. Даже собственная мамаша не назвала бы ее привлекательной, с этой тяжелой челюстью, носом-картофелиной, большим ртом и необычно широко расставленными глазами. Она была умело, хоть и слишком густо накрашена, но почти не могла улучшить исходный материал. Он был уверен, что они никогда раньше не оказывались в одном помещении, хотя не мог побороть ощущения, что проходил мимо нее на улице, на трамвайной остановке или в университетском городке.
Кроссовки. Почему-то мысль снова и снова возвращалась к этим проклятым кроссовкам. Если бы только боль утихла, дав ему время как следует сосредоточиться! Тони вытянул ноги, пытаясь облегчить мучительное напряжение плеч, но доля дюйма ничего не дала. Первобытный страх снова овладел им, и он сморгнул слезу.
Так что не так с этими кроссовками? Тони собрался, насколько сумел, и снова вызвал в памяти облик женщины. Постепенно до него дошло, в чем было дело. Ноги слишком большие. Даже для женщины такого роста. Тут он вспомнил и руки. Черная кожа перчаток поверх тонких резиновых скрывала крупные руки с сильными пальцами. Человек, который привез его сюда, не всегда был женщиной.
Кэрол снова нажала на кнопку звонка. Куда он подевался, черт побери? Свет включен, занавески опущены. Может, выскочил за пиццей или пошел отправить письмо, купить бутылку вина или взять напрокат кассету? Разочарованно вздохнув, она свернула в проход между улицей, на которой жил Тони, и домами, стоявшими на задах его дома.
Машина Тони была на месте, там, где ей и следовало находиться, — за домом, на площадке, забетонированной предыдущим владельцем жилья.
— Чтоб тебя, — выругалась Кэрол.
Пробравшись за машиной, она подошла к дому и заглянула в окно кухни. Свет проникал в холл через открытую дверь. Никаких признаков жизни. Ни грязных тарелок, ни пустых бутылок.
На всякий случай Кэрол подергала заднюю дверь. Безрезультатно.
— Чертовы мужики, — проворчала она, возвращаясь к машине. — Пять минут, приятель, не больше, — пробормотала она, плюхаясь на сиденье.
Прошло десять минут, но никто не появился.
Кэрол включила зажигание и тронулась с места. В конце улицы она посмотрела на паб на другой стороне. Стоит попытаться, подумала она. Ей хватило трех минут, чтобы осмотреть прокуренные забитые посетителями залы и понять, где бы ни находился Тони Хилл, в «Прощай, оружие» его не было.
Куда еще он мог отправиться пешком в девять вечера в воскресенье?
— Куда угодно, — ответила она сама себе. — Ты не единственный его друг на этом свете. Он тебя не ждал; ты ведь позвонила, чтобы договориться о встрече на завтра.
Покончив с поисками, Кэрол поехала домой. В квартире было пусто. Она вспомнила, что Майкл отправился обедать с женщиной, с которой познакомился на ярмарке. Кэрол решила, что с нее на сегодня хватит и пора лечь спать, но сначала следует оставить сообщение для Тони на автоответчике. Если она два раза подряд заявится к нему без предупреждения, он начнет дергаться. Автоответчик включился после двух звонков, но сообщения не последовало, Кэрол услышала щелчки, потом запиликал сигнал.
— Привет, Тони, — сказала она. — Не знаю, хорошо ли работает ваш автоответчик, поэтому не уверена, получите ли вы мое сообщение. Сейчас двадцать минут десятого, и я собираюсь рано лечь спать. Завтра я прежде всего поеду на работу и займусь компьютерными делами. Мистер Брендон назначил совещание на три. Если хотите встретиться, позвоните мне. Если меня не будет в комнате следственной группы, я в ХОЛМЗ.
Сидя на диване с Нельсоном на коленях и бокалом вина в руке, Кэрол размышляла о предстоящей работе. Список поставщиков компьютерных компаний, торгующих программным обеспечением и компьютерным «железом», необходимым Хенди Энди, был удручающе длинен. Она велела Дейву не начинать работу, пока она не проверит софтверную компанию. Список ее покупателей будет покороче, а у них есть «Дискавери», чтобы использовать перекрестные ссылки. Только если ничего не выйдет, она даст команду группе Дейва обзвонить дюжину номеров, которые ей удалось найти вечером.
— Мы до него доберемся, — сказала она коту. — Но для этого придется хорошенько потрудиться.
Стук высоких каблуков по каменному полу врезался в помутненное болью сознание, как проволока в сыр. Звук был самый обыденный, но одновременно — учитывая место, где он раздавался, — угрожающий. Тони понятия не имел, день сейчас или ночь и сколько прошло времени с тех пор, как его похитили. Тони насторожился, когда звук шагов раздался у него за спиной. Она спускается вниз. В конце лестницы звук замер. Он услышал тихий смешок. Медленно, шаг за шагом, стук каблуков приблизился. Он чувствовал, что его изучают.
Она не спешила: обошла вокруг и наконец оказалась в поле его зрения. Тони был потрясен великолепием ее тела. От шеи вниз она могла бы быть моделью для журнала мягкого порно. Она стояла, расставив ноги и уперев руки в бедра, одетая в свободное кимоно из красного шелка, под которым виднелось красное кожаное боди с отверстиями для сосков и разрезом в промежности. Черные чулки облегали стройные мускулистые ноги в черных туфлях на шпильках. Под одеждой угадывались очертания сильных, мускулистых рук и плеч. Оттуда, где он висел, она выглядела не более эротично, чем маска из лечебной глины.
— Просек, Энтони? — протяжно проговорила она. В голосе прозвучали сдерживаемый смешок и намек на близость.
Его полное имя сработало как отмычка. Мысли понеслись вскачь, и Тони ответил:
— Полагаю, Анжелика, о паре таблеток парацетамола и речи быть не может?
Снова тихий смешок.
Читать бесплатно другие книги:
