Конец всех песен Муркок Майкл

— Значит?…

— Обстоятельства…

— Вы двое лучше оставайтесь здесь, — говорил инспектор Спрингер двум констеблям, — чтобы не спускать с них глаз, он повел своих людей по лестнице. Джерек и Амелия сели на мягкую скамейку.

— Не хотите ли чаю? — спросила Амелия своего мужа, путешественника во времени и двух констеблей.

— Ну… — сказал один из констеблей.

— Я думаю, это было бы неплохо, — сказал другой.

Джерек был рад услужить. Он повернул кольцо власти и произвел серебряный чайник, шесть фарфоровых чашек и блюдец, кувшины с молоком и горячей водой, серебряный чайник для заварки, шесть серебряных ложек и примус.

— Нужен сахар, я думаю, — пробормотала она, — а не примус.

Он исправил ошибку.

Оба полицейских от неожиданности сели, уставившись выпученными глазами на чай. Мистер Ундервуд остался стоять, но казался более неподвижным, чем раньше, что-то бормоча про себя. Только путешественник во времени реагировал совершенно нормально.

Миссис Ундервуд, казалось, подавила усмешку, наливая чай и подавая чашки.

Констебли взяли чашки, но только один пригубил. Другой просто сказал: «Боже!» — и поставил чашку на стол, а его товарищ вымученно улыбаясь сказал:

— Очень хорошо, очень хорошо, — и снова и снова повторял эти слова.

Сверху раздался неожиданно громкий треск и вопль. Озадаченный Джерек и Амелия посмотрели вверх.

— Надеюсь, они не ломают… — начал путешественник во времени.

Послышался топот сапог, и инспектор Спрингер, сержант Шервуд и их люди, спотыкаясь и тяжело дыша, ввалились назад в залу.

— Они атакуют! — закричал сержант Шервуд двум другим полицейским.

— Кто-о?

— Враг, конечно, — ответил инспектор Спрингер подбежав чтобы выглянуть в окно. Они, должно быть, знают, что мы находимся в доме. Это хитрые бестии, будьте уверены!

— Что случилось инспектор? — спросил Джерек, поднося чашку чая гостю.

— Что-то снесло вверху башни, вот и все! — инспектор автоматически принял чай. — Начисто. Какое-то мощное морское орудие, вероятно. Здесь рядом есть море?

— Нет. Интересно кто мог сделать это? — Джерек вопросительно посмотрел на Амелию. Она пожала плечами.

— Божий гнев! — объявил с надеждой мистер Ундервуд, но никто не обратил внимания на его предложение.

— Я помню, как-то раз летающая машина Герцога Королев врезалась в мое ранчо, — сказал Джерек. — Вы не заметили летающей машины, инспектор?

Инспектор Спрингер продолжал всматриваться в окно.

— Это было, как молния с неба, — сказал он.

— Крыша была на месте, — добавил сержант Шервуд, а в следующий момент она исчезла. Раздался взрыв-бац и на секунду стало очень жарко.

— Похоже на какой-то луч, — сказал путешественник во времени, наливая себе еще чашку чая.

Инспектор Спрингер проявил себя читателем популярных еженедельников, судя по быстроте, с которой он воспринял замечание.

— Вы имеете в виду луч смерти?

— Если хотите.

Инспектор потрогал свой ус.

— Мы сделали ошибку, явившись невооруженными, — размышлял он.

— А! — Джерек вспомнил свою первую встречу с разбойниками-музыкантами в лесу. — Это вероятно вернулись латы. У них есть оружие. Они демонстрировали его. Очень мощное, к тому же.

— Это литовцы. Я мог догадаться! — инспектор Спрингер нагнулся ниже. — у вас есть возможность сообщить им, что вы наши пленники?

— Боюсь никакой. Я мог бы пойти и найти их, но они могут быть на сотни миль отсюда.

— Сотни? О, Боже! — воскликнул сержант Шервуд. Он посмотрел на потолок, будто ожидая, что тот упадет на него. — Вы правы, инспектор. Мы должны были прихватить пистолеты.

— Судный день пришел! — пропел Гарольд Ундервуд, поднимая палец.

— Мы должны представить его Лорду Монгрову, — сказал Джерек, вдохновленный пришедшей мыслью. — Они хорошо поладят. Не правда ли, Амелия?

Но она не ответила, смотря со смесью симпатии и покорности на своего бедного безумного мужа. — Я виновата, — сказала она. — Это все моих рук дело. О, Гарольд, Гарольд!

Раздался еще один громкий треск. На стенах и потолке появились трещины. Джерек повернул кольцо власти и восстановил дворец.

— Я думаю, что вы найдете крышу на месте, инспектор. Если захотите продолжить свое турне.

— Я получу медаль за это, если когда-нибудь вернусь назад, — сказал сам себе инспектор Спрингер. Он вздохнул.

— Я предлагаю сэр, — сказал сержант, — что мы сделаем все что можем, и вернемся с этими двумя.

— Вы вероятно правы. Поспешим. Им лучше надеть браслеты, а?

Двое констеблей достали наручники и приблизились к Джереку и Амелии.

В этот момент в окне появилось ужасное видение проплыло внутрь зала. Это был Епископ Касл, задыхавшийся и выглядевший крайне возбужденным в съехавшей на бок огромной митре.

— О, мои дорогие любители приключений! Латы вернулись и разрушают все! Убийства, грабежи, насилие! Это чудесно! А, у вас есть компания…

— Думаю вы встречались с большинством из них, — сказал Джерек. — Это инспектор Спрингер, сержант Шервуд…

Епископ Касл медленно опустился на пол, кивая и улыбаясь. Моргая глазами, констебли попятились назад.

— Они взяли пленников! Как вы в свое время взяли нас! О, наконец скука исчезла! И там была битва, величественный Герцог Королев, командовавший нашим воздушным флотом (к несчастью, он не продержался и секунды, но выглядел превосходно), и миледи Шарлотина в качестве амазонки в колеснице. Веселье вернулось в на скучный мир! Дюжина, по крайней мере, мертвы! — Он сделал извиняющийся жест компании. — Вы должны простить мне вмешательство, извините меня! Я забыл манеры…

— Я знаю вас, — сказал со значением инспектор Спрингер. — Я арестовывал уже вас в кафе «Ройял»!

— Рад видеть вас снова, инспектор, — было ясно что Епископ Касл не понял слов, которые сказал инспектор Спрингер. Он кинул трансляционную пилюлю в рот. — Значит вы решили продолжить свою вечеринку в Конце Времени?

— Конец Времени? — спросил Гарольд Ундервуд, выказывая интерес. Армагеддон?

Амелия Ундервуд подошла к нему. Она попыталась успокоить его, но он оттолкнул ее.

Ха! — сказал он.

— Гарольд, ты ведешь себя по-детски!

— Ха!

Удрученная, она осталась стоять рядом с ним.

— Вы должны увидеть разрушения! — продолжал епископ Касл. Он засмеялся. — Ничего не осталось от замка над озером, если только лаборатория Браннарта еще там. Но зверинец полностью исчез, и все апартаменты Миледи Шарлотины, и само озеро — все исчезло! Ей понадобятся часы, чтобы восстановить их, — он потянул Джерека за рукав. — Ты должен встретиться со мной и посмотреть этот спектакль, Джерек. затем и пришел, чтобы ты всего не пропустил.

— Ваши друзья никуда не пойдут, сэр. И, должен добавить, вы тоже, инспектор Спрингер сделал знак своим констеблям.

— Как чудесно! Вы берете нас в плен! У вас есть какое-нибудь оружие, как у Латов? Вы должны показать что-нибудь, инспектор, если не хотите, чтобы они превзошли вас!

— Я думал, эти литовцы на вашей стороне, — сказал сержант Шервуд.

— Конечно нет! Какое было удовольствие бы от этого?

— Вы сказали, что они уничтожают все? Насилие, грабеж, убийство?

— Точно.

— Ну, я никогда… — инспектор Спрингер почесал затылок.

— Итак, мы просто жертвы этих людей, а не наоборот?

— Я думаю, что произошло недоразумение, инспектор, — сказала миссис Ундервуд. — Видите ли…

— Недоразумение! — неожиданно Гарольд Ундервуд наклонился к ней. Распутная женщина!

— Гарольд!

— Ха!

Раздался грохот громче, чем предыдущие, и потолок исчез, открывая небо.

— Это Латы, — сказал Епископ Касл с видом эксперта. — Вы действительно должны пойти со мной, если не хотите быть уничтоженными прежде, чем получите какое-нибудь удовольствие, — он шагнул к своему аэрокару около окна. — От нашего мира ничего не останется, и это будет конец!

— Они на самом деле намерены уничтожить вас всех? — спросил путешественник во времени.

— Я думаю нет. Они пришли за пленниками. Госпожа Кристия, — сказал он Джереку, — сейчас в плену. Я думаю, это их привычка рыскать по галактике, убивая мужчин и похищая женщин.

— Вы позволили им? — спросила миссис Ундервуд.

— Что вы имеете в виду?

— Вы не помешали этому?

— О, в конце, концов, мы должны будем сделать это. Госпоже Кристии не понравится в космосе, особенно, если он стал таким пустым, как сообщил Монгров.

— Что вы скажите, Амелия? Не пойти ли нам взглянуть? поинтересовался Джерек.

— Конечно нет.

Он подавил свое разочарование.

— Возможно вы желаете, чтобы и меня похитили эти существа? — спросила она.

— Конечно нет?

— Возможно, лучше вернуться в мой хронобус, — предложил путешественник во времени. — По крайней мере, до тех пор…

— Амелия?

Она покачала головой.

— Обстоятельства слишком постыдны для меня. Теперь для меня закрыто респектабельное общество.

— Тогда вы останетесь, дорогая Амелия?

— Мистер Корнелиан, сейчас не время продолжать вашу назойливость. Я признаю, что я отверженная, но у меня все еще остаются определенные нормы поведения.

Кроме того, я тревожусь за Гарольда. Он не в себе. И в этом виноваты мы. Ну, возможно, не вы, фактически — но я должна принять на себя большую часть вины. Я должна быть тверже. Я не должна была признаваться в моей любви…

Она расплакалась.

— Значит вы признаетесь в ней, Амелия?

— Вы бессердечны, мистер Корнелиан, — всхлипнула она, — и нетактичны…

— Ха! — сказал Гарольд Ундервуд. — Хорошо, что я уже начал бракоразводный процесс…

— Превосходно! — воскликнул Джерек.

Снова послышался грохот.

— Моя машина! — вскричал путешественник во времени, выбежав наружу.

— В укрытие всем! — раздался голос инспектора Спрингера. Все его люди легли на пол.

Епископ Касл уже сидел в своем аэробусе, окруженный облаком пыли.

— Ты идешь, Джерек?

— Думаю, нет. Надеюсь, вы повеселитесь, Епископ Касл!

— Обязательно, обязательно, — аэрокар стал подниматься в небо.

Только мистер и миссис Ундервуд и Джерек Корнелиан остались стоять среди руин дворца.

— Пойдемте, — сказал Джерек им обоим. — Думаю, я знаю, где мы найдем безопасность, — он повернул кольцо власти, материализовался его старый аэрокар в виде локомотива, пыхтящего белым дымом из трубы. — Простите за отсутствие изобретательности, — сказал Джерек им, — но так как мы спешим…

— Вы спасете и Гарольда тоже? — спросила она, когда Джерек подсаживал ее мужа на борт.

— Почему нет? Вы сказали, что тревожитесь за него, — он весело улыбнулся, в то время как над головами проревел обжигающий малиновый сгусток чистой энергии. — Кроме того, я хочу услышать подробности этого развода, который он планирует. Разве это не та церемония, которая должна произойти прежде, чем мы сможем пожениться?

Она не ответила на это, но встала рядом с ним на подножке.

— Куда мы направляемся, мистер Корнелиан?

Локомотив запыхтел, направляясь вверх.

— Я полон дыма, — запел он. — Я покрыт копотью и чихаю углем!

Мистер Ундервуд схватился за перила и уставился вниз, на руины, оставшиеся на месте дворца. Его колени затряслись.

— Это старая железнодорожная песня из вашего времени, — объяснил Джерек. — Вы не хотели бы быть кочегаром?

Он предложил мистеру Ундервуду платиновую лопату. Мистер Ундервуд без слов принял лопату и механически начал подкидывать уголь в топку.

— Мистер Корнелиан! Куда мы направляемся?

— В безопасное место, дорогая Амелия, уверяю вас.

15. ДЖЕРЕК КОРНЕЛИАН И МИССИС УНДЕРВУД НАХОДЯТ УБЕЖИЩЕ,

А МИСТЕР УНДЕРВУД — НОВОГО ДРУГА

— Вам нравится, дорогая Амелия, этот город?

— Я нахожу это место невероятным. Я не осознавала, слыша только разговоры о таких поселениях, насколько обширными и какими непохожими на наши города они являются.

Мистер Ундервуд стоял невдалеке, на другой стороне небольшой площади.

Зеленые шары из нерезкого света размером примерно с теннисный мяч бегали вверх и вниз по его вытянутым рукам, он наблюдал за ними с детским восхищением. Воздух над ним был черным, пурпурным, темно-зеленым, с малиновыми прожилками, в котором составные части расширялись и сужались в симуляции дыхания, выпуская испарения, бронзового цвета искры сыпались дождем поблизости, энергия дугой перебегала от одной башни к другой, сталь пела. Город бормотал что-то приглушенно, почти сонно. Даже узкие ручейки ртути, пересекающие землю у их ног, казались бегущими медленно.

— Город защищает себя, — объяснил Джерек, — я видел это прежде. Никакое оружие не может действовать внутри них, никакое оружие не может нанести им вред извне, потому что в их распоряжении всегда больше энергии, чем может обрушить на них любое оружие. Это часть их первоначального назначения.

— Он больше напоминает завод, чем город, — пробормотала она.

— Его природа, на самом деле, ближе к музею. На планете несколько таких городов, они содержат все, что осталось от наших знаний.

— Эти испарения — они не ядовиты?

— Для человека — нет.

Она приняла его утверждение, но осталась осторожной, когда он повел их с площадки через аркаду бледно-желтых и розовато-голубых папоротников, немного напоминающие те, что они видели в Палеозое. Странный сероватый свет падал через папоротники и искажал их тени. Мистер Ундервуд шел на некотором расстоянии сзади них, тихо напевая.

— Мы должны обсудить, — прошептала она, — как спасти Гарольда.

— Спасти от чего?

— От его безумия.

— В городе он кажется счастливее.

— Без сомнения, он верит, что находится в аду, как когда-то думала я. Инспектор Спрингер не должен был приводить его.

— Я не вполне уверен, что инспектор сам в здравом уме.

— Согласна, мистер Корнелиан. Все это попахивает политической паникой. Известно о значительном интересе к спиритизму и масонству среди определенных членов кабинета в настоящий момент. Идут разговоры, что даже принц Уэльский…

Она продолжала в том же духе, полностью озадачив его. Ее информация, как он понял, была извлечена из листа бумаги, который миссис Ундервуд как-то раз приобрела.

Аркада уступила место оврагу между двумя высокими одинаковыми зданиями, стены которых были покрыты химическими пятнами и полубиологическими наростами, некоторые из которых пульсировали. Впереди них было что-то шарообразное и сверкающее, которое укатилось, когда они приблизились. В конце оврага открылась панорама, загроможденная полусгнившими металлическими реликвиями и где, в отдалении, сердитые языки пламени лизали невидимую стену.

— Вот! — сказал он. — Это, должно быть, действие оружия латов. Город защищает себя. Видите, я говорил, что мы будем в безопасности, дорогая Амелия?

Она оглянулась через плечо, туда, где сидел ее муж, на конструкции, кажущейся состоящей частично из камня, частично из какого-то вида отвердевшей резины.

— Хотелось чтобы вы попытались быть более тактичным, мистер Корнелиан. Помните, что мой муж может услышать. Пожалейте его чувства, если вы не жалеете свои и мои!

— Но он оставил вас мне. Он сказал это. По вашим обычаям этого достаточно, не так ли?

— Он разводится со мной, вот и все. У меня есть право выбирать или отвергнуть любого мужа, какого я захочу.

Конечно, но вы выбрали меня. Я знаю.

— Я не говорила вам этого.

— Вы говорили, Амелия. Вы забыли. Вы упоминали более чем один раз, что любите меня.

— Это не должно означать, что я непременно выйду за вас замуж, мистер Корнелиан. Еще есть шанс, что я смогу вернуться в Бромли, или, по крайней мере, в мое собственное время.

— Где вы будете отверженной. Вы говорили так.

— В Бромли, но не всюду, — она нахмурилась. — Могу представить скандал. Газеты опубликуют что-нибудь, будьте уверены.

— Мне кажется Вам понравилась жизнь в Конце Времени.

— Возможно. Я осталась бы здесь мистер Корнелиан, если бы меня очень настойчиво не преследовали призраки прошлого. — Еще один взгляд через плечо. — Как можно тут расслабиться?

— Это случайность. Впервые, чтобы что-то подобное произошло здесь.

— Кроме того я напомню вам, что согласно Епископу Каслу (не говоря уже об увиденном собственными глазами) ваш мир уничтожается прямо сейчас.

— Только на момент, все скоро будет восстановлено.

— Лорд Монгров и Юшарисп уверяли нас в обратном.

— Трудно принимать их всерьез.

— Вам, возможно. Но не мне, мистер Корнелиан. То, что они говорят, имеет значительный смысл.

— Следовательно, возможностей для спасения должно быть немного в тех обстоятельствах, которые вы описали, — сказал еще один голос, низкий, мелодичный, чуть сонный.

— Никаких, — объявил мистер Ундервуд. — По крайней мере, что я знаю!

— Это интересно. Я, кажется вспоминаю, кое-что из теории, но большая часть информации, которая мне требуется, хранится где-то в другом месте, в другом городе, чьи координаты я не могу вспомнить. Тем не менее, я склонен верить, что вы — или проявление заблуждения этого города, или заблуждаетесь сами, жертва слишком сильного увлечения древней мифологией. Я могу ошибаться. Были времена, когда я был непогрешим. Я был уверен, что ваши описания этого города совпадают с фактами, которые находятся в моем распоряжении. Вы можете спорить, я знаю, что я сам заблуждаюсь, хотя мои ощущения совпадают с моими инстинктами, тогда как вы, сами, делаете скоро интеллектуальные, чем инстинктивные заключения; это, по крайней мере, я понял из нелогичности, которые вы допустили в своем анализе. Вы противоречили себе, по меньшей мере, три раза с тех пор, как сели на мою оболочку.

— Говорил сплав камня и резины — один из видов банков памяти, пробормотал Джерек. — Существует столько видов, не всегда сразу узнаваемых.

— Я думаю, — продолжал банк, — что мы все еще сконфужены и не привели свои мысли в порядок, достаточный, чтобы отвечать мне. уверяю вас что я буду функционировать намного удовлетворительнее, если вы лучше сформулируете свои замечания.

Мистер Ундервуд, казалось, не обиделся на критику.

— Я думаю, вы правы, — сказал он.

— Я сконфужен. Ладно, я сошел с ума, если сказать прямо.

— Безумие может быть только отражением обычного эмоционального смятения. Страх сумасшествия может вызвать, я считаю, уход в то самое безумие, которого боятся. Это только поверхностный парадокс. Безумие, можно сказать, является тенденцией упрощения, к легко понятным метафорам, природы мира. В вашем случае вы явно окружены неожиданной сложностью следовательно, вы склонны к упрощению — этот разговор о проклятье и Аде, например, — чтобы создать мир, ценности которого недвусмысленны, непротиворечивы. Жалко что так мало моих предков выжило, так как они, по самой своей природе, лучше бы отвечали вашим взглядам. С другой стороны, может быть так что вы недовольны своим безумием, что вы скорее бы встретились бы со сложностями, разобрались бы в них. Если так, уверен, что я мог бы помочь каким-нибудь способом.

— Вы очень добры, — сказал Мистер Ундервуд. — Чепуха. Рад быть полезным. Мне нечего было делать большую часть миллиона лет. Мне грозила опасность «заржаветь». К счастью не имея механических частей я могу оставаться спящим долгое время без каких-либо отрицательных эффектов. Хотя, как часть очень сложной системы, имеется много информации, которую я не могу больше полагать.

— Значит, вы думаете, что это — не посмертная жизнь, что я здесь не в наказании за мои грехи, что я буду находиться здесь вечно, что я, выходит, не мертв?

— Вы определенно не мертвы, так как все еще можете беседовать, чувствовать, думать и испытывать физические нужды и дискомфорт…

Банк имел склонность к абстрактным рассуждениям, которые, казалось, подходили мистеру Ундервуду, хотя Джереку и Амелии быстро наскучило слушать их.

— Он напоминает мне учителя, который был у меня когда-то, прошептала она и ухмыльнулась. — Но это именно то, что Гарольду сейчас нужно.

Всплески света не простирались больше на горизонте, и сцена потемнела. На мрачном небе не было солнца, только пыль и облака, причудливо окрашенных газов. Позади них город, казалось, шевелился, содрогаясь от возраста и напряжения и постанывал почти жалобно.

— Что случится с вами, если ваши города рухнут? — спросила она Джерека.

— Это невозможно. Они самовосстанавливающиеся.

— Непохоже на это, — пока она говорила две металлические конструкции упали в пыль и сами рассыпались.

— Это правда, — сказал он ей. — Частично. Они в таком виде находятся тысячелетия, как-то выживая. Мы видим только поверхность. Сущность городов не так очевидна и жива вечно.

Она восприняла это с пожатием плеч.

— Как долго мы должны оставаться здесь?

— Мы ищем убежища от Латов, не так ли? Мы останемся здесь пока Латы не покинут планету.

— Вы не знаете, когда это произойдет?

— Это будет скоро, я уверен. Или им наскучит эта игра, или нам. Тогда игре придет конец.

— И сколько умрет человек?

— Ни одного, надеюсь.

— Вы можете воскресить любого?

— Конечно.

— Даже граждан из ваших зверинцев?

— Не всех. Это зависит от того, какое впечатление они оставили в нашей памяти. Кольца памяти работают на основе нашей памяти при воссоздании.

Она не стала расспрашивать дальше.

— Мы, кажется, тоже находимся в изоляции здесь, в Конце Времени, как это с нами было в Начале, — сказала она мрачно, — как мало у нас моментов обычной жизни…

— Все изменится. Это особенно беспокойные дни, как объяснил Браннарт, являются результатом хронологических флюктуаций. Мы все должны прекратить путешествовать во времени ненадолго, тогда все придет в норму.

— Я восхищаюсь вашим оптимизмом, мистер Корнелиан.

— Благодарю, Амелия, — он снова стал ходить туда-сюда. — Это тот самый город, где я был зачат, говорила мне Железная Орхидея. Кажется это произошло с некоторыми трудностями.

Она оглянулась назад. Мистер Ундервуд все еще сидел на банке памяти, погруженный в беседу.

— Мы оставим его?

— Мы можем вернуться за ним позже.

— Очень хорошо.

Они ступили на серебряные поверхности, которые потрескивали при их шагах, но не ломались. Они поднялись по черным ступенькам к причудливому мосту.

— Наверное это будет подходящим, — сказал Джерек, — если я вам сделаю здесь предложение, Амелия, как мой отец сделал предложение моей матери.

— Ваш отец?

— Загадка которую моя мать предпочитает не разглашать.

Страницы: «« « 4567891011 » ... »»