Знак чудовища Афанасьев Роман
После минутного молчания, дверь бесшумно приоткрылась, и на крыльцо упал луч света.
- Идем, - прошептал Рон. - Следуй за мной. И старайся поменьше говорить. Предоставь это мне.
Тан пожал плечами и двинулся следом за алхимиком. Они прошли коридор с множеством дверей, освещенный большими свечами в стеклянных колпаках. Потом поднялись по узкой винтовой лестнице, и вышли на площадку второго этажа. Алхимик открыл одну из неприметных дверей, и через нее друзья попали в большой зал, ярко освещенный свечами.
Сигмону он сразу не понравился, хотя в нем оказалось просторно и тепло. Вдоль стен стояли шкафы с книгами и свитками. Посреди зала расположился длинный и широкий стол, а в углу дышал жаром пылающий камин. Все это очень напоминало жилище мага, и тан сразу забеспокоился. Последний его визит к магу окончился для Сигмона очень неудачно.
- Доброе утро! - донеслось из-за стола.
Из переплетения теней им навстречу вышел библиотекарь Мерриот. Благообразный старичок с длинной седой бородой, одетый в домашний халат, расшитый золотыми нитями. Выглядел он точно как маг и тан сразу записал его в разряд подозрительных личностей, от которых можно ожидать неприятностей.
Алхимик, напротив, тепло, как старого друга, поприветствовал библиотекаря. Тот пригласил гостей подойди к столу, и только сейчас тан заметил, что на самом краю темной столешнице лежит пухлая пачка пергаментов.
- Ну, - сказал библиотекарь, когда друзья подошли ближе. - Обсудим наши дела?
- Конечно, - подхватил алхимик. - Ты достал, то, что я просил?
Мерриот взял со стола пачку пергаментов и потряс ими перед носом Рона.
- Записи Леггера, нашего добрейшего наставника. Именно те, которыми сопровождались исследования некого чешуйчатого чудовища, разорявшего окрестные деревни.
- Позволь, я взгляну, - попросил Рон.
Получив бумаги, он быстро пролистал их, выудил один из листов и посмотрел его на свет. Потом лизнул уголок пергамента, поморщился, и снова зашуршал пачкой.
- Все правильно, - сказал он, наконец. - Я узнаю подчерк Леггера, мне приходилось видеть его записи раньше. И подпись его. И бумага по времени подходит.
Мерриот ловко забрал у алхимика листы и сжал их в кулаке. Потом поднял указательный палец правой руки и хитро улыбнулся.
- А теперь, - торжественно сказал он, - поговорим о цене.
Сигмон понимающе кивнул и подошел к столу, доставая из-за пазухи туго набитый кошель.
- Полторы сотни ривастанских золотых, - сказал он. - Это я могу отдать прямо сейчас.
Рон пихнул его локтем в бок и мило улыбнулся библиотекарю.
- Мы договаривались на сотню, - напомнил он, стараясь оттеснить Сигмона в сторону.
- Но не договорились, - резко бросил Мерриот, с интересом разглядывая тана. Тот сжал зубы, чувствуя, что ему очень хочется стереть мерзкую ухмылку с бесцветных губ старикашки. После встречи с Фаомаром, он терпеть не мог седобородых старичков магов. А в том, что библиотекарь маг, Сигмон не сомневался. Он чувствовал, что в этой тщедушной фигурке скрываются силы, способные перевернуть город вверх дном.
- Сколько ты хочешь? - грубо спросил он, не обращая внимания на ужимки алхимика.
- Даже не знаю, - задумчиво отозвался маг, рассматривая меч Сигмона, что выглянул из-под плаща. - Это бесценные записи. Наследие нашего добрейшего Леггера, в честь которого нынче назван Университет. Это память об одном из лучших магов всех королевств, и тонкого ценителя культуры колдовства.
- Так сколько?
- Мне было интересно посмотреть, кому понадобилась рукопись, - Признался Мерриот. - Именно эта. Что ж, мое любопытство удовлетворено. Признаться, я ожидал увидеть нечто подобное. Вы, юноша, оправдали мои надежды.
- И что теперь? - спросил тан. - Вы собираетесь продавать бумаги, или нет?
- Нет, - резко бросил библиотекарь.
Сигмон нахмурился и шагнул к старику, положив ладонь на рукоять меча. Мерриот поднял правую руку, сплел пальцы и над ними вспыхнул яркий, как маленькое солнце, огонек.
- Не спеши, мальчик, - велел он. - Не шевелись и тогда останешься цел.
Сигмон скрипнул зубами и послушно замер на месте. Он знал, что может сотворить волшебная сила в руках мага. К сожалению, он знал это слишком хорошо. Алхимик дышал ему в спину, не решаясь пошевелиться. Он тоже не собирался спорить с магией.
- Послушай, Мерриот, - сказал он. - Это не хорошо. Так дела не делаются. Ты обещал мне бумаги.
- Обещал, - признался библиотекарь. - Но я не говорил, что продам их. Тише, парень, не дергайся. Повторяю - бумаги не продаются. Но я готов их обменять.
- На что? - быстро спросил Сигмон.
Мерриот усмехнулся в седую бороду и огонек на его пальцах дрогнул.
- О, на сущий пустяк, - сказал он. - Выслушай меня внимательно и не перебивай. Я не буду дважды повторять свое предложение.
- Я слушаю, - сухо отозвался тан.
- Есть одна старая легенда. Уже сотни лет она передается из уст в уста, - медленно произнес библиотекарь. - Она рассказывает о странном камне, хранящемся в одном из южных храмов Фирона. Но сейчас я не буду ее пересказывать, это займет слишком много времени. Скажу просто - этот рубин называют Огненным Сердцем и он мне нужен. Зачем и почему - не вашего ума дело. Но только за него я готов отдать бумаги Леггера.
- Как его найти? - спросил тан.
- Вижу, вы начинаете понимать, как нужно вести дела, - сказал старик и улыбнулся. - Камень находится в Фироне, в маленьком городке Веситон, в храме, посвященном одному из южных богов. Храм охраняют жрецы-воины, свирепые и бесконечно преданные своему богу. День и ночь они без устали следят за камнем - алым, как свежая кровь, рубином, размером с кулак. Его много раз пытались украсть. И лучшие воры, и сильнейшие воины, и опытные маги. Но все попытки провалились. Ведь все они были всего лишь людьми. Но я думаю, что такое задание вполне по силам. Верно?
Сигмон медленно наклонил голову, соглашаясь со словами библиотекаря.
- Я так и думал, - удовлетворенно сказал тот. - Тебе не зря понадобились именно эти записи Леггера, верно? Я чувствую - у тебя все получиться.
- Конечно, получиться, - спокойно сказал Сигмон, не обращая внимания на Рона, снова пихнувшего его в бок. - Все устроиться как нельзя лучше.
- Превосходно! - обрадовался библиотекарь. - Я рад, что нам удалось понять друг друга. Я дам тебе самую подробную карту…
Сигмон вздохнул и быстро шагнул вперед. Левой рукой он схватил Мерриота за горящие пальцы, и сломал их как сухие ветки. Пламя, попавшее в кулак Сигмона, потухло. Библиотекарь завопил, но тан другой рукой ухватил его за горло, приподнял, и повалил спиной на стол так и не отпустив сломанных пальцев.
- Знаешь, - спокойно сказал Сигмон, нависая над хрипящим стариком, - у меня сейчас нет свободного времени. Я съезжу в Фирон как-нибудь в другой раз, ладно?
Старик захрипел еще сильней, задергался, и попытался сложить пальцы левой руки в замысловатый знак. Сигмон крепче сжал его горло. Глаза библиотекаря подернулись серой поволокой, закатились, и его рука бессильно упала на столешницу.
- Наверно, - спокойно продолжил тан, - сто ривастанских золотых тебя устроят. Верно? Я так и думал. Рон, забирай бумаги.
- Уже, - отозвался алхимик. - Уже забрал. Но что теперь? Ты же не собираешься…
Сигмон чуть приподнял библиотекаря и стукнул его головой об стол. Потом еще раз. И только потом отпустил бесчувственное тело.
- Сигмон!
- Не волнуйся, - бросил тан, доставая кошель. - Он очнется. Эти старички гораздо крепче, чем кажутся на первый взгляд.
Он взвесил кошель на руке и аккуратно положил его на грудь библиотекаря, распростертого на столе. Потом обернулся к другу.
- Уходим, - бросил он. - Тут больше нечего делать.
В полном молчании они спустились по лестнице, прошли коридор и вышли из дома. Никто не попытался их задержать, никто не попытался поднять тревогу. В доме было пусто - Мерриот предпочитал жить один, и даже не держал слуг.
- Знаешь, - сказал алхимик, закрывая за собой калитку, - а я ведь думал провернуть с ним еще пару дел. Теперь он вряд ли согласиться.
Сигмон пожал плечами.
- Не люблю магов, - бросил он.
- Я заметил, - отозвался алхимик. - Их вообще мало кто любит. И знаешь что еще?
- Что?
- Мне нравиться то, как ты ведешь дела.
Сигмон снова пожал плечами, развернулся и зашагал в сторону Университета. Рон поправил сумку с записями Леггера и поспешил вслед за другом.
Казалось, что рассвет никогда не придет в Гаррен. Серое утро украло весь город, сунуло его в сизый карман сырой пелены и затаилось. Сигмону чудилось, что еще миг, и из туч повалит снег. Но бледные лучи осеннего солнца собрались с силами и разогнали туман, вернув город на прежнее место.
Вскоре на улицах появились первые прохожие, а когда друзья добрались до «Жабы на вертеле», город окончательно проснулся. На площади перед таверной потихоньку собирались уличные торговцы. Они обменивались приветствиями, раскладывали маленькие столики и перебирали товар. Прибавилось и прохожих: в сторону Университета тянулся ручеек из заспанных горожан и с каждой минутой он становился все полноводнее. В большинстве это были торговцы и наемные слуги, спешившие на работу, - сами студиозы жили рядом с местом учебы.
- Вот видишь, - сказал Рон, когда они ступили на серую брусчатку площади, - все обошлось. Стражники нам так и не встретились, бумаги у тебя, и мы готовы покинуть город.
- Все равно, что-то здесь не так, - отозвался тан. - Мне немного не по себе. Где записки Леггера?
Алхимик похлопал по сумке, что висела у него на плече. Сигмон протянул руку и Рон без возражений скинул ее с плеча, хотя в ней оставались и его вещи.
- Вот что, - сказал тан, накидывая ремень на плечо. - Иди на конюшню и выводи лошадей. Жди меня у самого входа в таверну.
- А ты?
- Пойду рассчитаюсь с хозяином заведения. За комнату я уплатил на два дня вперед, но задолжал за еду.
- Сигмон! Плюнь на это дело! Пойдем сразу на конюшню, заберемся в седла и сбежим из города. Прямо сейчас.
- Нет, - тан покачал головой. - Нужно расплатиться. Это долг.
- Перестань, ну что ты, в самом деле! Только что ограбил несчастного старика, и беспокоишься о паре монет!
- Не такой уж он и несчастный, - отозвался тан. - К тому же, я оставил ему сотню монет.
Он взглянул на друга, в его светлые эльфийские глаза, и увидел в них лишь обиду и непонимание.
- Там, - сказал он тихо, - в номере, лежит кошель с полусотней золотых. Я не взял их с собой. Только сотню и ту мелочь, что была под рукой.
- Проклятье! Я, пожалуй, погорячился, когда сказал, что ты набрался ума.
- Иди! - Сигмон подтолкнул алхимика в спину. - Давай, выводи скакунов. Я быстро.
Рон вздохнул и поплелся за угол - вход на конюшню располагался с другой стороны здания. Хозяин заведения поступил разумно, не разрешив испортить фасад таверны видом конюшни. В таком дорогом месте постояльцы, подходящие к крыльцу, не должны рисковать выпачкать сапоги лошадиным дерьмом.
Сигмон посмотрел вслед другу и направился к входу в таверну. Он и в самом деле оставил кошелек в номере, - на всякий случай. Могло случиться и так, что во время ночного происшествия он лишился бы всех денег. Такое часто бывает, если ходишь по ночному городу. Утром Сигмону это казалось весьма предусмотрительным, но теперь он корил себя за необдуманный поступок. Если бы не это, сейчас они могли бы уже мчаться прочь из Гаррена. Но оставлять деньги не хотелось. Он слишком хорошо помнил свое путешествие без гроша в кармане и до сих пор с содроганием вспоминал, как ограбил крестьянина. Тогда он дал слово, что больше не будет заниматься разбоем. И был намерен его сдержать.
Утро коснулось и таверны. Столики, аккуратно расставленные слугами, пустовали - ночные гуляки уже разошлись, а дневные не успели проснуться. Лишь у самой стойки горбились трое постояльцев, поправлявших здоровье густым элем.
Не задерживаясь в зале, Сигмон прошел к лестнице, ведущей на второй этаж. Он собирался быстро забрать вещи из номера и сразу же уйти. Пес с ним - с долгом. Чувство опасности, казалось, собралось за спиной плотным комом - обернись, и увидишь его. Сигмон уже был готов пожертвовать и полусотней золотых оставшихся в номере. Он остановился у лестницы, в замешательстве оглянулся, размышляя - не сбежать ли прямо сейчас. А потом, все же, взялся за перила и посмотрел наверх.
Там, на площадке второго этажа, стоял широкоплечий человек, облаченный в полный доспех. Начищенный до блеска шлем с закрытым забралом в отблесках факелов казался окровавленным. Тан замер, ощутив, как ледяная дрожь пробежала меж лопаток, и в этот момент человек, закованный в железо, обернулся.
Шлем, медленно, но верно, как осадная башня, развернулся в сторону тана и черные прорези взяли его на прицел. За ними плескалась тьма.
Сигмону показалось, на него обрушилось небо. В ушах запели трубы, заголосили герольды, и он на мгновенье оглох от истошного воя зверя, почуявшего беду. Этот человек и был источником опасности, что не давала покоя тану. Это было то, что шло за ним по пятам все эти дни. Железный человек сочился смертельной угрозой, от которой не было спасения.
Человек вскинул руку, сверкающая перчатка взметнулась к потолку, шлем вздрогнул, разбрасывая свет факелов по стенам. И только тогда Сигмон очнулся. Развернувшись, он бросился прочь.
Он бежал к выходу, бежал изо всех сил, перепрыгивая через столы, роняя стулья, а в спину ему несся мерный гул. У самых дверей он сообразил, что это просто топот - по лестнице сбегали несколько человек. Но Сигмон не стал оборачиваться. Он проломился сквозь двери, разнес их вдребезги, и вывалился на улицу в облаке щепок.
- Рон! - закричал он, едва не ослепнув от лучей солнца, ударивших в глаза. - Рон!
- Сигмон!
Тан повернулся и бросился на голос алхимика. Глаза привыкли к солнцу, и он увидел, что Рон вместе с лошадьми стоял на углу площади. Он держал лошадей под уздцы и Сигмон возблагодарил всех вспомнившихся ему богов, за то, что лошади были оседланы еще утром, до визита к библиотекарю.
Увидев бегущего друга, алхимик переменился в лице. Сначала он ухватился за нож, висящий на поясе. Но потом, заметив преследователей тана, Рон одним прыжком взлетел в седло пегой кобылки. Сигмон, не останавливаясь, с разбега запрыгнул на круп Ворона, проскочил вперед и тяжело плюхнулся в седло. Вороной жеребец заржал, заплясал, и встал на дыбы. Сигмон перехватил поводья, заставил Ворона опуститься и лишь потом обернулся.
Из разбитых дверей «Жабы на вертеле» выбегали люди с обнаженными мечами. Те самые, от которых они с Роном так удачно прятались утром. Два, три, пять… Когда на крыльце показалась закованная в доспехи фигура, алхимик очнулся.
- Наемники! - завопил он. - Бежим!
Жеребец и кобылка тронулись одновременно. Они взяли с места в галоп и подчинясь твердой руке хозяев, вклинились в поток горожан, идущих по главной улице на площадь. Люди прыснули в стороны, освобождая место коням. Ворон опрокинул грудью двух лавочников, замешкался, но потом, получив удар каблуками от хозяина, резво прыгнул вперед. Горожане расступились, сыпля проклятьями, и всадники ураганом промчались по улице.
Идущие навстречу благоразумно жались к стенам. Те, кто не успел - бросались на землю, роняя пожитки и проклиная всадников. Ворон и Звездочка просто перескакивали их, не сбавляя шага. Тан успел подумать, что все обошлось, но впереди показалась толпа лавочников, тащивших за собой тележки с товаром. В последний миг перед столкновением, всадникам удалось свернуть на боковую улочку, и с разгона промчаться по ней аж до половины. А потом удача оставила их.
Их встретил ряд копейщиков. Острия сияли как маленькие солнца, и все они, до единого, были направлены на всадников. Острые, блестящие, готовые принять на себя тяжесть живой плоти.
Натянулись поводья, кони взвились на дыбы и отчаянно вскрикнул Рон, чудом удержавшийся в седле. Но они успели: остановились точно перед смертоносным частоколом.
Десять человек из городской стражи, вооруженные короткими копями, сделали шаг вперед, тесня коней подальше от командира. Тот, с обнаженным мечом в руке, вскинул голову и тан закусил губу. Это оказался Горак - тот самый южанин, от которого он едва спасся ночью.
- Стоять! - крикнул лейтенант, и его раскосые глаза сузились как у рассерженного кота - он узнал беглеца.
- Горак! - крикнул тан. - Пропусти нас! Прошу тебя!
- Слезайте, - велел стражник. - Быстро!
- Прошу тебя, - повторил тан. - За нами гонятся наемные убийцы.
- А мы вас защитим, - отозвался Горак и ухмыльнулся. - Немедленно спешиться! Иначе вас снимут копья!
Сигмон в отчаянье ухватился за рукоять меча, готовясь прорываться с боем, но в этот миг сзади раздались первые крики.
Стражники слажено отшатнулись назад, ощетинились копьями, готовясь отразить атаку.
- Что за… - сказал Горак, заглядывая за спину тану.
Сигмон обернулся.
Из-за угла вылетело тело и влажно плюхнулось на камни, заливая кровью мостовую. Снова закричали, теперь хором - испуганно, отчаянно, готовясь умирать. Из-за угла вывалилось еще одно тело. Вернее, его верхняя половина. Раздался визг, оборвавшийся на верхней ноте, и по камням прокатилась отрубленная голова.
- Шаг вперед! - крикнул очнувшийся Горак.
Копейщики ловко проскользнули мимо всадников и снова сомкнули строй, ощетинились копьями. Сигмон и алхимик очутились за их спинами, надежно прикрытые живым щитом.
Сигмон так и смотрел на угол, чувствуя, как волосы становятся дыбом. Каждым волоском он ощущал опасность, чуял смертный ужас и боль. Он знал, кто там - за углом.
Сразу трое горожан выскочили на перекресток, и отчаянно вопя, бросились прочь. Появился четвертый, сделал пару неверных шагов и упал, задергался в предсмертных судорогах. Следом за ним, чеканя шаг, вышел человек, закованный в железо. В руке он держал короткий меч, темный от крови, а его доспехи казались забрызганными черной тушью. Но тан знал, что это не тушь.
Увидев строй копейщиков, воин остановился, и вскинул руку. Тотчас из-за угла показались наемники и окружили предводителя. Мрачные крепкие детины в кожаных доспехах, с длинными мечами, забрызганные кровью, с перекошенными от злобы лицами, они казались воплощением зла. Их было не меньше чем стражников. И они не собирались отступать.
Человек в доспехе опустил руку, указывая на строй, и наемники бросились вперед - молча и деловито, как волки на добычу.
- Вперед! - завопил Горак, оказавшийся рядом с Сигмоном. - В атаку!
Наемники набросились на стражников, отбивая копья мечами, и строй копейщиков смешался. Кто-то из них закричал, кто-то упал, зажимая руками живот, и сраженье превратилось в свалку. Воин в доспехе поднял меч над головой и медленно двинулся вперед. Он шел сквозь схватку, шел к оцепеневшему от страха Сигмону, а тот не мог отвести глаз от блестящего шлема.
- Бежим, - взвизгнул Рон и вцепился в руку тана. - Сигмон!
Тан вздрогнул, очнулся от наваждения и увидел, что навстречу воину пробивается Горак, размахивая мечом как косой.
- Сигмон!
Тан замотал головой, ударил Ворона каблуками и тот рванул с места, словно только и ждал этой команды. Звездочка, подгоняемая алхимиком, мчалась следом, высекая из булыжников фонтаны искр.
- Никто! - донеслось из-за спины, - никто не смеет нарушать порядок в этом городе! Ни человек, ни вампир, ни…
Крик оборвался, но тан даже не подумал обернуться. Он летел на черном жеребце прочь из города, прочь от человека в доспехах и никакая сила не могла его задержать. Он холодел от ужаса, предчувствуя, что все его усилия напрасны. Он знал, что все повториться, что смертоносный блеск доспехов еще догонит его и потому терзал каблуками живот Ворона, в тщетной попытке сбежать от неизбежного.
Звездочка мчалась следом, неся на себе алхимика. Он не чувствовал ничего особенного, просто в очередной раз спасал свою жизнь. Даже не боялся. Привык.
Но когда город остался за спиной, он испытал громадное облегчение. Ему стало легче настолько, что он прокричал на ходу:
- Сигмон! Надеюсь, ты успел забрать золото?
В ответ он получил только проклятье и догадался, что его надежды не оправдались. Он пожал плечами и решил удовлетвориться тем, что в очередной раз спася от неминуемой гибели. Этого, по мнению алхимика, было вполне достаточно для счастья.
БАРОН И ДРАКОН
Деревья на вершине холма росли не так густо, как у подножья. Конечно, это по-прежнему тот самый южный лес, исходящий душистыми ароматами смол и спелых трав, но тут, наверху, оставалось место и для ветерка. Ветерка, трепавшего бумаги, вырывавшего их из рук.
- Вот дрянь! - в сердцах бросил Сигмон, подхватывая пожелтевший лист пергамента. - Ничего не могу разобрать.
- Ты это повторяешь в десятый раз, - заметил Рон, перемешивая угли в костре длинной палкой. - Но делу это не помогает.
- Это помогает мне, - мрачно отозвался тан. - На душе становиться легче, и уже не хочется кого-нибудь придушить.
- Не расстраивайся. Я тоже ничего не понимаю. Слова, вроде, знакомые, но все вместе…
- Вот именно - все вместе!
Расстроенный тан поднялся с поваленного ствола, с раздражением бросил листок на плащ, расстеленный на траве, и направился в чащу.
Рон подул на затухающие угли, подбросил в костер сухих веток и поднялся. Подойдя к плащу, опустился на колени и собрал листы в аккуратную стопку: он терпеть не мог разбросанных вещей. Тан, ставший в последнее время жутко раздражительным, уже не так не заботился о трактате Леггера, как в начале пути. Тогда это было его сокровищем, над истертыми листами он трясся как ювелир над бриллиантом размером с кулак. Сигмон верил, что в бумагах заключается его спасение. Но едва стало ясно, что прочитать заметки мага не удастся, Ла Тойя пришел в бешенство. И Рон его понимал.
Почти неделю они пробирались сквозь леса Гернии, стараясь держаться подальше от больших дорог. Они не знали, преследуют их наемники, или нет, но рисковать не хотели. Сигмон не раз предлагал Рону уйти, но алхимик не соглашался: не хотел бросать друга и даже слышать ничего не желал о расставании.
Ехали вместе, стремя о стремя, плутая среди южных лесов. Они были не так густы, как северные, но от этого дорога не становилась легче. Труднее всего с конями: там, где пройдет пеший, конному дорога закрыта. Но скакунов не бросали, - и самим ноги меньше бить, и в случае опасности удирать сподручней. Из-за этого приходилось выбирать тореные тропинки, шедшие вдоль больших дорог и ведущих от деревни к деревне - в самую гущу леса кони пробраться не могли. Жилье обходили стороной, раз только заглянули в деревню, запасли еды, и сразу ушли, не дожидаясь темноты. Ночевали в лесу - и алхимику и тану было не привыкать к дорожным неудобствам. Их они не боялись, больше пугала возможная погоня. Ни алхимик, ни Сигмон больше не хотели встречаться с отрядом головорезов. И с человеком, закованным в железо.
Вот и сегодня, одолев за день огромную долину, друзья решили заночевать на вершине одного из холмов. Как всегда алхимику пришлось заняться костром и едой, а Сигмон взялся за пергаменты. Так повелось с самого начала: с первых дней пути тан проводил все свободное время за чтением трактата, а Рон кашеварил. Алхимик не возражал, предоставив тану возможность самому разобраться в том, что написал Леггер о драконьей шкуре.
И Сигмон пытался. Изо всех сил. Да только ничего у него не вышло - трактат был составлен для тех, кто понимал толк в магии. Часть записей и вовсе шла на древне-эльфийском наречье Фаэллэ, бывшем в ходу у магов еще до Войны Рас. А те части, что писались на северном и гернийском, были малопонятны и Сигмону, и Рону. Обилие магических терминов, непонятных расчетов, ссылок на якобы известные факты, создавали впечатление что текст либо зашифрован, либо писан душевнобольным.
Вскоре ла Тойя пал духом: решил, что это не трактат Леггера, а подделка. Но алхимик его успокоил: ему доводилось читывать записи магов, и он готов был дать голову на отсечение, что трактат подлинный и речь в нем идет об исследовании «драконьей шкуры». Вот только написано это магом и для магов, а непосвященные все одно ничего не поймут.
В последние дни Сигмон сделался невыносим: ворчал, огрызался и сквернословил по любому поводу. Он держал в руках ключ к спасению, но не мог им воспользоваться и это приводило его в бешенство. То, что они ехали в неизвестность, непонятно куда и зачем, тоже не прибавляло бодрости. Никакого плана действий у друзей не было - просто удирали от погони, вот и все.
Порой Сигмон заговаривал о том, что неплохо бы вернуться в Ривастан, но и ему самому и Рону было понятно, что это дурная затея. До границы недалеко, но даже если бы они смогли миновать посты, то дальше им податься некуда. Один раз тан сказал, что хотел бы вернуться домой, в родное имение, но быстро скис. Там его все знали, и сохранить в тайне уродство он бы не смог. А огласка - верная дорога в лаборатории магов. Да и странные наемники, напавшие на них в Гаррене, судя по внешнему виду и разговору, пришли именно из Ривастана. Рон опасался, что Сигмона на родине давно ищут, да и сам тан подозревал нечто подобное. Путь домой оказался закрыт, и это раздражало Сигмона еще больше. Он не знал, что делать и это его угнетало.
У алхимика, напротив, план действий уже созрел. Но пока он не решался поделиться им с другом: в плане присутствовал маг, а к ним тан питал искреннюю ненависть. Рон знал - почему, и мог только сочувствовать другу. А тот все чаще уходил в лес один, и вымещал злобу на первом попавшемся дереве…
- Сигмон! - крикнул Рон, сообразив, что не слышит привычного стука меча. - Эй, ты где?
В ответ раздалось приглушенное ругательство, и на поляну из кустов вывалился тан. Выдрал из растрепанной шевелюры сухой лист и подтянул штаны.
Рон хмыкнул, и растянулся на плаще. Сигмон подошел к костру, сел на землю и уставился на угли. Вечер, как и все предыдущие, был сер и безрадостен. Ужин из пары черствых лепешек и куска засохшего сыра уже давно съеден, кони без всякого удовольствия жуют лесную траву на краю прогалины. Оставалось только лечь спать, но чувство голода гнало сон.
- Возьми третий лист, - глухо сказал Сигмон не поднимая головы.
- А?
- Возьми третий лист трактата!
Алхимик пожал плечами и взял листы, аккуратно разложил их на плаще и выбрал тот, что был помечен жирной тройкой.
- Читай, - велел тан. - Вслух! Прямо сверху.
- Текущее постоянство поля статики, - прочитал Рон, - напряжением в четверть полного от восьмого уровня, преобразованное и разложенное по Ленорману, является неоспоримым доказательством тремора внутреннего противофазиса, что позволяет сделать вывод о необратимости воздействия совмещенного внутреннего баланса и сил пятого дома триоли.
- Ты понял? - спросил тан.
- Да. - Отозвался Рон. - Конечно.
- Расскажи, в таком случае, мне. Пожалуйста.
- Это необратимо.
- Что необратимо, что?
- А пес его знает! Послушай, мы сделали все, что могли. Этот трактат нам не по зубам. Ни ты, ни я не кончали магических школ. Это пустая трата времени. Мы можем хоть наизусть его вызубрить, но толку - не будет.
Тан мрачно глянул на друга, откинулся на спину и растянулся на траве рядом с костром. Отвечать ему не хотелось. Рон был прав, тан знал это, и настроение от этого не улучшалось.
Алхимик подошел к другу и присел рядом. Оперся локтями о колени, сорвал травинку и прикусил ее. Задумчиво пожевал, выплюнул. Сигмон молчал.
- Послушай, - сказал Рон. - Есть у меня одна идея. Может она тебе не понравиться, но другой у меня нет.
Тан не ответил. Он смотрел в темнеющее небо и, казалось, даже не слышал, что к нему обращаются. Но Рон знал, что его слушают и - внимательно. За время пути он хорошо изучил привычки друга и знал, что его придется уговаривать - долго и упорно, как всякого упрямца, знающего, что он не прав, но не желающего этого признавать.
- Вот что, - сказал алхимик. - Ясно, что нам трактат не одолеть. Разобраться в записях мага может только другой маг. Настоящий, прошедший обучение в какой-нибудь из школ. Не ведьма, не деревенский травник, а маг. Верно?
Сигмон с неохотой кивнул.
- Значит, нам нужно найти мага, который согласится нам помочь, - развил идею Рон.
- Маг!
- Подожди! Я понимаю, добра ты от них не ждешь, и, надо заметить, совершенно справедливо. Но у нас нет другого выхода.
Немного помолчав, тан недовольно бросил:
- Нет у нас знаний. Но нет и мага.
- Маг есть! - довольно воскликнул Рон. - Есть у меня знакомый маг. Он нам поможет, и при этом не будет задавать лишних вопросов. Ручаюсь.
- Кто таков? - поинтересовался тан, приподнимаясь на локте.
- Мериод. Ему лет полтора ста, если не больше - старикан сам не помнит, когда родился. Но он самый настоящий маг, окончивший пару школ и прошедший через десяток городских коллегий. В конце концов, он утомился и нашел себе тихое местечко, - подальше от козней коллег и глупых учеников. Думаю, он без труда разберется в трактате.
- Интересно, - бросил тан. - И где это тихое местечко?
- Неделя пути на юг.
- Выходит, это в землях баронов?
- Верно. Он живет в замке Нотхейм. Это маленькое захудалое баронство рядом с горами. Тишайшее место, настоящая деревня. Мериод помогает барону, чем может, а тот надувается от гордости, что у него есть настоящий маг, и кормит старичка на убой.
- И как же ты с ним познакомился?
- Бродил в тех местах, лечил деревенских мужиков. Потом забрел в замок, остался ночевать. Там и познакомился с магом. И с бароном. Хороший человек, широчайшей души, точно такой, какими бароны бывают в сказках. У него есть маленькая дочка, но жена давно умерла. Нотхейм долго горевал, и жениться второй раз не собирается. Зато в замке много симпатичных служаночек. Даже больше, чем надо. Мне удалось помочь ему в одном личном деле, ну ты понимаешь? Мериод в этом случае оказался бессилен, - тут его наука давала слабину, она такими глупостями не занимается. А мои дисциляты очень даже помогли. В общем, расстались мы лучшими друзьями. И с бароном, и с магом.
- А маг то, - улыбаясь, спросил тан, - маг то на тебя не озлился?
- Ничуть. Мы с ним отлично посидели вечером за бутылочкой старого гернийского вина. Я рассказал ему рецепт настойки для барона, он поделился со мной очень интересным вариантом заговора ожогов. В общем, мы с ним славно поговорили.
- Ты кого угодно уболтаешь. - Отметил тан, поднимаясь на ноги. - Язык у тебя без костей. Он тебя однажды и погубит.
- Ничего подобного, - ухмыльнулся Рон. - Мой язык выручал меня сотню раз… Эй, ты куда?
- Собираться. Давай, заканчивай болтовню и седлай коней. Едем к барону.
- Ночью? Ни за что!
- Давай, Рон, поднимайся. У нас мало времени.
- И не подумаю, - обиженно бросил алхимик. - Ты что! Ночью, по лесу… Какая муха тебя укусила? То с места не стронешь, а то, - как жеребец за кобылицей!
Тан сжал зубы, глубоко вздохнул, а потом опустился на колени. Встал рядом с Роном, который не собирался вставать, и расстегнул ворот рубахи.
- Смотри. На шею.
Алхимик привстал и увидел серую полосу чешуи, что подбиралась к горлу тана. Она чуть не доходила до кадыка - пальца на два, не больше. Со стороны казалось, что из-под рубашки выползает змея и тянется к шее.
- Когда я выходил из Дарелена, этого еще не было, - глухо проговорил Сигмон. - Она растет, Рон. И быстро. Если я буду медлить, то превращусь в чешуйчатую тварь, точно такую, что исследовал Леггер. Мне этого очень не хочется. Понимаешь? Очень.
- Извини, - тихо сказал Рон, и ухмылка исчезла с губ. - Извини Сигмон. Я не хотел.
- Пустое, - отозвался тан, застегивая ворот. - Не надо извинятся. Надеюсь, твой знакомый маг сумеет разобраться в трактате.
- Ага, - растеряно сказал алхимик.
Спохватившись, он вскочил на ноги и бросился затаптывать костер.
- Я сейчас, - бормотал он. - Сейчас. Потушу огонь, быстренько оседлаю наших тварей. Сигги, ты собирайся, сейчас поедем. Тут, напрямик, наверно еще быстрее получится.
Тан молча поднялся, отряхнул колени и направился к поваленному дереву - туда, где лежали нехитрые пожитки: его мешок, сумка Рона да изодранный плащ. Он не сказал другу самого главного, но ему и необязательно знать все, пусть думает, что дело только в шкуре. Она - не самая большая беда. Сам он больше боялся иного. За последний месяц тан стал еще сильнее. Стал лучше видеть и слышать. А еще ему очень хотелось мяса. Сырого мяса с кровью. Все чаще он злился без причины, испытывал пустую ненависть ко всему окружающему миру. И тогда изнутри выглядывал зверь, живший в нем. Он был готов наброситься на любого, кто окажется рядом. Зверь, готовый убивать просто из злобы - не важного кого и за что. Зверь, жаждавший крови. И Сигмону становилось все труднее усмирять это чудовище, чью шкуру он носил на теле. Пока он справлялся, но тварь, сидящая в нем, росла и крепла с каждым днем. Он чувствовал это, но ничего не мог поделать. И только этого он боялся по настоящему - до дрожащих коленок, до слез, до воя на луну…
- Эй, Сигги! Что задумался? Бери сумки, иди сюда. Мы готовы и ждем только тебя!
От крика тан очнулся и обнаружил, что сидит на поваленном дереве и растеряно вертит в руках записи Леггера. Он закусил губу, сунул растрепанную пачку листов в сумку Рона и поднялся.
- Ну что, по седлам? - спросил Рон, когда Сигмон подошел ближе.
- Знаешь, - сказал тан, - еще раз назовешь меня Сигги, я тебе язык точно укорочу. Немного. Чтобы лишнего не болтал.
- Любезный тан, - проникновенно отозвался алхимик. - Я готов пожертвовать аж всем языком, если это тебе поможет. Честное слово. Но порой ты становишься таким занудой, что смотреть на тебя тошно.
Читать бесплатно другие книги:
