«Матросская тишина» Седов Б.

Глава первая

Казино, блондинка и бои без правил

Тощий, как жердь, бледный крупье в помявшемся к утру фирменном прикиде в который раз за ночь мысленно выматерил сидящего напротив клиента. Этот тип изрядно достал за сегодняшнюю ночь всю обслугу казино. Кент был приметный – смуглое от загара лицо, рельефные скулы, жилистые руки, упругий торс. Строгий стильный прикид. На руке – часы «Картье» с бриллиантами, стоимостью не меньше новой иномарки среднего класса. Неторопливые движения Крутого Босса. Выбритая рожа перекошена, в глазах плещется злоба. Одним словом – жуткий тип. С таким лучше стыков не иметь. Порвет, как Тузик грелку.

Впрочем, если не считать представителей многочисленных ОПГ, как раз из таких вот упакованных до ушей в фирму мужиков с кирпичными мордами и липнущих к ним телок с кошельком вместо сердца и состояла клиентура столичных казино. От них всех исходил запах денег. Здесь, в игорном доме, им было пропитано буквально все.

Этот тип играл без азарта, но рискуя и не жалея бабок. Ставил фишки вроде бы бессистемно, однако шарик, словно приговоренный, несколько раз подряд отмечался на указанной им цифре «13».

Впрочем, болт с ним, придурком. За время работы в «Трех картах» крупье насмотрелся такого, что хоть садись книжки писать. Вот прошлой зимой обдолбившийся тюменский отморозок как ни в чем не бывало разложил свою грудастую соску прямо на гардеробной стойке и жарил ее до победного конца. Причем предварительно замочил из волыны двух охранников, которые вздумали вежливо призвать его к порядку. Тут такое шоу бывает.

Однако минут через пять питт-босс Васо в сопровождении амбала Толика подойдет к этому душой «вышедшему в астрал» придурку и мягко напомнит, мол, сори, братан генацвале, закрывается лавочка. Вечером приходи, милости просим, мы, биджо, завсегда гостям рады. Но сейчас – пшел вон мелкими шагами. Только это все будет чуть позже. А пока, хочется тебе или нет, нужно делать фейс кирпичом и отрабатывать свой шестой номер заодно с зарплатой…

Тщетно пытаясь придать своему голосу толику бодрости, крупье принял фишки и, выдавив привычно безликое «ставки сделаны, ставок больше нет», запустил рулетку.

Пробежав по кругу, шарик замер на цифре одиннадцать. Крупье мягко остановил рулетку, с непроницаемым лицом сгреб лимонного цвета кружочки, бросил их в чрево «банка» и сообщил:

– К сожалению, вы проиграли. Будете еще ставить?

На стол россыпью упали все кучкой лежащие рядом с игроком фишки. Хриплый, глухой голос тихо бросил:

– Ва-банк. На тринадцать.

Однако! Вот это и называется красиво закончить! На такой риск способны считанные единицы.

Блондин, мельком оглянувшись на кивнувшего питт-босса, профессионально сгреб брошенные клиентом фишки и, манипулируя гибкими пальцами, быстро выстроил из кружков четыре с половиной столбика. Сорок пять тысяч рублей – это сильно. В случае успеха выигрыш мужику обламывался просто ломовой. Только вот шанс срубить под корень большую капусту был чертовски мал…

Но этот тип, куривший одну сигарету за другой и потягивавший текилу, явно не принадлежал к числу набитых зеленью тупорылых кутил и убогих на голову фанатов халявного счастья. Он был слеплен из другого теста. Крупье готов был поклясться, что происходящее совершенно не волновало этого странного мужика. Брезгливо скривив тонкие губы, мыслями он был далеко от игрового стола, думал о чем-то своем, медленно, но глубоко затягивался, пускал через нос струи сизого дыма, щелкая инкрустированной бриллиантами золотой зажигалкой «зиппо-винчестер». О цене такой VIP-безделушки знаменитой американской фирмы можно было только догадываться…

Крупье в который раз оторвал взгляд от замедляющего бег шарика и скользнул покрасневшими глазами по восковому лицу рискового игрока.

Если бы уставший за смену долговязый парень в униформе обладал чудесным даром читать чужие мысли, то, очень возможно, согласился бы: игроку действительно было о чем пораскинуть мозгами. И крепко.

Крупье смог бы узнать, что зовут ночного везунчика просто – Виктор Анатольевич. Фамилия так вообще не подкачала, древняя, сибирская, звучная – Киржач. Узнал бы, что несколько месяцев назад этот тип был фактическим хозяином Усть-Озернинска – крохотного провинциального городка на периферии Ленобласти. Здесь находился нефтяной терминал, качавший в Европу «черное золото». Будучи одним из главных доильщиков этой драгоценной жилы, Киржач имел все, что можно пожелать, – бешеные деньги, власть и будущее в радужных тонах (с красивым зеленым отливом.)

Теперь, увы, ничего этого нет. Где-то по-прежнему существует долбаный Усть-Озернинск. Качает черную кровь огромный экспортный терминал на берегу Финского залива. Бурлит текущая в танкеры маслянистая нефть. А его, Киржача, нет!!! Потому что недавно произошло то, что не должно было произойти никогда!!!.

На самом верху чертовски рассерженные проделками ставленника козырные тузы во главе с Самим приняли – из-за ерунды!!! – неслыханное решение. После которого заместителя мэра новой нефтяной столицы «по вопросам строительства и инвестиций» с трудом отмазали от пяти лет тюряги. А потом, как облезлого кота, нагадившего в ботинки хозяина, обожравшегося халявной сметаной и нализавшегося валерьянки, его обобрали до нитки, а затем, больно дав тяжелым сапогом под хвост, выгнали за ворота. Без надежды вернуться к этой кормушке и без средств к существованию. Разве можно всерьез назвать деньгами те жалкие пятьсот тысяч баксов, оставленные ему для того, чтобы «первое время с голоду не сдох»?! Пыль, мусор, по сравнению с тремя миллионами долларов ежегодного дохода, которые он потерял. А еще «конфискованная за плохое поведение» вилла на французском Лазурном берегу, небольшой домик в пригороде Монте-Карло и три спиртовых завода в Ленобласти – все отобрали!.

А все из-за чего?! Или, точнее, из-за кого?!

Из-за одного никчемного, проклятого повара!!! Баклана нищего, халдея кабацкого, «шестерки» голимой, рискнувшей, вместо того, чтобы утереть заслуженный плевок в рожу, бросить ему, нефтяному королю, наглый вызов. Притом этот урод ухитрился уцелеть, несмотря на объявленную на него с подачи Киржача охоту. А потом еще и отдать под суд одного из влиятельнейших на тот момент людей Северо-Запада России!!!

Однако позорным судом и отставкой неприятности для бывшего чиновника не закончились. После просмотра скандальной видеозаписи о нестандартных секс-развлечениях Киржача, сделанной хитрым Греком, взбешенная жена хлопнула дверью и уехала с детьми к теще в Гатчину. После чего, стерва, наняла свору адвокатов, и те легко и непринужденно отсудили у оплеванного желтой прессой Киржача трехэтажный коттедж на берегу Финского залива и половину всех официальных сбережений. А до кучи Ленка выбила исполнительный лист на алименты, по которому Виктор Анатольевич обязан был ежемесячно выплачивать ей на содержание девочек-близняшек две с половиной тысячи долларов.

Последней же каплей, вынудившей Киржача спешно покинуть не только Усть-Озернинск, но и северную столицу, были слова брата, лидера местных бандитов, тоже посмотревшего проклятую видеозапись: «Ну ты и урод, Пуля! С таким гнусным извращенцем мне впадлу не то что ручкаться, но даже дышать одним воздухом. Свалил бы ты из моего города куда подальше. Пока я добрый. Иначе… братва сексуально озабоченных не любит, ты в курсе, да?»

