Слепое знамя дураков Брюер Мара
– Этот господин заподозрил что-то, – шепнула девочка, указывая на Клавдию и Селену, – но сам себе не поверил, потому что они не смогли бы запросто разгуливать днём.
– Мы всё слышим, Хельга, – шутливо бросила ей Селена.
– Приближается закат, сестра, – проговорила Клавдия.
– Закат… Рассвет… Что мне до них теперь?
– Мы не знаем, когда вновь увидим Григория. Нам бы поберечь зелье, – строго сказала Клавдия.
– Она права, – вставил я, – пока мы в пути, прячьтесь днём, не расходуйте содержимое флакона.
– Опять командуешь, волк? – нарочито сердито спросила она.
– Мы можем встретить члена Общества, тогда вам несдобровать. К тому же, если они узнают об изобретении Лидванского, он и Оксана будут в опасности, – привёл я вполне существенные доводы.
– Что-то вы с этой чародейкой уж очень печётесь друг о друге, – лукаво подметила Клавдия.
– Это потому, что он хочет видеть её без одежды, – звонкий голос Хельги привлёк внимание нескольких человек в ресторане, где мы притворялись, что трапезничаем. Точнее, вампирши притворялись. Я заказал бифштекс с кровью, отчего две мои спутницы с трудом удерживали клыки, а Хельга ела пудинг.
– Хельга! – нахмурился я. – Это крайне неприлично.
– Извини, – она потупила глазки.
– Пообещай, что это не повторится, – потребовал я, оставив на время свой ужин.
– Тогда прекрати думать об этом, волк, – просила она.
– Я лишь прошу не озвучивать мои мысли. Если у тебя есть к ним доступ, необязательно, чтобы он был у остальных.
– Извини, – ещё раз промямлила она, а я чувствовал её внутренний протест.
– Ай да волк! Ай да сукин сын! – с расстановкой произнесла вампирша.
– Заткнись, кровососка! – зарычал я на Клавдию.
– Тише вы, мы и так привлекли к себе внимание, – прошипела Селена. – Лучше скажи нам, милая, что делать дальше?
– Бежать, – взволнованно произнесла девочка, – кто-то из Общества рядом, я слышу его мысли.
Мы спешно покинули ресторан, не оставив плату за ужин.
На улице нас встретили трое. Нам повезло, что солнце село, иначе у наших противников возникло бы множество вопросов к Клавдии и Селене. Я сразу понял, кто они, – даже без того, что почувствовал страх прочитавшей их мысли Хельги. Девочка прижалась ко мне.
– Александр, пожалуйста… Я прошу тебя, ты должен это сделать… – шептала она.
Вампирши выпустили клыки и зашипели на людей, присланных за нами Обществом.
«Не бойся, милая, я не дам тебя в обиду», – подумал я, чтобы она одна могла это понять. В ответ я получил клубок эмоций, в котором она выражала желание увидеть меня в моём втором обличие. Я мысленно ответил ей, что постараюсь, если это понадобится.
– Две ночи назад вы нанесли ущерб армии Повелителя, – обратился к нам один из мужчин, – вы убили нашего воина, договор которого ещё не истёк.
– Вообще-то, это было самоубийство, – пропела Клавдия, – он по собственному желанию встретил рассвет.
– Откуда тебе это известно? – спросил мужчина. В его глазах и исходивших от него эмоциях я прочитал подозрение.
– Я была с ним… почти до конца. Он хотел этого, – оправдывалась Клавдия.
– Вы должны дать показания в присутствии господина. Если он сочтёт их удовлетворительными, вы будете свободны. Или можете к нам присоединиться.
«Конечно, мы ведь пока не члены Братства, они не могут вступать с нами в борьбу», – подумал я для Хельги.
– Мы согласны, – ответила за всех телепатка.
«Держи рот на замке», – взглянул я на девочку с укором. Она кивнула, давая понять, что не раскроет своего дара Обществу.
Нас привезли в огромный дом, скорее всего принадлежавший ранее знатному вельможе. Хельга по-прежнему испытывала страх, хотя представители Общества держались неагрессивно. Я мысленно старался её успокоить.
Мы прошли по тёмным коридорам. Где-то внизу слышались душераздирающие крики, отчего даже у меня пошёл мороз по коже. Эмоций вампирш я уловить не мог, а вот Хельга была полна решимости.
«Ни в коем случае не выдавай себя, – мысленно попросил я её, – им не следует знать о твоих способностях. Они могут захотеть использовать их в своих целях. Они могут разлучить нас».
Волна негодования и протеста накрыла меня.
Нас провели в просторную, но всё же тёмную, как и всё в этом доме, залу. В центре был, как я понял, алтарь – возможно, для жертвоприношений или других чёрных дел. Хельга, всё время не отпускавшая мою руку, услышала мои мысли и сжала мою ладонь изо всех своих детских сил. «Я не позволю им обидеть тебя, маленькая моя. Если надо будет, перегрызу тут всех», – подумал я и почувствовал ответный тёплый порыв с её стороны.
В центр залы, к алтарю, вышел человек в чёрно-красной мантии. У него был орлиный нос и жёлтые глаза – отметка Повелителя. Я знал, что Клавдия может помочь, но нам не хватало умения Хельги, чтобы прочитать её мысли. Зато мои мысли она видела чётко.
– Итак, вы посмели уничтожить древнего вампира, обязанного по договору служить Повелителю! – неприятным голосом начал свою речь господин.
– Он встретил рассвет по собственному желанию! – воскликнула Клавдия.
– Кто дал тебе слово? – раздражённо спросил он.
– Но мы ведь на допросе, – возмутилась она.
– Не совсем. Ты – обвиняемая, остальные – твои сообщники. И молчи, пока я не позволю тебе говорить! – От его голоса мой зверь встрепенулся, и Хельга это уловила. А я уловил её радость и надежду. – Ты, вампирша, обманом заставила служителя нашего Повелителя разорвать договор путём суицида! Тебе известно, какое наказание тебе грозит?
– Нет.
– Ты встретишь рассвет! Сегодня! – провозгласил он свой вердикт. – Мы не принимаем в наше Общество твоих собратьев. Синьор Сильвано был единственным вампиром, призванным Повелителем в услужение, его очень ценили наши высшие чины… Да, и твоя подруга разделит твою участь. Но сначала… вы должны нам заменить слугу Повелителя. Она! – он указал на Хельгу, заранее знавшую, что он скажет и спрятавшуюся за меня.
– Нет! Нет! Нет… – яростно запротестовал я, – я не допущу этого!
Я почувствовал, как зверь восстал против несправедливости. Он рвался наружу. Я чувствовал растерянность, исходившую от присутствующих слуг Дьявола, и восхищение и нетерпение девочки.
– Кто ты? – спросил мужчина, которого называли господином.
– Сейчас узнаешь! – сквозь прорезавшиеся клыки прорычал я.
Превращение заняло несколько секунд – так быстро оно ещё не происходило. И на этот раз волк был подвластен моему разуму. Я мог его контролировать, мог управлять им, и это доставляло мне некоторое удовольствие. Но на первом месте стояла защита Хельги, испугавшейся на мгновение, но взявшей себя в руки, и моих подруг-вампирш.
В обличье волка я теперь гораздо лучше чувствовал обстановку. Звериные инстинкты должны были мне помочь расправиться со всеми, кто являлся угрозой для дорогих мне… существ.
Я бросился в атаку, напав на одного из служителей, преградивших мне путь к своему господину. В одно мгновение его тело превратилось в куски мяса. Вампирши тоже не теряли времени даром и, воспользовавшись замешательством, напали на ближайших к ним людей. Они иссушили их до капли.
Я был в нескольких метрах от господина, как вдруг истошно закричала Хельга. Я обернулся и увидел мужчину, произведшего выстрел. Серебряная пуля попала мне в бок, и я камнем упал на мраморный пол.
Ко мне подскочила Хельга, заливаясь слезами. Теряя сознание, я слышал её извинения, но не мог ответить, что её вины ни в чём нет. Я также слышал вопли раздираемых Клавдией и Селеной людей. Я упал без чувств.
Но не умер.
Я очнулся от дикой боли. Кто-то был рядом со мной и накладывал швы. Я приложил немало усилий, чтобы открыть глаза, но ещё труднее было разглядеть человека рядом со мной. Я чувствовал доброту, исходившую от неё. Да, это была женщина, очевидно немолодая. И ещё я смог определить, что рядом была не только она. Были и две женщины, которые беспокоились обо мне.
– Он очнулся! – радостно воскликнула девочка. – Оксана, он пришёл в себя! Александр, милый мой волк! Храбрый мой защитник!
– Не стоит сейчас ему напрягаться, – сказала женщина, хлопотавшая над моей раной, – он придёт в норму за пару дней. Вы вовремя извлекли пулю, серебро не успело задеть кровь и органы. А отверстие от пули зарастёт как на собаке, – иронично бросила она.
– Спасибо, спасибо, Марья Фёдоровна! – поблагодарила Оксана Лидванская. – У вас золотые руки!
«Хельга, милая, – подумал я, – мне трудно говорить… расскажи, что произошло, прошу».
– Он хочет знать, что случилось, – тотчас сообщила она Оксане.
– Александр, мы расскажем, когда Марья Фёдоровна закончит с тобой, – ответила мне Оксана. – Отдохни ещё немного.
«Вампирши?» – мысленно спросил я Хельгу.
– Он спрашивает про Клавдию и Селену, – прозвенел голос девочки.
– Клавдия восстанавливается, а Селена… мы её не успели спасти. Её душа теперь свободна…
Голос Оксаны был печален. Очевидно, Хельга рассказала, как яростно вампирши защищали её. Одна из них теперь мертва навечно, а другая, судя по её словам, тоже пострадала, раз ей необходимо восстановление.
– Григорий позаботится о ней, – прочитав мои мысли, ответила на мои незаданные вопросы Хельга.
– Александр, когда ты придёшь в себя, я отведу тебя к инспектору Грому, – со всей серьёзностью заявила Оксана. – А теперь, Марья Фёдоровна, дайте ему ещё немного опия, пусть поспит.
Крещение
Через два дня благодаря стараниям и уходу Марьи Фёдоровны, а также постоянному присутствию у моей постели Хельги и реже – Оксаны я чувствовал себя гораздо лучше, но всё ещё оставался в постели.
Девочка рассказала мне, что произошло в ту ночь, когда нас схватили люди Общества и вершили над нами суд, а я впервые сознательно перекинулся и сумел контролировать зверя.
В тот момент, когда я, раненый, летел с трёхметровой высоты на твёрдый мраморный пол, в здание ворвались мои друзья – инспектор, Лидванские и собранные ими члены Братства. Они перебили всех, включая того, кого все называли господином. В схватке погибла Селена, а Клавдия сильно пострадала. Она выжила только благодаря человеческой крови, которую получила в борьбе, и, по словам телепатки, теперь находилась на диете Григория.
– Сюда идёт инспектор, и у него к тебе дело, – сообщила однажды утром Хельга, – я пойду.
Она вышла из комнаты, отданной мне во временное пользование, и столкнулась в дверях с Громовым.
– Как ты, Александр? – с порога поинтересовался он.
– Гораздо лучше, инспектор. Ты пришёл по делу?
– Да… Видишь ли, когда вы отправились на поиски Витторио Сильвано, я задержался, если помнишь… – Я кивнул. – Так вот, меня вызвал митрополит, и я ездил в Москву… По делу о жестоком убийстве девушки под Ленинградом…
– Извини, что тебе пришлось отвечать за мои действия, – я привстал на кровати, но он жестом велел мне оставаться в покое.
– Не волнуйся об этом, по официальной версии, виноват оборотень – член Общества, а ты, как ещё раз подтвердила недавняя ночь, на нашей стороне.
Его слова были как бальзам на раны.
– Спасибо, но ведь это не снимает с меня вины? – произнес я, опуская глаза.
– Никто бы не отнёсся к случаю так, если бы девушка не была женой большого человека… Но забудем о прошлом. Сейчас у нас много дел. Необходимо готовить тебя и Хельгу к обряду.
– Какой ещё обряд? – всполошился я.
– Крещения, конечно. Я получил письменное разрешение митрополита для вас обоих, – он протянул мне два документа с визами глав православной церкви. – Добро пожаловать в Братство, Александр! – улыбнулся инспектор.
– Хельга… это я понимаю… Но я! Я ведь оборотень, я нечисть, с которой Братство веками ведёт борьбу.
– Александр, человек в тебе сильнее волка, – принялся убеждать меня Громовой. – И ты доказал это четыре ночи назад. Кроме того, кому-то надо заниматься воспитанием Ольги.
– Кто эта Ольга? – уточнил я.
– Раньше она была Хельгой, – улыбнулся Дмитрий, понимая, что моя голова плохо соображает в последнее время. – Вчера она получила новые документы. Теперь она Ольга Добролюбова – твоя дочь.
– Но как? Мы ведь бессмертны. И она наверняка будет взрослеть до определённого момента, – вдруг запротестовал я, хотя на самом деле просто не мог поверить, что подобное возможно.
– А потом станет твоей сестрой, если пожелаешь. Да, наше существование окутано чарами. Никто из людей никогда не задастся вопросом, почему мы не стареем и не умираем.
Этого я не знал.
– Лидванские рассказали мне, что они перестали меняться как раз после крещения, – вспомнил я наш с ними разговор в поезде.
– Так и есть, – подтвердил Громовой. – Но это не распространяется на детей. Ольга по-прежнему будет расти и взрослеть до совершеннолетия, а может, немного дольше.
– Но могу ли я, волк-одиночка, взять на себя такую ответственность?
Мне до боли в сердце хотелось взять на себя ответственность за Хельгу, к которой я очень привязался. Но я боялся причинить ей страдания.
– Ты лучшая кандидатура… – слукавил Громовой и тут же, распознав мои ощущения, поправился: – Ладно, единственная. Девочка привязана к тебе, и ты любишь её. Вы будете прекрасной семьёй. Ты доказал, что сможешь защитить её и не причинишь ей вреда. Так что решено.
– Если она этого хочет и если вы настолько доверяете мне… что ж, я согласен, ибо не представляю себе дальнейшего существования без моей маленькой телепатки, – дал ответ я, понадеявшись на здравый смысл инспектора и постыдно переложив принятие решения на хрупкие плечи девочки.
– Спасибо, Александр! – она, за дверью мысленно читавшая наш с Громовым диалог, влетела в комнату и бросилась в мои объятия. – Я буду самой послушной, самой горячо любящей дочерью на свете!
– Да, Александр, вам следует подтянуть её русский – акцент очень явный, даже несмотря на то, что она правильно читает слова в наших головах.
– Я займусь этим, инспектор, – ответил я, обнимая свою новоиспеченную дочь.
Обряд должен был проходить в Москве, в Даниловском монастыре. Мы с моими новыми братьями, сестрой и дочерью ехали в поезде, когда Ольга начала разговор.
– Ты знаешь, что Григорий и Оксана будут моими крёстными? – весело сообщила она.
– Да, я их попросил… Ты же знаешь, зачем спрашиваешь? – удивился я.
– Я учусь контролировать чтение, чтобы не лезть в твою голову… – ответила девочка, сделав глоток чая, который нам принесла пышнотелая проводница.
– Спасибо, ты умница, – подмигнул я дочери.
– Это же касается моих будущих крёстных и инспектора, – добавила она.
– Уверен, они тоже будут тебе благодарны, – улыбнулся я.
– А кто будет крестить тебя?
Своим вопросом она застала меня врасплох.
– Я этого не знаю, – задумчиво произнёс я.
– Хочешь, я узнаю? – вмиг отреагировала она в надежде получить официальное разрешение применить свой дар.
– Маленькая плутовка! – рассмеялся я её хитрости. – Нет уж, не надо лезть в голову инспектора… А как ты сможешь это контролировать?
– Я блокирую ваши мысли… – пустилась она в объяснения. – Меня Оксана научила. Она может блокировать свои мысли и эмоции от нас с тобой, и она подсказала, как поступать мне. Уже неплохо получается.
Я вспомнил: Лидванская поставила блок в гостиничном номере Лондона, когда Хельга сообщила, что слышала её сокровенные мысли, а я уловил эмоции. С тех пор я понял, что Оксана влюблена в инспектора…
Девочка рассмеялась.
– Что ты смеёшься, Ольга? – я с укором взглянул на неё, догадываясь, что она всё таки уловила какую-то мою мысль.
– Да так… в соседнем купе рассказали анекдот… Я не буду повторять, можно? – с ходу нашлась она.
– Можешь не повторять, – разрешил я.
К нам постучали. Дочь повернулась к окну, демонстрируя, что не станет узнавать, кто к нам пожаловал. Я же уловил аромат, который мог исходить только от неё.
– Входи, Клавдия, – пригласил я вампиршу.
– Мы скоро прибудем. Вы готовы? – спросила та, за долю секунды оказавшись рядом с девочкой.
– Мне жаль, что ты не сможешь присутствовать, – сказала ей Ольга.
– Мне тоже жаль, моя хорошая, – Клавдия погладила её по голове.
– И ещё мне жаль, что Селена никогда даже не узнает, что я стала членом Братства, – глаза телепатки наполнились слезами. Вампирша обняла её.
– Такова судьба, милая, – звонко пропела Клавдия. – Мне тоже не хватает её, но за четыре века я научилась «жить дальше», а я, поверь, потеряла многих дорогих мне людей.
– Хорошо, что я не могу читать твои мысли, иначе мне было бы невыносимо больно переживать всё то, что пережила ты, – Оля смотрела в мертвенно-бледное лицо вампирши. – Терять родных, близких людей… Мои родители отказались от меня из-за того, что я не такая, как все… – она прижалась к Клавдии и крепко обняла её.
– У тебя теперь есть семья – мы все. И все мы любим тебя, дорогая, – сказал я как можно нежнее.
– Я тоже всех вас люблю. Спасибо, что нашёл меня, – её лицо озарила искренняя улыбка любящей дочери, которой у меня никогда не было.
– Мы должны благодарить Селену, – бодро сказал я, вспомнив наше знакомство в Лондоне. – Её аромат я учуял и последовал к ней в ту ночь.
– А где будешь ты, когда начнется обряд? – спросила Оля вампиршу.
– Неподалёку. Но мысленно… насколько это возможно, ведь, по твоим словам, мыслей у меня нет… В общем, я буду с вами обоими, – ответила Клавдия, прижимая к себе девочку.
– Ну, как всё прошло? Это так долго у вас…
– Великолепно! – ответила Ольга на вопрос Клавдии. Она ожидала нас в квартире, выделенной нам одним из членов Братства на всё время пребывания в Москве.
– Стандартный обряд длится значительно меньше времени, – ответил я, неоднократно присутствовавший в своей человеческой жизни на крестинах детей, рождённых членами моей семьи, нашими соседями и друзьями. – А нас посвящали в воины Братства добра и света, мы давали клятву.
– Это, наверно, было захватывающее зрелище, – улыбнулась вампирша, дразня Ольгу.
– Это был потрясающе. И у меня есть вот это, – Оля развернула ладонь, где причудливым узором линии сложились в лик.
Клавдия при этом взлетела к потолку и, выпустив клыки, зашипела.
– Извини, извини, я не подумала… – засуетилась Оля, пряча ладонь в кулак.
– Я должен был это предвидеть. А ты спускайся, опасности нет, ты же знаешь, – попросил я вампиршу.
– А когда-то я была прилежной католичкой… – задумчиво произнесла Клавдия, и мне даже показалось, что её глаза заулыбались. – Я помню своё первое причастие, моя мать тогда ещё была жива… А потом её забрала у нас чума… Но настоящий ад начался, когда мой отец выдал меня за синьора Джованни…
– Мне жаль, что всё так вышло, – я протянул ей руку, – мне «документ» не выдали… по особым причинам… Не бойся, Оля не станет пользоваться им в твоём присутствии.
Клавдия бесшумно опустилась на пол, спрятав клыки.
– Мне пора обедать. Я чувствую, что Оксана привезла кровь, – она втянула воздух своими бездыханными лёгкими.
– Приятного аппетита! Не запачкайся, – пошутил я.
– Поздравляю вас, воины, – бросила нам вампирша и исчезла в окне.
Товарищ С
– Вы знаете, зачем вы здесь, товарищ Громовой? – спросил обладатель голоса с кавказским акцентом.
– Я могу только догадываться, поэтому прошу вас изложить всё и сразу, – довольно дерзко ответил инспектор.
– А вы смельчак, товарищ Громовой, – мужчина пустил дым в усы.
– Я не совершил ничего, за что должен был бы испытывать страх. Я защищаю мир, и нашу страну в частности, от зла, – отчитался Дмитрий.
Мужчина с трубкой в руках расхохотался.
– Вы нравитесь мне, товарищ Громовой. И ещё больше от того, что не дрожите в моём присутствии, как все эти крысы, которыми я окружён.
– Я не дрожу ни перед чем, поскольку знаю, что моя миссия светлая, а следовательно, страх неуместен, – гордо ответил он.
– Вы ведь раньше работали на царя… на царей, – поправил себя мужчина, вставая со стула и направляясь к инспектору. – Теперь вы подчиняетесь ЦК.
Он подошёл вплотную к Дмитрию.
– Я служу церкви, – ответил Гром.
– Да, верно. Митрополит замолвил за вас слово, и теперь я вижу, что вы достойны его покровительства, – на удивление без иронии констатировал хозяин кремлёвского кабинета.
– Благодарю, – с почтением ответил Дмитрий.
– Сколько вам лет, товарищ Громовой? – ни с того ни с сего задал вопрос усатый курильщик.
– С момента рождения – сто тридцать восемь.
– Занятно, занятно… – жевал он во рту свою изящную трубку. – Митрополит регулярно докладывает мне обстановку по вашим делам. И недавно у меня возникла одна идея. Я не стал обсуждать детали с ним, услышав в ответ протест, а попросил его устроить мне встречу с одним из членов Братства, которому я смогу доверять.
– Поэтому я здесь, – сообщил Дмитрий.
– Надеюсь, митрополит не прислал бы ко мне абы кого? – он вынул изо рта трубку и подмигнул инспектору.
– И я надеюсь, что оправдаю ваши ожидания. Вы останетесь довольны нашей работой… – Гром старался быть вежливым и сдержанным.
– Итак, товарищ Громовой, близится великая война. Мы, разумеется, одержим в ней победу. Но также мы понесём огромные потери – это неизбежно. И мы будем уязвимы для Общества… Я хочу, чтобы вы не препятствовали тому, что я задумал.
– И чему же? – уточнил инспектор, внимательно разглядывая собеседника.
– Это, на мой взгляд, самый верный способ обмануть их бдительность, – пояснил тот. – Не хочу, чтобы вы поняли меня превратно, но моя идея заключается в том, чтобы создать иллюзию разрушения нашей духовной целостности. Разрушителем выступлю я. Митрополит не посмеет перечить, поскольку прекрасно понимает, что моя задумка гениальна.
– Если митрополит в курсе и согласен, наш долг – только посодействовать, – выдавил Дмитрий.
– Нет. Методы митрополит не одобрил, но мне безразлично его мнение. Ваша задача – не препятствовать и всячески поддерживать легенду… Укрыться, пока не придёт время.
– Время для чего? – заинтересованно спросил инспектор.
– Для появления наследницы Повелителя, – как-то буднично ответил хозяин кабинета, с таким видом, словно сообщил об общеизвестном явлении.
Дмитрий вздрогнул.
– О, теперь я вижу страх в ваших глазах, товарищ Громовой, – прищурился мужчина.
– Вовсе нет, – возразил Гром. – Это не страх. Просто… однажды уже появлялась ложная дочь Дьявола, и я лично уничтожил её.
– Вы не располагаете данными, которые доступны мне, товарищ Громовой, – громогласно произнёс мужчина, подняв руку, в которой он держал трубку.
– Значит, мы должны быть готовы, – несколько обречённо ответил Дмитрий.
– Вот и готовьтесь. А я займусь своим делом, – хозяин кабинета самодовольно ухмыльнулся.
– Вы так и не сказали, каким образом планируете осуществить его, – уточнил Гром.
– Для начала разрушим несколько храмов, большинство закроем. И будем продолжать внушать людям отрицание веры. Каждый должен быть сам за себя.
– Но это не по-божески! – в сердцах воскликнул Дмитрий. – Так нельзя! Вера – самое сильное орудие против зла.
– Это известно мне и вам, а люди не должны в этом участвовать. Общество будет уверено в вашем бессилии, а вы будете готовы дать отпор.
Говоривший сохранял спокойствие, заставлявшее его окружение дрожать от страха.
– Мы можем не согласиться? – дерзко спросил инспектор.
– Вы имеете право быть несогласными, но не должны мне мешать. Митрополит тоже не одобрял. Точнее, он был категорически против. Но у нас свои меры воздействия. Он отступил. И вам советую. И напоминаю, что ваша задача – готовиться к появлению наследницы с целью её уничтожения.
– Я не смею более задерживаться, – бросил в ответ Дмитрий. – Свою задачу Братство выполнит. А вы ответите за содеянное перед Всевышним, товарищ Сталин.
– Всему своё время, – ответил Иосиф Виссарионович.
Отдав честь, Дмитрий Громовой покинул кабинет вождя. С достоинством, со спокойным выражением лица… Но внутри бушевал гнев.
– Можно к тебе, Дмитрий? – постучал я в кабинет инспектора.
– Заходи, Александр, – прозвучал в ответ глухой голос.
Я вошёл в помещение. Громовой сидел за столом, схватившись за голову. Я чувствовал агрессию и внутренний протест.
– Что произошло в Кремле? – первым делом осведомился я.
– Я не готов сейчас говорить об этом… Извини, просто в голове не укладывается, как можно до этого додуматься.
– Если бы контора не была защищена чарами, тебя бы за такие слова… – прокомментировал я.
– Лучше уж быть простым несведущим смертным, чем знать то, о чём знаю я, – с болью в голосе ответил он.
– Всё так плохо? – я не на шутку забеспокоился, но больше за состояние инспектора.
– Он хочет всё разрушить. А мы должны бездействовать и ждать её! – боль звучала в каждом его слове.
– Опять твоя… извини… – спохватился я.
– На этот раз предсказана настоящая наследница. И мы должны узнать, кто она, до того, как она попадёт в руки Общества.
– Но мы не знаем, как её уничтожить, Митя, – напомнил я.