Слепое знамя дураков Брюер Мара
Солдат, увидев ослепительную женщину и волка, возрадовался, что встретил, наконец, тех, кто сможет исполнить его желание. Он сразу понял, что мы не на прогулку вышли. И наверняка догадался, что мы не «дама с собачкой». Он поднял руки вверх, взывая к небу и благодаря… уж не знаю точно, кого.
Я взглянул на вампиршу. Она с интересом разглядывала солдата, не решаясь напасть, пока я не позволю. Я заскулил, показывая ей тем самым, чтобы она пока не приближалась к нему. Клавдия потрепала меня за гриву, я лизнул ей руку. Для нас это означало, что мы будем придерживаться мира с солдатом.
Я обернулся в человека. Мужчина в военной форме вздрогнул, но, взяв себя в руки, сделал шаг нам навстречу, демонстрируя, что не боится смерти.
– Почему ты здесь? Почему хочешь умереть? – спросил я.
– Потому что я не могу жить с тем, что я натворил… Не знаю, как это произошло… Я был на войне и сражался за Родину… Это случилось зимой. Если помните, она была зверски холодной. Моя кожа трескалась от мороза, и окоп казался мне могилой. Нас бомбили фашисты, и смерть уже была совсем рядом… Нас осталось человек двадцать… Может, немного больше… Вдруг надо мной небо разинуло рот, окровавленный пламенем. Оно изрыгало ракеты, и мне казалось, что надо мной летят ангелы с огненными мечами в руках… Божья кара… А потом они исчезли, ночной лес задрожал, и из него вышли демоны и начали отстреливать нас. Один из них огрел меня чем-то тяжёлым, и я упал замертво… Так лежал я, не способный пошевелиться, а из недр земли выполз… змей-искуситель, и лукаво прошептал мне: «Твои дни сочтены, солдат, но я могу даровать тебе жизнь, ты только отрекись…» И в этот момент… Дьявол разомкнул мои уста, и я прошептал: «Да…» Дальше – несколько месяцев как в тумане, пока я не попал сюда. Как будто ветер меня завертел, закружил и принёс сюда. Я не помню, куда и зачем я шёл, я всё забыл… Помню лишь стены, по которым стекает кровь, помню свою руку, нажимающую на курок, глаза мертвеющих солдат… Я убил всех своих, убил фрицев… по пути сюда я убивал. Я пришёл оттуда, где я всех убил…
Месяц освещал его страдальческое лицо.
– Прошу, прошу вас, кто бы вы ни были, окажите мне услугу – убейте меня! – взмолился солдат.
Он опустился на колени, сотрясаемый рыданиями. Мы с Клавдией переглянулись.
– Им овладел бес, – сказал я вампирше, – возможно, Оксана и Гриша смогут помочь.
– Да, но он ведь не сможет забыть о содеянном и всё равно будет искать смерти. Александр, мы голодали несколько дней, а он всё равно, что член Общества. Уверена, многие из них за свой век не совершали столько убийств.
– Но ведь война… – попытался я оправдать его.
– Да, но он убил своих. Александр… – настаивала Клавдия.
– Мы не будем лучше, если… – спорил я.
– Мы не лучше и не хуже, мы голодны, а у нас ещё трое дорогих нам людей, которые не должны пострадать из-за нашей жалости к этому солдату. А у меня слюни текут, когда я на твою Оксану смотрю… И как только подумаю, каким вкусным может быть её брат… Кроме того, если мы его убьём, то освободим его душу.
Её слова в конечном счёте убедили меня.
– Ты права, Клавдия… – согласился я и, повернувшись к стоящему перед нами на коленях и повинно склонившему голову мужчине в военной форме, произнёс: – Солдат, мы исполним твою просьбу.
Вампирша обнажила клыки и зашипела, медленно приближаясь к жертве. Я перекинулся в волка и завыл. Оттолкнувшись от земли, я бросился на солдата. Наши с Клавдией челюсти одновременно сомкнулись на его теле.
Через секунду мы оба отпрянули от него и упали наземь. У обоих изо рта шла пена, невыносимая боль пронзала наши тела, даже несмотря на то, что Клавдия не могла чувствовать боль. Меня выворачивало наизнанку, сердце стало биться медленнее, силы покидали меня. Я вспомнил свои ощущения, когда меня укусил вервольф в тысяча восемьсот пятнадцатом году, но боль, разливавшуюся по моему телу сейчас, не сравнить с той, которая пронзила меня тем морозным ноябрьским утром. Кровь солдата была отравлена, и мы с Клавдией умирали от яда.
Я чувствовал, что дышу, и ощущал посторонний запах. Кто-то затаился поблизости. Я глубже втянул воздух – это был мужчина. Ещё я уловил запах пороха. Я знал, что некто медленно приближается, и знал, что он попытается убить меня. Но он не знал, что это невозможно. И я не ощущал аромата Клавдии. Новая боль пронзила меня – боль от потери. Я представил, как смерть любимой воспримет Григорий, как расстроятся Оля и Оксана, как сам я буду скучать по своей навсегда умершей подруге-вампирше.
А мужчина всё приближался.
Я решил идти напролом. Собрав все силы, я подскочил на ноги. В нескольких метрах на земле лежал немецкий солдат, направивший на меня винтовку.
– Почему не стреляешь? – спросил я его по-немецки.
– Я здесь, чтобы убедиться, что вы мертвы. Твоя подруга, похоже, наконец, подохла. Но вот почему ты ещё говоришь со мной?
– Кто прислал тебя и того ублюдка? – задал я ещё один интересовавший меня вопрос.
– Не твоего ума дело, – резко ответил он.
– Неверный ответ.
Я в один прыжок оказался перед ним и наступил босой ногой на дуло винтовки, крепко прижав её к земле. Другой ногой я придавил его руку. Склонившись над ним, я вцепился пальцами ему в горло. Он взвыл от боли.
– Кому понадобилось травить нас? Говори, фашист! – потребовал я.
– Гхе-е… этхо…э-гх… ваш ста-ар…ый друкх… – хрипел он.
Я ослабил хватку, чтобы разобрать его слова.
– Ни один из моих друзей не стал бы натравливать на меня кусок дерьма! – прорычал я.
– Только если им не управляет сам Повелитель… – прохрипел солдат.
Тут до меня дошло, что речь шла о Дмитрии Громовом. Я не поверил его словам.
– Зачем инспектору убивать нас?
На его лице просияла гадкая улыбка:
– Чтобы иметь доступ к наследнице и своей дочери заодно.
– Чем нас отравили?
– Я не знаю, – ответил он, и глаза его забегали.
Я вновь сжал пальцы на его горле.
– Ты тоже отравлен? – прорычал я.
– Нхе-етх, – закряхтел он.
Я выхватил винтовку из его рук и выстрелил ему в голову. Ужас застыл в его глазах, но мне было всё равно. Я должен был попытаться спасти Клавдию. Я не верил, что она мертва навсегда.
Я схватил его за руки и потянул тело по земле к вампирше. Она лежала, склонив голову набок. Она не успела спрятать клыки и застыла с окровавленным ртом.
Из черепа подосланного фрица сочилась кровь. Я подтянул его таким образом, чтобы кровь стекала в рот Клавдии. Я сидел и приговаривал, чтобы она, получив свежее питание, ожила. Я уговаривал её открыть глаза, прильнуть к голове труса-снайпера и иссушить его. Но ничего не происходило.
Так прошло, наверное, минуты три, пока я, отчаявшись, не швырнул фрица под дерево. Я сел рядом с телом вампирши, обхватив руками колени и опустив голову. Я был рад разрыдаться, слёзы душили меня, но наружу не вырывались.
Не знаю, сколько я пребывал в таком состоянии, но из него меня вывел скользнувший в воздухе аромат. Первое, что пришло мне в голову: появился другой вампир. Я подскочил и увидел, что Клавдия открыла глаза.
– Помоги… не могу пошевелиться…
– Ты жива! – обрадовался я. – Сейчас я отнесу тебя к Грише… Он поможет…
Я подхватил вампиршу на руки и помчался к месту нашего обитания – заброшенной хижине лесника, оставленной им в начале войны.
– Что с ней, Александр? – встретил нас Лидванский.
– Нас пытались отравить. Она очень слаба, нужна твоя помощь! – проговорил я и принялся укладывать вампиршу на землю, устланную опавшей листвой.
– Я ничего не могу сделать без своей лаборатории, – схватился за голову Григорий.
В этот момент рядом с нами возникла Оксана, упражнявшаяся в левитации и увидевшая нас сверху. Она тут же начала наводить чары над Клавдией.
– Ей нужна свежая кровь, человеческая, – подсказал я.
– Здесь только мы… – задумался он, но тут же нашел ответ: – Я дам ей, сколько понадобится.
– Боюсь, Гриша, У тебя столько нет… Нужен отряд фрицев. Или целый батальон.
Он достал из кармана флакон:
– Да нет же, достаточно будет нескольких капель.
– Ты без фляжек своих никуда, – усмехнулся я.
– Я предусмотрел вариант нехватки пищи для неё, – он взглядом показал на Клавдию, – и несколько месяцев в сорок первом работал над этим, – он указал на зелье. – Или ты считаешь, что в округе было множество свиноферм?
– Я не думал об этом… Оксана, что скажешь?
– Она теряет силы… Я уже не справляюсь, – повернувшись к нам, сообщила Лидванская.
– Александр, подтащи-ка сюда котёл, – попросил Григорий.
– Скажи, Гриша, Гром знал о твоём изобретении? – спросил я, таща котёл.
– Ну… да.
– Он похвастался, не сомневайся, – прокомментировала его мычание Оксана.
Григорий достал булавку и вонзил иглу в свой указательный палец. После протянул руку над котлом. Когда несколько капель упало на дно, он откупорил флакон и вылил немного жидкости.
– И что теперь? – поинтересовался я.
– Смотри! – гордо произнёс молодой колдун.
На дне котла что-то забурлило, затем емкость начала наполняться багровой жидкостью с запахом крови.
– Она настоящая? – осведомился я, будучи не вполне уверенным, что это не очередной фокус, которыми любил забавляться Григорий.
– Вполне, зелье увеличивает количество, не влияя на качество! – потирал ладони Лидванский. – Ну вот, теперь хватит, – сказал он, когда котёл заполнился до краёв, и хлопнул в ладоши.
После он взял стакан, зачерпнул крови и направился к Клавдии.
– Пей, милая, и ты поправишься.
Вампирша нехотя открыла рот и начала пить. Чем больше крови она поглощала, тем более жадными были её глотки. Когда Гриша подал ей второй стакан, она высунула клыки и в момент осушила его содержимое, попросив добавки. Выпив таким образом почти всё, она смогла встать на ноги. Она была ослепительна.
– Спасибо тебе, Александр… что не дал мне умереть… вовремя понял, что делать, – проговорила она, обращаясь ко мне.
– Но что же произошло? – Оксана подошла ко мне.
– К нам подослали отравленного солдата. Мы были голодны… – коротко рассказал я.
– Но кому это могло понадобиться? – спросила она.
– Снайпер сказал, что это был… инспектор.
– Снайпер? – удивилась Клавдия.
– Тот, кто вернул тебя к жизни, отдав свою, – коротко ответил я.
Оксана посмотрела на меня с укором, её брат – с благодарностью, вампирша кивнула, чтобы я продолжал.
– Он не сказал мне это напрямую… Лишь то, что солдата прислал наш друг, состоящий на службе Повелителя, желающий найти свою дочь и наследницу… А среди наших друзей… только Дмитрий… – я запнулся.
– Но для чего ему это? – холодно проговорила Оксана.
– Для эксперимента, – услышали мы за своими спинами.
– Митя! Я услышала твой голос во сне, а когда поняла, что не сплю…
Мы стояли молча, глядя, как Оля сбегает с крыльца навстречу Громовому. И мы были суровы.
– Похоже, ты одна рада видеть меня, Оленька, – улыбался он ей.
Моя дочь светилась от счастья, стоя перед возлюбленным. Но её выражение изменилось, когда она прочла его мысли.
– Ты не получишь её! – грозно бросила она ему.
– Она сама придёт ко мне, – спокойно ответил он.
– Что, чёрт возьми, ты творишь, Митя! – прорычал я. – Сначала пытаешься убить нас, затем являешься с угрозами…
– Если бы я хотел вас убить, вы были бы мертвы. Я лишь не допустил этого, добавив в яд защитное зелье.
– Но Клавдия!.. – выкрикнул Лидванский.
– Ты бы не допустил её окончательной смерти, я знал это. Ещё вопросы?
– У нас нет к тебе вопросов, – сухо ответила Оксана.
– Зато у меня есть: где моя дочь?
– Ты бы поинтересовался сначала, как твоя жена, как прошли роды, как назвали девочку? – язвительно начал я.
– Нина умерла, мою дочь зовут Лиля Громовая, – со знанием дела произнёс он. – Ответьте на мой вопрос.
– НИ ЗА ЧТО! – с расстановкой прорычала Оксана.
– Я хочу лишь увидеть её, – попросил он.
– Ты ведь знаешь, что ОНА вернулась? – не на шутку разозлилась Оксана.
– Что? – спросил я.
– Извини, дорогой, мы тебе сразу не сказали… Ведьма вернулась в третий раз, и она оказалась хитрее нашего инспектора – теперь она его дочь Лиля, так что у него не будет сил её уничтожить.
– Где она? Оленька, ну, хоть ты скажи мне, – бывший инспектор Братства умоляюще смотрел на девушку.
– Митя… Извини, я не скажу тебе. Тебе всё равно до неё не добраться, – ответила Ольга.
– Послушай, Митя, – обратился к нему я, – мы знаем, что ты сделал этот выбор, желая защитить нас, но мы не станем потакать твоим просьбам. Мы лишь попросим оставить нас в покое и попытаемся сделать всё, чтобы твоя дочь и наследница Повелителя как можно позже осознали свои возможности. И когда это случится, ты сможешь выполнить свою миссию, если пожелаешь. Если нет – мы сделаем это за тебя.
Мне было тяжело произносить эти слова, всем присутствующим – слышать их, но у меня не было выбора. Громовой пристально посмотрел на Олю, и я знал, что он думает о чём-то только для неё. После он удалился, сказав нам, что рад был нас увидеть.
– Что это было? Кто-нибудь понял? – спросил я.
– А что тут непонятного, волк? Митя хочет найти свою ведьму и следить за нашей Олей, потому что она должна произвести на свет наследницу, – иронично ответила Клавдия.
– Я не о том… О каком эксперименте он говорил? – пристально посмотрел я на дочь. – Тебе известно что-то?
– Я не совсем поняла, – ответила мне Оля, – но… попробуй-ка свалить вон то дерево, – она указала на вековой дуб.
– Шутишь?
– Попробуй, – настоятельно попросила она. Я подошёл к дубу. Несмотря на обретённую вместе с бессмертием недюжинную силу, мне ни за что бы не удалось вырвать его с корнем. Я обхватил ствол, напрягся и… без особого труда вырвал здоровенное дерево.
– На что же тогда я способна? – прозвенел голос Клавдии.
– Предлагаю не проверять, – прорычал я, швырнув дуб. Он пролетел пару сотен метров и приземлился, повалив несколько многолетних деревьев.
– Мне следует теперь вас опасаться, – сказала Оля, обхватив руками живот и желая защитить своё дитя.
– Возможно завтра зелье, даровавшее нам силу, полностью выйдет из организма, – пытался я успокоить окружающих, ощущая их замешательство.
– Только сначала… могу я взять немного вашей крови для анализа? – попросил Григорий.
Я посмотрел на Клавдию, ища поддержки:
– Думаю, нет смысла отказываться, сила может пригодиться нам в будущем.
– Митя и это предусмотрел, – улыбаясь, прошептала Оля.
Предание о наследнице
В бездействии время тянулось медленно. Мы с Клавдией по-прежнему охотились по ночам, но теперь были осторожнее. Гриша проводил дни за приготовлением своего зелья, а Оксана присматривала за Олей днём, пока я отдыхал после ночных вылазок в лес.
Моя дочь продолжала хорошеть день ото дня, живот её рос. Я любовался ею, но, опуская глаза на выпуклость под грудью, ощущал дикую боль. Оля отворачивалась, читая мои мысли, а я молча извинялся. Моё сердце сжималось в такие моменты, но я не мог смириться с неизбежным.
– Что мы будем делать, когда она родится? – спросила меня Оксана декабрьским утром, когда я вернулся с охоты и нырнул к ней в постель.
– Думаю, нам стоит оставаться здесь. Изба очарована, и мы в безопасности, – я запустил ладонь в её волосы и, захватив несколько локонов, поднёс их к лицу, вдыхая их неповторимый аромат.
– Но Митя может в любой момент беспрепятственно появиться здесь, – возразила она, привыкшая к моим выходкам и уже не придававшая им особого значения.
– Он ничего не сделает нам, милая. Он сам дал нам возможность увеличить силу. Не для того же, чтобы нападать на нас? – ответил я, отпуская прядь волос.
– Я никогда раньше не сомневалась в решениях инспектора, но сейчас… – задумалась она.
– Мы должны ждать, Оксана. И заботиться об Оле.
Я положил голову на подушку так, что теперь наши лица были всего в паре сантиметров друг от друга, и я мог тонуть в её прекрасных глазах.
– Она стала прехорошенькой. Вот только… – Лидванская, в отличие от меня, была занята другими мыслями.
– Что тебя беспокоит?
Я почувствовал её терзания.
– Что будет после того, как она родит наследницу? С ней, с нами?
Оксана зарылась в одеяло. Я слышал, как она плачет.
– Любимая, Митя не допустит, чтобы она вступила в права. Он рождён, чтобы уничтожить её. Когда она достигнет семилетнего возраста… Меня больше беспокоит моя дочь.
– Мы все волнуемся за Олю, Александр. Ты заметил, как она изменилась? – раздался её голос из-под одеяла.
– Она ещё краше, чем прежде… – констатировал я.
– Я не о том… Она теперь стала… другой. Разве ты не видишь?
Я откинул край одеяла, чтобы видеть Оксану.
– Женщин меняет материнство.
– Да, но не так, – возмутилась та.
И тут раздался стук в дверь. Это была Оля:
– Эй, прекратите обсуждать меня! Я всё слышу! Даже если не слышу ваши голоса, то слышу мысли…
За дверью раздались удаляющиеся шаги. – Куда это она? – встревоженно посмотрела на меня Оксана.
– Я догоню её.
Быстро одевшись, я выбежал из избы. Оля в одной сорочке, босая стояла на снегу. Я снял с себя фуфайку и накинул ей на плечи.
– Сейчас же зайди в дом, ты простудишься, – велел я.
– Только не теперь…
Она говорила с безразличием, и я понял, какие изменения имела в виду Оксана.
– Оленька, прошу тебя, – постарался я быть ласковым, хотя на деле очень злился из-за её упрямства.
– Скоро Митя придёт, я останусь ждать его.
Она скинула фуфайку, я поднял её и вновь водрузил на плечи дочери.
– Марш в дом! – зарычал я.
– Ну, ладно, – так же безразлично ответила она и направилась в избу, – я чаю заварю.
Через двадцать минут все мы собрались за столом. Благодаря чудодейственному зелью Григория пищи у нас всегда было предостаточно. Сегодня на завтрак у нас были бутерброды с «московской» колбасой, варёные яйца и печенье с клубничным вареньем. Клавдия неплохо поужинала этой ночью, и развлекала нас пением. Я же с удовольствием выпил чай и съел пол палки колбасы.
– Что будем делать, когда придёт Митя? – спросила Оксана.
– Зачем вообще он придёт? – обратился к Оле Григорий.
– У него есть информация о моей дочери, – ровно ответила девушка, поглаживая живот. – Да, у нас телепатическая связь, папа, – эти слова она адресовала в ответ на моё недоумение.
– То есть ты знаешь обо всём, что он планирует сделать? – уточнил я.
– Надеюсь, что обо всём, – с загадочной улыбкой ответила она.
– Ты хитришь, Оля!
Я взял её за руку, но тут же отдёрнул. Меня словно током ударило.
– Извини, но, похоже, она не любит животных, – сказала Ольга, положив руку на свой живот.
Я в ярости вскочил из-за стола, чуть не опрокинув его. Меня успела сдержать Клавдия, превосходившая меня по силе и способная молниеносно передвигаться.
– Ты же не причинишь вред Оле? – прошелестела мне в ухо вампирша. – Ты же не забыл, что она – наша любимая девочка? А то, что произошло, не её вина, и мы должны справиться с этим…
– Да, – уже спокойнее прорычал я.
– Не кори себя, – обратилась ко мне Оля, – я сама иногда ненавижу её, но она сильнее меня. Она знает, что я её мама… И она будто защищает меня… от вас всех в том числе. Я читаю ваши мысли, в которых вы жаждете того часа, когда её можно будет уничтожить… а она знает ваши мысли, пока она во мне… А вот и Митя.
Раздался глухой стук. Мы все напряглись.
– Ну, что же вы не впускаете его! – Оля бросилась из-за стола открывать дверь. – Митенька, а я уже давно поджидаю тебя!
– Ты ослепительна, Хельга! – восхитился он, разглядывая её.
– Хельга? Но почему?.. – удивилась она.
– Ты возвращаешься в Европу вместе со мной, – сообщил он.
– Нет!
Мы все были удивлены её ответу. Ещё минуту назад она дала нам понять, что находится во власти ещё не родившейся наследницы, а теперь отказывалась от того, что могло приблизить её дитя к верноподданным.
– Честно признаюсь, я ожидал другого ответа, – растерялся Громовой.
– Ты всегда умел путать мысли и скрывать большую их часть от меня, – уверенно начала Оля. – Но сейчас я стала сильнее и вижу, что ты задумал. Я не согласна подвергать мою семью опасности ради спасения одной только себя. Я категорически против того, что ты задумал. Уходи, прошу.
– Тогда могу я хотя бы предупредить вас об опасности, раз уж мой план не удался?
– Какой опасности? – спросили мы хором.
– Сам рассказывай, – бросила ему Оля.
– Во-первых, сразу признаю, что это моя вина… После того как я перешёл на ту сторону, чтобы уберечь вас, в Братстве начались пересуды, и многие потеряли веру. Некоторые из братьев дезертировали, связались с членами Общества, да и те, честно говоря, взбунтовались по поводу моего появления в верхушке. Я понимаю, что, появляясь здесь, подвергаю вас если не опасности, то… – Громовой помолчал. – Вам лучше покинуть это место. Чары не так сильны, и вас скоро найдут. Лучше всего вернуться в Москву…
– Ага, к митрополиту, люди которого изгнали нас из госпиталя, – продолжил за него Григорий.
– Я ещё раз прошу у вас прощения…
Он замолчал, и я ощутил весь спектр его эмоций: стыд, гнев на самого себя, желание вернуться к нам.
– У тебя обязательно будет такая возможность.
Оля прочла его мысли и подошла, чтобы обнять. Как только она его коснулась, он с невероятной скоростью вылетел из избы, и дверь за ним захлопнулась.
– Чувствует его, – указала Клавдия на Олин живот.
Я вышел на улицу. Громовой выбирался из сугроба.
– Сильна, чертовка! – проскрипел он.
– Не слышал раньше от тебя таких слов.
Я подал ему руку, чтобы он смог подняться.
– У меня другая жизнь теперь… Возвращайтесь в Москву поскорее. И, Александр, присмотри за Лилей, раз мне вы не даёте знать, где она.
– Обещаю, инспектор.
Громовой улыбнулся, а после скрылся в лесу.
Мы решили уходить в полночь. Оксана помогала Оле собираться, я размышлял, сидя в кресле. Вдруг в комнате появилась Зоя.
– Вот уж не ожидал тебя увидеть, – поприветствовал я кикимору.
– Я и не хотела больше появляться, но вот тут у меня, понимаешь ли, расписочка имеется, а я своё условие по ней не выполнила.