Грустная история Васи Собакина Градов Игорь
— Но ведь смогла же, — возразил я, показывая на болонку.
Та улыбалась — видимо, Бобик ей понравился. Тот тоже был вполне счастлив — так и лучился удовольствием. Парочка закончила свои дела и теперь приводила в порядок шерстку.
Габи подошла к хозяйке и требовательно тявкнула — веди, мол, дорогая, домой, я все свои дела уже сделала. После бурной любви хорошо бы поужинать, желательно вкусной курочкой, а потом — и на бочок. Блондинка задохнулась от негодования:
— Ах ты, тварь! Если думаешь, что после этого я стану тебя кормить, то глубоко заблуждаешься! Нашла себе кобеля — вот и живи с ним!
Блондинка бросила поводок на землю и решительно направилась к выходу из парка. Мы с Бобиком застыли в недоумении:
— Ну, и что нам теперь делать? — спросил я у пса.
Тот лишь растерянно гавкнул — видишь, хозяин, как все обернулось-то… Кто же мог знать?
Я почесал в затылке, потом поднял поводок и пристегнул Габи.
— Ладно, дорогая, пошли к нам домой. Раз хозяйка тебя бросила, придется мне о тебе позаботиться. В конце концов, ты нам теперь не чужая. Почти невестка, можно сказать.
Бобик полностью одобрил мои намерения — радостно завилял хвостом и побежал рядом. Так, втроем, мы и вернулись с прогулки.
Войдя в квартиру, я первым делом постучался в комнату к Машке:
— Выйди-ка на минуточку.
Музыка стихла, и дочь открыла дверь.
— Слушай, — сказал я ей, — ты, кажется, давно мечтала о маленькой собачке?
— Папа, это было одиннадцать лет назад, когда я только пошла в школу, — всплеснула руками дочь. — Вспомнил, называется!
— Неважно, — отмахнулся я, — лучше поздно, чем никогда. Вот, получай подарок!
С этими словами я протянул ей поводок. Машка увидела болонку и засюсюкала:
— Ой, а кто это у нас? И какая миленькая! Папа, где ты ее взял? Просто чудо!
— Теперь она член нашей семьи, — торжественно объявил я. — В некотором роде — жена нашего Бобика. Так что прошу любить и жаловать. Зовут ее Габи, и, судя по всему, она страшно породистая и дорогая.
Я вкратце рассказал Машке события последнего часа. После чего она прониклась к собачке еще большей любовью:
— Бедненькая моя, злая хозяйка бросила тебя? Ну, ничего, у нас тебе будет очень хорошо.
В коридоре показался Степка. Он выслушал историю Габи и резонно заметил:
— Ее хозяйка может подать на нас в суд — за причиненный ущерб.
— Ха, пусть попробует, — усмехнулась Машка. — Слышал пословицу: сучка не захочет, кобелек не вскочит? Тот самый случай. Насилия не было — она сама захотела, так что и ущерба никакого быть не может. Самой следовало следить за своей собачкой! В конце концов, мы можем подать и встречный иск — за совращение нашего пса. Он ведь у нас был девственником…
Степка равнодушно пожал плечами (мне-то что, это ваши дела) и скрылся у себя в комнате. Машка занялась болонкой, а я пошел на кухню приготовить для нашей гостьи что-нибудь вскусненькое. Наверняка она привередлива в еде — хозяйка ее выглядит дорого, упакована по полной программе, значит, деньги есть. Себя, любимую, холит и собачку балует… Чем бы угостить Габи?
В холодильнике ничего, кроме замерзших макарон и сосисек, не обнаружилось. Я вздохнул и бросил то и другое на сковородку. Пусть привыкает. Жизнь — суровая штука, что ни говори…
Вскоре в кухне показалась влюбленная парочка — Бобик и Габи. Я достал еще одну миску и честно разделил еду пополам.
— Считайте, что это ваш свадебный ужин, — сказал я. — Марша Мендельсона я вам, к сожалению, исполнить не могу, но место для брачного ложа найду.
Вопреки моим опасениям, Габи с удовольствием умяла макароны с сосисками и даже залезла в миску Бобика. Проголодалась, бедненькая, после такой любви… Я между тем обустраивал их брачное ложе. Наш пес спит обычно на кресле, поэтому я положил подстилку для Габи возле него. Пусть голубки проведут ночь вместе…
Когда позже я зашел комнату, то увидел, что влюбленная парочка крепко спит. Причем Габи лежала на кресле, а Бобик — на подстилке. Вот так всегда, философски заметил я, умеют женщины в нашей семье устраиваться. Приведешь ее домой, а через минуту она уже всем командует…
Перед сном я решил немного почитать. В комнате было тихо, только слышалось мерное, убаюкивающее тиканье часов. Благодать Божия! Вот бы так всегда … Я открыл книгу и углубился в чтение.
«…Засаду мы решили устроить в небольшой рощице у замка. Немного далековато, но что делать — ближе ничего не нашлось. Люди, опасаясь нашего нападения, вырубили у крепости все деревья. Зато через рощу проходила дорога, по которой крестьяне везли на рынок свои товары, и в принципе место для нападения было очень удобное: деревья большие, кроны густые — легко спрятаться.
Долго ждать не пришлось — вскоре после восхода солнца показались первые обозы. Два мы пропустили — слишком много народа, а вот на третий напали. Он как раз нам подходил — две телеги, груженные мешками с мукой, пятеро крестьян.
Мы обрушились сверху, прямо с деревьев, так что люди даже опомниться не успели. Впрочем, я думаю, они и не стали бы сопротивляться — крестьяне не воюют с нами, предпочитают решать вопросы мирно. А если и встречаются где-нибудь в лесу с эльфами, то просто поднимают руки вверх, показывая, что не вооружены и драться не хотят.
Мы быстро связали пленников, а для надежности еще и усыпили. Колдовство простое, даже примитивное, но очень надежное — продрыхнут до самого вечера, а одежду забрали себе. Было решено, что в замок пойдут пятеро: Эльтер (как старший воин, глава группы), опытные Лаор, Клос и молодые Миэль и Лаэль (братья-близнецы). Я тоже хотел идти, но Эльтер мне категорически запретил. Обидно, конечно, но что делать: он мой командир, и в походе я обязан слушаться его беспрекословно.
Эльфы стали переодеваться, и тут неожиданно возникла проблема — на одного одежда не налезала. Крестьянин, видимо, был небольшого роста, и на могучем Клосе короткие штаны и куртка смотрелись просто нелепо — сразу видно, что с чужие. Мы, эльфы, как я уже говорил, очень похожи на людей, но гораздо стройнее. Толщину, в принципе, можно набрать — надев под куртку несколько рубах, но как быть с ростом? Его-то не скроешь… Вот и вышло, что у штаны Клосу по колено, а рукава куртки — по локоть. Клаар задумчиво повертел в руках крестьянскую одежку, потом внимательно посмотрел на меня:
— Ну-ка, Альмир, примерь!
— Но он только младший воин, — попытался возразить Эльтер, — ему рано участвовать в бою…
— Ничего, — успокоил его Клаар, — ты за ним присмотришь. А в этом сражении нам будет важен каждый, даже молодой боец. Я уверен, что сын отважного Тиреля не струсит и проявит себя с самой лучшей стороны. Так ведь, Альмир?
— Не подведу, — уверенно кивнул я и стал натягивать на себя куртку.
Мне одежда оказалась почти впору — по крайне мере, не слишком заметно, что чужая. Внешне я походил на крестьянского подростка — щуплый, узкоплечий, угловатый. Свои длинные уши я прикрыл соломенной шляпой, а руки обмотал грязными тряпками — будто болят. Вот и получился натуральный сельский отрок лет пятнадцати. Свой меч и кинжал я спрятал под одеждой, а лук положил в телегу между мешками, чтобы в случае чего можно легко достать. Так же поступили и остальные. Скоре наша маленькая группа выступила в поход.
— Разговаривать со стражниками буду я, — предупредил всех Эльтер, — я лучше знаю, что сказать. А ты, Альмир, от меня — ни на шаг!
Я кивнул. Уже счастье, что меня взяли с собой, будет чем похвастаться перед друзьями. Они-то еще ученики, а я уже младший воин!
Наш план был прост: войти в замок вместе с другими крестьянами, неожиданно напасть на охрану и захватить надвратную башню. Главное — не дать людям поднять мост и закрыть ворота. И, как только башня окажется в наших руках, подать сигнал, тогда основной отряд придет на помощь. А до его подхода придется удерживать ворота самим. Важно было провернуть все тихо, без шума.
…День только начался, но на дороге было уже полно народа. Все спешили в замок — продать, купить или просто узнать последние новости. Слухи о приближающейся войне взбудоражили всех, особенно крестьян — по ним она ударит в первую очередь. На нас внимания не обращали — таких телег, как наши, полно, и все они ехали на рынок. Кому интересны пятеро бедных крестьян, везущих муку на продажу?
У моста были стражники — осматривали гостей и взимали дань с повозок и ручной клади. Бродяг и нищих в замок не пускали — распоряжение князя, а с мелких торговцев и крестьян брали по десять монет с телеги или по одной с мешка. Деньги у нас были — мы позаимствовали их у плененных…
Но попасть в замок сразу не получилось. На мосту неожиданное возникло препятствие — молодой деревенский парень не справился с лошадьми, и телегу с бочками развернуло попрек дороги. Стражники, размахивая пиками, пытались заставить его съехать с моста, но от испуга деревенский олух орал на лошадей и беспорядочно дергал за вожжи, что еще больше осложняло ситуацию. Лошади ошалели от шума и, не выдержав ударов, рванули в сторону. Телега опрокинулась, увесистые бочки с грохотом раскатились по всему мосту. Командир стражников, окончательно выйдя из себя, сдернул незадачливого парня с повозки и принялся охаживать древком, приговаривая: „Куда прешь, болван, не видишь, где люди ходят?“ Вокруг тотчас собралась толпа — посмотреть на бесплатное представление. Зеваки сочувствовали парню, но в то же время одобряли и стражника — всем хотелось поскорее попасть на рынок.
