Конец всех песен Муркок Майкл

11. НЕСКОЛЬКО СПОКОЙНЫХ МОМЕНТОВ В ЗВЕРИНЦЕ

— …И таким образом мы вернулись, — заключил Джерек, протягивая руку к дереву, проплывающему мимо. Он сорвал два фрукта, один для себя другой для миссис Ундервуд, стоявшей рядом с ним. — Достаточно ли эта информация, чтобы компенсировать потерю вашей машины?

— Вряд ли! — Браннарт добавил еще пару футов к своему горбу со времени их предыдущей встречи. Теперь горб возвышался выше его тела, грозя опрокинуть его. Возможно для компенсации Браннарт увеличил размер уродливой ступни. — Фабрикация. Твоя история противоречит логике. Ты показал невежество в реальной теории Времени.

— Я думал, мы принесли новое знание, профессор, — сказала она, наблюдая в тоже время за процессией из двадцати мальчиков и девочек в одинаковых комбинезонах, проплывающих мимо, сопровождаемой еще одной Железной Орхидеей в наряде арлекина. За ними следовал огромный веселый Аргонхерт По в высокой белой поварской шляпе, раздавая съедобные револьверы. — Оно, например, предполагает, что для меня теперь возможно вернуться в девятнадцатое столетие без затруднений.

— Вы все еще хотите вернуться, Амелия?

— Почему нет?

— Я полагал что вы довольны.

— Я принимаю неизбежное спокойно, мистер Корнелиан — это не обязательно довольство.

Браннарт Морфейл фыркнул. Его горб закачался, начал наклоняться, по затем выправился.

— Почему вы двое намерены уничтожить работу столетий? Джеггет всегда завидовал моим открытиям. Он сговорился с тобой, Джерек Корнелиан, сконфузить меня.

— Но мы не отрицаем ваших открытий, дорогой Браннарт. Мы просто узнали, что они частичны, что существует не один закон времени, а много!

— Но вы не принесли доказательства.

— Вы слепы к ним, Браннарт. Мы являемся доказательством. Мы стоим здесь не подверженные вашему изрядному но непогрешимому эффекту. Он приложим к миллионам случаев, но иногда…

Большая зеленая слеза покатилась по щеке ученого.

— Тысячу лет я старался нести факел истинного знания, в то время, как все вы остальные посвящали свою энергию фантазиям и капризам. Я тяжело трудился, в то время, как вы просто эксплуатировали плоды труда наших предков. Я старался продолжить их работу, пожалуй, самую великую работу в познании тайны.

— Но это всегда справедливо оценивалось, Браннарт, самый упорный из исследователей, членами гильдии, которую я упоминал.

— …Но вы препятствуете мне даже в этом, с вашими придуманными историями, этими ужасными анекдотами, этими явно состряпанными рассказами о зонах, свободных от влияния моего дорогого эффекта, о группе индивидуалистов, которые утверждают, что время имеет не одну природу, а несколько… О, Джерек! Разве заслуживает такой жестокости тот, кто только искал знания, который никогда не вмешивался — критиковал немного, но никогда не вмешивался в действия других людей?

— Я хотел просто рассказать…

Мимо проходила миледи Шарлотина в огромной корзине лаванды, из которой виднелась только ее голова. Она окликнула на ходу:

— Джерек! Амелия! Удачи вам! Удачи! Не надоедайте им слишком много, Браннарт!

Браннарт злобно сверкнул глазами.

— Смерть приближается, но вы все танцуете насмехаясь над немногими, кто может помочь вам.

Миссис Ундервуд поняла. Она пробормотала:

— Уэлдрейк знал об этом профессор Морфейл, когда писал одну из своих последних поэм:

Но Браннарт не смог ответить ее понимающей, сочувствующей улыбке. Он выглядел озадаченным.

— Очень хорошо, — сказал Джерек, помня об успехе капитана Вестейбла. — О, да… Я кажется вспоминаю ее сейчас, — он поднял неискренние глаза к крыше, как делали они, когда он это заметил. — Вы, как-нибудь должны мне почитать Уэлдрейка еще.

Взгляд, который она бросила на него искоса, не был безразличным.

— Ха! — сказал Браннарт Морфейл. Маленькая галерея, на которой он стоял, резко накренилась, когда он переступил ногами. Браннарт выправил ее. — Я больше не желаю слушать чепуху. Помни, Джерек Корнелиан, сообщи своему хозяину, лорду Джеггету, что я не буду играть в его игры! С этого момента я буду проводить свои эксперименты в секрете! А почему бы и нет? Разве он рассказывает мне о своей работе?

— Я не уверен, что он находится с нами в Конце времени. Я хотел спросить…

— Достаточно!

Браннарт Морфейл заковылял прочь от них, нетерпеливо топал о пол платформы своей чудовищной ступней.

Их заметил герцог Королев.

— Смотрите, самый почетный из моих гостей! Вакака Накоока явился, как птица эпохи Рассвета.

Крошечный черный человек, сам путешественник во времени, обернулся к ним с улыбкой и поклоном. Из его носа рождались птенцы ястреба, и, трепеща крылышками, опускались на пол, уже заполненный, по меньшей мере, двумя сотнями их братьев и сестер. Он натянул капюшон и, превратившись в сову, улетел.

— Всегда птицы, — сказал Герцог извиняющимся тоном. Некоторые люди предпочитают ограничивать себя подобным образом, я знаю об этом. Вам обоим нравится вечеринка?

— Ваше гостеприимство, как всегда, великолепно, сиятельнейший из герцогов, — Джерек подплыл к своему другу и добавил тише. — Хотя Браннарт кажется недовольным.

— Его теории рухнули. У него нет другой жизни. Надеюсь, ты был добр с ним, Джерек.

— Он предоставил нам мало возможности для этого, — сказала Амелия Ундервуд. Следующее ее замечание было немножко сухим: — Даже цитата из уэлдрейка не утешила его.

— Можно было подумать, Джерек, что твое открытие детского убежища и детей воодушевит его. Вместо этого он игнорирует его вместе со всей техникой управления Времени. Он жалуется на обман, предполагая, что мы изобрели все это, чтобы посмеяться над ним. Между прочим, ты видел своих школьных приятелей?

— Мгновение назад, — сказал ему Джерек.

— Они радуются новой жизни?

— Я думаю, да. Я требую от них меньше дисциплины, чем Няня. И, наконец, они стали расти сейчас, освободившись от влияния убежища.

— Вы заботитесь о них?

Герцог, казалось, увеличился от важности.

Действительно… Я их отец. Это приятное ощущение. Это приятное ощущение. У них превосходные квартиры в зверинце.

— Выдержите их в своем зверинце, Герцог, — миссис Ундервуд была шокирована. — Человеческих детей?

— У них там есть игрушки, площадка для игр и тому подобное. Где мне еще держать их, миссис Ундервуд?

— Но они растут. Разве мальчики не отделены от девочек?

— Они должны быть отделены? — Герцог Королев удивился. Вы думаете, они начнут размножаться, а?

— О! — миссис Ундервуд отвернулась.

— Джерек! — Герцог Королев обнял большой рукой плечи друга. — Говоря о зверинцах, могу я показать тебе свой? Там есть несколько новых приобретений, которые, я уверен, восхитят тебя.

У Джерека уже кружилась голова от вечеринки, потому что прошло много времени с тех пор, как он находился в такой большой компании. Он с облегчением принял предложение Герцога.

— Вы тоже пойдете миссис Ундервуд? — спросил из вежливости Герцог, но без энтузиазма.

— Полагаю, что должна, это мой долг — проверить условия, в которых вынуждены жить эти дети.

— Девятнадцатый век имел определенные религиозные позиции по отношению к детям, — сказал Герцог ей, когда вел через дверь в полу. Разве их не обожали и не приносили в жертву в одно и то же время?

— Вы, должно быть подразумеваете другую культуру, — ответила она все еще с долей враждебности в своих манерах по отношению к их хозяину.

Они вошли в длинную анфиладу из коридоров и залов, выполненную силовыми пузырями различных размеров и форм, и содержащих образцы тысяч видов, от вируса и разумной микроскопической жизни до гигантского двухтысячефутового питона, чей космический корабль разбился на Земле около семисот лет назад. Клетки воспроизводили как можно точнее окружающую среду, родную для их обитателей. Миссис Ундервуд на себе испытала такую клетку. Она смотрела на зверинец ее смесью отвращения и ностальгии.

— Все казалось таким простым тогда, — пробормотала она, — когда я считала себя всего лишь Проклятой в Аду.

— Моя коллекция гомо сапиенс немного скудная в настоящее время, миссис Ундервуд — дети, несколько путешественников во времени и космический путешественник, заявляющий, что он произошел от людей (хотя вы не поверили бы этому). Возможно, вы взглянете на него после того, как я покажу вам мои самые последние приобретения?

— Благодарю вас, Герцог Королев, но я мало интересуюсь вашим зоосадом. Я просто хочу убедиться, что за детьми разумно и соответственно приглядывают. Тем не менее, я забыла позицию, которая преобладает в вашем мире. Следовательно, я должна…

— Вот мы и пришли. — Герцог с гордостью указал на свои новинки. Их было пять, с шаровидными телами и рядом круглых глаз, (расположенных в виде короны в верхней части тела) и маленьким треугольным отверстием, без сомнения, ртом. Цвет этих существ менялся от одного до другого, с преобладанием светло-серых и темно-коричневого.

— Это Юшарисп и его друзья? — Джерек с восторгом узнал мрачного инопланетянина, который первым принес им вести о мировой катастрофе. — А почему Монгров…

— Они с планеты Юшариспа, — объяснил Герцог Королев. — Но это не он. Это новые пять инопланетян! Я думаю, они ищут Юшариспа. Между тем, он побывал дома и вернулся сюда.

— Он еще не знает о присутствии своих друзей на нашей планете?

— Еще нет.

— Вы скажете ему вечером?

— Думаю, да. В подходящий момент.

— Они могут говорить?

— Они отказываются принять трансляционные пилюли, но у них есть собственные механические трансляторы, которые, как ты знаешь, довольно ненадежны.

Джерек прижался лицом к силовому пузырю и улыбнулся инопланетянам.

— Хэлло! Приветствуем вас в Конце Времени.

Голубые глаза безразлично смотрели на него.

— Я Джерек Корнелиан, друг Юшариспа, — сказал он им.

— Вожак тот, что посередине, известный, как главный Народный Слуга Шашурп, — информировал его Герцог Королев.

Джерек сделал еще одну попытку. Он помахал пальцами.

— Добрый день, Главный Народный Судья Шашурп.

— Почему-у-у (скрежет) вы продолжаете му-му-мучить нас? — спросил Главный Народный Судья. — Все что мы просим (скрежет), это передать н-на-наши тре-е-ебования вашим властям-тя-тям! — он говорил слабым голосом, явно не ожидая ответа.

— У нас нет «властей» кроме нас самих, — сказал Джерек. Что-нибудь не правильное с вашей окружающей средой? Я уверен что Герцог Королев с удовольствием сделает необходимые изменения.

— Ск-р-р-р, — сказал Главный Народный Судья Шашурп с отчаянием, — это не в нашей природе (скрежет) делать угро-зы-зы, но мы должны предупредить вас (скр-р-р), что если нас не освободят, наши лю-лю-ди, будут вынуждены сделать шаги к нашей за-за-за щите и освобо-бо-дить нас. Вы ведете себя по-детски! Невоз-воз-воз-можно повери-рить, что такая старая раса все еще может (скр-р-р-р, скр-р-р)… шик яа-а-а-а-аc-а-р-р-рк!

Только миссис Ундервуд проявила какой-то подлинный интерес к попытке Главного Народного Судьи поговорить с ними.

— Не освободит ли их ваш Герцог Королев? — спросила она мягко. — Я думаю, что это неоспоримо, что никакая форма жизни не содержится здесь против ее воли.

— О, сказал Герцог, отряхивая свой костюм. — Это более или менее так. Но если я их отпущу, какой-нибудь конкурент схватит их. У меня не было еще времени показать их и заявить права на них, как вы понимаете.

— Тогда как долго они должны оставаться пленниками?

— Пленниками? Я не понимаю вас, миссис Ундервуд. Но они останутся здесь, пока не закончится эта вечеринка в честь Монгрова, по крайней мере. Я позднее придумаю специальное развлечение, на котором представлю их в лучшем свете.

— Безответственно-но-но… оаф-ф-ф! — закричал Главный Народный Судья Шашурп, который частично подслушал их беседу. — Ваши люди уже высосали Вселенную досуха, и мы не жа-жа-жалуемся. О, но мы все изменим (скр-р-р, скр-р-р), когда освободимся-ся!

Герцог Королев взглянул на ноготь своего указательного пальца, на котором проецировалось маленькое четкое изображение вечеринки над ними.

— А Монгров наконец прибыл. Не вернуться ли нам наверх?

12. ЛОРД МОНГРОВ НАПОМИНАЕТ НАМ О НЕИЗБЕЖНОЙ КАТАСТРОФЕ

— По-правде, мои дорогие друзья, я тоже не верил, как и вы… стонал Монгров в середине зала. — …Но Юшарисп показал мне увядшие планеты, истощенные звезды — материя рушится, распадается, исчезает в ничто… О, там пусто. Невообразимо пусто, — его большая тяжелая голова упала на широкую массивную грудь, на которой вырвался чудовищный вздох. Огромные руки сцепились вместе как раз над мощным желудком. — Все, что осталось — это призраки, и те исчезают. Цивилизации, что недавно простирались на тысячи звездных систем, стали просто шорохом помех на экране детектора. Исчезли без следа. И мы исчезнем, мои друзья. — Взгляд Монгрова был смесью симпатии и обвинения. — Но пусть мой проводник Юшарисп, который рискнул своей жизнью, прилетев к нам, чтобы предупредить о нашей судьбе, и которого никто, кроме меня, не стал слушать, расскажет вам все своими словами.

— Почти никакой (скр-р-р) жизни не осталось во вселенной, — сказал шарообразный инопланетянин, — процесс разрушения продолжается быстрее, чем (скр-р-р) я предсказывал. В этом частично (скр-р-р) вина людей этой планеты. Ваши города вытягивают энергию из наиболее (скр-р-р) доступного источника. Сейчас они сосут энергию из распадающейся Новой звезды, из уже умирающих солнц (скр-р-р). В этом единственная причина, почему вы до сих пор живы!

Епископ Касл стоял слева от Джерека. Он наклонился ему бормоча.

— По-правде, мне редко надоедает скука. Попытки Герцога Королев сделать развлечение из этого инопланетянина явно бесполезны, как он сейчас может увидеть. — Но подняв голову, он закричал: Ура! Ура! — и зааплодировал.

Монгров поднял руку.

— Смысл слов Юшариспа в том, что мы отвечаем за скорость распада вселенной. Если мы будем меньше использовать энергии на цели, вроде этой вечеринки — мы уменьшим скорость разрушения. Все кончается, дорогие друзья!

Миледи Шарлотина сказала громким шепотом:

— Я считала, что Монгров сторонится того, что он называет «материализмом». Но этот разговор попахивает им, если я не ошибаюсь, — она улыбнулась себе.

Но Ли Пао сказал твердо:

— Он повторяет только то, что я говорил годами.

Железная Орхидея в красно-белом клетчатом одеянии взяла под руку Епископа Касла.

— Я согласна, мир становится скучным. Каждый, кажется, повторяет сам себя, — она хихикнула. — Особенно я!

— В нашей власти, благодаря городам, сохранить эту планету продолжал Монгров, повышая голос над общим шумом. — Раса Юшариспа послала нам свои лучшие умы на помощь. Они должны были уже прилететь. Тем не менее, когда они появятся, есть только маленький шанс, что времени хватит, чтобы спасти наш мир.

— Он, должно быть ссылается на тех, которых мы только что видели в зверинце Герцога, — сказала миссис Ундервуд. Она сжала руку Джерека. — Мы должны рассказать лорду Монгрову где они находятся!

Джерек погладил ее руку.

— Мы не можем. Это будет очень плохим поступком и испортит сюрприз Герцога.

— Плохим поступком?

— Конечно.

Она умолкла, нахмурившись.

Мимо прошла Мило де Маре, оставляя за собой след симметричных золотых шестиконечных звезд.

— Простите меня, лорд Монгров, — пропела она, когда гигант с раздражением отпихнул в сторону металлические штучки.

— О, что вы за самодовольные глупцы! — вскричал Монгров.

— Почему мы не должны быть ими? Это кажется превосходным, — ответила с удивлением госпожа Кристия. — Разве не за это, как нам говорили, человеческая раса боролась миллионы лет?

— Вы не заработали это, — сказал Ли Пао. — Я думаю, поэтому вы силитесь защититься.

Амелия улыбнулась одобрительно, но Джерек был озадачен.

— Что он имеет в виду?

— Он говорит о практическом базисе морали, которую вы так жаждете понять, мистер Корнелиан.

Джерек просветлел при упоминании о предмете его интересов.

— В самом деле? И что это за практический базис?

— В сущности, что ничего не стоит обладания, что досталось без труда.

Он сказал с некоторой робостью.

— Я тяжко трудился чтобы получить вас, дорогая Амелия.

Снова на ее лице отразилась борьба чувств.

— Почему, мистер Корнелиан, вы всегда стремились запутать разговор вопросами личных интересов?

— Разве эти вопросы менее важны?

— Они имеют свое место. Наша беседа, я думала, была несколько более абстрактной. Мы обсудили мораль и ее полезность в жизни. Это был предмет, дорогой сердцу моего отца, и существо многих его проповедей.

— Хотя ваша цивилизация, если вы простите меня за эти слова, не выжила сколько нибудь значительный период времени. Через пару сотен лет она была полностью уничтожена.

Ей это не понравилось, но вскоре она нашла ответ.