Граф Брасс Муркок Майкл

Глава 4

НОВАЯ ВСТРЕЧА СО СТАРЫМ ВРАГОМ

Однако среди холмов Сирийской пустыни они не обнаружили ни малейших следов Сориандума. Им удалось отыскать воду и контуры прежнего города, — то самое место, откуда он исчез прямо на глазах у Хоукмуна, когда угроза Империи Мрака стала слишком велика. Вероятно; Призрачный Народ в своей бесконечной мудрости решил, что опасность до сих пор не миновала. А вот ему самому мудрости явно недоставало, с горечью подумал Хоукмун. Выходит, весь этот долгий путь они проделали совершенно впустую. Оставалась последняя надежда: что пещера механизмов, откуда он некогда позаимствовал хрустальные устройства, осталась нетронутой. В самом скверном расположении духа он отправился вместе с двумя своими спутниками в самое сердце холмов, пока они на несколько миль не удалились от Сориандума.

— Похоже, я увлек вас в совершенно бесплодный поход, друзья мои, — сказал он графу Брассу и Ноблио. — И хуже того, поманил вас несбыточной надеждой.

— Кто знает, — задумчиво отозвался Ноблио. — Если машины все–таки уцелели, то, может статься, у меня хватит знаний, чтобы заставить их заработать.

Граф Брасс в сверкающих доспехах шел впереди, широким шагом одолевая склон холма. Взобравшись на гребень, он взглянул вниз, а затем обернулся к Хоукмуну:

— Она здесь, эта ваша пещера?

Хоукмун и Ноблио поспешили догнать его.

— Да, — ответил герцог. — Узнаю эту скалу. Казалось, словно некий гигантский клинок рассек землю пополам. Чуть дальше к югу возвышалась огромная куча гранитных обломков в виде пирамиды. Этот камень вынули когда–то из холмов, чтобы сделать там хранилище для разнообразных устройств. В склоне холма виднелся вход в пещеру в виде длинной узкой щели, ведущей вертикально вверх. Внешне здесь ничего не изменилось за прошедшие годы, и настроение Хоукмуна слегка улучшилось. Быстрым шагом он спустился со склона.

— Пойдемте. Будем надеяться, что сокровища остались нетронутыми.

Но в этой сумятице у Дориана совершенно вылетела из головы одна важная деталь. Он позабыл о стороже, который охранял механические богатства предков нынешнего призрачного народа. Герцог с Оладаном уже сражались с этим стражем, но так и не смогли его уничтожить. Вспомнив о нем, Хоукмун пожалел о своем решении оставить верблюдов там, где некогда был город, ибо сейчас ему захотелось уехать прочь.

— Что там за шум? — полюбопытствовал граф Брасс, заслышав далекий звук, похожий на приглушенное рыдание, что доносился из трещины в скале. — Вам он знаком, герцог Дориан?

— Еще бы, — мрачно подтвердил Хоукмун. — Я очень хорошо его узнаю. Это крик механического зверя, стального создания, охраняющего эти пещеры. Я надеялся, что серьезно повредил его, но боюсь, что теперь опасность грозит нам самим.

— У нас есть мечи, — заметил граф Брасс. Но Хоукмун лишь расхохотался в ответ.

— Верно, у нас есть мечи. И нас трое, — подчеркнул Ноблио. — И все мы люди опытные.

— Ода.

Стенания сделались громче, когда тварь унюхала гостей.

— Тем не менее у нас есть перед ней» лишь одно преимущество, — продолжил Хоукмун негромко. — Мы зрячи, тогда как она слепа. Это наш единственный шанс обратиться в бегство, вернуться в Сориандум к нашим верблюдам. Возможно, что здесь поможет мое огненное копье.

— Обратиться в бегство? — граф нахмурился. Обнажив меч, он задумчиво погладил рыжеватые усы. — Я никогда не сражался со стальными зверями, Хоукмун, и мысль о бегстве мне не по душе.

— Тогда вы умрете в третий раз! — воскликнул герцог в отчаянии. Послушайте, граф Брасс, вы знаете, что я не трус, но если мы хотим уцелеть, нам нужно вернуться к нашим верблюдам, прежде чем тварь нас учует. Взгляните!

Металлическое чудовище показалось в проходе, повернув огромную слепую голову к источнику шума, возбуждавшему ее ненависть. — Ну и ну! — выдохнул граф Брасс. — Вот так чудовище!

Покрытое блестящей разноцветной чешуей, тело зверя было раза в два больше человеческого, вдоль хребта торчали длинные острые шипы. Когда он, чуть подрагивая от нетерпения, двинулся в сторону троих друзей, разноцветные лучи от его чешуек брызнули во все стороны, ослепив спутников. Мощные лапы заканчивались длинными острыми когтями, похожими на изогнутые кинжалы. Механическая тварь напоминала огромную гориллу. Фасетчатые, как у мухи, глаза были разбиты во время предыдущего сражения с Хоукмуном и Оладаном. Каждый его шаг сопровождался лязгом и скрежетом, будто двигалась груда металлолома. Кроме того, время от времени механизм испускал высокий пронзительный вопль, от которого ломило зубы. Едва зверь выполз из щели наружу, в воздухе разнесся запах раскаленного металла.

Хоукмун стиснул руку графа.

— Граф, прошу вас, умоляю, это место никак не годится для схватки.

— Верно, — отозвался граф Брасс, признавая логику доводов друга. — Но ведь эта тварь бросится за нами, если мы вернемся на ровное место.

— В этом можете не сомневаться.

Разойдясь в разные стороны, друзья начали быстро спускаться по склону холма, а затем направились в ту сторону, где оставили своих верблюдов.

Животные уже почувствовали металлический запах чудовища, они пятились, мотали головами, туго натягивали поводья, привязанные к деревьям.

С оскаленных морд летели хлопья пены, выпученные глаза дико вращались, вся земля вокруг была изрыта их копытами.

Жалобный и одновременно яростный вопль чудовища эхом прокатился по холмам у них за спиной.

Хоукмун протянул графу Брассу огненное копье.

— Сомневаюсь, что это подействует, но нужно попробовать.

С ворчанием граф взял в руки оружие.

— Я бы все же предпочел схватиться с этой тварью врукопашную.

— Вполне возможно, что до этого еще дойдет, — с мрачным юмором отозвался Хоукмун.

Опустившись на все четыре лапы, шатающейся походкой зверь вскарабкался на вершину ближайшего холма и замер». Словно принюхиваясь или пытаясь на слух различить биение сердец.

Ноблио, которому не досталось огненного копья, встал за спиной у друзей.

— Мне что–то надоело погибать, — заметил он с улыбкой. — Неужто такова участь всех покойников? Умирать и умирать раз за разом сквозь бесчисленные воплощения. Весьма непривлекательная перспектива.

— Огонь! — воскликнул Хоукмун, нажимая на пусковую скобу. И в тот же миг граф Брасс тоже пустил в ход оружие.

Два ослепительных рубиновых луча одновременно впились в тело монстра, который зафыркал от ярости. Чешуйки его раскалились, а местами даже побелели, однако огонь на него не подействовал. Казалось, тварь даже не заметила устремленных на нее огненных копий. Тряхнув головой, Хоукмун опустил оружие, и граф Брасс последовал его примеру. Ни к чему было без нужды истощать их запас.

— Похоже, есть лишь один способ победить чудовище, — предположил граф Брасс.

— Какой же?

— Заманить его в расщелину.

— Но тут нет никаких расщелин, — возразил Ноблио, испуганно косясь на приближающуюся тварь.

— Или в пропасть, — продолжил граф Брасс. — Если бы нам удалось заставить его броситься с какой–нибудь скалы»

— Но тут нет никаких скал, — терпеливо возразил Ноблио.

— Тогда, вероятно, мы все погибнем, — пожал плечами граф Брасс.

И в ту же секунду граф выхватил саблю из ножен и с громким боевым воплем бросился на механическое чудовище.

Тварь взревела и, поднявшись на дыбы, принялась рассекать воздух когтями.

Выбрав момент, граф увернулся от удара мощной лапы и нанес сильный удар по туловищу зверя. Раздался звон металла. Граф отпрыгнул, с ловкостью пронзив передние лапы механического противника.

Хоукмун поспешил ему на помощь, занявшись одной из конечностей чудовища, а Ноблио, позабыв на миг о своей ненависти ко всякому насилию, попытался всадить свою шпагу прямо в пах железной твари, однако та с легкостью перекусила ее своими стальными челюстями.

— Назад, Ноблио, — велел ему Хоукмун. — Больше вы ничего не сможете сделать.

Тварь повернула голову на звук и вновь взмахнула лапой. Пытаясь увернуться от когтей, Хоукмун попятился и упал.

С яростным ревом граф Брасс бросился в атаку, и вновь сталь зазвенела по чешуе. Теперь зверь повернулся к графу, пытаясь определить источник нового неприятного ощущения.

Вскоре трое нападающих совсем обессилели. Длительный переход по пустыне изнурил путников, а бегство от механической твари совсем измотало их. Хоукмун понял, что они обречены на гибель.

У него на глазах огромная железная лапа ударила по бронзовым доспехам графа, отбросив его на несколько метров назад. Тот не устоял на ногах и рухнул на землю, на некоторое время утратив способность двигаться.

Почувствовав, что враг его теперь беззащитен, механический зверь двинулся вперед, чтобы раздавить его своими гигантскими лапами.

С воплем Хоукмун набросился на существо и ударил ею мечом по спине, но тварь продолжала двигаться к тому месту, где лежал граф Брасс, не обращая на удары никакого внимания.

Герцог обогнул тварь и бросился вперед, чтобы прикрыть друга.

Ему по–прежнему никак не удавалось сбить тварь с пути, она неслась вперед, вперив перед собою слепой взгляд разбитых глаз.

Затем и Хоукмун оказался на земле, израненный, оглушенный. Граф Брасс с трудом пытался подняться на ноги. Но тут огромная лапа нависла над его другом, тот вскинул руку, словно пытаясь защититься… Ноблио набросился на монстра, словно надеялся одолеть его голыми руками.

Последней мыслью Хоукмуна было: я вновь привел друзей к гибели. Прав был Калан — я и впрямь их Немезида.

Глава 5

ДРУГАЯ ЛОНДРА

И вдруг стальное чудовище застыло на месте.

Исторгло жалобный вопль.

Граф Брасс был не из тех, кто упустил бы подобную возможность. Он поспешно откатился подальше от огромной лапы. У него еще не доставало сил подняться, но он торопливо пополз прочь, по–прежнему держа в руке саблю.

Ноблио с Хоукмуном как будто остолбенели, недоумевая, что могло приключиться с монстром и заставило его прервать бой, исход которого был очевиден.

Механическая тварь прижалась к земле. С испуганным стоном она повернула голову, словно прислушиваясь к лишь ей одной слышному голосу.

Граф Брасс наконец сумел встать и решительно обернулся навстречу монстру.

И в этот миг тварь с оглушающим грохотом рухнула на землю, и пестрая чешуя ее померкла, точно внезапно тронутая ржавчиной. Она больше не шевелилась.

— Что такое? — Звучный голос графа Брасса был исполнен недоумения. Неужто мы одолели ее одной лишь силой воли?

Хоукмун разразился хохотом, ибо неожиданно заметил туманные очертания среди холмов, которые с каждым мигом делались все отчетливее.

— Кто–то другой позаботился об этом. Ноблио изумленно вскрикнул, в свою очередь заметив, куда смотрит его Друг.

— Что же это? Город–призрак?

— Можно сказать и так.

Граф Брасс заворчал и поднял клинок.

— Эта новая угроза мне совсем не по душе.

— Надеюсь, это не угроза, по крайней мере не для нас, — объявил Хоукмун. Это возвращается Сориандум, У них на глазах полупрозрачные контуры становились все отчетливее, и наконец город появился вновь на своем прежнем месте, раскинувшись на самой границе сухой безбрежной пустыни и зеленых холмов. Древний город, город развалин.

Граф Брасс выругался и пригладил усы с видом человека, готового в любой миг перейти в наступление.

— Можете убрать оружие, граф Брасс, — сказал ему Хоукмун. — Это тот самый Сориандум, который мы так долго искали. Призрачный народ — эта древняя раса бессмертных, о которой я вам рассказывал — пришел к нам на помощь. Перед вами Сориандум Прекрасный, взгляните.

Ибо даже разрушенный Сориандум был прекрасен. Поросшие мхом стены, фонтаны, высокие, полуразвалившиеся башни в зарослях оранжевых, желтых и красных цветов, потрескавшийся мрамор плит, гранитные и обсидиановые колонны, — все поражало своей красой. Все дышало спокойствием. Даже птицы, что гнездились в вековых руинах, даже ветер, играющий прахом на пустынных улицах.

— Это Сориандум, — почти шепотом повторил Хоукмун.

Они стояли, не двигаясь, а мертвая железная тварь лежала у них под ногами.

Первым вперед пошел граф Брасс. Он пересек заросший травой мозаичный пол, коснулся рукой ближайшей колонны.

— Она настоящая, — пробормотал он. — Как такое возможно?

— Я всегда первым отрицал выдумки людей, верящих в сверхъестественное, заявил Ноблио. — Но сейчас невольно задаюсь вопросом…

— Это благодаря науке Сориандум вернулся на свое место, — пояснил Хоукмун. — Точно так же, как наука некогда позволила ему отсюда исчезнуть. Мне это известно, поскольку я сам отправился за тем устройством, которое помогло призрачному народу осуществить свое фантастическое путешествие. Они не в силах покинуть пределы города. Эти люди подверглись влиянию некоего процесса, о котором я не имею ни малейшего представления. Они смогли полностью избавиться от плотской оболочки и перейти в новое состояние… Состояние чистейшего разума, духа… Не знаю, как лучше сказать. Обычно они незримы, но если пожелают, то способны принимать человеческий облик. Их сила многократно превосходит силу большинства смертных, и в то же время это самые мирные существа, каких я только знаю… И красота их сравнима лишь с красотой их города.

— Вы льстите нам, старый друг, — раздался внезапно голос прямо из воздуха.

— Ринал? — тут же признав его, воскликнул Хоукмун. — Это вы?

— Конечно, я. Но кто ваши спутники? Наши инструменты выходят из строя в их присутствии. Именно поэтому мы сперва и не рискнули появиться, ни сами по себе, ни вместе с городом, ибо опасались, что они питают некие черные замыслы в отношении Сориандума, а вас сюда завлекли силой или хитростью.

— Это мои добрые друзья, — возразил Хоукмун. — Но они родом не из этого времени. Возможно, поэтому они воздействовали на ваши инструменты, Ринал.

— Возможно. И я поверю вам, Хоукмун, ибо у меня нет причин вам не верить. Добро пожаловать в Сориандум, ибо именно вам мы обязаны тем, что до сих пор существуем — Точно так же, как и я обязан вам жизнью, — с улыбкой отозвался Хоукмун. — Где же вы, Ринал?

И в тот же миг рядом с ними в воздухе возникла стройная полупрозрачная фигура Ринала. Тело его слегка отливало молочной белизной, на нем не было ни одежды, ни украшений. Черты удлиненного липа поражали своим изяществом, а глаза, лишенные зрачка и радужной оболочки, казались слепыми.

— Города–призраки и люди–призраки, — проворчал граф Брасс, вкладывая оружие в ножны. — Однако если это вы спасли нас от чудовища, — добавил он, указывая на механическую тварь, — то должен поблагодарить вас за это.

И, сменив гнев на милость, он любезно поклонился.

— Примите мою глубочайшую благодарность, господин призрак.

— Сожалею, что наш страж причинил вам столько неприятностей, — отозвался Ринал Сориандумский. — Мы создали его много столетий назад для охраны наших сокровищ. Мы давно уничтожили бы его, если бы не опасались служителей Империи Мрака. Они могли бы завладеть чудесными устройствами и использовать их во зло всем прочим людям. К несчастью, мы можем управлять поведением зверя лишь в границах города. Более того, и Дориану Хоукмуну это известно, само наше существование связано с сохранностью и существованием Сориандума, Поэтому лишь сейчас, когда страж оказался в черте города, мы сумели дать ему приказ умереть.

— Стало быть, нам повезло, герцог Дориан, что по вашему совету мы отступили именно сюда, — воскликнул Ноблио. — Иначе сейчас мы все трое были бы мертвы.

— А где еще один ваш спутник? — полюбопытствовал Ринал. — Тот, кто сопровождал вас в первый раз, когда вы прибыли в Сориандум?

— Оладан мертв уже дважды, — негромко отозвался Хоукмун.

— Дважды?

— Именно так… И повторная смерть грозила сегодня также двум моим друзьям, которых вы видите сейчас перед собой.

— Вы меня заинтриговали! — воскликнул Ринал. — Но пойдемте, мы найдем вам что–нибудь подкрепиться, а тем временем вы объясните нам все эти загадки. Мне и немногим другим моим уцелевшим соплеменникам.

Ринал вел троих друзей по разбитым улицам города, пока не остановился перед трехэтажным зданием, в первом этаже которого не было ни окон, ни дверей. Хоукмун, вспомнив первое посещение Сориандума, тотчас узнал его. Это был дом, где жили люди призрачного народа, когда им по каким–то причинам приходилось становиться видимыми. И действительно, стоило им остановиться, как с верхнего этажа плавно спланировали два полупрозрачных призрака. Подхватив гостей под руки, они без всяких усилий подняли их в воздух и перенесли на второй этаж, к широко открытому большому окну, которое, вероятно, и являлось входом в здание.

В пустой комнате, освобожденной от всякого мусора, им подали кушанья и напитки, хотя самому Риналу и его соплеменникам пища была ни к чему. Несмотря на странный вид, трапеза оказалась весьма изысканной, и граф Брасс отдал ей должное, лишь изредка вставляя пару слов в рассказ Хоукмуна, который объяснял Риналу, зачем им понадобилась помощь Сориандума и его народа.

Когда герцог закончил, рассказ, граф Брасс еще продолжал наслаждаться трапезой, невзирая на улыбку Ноблио, которого куда больше, чем изысканные яства, заинтересовал Сориандум и его жители, история города и его наука. Он засыпал Ринала вопросами, на которые тот поспешил ответить в меру своих сил. Так он поведал Ноблио, каким образом во время Тысячелетия Ужаса, когда большинство держав и народов стремились расширить и увеличить свою военную мощь, один лишь Сориандум благодаря своей географической изоляции смог остаться в стороне от всеобщего безумия, не вступая ни в какие военные конфликты. Люди призрачного народа сосредоточились на постижении тайн материи, исследовании времени и пространства. Жители города не только пережили самые суровые времена хаоса и разрушений, но и сохранили свои знания, в то время как на всей Земле, что нередко случалось после катаклизмов такого масштаба, воцарились тьма и суеверие.

— Именно поэтому сегодня нам и нужна ваша помощь, — промолвил Хоукмун. Мы хотели бы знать, каким образом барон Калан Витальский смог избежать смерти и где он нашел себе пристанище. Как ему удалось изменить ткань времени и перенести графа Брасса и Ноблио, а также остальных наших друзей, о которых я вам рассказывал, из одного времени в другое, не создав при этом некоего парадокса, пусть даже хотя бы в нашем сознании.

— Ну, эта проблема достаточно легко разрешима, — отозвался Ринал. Похоже, что ваш Калан овладел огромной силой. Разве не он уничтожил ту машину с кристаллом, которую я подарил вам, чтобы вы могли перенести свой замок и город в другое измерение?

— Нет, полагаю, то был Тарагорм, — ответил Хоукмун. — Однако по уму и способностям Калан мало в чем уступает прежнему хозяину Дворца Времени. Тем не менее у меня сложилось впечатление, что Калан не слишком уверенно чувствует себя, управляя этими силами, и боится использовать их на полную мощь. Почему–то он убежден, будто смерть моя способна изменить прошлое. Разве такое возможно? Ринал задумался.

— Да, вероятно, — промолвил он наконец. — Должно быть, этот барон Калан неплохо разбирается в сложнейших вопросах времени. С объективной точки зрения, разумеется, существуют лишь прошлое, настоящее и будущее. Однако мне представляется, он избрал уж очень сложный путь для достижения цели. Если он и впрямь способен до такой степени воздействовать на время, то почему бы ему не попытаться вас убить до того, как.., говоря субъективно.., вы начали служить Рунному Посоху.

— Но разве от этого не изменились бы и все события, касавшиеся нашей победы над Империей Мрака?

— Вот в этом и заключен парадокс. События — это события, они происходят, в них — истина. Однако истина различна в разных измерениях. Вполне возможно, что существуют плоскости Земли, столь похожей на вашу собственную, что там могут произойти точно те же события…

Ринал улыбнулся. Глубокие морщины прорезали загорелый лоб графа Брасса, и он потрепал свои усы, качая головой, словно считал Ринала законченным безумцем.

— Возможно, у вас есть какая–либо иная гипотеза, граф Брасс?

— Меня прежде всего интересует политика, — отозвался тот. — А абстрактной философией я никогда не увлекался. Поэтому признаюсь честно, что не способен следить за ходом ваших мыслей. Хоукмун рассмеялся.

— Я тоже. И лишь Ноблио, похоже, понимает, о чем ведет речь Ринал.

— По крайней мере, отчасти, — признал тот. — Отчасти. Стало быть, вы полагаете, что Калан может находиться в ином измерении Земли, где существует, скажем так, некий граф Брасс, который не совсем тот граф Брасс, который сидит сейчас рядом со мной.

— Как это? — проворчал граф. — У меня, что, есть двойник?

И снова Хоукмун рассмеялся. Но Ноблио продолжал с серьезным видом:

— Не совсем, граф. Я просто подумал, что в том мире, где мы сейчас находимся, именно вы являетесь двойником… Собственно говоря, точно так же, как и я. Полагаю, что это не наш мир… Что то прошлое, что сохранилось у нас в памяти во всех деталях, не совсем соответствует тому, о котором хранит воспоминания наш друг Хоукмун. Мы явились сюда незваными гостями, хотя и не по своей вине. Нас перенесли сюда, чтобы убить герцога Дориана. Однако если не принимать во внимание извращенную месть, то почему же барон Калан не попытался убить его своими руками? Зачем ему нужна наша помощь?

— Из–за возможных последствий.., если ваша теория верна, — пояснил Ринал. — Должно быть, его замысел перекликается с каким–то другим планом, противоречащим его интересам. Если он убьет Хоукмуна, то с ним самим случится нечто. Вступит в действие цепь событий, вписанная в течение времени, которая сильно разнится с теми событиями, которые произойдут, если преступное деяние совершит кто–то из вас.

— Но он же должен был предусмотреть тот вариант развития событий, при котором мы откажемся убивать Хоукмуна?

— Не думаю. Мне сдается, что у барона Калана все пошло наперекосяк. Вот почему он так упрямится, пытаясь заставить вас убить герцога даже тогда, когда у вас уже появились явные сомнения в его искренности. Должно быть, весь план его строился на том, что Хоукмун погибнет в Камарге. Вот почему он так бесится теперь. Скорее всего, у него были и какие–то другие замыслы, а теперь все они поставлены под угрозу из–за того, что герцог по–прежнему жив и здоров, именно поэтому барон избавился лишь от тех двоих из вас, которые непосредственно напали на него. Стало быть, он уязвим, и вам необходимо понять, в чем кроется его уязвимость.

Хоукмун пожал плечами.

— Но как нам выяснить это? Мы даже не знаем, где прячется барон Калан.

— Возможно, отыскать его нам удастся, — задумчиво промолвил Ринал. — У нас имеются кое–какие устройства, которые мы изобрели, когда собирались переместить город сквозь измерения. Зонды и иные похожие инструменты, способные прощупывать различные слои множественной Вселенной. Одно из таких устройств служило нам для того, чтобы наблюдать за этой областью пространства Земли, пока сами мы прятались в иной плоскости. Но теперь мы готовы подключить их все и сделать необходимые настройки. Это займет некоторое время. Думаете, стоит попробовать?

— Не сомневаюсь, — подтвердил Хоукмун.

— Вы хотите сказать, что мы сумеем схватить Калана? — проворчал граф Брасс.

Ноблио положил руку на плечо человека, который несколько лет спустя станет его лучшим другом.

— Вы слишком торопитесь, граф. Устройства Ринала могут лишь просматривать иные измерения, а вот перенестись туда, полагаю, будет куда сложнее.

Ринал склонил голову.

— Совершенно верно. Однако давайте сперва попробуем отыскать вашего барона Калана. Успех я не гарантирую, ведь только на одной нашей Земле существует бесчисленное множество измерений.

На следующий день, в то время как Ринал и его соплеменники настраивали свои машины, Хоукмун, граф Брасс и Ноблио отъедались и отсыпались, восстанавливая силы, растраченные во время путешествия в Сориандум и в сражении с механической тварью.

Но вот под вечер невесомая фигура Ринала возникла за окном, освещенная лучами заходящего солнца.

— Аппараты готовы, — промолвил он. — Не желаете ли присоединиться к нам. Мы начинаем исследовать измерения.

Граф Брасс одним прыжком оказался на ногах.

— Разумеется, мы хотим присутствовать при этом.

Оба спутника его поднялись, и тут же в комнату влетели друзья Ринала, чтобы перенести гостей на нижний этаж. Друзья оказались в помещении, сплошь заставленном рядами машин, совершенно не похожих на все, что им доводилось видеть. Как и та машина–кристалл, что перенесла когда–то замок Брасс в другое измерение, эти аппараты более всего походили на причудливые сочетания металла и сверкающих драгоценных камней. Перед каждой из них в воздухе невесомо парил один из людей–призраков. В руках у них были небольшие самоцветы странной формы, отдаленно напоминавшие ту пирамидку, которую Хоукмун видел у Калана.

На экранах, находящихся над машиной, непрерывной чередой сменяли друг друга изображения, в то время как лучи устройств просвечивали многочисленные плоскости многомерной Вселенной. На экранах возникали странные причудливые сцены и пейзажи, большинство из которых мало чем напоминали ту Землю, которую знал герцог.

Спустя несколько часов блужданий по мирам Хоукмун внезапно воскликнул:

— Там! Звериная маска! Я видел ее!

Оператор коснулся нескольких кристаллов, пытаясь вернуть картинку, которая мелькнула на экране, но тщетно.

Поиск продолжался. Еще дважды Хоукмуну померещилось, что он видит изображение тех мест, где мог скрываться Калан, и дважды они их упускали.

Но вот наконец, совершенно случайно, на экране возникло изображение сверкающей белой пирамиды. Зонды уловили особенно мощный сигнал, ибо устройство, судя по всему, возвращалось из очередного путешествия. — И Хоукмун надеялся, что пирамида как раз возвращается в свое секретное убежище.

— Теперь мы сможем последовать за ней. Смотрите!

Трое путешественников тесно обступили экран. Лучи аппарата неотступно следовали за молочно–белой светящейся пирамидой. Та наконец приземлилась. Ее грани медленно поблекли и стали прозрачными, открыв взорам наблюдателей фигуру и ненавистные черты барона Калана Витальского. Барон, разумеется, не подозревал, что за ним следят три пары глаз, горящих мщением. Он вышел из машины и оказался в просторном сумрачном помещении, где находилось множество незнакомых приборов и аппаратов. Все вместе это напоминало картину секретной лаборатории Калана в Лондре, какой ее запомнил Хоукмун. Взяв в руки лежащие на одном из столов бумаги, барон принялся читать, при этом недовольно хмурясь. Еще один человек возник в зале и обратился к Калану, однако смысл разговора остался неизвестен, ибо зонды не улавливали звуков. Вновь пришедший был одет по старой моде сановников Империи Мрака, все лицо его скрывалось под огромной неудобной маской. Металлическая личина, украшенная разноцветной эмалью, была выполнена в виде морды шипящей рептилии.

Хоукмун понял, что человек этот принадлежит к Ордену Змеи, подобно большинству колдунов и ученых Гранбретании. У них на глазах человек в змеиной маске протянул другую личину Калану, который поспешно надел ее, ибо ни один гранбретанец его ранга не должен был появляться на людях с открытым лицом.

Маска Калана также изображала змеиную голову, но была украшена богаче, нежели личина его слуги.

Хоукмун потер подбородок, гадая, что же показалось ему удивительным в этой сцене. Жаль, что не было рядом д'Аверка, ибо тот куда лучше разбирался в обычаях Империи Мрака. Тот сразу бы понял, что встревожило его друга.

Но внезапно он догадался: маски эти были куда более грубыми, чем те, которые ему доводилось видеть в Лондре, даже у слуг. Отделка не выдерживала никакой критики. Но в чем же дело?

Аппарат следил за Каланом, когда тот вышел из лаборатории в лабиринт узких крытых переходов, очень похожих на те, что когда–то соединяли друг с другом здания Лондры. С первого взгляда это место очень напоминало столицу Гранбретании, но при, более тщательном рассмотрении коридоры в каких–то мелочах отличались от тех, которые запомнились Хоукмуну, фрески и барельефы, украшающие стены, были куда худшего качества. В прежней Лондре никто не потерпел бы подобной примитивности и безвкусицы в формах и красках. Несмотря на всю свою развращенность, владыки Империи Мрака требовали от своих подданных истинного мастерства даже в мельчайших деталях.

Здесь же ничего этого не было и в помине. Все производило впечатление незавершенности, словно грубая декорация.

Изображение сменилось, показав Калана входящим в другой зал, где собралось довольно много людей. Все они, естественно, тоже были в масках. И этот зал также показался Хоукмуну знакомым, однако и он выглядел гораздо более грубым и уродливым.

Графу Брассу не сиделось на месте.

— Но когда же мы сможем проникнуть туда? Теперь нам под силу немедленно расправиться с нашим врагом.

— Странствовать сквозь измерения не так–то просто, — мягко возразил Ринал. — Кроме того, мы еще не сумели с точностью определить, где находится этот мир.

Хоукмун улыбнулся графу Брассу:

— Терпение, друг мой.

Этот граф Брасс был куда более непоседливым, чем тот друг, которого он знал прежде. Возможно, сказывалась разница в двадцать лет, или, как и предположил Ринал, это все же был не тот человек, а лишь двойник, очень на него похожий, родом из иного измерения. Как бы то ни было, сказал себе Хоукмун, этот граф Брасс нравился ему, откуда бы он ни был родом.

Этот граф Брасс был куда более дерзок и нетерпелив, нежели тот, кого знал когда–то Хоукмун. Возможно, потому, что он был на два десятка лет моложе.

— Наш зонд слабеет, — объявила Тень, управлявшая экраном. — Должно быть, это измерение во многих слоях от нас.

Ринал кивнул.

— Да, это верно. В эти места не отваживались забираться даже самые смелые наши исследователи. Непросто будет отыскать туда проход.

— Однако Калану это удалось, — возразил Хоукмун. Ринал слабо улыбнулся.

— Случайно или намеренно, друг Хоукмун?

— Скорее всего, намеренно. Где еще мог бы он найти другую Лондру?

— Построить новый город вполне возможно, — заметил на это Ринал.

— Да, — вздохнул Ноблио. — Равно как и новую реальность.

Глава 6

НОВАЯ ЖЕРТВА

Троим друзьям не оставалось ничего другого, кроме как терпеливо ожидать, покуда Ринал со своими товарищами пытался отыскать возможность проникнуть сквозь измерения в убежище барона Калана де Виталя.

— Принимая во внимание этот новый культ, что появился в подлинной Лондре, я не удивлюсь, если узнаю, что Калан тайком навещает своих сторонников. Это объясняет те слухи, что якобы некоторые сановники Империи Мрака до сих пор живут и здравствуют в гранбретанской столице, — задумчиво заметил Хоукмун. Так что у нас есть еще одна возможность: отправиться туда и поджидать Калана на месте. Но успеем ли мы проделать такой путь?

Граф Брасс покачал головой.