Король воров Функе Корнелия
— Верно. Нелегко найти лодочника, который согласится сюда вас отвезти, — ответила Ида, не отрываясь от бинокля. — Остров считается заколдованным, тут, по слухам, страшные вещи происходили. И вот здесь теперь стоит карусель? Карусель Милосердных сестер?
— Да тише вы! — шикнул Риччио.
Над водой разносился лай собак, громкий и свирепый.
— Похоже, там этих псин много, — прошептал Моска. — И они к тому же не маленькие.
— Ну что, синьора, вам все еще мало? — Голос Риччио от страха даже звенел. — Мы графа проследили, до самого этого острова треклятого. А больше мы ни о чем не договаривались, так что прикажите вашему молчуну, чтоб вез нас домой, и поскорее.
Но Ида даже не ответила. Она все еще, не отрываясь от бинокля, наблюдала за островом.
— Они сходят на берег, — тихо сказала она. — Ага, вот, значит, как ваш граф выглядит. По вашему описанию я представляла его себе значительно старше. А рядом с ним… — она еще понизила голос, — это, наверно, та самая женщина, про которую Сципио рассказывал. Да кто же они такие, эти двое? Неужели Валларессо все еще на острове живут?
Моска, Проспер и Сципио, как и Ида, не сводили с острова глаз. И только Риччио с мрачной миной уселся возле саквояжа с деньгами и пялился на могучую спину Жако, словно надеясь найти в ней хоть какое-то спасение от страха.
— Вижу лодочную пристань, — прошептал Сципио. — И каменную лестницу, она ведет на берег, к воротам в стене.
— А кто это на стене? — Моска испуганно вцепился Просперу в рукав. — Что это за две фигуры в белом?
— Да это статуи, — успокоила его Ида. — Каменные ангелы. Так, теперь они отпирают ворота. Ого, собаки и вправду большие.
Ребята тоже их увидели, даже без бинокля: два огромных белых дога, каждый с теленка величиной. Вдруг, словно учуяв что-то неладное, псы, как по команде, повернули морды к воде и принялись лаять, да столь громко и яростно, что Ида вздрогнула и выронила бинокль. Проспер попытался его подхватить, но тяжелый прибор, скользнув по его пальцам, с громким всплеском плюхнулся в воду.
Звук этот прорезал тишину, как выстрел.
Риччио в ужасе схватился за голову, словно случилось нечто совершенно непоправимое, остальные тоже вздрогнули и вжали головы в плечи. И только Жако, казалось, ничто не может вывести из равновесия. Невозмутимый, как и прежде, он неподвижно стоял у руля.
— Они нас заметили, синьора, — сказал он спокойно. — Смотрят в нашу сторону.
— Точно! — прошипел Сципио, вглядываясь в берег. — Какая досада!
— Мне очень жаль! — прошептала Ида. — О господи, пригнитесь скорей, и ты, Жако, тоже! По-моему, женщина берет винтовку.
— Только этого не хватало! — застонал Моска, с головой укрываясь собственной курткой.
— Да тебя-то они все равно не увидят! — взвизгнул Риччио, сжимаясь в комочек на дне возле саквояжа. — Зато вот мы все отсвечиваем в темноте, как ясный месяц! Говорил же, говорил я, дурацкая, бредовая это затея! Говорил же, что пора поворачивать!
— Да заткнись ты, Риччио, — прикрикнул на него Сципио.
Между тем доги на острове лаяли все яростней, все заливистей. Сквозь их лай слышался и женский голос, сердитый и громкий, а потом… потом грянул выстрел. Но еще раньше, увидев вспышку, Проспер пригнулся сам и успел стащить вниз Сципио. Риччио начал всхлипывать.
— Жако! — Голос Иды зазвучал резко. — Поворачивай! Немедленно!
Ни слова не говоря, Жако запустил мотор.
— А как же карусель? — Сципио хотел было подняться, но Проспер снова прижал его к себе.
— Карусель из мертвых воскрешать не умеет! — воскликнула Ида. — Прибавь-ка газу, Жако. А ты, Король воров, больше не высовывайся!
От рева мотора у них закладывало уши, и брызги летели со всех сторон — с такой скоростью лодка, ведомая Жако, удалялась от острова Тайн. И сам остров уменьшался, таял на глазах, покуда ночь не проглотила его без следа.
Сбившись в кучку, Ида и ребята молча сидели в лодке. На лицах у всех читалось разочарование и страх, но и облегчение — все-таки все целы, все-таки унесли ноги.
