Исполнитель Касселс Джон

Эмерсон нагнулся вперед и спросил:

– Что заставило вас так подумать?

– Когда инспектор Невал и я посетили комнату Гарпера и нашли его тайник, мы обнаружили углубление, достаточно большое, чтобы спрятать там что-нибудь, например, револьвер. – Неожиданно Флэгг нахмурился и выпалил: – Ну так вот, тайник был пуст!

Эмерсон нахмурил брови.

– Вспомните, у него в кармане имелся револьвер, но он не успел им воспользоваться.

– Точное замечание. Я полагал, что он прятал его в тайнике. Но я искал и кое-что другое – сведения, которые он получил, рапорты, которые должен был написать. Он сообщил вам очень немногое, мистер Эмерсон, но, по моему мнению, он должен был запрятать их и хранить записи своих посещений для собственного пользования и для трибунала. Ведь невозможно все хранить в голове! А там ничего не было, совсем ничего. Тогда я подумал, а не пришли ли мы слишком поздно, что кто-то в доме уже опередил нас. Это ощущение не покидало меня во время расследования.

– И вы были правы, – заметил Мирчер.

– Но что это меняет? – с горечью вздохнул Флэгг. Я мог бы с тем же успехом не беспокоиться. Я сдаю. Все это мой возраст, и я все время об этом думаю. Вы такого же мнения, мистер Эмерсон?

Тот заерзал в кресле, явно чувствуя себя неловко.

– Я старше вас, Флэгг.

– Вот видите, мы два старика! Прежде чем мы исчезнем, у нас здесь появится новое поколение фликов первого ранга. Такие люди, как Всезнайка, способны говорить с вами обо всем: о химии, физике, методологии и прочем…

Наступило неловкое молчание. Флэгг зевнул и сбросил пепел с сигары на пепельницу на столе.

– К тому же, я слишком много курю, и это сушит мне глотку. Ладно, вы получите подробности в моем рапорте завтра, когда все будет выяснено.

Он направился к двери и буркнул на прощание:

– Спокойной ночи всем!

И вышел…