Постепенно толпа у моста росла. Сзади напирали опоздавшие, которым тоже хотелось посмотреть на зрелище, спереди, из замка, на помощь стражникам спешили гвардейцы. Солдаты кулаками и пинками принялись разгонять зевак, очищая проезд для повозок и всадников. Вдобавок ко всему в воротах показалась конная процессия — это спешил куда-то князь Редрик с многочисленной свитой.
— Вот он, наш счастливый случай, — прошептал Эльтер, показывая на князя, — как только он поравняются с нами, бросаемся на него. Захватим его в плен и заставим дорого заплатить за смерть наших братьев!
— Князя нельзя убивать, — прошептал я, — Клаар строго-настрого запретил…
— А мы и не будем, — успокоил Эльтер, — возьмем в плен, а потом потребуем убрать солдат подальше от наших границ. И заодно выставим князя посмешищем перед всеми — хорош воин, если попался в плен эльфам!
— Клаар не одобрит этого, — покачал головой опытный Лаор, — лучше пусть все идет так, как мы решили. Нас всего пятеро, а на мосту полно стражников, да еще гвардейцы князя. Перебьют, как цыплят!
— Не успеют, — возразил Эльтер, — за нами внезапность и натиск. Нападем разом, захватим князя — и ноги. Пока гвардейцы очухаются, мы уже далеко в лесу будем. А там стражники нам не страшны…
Лаор пожал плечами и нехотя согласился: все-таки Эльтер — командир, значит, его слово главное. Хотя, признаюсь, мне этот план тоже показался не слишком удачным. Было у меня какое-то нехорошее предчувствие…
Между тем стражники ударами и руганью расчистили дорогу, и княжеская кавалькада вступила на мост. Впереди ехал князь Редрик, за ним — капитан Венер, начальник личной охраны, затем друзья князя и десяток гвардейцев. По бокам бежали простые солдаты, расталкивая крестьян и освобождая место для проезда. Несчастного парня с телегой наконец убрали с моста — повозку и бочки просто скинули в реку, а лошадей отвели в замок. Нескоро он получит их обратно…
Нас тоже подвинули — солдаты приказали встать на обочине. Эльтер кивнул — делайте, что говорят. Я с братом был на первой повозке, Лаор и братья-близнецы — на второй. Наконец княжеская кавалькада поравнялась с нами, и я вблизи увидел лицо Редрика — надменное, с тонкой, презрительной улыбкой на губах.
— Пора! — крикнул Эльтер и выхватил меч. Одним прыжком он достиг князя и ловко сшиб с седла. Лаор бросился на капитана Венера, а Миэль с Лаэлем атаковали гвардейцев-охранников. Я, согласно приказу, должен был обстреливать из лука солдат — чтобы не мешали нам.
Что я и делал с превеликим удовольствием. Две стрелы — и два стражника повалились на землю, держась за горло. Наши тонкие стрелы пронзают людей насквозь… Особенно из большого боевого лука.
Внезапное нападение дало нам преимущество — князь был схвачен и оглушен, капитан Венер и пара гвардейцев — серьезно ранены, а несколько солдат — убиты. На дороге началась паника — крестьяне, поняв, что попали в переделку, бросились врассыпную. Защищать Редрика никто не пытался — своя шкура дороже. У ворот замка образовалось настоящее столпотворение — одни бежали в замок, чтобы укрыться за его высокими стенами, другие (в основном стражники и гвардейцы) — стремились на мост, чтобы помочь господину. Люди падали, давили друг друга, лошади, подгоняемые ударами кнутов и криками, отчаянно били копытами, но не могли сдвинуться с места — вся дорога оказалась забита телами. Отовсюду слышались громкие стоны и мольбы о помощи…
Эльтер взвалил оглушенного князя на плечи и потащил к нашей телеге, Лаор, Миэль и Лаэль прикрывали его. Брат приказал мне покинуть поле боя и доставить ценный груз в лагерь, а сам остался, чтобы задержать наступавших солдат. Я понесся к роще — звать на помощь отряд. Понятно, что четверо эльфов (даже храбрых и умелых) не смогут выдержать натиск нескольких десятков гвардейцев, уже спешивших на помощь господину. Внезапное же появление всего нашего отряда могло резко переменить ход сражения — слаженный удар двадцаток наверняка обратит солдат в бегство и заставит укрыться за стенами замка. А, пока они будут ждать подмоги, мы спокойно доберемся до леса. В принципе, все так и случилось бы, если бы…
Если бы не внезапно появившийся князь Вальдемар с дружинниками. Его, очевидно, и встречал Редрик, когда мы напали.
Вальдемар и Редрик были соседями, более того — друзьями и близкими родственниками (женаты на родных сестрах), а потому часто виделись. Они любили пировать и охотиться на зайцев, а поля вокруг замков были богаты на косых. Псовые охоты и пьянки являлись любимейшими развлечениями для обоих — так они отдыхали от нудных жен и скучных семейных обязанностей.
Вальдемар мгновенно оценил ситуацию и приказал дружинникам атаковать. И лично, размахивая внушительного вида мечом, бросился в самую гущу схватки. Положение Эльтера и остальных наших воинов стало очень опасным: с одной стороны их теснили гвардейцы Редрика, а с другой наседали солдаты Вальдемара. Тридцать-сорок человек против четырех эльфов… Что мне было делать? Я быстро сообразил: пока доберусь до отряда, пока Клаар и наши двадцатки подойдут, все будет кончено. Поэтому я поступил так, как велело мне сердце: развернул коней и помчался обратно к замку. Немного не доезжая до моста, я резко осадил лошадей, встал во весь рост и снял с головы соломенную шляпу — чтобы всем были видны мои эльфийские уши. Потом приподнял бесчувственного князя Редрика и приставил к его горлу кинжал.
— Князь Вальдемар, — громко крикнул я, — посмотри сюда!
Меня услышали — сразу несколько солдат повернулись в мою сторону. Я поднял Редрика еще выше, чтобы всем было хорошо видно, и крикнул:
— Я хочу говорить с князем Вальдемаром!
Пара гвардейцев кинулась в мою сторону, но я громко озвучил свои намерения:
— Если подойдете, я перережу Редрику горло!
Вальдемар меня заметил и сделал гвардейцам жест остановиться. Те нехотя повиновались. Я быстро оглядел поле боя: Лаор и Миэль стояли, прижавшись спинами друг к другу, Лаэль сидел у телеги, держась за окровавленный бок, Эльтера нигде не было видно.
— Что тебе надо, эльф? — крикнул князь Вальдемар.
— Хочу прекратить сражение, — ответил я. — Князь, позволь нам уйти, и я сохраню жизнь Редрику.
Вальдемар несколько минут молчал, оценивая ситуацию. С одной стороны, Редрик был его другом и близким родственником, а с другой… В случае смерти Вальдемар становился опекуном его малолетнего сына Клауса и получал в свое распоряжение земли, замок и всю казну. А ведь любимый племянник может и не дожить до совершеннолетия… Скажем, внезапная болезнь или несчастный случай на охоте… И тогда Вальдемар становится полноправным хозяином всего огромного княжеского состояния…
Я догадался, о чем думает князь, потому громко крикнул, чтобы меня услышали гвардейцы:
— Не думаю, Вальдемар, что ты сможешь оправдаться перед королем, если Редрик сейчас погибнет. Глаз слишком много… Гвардейцы подтвердят, что ты приложил недостаточно усилий, чтобы спасти его.
Вальдемар нехотя кивнул, признавая мою правоту.
— Ладно, эльф, я отпущу вас. Слово князя! Но и ты дай мне слово, что не убьешь Редрика!
— Даю слово, — крикнул я, — что оставлю князя Редрика живым и невредимым, если ты позволишь нам сейчас уйти.
— Расступитесь! — приказал своим дружинникам и гвардейцам князь Вальдемар.
Солдаты повиновались. Лаор и Миэль подхватили раненого Лаэля под руки и притащили к телеге.
— Где мой брат? — спросил я.
— Убит, — кратко ответил Лаор, — зарублен гвардейцами.
— Без него я не уеду, — твердо пообещал я.
Лаор и Миэль молча взвалили Лаэля на телегу. Он стонал и держался за бок — из-под ладони сочилась кровь.
— Без брата я не тронусь с места, — подтвердил я свое решение и крикнул Вальдемару: — Там был еще один эльф. Если он убит, отдайте мне его тело!
— Забирай, — пожал плечами князь, — нам дохлый эльф ни к чему.
Я соскочил с телеги, но Лаор остановил меня:
— Я сам схожу за ним.
— Нет, — покачал я головой, — это мой долг, долг младшего брата. А вы пока покараульте Редрика, чтобы не сбежал ненароком.
Я двинулся к гвардейцам. Князь Вальдемар подал знак, и солдаты расступились. Я увидел Эльтера. На него было страшно смотреть — сплошные раны, ни одного живого места. Кровь пропитала всю одежду, натекла лужей на землю. Но его рука все еще сжимала меч…
— Как зовут тебя, храбрый эльф? — обратился ко мне князь Вальдемар.
— Альмир, сын отважного Тиреля, — гордо ответил я.
— Я запомню это имя, — кивнул князь. — Скажи мне, Альмир, почему вы напали на Редрика?
— Он нарушил Договор — его люди убили наших дозорных.
— Что ж, война есть война, — философски заметил князь, — мы убиваем вас, вы убиваете нас. И вряд ли когда-нибудь это прекратится… По крайней мере, не при моей жизни. Ладно, эльф, уговор есть уговор — ты можешь забрать тело своего друга.
— Это мой брат, — тихо ответил я.
— Ты вправе им гордиться, — склонил голову князь, — он храбро сражался и погиб, как настоящий солдат.
— Как настоящий эльф, — поправил я.
Князь снова кивнул.
— Ладно, думаю, на этом все, — произнес он, убирая меч в ножны. — Надеюсь, ты сдержишь свое слово, Альмир?
— Мы, эльфы, всегда держим данное слово, — резко ответил я, — в отличие от вас, людей. Как только мы окажемся в безопасном месте, я отпущу Редрика. Но не вздумайте нас преследовать — иначе эльфийская стрела может попасть и в тебя, князь.
— Что ты! — махнул рукой Вальдемар. — Я не такой сумасшедший, как мой свояк. Не скажу, что я люблю вас, эльфов, но и ненавидеть вас мне особенно не за что. Вы не трогаете меня, я — вас… Кстати, чем вы так разозлили Редрика? Он даже слышать о вас не может! Только и твердит все время: „Надо уничтожить подлых эльфов, всех до единого!“
Я не ответил. Что тут скажешь? Озвучить наши предположения относительно расчетов Редрика на трон? Так Вальдемар наверняка и сам хорошо знает честолюбивые планы своего родственника — раз постоянно с ним общается. А других серьезных причин воевать с нами у него не было…
Я поднял тело брата и на руках понес к своим. Мы положили Эльтера рядом с раненым Лаэлем и все еще бесчувственным Редриком и погнали лошадей к роще. Князь Вальдемар и гвардейцы скрылись в замке, солдаты остались помогать раненым и убирать мертвых.
Мы шли по дороге, не таясь. Крестьяне, заметив нас, разбегались в разные стороны. Никто не хотел попасть под горячую руку эльфа, который только что чуть не убил самого князя Редрика.
В роще нас встретил Клаар. Он внимательно выслушал рассказ о неудачном нападении, осмотрел рану Лаэля и приказал помочь ему. Один из целителей тут же наложил лечебное заклинание, останавливающее кровь. Через несколько дней рассечение затянется — благо, рана была не смертельной.
Глава клана молча постоял возле тела моего брата.
— Скажи, Альмир, — обратился он ко мне, — как ты сам думаешь — был прав Эльтер, когда приказал напасть на князя Редрика?
— Нет, — честно ответил я. — Это было ошибкой. Нам следовало придерживаться старого плана…
— Я тоже так считаю, — кивнул Клаар, — хорошо, что и ты это понимаешь. Теперь ты в своей семье за главного, и должен понимать, какая огромная ответственность ложится на твои плечи. От твоих решений будет зависеть будущее твоих родных и целого клана. Но я всегда с тобой и готов помочь, если понадобится.
— Что я должен сказать матери? — тихо спросил я.
— Что Эльтер погиб, как герой, — ответил Клаар. — Я позабочусь, чтобы все считали именно так.
— Спасибо, — искренне поблагодарил я.
— Нам придется отойти в лес, — с сожалением продолжил Клаар, — после того, что произошло, мы уже не сможем продолжить поход. Браться остаются неотомщенными. Пока…
— А что делать с Редриком? — поинтересовался я.
— Отпусти, — приказал Клаар. — Мы, эльфы, всегда держим слово. Ты же сам так сказал князю Вальдемару.
Вскоре наш отряд двинулся в обратный путь. На телеге мы везли раненого Лаэля и убитого Эльтера. Князя Редрика я оставил в роще — он скоро придет в себя и сможет сам вернуться в замок. Свое слово я сдержал.
Печально и безрадостно было наше возвращение домой. И даже птицы своим пением не приветствовали нас в лесу…»
Глава одиннадцатая
Утром я вывел Бобика и Габи на прогулку, причем болонку, учитывая ее склонность к побегам, взял на поводок. Мой пес радостно обнюхивал кусты, а наша гостья жалась к ногам — замерзла, наверное. И то правда — ночью подморозило, и лужи покрылись тонким ледком, который громко хрустел под ногами и ломался.
— Мужчина, постойте! — послышалось сзади.
Я обернулся — ко мне спешила блондинка, хозяйка Габи.
— Знаете, хочу взять ее обратно, — кивнула она на болонку, — я проплакала всю ночь и решила — это ведь не так страшно, что она… Правда ведь? Ну, родит щенков не пойми от кого, мы потом их утопим — и все. А через полгода можно повести на случку с нормальным псом, чемпионом…
Меня от этих слов аж передернуло.
— Девушка…
— Элла, — представилась она.
— Василий, — представился я, — очень приятно.
Хотя, честно говоря, приятно мне совсем не было — мысль о том, что щенков моего Бобика утопят в какой-то грязной луже, претила моему интеллигентскому существу. Я человек добрый, люблю все живое, а тут беспомощных, слепых щенков посадят в мешок, отнесут куда-нибудь в лес и бросят в канаву с водой…
— Элла, — проникновенно сказал я, — у меня есть к вам встречное предложение: а давайте Габи пока поживет у нас. Поскольку мой пес в какой-то степени виноват в том, что случилось, мне хотелось бы загладить его вину, хотя бы отчасти. Я беру на себя заботу о Габи и ее щенках — сам их пристрою, когда родятся. А потом вы заберете свою собачку обратно и сможете спокойно готовить ее к вязке — уже с породистым, элитным псом.
— Но я люблю Габи, как я без нее… — неуверенно протянула Элла.
— Вы не представляете, сколько возни с беременной собакой! — решил схитрить я. — Ее нужно кормить, и обязательно по часам, показывать врачам, регулярно делать уколы… А роды — так это вообще кошмар! Бессонная ночь, вызов ветеринара, куча мокрых, противных щенков… Не уверен, что вам это понравится.
— Да? — засомневалась Элла. — А вы сами-то справитесь?
— У меня огромный опыт по уходу за щенками, — соврал я, — в молодости только этим и занимался. Все говорят, что у меня настоящий талант к воспитанию молодого поколения. А талант, как известно, не пропьешь.
— Ну, не знаю…
— Посмотрите, как мой пес любит вашу Габи, — привел я решающий аргумент, — уверяю вас, что мы с ним сделаем все, чтобы вашей девочке было у нас хорошо и уютно.
Очевидно, мои слова, а также поведение Бобика (он буквально не отходил от болонки) подействовали на Эллу. Она кивнула:
— Ладно, вы меня уговорили. Но я очень люблю Габи и хочу знать, как она будет себя чувствовать во время своей беременности. Мало ли что…
— Не проблема, — уверил я блондинку, — я каждый день бегаю здесь с Бобиком и буду, разумеется, брать на прогулки и Габи. Таким образом, вы сможете утром или вечером, как вам удобней, видеться. Даже домой ко мне можете прийти — проверить, так сказать, условия проживания. У меня квартира вот в этой серой девятиэтажке, — я кивнул на свой дом.
— А у меня — в той башне, — Элла показала на новый небоскреб, выросший недавно в нашем микрорайоне.
Что же, понятно — дорогой девушке полагается дорогая квартира. Площадь в этом элитном доме стоит, по моим сведениям, весьма прилично.
— Мы с мужем купили здесь квартиру, чтобы быть поближе к природе, — пояснила Элла, показывая на парк, — чтобы дышать свежим воздухом и гулять с собачкой. Район мне понравился, хотя он и не такой престижный, как центр, где мы раньше жили…
— Зато здесь люди хорошие, душевные, — улыбнулся я. — Смотрите, как все удачно складывается: мы с вами — близкие соседи, можно сказать, однодворники. Вы будет видеть свою собачку постоянно, даже каждый день. Не беспокойтесь — Габи в надежных руках и крепких лапах, — показал я на своего пса, который нежно прижимался к болонке.
— Уговорили, — решилась Элла, — оставляю свое сокровище вам. Да, кстати, я знаю, что Габи довольно привередлива в еде, и ей нужны только свежие продукты — особенно теперь, когда она в положении… В общем, вот, возьмите. Это на питание и медицинские расходы…
Эмма протянула мне несколько крупных купюр.
— Что вы! — запротестовал я. — Не надо, у меня есть деньги!
— Но вы же сами сказали, что беременной собачке нужны витамины, особый уход, уколы… Вот я и хочу, чтобы вы всем этим ее обеспечили. Габи ни в чем не должна нуждаться! А о деньгах не беспокойтесь — у моего мужа их достаточно.
Я не нашел, что ответить. С одной стороны, брать деньги за Габи мне показалось неправильным (тем более что Бобик был действительно виноват в ситуации), а с другой — болонке действительно требовалось усиленное питание. К тому же деньги, оставленные Ленулей на жизнь, были уже практически на исходе, и пополнения не предвиделось. Сегодня пятница, а она вернется только в понедельник, значит, предстояло тянуть или занимать у кого-то. А это делать мне не хотелось — не люблю быть обязанным.
Я вздохнул и взял купюры. В конце концов, бьют — беги, дают — бери, таковы правила нашей жизни. Кроме того если муж Эллы смог купить квартиру в этом престижном доме, значит, он человек далеко не бедный. И, думаю, не разорится, если малая толика его денег пойдет на любимую собачку жены.
Блондинка наклонилась к болонке:
— До свидания, Габи, поживешь пока у этого дяди, а я тебя потом заберу домой. И помни — мамочка тебя очень любит!
Мы обменялись с Эллой телефонами и расстались. Она, довольная, поспешила в свой небоскреб, я — в свою унылую панельную многоэтажку. Надо было быстренько позавтракать и бежать на работу.
…На работе все шло, как обычно. Славка филонил, Верочка корпела над рисунками. При моем появлении она мило улыбнулась и слегка кивнула. Правильно, незачем демонстрировать наши нежные отношения — вокруг слишком много чужих глаз и ушей.
Служебные романы обычно вызывают массу сплетен и пересудов, и в итоге это ни к чему хорошему не приводит. Вот Славке по большому счету все по фигу — сослуживцы и так прекрасно знают про его многочисленные любовные романы и увлечения, одной сплетней больше, одной меньше… Я же — другое дело: до сих пор у меня в отделе была прочная репутация примерного семьянина и классического подкаблучника. Зачем ее портить?
Я уселся за стол и принялся за работу. Как ни странно, но сегодня дело шло очень хорошо — уже к обеду проект был готов, хоть сейчас показывай заказчику. Я с удовольствием оглядел плоды рук своих (а также Славкиных и Верочкиных) и убрал рисунки в стол — от греха подальше. А то вдруг… Ну вот, теперь можно и почитать пару часиков.
«…Безрадостным и печальным было наше возвращение домой. Все уже знали о постигшей нас неудаче, а потому встречали молча. Не было ни радостных криков, ни обычных приветствий… Я шел возле повозки, на которой лежало тело моего брата, и смотрел себе под ноги — стыдно было поднять глаза. Да, формально я не виноват в его смерти, но все же…
Я навсегда запомнил полный отчаянья и скорби взгляд матери, когда она увидела тело Эльтера. И тяжелую руку Клаара у меня на плече — крепись, Альмир, ты теперь в семье за старшего.
Потом был долгий и тяжелый обряд прощания с братом. Священник Сарель произнес положенные в таких случаях слова, друзья и родные постояли молча у тела, а затем Эльтера захоронили под нашим семейный деревом — как велит древний закон. Все правильно: мы, эльфы, дети леса, значит, после смерти должны возвращаться в его объятья.
У каждой нашей семьи есть в лесу свое дерево — под ним покоятся близкие и родственники, члены клана, связанные единой кровью или узами священного брака. И чем древнее семья, тем больше у нее захоронений. Под нашим деревом, например, свободного места почти уже не осталось…
На протяжении торжественной церемонии рядом со мной стояла Нолли — как друг и будущий член семьи. Она находилась прямо за моей спиной, и я чувствовал ее молчаливую поддержку. А когда пришло время прощаться, Нолли подошла к телу сразу после меня — по праву невесты старшего мужчины в семье. Мать была третьей, за ней — мой младший брат Ольгер.
Потом мы вместе с родственниками и друзьями пили душистый настой из лесных трав и вспоминали те дела, которыми и прославился мой брат. Все говорили о его стойкости и мужестве, прославляли как умелого и храброго воина, отдавшего свою жизнь за клан. Это была почетная и даже желанная смерть. Умереть за свою семью, за свой род — что может быть достойнее для эльфа! После обряда поминовения ко мне подошла Нолли.
— Что ты теперь будешь делать, Альмир? Обычай требует, чтобы ты отомстил за брата. Но не пойдешь же ты в замок один! А новый поход, судя по всему, состоится нескоро. Надо ждать, пока прибудут эльфы из соседних кланов, подготовить новый план… Да и большая война, если Клаар прав, уже не за горами, значит, придется отложить месть на неопределенное время…
Я просто пожал плечами — не знаю, что и когда буду делать. Но то, что отомщу за Эльтера, это несомненно. И дело здесь не только в нашем древнем обычае, но и в том чувстве ненависти, которое я испытал по отношению к князю. Месть сжигала изнутри мое сердце…
Нолли решила пока переехать к нам — чтобы помогать матери по хозяйству и готовиться к свадьбе. Она сочла своим долгом поддержать нашу семью в это трудное время, ведь за последний год мы потеряли уже двоих старших мужчин. Сначала погиб в стычке с солдатами мой отец, отважный Тирелль, а потом гвардейцы убили и моего старшего брата. Я стал главой семьи, хотя и не желал этого. Более того — боялся брать на себя такую ответственность. Но пришлось…
Поздно вечером в мою комнату заглянул Ольгер. Он был очень опечален смертью Эльтера и выглядел подавленным.
— Слушай, — попросил он, — возьми меня с собой!
— Куда? — механически спросил я.
— В поход, когда отправишься мстить за брата. Я знаю, что ты уже составляешь план…
Мне, честно говоря, было сейчас не до разговоров — боль от утраты Эльтера была еще слишком велика. Я лежал на кровати и смотрел в темноту — вспоминал Эльтера, его слова, жесты, улыбку… Поэтому я жестко ответил:
— Не глупи, ты никуда не пойдешь. Ты знаешь закон — один из эльфов должен всегда оставаться в семье, чтобы в случае гибели старших членов возглавить ее и при необходимости защитить от врагов. Так что твое место здесь, в нашей семье, возле матери и Нолли. Если я погибну, ты будешь опорой и утешением для них.
— Но есть ведь еще дядя Вилар, — напомнил Ольгер. — Он тоже имеет право на старшинство. „Брат матери и брат отца обладают теми же правами, как и старший сын в семье“, — процитировал он наш древний закон.
Подумать только, совсем недавно я почти то же самое говорил Эльтеру! А вот теперь это говорит младший брат. Эльтер хотел оставить меня дома, как бы предчувствуя, что все может кончиться плохо… Кто знает, как бы все сложилось, послушай я его. Я привстал с кровати и еще раз повторил Ольгеру:
— Да, дядя имеет право быть главой семьи, но только в том случае, если все остальные мужчины погибли. Но это пока не произошло и, надеюсь, не произойдет. Так что не проси и вообще — не морочь мне голову, ты остаешься дома! Я все сказал!
Брат надулся и вышел из комнаты. Обиделся, конечно, но ничего… Ничего, когда он подрастет, поймет, что я был прав. Дядя Вилар, конечно, достойный воин и наш ближайший родственник (все братья моего отца погибли в сражении при Ладернау), но все же лучше, если после меня семью возглавит именно Ольгер. Если я не вернусь, конечно…
По сути, для себя я уже все решил — как можно быстрее добраться до замка и убить князя. Чего бы мне это ни стоило. Надо было только дождаться удобного случая, чтобы незаметно покинуть деревню. Ведь одному мне, без сопровождающих, не дадут выйти за пределы леса, а рисковать чужими жизнями я не хотел…»
К моему столу плавно подрулил Славка. Выражение его лица было самое что ни наесть жалостливое. Ох, не нравится мне это — небось, опять денег попросит. И почти не ошибся.
— Слушай, старик, — начал он, — ты что сегодня делаешь?
— В принципе, ничего…
— Не хочешь с Верочкой в кино сходить? Здесь в кинотеатре отличный фильм показывают, и сеанс удобный — начало в полседьмого, как раз после работы…
— Да не хочется чего-то, — протянул я, — лучше я с Верочкой немного погуляю, а потом домой провожу, и все.
Я, честно говоря, сегодня вообще не был настроен куда-либо идти — хотелось поскорее добраться домой, посмотреть немного телевизор, почитать перед сном. В общем, окунуться в рутину привычной семейной жизни. Да и с собачками подольше следовало погулять — я же обещал Элле, что буду регулярно выводить в парк ее болонку. Вот встретимся с ней, пообщаемся, может, она и передумает — возьмет обратно свое сокровище… Славка, видимо, понял, что я не в настроении, и заюлил:
— Понимаешь, старик, в общем, я с Людочкой на сегодня договорился…
— Ну, а я здесь причем?
— Ты не причем, — согласился Славка, — а вот Верочка — причем. Кажется, у нее отдельная комната в коммуналке, так?
— Да, но у тебя же есть собственная квартира, однокомнатная…
— Верно, — кивнул Славка, — вот только у Аллочки ключи от нее имеются… А она в последнее время начала слишком часто ко мне наведываться, причем без всякого предупреждения. Свалится, как снег на голову, войдет и говорит таким сладким голосом: «Я тут рядом проезжала, по делам, вот и решила к тебе завернуть, порадовать, так сказать, своим присутствием… Ты ведь рад мне, зайка, правда?» Ничего себе заявочки, да? А у меня радости — полные штаны… Вдруг я с женщиной или еще что-нибудь? Представляешь, даже за моду взяла — как войдет, так сразу начинает подушки обнюхивать — не пахнут ли незнакомыми духами? И под кровать заглядывает — не завалялись ли где чужие трусики? Вообще озверела, подозрительней любой жены стала! С чего бы вдруг?
Я неопределенно пожал плечами — может, возрастное?
— Так что привести к себе Людочку я никак не могу, — продолжил Славка, — вот и прошу помочь по-дружески… Выручай, старик! Если Аллочка меня с бабой застанет — все, считай, конец. Страх и ужас в одном флаконе! Ты ж ее знаешь — кошка бешеная!
Я Аллочку знал, поэтому спросил:
— Зачем же ты отдал ей ключи, если знал, что она такая ревнивая?
— Да так, — неопределенно пожал плечами Славка, — растащило меня от любви, вот и допустил стратегическую ошибку. А теперь не поправишь — требовать обратно нельзя, Аллочка сразу догадается, что у меня кто-то есть. И неловко как-то…
— Неловко штаны через голову надевать, — нравоучительно произнес я, — ухи не пролазють! Чем же ты думал, когда впускал эту бешеную кошку к себе в дом?
— Тем самым местом, — тяжело вздохнул Славка, — ясно, что не головой. Да ладно, Вась, будь другом — поговори с Верочкой, а? Пусть даст ключи на часок-другой, а вы пока в кино сбегаете, хороший фильм посмотрите. И удовольствие получите, и доброе дело сделаете… А добрые дела, Василий, как известно, на Страшном суде засчитываются. Вот представь себе: призывает тебя Господь и спрашивает: «Что ты, Вася Собакин, хорошего в своей жизни сделал? За что тебя в рай пускать?» А ты ему в ответ: «Другу своему помог, Славке, выручил в сложной ситуации». И Бог тебя пустит в рай или что у них там есть… Ведь ты хочешь в рай, Василий, а?
— Мне пока и здесь хорошо, — прервал я Славкино словоблудие, — на небо не спешу. И тебе не советую.
— Вась, всего на два часа! — Славка умоляюще посмотрел на меня.
— А ты успеешь?
— Успею, — уверенно кивнул Славка, — я все рассчитал. С Людочкой у меня все на мази, на уламывание тратить время не придется. Значит, полчаса — добраться до места, час на все дела, ну и полчаса про запас — на всякий пожарный. А фильм сейчас не меньше двух часов идет, мне хватит, даже с запасом. Ну, старик, выручай, спасай товарища!
Я пожал плечами:
— Я-то в принципе не против, но как Верочка…
— Не волнуйся, с ней я договорюсь.
И Славка тут же умчался в уголок, где сидела Верочке. Через десять минут он вернулся уже довольный.
— Все нормально, согласилась, — и Славка показал ключи от Верочкиной комнаты. — Кстати, одолжи денег на такси, а то как-то неудобно Людочку на метро катать…
Читать бесплатно другие книги:
