Охотник на ангелов Градов Игорь

Глава первая

— Смотри, Трой, ангелы летят!

Я вздрогнул и чуть не свалился с лиственницы, на которой устроил место для наблюдения. Ну вот, мой младший брат Лар опять увидел их раньше меня… Все говорят, что у него особый глаз — необыкновенно острый и все подмечающий. Наверное, так оно и есть: его даже опытные охотники берут с собой в дозор — чтобы вовремя увидел ангелов и успел предупредить.

Я посмотрел на небо — прямо над нами парили две крылатые фигуры. Прикинул расстояние — нет, не достать, даже из моего боевого лука. Вздохнул и с сожалением убрал стрелу обратно в колчан. На таком расстоянии не стоит и пытаться — пустая трата сил. А ангел может нас заметить и в другой раз облететь стороной.

— Слишком далеко, Лар, — крикнул я брату, — не попаду!

Тот кивнул — сам все понимал. Я проводил ангелов долгим взглядом и подумал: почему природа устроена так странно? Вроде бы мы живем на одной планете, даже в одном месте, а такие разные…

Ангелы хорошо летают — им от рождения даны большие, белые крылья, а мы, люди, не в силах оторваться от земли. Они — смелые и ловкие охотники, добывающие баранов и коз на горных кручах, а мы — мирные пахари, выращивающие ячмень и пшеницу. Правда, еще мы собираем ягоды и грибы, пасем скот и ловим рыбу, но сути это не меняет. Нам никогда не подняться в небо, не взлететь над горами.

И внешне мы такие разные: они — легкие и стройные, а мы в основном более плотные и коренастые. Хотя последнее необязательно: я вот, например, достаточно тонок и высок, вполне могу сойти за юношу-ангела. Если бы у меня, конечно, были крылья. Но чего нет, того нет…

Когда-то давно я спросил об этом нашего наставника, мудрого Вару. Тот, грустно улыбнувшись, ответил:

— Все пытаются понять это, Трой, все. Но никто не знает ответа. Я тебе скажу то же самое, что говорю другим — я не знаю! Даже я, немало поживший и повидавший на своем веку человек, не в силах понять тайной мудрости природы, что уж говорить о прочих. Почему она разделила нас на людей и ангелов, зачем создала некое подобие птиц? Говорят, что это следствие давней мутации, случившейся много веков назад, но точных сведений нет. Но, как бы там ни было, ангелы теперь живут рядом с нами, и мы должны с этим считаться.

— Но ведь раньше-то их здесь не было?

— Верно, — кивнул Вару, — они появились сравнительно недавно. До этого жили на горных кручах, недоступных для нас, людей, но потом спустились ниже, на террасы, окружающие нашу долину, и теперь прилетают все чаще и чаше.

— Я слышал, что это связано с вымиранием, — решил я блеснуть знаниями (я считаюсь одним из лучших учеников мудрого Вару).

— Да, так оно и есть, — кивнул наставник. — У матери-природы, Трой, как всегда, все непросто. Она почему-то решила, что у ангелов должны рождаться главным образом мальчики, девочки — гораздо реже. Чтобы продолжить род, ангелам нужны женщины, вот они и похищают наших дочерей. В смешанных семьях могут рождаться и крылатые дети, и обычные, бескрылые, причем последние — гораздо чаще. К сожалению, никто не знает, как сделать так, чтобы от летунов появлялись только ангелочки. Это решило бы многие проблемы — и наши, и их. Ангелам не пришлось бы похищать наших девушек, а нам — воевать с ними.

— Может, природа таким образом регулирует их численность? — предположил я. — Чтобы было не слишком много?

— Может быть, — согласился Вару, — кто его знает…

— А что происходит с похищенными женщинами?

— Они выходят замуж за мужчин-ангелов и рожают малышей. После этого, если захотят, могут вернуться домой. Или навсегда остаться со своими крылатыми мужьями, если полюбили их.

— А дети? — спросил я. — Остаются у ангелов?

— Смотря кто родится, — вздохнул Вару, — если ангелочек, то да. Ангелы ни за что не отдадут своего… А вот если родился обычный, бескрылый малыш, то мать забирает его с собой. Но вот что интересно, Трой: время от времени у таких бескрылых детей рождаются крылатые внуки, это следствие смешения двух кровей…

— И тогда их тоже отдают ангелам, — снова блеснул я знаниями.

— Верно, — кивнул мудрый Вару, — когда ангелочку исполнится год и он начнет слегка порхать, его относят на скалу и оставляют. Считается, что ангелы должны заметить своего малыша и забрать. Таков наш обычай: ангелы живут с ангелами, люди — с людьми. Но, к сожалению, иногда бывает так, что ангелы не сразу замечают своего ребенка, и это очень плохо. Мать стоит внизу, слышит, как малыш плачет, но помочь ему ничем не может. Даже подойти к скале не смеет… Это настоящая трагедия, Трой, когда женщину разлучают с ребенком, но таков наш закон, и никто не имеет права нарушать его! — закончил свое объяснение учитель. — Ты меня понял?

— Конечно, уважаемый Вару — кивнул я, — но все же хочу спросить: разве нельзя оставлять крылатых детей у нас? Мы бы их сами воспитывали, обучали нашим обычаям и порядкам…

— Люди не должны жить рядом с ангелами, — покачал головой мудрый учитель, — ибо страшнее всего осознание своей убогости. Люди не могут летать, поэтому рядом с ангелами всегда будут чувствовать себя калеками. Возникнет зависть, злоба… А это плохо, Трой. Эти чувства лишают человека разума и делают похожим на животное и даже иногда заставляют совершать жестокие поступки.

Я задумался — в словах учителя было много правды, но в то же время что-то не давало мне до конца согласиться с ним. Я не стал спорить и благоразумно промолчал — чтобы не прослыть назойливым и глупым, но позже не раз и не два мысленно возвращался к этому разговору. Почему наши законы так несправедливы? Почему люди и ангелы не могут жить вместе, свободно жениться и выходить замуж друг за друга, если возникла настоящая любовь?

Да, наши обычаи суровы: мы отрываем крылатых детей от матерей и отдаем ангелам, а они возвращают нам наших малышей, бескрылых. Мне кажется, это связано с тем, что ангелам самим неприятно жить с детьми, которые не умеет летать. Может быть, они чувствуют свою вину перед ними?

Я долго размышлял над этим вопросом и пришел к выводу, что мы, люди, все же счастливее ангелов: можем свободно выбрать себе жен и мужей. Причем даже из другого племени, а вот у ангелов выбор весьма ограничен. Крылатых девушек рождается очень мало, на каждую приходится по пять-шесть юношей, вот их родители и выбирают, подчас не спросив мнения своих дочерей. Какая уж тут любовь!

Ангелам, чтобы создать семью, приходится похищать наших женщин, рискуя при этом получить стрелу в бок. Мы же, в свою очередь, охотимся на ангелов, защищаем наших женщин.

Кстати, быть охотником на ангелов — очень престижное занятие, все мальчишки мечтают об этом. Но в дозорные берут лучших из лучших, самых сильных, ловких и умелых. Я, в принципе, неплохой лучник (хотя у меня и нет такого острого зрения, как у младшего брата), поэтому со временем надеюсь тоже стать охотником. Как мой отец Кас и старший брат Нор.

За ужином собралась вся наша большая семья. Во главе стола, как всегда, сидел отец — он недавно вернулся с поля. Было видно, что устал — ни с кем не разговаривал, лишь вертел ложку в руках и нетерпеливо поглядывал на мать — скоро ты там?

Рядом с ним, по правую сторону, сидел мой старший брат Нор. Сегодня он целый день был дома, отдыхал после вчерашнего дозора. Возле него обычно сижу я, а дальше место Лара. Напротив нас — скамейка для женщин. Там ерзает в ожидании ужина Лала, моя любимая сестренка, но скоро к ней присоединится и наша мать, почтенная Лана. Она как раз достала из печи хлеб и поставила на стол рядом с большой корчагой, где уже дымилась горячая, наваристая похлебка.

Ну, вот, наконец все в сборе. Гостей у нас сегодня нет, ужинаем в тесном семейном кругу, что случается нечасто. К отцу, как к главе племени, постоянно приходят люди с делами, даже во время обеда. Не прогонять же их? Вот и сажаем за стол, хотя мать сердится — посуды потом много мыть…

Отец произнес краткую молитву, и мы приступили к трапезе. Как всегда, строго по порядку: первым зачерпнул из корчаги глава семьи, потом — Нор, затем я, а уж после меня — Лар. Мать налила Лале суп в отдельную плошку (она еще слишком мала, чтобы доставать самой) и тоже взяла себе.

Пока все ели, за столом царило молчание — отец считает, что разговоры надо начинать лишь после того, как наешься. Он, разумеется, прав: после целого дня в поле или лесу не до пустой болтовни, хочется поскорее насытиться. Да и мать с раннего утра до позднего вечера крутится по хозяйству, возится с животными, копается в огороде, ей тоже надо посидеть и отдохнуть.

К тому же полхлебка была очень горячей — тут уж не до говорильни, приходится постоянно дуть на ложку, чтобы не обжечься. А хлеб, только что вынутый из печи, источает такой аромат, что так и тянет откусить сразу побольше. Ну, а с набитым ртом, как известно, не особенно поболтаешь.

Наконец все отложили ложки. Мать начала убирать со стола, а отец достал кисет и трубку — пришло время бесед. Нор тут же последовал его примеру — вынул свое курево. Отец хмыкнул, но промолчал — юноше, получившему право охотиться на ангелов, разрешается дымить наравне со взрослыми. Правда, как я заметил, Нор больше форсит, чем курит по-настоящему — не вдыхает в себя табачный дым, а лишь набирает его в рот и потом выпускает тонкой струйкой. Хочет казаться таким же солидным, как отец. Что же, дело понятное.

— Ну, что, как прошла сегодняшняя охота? — обращается ко мне отец.

Он имел в виду наше дежурство с Ларом в лесу. Конечно, это нельзя назвать настоящей, полноценной охотой на ангелов, но отцу хочется подчеркнуть, что он уважает нашу учебу и гордится тем, что его младшие сыновья стараются походить на него и старшего брата.

Да, с Нора можно (и даже нужно) брать пример: он раньше других получил право ходить в боевой дозор, к тому же он высок, силен и ловок — настоящий воин! Никто не может победить его во время весенних игр, а уж стреляет он из лука — просто загляденье, все стрелы точно в цель.

Так, разумеется, и должно быть: Нор — сын вождя, значит, он со временем станет вожаком. Конечно, это произойдет нескоро — наш отец, Кас, еще очень крепок и силен, дай бог, чтобы еще долго правил нами… Но надо, как говорится, думать и о будущем: рано или поздно, но придет время, когда отец почувствует усталость и захочет уйти на покой. Вот тогда все заботы о благополучии семьи и рода лягут на плечи Нора. И ему придется взвалить на себя эту тяжелую ношу.

Нор очень старается соответствовать роли — каждый день доказывает, что он настоящий охотник, решительный и умелый. Часами стреляет из лука, подолгу оттачивает мастерство боя на мечах, занимается с молодыми ребятами, а ночью ходит на дежурство. Его появление дома — большая редкость, поэтому мать так и обрадовалась сегодня, когда узнала, что он будет с нами целый день… Она, как и отец, очень гордится Нором и старается во время еды подложить ему кусочек повкуснее.

Я не в обиде, понимаю, что так и надо, таков обычай. Нор должен быть сильным и выносливым, иначе ему не стать вожаком племени. Старые воины могут простить молодость и неопытность, но никогда не простят слабости…

Слава богу, меня это не касается. Я хоть и второй брат в семье, но вряд ли когда-нибудь возглавлю племя. Во-первых, есть Нор, а во-вторых, в случае его гибели (не приведи господь, конечно!) решение о выборе нового вождя примет совет старейшин. И очень мало шансов, что выберут меня — среди наших мужчин есть более достойные, опытные и мудрые.

Конечно, я стараюсь не отставать от старшего брата и с честью несу родовое имя, но страстного желания быть во всем первым, как у него, у меня нет. Довольно того, что мне скоро разрешат ходить в дозор наравне со старшими воинами. В нашем роду все юноши были охотниками на ангелов, и не хочется прерывать традицию…

А вот мой младший брат, Лар, мечтает во всем походить на Нора. Он старается ходить и говорить, как он. На мои обычные едкие замечания Лар невозмутимо отвечает: «Быть таким, как наш старший брат, очень почетно. Тебя все уважают и замечают, в том числе и девушки. На танцах ты можешь пригласить в круг любую… Разве не так?»

Разумеется, все так. Хотя, честно говоря, я о девушках пока не задумываюсь. Нет, конечно, есть среди них такие, что сердце сладко замирает, а душа ухает куда-то вниз, в самый живот…

Вот, например, наша соседка, Тана, дочь славного Риа. Она чудо как хороша. Тане столько же лет, сколько и мне, но порой мне кажется, что она намного старше. Иногда взглянет чуть искоса, из-под светлой, длинной челки, улыбнется загадочно — и все, пропал я, не могу ни слова вымолвить. Стою, дурак дураком… В последнее время, кстати, она все чаще и чаще встречается мне у колодца. К чему бы это?

Тана — очень хорошая девушка, и мне, несомненно, она нравится, но особо стараться ради нее я не буду. Как говорит мать, почтенная Лана, всему свое время. Придет время — выберу достойную невесту. Согласится она — хорошо, а если нет… Надеюсь, без жены не останусь, все-таки не последний парень в деревне. Сын вождя и все такое прочее… Некоторые девушки даже считают меня весьма симпатичным. Сам слышал, как они обсуждали перед танцами нас, ребят, и одна из подружек Таны прямо ей и сказала: «А твой сосед, Трой, очень даже ничего, к тому же второй сын в семье Каса. Ты подумай…» Не знаю, что ответила Тана (я не подслушивал, вы не подумайте, просто так получилось), но мне эти слова очень понравились. Так что с выбором невесты я не спешу. Старший брат еще не женат, чего уж мне торопиться! Кстати, в отличие от меня, нашего младшенького, Лара, девушки, похоже, очень даже интересуют… Впрочем, это его личные проблемы.

До тех пор, пока не пришло время выбирать невесту, мне есть чем заняться — например, отрабатывать приемы стрельбы из лука. Ангелы летают очень быстро, нужно успеть попасть, что весьма непросто…

— Трой, ты заснул, что ли? — вывел меня из задумчивости голос отца. — Я спросил, как прошло дежурство?

— Мы видели двух ангелов, — ответил я со спокойным достоинством, как и подобает ученику воина, — но они летели слишком высоко. Моя стрела не достала бы их…

— Значит, ангелы вернулись, — задумчиво произнес отец. — Впрочем, самое время — весна, пора выбирать жен… Эти двое, судя по всему, были разведчиками, прилетали присмотреть что да как, пока изучить обстановку… Надо усилить наши дозоры — не ровен час, утащат кого-нибудь.

При этих словах мать слегка побледнела и начала еще сильнее тереть и без того идеально чистый стол.

— Успокойся, Лана, — произнес отец, кладя свою широкую ладонь на ее руку, — я не позволю им украсть кого-нибудь. Сегодня же распоряжусь, чтобы на дежурство выходило вдвое больше юношей.

— Можно, мы тоже пойдем? — неожиданно спросил Лар.

Отец задумчиво посмотрел на него.

— Ты еще слишком мал, да и непоседлив, поэтому останешься дома, а вот Трою уже пора заняться настоящим делом.

Я весь напрягся: такой чести — пойти в боевой дозор — я не ожидал.

— Нор возьмет тебя в свою пятерку, — решил отец. — Я недавно говорил с наставником Вару, он очень хвалил тебя. Вроде бы ты неплохо стреляешь… Вот и покажешь свое умение, а брат за тобой присмотрит.

Нор слегка толкнул меня плечом и подмигнул — повезло тебе, парень! Я согласно кивнул — действительно, неожиданное счастье. А вот Лар надулся — он бы все отдал, чтобы пойти сегодня ночью на дежурство, но его не взяли.

— Ничего, подрастешь, и ты будешь с нами, — подбодрил его Нор. — Придет и твой час, брат, будь уверен. Надеюсь, ангелы к тому времени не переведутся, хватит и на твой век. Еще навоюешься с ними…

Отец остался с Нором обсуждать детали ночного дежурства, а я пошел в свою комнату — нужно проверить лук и подготовить стрелы. Конечно, мало шансов, что мне повезет сбить ангела, но все же следовало подготовиться. Я не имел права ударить в грязь лицом перед друзьями Нора…

Лар увязался со мной — ему тоже хотелось почувствовать в деле или хотя бы помочь. Я доверил ему править стрелы, а сам занялся тетивой — надо ее внимательно осмотреть. А заодно наточить меч и кинжал — вдруг понадобятся. Кто знает…

Лес встретил нас проливным дождем. Крупные капли били по листьям, щелкали по куртке, затекали за ворот. Ну, вот, расстроено подумал я, первое настоящее дежурство, и так не повезло! В дождь ангелы не летают, это все знают: их пушистые белые крылья быстро намокают, и они становятся беспомощными.

— Скоро дождь кончится, — угадав мои мысли, произнес Нор, — чувствуешь — ветер меняется?

Да, ветер действительно начал меняться — дул уже с севера, со стороны гор. Это означало, что тучи скоро уйдут, дождь прекратится, и появятся ангелы — они всегда летают при северном ветре. Так легче парить над нашей равниной и высматривать жертву.

Не прошло и получаса, как слова Нора полностью подтвердились: облака разошлись, в небе повисла ясная луна. Еще один признак того, что ангелы скоро появятся. При ярком лунном свете им легче ориентироваться и намечать цель. Но и нам их хорошо видно.

Ангелы летают низко, прямо над деревьями, чтобы было труднее их заметить. Надо быть очень внимательным, чтобы не пропустить их и не позволить приблизиться к деревне. А то прилетят, спрячутся где-нибудь в ветвях деревьев и ждут, когда наши девушки пойдут утром на родник. Вот тут налетают и похищают самых красивых.

Или просто тех, кто зазевался. Ангелам обычно не до выбора, хорошо поймать одну бы… Они согласны даже на страшненьких: при той нехватке невест, что есть у них, ценятся все девушки. Вот и хватают, что само идет в руки. Главное, чтобы могла рожать, а с этим у наших женщин обычно все хорошо.

Ангелы подхватывают зазевавшуюся девушку под руки и уносят к себе, на горные террасы. Потом женятся на них и живут, пока не родится ребенок. Они очень надеются, что появится крылатый малыш, а еще лучше — малышка. Вот тогда женщине честь и хвала, ее все буквально носят на руках. Говорят, что чуть ли не половина ангелов родилась от наших женщин… Если не получилось родить ангелочка с первого раза, то можно попробовать еще раз, главное, чтобы женщина была согласна. Если же нет, то ее возвращают в родную семью. Придет девушка домой, одна или с младенцем, и начнется у нее другая жизнь. Разумеется, выйти замуж ей гораздо труднее, чем другим, да и лишнему рту не всегда рады…

Поэтому наши красавицы стараются не попадаться, а мы всеми своими силами их защищаем.

…Наши дозорные рассредоточились на опушке леса, заняли наблюдательные позиции. Я выбрал для себя старое, раскидистое дерево. Забрался повыше, почти под самую верхушку, и прочно обосновался между двух ветвей. Отличное у меня место — видно хорошо, все село как на ладони. Если ангелы появятся, я непременно их увижу. А, может быть, даже подобью одного…

Глава вторая

Сидеть в дозоре довольно скучно. Требуется не шевелиться и, самое главное, неотрывно следить за небом — не летят ли ангелы?

Я изо всех сил старался не заснуть, хотя давалось это с трудом — сказывалась дневная усталость. Но я крепился: вот смеху-то будет, если я в первое свое настоящее дежурство задремлю и свалюсь с дерева! Тогда придется распрощаться с мечтой о дозоре. Все мальчишки в нашей деревне засмеют, не говоря уже о девчонках, что будет особенно обидно…

Правда, есть хороший способ, как не заснуть, меня научил ему Нор. Надо сесть в неудобной позе, и тогда волей-неволей придется время от времени слегка шевелиться, чтобы размять затекшие части тела. Так я и поступал. А еще жевал горькие орешки — прекрасное средство от дремоты и усталости. Они хоть и противные, но точно не уснешь. Да и зрение, говорят, от них обостряется… Но много их есть нельзя, плохо сказывается на голове — начинает болеть, поэтому их жуют только во время ночных дежурств, и то не больше трех-четырех за раз.

Время тянулось очень медленно. Тучи разошлись, появилась круглая, полная луна, подул легкий северный ветерок. Самое время появиться ангелам.

Они и появились — как всегда, со стороны гор. Две легкие фигуры летели по ночному небу, и если бы не их белые крылья, отсвечивающие в лунном свете, я бы ни за что их не заметил — настолько они неслышно неслись над деревьями.

Впрочем, справедливости ради стоит сказать, что первыми их все-таки заметил Нор. Он притаился на самой опушке и при появлении ангелов тихо, протяжно свистнул. Я его услышал и сразу взглянул на небо — там парили две легкие фигуры. Ангелы летели, слегка покачивая крыльями. И очень, очень низко…

Прекрасно, вот и цель. Я взял наизготовку лук и натянул тетиву. Так, прицелиться, подождать немного, пусть подлетят поближе… Ну вот, пора!

Я метил по ближайшей фигуре, но потом решил пропустить — за мной находились в засаде другие дозорные, пусть достанется им, а сам пустил стрелу во второго ангела. И попал.

То ли ангелы опустились слишком низко, то ли мне просто повезло, но стрела достигла цели. Я увидел, как крылатая фигура слегка качнулась и стала заваливаться вниз, к земле. Первый ангел, заметив нас, резко взмыл вверх, увертываясь от летящих стрел. Но второго я подбил…

— Есть! — крикнул я, сам не веря своей удаче.

Еще бы: подстрелить ангела во время первого же дежурства! Отец и брат могут смело мной гордиться. Но сначала надо было достать раненого. И не дать другому ангелу унести его в горы — такое не раз случалось (поэтому, кстати, они и летают парами — чтобы помогать друг другу).

Я заметил, как подбитый ангел пытался набрать высоту, но не получалось — рана, судя по всему, была серьезной. Тем не менее, ему удалось немного подняться над лесом. Ветер поддерживал его, и он полетел над деревьями, но потом, видимо, ослаб и, планируя, повернул назад — поближе к горам.

Правильно — если не удалось улететь, можно в крайнем случае уйти. Ангелы плохие ходоки, предпочитают летать, но в случае опасности могут и идти. Поэтому надо было как можно скорее начать погоню за ним, чтобы не упустить. Если раненый успеет добраться до гор — все, уйдет. Поднимется на вершину скалы и затаится, дожидаясь своих, а те утром унесут его с собой.

Я быстро слез с дерева и крикнул брату, что иду за ангелом. Нор послал со мной двоих — Дана и Клео. Оба — опытные воины, прекрасные охотники и найдут следы ангела, а потом помогут и схватить его. Прочие дозорные остались в лесу — ночь еще не закончилась, могли прилететь другие ангелы.

Возможно, ранение летуна — всего лишь хитрый трюк. Ангелы, чтобы отвлечь наших охотников, нередко прибегают к нему: один прикидывается подбитым и уводил за собой людей, а другие в это время совершают налет на деревню и похищают девушек. На эту уловку, как правило, попадаются молодые, неопытные воины — часами бегут за якобы раненым ангелом, а тот вдруг взмывает вверх и оставляет в дураках.

Вот Нор и решил отправил со мной лишь двух дозорных. Лучше перестраховаться, чем позволить ангелам похитить кого-нибудь…

Я лишь приблизительно знал направление, в котором скрылся ангел, поэтому мы бежали, что называется, наугад. Но я верил, что мне сегодня повезет, предчувствие такое было. А оно никогда меня не обманывало.

Но, чем дальше мы углублялись в лес, тем становилось яснее, что вряд ли мы скоро найдем добычу. Во-первых, еще была ночь, а во-вторых, ангелу, очевидно, удалось отлететь на довольно приличное расстояние. Или уйти, если у него были силы.

Тем не менее мы не оставляли наших усилий: захватить в плен летуна — большая удача, можно выменять его на любую нашу похищенную девушку. Или продать соседям, чтобы те поменяли на своих. Даже на двух-трех, если ангел окажется не простым воином, а, скажем, сыном старейшины или главы рода. В общем, вариантов много. Но прежде следовало поймать его…

Мы обшарили значительную часть леса, но ничего (точнее — никого) не обнаружили.

— Плохо дело, — покачал головой опытный Клео, — наверное, он ушел в горы. Придется карабкаться наверх…

— Точно, — подтвердил Дан, — так и есть. Я нашел на листьях капли крови, судя по ним, он пошел туда… — и показал в сторону предгорья.

Я ничего не сказал, потому что с трудом переводил дыхание. Конечно, я достаточно сильный, но все же с опытными охотниками не сравниться — они могут часами бежать без перерыва, не зная усталости. А вот я, похоже, уже выдохся.

— Ладно, чуток отдохнем и двинем дальше, — решил Клео, заметив мое состояние.

Я благодарно кивнул и с наслаждением повалился на траву. Да, надо побольше бегать, отрабатывать длинный охотничий шаг, а то перед старшими товарищами стыдно, что такой невыносливый…

Мы немного отдохнули и пошли дальше. Путь наш лежал наверх — только там мог укрыться раненый ангел. А то, что я в него все же попал, сомнений не было — капли крови на листьях и траве говорили об этом весьма красноречиво.

Начало понемногу светлеть, и дорога сделалась немного легче — во-первых, стало лучше видно, а во-вторых, лес поредел. Это было уже предгорье, здесь росли по большей части низенькие и тоненькие деревца вперемежку с терновником.

Тропинка петляла между огромными валунами, которые в незапамятные времена притащил сюда великий ледник. Наконец она оборвалась, дальше шла россыпь мелких камушков. Клео поискал след, но не нашел.

— Наверное, ангел перелетел через осыпь, чтобы не оставлять следов, — предположил он, — последняя попытка скрыться. Все правильно… Ладно, дальше придется разделиться, иначе до вечера не обойдем все ущелья. Ты, Трой, пойдешь прямо, а мы с Даном — направо. Там старые штольни, есть где спрятаться. А ты проверь ближайшие пещеры и потом присоединяйся к нам. Скорее всего, ангел укрылся в одной из старых шахт…

Справа от нас находились древние рудники. Когда-то, давным-давно, там добывали медь, но со временем она иссякла. Рудники забросили, но многочисленные шахты, штольни и лазы остались. Прекрасное место, чтобы спрятаться и пересидеть день или два. Отыскать в этом лабиринте раненого, да еще с такими малыми силами, будет очень трудно. Оставалось надеяться лишь на удачу да на опыт Клео — его в нашем племени считали лучшим следопытом, он буквально за версту чуял добычу, не хуже собаки. А уж в разгадывании следов ему вообще равных не было.

Я кивнул и пошел к ущелью, надеясь, что мои поиски не займут много времени. В этой части гор находится всего несколько глубоких пещер, где можно спрятаться. Пробегу по ним быстренько и догоню Клео с Даном, чтобы искать летуна вместе, подумал я.

Я обошел три пещеры и никого не встретил. Ангел, скорее всего, догадался, что мы будем его искать, и спрятался поглубже. Конечно для него, привыкшего к бескрайнему небу, очень неприятно и страшно сидеть в темных, узких штольнях, но чего не сделаешь ради жизни и свободы!

Ведь для любого ангела пленение намного хуже смерти. Летуны от природы очень гордые, и быть пленником у людей — это огромный позор. Дело тут не только в насмешках, которыми будут осыпать пленного наши ребятишки и молоденькие девушки, а в самом осознании того, что ты — раб. Пленных ангелов обычно держат в больших, крепких клетках и хорошо охраняют, а потом меняют на похищенных девушек. Или, как я говорил, продают в другое племя.

Однако процесс обмена весьма неспешный, он может затянуться на недели, и ангелу приходится долгими днями и ночами сидеть, как зверь, в тесной, вонючей клетке. Даже выйти в туалет ему не дают — приходится ходить в ночной горшок. И это тоже страшное унижение для свободолюбивых летунов. Поэтому многие из них предпочитают умереть, но не попадать в плен. Вот и надо было найти ангела до того, как он решит покончить с собой.

Оставалась последняя, самая дальняя пещера, другие я уже осмотрел. Я вошел внутрь, ни на что особо не надеясь.

Подождал, пока глаза привыкнут к темноте, и начал пробираться вдоль стены. И почти сразу увидел ее. Она полулежала на полу, бессильно уронив голову на грудь. Длинные, светлые волосы закрывали лицо, которое, я не сомневаюсь, было прекрасно. Ангелы вообще намного красивее нас, людей, а уж их девушки… О них ходят легенды.

И вот я своими глазами увидел одну из них. Ее белые, пушистые крылья были сложены за спиной, а из правого предплечья торчала стрела. Моя, между прочим… Летунья с большим трудом добралась до ущелья и спряталась здесь. Укрыться в глубине, судя по всему, у нее не хватило сил.

Странное чувство овладело мною. С одной стороны, я испытывал настоящую гордость — не только сумел подбить летунью, но и сам, без помощи опытных охотников нашел ее. Моя удача меня не подвела… С другой стороны, мне было очень жаль девушку. Я же видел, что ей больно, как она страдает…

— Как тебя зовут? — слегка приподняв голову, спросила красавица (она действительно оказалась необыкновенно хороша, я не ошибся).

— Трой.

— А я Тиа. Трой, дай мне, пожалуйста, воды.

Я отвязал флягу и протянул девушке. Она жадно припала губами к горлышку.

— Спасибо, — через минуту произнесла летунья, возвращая флягу.

Я растерянно глядел на нее, не зная, что предпринять. Конечно, надо было бы немедленно позвать Клео и Дана, чтобы вместе доставить раненую в нашу деревню, но что-то мешало мне… То ли красота летуньи, то ли бесстрашие, с которым она смотрела на меня. На своего врага.

Тиа не просила о пощаде или помощи, хотя стрела в предплечье явно причиняла ей огромную боль. В ее глазах не было испуга, лишь какое-то чисто женское любопытство.

— Ты убьешь меня? — спокойно спросила она.

— Нет, что ты, — замотал я головой, — мы не убиваем ангелов. Ну, я имею в виду, пленных. Только на охоте…

— Ага, — кивнула Тиа, — сбиваете стрелой, а потом смотрите, как мы падаем с высоты и разбиваемся насмерть…

— Но ведь вы похищаете наших женщин, уносите с собой! — возразил я.

— Но не убиваем же! — парировала Тиа. — Наоборот, делаем их счастливыми. Ваши женщины выходят замуж за наших мужчин и рожают детей…

— Против своей воли! — возмутился я.

— Ты в этом уверен? — скептически хмыкнула Тиа. — А ну-ка, припомни, кого ангелы похищают чаще всего?

— Тех неумех, неповоротливых дур, что задерживаются у колодца и не смогли вовремя убежать, — уверенно произнес я.

— А ты не думаешь, что девушки специально задерживаются? — иронически спросила Тиа. — Что мы крадем только тех, кто сам хочет, чтобы его похитили?

— Как это так? — не понял я.

— Ты вроде бы взрослый парень, — вздохнула Тиа, — и должен понимать, что каждой девушке хочется выйти замуж, но не у каждой это получается. У одной, к примеру, нет хорошего приданого, другая лицом не вышла, а третья — вообще хромая… Ваши мужчины очень привередливые, выбирают только самых красивых, а от дурнушек или просто средних воротят нос.

— Так надо, — пожал я плечами, — чтобы рождались только красивые, здоровые дети.

— Надо кому? — спросила Тиа. — Вам, мужчинам? А о женщинах вы подумали? Им тоже хочется семейного счастья!

Я не нашелся, что ответить.

— Господи, — вздохнула Тиа, — ну почему так несправедливо все устроено: у ваших мужчин такой выбор, просто глаза разбегаются. Вокруг столько хороших девушек, мечтающих выйти замуж! А нашим ангелам приходится рисковать жизнью, чтобы добыть себе жену. Пусть даже самую неказистую!

Странно, я об этом никогда не думал. Мне казалось естественным, что у наших парней такой большой выбор. Мужчина находит красивую жену, приводит ее в свой дом, трудится ради нее, а она рожает ему умных, здоровых, симпатичных детей. И чем выше положение мужчины в племени, тем больше у него возможностей. Но даже самым захудалым парням в нашей деревне есть из кого выбрать — девочек действительно рождается очень много…

— Поэтому некоторые ваши женщины — скажем, те, кто не очень рассчитывает на удачное замужество, — продолжила Тиа, — и остаются у колодца. Как бы ненамеренно. И ждут, что их похитят. Понял теперь, дурачок?

— Но зачем? — удивился я, нисколько не обившись на слово «дурачок» (наоборот, даже приятно стало, как будто меня погладили).

— А затем, — наставительно произнесла Тиа, — что у нас они получают семью — мужа, детей. Причем без всякого приданого, договоров и смотрин.

— Но ведь наши женщины не всегда у вас остаются, — сказал я, — некоторые возвращаются домой, причем вместе с детьми…

— Да, — признала Тиа, — верно. Ты знаешь наш обычай: крылатые живут с крылатыми…

— …а бескрылые — с бескрылыми, — кивнул я. — Так принято и у вас, и у нас, это правда.

— Однако многие ваши женщины все же остаются с нашими ангелами-мужьями, — возразила Тиа, — и потом живут долго и счастливо…

— …и умирают в один день, — усмехнулся я.

— Что ты знаешь о смерти, человек? — горько усмехнулась Тиа. — Когда ангел стареет и чувствует, что больше нет сил летать, в последний раз поднимается в небо, высоко-высоко, и бросается вниз, на скалы. Это называется прощальный полет. Родные и друзья провожают его, а потом хоронят его тело…

— Но почему? — удивился я. — У нас, у людей, старики живут долго, в общем доме со своими детьми и внуками, и те заботятся о них.

— Потому что для ангела нет ничего прекраснее неба, — задумчиво произнесла Тиа, — и когда ты не можешь летать, то жизнь теряет для тебя всякий смысл. Впрочем, тебе этого не понять.

Я пожал плечами — каждому свое. Мне, например, и на земле хорошо.

— Ладно, раз ты не собираешься меня убивать, — продолжила Тиа, — может, все же поможешь?

И кивнула на стрелу, торчавшую из предплечья.

Я положил на землю лук, колчан, снял сумку, достал чистую, белую тряпицу, лечебную мазь и нож. Все это — очень нужные предметы для охотника. Мало ли кого встретишь в лесу, можешь получить удар лапой от дикого кота или навраться на рассерженного вепря… Вот и потребуется срочная перевязка.

Тиа внимательно следила за моими приготовлениями.

— Сейчас тебе будет больно, — предупредил я ее, — но постарайся не дергаться, иначе я не смогу тебе помочь.

Тиа кивнула. Я осторожно, кончиком ножа расширил рану и постарался подцепить жало стрелы. Тиа дернулась, зашипела, как рассерженная кошка, но потом сцепила руки в замок и стиснула зубы. Понимала, что я стараюсь ради нее.

Рвать стрелу ни в коем случае было нельзя. На наконечниках наших стрел находятся специальные зубчики, чтобы вонзались глубоко в тело, и их трудно выковыривать. Такое ранение может оказаться смертельным для летуна…

Я осмотрел рану. М-да, дело плохо, наконечник засел глубоко. Конечно, лекарь из меня тот еще, но ведь другого-то рядом нет. Не звать же Клео! Не знаю почему, но я решил сохранить нашу встречу с Тиа в тайне.

После некоторых усилий мне все же удалось чуть-чуть подцепить наконечник и освободить жало. Теперь можно рвать…

— Ну, держись, — предупредил я, — сейчас будет очень-очень больно.

И резко выдернул жало. Тиа громко вскрикнула и повалилась на пол — судя по всему, потеряла сознание. Что же, так оно, пожалуй, даже лучше — будет легче перевязать.

Я промыл рану чистой водой, смазал барсучьим жиром с травами (лучшее средство для заживления, мы всегда носим с собой маленький горшочек с мазью), перевязал чистой тряпицей. Ну вот, я сделал все, что было в моих силах: стрелу вытащил, кровь остановил. Тиа будет жить, это точно. А летать, скорее всего, пока не сможет — крыло должно зажить. Ей придется пожить в пещере, а я буду ее навещать и лечить.

Через несколько минут девушка очнулась и застонала.

— Все в порядке, — успокоил я ее, — стрела вытащена, рана перевязана.

И показал окровавленное жало. Тиа поежилась и повела плечами. И тут же скривилась от боли.

— Осторожней, — предупредил я ее, — рана глубокая, не надо ее тревожить.

Тиа осмотрела перевязку и оценила мое лекарское искусство.

— Спасибо, — кивнула она, — ты, Трой, молодец, все очень хорошо сделал.

Я скромно потупил глаза — приятно, когда тебя хвалят.

— Ну, и что мы будем делать дальше? — поинтересовалась Тиа.

— В каком смысле? — не понял я.

— В смысле — ты приведешь своих?

— Нет, — покачал я головой. — Я решил: раз я перед тобой виноват — это ведь моя стрела сидела у тебя в плече, то и лечить тебя должен тоже я. Живи здесь, в пещере, а я буду к тебе приходить. Сегодня ночью принесу воды, еды и еще раз перевяжу рану.

Тиа недоверчиво посмотрела на меня.

— Ты не обманываешь меня?

— Клянусь своим именем, — глядя ей прямо в глаза, твердо произнес я.

Девушка удовлетворенно кивнула.

— А если меня найдут другие охотники? — спросила она.

— Я отнесу тебя в глубину пещеры.

С этими словами я поднял ее на руки (Тиа оказалась на удивление легкой) и отнес подальше от входа — туда, где царила почти полная темнота.

— Если ты не будешь шуметь, — предупредил я ее, — то тебя никто никогда не найдет.

Я вышел наружу и наломал ветвей — чтобы Тиа было мягче лежать. Покой для нее — первое лекарство. Я устроил для девушки некое подобие постели и уложил. Потом, пообещав, что скоро вернусь, покинул пещеру. Мне надо было как можно скорее найти Клео и убедить его, что в ущелье никого нет. Мое долгое отсутствие могло показаться странным и даже встревожить его — в здешних местах водятся медведи, и мало ли чего…

Клео и Дан ждали меня у выхода из ущелья.

— Что так долго? — поинтересовался Дан. — Нашел кого?

— Нет, — соврал я, — никого нет. А вы обнаружили ангела?

— Тоже нет, — вздохнул Дан, — наверное, он смог улететь.

— Или забрался так глубоко в шахты, что мы его не найдем, — добавил Клео.

— Может, позвать на помощь других охотников, с собаками? — предложил Дан.

Я мысленно взмолился — только не это!

— Не имеет смысла, — махнул рукой Клео. — Пока сходим в деревню, пока вернемся, ангел скроется. Он же не дурак, чтобы сидеть на одном месте! Ладно, пошли домой, мы сегодня хорошо потрудились, а завтра будет новая охота. Может, тогда нам повезет больше.

— Но ты все равно молодец, Трой, — дружески похлопал меня по плечу Дан, — первый раз вышел в дозор, и сразу такая удача! Я скажу всем, что ты настоящий охотник!

Я приложил руку к сердцу в знак благодарности: хвала такого опытного воина дорого стоит.

Но вот что странно: еще час назад я был бы на седьмом небе от счастья, если кто-нибудь из старших воинов похвалил бы меня, а теперь воспринимал эти слова равнодушно, как будто речь шла и не обо мне. Может, все дело в той, другой, благодарности, которой одарила меня красавица Тиа?

Дорога до деревни была легкой. Наши уже знали о моей удаче и шумно приветствовали у порога дома. Досталось-таки моим плечам и спине от тяжелых отцовских, братских и просто дружеских похлопываний! Правильно люди говорят: у славы — тяжкое бремя.

Мать тоже счастливо улыбалась и за обедом положила мне кусок побольше. Отец одобрительно кивнул и достал бутыль с медовухой — чтобы отметить первую охоту. Он налил три чарки — себе, Нору и мне, Лар тоже потянулся, но отец так грозно на него посмотрел, что тот сразу убрал руку под стол.

— За Троя! — провозгласил отец тост, и мы втроем выпили.

Сладкая, крепкая медовуха приятно потекла по жилам.

После обеда я отправился спать — сказалась бессонная ночь. Но перед этим я незаметно положил в сумку большой ломоть хлеба, вареные овощи и кусок мяса — для Тиа. Захватил также чистые тряпицы и флягу с водой. Как только стемнеет, пойду к ней. Надеюсь, за это время ничего с ней не случится.

Глава третья

Когда начало смеркаться, я вышел из дома и крикнул матери:

— Пойду на танцы, вернусь утром!

Мать махнула рукой — иди, конечно. Весна, время развлечений… Наша молодежь собирается по вечерам за деревней и пляшет до самого утра. Приходят юноши и девушки из соседних сел, веселятся вместе с нами. Это самое лучшее время, чтобы завести знакомство и наметить будущую пару для себя. Если, конечно, есть уже брачные намерения. Или можно хотя бы просто хорошо провести время, отдохнуть, повеселиться, если таких намерений пока нет.

Я на танцы обычно не хожу, считаю их пустой тратой времени, вот мать и обрадовалась, когда я сказал, что иду за село. И даже не обратила внимания на мою набитую сумку…