Намек был прозрачен, как стекло. В тот же вечер Киржач собрал в два чемодана самое необходимое, сел на джип «гелендеваген» и вместе с верным телохранителем по кличке Черт уехал в Москву, где, к счастью, у него имелась приличная квартира в центре. Но главное – в Москве у него были несколько верных, крепко стоящих на ногах корешей, которые не станут кривить рожу. У самих рыло в пуху, да еще похлеще. Напротив – с готовностью помогут всем, что в их силах. Самыми полезными для дела среди них могли оказаться член Совета Федерации Бугаев, аналитик, начальник кредитного отдела «Маэстро-банка» Зиновий Пургель и майор юстиции Шалгин, в данный момент не кто иной, как и.о. начальника скандально известного в криминальном мире России СИЗО 48/1 «Матросская тишина». При правильном подходе с их помощью можно стереть в порошок кого угодно, не то что голимого повара.

Грек!!! Все из-за тебя!!! Ну, готовься к отдаче, падла! Ты у меня кровавыми соплями умоешься!!!

Киржач стиснул кулаки. На проклятый шарик, пробежавший последний круг и приткнувшийся на поле зеро, он больше не смотрел. И не слышал фальшивых слов сочувствия, произнесенных наконец-то окончившим смену крупье. Виктор Анатольевич медленно поднялся, взял со стола пачку «Парламента», сунул вместе с бриллиантовой зажигалкой в карман пиджака и нетвердой походкой направился к выходу.

У ступеней «Трех карт» богатого клиента уже ждало халявное такси. Развалившийся за рулем тачки толстый водила с квадратной челюстью готов был бесплатно доставить проигравшегося в хлам дорогого гостя в любой адрес в пределах Кольцевой дороги.

– Осторожней, дарагой! Нэ сптэкнись… Вах! Как сильно устал, да!.. – донеслось до Киржача. Пухлые пальцы с короткими черными волосками крепко ухватили его за локоть. – Кирасиво играл, молодэц! Настаяшый мужчына!..

Сообразив, что конкретно предлагает ему этот лысый горный орел, Киржач надменно ухмыльнулся, выдернул руку, глядя прямо перед собой, демонстративно сплюнул на мраморные ступени казино и процедил:

– Пошел ты на х.й, кацо, со своей ржавой колымагой. Иди лучше баранов паси, – после чего нарочито медленно закурил, спустился со сверкающего неоновыми огнями крыльца и, сунув руки в карманы брюк, морской походкой направился вперед по переулку по направлению к Садовому кольцу.

В этот ранний субботний час Москва была почти пустынна. Машин на улицах мало, а прохожих – вообще единицы. До его квартиры – купленной еще в безмятежные докризисные времена роскошной четырехкомнатной «сталинки» на Каланчевке – можно вполне прогуляться и пешком. Особенно когда в голову вдруг с первым глотком свежего воздуха пришло долгожданное озарение. Из осколков пьяных мыслей сложился достойный план мести!..

Впрочем, если быть точным до конца, вариантов, как именно расквитаться с Греком, было полно. Только все они не годились. Первой мыслью Киржача было нанять киллера. Но это было бы слишком просто и быстро, а хотелось, чтобы этот урод Грек долго мучился. Расчет с обидчиком должен быть максимально жестоким. Чтобы Киржачу было о чем вспоминать оставшуюся жизнь! Задача далеко не простая. К тому же нужно провернуть все таким образом, чтобы на него не пали подозрения.

Для полного счастья нужна не примитивная ликвидация обидчика (пусть даже вместе с семьей – женой и новорожденным сыном), а тщательно подготовленная акция продолжительностью от нескольких месяцев до года. В результате жизнь Артема Грекова и его близких будет шаг за шагом превращена в кошмар, а сам баклан – растоптан в пыль, унижен и уничтожен. Он, Витек, лично приведет приговор в исполнение и завалит стоящего на коленях повара прямым выстрелом в лоб. Пулей со смещенным центром. Так, чтобы мозги разлетелись во все стороны. Короче, нужен суперспектакль. Плюс – несколько верных подельников. Про стоимость авантюры Киржач не думал. Ради достижения заветной цели бывший «нефтяник», у которого крыша ехала от ненависти и злости, был готов на любые жертвы. Даже если придется отдать последний бакс!..

И вот сегодня, хмурым и прохладным сентябрьским утром, после проведенной в лажовом грузинском казино бессонной ночи, после пачки выкуренных сигарет и литра кактусовой водки в голову Киржача наконец-то пришло решение. Крепкая многоходовка, после которой он сможет самолично казнить превращенного в кусок дерьма Грека, утереть пот со лба и честно признаться самому себе: «Я сделал это! Я поимел его!».

Первым и, пожалуй, самым сложным этапом акции было выманить клятого повара в Москву. Дальше – легче. Но как это сделать? Заставить Грека бросить все и приехать одному, без семьи? Над этим вопросом стоило помозговать отдельно…

Ноги сами принесли его к тяжелой лакированной двери подъезда. Пальцы привычно пробежали по консоли кодового замка. Киржач пешком поднялся на четвертый этаж, открыл ключом бронированную дверь квартиры и… замер.

Его чуткий к запахам нос сразу уловил витающий в воздухе прихожей аромат женских духов, а слух – приглушенные звуки и громкое сопение, доносящиеся из просторной гостиной с камином. Сально ухмыльнувшись и нисколько не таясь, Киржач прошел по длинному, освещенному настенными бра коридору, толкнул дверь и, привалившись плечом к косяку, стал наблюдать за тем, как его верный сторожевой пес по кличке Черт с грудным рыком сильными толчками на черном кожаном диване охаживает стройную, длинноволосую и совсем еще юную полногрудую блонди. Из одежды на аппетитно изогнувшейся в экстазе, сладко подмахивающей крутыми бедрами в такт резким фрикциям Черта молоденькой шкурке были только тоненькая золотая цепочка с крестиком и ярко-красные туфельки на высоких шпильках. Красотка выгибала спинку, как кошка, запрокидывала голову, постанывая от кайфа. Одной рукой она опиралась о подлокотник, второй яростно мяла свою шикарную грудь. Киржач даже забеспокоился, не останутся ли у нее синяки. Черт трудился, как поршень, его твердый зад ритмично двигался между широко расставленными ногами блондинки.

Картинка была та еще. Киржач ослабил узел галстука, сглотнул подступивший к горлу ком, ощущая, как от этого зрелища, словно сошедшего с глянцевой картинки порножурнала «Кнайф», у него учащается сердцебиение и наступает эрекция. С трудом оторвавшись от созерцания сладкой парочки, которая стремительно неслась к экстазу, Киржач скользнул взглядом по огромной комнате. Одежда, снятая наспех, разбросана повсюду – на полу, на обоих креслах, даже с каминной полки лифчик свисает. Открытая лаковая дамская сумочка на подоконнике. На овальном стеклянном столике – почти пустая бутылка из-под молдавского шампанского-брют, два бокала, крошки от шоколадной плитки на развернутой фольге, вазочка с персиками, медная пепельница в виде черепа, две открытых пачки – «Вог» и «Мальборо» – и две порванных упаковки от клубничных презервативов. Впрочем, тут же нашлась и третья, валяющаяся внизу, возле ножки стола. Уже от резинки с мятным вкусом.

Киржач ухмыльнулся: «Гурман-кудесник, бляха-муха. Только виагры не хватает, для полного натюрморта!»

Постоянной подружки у его верного телохранителя в Москве не было, да и быть не могло. Черт – он и есть Черт. Да и вряд ли за несколько часов с момента их последней встречи похожий на гориллу бывший морской спецназовец Вольдемар успел познакомиться среди ночи с приличной бесплатной давалкой и уговорить ее зайти к ним на квартиру «попить чайку с вафелькой». Значит, все-таки проститутка. Красивая, ухоженная, регулярно посещающая солярий, с дорогой силиконовой грудью и стильной одеждой, но – все равно шлюха. Такие далеко не в каждом ночном клубе пасутся, не та клиентура. Где же он ее все-таки снял, фаллос бродячий?

Занятые своим приятным во всех отношениях делом и не заметившие возвращения Киржача любовники тем временем благополучно поохали, почти одновременно испустили протяжный возглас и, еще пару раз дрыгнувшись навстречу друг другу, застыли в сладком изнеможении.

– Вольдемар, вы просто половой агрессор! – дрожащим от наслаждения, на удивление хрипловатым и потому на редкость сексуальным голосом сказала блондинка, обессиленно уткнувшись влажным лбом в кожаную спинку дивана. – Я уже забыла, когда меня в последний раз так качественно драли. От моего папика с его заскорузлой мухоморной висячкой разве нормального секса дождешься? Все языком да пальцем норовит, разве это удовольствие?!.. Ну, замучил ты меня! Аж в глазах круги. Маньяк вы, Вольдемар!

– Я, Мариночка, самый обыкновенный порнокиллер, – с довольной ухмылкой непревзойденного самца осклабился Черт. – А ты – моя новая жертва. Сейчас убивать начну. Не веришь?! А зря!..

Киржач снова хмыкнул. Оказывается, не блядь. Тем более интересно, откуда он ее приволок. Вслух же Виктор Анатольевич сказал тихо, не в силах отвести глаз от сверкающей капельками пота, влажной аппетитной фигурки:

– Я не очень помешал?

– А, вот и отец родной вернулся, – нисколько не смутившись, телохранитель отстранился от девицы и сел на диван. Легонько шлепнул биксу по округлой заднице, прежде чем та успела сменить позу. – Давно пришел, босс? А мы с Мариночкой здесь плюшками балуемся.

– Уже успел оценить. Красиво это у вас получается. Как в кино. Профессию сменить не думал?

– Ой, как стыдно! – ойкнула, смущенно улыбнувшись, блондинка, по всему видно, не слишком шокированная присутствием постороннего во время полового акта. Правда, огляделась, чем бы прикрыть наготу, и, не найдя поблизости ничего подходящего, попыталась заслонить маленькими ладошками свои впечатляющие формы. Вышло, прямо скажем, не очень. Все равно как закрыть член негра-баскетболиста березовым листиком. – Вы, наверное, тот самый великий и ужасный нефтяной магнат, о котором Вольдемар рассказывал?! Его босс?

– Виктор Анатольевич, – представился Киржач. Посмотрел на бодигарда, вопросительно приподнял брови: – Ну и где ты ее снял среди ночи?

– Ты не поверишь, папа, – прямо на улице, в двух шагах от подъезда. Наивное дитя стояло на тротуаре и ловило мотор. А я за сигаретами и пивом к ночному ларьку вышел…

– Ну да, а тут эти двое зверей обкуренных на своем «мерсе» тормозят! – перебила Черта девица и выпучила круглые глупые глаза, видимо, пытаясь таким образом показать, как ей было страшно. – Остановились, вышли и, ни слова не говоря, начали в машину тащить! Я так испугалась!!!

– Ага, кажется, врубаюсь, – кивнул Виктор Анатольевич. – И тут, словно по взмаху волшебной палочки, появился принц на белом коне. Надо же, как романтично. Они хоть живые? – полюбопытствовал Киржач, хорошо зная бойцовские возможности своего телохранителя.

– А хрен их знает, – отмахнулся Вольдемар и почесал лохматую грудь. – Я по разу всего и ударил. Цыгане, тем более из наркош, – они племя живучее. Как сорняки. Прикол не в этом, Андреич! – встрепенулся бывший капитан «морских дьяволов» Северного флота. – Знаешь, кто ее муж? Я как узнал – просто в осадок выпал! Угадай с трех раз!!!

– Ельцберг, Борис Похмелыч, – лениво дернул уголком рта Киржач. – Или друг семьи Березовский.

– Почти, – кивнул Вольдемар. – Аскольд Глебыч Стрелковский.

– Кто это? – скривился Киржач.

– Ну ты даешь, папа!!! – изумился телохранитель. – Да этого старого мухомора знает весь профессиональный спорт! Стрелковский – это акула. Продюсер, менеджер, мультимиллионер. Сфера его интересов – кикбоксинг, женский кэтч, бои без правил. Он – самый известный в Москве спец в этой области! Стрелковский первым начал устраивать гладиаторские бои с тотализатором. Сейчас он наших бойцов на Запад пачками засылает, нехило на этом имея. Я уж не говорю о крупных соревнованиях в самой России и мордобое в дорогих клубах, где голые соски гасят друг дружку на залитом грязью или маслом ринге. Насколько я в курсе, нет ни одного более-менее серьезного бойцовского турнира, к которому Маринкин муж не приложил бы руку и с которого не поимел свою долю… Верно, солнышко?!

– Абсолютно, – подтвердила блондинка. – Он у меня такой!

– Интересно, – тихо, почти шепотом пробормотал Киржач и с явным интересом, но уже не плотским, взглянул на успевшую прикрыться пледом девку. На вид этой отвязной девочке было не больше шестнадцати. А если верить словам бодигарда и фразе, случайно оброненной самой Мариночкой сразу после секса, то продюсер гладиаторских боев с редким именем Аскольд вполне годился ей не то что в престарелые отцы, а вообще в дедушки.

– Как же такой известный и богатый человек позволяет своей молодой и красивой жене шляться одной по Москве, да еще ночью? – соорудив на лице подобие безмятежной улыбки, почти дружески спросил Виктор Анатольевич. – Я бы на его месте глаз с тебя не спускал.

– Котик мой сивояйцый так и делает. Только и я не кукла и не диванная собачка. Задолбал он уже меня своей опекой, сил нет!!! – отмахнулась светловолосая бестия и сложила губки бантиком. – Без «хвоста» даже по охраняемому поселку погулять нельзя!!! А мне всего восемнадцать! Мне, между прочим, кроме денег, тряпок, драгоценностей, виллы на Ново-Рижском шоссе и бунгало на Тенерифе хочется еще и с подружками школьными встретиться, и по городу одной, без охраны погулять, и… – Марина мягко, как кошка, погладила волосатый торс Черта и прижалась к его колючей щеке. – …И любовника нормального, как ваш Вольдемарчик! Хотя бы раз в неделю.

– Неужели с твоей мордашкой так трудно завести любовника? – пожал плечами Киржач, наконец-то отделился от дверного косяка, сел в кресло и закурил сигарету. – Вокруг молоденьких… да и не очень, симпатичных дамочек всегда вьется целый взвод потенциальных… э-э… как бы это помягче сказать? Ну, в общем, ты меня понимаешь.

– Только не вокруг меня, – печально вздохнула блондинка. – На публичных мероприятиях мы всегда бываем вместе с Аскольдом. Если же муж узнает, что кто-то из наших пытается ко мне шары подкатить, такой человек долго не проживет. Стрелковский – просто Отелло. Ревнивец ужасный!

– Тогда я вообще не понимаю, как ты очутилась одна в самом центре Москвы в… во сколько ты вышел за сигаретами?

– В начале второго, – сообщил Черт, разливая по бокалам остатки шампанского.

– А-а, все просто на самом деле, – вздохнула Марина. – Мой мухомор сейчас в Штатах. У него переговоры в Лас-Вегасе насчет боев. А охранника, который за мной приглядывает, я обманула! – весело сказала девица и довольно цокнула язычком. – Сказала, что хочу съездить к маме в Серпухов. Он дал мне тачку и водилу. Тот довез меня до дома – мы в частном секторе живем – и спрашивает, сколько я здесь пробуду? Я сказала, что до завтра, до обеда. Тогда этот кретин уточнил, во сколько точно меня забрать, и укатил домой, спать! А я чмокнула маман, вызвала такси и поехала к Гальке. Она здесь, рядом с вами живет. Потом мы поругались из-за… в общем, это неважно, я послала ее к лешему и пошла ловить такси. Дальше вы знаете. Честное слово, никогда бы не подумала, что могу так запросто, через час после знакомства, переспать со случайно встреченным на улице мужиком!!!

– Во-первых, золотце, далеко не случайно. Если бы я не проходил мимо, ты бы сейчас… – начал набивать себе цену бодигард.

– Давай не будем про это, Вольдемар! Пожалуйста! Я так испугалась!

– Давай, – согласился Черт, протягивая девчонке шампанское. – И все же… я думаю, это – судьба. Мы должны были встретиться, и мы встретились.

– Очень даже возможно, – тихо пробормотал Киржач, неторопливо затягиваясь сигаретой, и задумчиво нахмурил лоб. В холодных глазах Виктора Анатольевича зажглись странные огоньки.

– Да-а?! Так женись, милый! – Марина сжала пальцы и ударила в стальной пресс телохранителя маленьким слабым кулачком. – Я тебе мальчика рожу! Даже двух!

– Боюсь, Андреич не отпустит, – фальшиво усмехнулся Вольдемар, гладя платиновые волосы мадам Стрелковской. – Какой из меня, семейного, телохранитель? Смех один. Да и благодетель твой вряд ли согласится.

– У меня есть предложение интересней, – неожиданно бодрым голосом сказал, хитро улыбаясь, Виктор Анатольевич. – А не выпить ли нам еще бутылочку шампанского?! На троих. За знакомство.

– С удовольствием! Ур-ра! – захлопала в ладоши укутанная в плед супруга гладиаторского продюсера. – А можно мне еще одну шоколадку с миндалем?! И чашку кофе, со сливками!

– Конечно, можно. Я, с вашего позволения, на минуту отлучусь в кабинет, сменю рубашку, – Киржач затушил в пепельнице окурок и поднялся с кресла. – Вы, Мариночка, чувствуйте себя как дома, не стесняйтесь. Можете пока принять душ и одеться, а наш герой-любовник, грозный совратитель чужих жен, тем временем сбегает в магазин и купит все, что положено, для культурной дружеской пьянки.

– Принимается!!! Требую продолжения банкета!!! Мальчики, вы – прелесть!!!

– Вот и отлично, – бывший нефтяной воротила достал бумажник, извлек несколько купюр и бросил деньги на столик. Ободряюще подмигнул телохранителю. – Не волнуйся, Казанова, во время твоего короткого отсутствия честь дамы будет под моей надежной охраной. Иди спокойно, дорогой товарищ. Да, до кучи захвати минералки «перье» и упаковку пива. Какой сорт я предпочитаю – знаешь.

– А мне – баночку джина с тоником! – вставила гостья.

Черт кивнул, чмокнул в припухшие губы захмелевшую от крепкого молдавского пойла юную блондинку, шумно выдохнул, поднялся с дивана и под веселым взглядом хихикающей нимфетки Марины принялся собирать шмотки, разбросанные ими в приступе страсти…

Киржач тем временем скрылся в своем кабинете. Подошел к высокому окну, поднял вверх жалюзи, сложил руки за спиной и, подставив лицо потоку свежего утреннего воздуха, пару минут молча смотрел на уставленный дорогими иномарками столичный переулок. А потом беззвучно захохотал, сотрясаясь всем телом.

Прибандиченный чиновник понял, что в лице этой смазливой глупой куклы, случайно севшей на внушительную шишку его телохранителя, капризная фортуна дает ему возможность подготовить для бывшего самбиста еще одно жестокое испытание, из которого он выйдет морально раздавленным и физически покалеченным.

Киржач на секунду представил себе покрытое коркой запекшейся крови, словно пропущенное через камнедробилку, лицо Грека, разделанного под бифштекс в неравном поединке без правил, и на душе у Виктора Анатольевича стало тепло и уютно.

Скоро, очень скоро запущенная им дьявольская рулетка завертится! Как же нестерпимо долго он ждал этого дня!

Глава вторая

Реквием по генералу

Артем медленно открыл глаза и взглянул на сладко сопящую рядом Анюту. Старясь не разбудить девушку, погладил ее по щеке и улыбнулся. Вот оно, настоящее счастье. Уже год они живут вместе. У них есть сын Павлик. А завтра они наконец сделают то, о чем мама прожужжала Артему все уши, – обвенчаются. Раньше все некогда было. Сначала трудная беременность Ани, потом забота о малыше, который родился слабеньким и капризным.

Снова прикрыв глаза, Артем медленно, с чувством, потянулся. Наощупь сунул ноги в тапочки и прошлепал в ванную. Вернувшись в спальню, склонился над раскрывшейся до пояса, соблазнительной Анютой и с удовольствием вдохнул пьянящий запах ее волос и поцеловал гладкую и горячую, сияющую почти детским румянцем щеку. Но едва Артем коснулся щеки губами, как девушка мгновенно перевернулась на спину, с коротким смешком крепко обвила руками его шею и притянула к себе. Они слились в поцелуе.

Артем почувствовал, как его охватывает острое желание, и потянулся рукой к Анютиной груди, прикрытой ночнушкой, накрыл, сжал посильнее. Анюта сладострастно застонала, выгнулась и рванула застежку ночной рубашки. Пуговицы посыпались во все стороны.

– И зачем ты их все время надеваешь – пробормотал Артем, покусывая ее нежное ушко. Потом спустился к тонкой шейке, покрывая ее поцелуями, к груди. Анюта вскрикнула, когда он сжал зубами напрягшийся розовый сосок.

– Еще, да-а! А-ах! – выдохнула она. Вцепившись Артему в волосы, она потянула его ладонь себе на живот, потом ниже, еще ниже… Между ног у нее был потоп, обдавший жаром и влагой пальцы Артема, погружавшиеся все глубже.

– Целуй, – простонала она. – И ласкай… понежнее… там… – и задергалась в такт движениям Артема, исступленно теребившего ее покрытые нежным пушком половые губки и клитор. Анюта вскрикнула, потом еще и еще. Артем попытался заглушить ее крики губами, чтобы она не разбудила ребенка. Вскоре Анюта выгнулась дугой, затрепыхалась, чуть не сбросив возбужденного до предела Артема с кровати, и бурно кончила. – А-ах! Артем, я так тебя люблю… – прошептала она, переворачиваясь и взгромождаясь на Артема. – Сейчас я…

С этими словами она прижалась губами к груди Артема, провела влажную дорожку язычком по мускулистому животу и ниже, скользя рукой к его буквально дымящемуся члену. Когда она жадно охватила его губами, Артем охнул. Не выдержав, он притянул ее к себе и усадил сверху. Анюта застонала, почувствовав, как его член входит в нее. И, окончательно потеряв контроль, начала издавать такие охи-вздохи, что и в порнофильме не часто услышишь.

Артем трудился изо всех сил, Анюта, опять вспомнив про спящего ребенка, вцепилась зубами в плечо любимого. Кончив второй раз, она прокусила плечо Артема до крови. Еще раз они кончили вместе. И тут, находясь в сладкой истоме, они услышали, что их сын таки проснулся и требует внимания. Артем с трудом встал и пошел к Павлику.

Когда-то давно, еще во время учебы в Физкультурном институте, Артем прочитал в журнале «Здоровье» любопытную статью. В ней говорилось о странном свойстве, которое проявляется у молодых мам в первые, самые трудные месяцы после рождения ребенка. Уставшая за день, мгновенно уснувшая после последнего кормления малыша женщина может не проснуться даже от сильного постороннего шума, вроде раската грома, но способна мгновенно очнуться при малейшем шорохе, гуканье, а тем более – самых первых нотках плача своего ребенка. Если разобраться, в этом не было ничего особенного, ведь каждый врач-терапевт подтвердит существование эмоциональной связи между мамой и младенцем, но коротенькая статья почему-то прочно врезалась в память Артема. Долгие годы она «дремала» где-то в глубинах сознания и впервые напомнила о себе только после рождения Павлика…

Роды оказались для Анюты сложными. Карапуз никак не хотел покидать уютный мамин животик. Да и по-мальчишечьи узкие бедра худенькой высокой Ани отнюдь не способствовали его быстрому появлению на свет. После безуспешных попыток врачей помочь молодой мамочке родить самостоятельно пришлось делать кесарево сечение. К тому времени схватки полностью прекратились… Как тремя днями позже узнали родители – Павлик родился весь синий, неподвижный, без признаков дыхания. Слава богу, не на шутку испугавшимся за свою шкуру и карьеру эскулапам очень быстро удалось откачать мальчика. После чего малыша с воткнутой в крохотную ручонку иглой поместили в отделение реанимации, под стеклянный колпак…

Обошлось, к счастью. Запас жизненных сил у возвращенного буквально с того света Павлика оказался очень большим. Уже к вечеру он оклемался настолько, что заступивший на дежурство пожилой врач, немало повидавший на своем веку, был поражен. После тщательного осмотра он разрешил перевести малыша из реанимации в отдельную «коммерческую» палату к Анюте, которая не находила себе места от тревоги.

В течение ближайшей недели Артем фактически жил в роддоме, с раннего утра и до позднего вечера находясь рядом с женой и сыном, который переставал плакать только во время сна. Сказывались тяжелые роды, отчасти вызванные крупными размерами малыша, и вызванное ими удушье. Впрочем, бездействие лепил-коновалов, тянувших до последнего, тоже сделало свое темное дело. Кошмар кровавой схватки с Киржачом и его бандой, который Анюта пережила в начале беременности, не прошел бесследно и для нее самой, и для мальчика. Врач, внимательно изучивший медицинскую карточку Анюты, настоятельно советовал измученным родителям набраться терпения и приготовиться к тому, что воспитание сына будет непростым. Как и многие рожденные «задохликами» дети, он наверняка первые несколько лет будет очень эмоциональным и капризным, а поэтому невероятно трудным ребенком. Покой, железное терпение и тактичность – это должно быть девизом его родителей.

Анюта и особенно Артем, чувствующий вину перед женой и сыном, были готовы сделать все возможное для того, чтобы мальчик вырос не только здоровым, но и психически уравновешенным человеком. Благо материальная база уже имелась.

Разыграв, как по нотам, спектакль с дачей взятки и последующим «арестом» нечистого на руку мэрского чиновника, Артем на долях с Максом Лакиным буквально за гроши приобрели забегаловку на центральной улице Ломоносова. За какой-то месяц рюмочная превратилась в уютное и очень популярное у жителей городка бистро «Готланд», где можно было вкусно и относительно недорого перекусить, посидеть с друзьями вечерком за кружечкой разливного пива, смотря на огромном телеэкране футбол-хоккей и не волнуясь, что внезапно вломится компания обдолбанных отморозков и все испортит. А договорившись заранее с администрацией, – справить семейное или прочее торжество. В общем, бизнес Артема раскрутился на удивление быстро и начал давать компаньонам весьма приличные деньги. Грек занимался текучкой, а Макс Лакин взял на себя функции обеспечения безопасности, жестко оттеснив бандитские «крыши», регулярно пытавшиеся завладеть заведением.

После всего пережитого семьей Грековых кошмара Артем и Анюта решили взять к себе маму Артема, похоронившую мужа и дочь. Они продали коллеге Лакина, уходящему на пенсию, квартиру, доставшуюся Анюте от родителей, уехавших за бугор. А на месте сожженного дома в Ломоносове построили двухэтажный коттедж с баней и гаражом. Деньги, полученные от Актера в качестве откупных за гнилую шкуру его сынка-бандита, пришлись как нельзя кстати. Мести братков Артем не боялся. Знал: смена власти в группировке «карельцев» от Мастера к Лимону не удалась. В результате кровавой мясорубки на вилле авторитета оба были убиты. Лысый толстяк Лимон, который не участвовал в разборке, исчез с концами, видимо, сначала отлежавшись в безопасном месте, а затем драпанув с папиными деньгами куда подальше. Лидерство в группировке перешло к некоему Боре Стампу. Насчет него Лакин заметил, снисходительно ухмыляясь:

– Этому Гоблину до покойника Мастера – как до луны пешком. Не того веса бык. Рожей и рогами вышел, а вот с мозгами напряг. И у нас в конторе, и в РУБОПе на Стампа столько нарыто, что будет ходить по струнке, тише воды, ниже травы. А не захочет – в два счета выпишем бесплатную путевку в санаторий. И вообще – сдается мне, что долго он в роли авторитета не задержится. Сожрут свои же. Слабо ему власть удержать.

Что касается подонка Киржача, счастливо избежавшего зоны, то, по сведениям Макса, столичные покровители объявили слишком забуревшего местного ставленника «вне закона и понятий», круто опустили на лавы и предложили убираться куда подальше. Извращенец в темпе тарантеллы расплевался с супругой, собрал манатки, сел в джип и укатил в неизвестном направлении. Так что ждать проблем с этой стороны, видимо, не стоит.

…А насчет прочитанной когда то в журнале «Здоровье» статьи, про которую Артем неожиданно вспомнил в первую же ночь после выхода жены из роддома, вышло очень любопытно! Описанная профессором медицины чуткость невероятным образом миновала Анюту, но столь же странным образом досталась молодому отцу. Именно Артем первым продирал глаза всякий раз, как только Павлик кряхтел, шевелился в своей кроватке или начинал плакать. Продрав глаза, перенявший материнский инстинкт отец семейства первым делом бросал взгляд на мирно спящую Анюту, после чего вставал и в зависимости от нужды переодевал Павлика или кормил его, ненасытного проглота, из соски сцеженным заранее материнским молоком. Затем, клюя носом от недосыпания, долго укачивал на руках, осторожно опускал назад в кроватку, падал без сил рядом с женой и отключался. Нередко – для того, чтобы через каких-нибудь полчаса-час снова, едва не подпрыгнув от произведенных спящим сыном шебуршений, продрать глаза, встать и на автопилоте проследовать к источнику звука с целью выяснения причин аврала.

Удивительно, но и без того устающему на работе в бистро Артему и в голову не приходило, проснувшись среди ночи, просто растолкать сладко сопящую рядом Анюту, перепоручив ей заботу о сыне. А потом накрыть голову подушкой и снова провалиться в сон. Первый раз это случилось лишь после того, как, сменив описанный памперс и укачав сына, Артем присел на секундочку и – уснул сидя в кресле, едва не выронив Павлика из ослабевших рук. В последний момент, правда, очнулся и сумел поймать скатившегося на колени ребенка. Но от этого проснулся не только мальчик, но и разбуженная криком Аня. Оценив все глубину момента, молодая мама поспешно отбросила одеяло, встала, нежно взяла из рук бледного, как мел, мужа елозящего и орущего карапуза, нежно чмокнула Артема в колючую щеку, потерлась носом о кончик его носа и сказала:

– Так больше нельзя, милый. Тебе нужно нормально отдыхать. – И добавила с улыбкой: – Не волнуйся, Грек, я справлюсь не хуже. Хотя… Что бы я без тебя делала, а? Горе ты мое луковое. Ложись давай, нянь усатый…

Упоминание про усы было не случайным. К тому времени Артем действительно впервые в жизни отпустил растительность над верхней губой, отчего, по словам Макса, стал очень смахивать то ли на патриарха отечественного боевого карате Тадеуша Касьянова, то ли на безумно популярного в семидесятые годы американского актера-супермена Чарльза Бронсона. (Если верить Марине Влади – кумира ее мужа и тогдашней советской «звезды» Владимира Высоцкого.) Только значительно моложе, шире в плечах и выше обоих «оригиналов» ростом. Столь лестное сравнение Греку заметно льстило.

Одним словом, жизнь маленькой семьи, пережившей за последние несколько месяцев и горе невосполнимых потерь, и радость появления на свет новой жизни, постепенно наладилась и потекла своим чередом. Артем работал директором бистро, зарабатывая неплохие деньги, а Анюта занималась сыном. Мама же Артема, Лидия Матвеевна, так до конца и не оправилась после трагической гибели мужа и дочери. Она помогала невестке редко, целиком ушла в религию и проводила большую часть времени в питерской церкви Святой Троицы. Когда же Лидия Матвеевна оставалась наедине с сыном, она всякий раз заводила разговор о венчании, которое занятый бизнесом Артем называл «просто лишней формальностью». Живут ведь люди и без штампа в паспорте, и без поповских маятниковых манипуляций с кадилом…

Но, как говорят в народе, сколько веревочке ни виться – конец неизбежен. О своем долгожданном решении оформить союз Анюта и Артем объявили в конце лета, ровно через полгода после рождения Павлика. Лидия Матвеевна заметно оживилась, с ходу возобновив старую песню насчет полной бесполезности перед Богом мирского загса, обязательного первоочередного венчания молодоженов в ставшем ей вторым домом храме Святой Троицы и крещения внука…

А потом было солнечное раннее утро дня накануне венчания и тревожный звонок в дверь.

Продрав глаза, Артем первым делом взглянул на мирно посапывающего в кроватке сына, нащупал лежащий на полочке пульт дистанционного управления телевизором и вывел на экран изображение, круглосуточно передаваемое вмонтированным возле ворот видеоглазком. Снаружи ждала хмурая незнакомая женщина лет пятидесяти, с висящей на плече объемной сумкой, какими обычно пользуются почтальоны. В груди Артема появился неприятный холодок. В памяти были еще слишком свежи воспоминания о визите в квартиру Анюты посланного начальником охраны Киржача лже-почтальона из ГРУ и о том кошмаре, что произошел потом.

Накинув халат, Артем вышел из спальни, быстро спустился на первый этаж коттеджа и нажал кнопку домофона:

– Слушаю вас.

– Лидия Матвеевна Грекова здесь живет? – послышался ровный голос почтальона.

– Да. Позвать?

– Ей телеграмма. Срочная. Из Москвы. Примите, пожалуйста.

– Хорошо, я сейчас выйду, – нахмурившись от нехорошего предчувствия, Артем отключил домофон, и, как был, прямо в халате, вышел из коттеджа в двор. По аккуратно выложенной тротуарной плиткой дорожке он пересек уютную ухоженную территорию, щелкнул замком в наружной металлической двери и молча взглянул на стоящую по ту сторону кирпичного забора почтальоншу, пытаясь прочитать на ее брылястом лице некую подсказку о содержании телеграммы. То, что он увидел в ее глазах, заставило сердце Артема забиться быстрее.

– Где расписаться? – стараясь, чтобы голос звучал ровно, спросил Артем у почтальонши.

– Простите, а вы кем ей приходитесь? – протягивая сложенный лист плотной бумаги, на всякий случай уточнила женщина.

– Я ее сын. Вам документ принести?

– Не стоит. Вот здесь распишитесь, пожалуйста. Ага…

Артем, не глядя, чирканул в нужном месте тетради похожую на иероглиф закорючку.

Торопливо убрав тетрадь в наплечную сумку, женщина развернулась к нему спиной и быстро направилась прочь от ворот, по пустынной в этот час улице частного сектора. Заперев дверь, Артем нашарил в кармане халата сигареты с зажигалкой, оттягивая время, медленно закурил, не выпуская из рук сложенный вчетверо лист, сделал две глубокие затяжки и только затем развернул телеграмму:

«Двадцать четвертого семь утра инфаркта умер папа. Похороны послезавтра. Ждем. Ивановы».

Дядя Егор. Герой Советского Союза, кавалер двух орденов «Красная звезда», живущий… живший в столице России генерал-лейтенант ВДВ в отставке Георгий Матвеевич Барсуков. Мамин родной брат.

Несколько раз прочитав текст, Артем медленно опустил руку с телеграммой и, услышав звук тихо открывшейся двери, обернулся.

В дверном проеме стояла мама в легком домашнем платье, с накинутым на плечи оренбургским платком.

– Что случилось, сынок? – прошептала дрожащими губами Лидия Матвеевна и судорожно схватилась рукой за дверной косяк.

– Ты только не волнуйся, хорошо, мам? Ладно? – с трудом подбирая нужные слова сказал Артем.

– Говори. Что… там?

– Это от Светы с Олегом. Дядя Егор. Он. умер. Вчера вечером. Инфаркт, – тихо озвучил печальную весть Артем. – Похороны послезавтра. Я сейчас закажу тебе билет на вечерний самолет в Москву.

– Дай мне… ее… сюда. – бледная Лидия Матвеевна, готовая вот-вот заплакать, протянула к телеграмме дрожащую руку, сделала нетвердый шаг на крыльцо и неловко покачнулась. Артем крепко обнял уткнувшуюся лицом ему в грудь и зашедшуюся в громких рыданиях маму. Бережно гладя вздрагивающую всем телом пожилую женщину по седым волосам, Артем чуть слышно шептал ей на ухо что-то успокаивающее.

Минуты через три Лидия Матвеевна сумела взять себя в руки. Она отстранилась, кое-как утерла лицо ладонями, молча взглянув на сына и одними глазами попросила дать ей телеграмму, а, получив злополучную бумажку, стиснула ее в кулачке и, не обронив больше ни слова, медленно ушла к себе, в расположенную на первом этаже дома комнату, где закрылась на защелку.

Артем проводил маму повлажневшим взглядом, выбросил сигарету и вернулся в спальню.

Павлик по-прежнему спал, во сне сбросив с себя одеяло и развернувшись в кроватке на сто восемьдесят градусов. Анюта стояла возле окна и обернулась, едва Артем переступил порог комнаты. В ее глазах были тревога и молчаливый вопрос. Артем подошел, заключил жену в объятия и глухо произнес:

– Дядя Егор-генерал умер. Сегодня маме нужно ехать в Москву.

– Какой ужас, – сильнее прижавшись к Артему, печально прошептала Анюта. – Может… нам отложить венчание? Лидия Матвеевна так хотела быть завтра вместе с нами и Павликом в церкви!

– Мы так и сделаем, – качнул подбородком Артем. – Я предупрежу всех. Не волнуйся. Дней сорок придется подождать.

– Ничего, как-нибудь, – вздохнула Анюта. – Лучше скажи, как там мама?

– Держится вроде. Они с дядей Егором были очень близки. Единственные из семьи, кто в войну выжил. Всех остальных братьев, трое их было, накрыло бомбой, когда их из Питера в детском поезде в эвакуацию везли… Тяжело ей, понятное дело. Любая смерть приходит неожиданно. Но на самом деле все давно к этому шло. Последние года три дядя Егор сильно болел, дома почти не был, все больше по госпиталям да санаториям Министерства обороны. Удивительно еще, что так долго протянул. У него после Анголы и Вьетнама ранений – как блох на барбоске… было. Героический был генерал, таких еще поискать надо.

– А с кем твой дядя жил?

– Формально – с дочкой и зятем. Это они телеграмму прислали. Но они оба в офисе «Газпрома» в Берлине работают, так что в Москве от силы три месяца в году бывают. Детей нет пока. Ты извини, я пойду. – Артем мягко отстранился. – Надо еще билет на самолет заказать, предупредить всех, что венчание переносится. Да и в бистро хоть одним глазом заглянуть, проинструктировать насчет сегодняшнего банкета. До вечера дел хватит.

– Да, да. Конечно, милый…

Перед отъездом в аэропорт «Пулково» Лидия Матвеевна позвонила на квартиру брата и предупредила племянницу, что вылетает рейсом в девятнадцать сорок пять. Муж Светы, по ее же словам, без пяти минут член совета директоров концерна, Олег Абрамович Иванов пообещал непременно встретить. В ходе разговора выяснилось, что у московских родственников, связь с которыми поддерживалась от силы раз в год, в нужный момент не оказалось под рукой записанного «где-то в бумагах дяди Гриши» номера телефона Лидии Матвеевны – только случайно обнаруженный на старом, еще советских времен, письме к брату обратный адрес. Именно поэтому известие о смерти генерала Барсукова пришло в Ломоносов с некоторым опозданием и телеграммой.

Одетая в траур, молчаливая и непрерывно вытирающая платком глаза Лидия Матвеевна и не догадывалась, что их домашний телефон уже давно и плотно стоит на прослушке у частного охранного агентства «Элидиум-секьюрити», костяк которого составляют бывшие бойцы усть-озернинского ЧОП «КСК». И что своим звонком в Москву она не только дала долгожданный карт-бланш известному ей отморозку, уже отчаявшемуся найти подходящий способ выманить Артема в столицу для свершения кровавой расправы, но и подарила сыну и всей его семье единственный шанс на спасение. Еще неделя – и окончательно потерявший терпение Киржач «заказал» бы ликвидацию Грека, его жены и малыша известному в узких кругах столичного криминального мира профессиональному киллеру по кличке Йорк. Предварительные переговоры с наемным убийцей прошли в пригороде Москвы, Люберцах, всего лишь сутки назад.

Три человеческие жизни – Артема, Анюты и шестимесячного Павлика – не имеющий никаких «профессиональных» табу убийца оценил в двадцать пять тысяч долларов.

Однако фортуна распорядилась иначе. С этой минуты коварный план Киржача получил все шансы раскрутиться в ближайшие дни. А ни о чем не подозревающему Греку и бывшему нефтяному воротиле, живущему лишь мыслями о жестокой мести, представился шанс снова сойтись в неравной схватке не на жизнь, а на смерть. Теперь – в каменных джунглях столичного мегаполиса.

Глава третья

Здравствуйте, я ваша крыша

Следующий день для взвинченного, заснувшего лишь под утро Артема выдался более чем хлопотным. Придя в бистро, он узнал, что незадолго до его появления здесь побывали трое стриженых хамоватых амбалов с тупыми протокольными рожами и плечами размером с косую сажень. Сделав заказ, состоящий из самых дорогих деликатесов и разливного пива, визитеры не спеша сожрали и выпили его с видом хозяев положения, а вместо оплаты криво ухмыльнулись и попросили девочек позвать «на конкретный базар» хозяина заведения.

Когда же из подсобки вышел заместитель Артема менеджер Никита Туманов, один из орангутанов ткнул ему в грудь толстым указательным пальцем и спросил, кому сей чудный уголок культурного общепита платит свою ежемесячную дань. Вместо конкретного ответа Никита, как и было обговорено заранее для таких ситуаций, сказал что не в курсе. Непосредственно дела с «крышей» ведет шеф, которого сейчас, к сожалению, на месте нет. Но если господам рэкетирам угодно, то пообщаться напрямую с «крышей» можно по сотовому телефону, номер которого будет им немедленно предоставлен.

Получив вожделенную визитку, братки достали мобильник, соединились с абонентом и с ходу «забили стрелку» прямо здесь, в бистро, через два часа. После чего удалились, предупредив Никиту, что будут точно в указанное время, к которому он, чмо ходячее, терпило бессловесное, лабух пархатый и т. д. и т. п. должен приготовить их «приморской» группировке первый профсоюзный взнос в размере тысячи баксов. В противном случае бистро, его хозяина и лично Никиту ждут страшные морально-материально-физические катаклизмы. На прощание вышеназванные личности недвусмысленно продемонстрировали ему из-за отворота пиджака пистолет-пулемет «узи». После чего сели в припаркованный на тротуаре напротив входа джип «ниссан-патфайндер» и отбыли в направлении Ижоры. Номер тачки Никита записал.

Успокоив менеджера, Артем уединился в своем крохотном кабинетике в подсобке бистро и оттуда связался с капитаном Лакиным.

– Как тебе такое хамство? – поведав компаньону детали седьмого со дня открытия бистро бандитского наезда, спросил Грек.

– Полный беспредел, – ухмыльнулся Макс. – Впервые слышу о «приморской» братве. В Питере такой команды нет и никогда не было. Залетные отморозки, нахрапом берут. Да еще волыну, козлы неумные, сразу светят. Номер зарегистрированной в нашем регионе тачки я, конечно, пробью, только это уже не важно. Стрелка забита.

– Значит, действуем по старой схеме? – уточнил Артем, уже успевший стать свидетелем нескольких разборок, учиненных спецназом ФСБ из-за его скромного бизнеса.

– По ней, родимой, – подтвердил капитан. – Баксы меченые, которые я тебе в прошлый раз оставил, надеюсь, не про…бал?

– Обижаешь, старик! В сейфе они, в целости-сохранности. Ровно две тонны.

– Тогда так, – принялся инструктировать Лакин. – Мы прибудем за полчаса до стрелки. Сядем в зале. Остальные останутся на улице. Как только наши герои пожалуют, пусть твой Туманов примет их, предложит подождать. Минут через пятнадцать-двадцать терпение у них лопнет. Тогда пусть делает рожу кирпичом и максает обозначенную штуку баксов. Дальше – как обычно…

– Понял тебя, старик.

– Тады жди гостей, – закончил Макс и повесил трубку.

Однако на сей раз легкого захвата бандюков не получилось и ситуация развивалась совсем не так, как предполагал капитан с Литейного.

Подготовка к быстрой и эффектной операции «по обламыванию бычьих рогов» шла как обычно. Незадолго до назначенного отморозками времени в бистро вошли две пары ничем не приметных, одетых в дешевые шмотки мужичков, сели в разных уголках заполненного примерно наполовину зала и заказали по кружке пива со снетками. Вскоре пожаловали и старые знакомые, числом трое. Джипа видно не было, видимо бандиты оставили его где-то рядом. Один скуластый гоблин на всякий случай встал у входа в «Готланд» снаружи, двое других, не останавливаясь, вразвалочку проследовали прямо к барной стойке.

– Ну, где ваша долбаная «крыша»? – осклабился самый старший и устрашающий из братков – огромный, бритый, с выпирающим раздвоенным подбородком, орлиным носом и тяжелыми надбровными дугами. Оглянувшись, гангстер внимательно обвел бистро глубоко посаженными поросячьими глазками. Не найдя среди посетителей хоть кого-нибудь, отвечающего его представлениям о конкурентах, снова вперил свой гипнотический взгляд в стоящего за стойкой рядом с красивой грудастой девушкой менеджера Туманова.

– Я не в курсе, господа, это вы о встрече договаривались, – сдержанно-деловито сказал Никита. – Может, пока вам что-нибудь принести?! За счет заведения Братки молча переглянулись. Ушастый подельник носатого скривил губы, но все-таки лениво кивнул. Чего они, собственно, теряли? К тому же на халяву, как известно, и уксус сладкий, и хлорка творогом кажется.

– Ладно. Неси нам за дальний стол, тот, что у окна, пачку «Мальборо», два пива, вяленую корюшку и фисташки, – с ехидной ухмылкой процедил горбоносый битюг.

– Присаживайтесь, пожалуйста. Алла, прими заказ! – Туманов обернулся к обслуживающей других клиентов барменше.

– Слышь, халдей, тормозни, – вмешался в разговор второй троглодит. – Ты, часом, ничего больше не забыл?

– В смысле? – нарочито удивленно поднял брови и растерянно захлопал глазами Никита. – Еще чего-нибудь хотите?

– Я те щас соображалку пробью, в натуре!!! – рожа бандита побагровела. – Штуку гринов, я тя спрашиваю, приготовил, жмурик?!

– Я…это… ну… – сглотнул несуществующую слюну Туманов, отлично играя свою роль. Понуро опустив очи долу, выдавил: – Д-да… как сказали… Только…

– Что «только»?! – угрожающе рыкнул другой бык.

– Нам, понимаете, на самом деле все равно кому платить, вам или другим, – заикаясь начал оправдываться менеджер. – Но вы все-таки сначала с нашей… э-э… бывшей «крышей» тему перетрите. Чтобы все по понятиям было. Без непоняток.

Ответ Никиты пришелся амбалам явно по душе. Губы их глумливо изогнулись. Похожий на жирного паука коротышка подался вперед и, нагнувшись через стойку, легонько, но крайне унизительно похлопал менеджера по щеке:

– У-умный мальчик! Не ссы, все будет чики-пики! С сегодняшнего дня максаешь только «приморским». То есть нам. Так что лучше не микрофонь, а закусь с пивасиком тащи.

– Д-да, к-конечно, – пролепетал Никита и, обращаясь к барменше-официантке, строго бросил: – Алла, елы-палы, я же просил!..

Раздев смазливую грудастую девушку плотоядными взглядами, «сладкая парочка» наконец отлипла от стойки и вальяжно прошествовала к пустующему столику у окна. Вскоре официантка принесла им две кружки пива, сигареты, очищенный балык из корюшки и пиалку с орехами. Носатый амбал не удержался и смачно шлепнул Аллу ладонью по аппетитной заднице:

– Как насчет развлечься с настоящими мужиками, красивая?! Во сколько заканчиваешь?!

– Извините, я замужем.

– Дык, лапуля, я тоже не онанист. Ну и че?

– А то! Мой муж – офицер спецназа ФСБ, – сказала чистую правду барменша. Гордо задрав курносый носик, она собралась уже удалиться, но ее резко, словно клещами, схватили за запястье.

– Сто-ять, шкурка!!! Я тя не понял, в натуре. Ты че, наехала?!

– Отпусти руку, – ни на каплю не испугавшись наглого быка, девушка чуть прищурилась, смерила мордоворота холодным взглядом, сжала губы и медленно, чеканя каждое слово, произнесла: – По-хорошему. Иначе мой Игорь с ребятами тебя сегодня же вечером на ужин съест. И не подавится. Убери руки, я сказала!..

На какую-то долю секунды у столика повисла напряженная тишина.

– Да на хую я его, красножопого, вертел, ясно тебе, соска задроченная?! – выпятив челюсть, глухо процедил расстроенный браток. Презрительно хмыкнув, он разжал пальцы и оттолкнул руку девушки с такой брезгливой мордой лица, словно это был извивающийся хвост болотной гадюки. Стараясь хоть как-то сохранить авторитет перед подельником, лениво бросил сквозь зубы: – Ладно, вали отсюда по-быстрому, шалава. Не до тебя сейчас, но после – потолкуем…

Аллочка торжествующе сверкнула миндалевидными зелеными глазами, эффектно развернулась на каблуках, гордо расправила стянутую белоснежной блузкой высокую грудь и, сильнее обычного виляя упакованными в эластичную мини-юбку аппетитными бедрами, направилась назад к стойке.

– Да лажу гонит, профура, – проводив официантку раздевающим взглядом, не удержался от комментария закуривающий сигарету паукообразный. – Цену набивает. Слышь, Пень.

– Заткнись! Спорим на стольник, сегодня же эту лярву во все дыры отхарю, как доктор прописал? – скрипя зубами, прорычал уязвленный Пень и в порыве эмоций резко протянул братану раскрытую мозолистую грабку. – На фашистский крест лоханку порву, бля буду!!!

– Спорим. Забили, в натуре? – ушастый крепыш с заячьей губой вопросительно приподнял брови и, получив в ответ тяжелый взгляд из-под бровей, с видом явного удовлетворения стиснул протянутую ему корешем широкую качковскую длань.

Ситуация становилась интересной. Только вот проклятые конкуренты все никак не хотели появляться. С назначенного времени «стрелки» минуло уже четыре минуты, и такой расклад был не по понятиям. За опоздание, а тем более за «динамо» принято отвечать или деньгами, или кровью. Однако за такие дела жестокая кара ждала не только братков-фуфлогонов из вражеской группировки, но и, в первую очередь, – прикрученных ими барыг. Вот уж на ком легче легкого сорвать злость, получив от этого не только моральное, но и не хилое материальное возмещение! Так что вешайся, барыга! Сегодня тебя ждет веселый день…

Братки отхлебнули по глотку пива. Еще по одному. Кружки опустели. Судя по часам, конкуренты опаздывали уже на десять минут. Снаружи, у дверей бистро, топтался, то и дело заглядывая в зал через стеклянную витрину, прикрывающий тылы кореш с автоматом «узи» под пиджаком. Что ж, кажется, пора.

Однако подняться братки не успели – к столику с трубкой радиотелефона в руке уже стрижом летел менеджер.

– Это вас, – услужливо сообщил Никита и, еще раньше сообразив, кто здесь главный, протянул трубку носатому громиле.

– Ал-ло! – прорычал тот в телефон.

– Слышь, обзовись, братила, – без каких-либо предисловий грозно потребовал неизвестный собеседник.

– Мое погоняло Пень, из «приморских», – скрипнув зубами, глухо выдавил битюг. – С кем имею?

– Жорик. Откуда ты взялся, такой красивый?! – продолжал нагнетать ситуацию звонящий, вне всяких сомнений принадлежащий к нагло продинамившей «стрелку» группировке.

– За базаром следи, земеля, а то как бы чего не вышло, – краснея от бешенства, прошипел Пень. – Ты вообще в курсах, что бывает за прогон фуфла? Мы на сколько стык забили?!..