Грехи девственницы Рэндол Анна

Глава 21

Вместо того чтобы нанять экипаж, Гейбриел решил отправиться в министерство внутренних дел пешком, в надежде, что беспрестанный лондонский дождь поможет очистить мысли.

Но надежда оказалась напрасной.

Все случаи помилования решались в министерстве внутренних дел. Если Мадлен не лгала, в их канцелярии обязательно отыщется соответствующая запись.

После разговора с клерком и недолгого ожидания Гейбриел получил целую кипу документов. В основном это были условные помилования, когда преступникам предлагалось добровольно отправиться в ссылку в Австралию. Полные помилования случались редко. Всего полдюжины за несколько лет.

И ни одного с именем Мадлен Сент-Джон.

Вполне могло случиться так, что казнь ей заменили условным помилованием, и последние десять лет она провела в исправительной колонии, поэтому Гейбриел тщательно просмотрел все записи.

Потом еще и еще раз.

Ничего. Ни Мадлен. Ни Сент-Джон. Ни даже Вальдан.

Он оставил Мадлен дома. Найдет ли он ее там, когда вернется, или она успеет сбежать? Сможет ли он ее арестовать, если потребуется? Просто чудо, что женщина ее красоты выжила в тюрьме.

Клерк подскочил от неожиданности, когда Гейбриел швырнул на стол тяжелые папки.

— Мне нужно просмотреть записи за предыдущий и последующий годы.

Должно быть, раздражение отразилось на его лице, потому что молодой клерк принялся нервно поправлять галстук.

— Сию минуту, сэр. Простите, что спрашиваю, но что именно вы ищете? Не могу ли я помочь?

— Оправдательный приговор убийцы по имени Сент-Джон.

Пальцы клерка оставили в покое галстук.

— Я… одну минуту, сэр. — Он вернулся с какими-то документами в руках. — Мадлен Сент-Джон?

Гейбриел подался вперед и кивнул:

— Да. Убийство сэра Арнольда Рипли.

Гейбриел не замечал, что его грудь сдавило от напряжения. Вот сейчас все выяснится, правда всплывет наружу. Клерк же нахмурился.

— Но почему вы попросили у меня документы десятилетней давности? Оправдательный приговор был вынесен лишь в прошлом сентябре.

С ума можно сойти!

Дверь кабинета отворилась, и на пороге возник один из констеблей с Боу-стрит. Заметив Гейбриела, он вздохнул с облегчением.

— Еще одно убийство. Коултер сказал, чтобы вы немедленно приехали.

Гейбриел осмотрел лиловые кровоподтеки на шее Борна.

— Тело передвигали?

Коултер покачал головой.

— Я его не трогал. А вот когда его ограбили — до или после убийства, — сказать сложно.

В этом районе города случалось всякое. И обобрать труп могли те же самые люди, что теперь с любопытством наблюдали за происходящим.

С бедняги кучера сняли все, что могло принести хотя бы пенни или два, включая одежду и шляпу, а потом бросили его в темном переулке. Гейбриел снял с себя пальто и набросил его на тело. Дьявол. Нужно было отправиться на его поиски сразу же после того, как он не явился на встречу, но в последние несколько дней голова Гейбриела была забита лишь мыслями о Мадлен.

Это временное помутнение рассудка дорого ему обошлось.

Гейбриел вновь посмотрел на кровоподтеки. Никто не смог бы сказать с уверенностью, что их нанес тот же самый человек, что задушил Молли Симм. Но Гейбриел не верил в совпадения. Единственный свидетель по ее делу был убит.

Коултер надвинул поглубже свою видавшую виды шляпу, чтобы спрятаться от дождя. Он помогал Гейбриелу в расследовании дела Симм. Этот парень был одним из немногих полицейских, которым закон был дороже нескольких монет, полученных за то, чтобы приговорить к смерти невиновного человека.

— Никто ничего не видел? — спросил Гейбриел.

Коултер поморщился.

— Как всегда. Борна нельзя было назвать скрытным. Он всем подряд рассказывал, что последним видел Молли Симм живой. Скоро приедут другие констебли, чтобы забрать тело. — Гейбриел понял, что хотел сказать Коултер. Другие констебли могут рассказать Поттсу о том, что видели его на месте преступления, поэтому необходимо уйти отсюда до их появления.

И все же Гейбриел вынул из кармана блокнот и прикрыл его от дождя, пока записывал все, что ему удалось заметить. Он не должен упустить ни малейшей детали. Те же самые холодные сомнения, что терзали его по ночам, не позволят сделать это. А что, если ему не удается поймать преступника не потому, что тот слишком умен, а потому что сам Гейбриел не слишком расторопен?

Заслышав грохот колес подъезжающего экипажа, Гейбриел спрятал блокнот в карман, пробрался сквозь толпу зевак и направился к дому на соседней улице, где Борн снимал комнату.

Хозяина не было дома, чтобы дать Гейбриелу ключи, но замок и так легко открылся в его умелых руках. Обычные потайные места — матрас, стол и кастрюли на кухне — не содержали ничего интересного. С улицы донеслись крики. Это прибывшие на место преступления полицейские принялись разгонять толпу.

У Гейбриела оставалось не так много времени.

Когда он осматривал сундук, служивший Борну сиденьем, на глаза ему попался небольшой обрывок бумаги. Гейбриел поднес его к тусклому свету, проникающему в окно, боясь дышать от волнения. На клочке виднелось примитивное изображение фамильного герба. Внизу были криво нацарапаны латинские слова.

Биллингсгейт. Вот каналья!

Гейбриел в подробностях запомнил все фамильные гербы после того, как Борн описал виденный им экипаж. Молодой человек аккуратно сложил клочок бумаги и убрал его в карман жилета. Возможно, Борну все же было что рассказать.

Дэнбери упоминал, что встретил Биллингсгейта рядом со школой. Что, если тот узнал о Борне? Гейбриел поспешил вниз по скрипучей лестнице, но прежде чем он достиг двери, путь ему преградил еще один констебль.

— Поттс хочет с вами поговорить.

— Хорошо. У меня тоже есть что ему рассказать.

— Вы ничего не станете предпринимать! — выкрикнул Поттс, ударив кулаком по столу.

Гейбриел постучал пальцем по рисунку, который он представит вниманию своего начальника.

— На этой бумаге ясно…

— Это всего лишь каракули полуслепого пьяницы. Коултер провел расследование. В ночь убийства Биллингсгейт был в клубе.

— Но кто-то может подтвердить, что он никуда не отлучался?

Поттс прищурился.

— В этом нет необходимости. Любой судья поверит ему на слово. — Плечи Поттса безвольно опустились. — Послушайте. Если у вас что-то и есть — хотя я так не считаю, — этого недостаточно, чтобы обвинить человека в убийстве. Клочок бумаги — не доказательство.

Гейбриел упрямо сжал губы.

— И если вдруг Биллингсгейта найдут мертвым, я сразу же арестую вас.

Черт возьми, а ведь Поттс прав. Если Гейбриел хочет убедить суд в том, что английский пэр является убийцей, у него на руках должны быть неопровержимые доказательства. И у него есть возможность получить их, если, конечно, он не совсем разрушил свои отношения с Мадлен.

— Я понимаю.

Поттс потянул за узел галстука.

— Хорошо. Я думаю… — Он выпрямился и перестал теребить галстук. — Милорд.

По спине Гейбриела пробежал холодок, и он медленно развернулся. Позади него стоял пожилой мужчина.

Маркиз Нортгейт.

Мать Гейбриела всегда утверждала, что он очень похож на своего отца. Раньше ему была ненавистна сама мысль об этом, потому что он не хотел ничего знать и слышать о человеке, его зачавшем. Но теперь Гейбриел понял, что имела в виду его мать. Он был точной копией мужчины, стоявшего перед ним. Гейбриел с трудом подавил желание заскрежетать зубами.

— Милорд.

Маркиз слегка наклонил голову.

— Хантфорд. Я пришел, чтобы договориться с вами о встрече. Вам ведь необходимо посмотреть мои финансовые отчеты?

— Вы могли бы прислать записку.

Нортгейт вскинул бровь.

— Я боялся, что это будет столь же безуспешно, как и мои предыдущие попытки связаться с вами.

Гейбриел, не распечатывая, кидал в камин все письма своего отца. Он общался с ним всего лишь раз после смерти Сьюзен, когда Нортгейт осмелился прислать матери Гейбриела письмо, в котором содержалась просьба позволить ему присутствовать на похоронах.

— Теперь у вас есть законное основание для общения со мной.

Маркиз прищурился.

— Я намерен выиграть этот аукцион. И не позволю помешать мне в этом.

— Разумеется, разве можно испортить вам удовольствие?

Нортгейт на мгновение замер, а потом пожал плечами.

— Я всего лишь намерен получить желаемое.

— И будь проклят всякий, кто встанет на вашем пути?

— Милорд, прошу вас простить мистера Хантфорда… — Поттс наконец-то собрался с силами, чтобы заговорить, но по-прежнему переводил взгляд с Гейбриела на его отца. Он промокнул вспотевший лоб носовым платком.

Однако Нортгейт даже не удостоил его взглядом.

— Вы могли бы встретиться завтра со мной в три часа дня?

Поттс подобострастно подбежал к маркизу.

— Конечно, мистер Хантфорд встретится с вами в любое удобное для вас время.

Как бы ни хотелось Гейбриелу послать обоих ко всем чертям, ему необходимо было завершить начатое дело. Но после этого он даже не посмотрит в сторону Нортгейта. Пусть катится ко всем чертям!

— Я согласен.

Глава 22

Заскрежетав зубами от боли в животе, Мадлен завязала ленты на золотых кожаных сандалиях, обмотав их вокруг лодыжек. Потом надела белую тогу. Полупрозрачный материал ниспадал с плеча Мадлен, драпируясь мягкими складками на бедрах. Волосы свободно рассыпались по плечам, обрамляя бледный овал лица.

Мадлен отвернулась от зеркала. Она выглядела скорее приносимой в жертву девственницей, нежели богиней. Мадлен решительно потянулась за помадой. Она ведь шлюха, не так ли? Какая еще богиня!

Сквозь приоткрытую дверь она слышала, как приехал Гейбриел. Потом он, сопровождаемый дворецким, прошел в кабинет.

Мадлен сдвинула верхнюю часть тоги так, чтобы как можно больше обнажить грудь, и расправила плечи. Ведь она оделась в костюм богини охоты. Так что меланхолия совершенно неуместна.

Мадлен пристегнула к поясу небольшой кинжал в узорчатых ножнах и нахмурилась. Она поступила правильно, поведав Гейбриелу об убийстве. Она не рассказывала ему того, что могло бы поставить под удар их обоих, но он стал бы докапываться и рано или поздно узнал бы правду. Но Гейбриел видел ее совершенно беззащитной, и мысль об этом не давала Мадлен покоя. К тому же она прочитала в его глазах жалость. Жалость, черт возьми! Это уж и вовсе никуда не годится.

Мадлен собрала волосы и безжалостно сколола их шпильками. Ей было плевать на его жалость, равно как и на любое его мнение. Мадлен поступила глупо, позволив себе беспокоиться о том, что думает о ней Гейбриел. Но она больше не повторит ошибки.

Ими руководило обычное вожделение, и не более того.

Сегодня утром в доме его матери Мадлен на мгновение усомнилась в том, что сможет держать дистанцию. Но неприятная история с миссис Рипли дала ей необходимую мотивацию.

В обязанности Гейбриела входило наказание преступников. И это было вполне объяснимо, принимая во внимание трагедию его семьи, но даже то обстоятельство, что Мадлен оправдали, не смогло бы стереть из памяти Гейбриела сам факт убийства.

К тому же, несмотря на вроде бы дружеские отношения, Гейбриел считал ее шлюхой.

Не обращая внимания на остаточную боль в груди, Мадлен взяла в руки позолоченный лук и маску, довершающие костюм. В конце концов, роль шлюхи была ей привычна.

Миновав холл, Мадлен вошла в кабинет. Гейбриел стоял у камина, облокотившись плечом о полку. Черный сюртук, жилет и бриджи, обтягивающие мускулистые ноги, лишь подчеркивали его широкие плечи и узкую талию. Белоснежный галстук, как и всегда, был завязан простым, но элегантным узлом. Лишь маленькая рубиновая брошь добавляла немного красок его наряду. Несмотря на то что Гейбриел предпочел не надевать карнавальный костюм, ему необыкновенно подошла бы роль Гадеса[4]. Когда Мадлен вошла, он выпрямился, сложил руки на груди и окинул оценивающим взглядом короткую тогу на ней.

Соски Мадлен тотчас же напряглись, словно на них задержался вовсе не взгляд Гейбриела, а его пальцы.

— Полагаю, это означает, что джентльмены на маскараде у леди Уиллер оценят мой костюм?

Гейбриел вопросительно вскинул бровь.

— Диана[5]?

Мадлен медленно провела пальцем по изгибу лука, и глаза Гейбриела проследили за ее жестом.

— Конечно. Роль богини-девственницы подходит мне как нельзя кстати. В истории отыщется не так уже много заслуживающих внимания девственниц.

— Добрая королева Бесс не согласилась бы с тобой.

Эти слова едва не вызвали улыбку на губах Мадлен. Но лицо так и осталось непроницаемо. Она ведь шлюха, а не друг.

— Ты хотя бы представляешь, как сложно обнажиться в наряде королевы Бесс? — Мадлен поставила ногу на стул, и подол ее тоги задрался еще выше.

Гейбриел прошел мимо нее и лишь напомнил:

— Экипаж ждет.

Мадлен провела пальцем по его плечам.

— Чудесно. Я слышала, леди Уиллер пригласила труппу акробатов, одетых лишь в трико телесного цвета. Я должна выяснить у своих поклонников, какие позы им нравятся больше всего, чтобы потом продемонстрировать их победителю. Ты еще не знаешь, на что способно мое тело.

Напряжение в мышцах Гейбриела росло с каждой новой ее фразой. Он был возбужден и злился на себя за это. Но это даже хорошо. Дела пойдут успешнее, если он будет помнить, что Мадлен всего лишь проститутка.

Он помог ей подняться в экипаж и сел напротив.

— Как твоя рана?

— Заживает. — Мадлен не хотела его сочувствия. Потому что слишком уж оно напоминало жалость. Подцепив пальцем лиф тоги, Мадлен потянула его вниз. — Хочешь проверить?

Гейбриел сжал руками колени.

— Достаточно, Мадлен.

Мадлен спустила тогу еще ниже. Из-под ткани на теле появились темные полоски.

— Уверен, что не хочешь увидеть еще немного?

— Ты прекрасно поняла, что я имел в виду. Прибереги свое представление для поклонников.

Мадлен пожата плечами, но не стала поправлять тогу.

До самого дома леди Уиллер они ехали в полном молчании. Несмотря на то что Гейбриел не произносил ни слова, его взгляд не отрывался от лица Мадлен. С каждым толчком экипажа напряжение в спине Мадлен росло. И все же она отказывалась спросить Гейбриела, почему он так странно на нее смотрит. Теперь уже ей было безразлично, что это — вожделение или нечто другое.

Дом леди Уиллер переливался огнями в свете огромного количества свечей и факелов, освещавших целую улицу. Два гладиатора, одетых в металлические нагрудники и кожаные юбки, охраняли вход, отчаянно борясь с холодом апрельской ночи.

Когда они с Мадлен вышли из экипажа, Гейбриел задержал ее, взяв за руку. Быстрым движением он вернул лиф тоги Мадлен на прежнее место. Мадлен ударила Гейбриела по руке, сделав вид, будто возмущена его дерзостью, но на самом деле из-за того, что прикосновение его пальцев обожгло ее кожу. У нее перехватило дыхание, но она собралась с силами и прошла мимо гладиаторов в дом леди Уиллер, где уже начиналось веселье. Прошлое оперной певицы из Венеции отчетливо прослеживалось в убранстве особняка леди Уиллер. Стены были задрапированы темно-красным шелком. Повсюду виднелись миниатюрные копии римских храмов, предлагающие уединение тем, кто в этом нуждался. На мраморных постаментах кажущиеся обнаженными акробаты принимали затейливые позы, меняющиеся по звуку гонга. На террасе разложили огромный костер, окруженный низкими кушетками, многие из которых были уже заняты. На одной из них женщина, одетая в костюм молочницы, оседлала своего кавалера и опускала ему в рот ягоды винограда.

Этот бал куртизанок леди Уиллер организовала не только для дела, но и для удовольствия. Приглашения были разосланы по всему городу, поэтому женщины подобные Мадлен свободно разгуливали рядом с представительницами высшего света, интересующимися запретными развлечениями.

Мадлен отдала лук пробегавшему мимо лакею и оглядела зал в поисках своих поклонников. Большинство из них легко было узнать. Они надели маски, но не скрывали своих манер. Мадлен не смогла распознать лишь джентльменов в длинных черных плащах, многочисленные складки которых полностью скрывали фигуры.

Едва только они с Гейбриелом вошли в зал, как к ним подошел граф Дэнбери с маской в руках. Он был наряжен судьей — черное одеяние, парик… В этом костюме его взгляд казался осуждающим и каким-то хищным. Мадлен улыбнулась, несмотря на то что по ее спине пробежал холодок. Граф был вовсе не виноват в том, что столь неудачно выбрал костюм.

— Хантфорд! — Он выжидательно посмотрел на Гейбриела. — Поспеши же нас представить, пока сюда не прибежала свора этих виляющих хвостами щенков.

Выражение лица Гейбриела было вежливым, однако Мадлен поняла, что он совсем не рад видеть друга.

— Мисс Вальдан, позвольте представить вам моего друга графа Дэнбери.

Мадлен присела в реверансе намеренно низко, чтобы граф мог рассмотреть содержимое ее тоги.

После этого она поспешно выпрямилась, злясь на себя за неожиданно возникшую неловкость.

— Конечно, позволяю. Так приятно познакомиться наконец с моим загадочным поклонником. — Взгляд Мадлен скользнул по наряду графа, оценивая его фигуру. — Должна сказать, мои ожидания оправдались. — И она не лгала. Граф был высок, широк в плечах и обладал прекрасными манерами. Шрамы на щеке лишь придавали ему сходства с лихим пиратом.

Оказаться с ним в постели наверняка будет очень приятно.

По крайней мере в этом пыталась убедить себя Мадлен, когда они обменивались ничего не значащими фразами.

— Хантфорд сказал, что вы скоро отбываете на плантации своей семьи.

— Так и есть. Только вы и удерживаете меня в Лондоне, — ответил Дэнбери.

Мадлен взглянула на него из-под полуопущенных ресниц.

— Надеюсь, я вас не разочарую.

Граф поднес руку Мадлен к губам для неспешного поцелуя.

— Не сомневаюсь, что мои ожидания оправдаются.

— А чего вы ожидаете?

— Женщину, сводящую с ума всех вокруг.

Гейбриел молчал на протяжении всей беседы, но пробегающие по спине мурашки говорили Мадлен о том, что его взгляд прожигает ее насквозь. Улыбка на губах женщины стала шире. Если Гейбриелу не нравилось участие его друга в аукционе, у него была возможность сказать ей об этом.

— Я богиня, зачем же мне кого-то лишать рассудка?

Дэнбери с улыбкой отпустил ее руку.

— Но эффект одинаков. Именно поэтому я должен спасти от вас остальных жителей Лондона.

— Считаете, они в этом нуждаются?

— Определенно.

Несмотря на отчаянные попытки выглядеть равнодушной, Мадлен никак не могла справиться с чувством вины из-за того, что она флиртует с его другом на глазах у Гейбриела. А еще она стала опасаться, что чувство вины не исчезнет, даже если Гейбриела рядом не будет.

Наверное, это должно означать, что для нее еще не все потеряно? Ведь если она способна испытывать чувство вины, значит, ее душа пока жива.

Вскоре к ним присоединились еще несколько джентльменов. Несмотря на то что Мадлен надела маску, узнать ее было легко благодаря присутствию рядом Гейбриела с его горящим гневом взглядом.

Когда Дэнбери отошел в сторону, чтобы поговорить с Гейбриелом, Мадлен смогла наконец полностью погрузиться в роль. Она уже догадалась, кто под какой маской скрывается, но для более чувственной беседы необходимо было сделать вид, будто она этого не знает.

Когда к группе ее поклонников присоединился еще один джентльмен в черном плаще, Мадлен узнала в нем Биллингсгейта.

— Уйдемте со мной, — произнес он. Однако за его игривым тоном скрывалось что-то очень опасное. Кроме того, в глазах горел собственнический огонь. Такой своего не упустит.

Мадлен рассмеялась, но что-то заставило ее насторожиться. Позже она постарается понять, что послужило тому причиной, а пока ей необходимо было поскорее избавиться от Биллингсгейта. Претендентов на победу хватало и без него.

— Богини не водят дружбу с дьяволом.

Биллингсгейт открыл было рот, чтобы дать ответ, но Мадлен уже переключила свое внимание на других джентльменов.

Каждый раз, когда Биллингсгейт пытался принять участие в беседе, Мадлен переводила ее в другое русло, не удостаивая его даже мимолетным взглядом.

— Ты отталкиваешь от себя поклонника, — прошептал Гейбриел ей на ухо.

— Ну и что?

Какое ему до этого дело?

— Может, не стоит так торопиться?

— Хотелось бы вас на одно слово, Мадлен. — От Биллингсгейта исходила волна раздражения.

— Вы уже произнесли больше, — парировала Мадлен. Окружающие ее мужчины засмеялись над шуткой, а Биллингсгейт побагровел. Заскрежетав зубами от раздражения, он отошел прочь.

Мадлен искоса посмотрела на Гейбриела. Впервые за все время он не наблюдал за ней. Он направлялся следом за Биллингсгейтом.

Поэтому Мадлен развернулась к Лентону и взяла его за руку.

— Мой благородный рыцарь, кажется, это ваш танец.

Кольчуга Лентона зазвенела, когда он прижал к себе Мадлен.

— Я очень рад, что вчерашнее происшествие на мосту прошло для вас бесследно.

Благодаря Гейбриелу. Мадлен одарила Лентона ослепительной улыбкой, хотя ее взгляд скользил по залу в поисках Гейбриела.

— Спасибо за то, что прислали экипаж.

— Откуда вы узнали, кто я?

Он держал руки слишком напряженно, когда ходил, и имел обыкновение почесывать нос, когда нервничал. Мадлен подалась вперед, и ее губы слегка коснулись уха виконта.

— Можно подумать, вас возможно спутать с кем-то другим.

Она сразу же отстранилась, ибо это прикосновение казалось ей таким же неправильным, как и заигрывание с Дэнбери.

Разозлившись на себя за подобные мысли, Мадлен провела пальцем по плащу Лентона, наброшенному поверх лат. Ей никогда не требовалось ничего, кроме возникшего желания, чтобы соблазнить мужчину.

К счастью, Лентон не заметил ее волнения и горделиво выпятил грудь.

— Итак, моя богиня, каков же излюбленный способ поклонения вам?

Краем глаза Мадлен заметила, что Гейбриел следит за ней, и облизнула губы.

— Я — богиня охоты. Так может, мне понравится, если меня станут преследовать? — Мадлен стиснула зубы. Только делать это будет не Гейбриел.