Песнь крови Райан Энтони

Глава третья

– И эти письма были найдены на теле Черной Стрелы?

Растопыренные пальцы аспекта покоились поверх разложенных перед ним писем, точно два бледных паука. Он смотрел на Ваэлина с Макрилом, его длинное лицо было очень сосредоточенным. Ваэлин предполагал, что они, наверное, выглядят ужасно: чумазые и оборванные после двадцатидневного возвращения из Мартише, – но аспект, казалось, не обращал внимания на их внешний вид. Выслушав их доклад, он потребовал письма и быстро пробежал их глазами.

– Мы полагаем, что тот человек, возможно, был Черной Стрелой, аспект, – ответил Ваэлин. – Но узнать это доподлинно невозможно.

– Да. Быть может, в следующий раз вам не стоит так спешить наносить смертельный удар, брат.

– Это было мое упущение. Прошу извинения, аспект.

Аспект лишь едва заметно кивнул.

– Вы сознаете всю важность этих писем?

– Сендаль их нам прочитал, – ответил Макрил.

– Кто-нибудь со стороны это слышал?

– В тот вечер мы выдали людям Аль-Гестиана по двойной порции рома. Сомневаюсь, что они вообще были способны что-либо слышать.

– Это хорошо. Передайте вашим братьям: им не следует обсуждать это с кем бы то ни было, в том числе и друг с другом.

Аспект собрал письма, положил их в прочную деревянную шкатулку, что стояла у него на столе, закрыл ее и повесил на задвижку массивный замок.

– Вы, должно быть, устали, братья. От имени ордена благодарю вас за ваше служение в Мартише. Брат Макрил, вам присваивается звание брата-командора. Вы пока что останетесь здесь, при нас. Мастер Соллис в данный момент командует отрядом на южном побережье, тамошние контрабандисты чересчур обнаглели, сопротивляясь королевским таможенникам. Вы будете вести занятия вместо него. Я полагаю, вы еще достаточно хорошо помните уроки мечного боя, чтобы ему обучать.

– Разумеется, аспект.

– Брат Ваэлин, вы должны завтра в восьмом часу явиться в конюшню. Вы будете сопровождать меня во дворец.

– Поздравляю, брат, – сказал Ваэлин, пока они вместе шагали к тренировочному полю, на котором разместился полк Аль-Гестиана. Казарм для них не нашлось, так что аспект дал им разрешение остаться в Доме ордена. Ваэлин подозревал, что в городе их никто не ждал, потому что король не рассчитывал, что кто-то их них вернется.

Макрил остановился, взглянул на него молча и пристально.

– Командор и наставник, – продолжал Ваэлин, слегка сбитый с толку молчанием следопыта. – Впечатляющее достижение.

Макрил подступил к нему вплотную, раздувая ноздри, втягивая воздух. Ваэлин с трудом подавил желание схватиться за свой охотничий нож.

– Никогда мне не нравился твой запах, брат, – сказал Макрил. – Есть в нем что-то неестественное. Вот сейчас от тебя так и несет виной. С чего бы это?

И, не дожидаясь ответа, повернулся и зашагал прочь, плечистая фигура во мраке. По пути к цитадели следопыт коротко, пронзительно свистнул, и его пес вынырнул из теней и затрусил рядом.

Комната в башне, которую Ваэлин столько лет делил со своими друзьями, теперь была занята новой группой учеников, так что им пришлось разместиться вместе с полком. Ваэлин нашел своих братьев сгрудившимися у огня. Они потчевали Френтиса рассказами про Мартише.

– …И пронзил двух людей за раз! – говорил Дентос. – Одной-единственной стрелой, клянусь! Отродясь не видел ничего подобного.

Ваэлин уселся рядом с Френтисом. Меченый, который лежал, свернувшись клубком у его ног, встал, подошел и ткнулся мордой в ладонь, чтобы его погладили. Ваэлин почесал его за ухом и осознал, что ужасно скучал по своему псу, но ничуть не жалел, что оставил его в ордене. Мартише стал бы для него отличной игровой площадкой, но Ваэлин считал, что его пес и без того отведал достаточно человеческой крови.

– Аспект благодарит нас за службу, – сказал он товарищам, протягивая руки к огню. – И приказывает ни с кем не говорить о письмах, которые мы нашли.

– О каких письмах? – тут же спросил Френтис. Баркус швырнул в него недоеденной куриной ногой.

– А куда нас теперь, он не сказал? – спросил Дентос, передавая Ваэлину кубок с вином.

Ваэлин покачал головой.

– Я завтра сопровождаю его во дворец.

Норта фыркнул и глотнул вина.

– Не нужно Тьмы, чтобы увидеть, что нас ждет в будущем.

Он говорил громко и невнятно, подбородок у него был выпачкан пролитым вином.

– Вперед, на Кумбраэль!

Он поднялся на ноги и воздел кубок.

– Прежде лес, теперь – весь фьеф! Мы им всем принесем Веру, этим ублюдкам-отрицателям. Хотят они того или нет!

– Норта…

Каэнис потянулся было, чтобы усадить товарища, но Норта стряхнул его руку.

– Ну, мы ведь до сих пор перебили слишком мало кумбраэльцев, а? Один я прикончил не меньше десятка в этом проклятом лесу! А как насчет тебя, брат? – он качнулся в сторону Каэниса. – Ручаюсь, ты меня обошел! Как минимум вдвое больше, верно?

Он развернулся в сторону Френтиса:

– Жаль, тебя там не было, малый. Мы т-так купались в крови – твоему приятелю Одноглазому и не снилось!

Лицо у Френтиса помрачнело, он напрягся, и Ваэлин стиснул его плечо.

– Выпей еще вина, брат, – сказал он Норте. – Это поможет тебе уснуть.

– Уснуть? – Норта плюхнулся на землю. – Да, мне этого сильно недоставало в последнее время…

Он протянул кубок Каэнису, чтобы тот налил еще вина, и угрюмо уставился в огонь.

Некоторое время они сидели в неловком молчании, и Ваэлин был рад, когда один из солдат у соседнего костра их отвлек. Он где-то раздобыл мандолину – вероятно, забрал у убитого кумбраэльца там, в лесу, – и теперь довольно умело заиграл на ней мелодичный, но печальный напев. Весь лагерь умолк, прислушиваясь. Вскоре вокруг столпились слушатели, и музыкант запел песню, в которой Ваэлин признал «Плач воина»:

Когда он допел, люди громко захлопали, требуя еще песен. Ваэлин подошел поближе к небольшой толпе. Музыкант был узколицый человек лет двадцати. Ваэлин признал в нем одного из тех тридцати избранных, что принимали участие в последней битве в лесу. Шов на лбу свидетельствовал о том, что он тоже не сидел сложа руки. Ваэлин попытался припомнить его имя, но со стыдом осознал, что не потрудился заучить имена людей, которых они натаскивали. Возможно, он, как и король, не рассчитывал, что кто-то из них выживет.

– Ты хорошо играешь, – сказал он.

Солдат нервно улыбнулся. Люди так и не избавились от страха перед Ваэлином, и мало кто решался заговаривать с ним – большинство избегали встречаться с ним взглядом.

– Я когда-то учился на менестреля, брат, – сказал солдат. Выговор у него был не такой, как у его товарищей: он отчетливо произносил слова, и интонации были почти как у образованного.

– А как же ты в солдаты-то угодил?

Тот пожал плечами:

– Ну, у моего наставника была дочка…

Столпившиеся вокруг солдаты понимающе загоготали.

– Ну, как бы то ни было, учил он тебя неплохо, – сказал Ваэлин. – Как тебя зовут?

– Джанрил, брат, Джанрил Норин.

Ваэлин заметил в толпе сержанта Крельника.

– Вина этим людям, сержант! Брат Френтис отведет вас в кладовые, к мастеру Греалину. Скажите ему, что я все оплачу, и пусть он даст вам хорошего.

Солдаты одобрительно загомонили. Ваэлин порылся в кошельке и опустил в руку Джанрила несколько серебряных монет.

– Сыграй еще, Джанрил Норин. Что-нибудь бодренькое. Такое, чтобы подходило для праздника.

Джанрил нахмурился.

– А что празднуем-то, брат?

Ваэлин хлопнул его по плечу.

– То, что мы остались живы, мужик!

Он воздел свой кубок и обернулся к столпившимся вокруг солдатам:

– Выпьем же за то, что все мы живы!

Свой совет министров король созвал в большом зале с полированным мраморным полом и узорчатым потолком, отделанным сусальным золотом и замысловатой лепниной. На стенах висели красивые картины и гобелены. Солдаты королевской стражи в безупречной парадной форме стояли навытяжку вокруг длинного прямоугольного стола, за которым заседал совет. Сам король Янус был сейчас совсем не похож на того перемазанного чернилами старика, с которым заключал сделку Ваэлин: он восседал во главе стола в подбитой горностаем мантии на плечах и золотом венце на челе. По обе стороны от короля сидели его министры: десять человек, разодетых кто во что горазд, – и все они пристально смотрели на Ваэлина, завершающего свой доклад, и на сидящего рядом аспекта Арлина. За стоящим поблизости небольшим столиком сидели двое писцов, записывая каждое слово. Король требовал, чтобы все собрания фиксировались дословно, и каждый из членов совета, садясь за стол, обязан был произнести вслух свое имя и должность.

– Тот человек, при котором нашли эти письма, – сказал король, – его личность установить так и не удалось?

– У нас не было пленных, которые могли бы назвать его имя, ваше величество, – ответил Ваэлин. – Люди Черной Стрелы не склонны сдаваться в плен.

– Лорд Молнар, – король вручил письма дородному мужчине слева от себя, который назвался Лартеком Молнаром, министром финансов, – рука владыки фьефа, лорда Мустора, известна вам не хуже моего. Видите ли вы сходство?

Лорд Молнар несколько секунд пристально изучал письма.

– Увы, ваше величество, рука, начертавшая эти послания, столь схожа с почерком владыки фьефа, что я не нахожу между ними никакой разницы. Более того, слог этого письма… Я даже без подписи могу определить, что оно принадлежит перу лорда Мустора.

– Но зачем?! – спросил владыка флота Аль-Джунрил, крупный бородатый мужчина справа от короля. – Видит Вера, я не питаю особой любви к владыке Кумбраэля, однако же этот человек далеко не глуп. Зачем ставить свое имя под пропусками, выданными фанатику, который стремится расколоть Королевство?

– Брат Ваэлин, – сказал лорд Молнар, – вы сражались с этими еретиками в течение нескольких месяцев. Можете ли вы сказать, что они неплохо питались?

– Мне не показалось, что они ослабели от голода, милорд.

– А оружие у них было качественное, как вам показалось?

– Они были вооружены луками искусной работы и клинками хорошей стали, хотя часть оружия они сняли с наших погибших солдат.

– Итак, хорошо экипированные, сытые, и все это посреди зимы, когда с дичью в Мартише негусто. Осмелюсь предположить, ваше величество, что у Черной Стрелы была серьезная поддержка.

– И теперь мы знаем, кто его поддерживал, – сказал третий министр, Кельден Аль-Тельнар, министр королевских сооружений, одетый роскошнее всех присутствующих, не считая самого короля. – Владыка фьефа лорд Мустор подписал себе смертный приговор. Я уже давно предупреждал, что его кажущееся соблюдение мира – не более чем прикрытие для грядущей измены. Не будем забывать, что кумбраэльцев присоединили к Королевству насильно, и лишь после чрезвычайно кровопролитного поражения. Они так и не перестали ненавидеть нас и нашу возлюбленную Веру. И вот, наконец, Ушедшие указали отважному брату Ваэлину путь к истине. Ваше величество, умоляю вас принять меры…

Король вскинул руку, приказывая министру умолкнуть.

– Лорд Аль-Генрил!

Он обернулся к седобородому мужчине, сидящему по правую руку от него.

– Вы мой владыка правосудия и верховный судья, и, быть может, самая мудрая голова в этом совете. Являются ли эти бумаги достаточной уликой для суда или хотя бы расследования?

Владыка правосудия задумчиво погладил серебристо-седую бороду.

– Если смотреть на дело исключительно с точки зрения закона, ваше величество, я бы сказал, что эти письма вызывают ряд вопросов, и предъявленные обвинения будут зависеть от полученных ответов. Если бы предо мной предстал человек, которого обвинили в измене лишь на основании данных улик, я бы не смог отправить его на виселицу.

Лорд Аль-Тельнар хотел было сказать что-то еще, однако король махнул рукой, приказывая ему молчать.

– Какие же это вопросы, милорд?

Лорд Аль-Генрил взял письма и пробежал их взглядом.

– Я вижу, что эти письма предоставляют подателю свободный проход через границы Кумбраэля и повелевают любому солдату или чиновнику фьефа оказывать подателю сего любую помощь, какая может потребоваться. И действительно, если подпись и печать подлинные, то они подписаны самим владыкой фьефа. Но тут не указано, кому именно они адресованы. Более того, мы даже не знаем имени человека, которому они стоили жизни. Если они написаны владыкой фьефа, правда ли то, что они были предназначены для Черной Стрелы, или, быть может, они были похищены и использованы не по назначению?

– Что ж, – сказал лорд Молнар, – вам угодно, чтобы мы подвергли допросу владыку фьефа?

Верховный судья помедлил с ответом, и Ваэлин видел по его напряженному лицу, что он сознает всю серьезность своих слов.

– Да, я полагаю, что без этого не обойтись.

Дверь в зал внезапно распахнулась, и вошел капитан Смолен. Он встал перед королем навытяжку и четко отдал честь.

– Вы его нашли, да? – сказал король.

– Нашел, ваше величество.

– В публичном доме или в красноцветнике?

Единственным признаком смущения капитана Смолена было то, что он дважды моргнул.

– В первом, ваше величество.

– Он в состоянии отвечать на вопросы?

– Он постарался протрезвиться, ваше величество.

Король вздохнул и устало потер лоб.

– Хорошо. Приведите его.

Капитан Смолен отдал честь, покинул зал и вскоре вернулся с человеком, одетым богато, но неопрятно. Человек шагал старательно, как тот, кто опасается в любой момент потерять равновесие и рухнуть на пол. Красные глаза и желтое, небритое лицо говорили о том, что он довольно долго предавался излишествам. На вид ему было за сорок, но Ваэлин заподозрил, что на самом деле он моложе, а выглядит старше своих лет из-за небрежного образа жизни. Он остановился рядом с аспектом Арлином, коротко кивнул ему, затем отвесил изысканный, но неуверенный поклон королю.

– Ваше величество! Вы, как всегда, оказали мне большую честь, призвав меня к себе.

Ваэлин обратил внимание на его выговор. Выговор был кумбраэльский.

Король обернулся к писцам.

– Занесите в протокол: достопочтенный лорд Сентес Мустор, наследник фьефа Кумбраэль, официально представляющий интересы фьефа при дворе короля Януса, ныне предстал перед советом.

Он пристально посмотрел на кумбраэльца.

– Как поживаете, лорд Мустор?

Лорд Аль-Тельнар сдавленно хмыкнул.

– Отлично, ваше величество, – ответил лорд Мустор. – В вашем городе всегда были очень добры ко мне.

– Я рад. Аспект Арлин вам, разумеется, знаком. Этот молодой человек – брат Ваэлин Аль-Сорна, недавно вернувшийся из леса Мартише.

Лорд Мустор взглянул на Ваэлина с опаской, вежливо кивнул, однако его тон остался жизнерадостным, хотя жизнерадостность эта выглядела натужно.

– А, клинок, что выиграл для меня десять золотых на испытании мечом! Приятно познакомиться, сударь.

Ваэлин кивнул в ответ, но ничего не сказал. Упоминание об испытании мечом не улучшало его настроения.

– Брат Ваэлин доставил нам некие документы.

Король взял письма у лорда Аль-Генрила.

– Эти документы вызывают немало вопросов. Полагаю, ваше мнение относительно их содержания будет ценным подспорьем в определении того, с какой целью они написаны.

Ваэлин обратил внимание, что лорд Мустор на миг замялся, прежде чем сделать шаг вперед и взять бумаги из рук короля.

– Это пропуска, – сказал он, проглядев письма.

– И подписаны они вашим отцом, не так ли? – осведомился король.

– Кажется… кажется, именно так, ваше величество.

– Тогда, быть может, вы сумеете объяснить, как вышло, что брат Ваэлин обнаружил их на теле кумбраэльского еретика, убитого в лесу Мартише.

Лорд Мустор бросил взгляд на Ваэлина, в его покрасневших глазах вспыхнул страх. Затем он снова посмотрел на короля.

– Ваше величество, мой отец никогда бы не доверил столь важные документы мятежнику. Я могу лишь предположить, что они были каким-то образом похищены. А быть может, подделаны…

– Быть может, ваш отец сможет предоставить более подробные объяснения.

– Н-не сомневаюсь, что да, ваше величество. Если бы вы соизволили ему написать….

– Я не стану ему писать. Он приедет сюда сам.

Лорд Мустор машинально отступил на шаг. Теперь на его лице отчетливо отражался страх. Ваэлин видел, что он чувствует себя униженным, что его подвергли испытанию и он его не выдержал.

– В-ваше величество, – выдавил он, – мой отец… не стоит…

Король издал тяжкий вздох.

– Лорд Мустор, я дважды воевал с вашим дедом и нашел в нем весьма отважного и хитроумного врага. Я его никогда не любил, однако весьма уважал, и мне кажется, что он был бы рад тому, что его больше нет и он не может видеть, как его внук предается разврату и пьянству, в то время как его фьеф находится на грани войны.

Король вскинул руку, подзывая капитана Смолена.

– Лорд Мустор останется в гостях у нас во дворце вплоть до дальнейших распоряжений, – сказал он капитану. – Прошу вас, проводите его в подобающие покои и позаботьтесь о том, чтобы его не тревожили незваные гости.

– Вы же знаете, что мой отец сюда не приедет, – напрямик сказал лорд Мустор. – Он не явится на допрос. Вы можете меня арестовать, если вам угодно, но это ничего не изменит. Любимых сыновей в руки врагов не отдают.

Король помолчал, глядя на кумбраэльского лорда сощуренными глазами. «А он тебя удивил, – догадался Ваэлин. – Ты не ждал, что ему хватит духу сказать такое вслух».

– Мы поглядим, как поступит ваш отец, – сказал король. Он кивнул капитану Смолену, и лорда Мустора увели. По пятам за ним следовали двое стражников.

Король обернулся к одному из писцов:

– Составьте начерно письмо владыке фьефа Кумбраэль с повелением явиться сюда в течение трех недель.

Он отодвинул свое кресло и поднялся на ноги.

– Совет окончен. Аспект Арлин, брат Ваэлин, пройдите, пожалуйста, в мои покои.

В королевских покоях господствовало ощущение безупречного порядка – во всем, от того, как были выровнены ковры тонкой работы на мраморном полу, до того, как были разложены бумаги на большом дубовом столе. Ничего общего с той тесной потайной комнаткой, набитой книгами и свитками, куда привели Ваэлина восемь месяцев назад. «Там он действительно работает, – понял юноша. – Но хочет, чтобы люди думали, будто он работает тут».

– Прошу садиться, братья.

Король указал на два кресла и сам сел за стол.

– Могу послать за угощением, если желаете подкрепиться.

– Мы сыты, ваше величество, – ровным тоном ответил аспект Арлин. Он остался стоять, вынудив Ваэлина последовать его примеру.

Взгляд короля на мгновение задержался на аспекте, потом он перевел его на Ваэлина, и его губы, скрытые бородой, раздвинулись в улыбке.

– Обрати внимание на тон, мой мальчик. Никакого почтения, но и без вызова. Тебе есть чему поучиться. Подозреваю, твой аспект на меня зол. За что, хотелось бы знать?

Ваэлин посмотрел на аспекта. Тот остался невозмутим и ничего не ответил.

– Ну же? – настаивал король. – Скажи, брат! Что могло вызвать гнев твоего аспекта?