— Да, еще бы чуть-чуть, — проговорила Ида, водворяя на голову соскользнувший платок. — Весьма сожалею, что подбила вас на такую глупую авантюру. Жако, — воскликнула она сердито, — почему ты не отговорил меня от этой затеи?
— Да разве вас от такого отговоришь, синьора! — ответил Жако, даже не оборачиваясь.
— Ладно, теперь это уже все равно, — заметил Моска. — Главное, мы получили деньги.
— Вот именно, — важно поддакнул Риччио, хотя вид у него все еще был изрядно напуганный.
Один Сципио с сумрачным лицом смотрел в пенистый, бурунный след, оставляемый моторкой.
— Да ладно, забудь! — сказал Проспер, трогая Сципио за плечо. — Мне тоже хотелось на карусель взглянуть.
— Она там! — вымолвил Сципио и сверкнул глазами. — Наверняка там!
— Ну и пусть себе! — заметил Риччио. — Но теперь нам надо деньги пересчитать. — И, видя, что Сципио и Проспер и не думают последовать его призыву, они с Моской взялись за работу сами.
Тем временем Ида с сосредоточенным лицом сидела рядом с ними и курила, выбрасывая в воду окурок за окурком. Уже первые огни города зыбким отражением заплясали в воде, а Риччио с Моской все считали.
И только когда лодка входила в бухту Сакка делла Мизерикордия, они захлопнули саквояж.
— Похоже, все точно, — сказал Моска. — На первый взгляд по крайней мере. С этими деньгами я вечно обсчитываюсь.
Ида кивнула, но смотрела на саквояж с явным беспокойством.
— У вас хоть есть, где хранить все это? Ведь это и правда уйма денег.
Моска неуверенно глянул на Сципио. Тот только передернул плечами.
— Спрячьте в тайник, где у нас деньги от Барбароссы хранятся. Там они пока что в безопасности.
— Хорошо. — Ида вздохнула. — Тогда я сейчас высажу вас около вашей лодки. Надеюсь, теплое место для ночлега у вас все-таки есть. Передай от меня привет малышу, Проспер, и девочке. Я… — Она хотела сказать что-то еще, но Риччио ее перебил, торопливо, горячо, будто слова, от которых он так хотел отделаться, жгут ему губы:
— Сципио в другое место нужно. Может, отвезете его домой?
Проспер опустил голову. Моска поигрывал пряжками саквояжа и старался в сторону Сципио не смотреть.
— Ах да, разумеется. — Ида повернулась к Сципио. — Перемирие окончено. Ну что, Король воров, отвезти тебя туда же, где я тебя забирала, к мосту Академии?
Сципио покачал головой.
— На Фондамента Боллани, — сказал он тихо. — Если можно.
«Мы больше не вместе», — с горечью подумал Проспер. Он попытался воскресить в себе гнев и обиду, которые испытал, когда открылось, что Сципио их обманывал. Но сейчас он видел перед собой только бледное, застывшее лицо Сципио, его судорожно, из последних сил сомкнутые губы, чуть подрагивающие от сдерживаемых слез. Прямой, как свечечка, Сципио сидел ни жив ни мертв и, казалось, даже не дышит, словно боясь при первом же вздохе — или при первом же взгляде на своих друзей — поникнуть, как сломанная кукла.
Похоже, и от Иды не укрылось, с каким трудом Сципио сохраняет видимое самообладание.
— Хорошо. Жако! — распорядилась она. — Сперва к лодке, потом на Фондамента Боллани.
Когда они входили в устье канала, где Моска оставил свою лодку, вдруг снова пошел снег, но слабый-слабый — крохотные снежинки медленно закружились над водой. Одна из них, видимо, попала Иде на ресницу.
— Ну вот и нет у меня больше крыла, — сказала она, часто моргая и пристально глядя на дома вдоль канала. — Наверно, сегодня всю ночь буду смотреть на стенку у себя над кроватью и думать, вернулось ли оно уже на спину ко льву или еще нет. А может, о том, кто же все-таки такие этот граф и его седая дама. — Она зябко поежилась и поплотнее закуталась в пальто. — В теплой постели думать о таких вещах как-то безопаснее.
Лодка Моски мирно покачивалась у берега там же, где они ее оставили. Под скамьей уже успела приютиться кошка, опрометью кинувшаяся на берег от грохота приближающейся моторки.
— Buona notte! [16] — сказала Ида, прежде чем Проспер, Риччио и Моска перебрались в свою посудину. — Приходите как-нибудь в гости, только не тяните с этим до тех пор, пока повзрослеете и я вас не узнаю. И если вам вдруг понадобится помощь — да-да, конечно, вы теперь богатые, но наперед ничего знать нельзя, — вспомните обо мне.
Ребята смущенно переглянулись.
— Спасибо вам! — пробормотал Моска, покрепче перехватывая саквояж под мышкой. — Очень мило с вашей стороны. Правда, очень мило…
— А в Каза Спавенто мы в жизни больше не полезем. Ни за что, — добавил Риччио, за что и удостоился от Моски очередного тычка в бок.
Они уже покидали лодку, когда Проспер еще раз оглянулся на Сципио. Король воров сидел, отвернув лицо, и разглядывал темные окна домов на другом берегу.
— Ты, разумеется, в любое время можешь забрать свою долю, Сцип, — сказал Проспер.
В первую секунду он думал, что Сципио вообще ему не ответит. Но тот все-таки повернул голову.
— Заберу, — сказал он и поднял на Проспера глаза. — Передай от меня привет Осе и Бо.
И быстро повернулся к нему спиной.
ТОЛЬКО ЗАПИСКА
Б-р-р, ну и холодрыга, — прошептал Риччио, когда они наконец оказались у дверей своего кинотеатра. Он попытался нащупать шнурок звонка, но тут же озадаченно замер. — Эй, поглядите-ка, дверь не заперта. — И осторожно толкнул дверь ногой.
— Может, Оса побоялась, что со сна не услышит звонка? — предположил Моска.
Проспер и Риччио кивнули, но как-то неуверенно, и душа у всех, пока они пробирались по темному коридору, была не на месте.
Внутри в зале была такая тишина, что даже шмыганье котят в темноте и то было слышно.
— А это еще что такое? — тихо изумлялся Моска, когда они медленно шли вдоль кресел. — Оса позабыла свечки задуть. А помните, как сама возмущалась, когда я вот так же проштрафился?
— Наверно, не решилась еще раз вставать, боялась, что разбудит Бо, а тот ей скандал закатит, — прошептал Риччио.
И, хихикая, стал подкрадываться к спальному месту Осы. Ее матрас был слева, у самой стены, и, обложенный стопками зачитанных книжек, напоминал крепость. Риччио осторожно заглянул через этот крепостной вал и испуганно отпрянул.
— Их тут нет!
— То есть как это нет? — Проспер почувствовал, как бешено вдруг заколотилось сердце. Ступая прямо по книгам, он кинулся к матрасу, который Оса делила с Бо. Никого — только смятые подушки и скомканные одеяла. На матрасах Моски и Риччио тоже никого не было.
— Это они в прятки с нами решили поиграть! — догадался Моска. — Эй, Оса! Эй, Бо! — крикнул он. — Выходите! Нам сейчас неохота вас искать. Вы даже не представляете, какой холод на улице! Нам бы только под теплое одеяло поскорей забраться.
— Вот именно, — подхватил Риччио. — Но сперва можете полюбоваться на кучу денег, которую мы притащили. Ну, разве вам не интересно?
Никакого ответа. Ни шороха, ни хихиканья. Даже котята замерли и больше не шевелились. Проспер опять вспомнил про незапертую дверь. Казалось, кто-то с силой сдавил ему горло.
Внезапно Риччио упал на колени возле матраса Осы.
— Эй, тут записка. Вроде Оса писала. Проспер вырвал клочок бумаги у него из рук. Моска уже встревоженно заглядывал ему через плечо.
— Ну же, читай! Что там?
— Да не разобрать почти. Наверно, совсем второпях писала. — Проспер от отчаяния даже головой тряхнул. Буквы у него перед глазами прыгали и расплывались. — «Кто-то у главного входа, — прочел он, запинаясь. — Может, полиция. Мы уходим через черный ход. Ждем на месте сбора в случае опасности. Оса».
— Ну, это еще не самое страшное, — прошептал Моска.
Проспер продолжал смотреть на записку.
— Вот черт! Я так и знал! Ну почему вы меня не послушали? — Риччио в ярости пинал ногами стопки книг, одну за другой. — Как можно было этому шпику верить? Его честное слово! Он нас и заложил! Теперь сами видите, что у него честным словом называется.
Проспер поднял голову. Не хотелось в это верить, но другого объяснения не было. Риччио прав. Выдать их убежище мог только Виктор, больше никто. Ни слова не говоря, он сунул записку Осы в карман брюк и принялся яростно рыться в ее подушках.
— Что ты там ищешь? — удивился Моска. Но Проспер не отвечал. Зато когда он выпрямился, в руке у него был пистолет, тот самый, что он собственноручно вынул у Виктора из кармана.
— Убери эту штуку, Проп! — Моска заступил ему дорогу. — Ну что ты еще задумал? Шпика уложить? Мы же даже не знаем, он нас выдал или кто-то еще.
— А кто еще? — Проспер сунул пистолет в карман куртки и отстранил Моску плечом. — Пойду к нему. Вот суну его пушку ему же под нос, он и скажет, он это был или не он.
— Не городи ерунды! — Моска попытался его удержать. — Сперва пойдем на место сбора.
— Какое еще место сбора? — Проспер дрожал. Ему казалось, еще чуть-чуть, и колени у него подломятся.
— Ах да, вы же с Бо ничего не знаете. Это Оса придумала, она же и место выбирала. Это Кагалибри, ну, книжный болван на мосту Моросини.
Проспер кивнул.
— Хорошо, тогда пошли! Чего мы ждем?
— А с деньгами что делать? — Риччио смотрел на своих товарищей, как затравленный кролик. — Да и шмотки наши, их теперь здесь тоже нельзя оставлять.
— Возьмем только деньги, — нетерпеливо перебил его Моска. — Остальное потом заберем. Там все равно ничего ценного нету. К тому же, может, все это только ложная тревога.
Моска запихнул куда-то в куртку деньги, что еще оставались у них от последней сделки с Барбароссой, а Риччио взял саквояж графа. Напоследок все еще раз огляделись, не уверенные, вернутся ли сюда еще раз. Потом задули свечи и пустились в путь.
… Почти всю дорогу до моста Моросини они не шли — бежали. На улицах уже открывались первые магазины и лавочки, хотя в небе по-прежнему было черно. Небольшие баржи деловито сновали под мостами, спеша доставить в город новые запасы продовольствия, а специальные мусорные баркасы вывозили накопившиеся за день отбросы. Город просыпался, но ребята этого почти не замечали. Мчась по темным улицам и переулкам, они представляли себе тысячу самых разных неприятностей, которые могли случиться с Бо и Осой, и чем ближе подбегали они к мосту Моросини, тем все более страшные картины рисовались их воображению. И вот, вконец запыхавшись, они выскочили к памятнику, изображавшему человека со стопкой книг, это был Никколо Томазео, но весь город иначе, чем Кагалибри, то есть книжным болваном, его не называл.
Осы не было, и Бо тоже. И сколько все трое ни смотрели во все стороны, те так ниоткуда и не появлялись.
Ни слова не говоря, Проспер кинулся бежать дальше.
— Проп! — крикнул Моска ему вслед, покуда Риччио, отдуваясь, хватался за бока от боли. — До сыщика еще далеко. Так и будем бежать без передышки?
Но Проспер даже не оглянулся.
— Давай-давай! — приказал Моска, увлекая за собой пыхтящего, как паровоз, Риччио. — Бежим за ним, а то как бы он там глупостей не наделал.
ОТЕЦ И СЫН
Сципио попросил Иду высадить его на берег за два моста до родительского дома. Ему захотелось в одиночестве пройтись немного по заснеженному берегу канала, подышать холодным воздухом, который, казалось, подкрепляет в нем чувство силы и свободы. О бывших товарищах он себе думать не позволял. А уж тем более об огромном доме, в котором он тотчас же превратится в послушное, мелкое, никому не нужное ничтожество. Отпечатками каблуков он торил черный узор по мелкому снегу, потом присел и пальцем начертил на краю парапета изображение крыла. А когда поднял голову, увидел полицейскую моторку. Она была пришвартована в нескольких метрах от его дома.
Он испуганно вскочил. Мысли лихорадочно путались. Может, это как-то связано с графом? Хорошо еще, саквояж с деньгами ни при нем.
— Да нет, быть не может! — прошептал он, от волнения никак не попадая ключом в замочную скважину. — Это наверняка к синьору Веронезе, что напротив. У них даже если голубь на крышу нагадит, сигнализация срабатывает. — Как можно более бесшумно он отпер входную дверь, радуясь, что отец не закрыл ее изнутри на щеколду. В проходе между колоннами, как всегда, горел свет. Во дворе все было тихо. Стараясь не дышать, Сципио прокрался к лестнице. Что-что, а уж красться он умеет мастерски. Но на сей раз все его ухищрения оказались напрасными.
Он уже занес ногу над первой ступенью лестницы, когда сверху вдруг раздались голоса. Он виновато поднял голову — и буквально прирос к месту. Навстречу ему спускались по лестнице двое карабинеров и с ними Оса. Она казалась такой маленькой, такой худышкой между двумя здоровяками в голубых мундирах, что конвоировали ее по лестнице, весело смеясь, — судя по всему, какому-то анекдоту, не иначе, это отец только что их позабавил.
Его отец.
Он стоял наверху, на площадке. Когда взгляд его упал на Сципио, лоб его нахмурился. Самодовольная улыбка сползла с лица, уступив место привычному выражению, которое всегда появлялось на нем при виде Сципио: нетерпение, недовольство, смесь удивления и досады.
— Господа! — воскликнул он своим звучным голосом, которому Сципио так любил подражать, потому что он был куда красивее, чем его собственный. — Как видите, дело совершенно разъяснилось. Мой сын соблаговолил-таки пожаловать домой, хотя и в весьма неподходящее время. Благодарю вас за ваши старания. Но, полагаю, это ясно доказывает, что со шпаной, пробравшейся в «Стеллу», у него нет ничего общего.
Кусая губы, Сципио смотрел на Осу. Завидев его, она замедлила шаги.
— Ты знаешь этого мальчика? — спросил один из полицейских, тот, что был с тоненькими, черными усиками. — Ну, говори же!
Но Оса только покачала головой.
— Куда вы ее ведете? — выкрикнул вдруг Сципио. Он сам испугался своего голоса, так резко, так пронзительно он зазвенел.
Тот, что с усиками, в ответ только улыбнулся, но второй грубо схватил Осу за руку.
— Э-э, да ты, похоже, решил ее защитить? Ты у нас маленький кавалер, верно? Не беспокойся, мы ее ни у кого не похитили. Это просто наглая девчонка, даже не желает сказать, как ее зовут. Мы привели ее сюда, потому что думали, может, она что-нибудь знает про твое исчезновение и расскажет твоему отцу.
— Наша служанка, Сципио, в полной истерике вызвала меня из гостей! — зычным голосом пояснил доктор Массимо сверху. — Потому что в полночь не обнаружила тебя в твоей кровати, а вскоре после моего возвращения сюда, представь, звонит полиция и сообщает мне, что в «Стелле», это кинотеатр, который я недавно закрыл, схвачена банда малолетних беспризорников. Я этим господам сразу объяснил, что с твоим исчезновением это никакой связи иметь не может. Так какая очередная детская блажь выманила тебя из дома в столь поздний час? Опять за какой-нибудь бездомной кошкой гонялся?
Сципио не ответил. Он тщетно пытался не поднимать то и дело глаз на Осу. Вид у нее был такой горестный, такой потерянный. Совсем не как у той гордой, чуть надменной девчонки, которую он так хорошо знал и которая так часто его злила.
— Просто на снег хотел посмотреть, — пробормотал он.
— Ах да, снег, от него не только дети, даже взрослые с ума сходят, — сказал полицейский с усиками и подмигнул Сципио. Его напарник тем временем уже потащил Осу вниз.
— Да отпустите вы меня, я и сама могу идти! — Она спрыгнула с последней ступеньки и, опустив голову, прошла мимо Сципио, совсем близко. — Бо у тети! — шепнула она на ходу.
— Но-но, полегче, ладно? — рявкнул полицейский, от которого вырвалась Оса, и грубо схватил девочку за шиворот.
— Buona notte, доктор Массимо! — дружно крикнули полицейские, прежде чем исчезнуть между колоннами. Оса даже не оглянулась.
Медленно, нерешительно поднимался Сципио по лестнице. Он услышал, как хлопнула входная дверь.
Отец смотрел на него сверху безмолвно.
«Кто же выдал убежище? — терялся в догадках Сципио. — И что с остальными? Что с Проспером, Моской и Риччио? И как Бо оказался у своей тети? »
— Ну, а на самом деле откуда ты явился? — Отец обшарил его взглядом с головы до ног. Сципио казалось, что он просто слышит отцовские мысли. Вот сейчас отец наверняка спрашивает себя, что же у него общего с этим странным существом, которое называется его сыном: ни ростом, ни умом, ни статью, ни обаянием, ни усердием, ни выдержкой, ни рассудительностью, — ну ничем сын в него не пошел!
— Я же сказал уже, — скучным голосом ответил Сципио. — На снег смотрел. А кроме того, за кошкой одной следил. Моей-то, по счастью, уже лучше, она снова начала есть.
— Вот видишь, хорошо, что я не вызывал ветеринара. — Доктор Массимо нахмурил лоб. — Но то, что ты ночами по улицам болтаешься, разумеется, не останется без последствий. — Голос его оставался совершенно спокойным. Он никогда не кричал, даже если очень злился. — Отныне служанка на ночь будет твою комнату запирать. По крайней мере до тех пор, покуда этот снег не перестанет дурить твою и без того дурную голову. Понятно?
Сципио не отвечал.
— Господи, как же я ненавижу эту твою угрюмую физиономию! Если бы ты знал, какой у тебя глупый бывает вид! — С этими словами отец резко повернулся. — Надо будет что-то с этим кинотеатром решать, — добавил он уже на ходу. — Беспризорники, подумать только, еще, чего доброго, малолетние воришки! Полиция, по крайней мере, так полагает. Почему этот журналист мне ни о чем таком не рассказал? Ну этот, который недавно здесь был, как же его звали-то? Гец или что-то в этом роде.
— Почему беспризорники? — Сципио сглотнул. — Эта девочка, она, по-моему, очень даже симпатичная. И потом, если у детей нет крыши над головой, почему им нельзя пожить в твоем кинотеатре? Ведь он же все равно пустует.
— Господи, до чего нелепые вещи приходится выслушивать от собственного сына! Да, он пустует, ну и что из того? Или ты думаешь, что я по такому случаю должен приютить там всех бродяг города?
— Но что теперь с ними будет? — Сципио почувствовал, как его вдруг бросило в жар. А потом тут же в холод. В жуткий холод. — Ты же видел эту девочку. Что с ней теперь будет? Ты об этом подумал?
— Нет. — Отец глянул на него с удивлением. («Какой же он огромный!» — пронеслось у Сципио в голове.) — А что это судьба девчонки так тебя разволновала? Столько участия ты выказываешь обычно разве что к кошкам. Или ты все-таки ее знаешь?
— Нет. — Сципио слышал, как опять зазвенел его голос. Но он уже ничего с собой поделать не мог. — Нет, черт возьми! А что, чтобы кого-то пожалеть, обязательно его знать? Разве ты ничем не можешь ей помочь? Ты же такой важный человек в городе!
— Отправляйся в постель, Сципио, — ответил отец и зевнул, прикрывая рот своей изящной, тонкой рукой. — Господи, какой бестолковый, какой пропащий вечер!
— Ну пожалуйста, — залепетал Сципио. Слезы сами покатились у него из глаз и не останавливались, сколько он их ни утирал. — Пожалуйста, отец, может, ты кого-нибудь знаешь, кто возьмет к себе такую вот девочку, она же ничего не сделала, она просто одинокая…
— Отправляйся в постель, Сципио, — перебил его отец. — О боги, по-моему, ты там на улице слишком долго на луну глазел. Этак, чего доброго, ты скоро, в точности как твоя мать, начнешь жить по гороскопу.
— Луна здесь совершенно ни при чем! — заорал Сципио. — Ты же все равно меня не слушаешь! Ты вообще не знаешь, кто я такой! Ты об этом понятия не имеешь!
Но отец уже прикрыл за собой дверь своей спальни.
А Сципио стоял в коридоре и плакал.
К ВИКТОРУ ГОСТИ
Позади у Виктора была отвратительная ночь. Человек, за которым он следил, до двух часов шатался по барам. После чего скрылся в некоем доме, возле которого Виктору пришлось торчать до посинения и утренних сумерек. И все это время на него беспрерывно сыпался снежок. У Виктора было такое чувство, будто от головы и до колен он уже превратился в ледышку, правда, еще слабо потрескивающую и почему-то скрежещущую зубами.
— Первым делом в ванну залягу, — бормотал он, проходя по мосту, от которого до его дома было уже рукой подать. — И воду пущу погорячей, прямо как кипяток, хоть чай заваривай…
Зевая, он нащупал в кармане пальто ключи. Может, и вправду сменить к черту эту профессию? Вон, официанты в кафе на площади Святого Марка бегают, конечно, не меньше, чем он, но уж самое позднее в полночь могут домой отправляться. Или вот смотритель в музее, почему бы ему смотрителем музея не стать? Те вообще рано заканчивают. Виктор снова зевнул. Зевота его просто одолела — он зевал и не мог остановиться. Он, можно сказать, почти спал на ходу, поэтому три маленькие фигурки у своего подъезда заметил, только когда они к нему подскочили. Вид у всех троих был до смерти перепутанный, хотя один и сунул дуло пистолета Виктору прямо в ноздрю, причем, как Виктор успел установить, пистолет был его собственный.
— Эй-эй, это еще что за новости? — сказал он как можно мягче, покуда все трое толкали его к двери.
— Открывай, Виктор! — зашипел Проспер, не убирая пистолета от его лица.
Но Виктор, прежде чем вынуть ключи из кармана, просто отвел ствол в сторону.
— Может, вы все-таки соблаговолите объяснить, как весь этот цирк понимать? — пробурчал он, отпирая замок. — Если это новая игра такая у детишек, то скажу по совести: я уже слишком стар, чтобы находить ее забавной.
— Оса и Бо исчезли! — сказал Моска. — И Проп думает, что это ты выдал полиции наше убежище. И Риччио тоже так считает.
— Либо полиции, либо моей тете, — добавил Проспер. Он был весь белый от гнева, но взгляд, казалось, молит Виктора сейчас же доказать, что все это неправда, что он не выдавал Осу и Бо, что он их не обманул и не предал.
— По-моему, я вам честное слово дал, или вы забыли? — рявкнул Виктор, с раздражением выхватывая пистолет из холодной ручонки Проспера. — От меня никто ничего не узнал и не узнает, ясно? Неужто вы совсем не различаете, кому можно доверять, а кому нельзя? Пойдемте наверх, пока нас не приняли за аттракцион для туристов.
Пристыженные, они все трое поплелись за ним по лестнице.
— Я сразу подумал, что это не ты, — промямлил Моска, когда Виктор пропускал их к себе в квартиру. — Но Проспер…
— Проспер уже ничего не соображает, — договорил за него Виктор. — Оно и понятно, если его брат и вправду исчез. Но теперь расскажите-ка мне лучше, как такое могло случиться. Они что, одни остались?
Они устроились в крохотной кухоньке. Виктор готовил себе кофе, поставил на стол оливки для ребят, а они тем временем рассказывали ему все, что произошло с тех пор, как он сам вызволил себя из своего заключения. От граппы, крепкой виноградной водки, которую он им предложил, чтобы согреться, они, пригубив по глотку, вежливо отказались.
— Счастье ваше, что я вас уже знаю, — сказал Виктор, когда они закончили свой рассказ. — Иначе бы ни одному слову в этой безумной истории не поверил. Вы вламываетесь в чужой дом, вступаете в сговор с потерпевшей, с ее согласия продаете украденную у нее вещь и ночью мотаетесь по всей лагуне в поисках какой-то карусели. Матушки-светы, хорошо еще, что вам не пришлось объяснять все это полиции. А этой сумасбродной синьоре Спавенто я бы с удовольствием рассказал, что я о ней думаю. Подбивать мальчишек ночью ехать с ней на остров Тайн!
— Откуда же нам было знать, что граф как раз на этом проклятом острове живет, — пытался оправдываться Моска.
— Да ладно, это неважно. — Виктор наморщил лоб и потер усталые от бессонной ночи глаза. — А в сумке что? Ваша воровская пожива?
Моска кивнул.
— Покажи ему деньги, — сказал Проспер. — Он не отнимет.
Моска нерешительно поставил саквояж на кухонный столик. Когда он его открыл, Виктор тихонько присвистнул.
— И вот с этим вы по городу разгуливаете? — пробурчал он, наугад извлекая из сумки одну из пачек. — У вас, однако, и нервы. — Он вынул из пачки купюру, внимательно ее рассмотрел, потом поднес к лампе над столом. — Секундочку! — сказал он. — Вас, друзья, кто-то серьезно надул. Деньги фальшивые.
Ребята оторопело переглянулись.
— Фальшивые? — Риччио вырвал у Виктора купюру из рук и уставился на нее во все глаза. — Да ведь не видно ничего. Она же совсем как настоящая.
— В том-то и дело, что не совсем, — ответил Виктор, снова полез в сумку, вынул другую пачку, посмотрел. — Все фальшивые, — изрек он. — И даже не особенно добротно сделаны. Похоже, кто-то просто на цветном принтере сварганил. Сочувствую вам. — И он со вздохом бросил пачку обратно в сумку.
Ребята смотрели друг на друга, как убитые.
— Все зазря! — пробормотал Риччио. — Ночью в чужой дом лезли, ночью в лагуну выходили. И ведь пристрелить нас могли. А ради чего? Ради груды фальшивых денег! — Он в ярости смахнул саквояж со стола. Пачки денег вывалились на кухонный пол.
— К тому же Оса и Бо пропали! — Моска удрученно спрятал лицо в ладонях.
— Именно. — Виктор ногами подгреб деньги к саквояжу и затолкал их обратно. — Об этом нам в первую очередь и надо подумать. Куда они могли подеваться?
Он со вздохом встал и направился к себе в кабинет. Ребята, все трое, последовали за ним, бледные, как привидения.
— У тебя автоответчик мигает, — подсказал Моска Виктору, когда все они встали возле письменного стола.
— Когда-нибудь я его с балкона сброшу, — в сердцах прорычал Виктор и нажал кнопку на панели аппарата.
Голос, раздавшийся из крохотного телефонного репродуктора, Проспер узнал тотчас же. Впрочем, голос Эстер он узнал бы где угодно, даже если бы этот голос на вокзале отправление поездов объявлял.
— Синьор Гец, это говорит Эстер Хартлиб. Сегодня ночью наше с вами дело благополучно уладилось. Благодаря указанию одной пожилой дамы, которая видела наш плакат, мой племянник наконец-то нашелся. Он, очевидно, уже много недель скрывался в заброшенном кинотеатре, вместе с какой-то девочкой, которая не желает себя называть. Сейчас ею занимается полиция. Что касается Бо, то он, конечно, еще запуган и немного исхудал. О местонахождении своего брата пока что ни слова не говорит. Кто знает, может, он точно так же на него разъярен, как и я. Вопрос вашего гонорара мы обсудим на днях, до начала следующей недели мы все еще в «Зандвирте». Пожалуйста, дайте знать, когда вы могли бы к нам зайти. До свидания.
Проспер стоял совершенно неподвижно, как будто окаменел.
Виктор не знал, что ему сказать. Он бы охотно, с радостью сказал хоть что-то, чтобы парень не выглядел таким убитым. Но ему ничего не приходило в голову. Ни единого слова.
— Какая еще такая пожилая дама? — чуть не плакал Риччио. — Дерьмо собачье, ну кто бы это мог быть?
— Со вчерашнего дня тетушка Проспера распорядилась вывесить по всему городу плакаты, — пояснил Виктор. — С фотографиями Проспера и Бо. — О том, кто эти фотографии сделал, он на всякий случай предпочел умолчать, от греха подальше. — И солидное вознаграждение вроде бы тоже было обещано. Вам по дороге ни один не попался?
Ребята сокрушенно покачали головами.
— Ну, а пожилой даме, очевидно, подвернулся, — вздохнул Виктор. — Может, она живет около вашего кинотеатра и видела, как вы туда-сюда шастаете. Может, она думала даже, что благое дело совершит, известив тетушку о ее бедном пропавшем малыше-племяннике.
Проспер по-прежнему стоял, как неживой, и смотрел в окно на балкон Виктора. На улице тем временем уже посветлело, однако небо в завесе облаков оставалось свинцово-серым.
— Теперь Эстер никогда не отдаст Бо, — пробормотал Проспер. — Никогда. — В отчаянии он взглянул на Виктора. — «Зандвирт» — это где?
Виктор колебался, стоит ли отвечать, но все сомнения за него разрешил Моска.
— Это на набережной Скьявони, — сообщил он. — Но зачем тебе туда? Лучше пойдем с нами в убежище. Надо вещи собрать, прежде чем полиция снова туда нагрянет. А Виктор тем временем, быть может, разузнает, куда карабинеры Осу поместили, а? — И он вопросительно посмотрел на Виктора.
Тот кивнул.
— Конечно. Достаточно нескольких звонков. Только скажите мне ее настоящее имя.
Риччио и Моска озадаченно переглянулись.
— Мы его не знаем.
— Некоторые из ее книг надписаны, — сказал Проспер бесцветным голосом. — Катарина Гримани. Только что толку? Они наверняка уже определили Осу в сиротский приют, а оттуда ее не вытащить. Пиши пропало. С концами. Как и Бо.
— Проспер! — Виктор тяжело встал, опершись на свой письменный стол. — Брось, это еще не конец света.
— Именно что конец, — возразил Проспер, открывая дверь. — А сейчас мне надо побыть одному.
— Да погоди ты! — Риччио шагнул было к нему, но беспомощно остановился. — Шмотки наши мы можем пока что перенести к Иде Спавенто. Она же предлагала нам помощь, или ты забыл? Хорошо, она вряд ли рассчитывала, что мы заявимся уже сегодня, но попытаться-то можно.
— Попробуйте, — проронил Проспер. — Мне это все равно. — И с этими словами он прикрыл за собой дверь Викторовой квартиры.
В немом отчаянии Моска и Риччио оглянулись на Виктора.
— Что же теперь будет? — спросил Риччио. Но Виктор только покачал головой, уставившись на свой автоответчик.
ПРИБЕЖИЩЕ
На звонок Риччио дверь им отворила экономка Иды. Первое, что она увидела, была большая картонная коробка, из-за которой едва виднелась ершистая макушка Риччио.
— Эй, да никак я тебя знаю, — пробурчала толстуха, сердито сдвигая на лоб очки.
— Так точно. — Риччио одарил ее одной из самых лучезарных своих улыбок. — Но сегодня я пришел не к вам, а к Иде Спавенто.
Читать бесплатно другие книги:
